Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 41 страниц)

4

«Тоскливо и безрадостно стало в Пафлагонии. Войска Белой Розы как саранча расползлись по Андальским землям и уже к началу зимы 2432 года перевалили через отроги гор тайными и охотничьими тропами, обрушились на совершенно деморализованные отряды Дома Перьона, не встречая никакого сопротивления. Отряды Красной Розы отступили до самой Готы, тем самым подвергая большой опасности Дом Гоччи, чьи отряды держали оборону по Тунсу. Все ждали удара в направлении города Тунс, а случилось самое худшее…»

Егерь с нарастающим раздражением ходил по двору лесного монастыря, где жили воины Серого Братства – так называемый Схрон. Тайная обитель спряталась между Розеттой, Рингом и Глинтом, в непроходимых лесах между реками, защищенная еще и глубокими оврагами, где денно и нощно несли службу свои дозоры. Впрочем, не особо надеясь на все естественные преграды, братья соорудили по всем сторонам света хитроумные ловушки, засеки, капканы.

Егерь старательно прикинул оставшиеся силы Ордена. У ростовщиков Берга находилось три тысячи золотых реалов Братства на крайние нужды: подкуп высших чинов, засылка шпионов в далекие миссии, на прочие немаловажные расходы. Из людского состава в Братстве состояло на данный момент две сотни бойцов, находящихся сейчас в базовом лагере неподалеку от Схрона. Командирский состав насчитывал двадцать человек, да еще десяток шпионов в разных сторонах Континента. Егерь прикинул и добавил сюда и элиту Братства – тайный сыск: Поэта, Колотушку, Мастера, Беркута, Стрекота, Дышло и Кита, работающих, не покладая рук. Отрабатывали деньги герцога Линда. Себя Егерь не стал считать, как и еще трех фарогаров, стоящих на предпоследней ступени Ордена. А сколько еще Тайных сокрыто от него самого? Не узнать.

Он сознательно не думал о Гае. Его предположения о том, что парень жив, не подтверждались. Но и о смерти его не было слышно. Оставалась надежда на Стража, до сих пор не давшего вестей. Знатные воины поверили Егерю, дав ему возможность действовать сообразно ситуации и своих сил. Планы Братства простирались настолько далеко, что отступить от задуманного уже не представлялось возможным. Егерь играл с огнем. Узнай Линд о происходящем за его спиной – Братство станет изгоем на Континенте, его затравят всеми способами. А способов этих у никчемной знати тысячи и еще триста. Мысли не ложились стройными рядами, норовя разбежаться по закоулкам памяти, и Егерь сжал голову, чтобы остановить их бег. В таком состоянии его и увидела Брюнхильда. Она сурово смотрела на сидящего на бревне Егеря и опиралась на свою клюку. Как она вошла в ворота – Егерь не понял. Охрана проспала, что ли?

– Угробили парня? – в голосе старухи чувствовалась угроза.

– Подожди, Амалея, подожди! – Егерь поднял руку, словно защищаясь от пронзительного взгляда старой ведьмы. – Еще ничего не известно. Страж молчит.

– Страж может молчать и десять лет, а наше дело стоит, – Брюнхильда устало села рядом с Егерем на бревно, подперла подбородок клюкой. – Этот мальчишка дорог мне, понимаешь?

– Не зря же ты заставила меня идти вслед за ним в Таланну. Я еле успевал за ним, – невесело улыбнулся Егерь. – Я старался быть незаметной тенью, и думаю, что справился.

– Это твоя работа, дружок, – Брюнхильда, бывшая для Егеря Амалеей, тяжело вздохнула. – Можно было, наверное, обойтись и без разбитого носа…

Егерь поморщился от воспоминаний. Мастер действительно перегнул палку, чуть не изуродовав мальчишку. Тогда как же пришлось бы его ломать, следуя советам старухи любыми путями вовлечь Гая в Орден? Сам он добровольно не пошел бы, нутром чуя странность происходящего. Невозможно сломать человека, заставить его делать те вещи, которые ему противны. Только через боль, страх и страдания.

– Что ты можешь сказать? – спросила она.

– Когда мы получим достоверные вести о Философе – начнем действовать с другого края. Все уже готово.

– Сначала нужно прижать хвост патриканцам, – помрачнела старуха. – Пока их войска стоят в Андальских землях и на подступах к Готе, дыша Алой Розе в спину – не видеть нам успеха. Слишком много сил и людей мы теряем в бессмысленных стычках и баталиях. Герцог Линд нужен нам как живец. А сейчас он даже не интересуется, как идут дела у нас.

– Если Союз Трех не согласится на наше предложение – вся затея впустую.

– Не реви, мальчишка! – Амалея с кряхтением поднялась, отпихнув руку Егеря, пытавшегося помочь ей. Сделав шаг, она повернулась к Егерю. – Кстати, ты нашел Магвана?

– Нет, – помрачнел Егерь. – Очень уж изворотлив и хитер, подлец. Ты так и не сказала толком, зачем он нам нужен вообще! Помимо того, что он мутит воду, ты имеешь к нему особый интерес!

– Что имею – не продаю, – старуха заковыляла к воротам. – С ним надо разобраться побыстрее, пока он не пронюхал о событиях в Одеме. И пора, родимые, становиться той силой, которой Братство славилось в былые времена. Посмелее и пожестче.

Егерю оставалось проводить старуху задумчивым взглядом.

****

После нашего с Ральером разговора мы расстались, и я, в ожидании королевы Лации вышел в сад, куда меня любезно проводил Абилард. Перед этим он о чем-то спорил с отставным министром, потом дождался, когда старик уйдет из зала, и повернулся ко мне.

– Полагаю, теперь настала моя очередь отвечать на вопросы? – едва заметно улыбаясь краешком губ, спросил он.

– Только не здесь, – предупредил я. – Вы, кажется, часто бываете в городе? Где можно спокойно поговорить?

– Есть прекрасное место. Королева-мать называет его весьма поэтически: Небесный Сад. Там есть такие уголки, где можно разговаривать во весь голос, и мало кто услышит.

– Отлично. Так и сделаем.

Абилард провел меня через коридор, заполненный хорошо вооруженной охраной, небрежно кивая стражникам, когда те вытягивались в струнку при его приближении. Чувствовалось, что мой нежданный союзник имеет в резиденции королевы-матери большой вес.

– Это место похоже на каменный лабиринт, и чтобы подслушать кого-нибудь, надо ухитриться приблизиться к беседующим, – объяснил Абилард. – Так что лишние уши мы обязательно почувствуем.

Мы не торопясь вышли из резиденции королевы-матери и на виду многих любопытных глаз направились к спиралевидному строению из дикого камня, обвитого плющом.

– Любимое место Женнис, – усмехнулся Абилард.

Когда мы очутились в густых зарослях диковинных кустарников, распространявших дурманящий запах, Абилард остановился и повернулся ко мне. После чего приложил руку на левую сторону груди.

– Я к вашим услугам, Наследный, и готов выполнить все поручения.

Мне было неловко в одночасье превратиться из изгоя в человека, в чьих венах течет голубая, оказывается, кровь, отчего я испытал некоторое смущение.

– Что за ерунда, господин Абилард? – хмыкнул я. – Я еще не до конца понимаю, что происходит, а вы уже готовы служить мне. Это не ошибка?

– Ни в коем случае! – энергично воскликнул граф. – Мы проверили много документов, к которым имели доступ благодаря усилиям Ральера. Просто счастье, что послание фарогара Егеря пришло вовремя. Я связался с Ральером, после чего мы предоставили все необходимые бумаги в Совет. Госпожа Лация проявила завидную настойчивость в вашем оправдании. Знайте, что мой долг – помочь вам во всем. Я в курсе всех событий, и знаю, какую миссию вы выполняете.

– Может быть на «ты»? – неловкость не пропадала. – Так мне легче чувствовать собеседника, который старше по возрасту. И вообще, нет ли ошибки?

– Ни в коем случае! – опять повторил Абилард. – Такая татуировка, что у вас на плече – простите, Наследный, но этикет я соблюдать буду, чтобы не скатиться до фамильярностей – на плече изображен волк, прыгающий к солнцу. Это родовой знак Вадигоров, позднее перешедший в качестве символа к Серому Братству. Просто такой знак дается только наследнику рода. Вы были единственным сыном лорда Кайда Вадигора. Кстати, кто ставил татуировку?

– Человек Поэта – моего друга, – честно ответил я. – Только я теперь не пойму: он тоже причастен к моей тайне?

– Он много знает, – усмехнулся Абилард. – Старый знакомый… Я предполагаю, что татуировку Поэту наказали сделать по заданию Братства. Своевольничать с такими знаками нельзя. Вмиг призовут к ответу. Есть, правда, в вашем неплохом положении одна неприятность. О факте вашего появления теперь знают многие, кому не хотелось бы видеть Наследного живым. Ну, это уже издержки высокого положения. Махать мечом умеете?

– Научили, – буркнул я.

– Ну и славно, – обрадовался граф, словно не знал о моих способностях.

– Граф, ваше имя в Братстве?

– Не имею права открываться, Наследный, – склонил голову Абилард. – Я – Тайный, а это о многом должно говорить вам.

Я уныло кивнул. Со мной разговаривал настоящий волк-одиночка, хищный, коварный, не знающий пощады. Его покладистость и желание служить, не должно успокаивать меня. С таким же успехом он может и отправить в Спящие Сады, на вечный покой.

– Что вы можете рассказать о моих родителях? – наконец задал я главный вопрос, мучавший меня все время, еще с тех пор, как я стал ощущать потребность отцовского воспитания и материнской ласки.

Абилард огляделся, к чему-то прислушался, сделал знак стоять на месте, а сам прошелся по полянке, обнажив клинок со средним рубином в навершии. Успокоившись, он снова подошел ко мне, вздохнул:

– Увы, в наше жестокое и коварное время необходимо доверять лишь своим глазам и ушам. Родители… Госпожа Амалея просила рассказать при встрече с вами, Наследный. Ваши родители погибли в межклановой войне. Одемиры уничтожили своих соперников, коими считали Вадигоров, под корень. Трон Ваграма – очень привлекательная цель, чтобы мучиться угрызениями совести. Вы чудом остались живы. Благодаря Амалее. Подробностей не знаю, при случае расспросите ее.

– Кто это? – голова начала пухнуть от неизвестных подробностей прошлого моих предков.

– Главный Судья Трона. Она последняя из этой гильдии. После уничтожения Вадигоров она исчезла, прихватив с собой выжившего мальчика. Все думали, что род ваш уничтожен полностью, и никто не стал искать ближайших сторонников Кайда. Вот так, Наследный, выводы делайте сами.

Я их уже начал делать. О такой женщине я не слышал, Брюнхильда мне ничего не говорила о событиях прошлого. Вероятно, что к гибели моих родителей причастна королева-мать, что делает мое пребывание в чужом логове нежелательным. Вероятно, Лация знает историю вражды, а значит, постарается укрыть факты, и между нами не останется тех чудных мгновений, от которых кипит кровь, которые зовут на подвиги не ради славы, а ради улыбки желанной…

– Амалея? – наморщила лоб Лация, когда мы тряслись в карете на пути во дворец. Она словно припоминала услышанное имя, но у меня возникло твердое убеждение, что королева умышленно тянет время. Очень уж ненатурально выглядит ее желание «вспомнить». – Да, я слышала о ней. Эта женщина состояла в Гильдии Судей Трона. Гильдия, как таковая, была упразднена после отречения Вадигоров от трона. Были изданы соответствующие законы, регулирующие притязания на корону Ваграма со стороны других родов. А вот Амалея с этим была несогласная, но свои претензии не выдвинула. Она просто исчезла. Совсем. Это произошло лет восемнадцать назад. Сначала все думали, что она уединилась на одном из островов Рифейского океана, а оказывается, о ней известно тебе, живущему в Олдланде[18]18
  Олдланд – название Континента, которое употребляют в Аламе.


[Закрыть]. Странно.

Действительно, странно. Мои подозрения начинали укрепляться. Если выбирать из тех фактов, что мне известны, Лация или лгала мне, или сама толком не знала, что происходило много лет назад. Значит, ее мать действительно замешана в событиях прошлого. Я решил действовать разумно. Есть две правды; каждая имеет право на отрицание. Неизвестно, чья правда будет мне во вред, а какую я приму как истинную. Только не торопиться, разобраться во всем, что представляет тайну, грозящую вылиться в такую войну, что бойня на Континенте покажется не более чем страшненькой забавой.

– Я понимаю, что вопрос исторического престолонаследия – вещь деликатная, и требующая тщательного изучения, – не выдержала паузы королева. – Поверь мне, я не скрываю от тебя ничего, потому что сама мало понимаю в тех событиях. Все документы находятся в королевском архиве, но чтобы получить туда доступ, придется подождать еще какое-то время.

– Почему?

– У тебя нет статуса. Я разговаривала с Ральером и попросила его тщательнее изучить документы того времени. Должно что-то же остаться. Вероятно, придется поднимать старинные грамоты и поверенные письма. Все пригодится. Оцениваешь мои усилия?

– Конечно, я очень тебе благодарен, – искренне ответил я. – Полагаю, что мой статус даст тебе возможность привлечь меня к твоей игре?

– Я в тебе не ошиблась, – сверкнула белозубая улыбка Лации. – Ты поможешь мне – в ответ на мою помощь. Только одно препятствие очень серьезно: отсутствие Амалеи. Только она может подтвердить, что именно ты – Вадигор, наследник рода. Она тебя должна знать в лицо. Господин Абилард выразил согласие быть посредником в нашем деле. Он что-то знает, но не показывает, что именно. Кстати, граф согласился быстро найти Амалею. Это какие должны быть у него связи?

Я скромно промолчал, не желая вгонять королеву в тоску могуществом Братства.

– И сколько это продлится?

– Не могу сказать. Вероятно, не меньше полугода.

– И чем же я займу себя все это время? – пробурчал я, чувствуя разочарование. Время уходило, а я бессилен что-либо сделать. Будь я вхож в высшие круги, то бы сумел переломить мнение ваграмцев о безопасности их королевства. – С господином Ральером не особо-то поговоришь – слишком занят. А ты – королева со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь у тебя пустые разговоры не в чести. С Григом я не горю желанием встречаться. Навел он на меня большую грусть.

Лация рассмеялась:

– Поверь мне: Григ не такой уж плохой. Просто у него обостренное чувство подозрительности, этакая мания. Но к тебе он не имеет претензий. Если тебя оправдали – он не станет более преследовать тебя. Даже сказал, что у тебя голова работает в нужном направлении. Простак не подастся в шпионы… Ах!

Карета внезапно накренилась на слишком крутом повороте, и Лацию бросило прямо в мои объятия. На мгновение меня накрыло жаркой волной, а запах горькой воды ударил в кровь. Я ткнулся губами в ее щеку, ощутив бархатистость кожи, а моя рука самым нечаянным образом легла на упругую грудь королевы. Карета выправила положение, Лация отшатнулась от меня, поправила прическу, и слегка задыхающимся голосом, выдавшим ее чувства, продолжила:

– …Это удел авантюристов и отчаявшихся от безделья аристократов.

– Это Григ сказал? – стараясь быстрее замять неловкость, спросил я.

– Да.

– И много у вас таких?

– Хватает, – Лация отвернулась. – Если они узнают о тебе – жди посетителей. Не отвяжутся. Кстати, забыла сказать: королева-мать, выслушав доводы Ральера, сняла с тебя «вину с подозрением».

Я перевел дух. Капризная Кретта[19]19
  Кретта – богиня счастья.


[Закрыть] повернулась ко мне лицом в который уж раз.

– Ну и законы у вас, энни королева. Приговор-то ты подписала!

– Я ничего не подписывала, чудак! Пойми, что для твоей казни было достаточно того факта, что ты чужак с подозрением на шпионаж. Снесли бы голову без раздумий. Если бы ты знал, насколько тяжело было убедить твердолобых министров отложить казнь.

Голос Лации дрогнул.

– А меня серьезно могли кинуть в кипящее масло? – задал я волнующий до сих пор меня вопрос.

– И это тебе грозило, без всяких шуток. Но нужно было доказать, что ты шпион, а не чернь. Хотя, что от этого поменялось бы? Казнь – бесчеловечный момент.

Я пожал плечами в смятении. Не знаю, что человечнее. Или вариться в масле, или валяться без головы. В любом случае тебе не оставляют возможности подумать, что бы ты сам хотел. Между двумя смертями выбора быть не может. Если признаться, Лация рисковала своей репутацией, объявляя «высшую милость». Если это только из-за возможности использовать меня в своих играх – я снимаю шляпу перед ее дерзкими замыслами. Она ведь не думала в первую очередь, что спасает соперника, который, вполне вероятно, одержим кровной местью. Стоило ей чуть задержаться, «не успеть» с помилованием! Она вопреки всему чуть не бросилась развязывать мне руки. Или я слеп? Возникшее неведомо почему чувство? Полная чушь! Не в природе коронованных лиц воспылать страстью к незнакомцу, чужаку! Здесь все неправильно!

Вместо слов я взял ее кисть в свою руку, слегка пожал ее.

– Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня. Поверь: ты подарила мне жизнь, а это самое главное, что я хотел. Ни к чему статусы и почести, родовые поместья и накопленные богатства. А за твое великодушие я готов отдать тебе свой долг.

Поднеся ее руку к своим губам, прикоснулся к ней, ощутив тот же горький аромат.

– Надеюсь, что твоя благодарность искренна, – прошептала Лация.

– Конечно, разве может быть иначе?

– Ты не простишь мне свое унижение. Но это не повод все время брать за руку и смущать молодую девушку… Ты ведь понимаешь?

Мне захотелось побыстрее убраться из этого города. Новые обстоятельства не дадут мне спокойно жить рядом с королевой. Я – кровник, а это означает новую войну. Лация с матерью не допустят крушения своего королевства, не отдадут просто так трон, пусть даже они и женщины. Женщины иногда коварнее нас, мужчин, в достижении своих целей. Как-то королева-мать оказалась причастна к событиям столь давних лет. И ее не остановило, что она женщина.

Карета остановилась. Лация вздохнула, когда распахнулась дверца, а внизу ждал целый почетный караул. По ее выражению лица я понял, насколько ей надоели эти ненужные для обыденного приезда домой церемонии. Рано или поздно она привыкнет к этому, и уже трудно будет понять ее настроение. Мы попрощались. Долговязый слуга в расшитой золотом ливрее провел меня в ту часть дворца, где мне предстояло жить. Огромная опочивальня, залитая солнечным светом, произвела на меня впечатление. Пожалуй, тут можно было тренироваться с оружием, о чем я давно уже забыл в силу произошедших событий. Мышцы мои слегка одрябли. Это уже был непорядок. Разленился, отощал, потерял много сил. Стоит как следует ознакомиться с историей Ваграма, почаще выходить за дворцовые стены, окунаться в простую жизнь, которая, конечно же, отличается от жизни в роскошном дворце. Неизвестно, сколько времени я еще пробуду здесь, а находиться в золотой клетке – не в моих правилах. Вопросов накопилось столько, что ими следовало заняться побыстрее, не ожидая, когда ответы принесут мне на блюдечке Ральер и Абилард. Приятно, что появились союзники. Я чувствовал, что события странным образом начинают влиять на мою судьбу. Каждый узел в запутанном клубке означает что-то, что неподвластно моему пониманию. Появляются новые лица, линии событий расходятся широкими лучами на все стороны света. А в середине стою я. И следовало начинать с загадки, которая не давала мне покоя.

На следующее утро, не дожидаясь завтрака, я направился к Лации, рискуя заплутать в бесконечных коридорах дворца. Оказывается, дворец был разделен на четыре больших части, соединенных крестообразным коридором. Но это не означало, что, идя прямо, я мог попасть в ту часть, где живет королева. Предстояло пройти несколько пролетов, которые, причудливо ныряя то вниз, то вверх, забирались вправо или влево. И в итоге оказывалось, что попадаешь не туда, куда надо. Каждые сорок шагов стояла стража, и каждая спрашивала, куда я иду. Я отвечал, а в ответ просил показать мне кратчайший путь до покоев Лации. О моем присутствии, вероятно, известили всю гвардию, охранявшую дворец. Так что я без особых усилий добрался до ее рабочего кабинета. Она любила принимать просителей с рассветом; с десяток важных господ в богатых одеждах сидели на мягких широких лавках, надменно поджав губы. Я шаловливо подмигнул им, и решительно двинулся на охрану. Парни решительно перегородили мне дорогу. В их глазах читалась мысль зарубить меня тут же, на пороге кабинета.

– Срочное дело, воины, – пришлось идти на попятный. – Посетители могут подождать.

Один из охранников постучал по тяжелой дубовой двери, прислушался и открыл створку и передал мою просьбу. Получив ответ, он повернулся ко мне и произнес:

– Я должен проверить вас.

Раскинув руки, я спокойно подождал, пока меня перестанут ощупывать на предмет опасного оружия. Еще раз подивился наивности местной стражи. Руки – вот самое страшное оружие.

– Заходите, – было дано разрешение.

Я усмехнулся и вошел в кабинет королевы. Представляю, с каким видом сейчас аристократия обсуждает мою хамскую выходку. А мне просто захотелось пошалить.

Помещение не отличалось особой роскошью, но и не было совсем уж аскетичным. Большую часть занимали полки с фолиантами. Книги выглядели старыми, с истертой позолотой на корешках, и от этого, казалось, комната приобрела солидный вид, где не хочется шутить. Лация сидела за огромным столом, оббитым темно-зеленым бархатом, внимательно читала какой-то документ, задумчиво вертя в руках стило. На ней был темно-коричневый «рабочий» костюм с высоким воротником, на рукавах золотые запонки, а пуговицы сплошь из мелких бриллиантов. Она читала какую-то бумажку, потом с раздражением отбросила ее в сторону со словами «какая чушь!». Вопросительно взглянула на меня.

– Что произошло, Гай?

– Решил проверить, как твоя охрана справляется со своими обязанностями, я сел на край стола. – Она хорошо исполняет свои обязанности.

– Конечно, – усмехнулась королева. – Я вообще-то давала приказ не препятствовать тебе, если попытаешься войти ко мне. Знала, что у тебя возникнет такая потребность. Любой другой при таком хамском поведении получил бы массу неприятностей.

В эти слова она умудрилась вложить столько сарказма и угрозы, что я все понял. Хорошие отношения всегда останутся хорошими отношениями, но не стоит перегибать палку. Нельзя забывать, кто я во дворце, и кто – она. Я почувствовал, что краснею. Неловко соскочил со стола, глазами отыскал стул для посетителей-просителей и сел на него. Губы Лации дрогнули в понимающей улыбке.

– Так что у тебя за дело?

– Ты знаешь человека по имени Магван? – я решил ткнуть пальцем в небо, особо не надеясь получить положительный ответ. И попал.

– Конечно, – Лация удивилась очень сильно. – Это мой родной брат.

****

Старая ведьма Амалея задала Егерю трудноразрешимую задачу. Иногда фарогар жалел, что Братство связано с ней многочисленными нитями заговоров и взаимных мелких услуг. Помимо поисков успевшего всем надоесть своей неуловимостью Магвана, она захотела пересмотреть договор Серого Братства с Домом Лоран. Старуха заявила, что вассальные отношения не подходят Ордену, и стоит более точно выяснить желания герцога Линда. Не имеет смысла распылять силы Братства на мелкие дела. Егерь, скрепя сердце, добился встречи с Глазом и Сизарем. Он коротко обрисовал ситуацию, прошелся нелестными словами по хитрой старухе, и стал ждать, что скажут бывалые воины. Сизарь в свойственной ему манере возмутился, но более сдержанный и рассудительный Глаз задумался.

– Зачем ей все это надо, ты не понял? – спросил он.

– Амалея никогда не раскрывает своих истинных помыслов, – развел руками Егерь. – Но я подозреваю, что все дело в мальчишке.

– Ясно, что не в любви к Линду, – сердито буркнул Глаз. – Ее задача: вернуть Вадигорам трон. Она поклялась на крови, а такие клятвы требуют исполнения. Серое Братство обязано помочь ей в этом, но и только! Выполнив миссию, я прямо заявлю о разрыве наших отношений. Амалея получит не только удовлетворение от свершившейся мести, но и титулы, почет, деньги. А Братство – свободное и независимое общество, и не должно плясать под чужую музыку. Вот как я это понимаю. Но для чего ей разрывать отношения с Домом Лоран? Появились новые правила игры?

Они сидели во дворе Схрона на бревнах, и грелись на весеннем солнышке. Появилась фляжка с отваром из коры «лентяйки» – странного деревца, расцветающего ранней весной и дающего терпкие плоды в виде ягод. Именно в этот период кору сдирали и варили, получая густой сироп, сладковато-кислый. Потом ставили в ледник, давая возможность напитку отстояться десять дней, после чего разбавляли водой и пили. Жажду утоляло здорово. Да и сердце веселило.

Глаз оттер губы, передал фляжку Сизарю. В наступившем молчании они созерцали потемневшие от многочисленных дождей стены Схрона, голубей, лениво топчущихся по влажным прогалинам, освободившимся от снега. Воины не торопились нарушать тишину, очевидно, ожидая от Егеря дельных предложений. В конце концов, ведь он пригласил их на разговор. С него и спрос. Правда, Глаз не любил неоправданных затяжек в серьезном разговоре.

– Амалея хочет создать на Континенте что-то вроде той силы, которая была в Ваграме. Влиять на знать, уничтожить домены…

– Опасное предположение, – покачал Глаз.

Егерь поскреб подбородок, заросший густой щетиной.

– Но меня беспокоит идея старухи посадить Философа на трон Ваграма. Это плохо. По нашему закону мы обязаны помогать своим братьям. А это означает, что мы втянемся в склоку между родами этого королевства. А ведь не нужно забывать, что Амалея имеет зуб на правителей Сатура и Камбера. Если случится самое худшее, и Философ сядет на трон – старая ведьма развяжет войну с этими королевствами. Мы будем вынуждены помочь парню. У нас нет пока такой возможности.

– Вот как, – Сизарь выплюнул размякший кусочек коры, попавшей в напиток, на землю. – А кто, позвольте узнать, вскормил этого волчонка, втащил в стаю?

– Амалея растила мальчишку одна, и мысли о троне возникли у нее не раньше, чем она встретилась с нами. Это уже потом, после разговора со Сходом, она помешалась на мести. Мы дали согласие в обмен на ценную информацию, которая нам действительно помогла.

Глаз утвердительно кивнул. С обстоятельствами давнего дела он был знаком.

– Она убеждала нас взять под защиту юнца, твердя что-то про жуткую резню в Ваграме, о чем мы совершенно не знали.

– А она не врала, – вмешался Глаз. – Носитель Жезла[20]20
  Носитель Жезла – высшая ступень в Братстве. Человек, достигший такого уровня, имеет право в одиночку решать все сложные вопросы и проблемы. Строгая иерархия требует неукоснительного подчинения Носителю.


[Закрыть] знал, что делал. Я тогда рыскал по побережью Крабового залива, и старался выявить подозрительных людей, прибывающих в Ламберг и Мирру. Пираты частенько подрабатывали таким способом. Мы же не имели крепких связей с Аламом, наши корабли редко ходили к их берегам, а купцы боялись плыть туда. Да и сейчас боятся. Я уже устал шататься по чужим берегам, и хотел просить Носителя о замене, но однажды он появился. Амалея не врала.

– Это был Магван, – кивнул Егерь.

– Конечно же, – с легким раздражением повел плечами Глаз, – это был Магван. Я заметил его в портовом кабаке Ламберга. Старуха дала точное описание тех людей, которые могли бы заняться поиском мальчишки. Наше счастье, что она угадала с исполнителем. Те, кто был заинтересован в чистке, могли прислать простого наемника, а не знатного вельможу. Но я, честно скажу, до сих пор не знаю, что за птица этот Магван, и чем так провинился твой щенок, Егерь.

– Старуха видит будущее, – убежденно сказал Сизарь. – И гадает на крови животных.

– Не молоти чепуху, – поморщился Глаз. – Пусть хоть чем занимается, а вот новые выкрутасы Амалеи мне не нравятся. Мне не нужны враги в доменах Континента. Надо придержать ее за руки, пока она не наломала дров со своей одержимостью покарать врагов Философа. Что, он настолько слаб, что сам не может постоять за себя?

– Я бы не клевал на первую приманку, – покачал головой Егерь. – Парня нужно предупредить о возможных ловушках, о которых он не догадывается. Это плохо, что он становится слепым оружием в руках Амалеи.

– Что будем делать? – Глаз обвел взглядом единомышленников. – Долг Братства – помочь Философу, пусть даже он и не прошел обряд посвящения. Тебе, Егерь, нужно продолжить следить за событиями в Ваграме. Пусть Страж побегает – обленился, небось? И продолжим искать Магвана, но не только ради уничтожения. Нужно выяснить, что он вообще здесь делает. Поиграем на четыре стороны.

Егерь и Сизарь понимающе улыбнулись.

****

Я превратился в соляной столб. А может, потерял сознание. Или все сразу. Потому что не помнил, как пришел в себя. И то с помощью Лации. Она отвесила мне пару легких пощечин, с тревогой глядя в мои глаза.

– Странное поведение на мои слова, – озабоченно проговорила она и с подозрением спросила: – А ты разве знаешь его? Ты его видел?

Капризная Кретта опять начала показывать свои фокусы. Такого поворота в своей жизни я еще не встречал. Она украла только что самое важное и сокровенное из моей жизни.

– Вадигор! – королевский окрик встряхнул меня. – Я жду ответа, наконец! Ищешь слова, чтобы я не упала от неприятных известий? Не тяни, пожалуйста! Я не виделась с Магваном уже три года. Он каждый раз выдумывает истории, чтобы побродить по вашему Континенту. Посвященные в его тайны люди упорно хранят молчание, не желая понимать, насколько опасны предприятия, в которых замешан брат!

– Если быть предельно честным, моя королева, то о Магване я только слышал, но никогда не встречался с ним. Он занят не совсем порядочными делами, и его ищут как особо опасного преступника. Поверь мне, Лация, я не знал, что он приходится тебе братом…

– А если бы знал – было бы легче? – с горечью спросила королева.

– Это не помогло бы, – кивнул я. – Его всерьез считают шпионом патриканцев. Или он сам по себе, что совершенно нереально. Есть одна шальная, нелепая мысль. Он ищет меня.

– Тебя? Что за вздор?

И тут до нее стал доходить смысл сказанного. На лице ее вспыхнула краска, она опустила глаза, неловко теребя пальцами край какого-то документа.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спросила девушка. – Полагаешь, что Магван преследует тебя с одной целью?

– Я не предполагаю, – я пожал плечами. – Но в свете последних событий мне становится понятным стремление твоего брата найти меня, а попутно прокрутить еще парочку сделок со своей совестью.

Королева молчала. Я подошел к ней со спины, осторожно взял за плечи и наклонился к ее уху:

– Представь себе мальчишку, живущего в окружении гор, и думающего, что так все и должно быть в мире. Но приходит время, и старуха-опекунша отсылает его учиться в чужой город. Вместо этого он по глупости попадает в руки тайного ордена, где из него постарались сделать того, кем он не хотел быть никогда. Те люди – в сущности, неплохие парни – используют его как приманку, чтобы поймать Магвана. А знаешь, почему?

– Я уже поняла, Гай, – плечи королевы вздрогнули. – Магван решил окончательно покончить с соперниками из рода Вадигоров. Слишком его пугало неясное будущее, зная, что жив последний из вашего рода. Какой же он глупец!

– Он заботился о тебе, – я отошел к окну, посмотрел во двор, где кроме охраны и двух всадников в нарядной одежде – судя по всему – дворяне – никого больше не было. Было грустно от сознания полного недоверия к людям. Если Брюнхильда, по сути – родной человек – сыграла со мной небывалую шутку, скрыв тайну моего прошлого, что ожидать от Серого Братства? Ну, те хотя бы честно предупредили, что им от меня надо. А что еще сокрыто в их недоговоренности и полупризнаниях? На мгновение мелькнула мысль о неслучайности появления Егеря у ворот Таланны. Теперь я не отрицал даже того, что за странным именем старухи скрывалась некая Амалея. Я вслух высказал свои сомнения.