Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

– Он еще жив? – поинтересовался каган. – Тогда удостойте его быстрой смерти. Он стойко держится.

Болой неуловимым движением перерезал горло министру и повернул его лицо в сторону вождя. Ханвар внимательно посмотрел в гаснущий взгляд Калиуса, жадно ловя миг перехода души в иные миры. Центуру показалось, что министр подмигнул ему, и слегка побледнел.

****

Сколько веревке не виться… Или можно еще сказать, что на нашу хитрость нашлась чья-то умная голова, и за нас взялись всерьез. Барсук сразу предупредил Мастера о наличии в рядах преследователей магов. Без волшбы здесь не обошлось. На раздраженный вопрос командира, почему он так решил, Барсук ответил:

– У нисайцев очень сильные маги. Наше присутствие они ощутили задолго до того дня, когда мы разбили отряд Сахиба.

Мы были измучены пятидневным переходом. Враг шел за нами по пятам, не давая прорваться к адирияхским гарнизонам. Продавливали нас тремя отрядами, методично загоняя в пустыню. Забыл добавить: Великую Пустыню. То, что она Великая, мы ощутили на своей шкуре. Палящее солнце, казалось, не думало заходить за горизонт, выплавляя из наших тел последние капли влаги. Бесконечная жара сводила с ума, иссушала мозги, хаотично перекручивала картины мыслей. И проклятые миражи… Они больше всего бесили меня. Мастер ревмя ревел, чтобы не допустить бессмысленную беготню за сверкающей серебром полоской, так похожей на воду. Мы пробовали прорваться к Сузаю, но нам так наподдали, что от отряда осталось всего тридцать человек. Погиб Молот, и Башар теперь осторожничал, держа крамольные мысли о наших действиях при себе. В дела Мастера он уже не влезал.

Можно было прорваться к горам, но параллельно нам двигался двухтысячный отряд нисайцев, препятствуя нашим планам. Устраивать драку с противником, превосходящим тебя во много раз – это полное безумие, порожденное отсутствием воды и давящей на темя жарой. Так что горы остались таким же миражом. И Мастер маниакально, не осознавая последствий, уводил нас в сердце пустыни – Мооми – Матери Всех Пустынь.

– Как нас вычислили? – не мог успокоиться мой спутник, мучая Барсука.

– Кровь убитых и горячие следы, – Барсук высох на солнце, но держался лучше всех нас. – Это самая лучшая привязь. Теперь не отцепятся.

– А ты? – яростно ожег его взглядом Мастер. – У тебя есть умение?

– Если дойдем до Белых Песков – спасемся, – спокойно ответил Барсук. – Я знаю, где найти Куангу – колдуна, очень сильного и опасного для наших врагов.

– Далеко?

– Далеко. Мы не дойдем, – огорошил ответом Барсук. – Нас сожрет Вооку, – легкий кивок на небесный раскаленный блин. – В этом году он очень голоден.

– Боишься? – я поравнялся с Мастером и Барсуком. Наши лошади едва передвигали ноги, и было больно смотреть на их страдания.

– Смерть можно обмануть один раз, второй, но однажды она тебя поймает за яйца. Умрем мы сейчас – избавимся от страшных мук, которые ждут нас впереди.

Да уж, умел Барсук объяснять коротко и ясно. И ведь по-своему он прав. Каждый следующий день сулит нам только страдания. Путь отступления отмечен смертью еще пятерых товарищей и двух лошадей.

– Твоему Вооку мало жертв? – Мастеру хотелось говорить, отвлечься от бесконечных мыслях о воде. Те запасы, которые у нас были, практически кончились. Последние капли не утоляли жажды. Еще день – помрут все животные. А следом наступит наша очередь.

– Вооку очень любит покушать. Каждый год в Мадж-Арье[35]35
  Мадж-Арья – крупный торговый и религиозный город на севере континента. Столица государства Анси.


[Закрыть] проходят празднества, чтобы умилостивить бога, – знающе пояснил Барсук. – Отбирают трех красивых девушек и трех преступников, после чего сжигают их в огне, зажженном от яркого луча Вооку.

– Живьем? – я содрогнулся, представив жуткую картину жертвоприношения.

– Им дают выпить сладкий напиток, чтобы потом перенести спящих на Ложе Бога.

– А почему такой странный выбор: три девушки и три преступника? – Мастер переглянулся со мной. На его лице читалось и отвращение и удивление.

– Чистота невинных девушек – лишнее напоминание Вооку, что люди чтят его и преподносят самое лучшее на сегодняшний день. Для преступников – это просто казнь. Но для Вооку приятно, что люди осознают в себе две сущности: чистоту и грязь души.

– Сложно, – покачал головой Мастер, – но вполне подходит для затуманивания мозгов. Жрецы – парни не промах, а, Философ?

– Каждый спасает свою шкуру, – мрачно ответил я. – Жрецы знают точно, чего они боятся. Вот и стараются обезопасить себя. Допусти умников до священных книг, и больше ни одна девушка не взойдет по своей воле на костер.

Мастер засмеялся, но смех его вышел какой-то надсадный, хриплый, похожий на воронье карканье. Воздух с трудом проходил через сухое горло. Барсук только помрачнел еще больше.

– Проклятие! Когда кончатся эти пески? Кажется, целую вечность я не вдыхал запах первого снега! – чуть не взвыл Мастер.

– Лошади медленно брели по сыпучим пескам, оставляя на них следы. Пройдет некоторое время, и от них ничего не останется. Иногда испуганная змея юрко проскользнет мимо, пересекая нам путь, и исчезнет в редких зарослях кустарника.

– Барсук! – опять окликнул парня Мастер.

– Да, командир!

– Нисайцы знают, куда мы направляемся?

– Да. У них есть маги.

– Это я уже слышал! Но мы давно не проливали кровь! Вооку хочет пить!

– В их стороне постоянно стоят дождевые облака. Таких облаков здесь никогда не бывает. Значит, маги притягивают дождь к себе. Так ведь легче передвигаться по пустыне. А теперь посмотри, где эти облака?

– Почти впереди, – прокашлялся Мастер. – Нас берут в кольцо! Вопрос: нам не дадут дойти до Белых Песков?

– Нет, командир. Нисайцы перережут путь. А у нас нет ни воды, ни сил.

– Философ! – оскалился в жуткой улыбке Мастер. – Может, нам сразу броситься на мечи?

– Пожалуй, я еще поживу немного, – я покачал головой, отказываясь от соблазна разом покончить с мучениями.

Жаркое солнце, казалось, запылало яростным огнем. Не спасал даже кафтан, обернутый вокруг головы. Противная сухость во рту, разбухший и шершавый язык, мерно раскачивающаяся перед моими глазами спина Бахая – раздражали. Ко мне пристроился Башар. Все это время он ехал без слов, но по его виду я понял, что ему хочется поговорить. Я не торопил Башара, просто поглядывая в его сторону. Пусть соберется с силами, если так трудно что-либо спросить. Лицо соглядатая посерело от недостатка воды, но к его чести – берег последние капли.

– Мы не переживем перехода, – начал издалека Башар.

– Барсук уже обрадовал нас. Говори прямо, не крути хвостом. Чего хочешь?

– Ты – один из лучших бихуров…

– Я не бихур! – напомнил я Башару. – И здесь нет рабов. Мы – воины! Советую тебе найти другой способ обращения к этим парням.

– Ладно, постараюсь не напоминать им… Я заметил, что ты и твой друг задались какой-то целью. Вы упрямо идете к ней. Не знаю, что у вас на уме, но вы определенно хотите покинуть отряд. Иначе Мастер сделал бы все возможное, чтобы прорваться к Улью.

Я глубокомысленно промолчал. Пусть думает, что хочет. Башар не умел читать мысли, а свои планы мы перед ним не открывали. Подслушал?

– Не ломай голову, Философ. Я не слышал о ваших тайнах. Все гораздо проще. Был момент, когда отряд мог прорваться к Басаге. Но Мастер решил уйти в пустыню. Но самый ближайший город – это Мадж-Арья. А оттуда легко добраться до Гужана. К морю. Вы стремитесь к морю.

Что мне еще сказать? Мне не захотелось уверять Башара в незнании местности. Он сам дал расклад, путеводную нить, куда идти дальше. Привлечь Башара на свою сторону? Парень он толковый, только немного натаскать как пса на определенную цель.

– Ты что-то хочешь от нас?

– Передай Мастеру, что я иду с вами. Куда бы вы ни направились.

Какой прыткий, однако! Я с трудом сдержал улыбку.

– А ты не только подглядывать умеешь.

– Когда твоя семья находится в темнице Схоора, то научишься даже чужое дерьмо подлизывать, – побледнел Башар, и вся серость на его лице сошла на нет. – Мне приходилось всячески ублажать этого червяка, чтобы только он не тронул родителей и сестер.

– Как такое произошло?

– Сам я не из Адирияха, – разоткровенничался Башар. – Мои родители пришли из Мусасира. Это большое государство на западе. Однажды случилась большая засуха, продолжавшаяся пять лет! Представляешь? Вместе с сотней таких же бедолаг родители сели на купеческий корабль в Латруне, заплатив последние деньги. В Нисае их не захотели принять. Говорили, что самим еды не хватает. Пришлось плыть дальше. Бог миловал, они не попали ни в шторм, ни в лапы пиратам. Настал день, когда корабль вошел в Ахайю. Отец пошел работать во дворец к Анвару – отцу Схоора. Через год родился я, а потом, что ни год – сестры. При Схооре его земли совсем пришли в запустение. Люди стали уходить кто в пираты, кто в соседние государства. Я считаю, что Схоор – сумасшедший, раз затеял войну с Нисаей. Сахиб – великий воин, он не будет отсиживаться за стенами своего дворца или за высокими перевалами. Адирияху грозит гибель.

– Как же ты попал на службу к Схоору?

– Он приказал схватить всех пришлых и бросить их в тюрьму. Сыновья взяли оружие под угрозой жизни для своих родных. Схоор издал указ, по которому их могли казнить в случае перехода сыновей на сторону Сахиба. А теперь скажи, Философ, разве я могу поступить как-то иначе? Есть ли у меня другие пути? Пусть все думают, что я погиб. Это наилучший выход. Зато семья выйдет из дворцовой тюрьмы.

– Значит, убегаешь? – призадумался я.

– Да! – в сердцах воскликнул Башар и сжал зубы.

– Выходит, мы подвели тебя?

– Я не виню вас. Каждый старается решить в первую очередь свои проблемы. Так выпали кости для меня. Я свой выбор сделал.

Башар пришпорил коня, оставив меня в глубокой задумчивости. Как-то само собой получилось, что мое животное притулилось к лошадке Мастера. Оставлять разговор втайне от своего спутника я не собирался. В конечном итоге это головная боль не одного меня. Мастер, ни единый мускул которого не дрогнул во время рассказа, не хотел обременять себя думами о далеком от нас человеке. Действительно, кто он – Башар – несчастный, попавший в жернова судьбы? Наши пути и цели неодинаковы. А я ко всему прочему хотел увидеть Лацию. Сердце отозвалось легким толчком в груди. Как давно я о ней не думал, не вспоминал. Даже во снах она перестала приходить ко мне. Давно ли я целовал ее губы, отдающие горечью степных трав, пьянея от близости ее тела. Трудно ли жить, не возрождая к жизни счастливые моменты наших встреч? Оказалось – нет. Просто я загрубел от желания выжить в незнакомом мне мире. Мы оставили за собой широкую просеку в рядах врагов, не проронив ни капли слезы от вида их крови. И ни тогда, и ни сейчас никто из нас не раздумывал.

– Пусть идет с нами, – неохотно решил Мастер. – Если дойдем до Гужана – придумаем, что делать. Не думаю, что солнце испекло его мозги. Такое не придумаешь, даже если делать нечего. Но я боюсь, что Басага послал его не только приглядывать за моими действиями.

Наш отряд взобрался на гребень большого бархана, и от неожиданности никто из нас не смог сдержать восклицание. Прямо под нами внизу раскинулся старый, и видимо, давно заброшенный город с осевшими и пробитыми в некоторых местах крепостными стенами. Глинобитные дома стояли неровными рядами молчаливых призраков. На десяток лиг вокруг распространялась зловещая тишина.

– Это что? – изумленно спросил Мастер.

– Город Четырех Ветров, – тихо сказал Барсук, судорожно сглатывая комок воздуха, попавший в горло. – В старинных книгах его называют Городом Демонов – Асура.

– Ты ничего не говорил нам о нем, – нахмурился Мастер. – Упорно твердил о Белых Песках. Непростой ты человек, Барсук.

– Я молил всех богов, чтобы не наткнуться на Асуру. Нельзя будить демонов-стражей. Они охраняют покой этих мест.

– А мы им мешаем? – простодушно спросил Мастер.

– Нельзя входить в город, – уперся Барсук.

– Вода есть там?

Барсук колебался. В его глазах читался благоговейный ужас, навеянный видом Асуры. Но невыносимая жажда пересилила запреты. И Барсук кивнул утвердительно. Из сухих глоток воинов исторгся вопль радости. Теперь им никакие демоны были не страшны.

– Командир! – воскликнул Барсук. – Если ты войдешь в город, предупреждаю: мы должны уйти до наступления ночи. И никто не должен трогать вещи, оставленные в домах или на улицах! Ни в коем случае!

– Слышали? – обернулся Мастер к своим подчиненным. – Кто протянет руку к плохо лежащей вещи – лишится этой самой руки.

Меня насторожило, что кроме Барсука о Городе Демонов никто в отряде не знает. Уж слухи о несметных сокровищах, что горами валяются в подвалах Асуры, должны стойко овладеть умом и сердцем муфазарцев. Или остается одно объяснение: Барсук имел доступ к тайным знаниям жрецов, что выдавало в нем не простолюдина.

– Философ, пошли своих ребят вниз, пусть проверят окрестности. Если все чисто – дадут знак.

– Бахай, Халим, Хотор! – назвал я тех, кто с надлежащей аккуратностью исполнят задание. – Осмотрите подступы к городу, можете войти в него. Если заметите что-нибудь необычное или опасное – не кидаться вперед с мечами, а тихо отойти назад!

Проводив бойцов, я присоединился к Мастеру и Барсуку, созерцавших спящую Асуру. Желтые пески, на которые легли плотные темные тени барханов, напоминали нам, что мир еще жив. А здесь тишина показалась зловещей, таящей в себе неведомые опасности, перед которыми преследование нашего отряда беспощадными врагами казалось легкой и неутомимой прогулкой. Бесконечные пески окружали город, и мой взгляд постоянно упирался в зыбучие стены. Я поймал себя на мысли, что ищу некое соответствие тишине и безлюдью. Врагов нигде не было видно, но на душе оставалось тревожно. А если Барсук – лазутчик нисайцев? Тогда – засада?

– Кого высматриваешь? – беспечно спросил Мастер, но глаза смотрели настороженно именно на Барсука. Тоже подозревал. – Нисайцев?

– Нет… Скорее…

– Подумал о хитрости Барсука? Молчал о городе, хотя знал, где он находится. И вывел нас прямо на него. А, увидев Асуру, стал пугать призраками.

Барсук вспыхнул от негодования, но промолчал. Я решил защитить его.

– Не беспокойся. Он не из конченых негодяев.

– Ага! – воскликнул Мастер и вытянул руку. – Нам дают сигнал! Путь свободен и город чист. Поторопимся, друзья. Скоро солнце сядет. Нам нужно напиться и выйти за стены!

Поредевший отряд въехал в оглушающую тишину города. Пусть пустыня и не была многоголосой, но даже шорох песка говорил о каком-то шевелении природы. А здесь тишина показалась зловещей, и ощущение опасности только усилилось. Барсук ехал рядом с Мастером чуть впереди отряда, вытянув левую руку в сторону и посыпая дорогу мелким белым зерном. Мы не особо интересовались его странными манипуляциями. Гораздо интереснее было бы спросить его, а где он достал это зерно? Если надо – значит надо. Воздух Асуры был насыщен застарелым ужасом и смертью, а от теней домов веяло необычайным холодом. У моих храбрецов застучали зубы, что уж говорить обо мне. Чувствовал я себя неуютно, проезжая по улицам заброшенного города. Жар пустыни странным образом не доходил сюда, и замогильный холод шел буквально по пятам. Лошади начали всхрапывать, останавливаться без причин, и даже пятиться. Пришлось поработать плетью, чтобы животные пришли в себя.

– Не сбиваться в кучу! – рявкнул Мастер, почуяв неладное. – Сохранять боевой порядок!

– Где здесь вода? – не вытерпел я. – Должны же быть в городе колодцы!

– За следующим поворотом начинается площадь. Там есть вода в большом водохранилище, – ответил Барсук.

– Худоба! Череп! Со мной в разведку! – я уже не мог находиться в бездействии, давившем на сознание с неумолимой настойчивостью. Но жажда оказалась сильнее. Хотелось припасть к холодному источнику, ощутить волшебство воды, сполоснуть лицо от ненавистного пота и пыли.

Лошади вынесли нас на вымощенную коричневым мрамором большую площадь, окруженную двухэтажными домами с хорошо сохранившимися стенами. На них отчетливо просматривались замысловатые узоры с поблекшей краской. Сама площадь была чем-то вроде базара или сборного центра, с присутствующими на ней каменными столбами по всему периметру на равном расстоянии друг от друга. Не хотелось думать, что эти столбы могли предназначаться для каких-то иных целей. А посредине мы увидели ровный круг воды, отливающий серебром с кровью на фоне заходящего солнца.

Видимо, мы слишком увлеклись утолением жажды. Мастер торопил нас, приказав строиться в походный порядок. Когда отряд покинул площадь, оказалось, что солнце исчезло за стенами Асуры – я едва различал лица едущих рядом.

– Рысью – марш! – крикнул Мастер. Удивительно. Неужели слова Барсука о проклятии города так взволновали его?

Асура не дала нам возможности покинуть своих улиц. Ворота оказались наглухо закрытыми, причем без каких-либо приспособлений. И кто это сделал – нам было невдомек. Кроме нас в городе уж точно никого не было. Наши тщетные попытки раздвинуть створки не увенчались успехом.

– Бесполезно, – глухо обронил Барсук. – Теперь молитесь, чтобы хозяева города не обратили на нас внимания.

От его мрачного тона по спине пробежали мурашки. Не хотелось верить в нечисть, населяющую Асуру. Если легенды не врут – нам предстоит веселая ночь. Если же Барсук предатель – нас попытаются уничтожить люди, не призраки. Хотелось верить в его нечистоплотность – пусть это и было кощунством. Но право слово: воевать с существами из плоти и крови куда сподручнее, чем с нежитью.

****

В эту ночь разразилась страшная гроза. Непрекращающиеся вспышки молний озаряли черное небо; остроконечные языки, казалось, доставали верхушки деревьев, разрывались и лопались с оглушительным звуком. Потоки холодного дождя назойливо проникали за шиворот, и скоро на Егере не осталось и сухого места. Но он упрямо шел вперед, слегка наклонившись, и каким-то чудом не натыкаясь на торчащие во все стороны ветви. Егерь мог проклинать себя за необдуманное решение не брать с собой добротный дорожный плащ, который мог спасти его от дождя, но кто же знал, что Магван не пойдет прямым путем из Розетты в Паунс, где мог спокойно сесть на корабль и уплыть в Алам. Нет же, он прямиком направился в Красные Холмы, за которыми лежал небольшой городок Лебен. Из-за вычурности его маршрута приходилось теперь месить грязь лесных троп и держать в поле зрения спину Магвана. Да, Егерь старался не упускать своего врага, маячившего впереди на три полета стрелы. Он знал, что в Лебене Магвана ждут. Кто были эти люди, доносчик не знал. Беркут надеялся на опыт Егеря, и как он сумеет оценить степень опасности при встрече с незнакомцами.

А пока он шел, словно привязанный нитью, за чужаком, который и не думал останавливаться, обретя второе дыхание. Это начинало надоедать. Бесконечная ходьба может навредить. Оставалось надеяться на спасительную ночь. Ночью, как известно, по лесу особо не разгуляешься, и где сделает привал Магван – одному ему известно. А утром можно отследить направление движения и спокойно выспаться. Десятки тропок, которые помогут сократить путь, выведут рано или поздно к беглецу.

Пять лет назад Егерь бродил в этих местах, и если кардинально ничего не изменилось – где-то к югу находится избушка одного старичка-ведуна. Помощи у него воин просить не собирался, но вот прознать, что творится в округе, не помешает.

Ночью спать не пришлось. Дождь и не думал прекращать свою песню. О костре только мечталось. Да и какой костер, если Магван носом чует преследование? Так и просидел под елью, скорчившись, стараясь не упустить остатки драгоценного тепла, исходившего от разгоряченного ходьбой тела. Еле-еле дождался утра. К этому времени дождь ослабел, но лить не переставал. Он плавно перешел в противную морось, нудную, как извилистая тропинка в густой чаще леса.

Немного подумав и внимательно осмотревшись, Егерь решил уйти с тропки. Где-то левее, чуть ниже протекает ручей. За ним начинается подъем на Красные Холмы. Оттуда, с возвышенности, можно разглядеть, кто выходит из леса. Никуда Магван не денется. Он попадется в руки Братства на месте своего преступления, и уже никогда не вырвется из них.

Ноги разъехались по грязи, и Егерю пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться на склоне. Цепко хватаясь за ветви деревьев, он спустился еще ниже и услышал шум разлившегося за ночь ручья. Но этот случай не беспокоил Егеря. Ручей не мог разлиться настолько широко, чтобы задержать путника. Вот Магвану придется попотеть, чтобы преодолеть преграду. Как раз на его пути незлобный с виду ручеек разольется в добротную речку.

Перемахнув через набирающий силу водный поток, Егерь попал в заросли остролиста, и, стараясь не прикасаться к режущим кромкам растений, выбрался на свободное от них место. Набрав хороший ход, он вскоре был у подножия Красных Холмов. Магвана Егерь разглядел сразу. Далекая фигура чужеземца маячила на краю темной стены леса. Усмехнувшись, следопыт сел на сырую хвою, прислонившись спиной к дереву, и закрыл глаза. Он рассчитал, что времени хватит, чтобы хорошо отдохнуть. Магван шел так, как и предполагалось. Незаметно для себя Егерь уснул, не обращая внимания на усилившийся дождь.

– Эй!

Егерь резко, даже еще не раскрыв глаза, упал на бок и откатился в сторону. Только потом он вскочил. Рука заученным движением выхватила меч из ножен, а тело приняло стойку «стерегущего зверя». Никого не было видно. Воин прокрутился на месте, рассекая лезвием мокрую взвесь. Короткий смешок слева заставил его снова сгруппироваться. Он уже знал, где находится невидимая глазу опасность. Так и есть. В мутной стене дождя разглядел силуэт человека.

– Даже не пытайся двинуться, незнакомец, – голос был звонкий, молодой. – Моя стрела окажется быстрее.

Егерь не отвечал, а лишь разглядывал того, кто держал его на прицеле. Кто это такой шустрый и смелый? Фигура осторожно пошевелилась и продвинулась вперед. Значит, не боится, если выходит на открытое пространство.

«Женщина!» – чуть вслух не ахнул Егерь.

Точнее, это была девушка, больше похожая на драчливого подростка. Ее коротко обрезанные волосы не обманули бы искушенного человека. Слишком уж симпатично выглядел сей отрок в дырявом кожаном балахоне.

– Чего ты улыбаешься? – недружелюбно спросила девица. – Прекрати, а то стрелу спущу!

– Захотела бы – пустила, – Егерь снова растянул губы в улыбке. Как-то несерьезно стоять под прицелом лесному волку. – Как зовут тебя, прелестница?

– Я не… – дернулась было девушка, но лук опустила. – Кто ты такой, и что здесь делаешь?

– Ты не из «Лесных сов», я вижу, – Егерь сделал попытку подойти ближе, но остановился, как только лук вновь взлетел вверх. – Одежонка больно старая. Барон Валленбах очень щепетилен в вопросах обмундирования своих солдат.

– Не знаю я никаких сов, – буркнула девушка. – И барона твоего не знаю. Я живу здесь с Вир-Биром. Это его владения.

– Неужели? – развеселился Егерь. – С каких это пор старый колдун стал властителем Красных Холмов?

Лучница внезапно покраснела. Оружие переместилось за спину. Егерь облегченно вздохнул. Все лучше, чем ждать, когда дернется рука девчонки. Больше всего опытные бойцы погибают от таких вот нелепых выстрелов.

– Так кто ты? – девчонка, видимо, не могла держать руки свободными, и вытащила из голенища охотничий нож. Нагнулась, подобрала с земли суховатую палку, стала ее очищать от коры.

– Проводи-ка, красавица, меня до Вир-Бира. А то, я боюсь, заплутаю. Давно здесь не был.

– Что-то ты мало похож на неопытного щенка, – лесная дива отбросила палку и повернулась к Егерю спиной. Следопыт быстро подобрал ее с земли, сунул за пазуху, а стружки растер и втоптал в траву. Не следует оставлять явные следы для чужих глаз.

– Пошли, – девчонка нырнула в кусты.

Егерь усмехнулся и последовал за ней. К чести неожиданной проводницы, она взяла хороший шаг. Отдохнувший следопыт легко шагал за ней по узкой, едва заметной глазу тропинке, петлявшей между деревьев. Приходилось только внимательно смотреть под ноги, чтобы не запнуться о выступавшие из земли коряги, да не наступить ненароком на скользкий от дождя камень. Уклонившись от ветки игольника, которую идущая впереди девушка не удосужилась придержать, Егерь спросил:

– Как тебя зовут, красавица?

– Нисла, – не стала кокетничать она.

– Странное имя.

– Странное, – согласилась девушка. – Меня так мама назвала. Сколько раз я просила ее рассказать, что означает мое имя, но она делала хитрое лицо и молчала.

– Значит, имя под магией, – непонятно почему вздохнул Егерь. – Скажи, Нисла: много здесь было людей за последнее время?

– Нет. Все мужчины ушли в Лебен, к побережью. Там сейчас собирают большое войско. Патриканцы решили прорваться по берегу к нам в тыл.

– Дела плохи?

– Еще как! – воскликнула бодро Нисла, словно ее не касались ужасы продолжающейся войны. – Скоро Красные Холмы станут преградой для патриканцев, и здесь начнутся бои. Вир-Бир очень опасается. Говорит, что вся живность уходит в лесную глушь с открытых мест.

– Зверье чует опасность, – подтвердил Егерь. – Так вот, чтобы этого не случилось, я сейчас здесь нахожусь. Веди меня к старику побыстрее, а не таскай вокруг старого и гнилого пня. Мы уже проходили его три раза.

По спине девушки Егерь почувствовал ее смятение. Он усмехнулся наивным попыткам обдурить его. Не получилось у нее провести плохого парня. После замечания дело пошло лучше. Не успел следопыт сделать и сотню шагов, как перед ним выросла срубленная из крепкой лиственницы избушка, в которой не было ни одного окна.

Старик с последней встречи сильно сдал. Тот шустрый колдун, которого знал Егерь, без особого напряжения отмерявший десятки лиг по звериным тропам, и ни разу не жаловавшийся на усталость, исчез. Уступил место человеку с опущенными плечами, с серой пеленой в глазах и безразличием.

– Пришел? – вместо обычного приветствия спросил Вир-Бир. – Уж не думал, что еще раз увижу тебя. Что на этот раз произошло?

– Скрадываю зверя, – Егерь огляделся.

– Тянешь на Третий Чин?

– Я не прошу его, – Егерь не удивился осведомленности колдуна.

– Зато в голове держал…

– Так это никому не ведомо.

– Всем ведомо кроме тебя, – Вир-Бир встал с помощью Нислы и подошел к следопыту. – Ты один из тех, кто способен не только крыс ловить в угоду герцогу. Твоя жизнь подчинена служению долга. А такое сочетание редко встретишь сегодня. Но знаешь ли ты, что может погубить тебя? Гордыня, которую ты скрываешь в груди.

Разговор показался следопыту странным. Колдун мог быть и поласковее, учитывая, что долго не виделись. Егерь сдержался, не стал втягиваться в спор, где старик, несомненно, одержит верх. Да и присутствие Нислы смущало. Она в это время делала большие глаза и отрицательно – незаметно от колдуна – мотала головой, словно упрашивая не перечить Вир-Биру.

– Голоден, наверное? – ворчливо спросил старик. – Пошли в избу, там просушишь одежду и поешь.

После скромной трапезы, состоящей из полусухой лепешки, птичьих яиц и родниковой воды, он долго разглаживал бороду и смотрел на Егеря, обдумывая, как вести себя с гостем.

– Стало очень нехорошо, – пожаловался он неожиданно. – Лес пустеет. Я чувствую присутствие сильной магии. Кто-то очищает магическое поле для важного гостя. Кто прибыл на Континент? Ваше Братство должно знать этого человека и тех, кто ему помогает.

– Ты уверен, что их несколько? – задумался Егерь.

– Десять дней назад у меня были гости, – Вир-Бир не был многословен, и Егерю приходилось терпеливо ждать, когда старик выдаст очередную порцию вестей. Но его неторопливая речь стала понемногу раздражать следопыта. Не для мирных посиделок он очутился в глухом уголке Холмов.

– Кто?

– Люди Агведы.

– Ха! – вот чего не ожидал Егерь, так этого. – С чего вдруг они надумали посетить тебя?

– Они заинтересованы в происходящем, – старик зашевелился, устраиваясь поудобнее на средней высоты чурке и протянул ноги к огню, разложенному прямо на полу избушки. Дыма не было, дышалось легко. – Согласись, фарогар, что служители культа гораздо лучше используют магию!

– Ронгар был?

– Нет. Но он послал Лебедя.

Сие известие было уже более чем странным. Лебедь слыл среди всех адептов Агведы очень одиозным и непримиримым к иным организациям. Он считал, что нет никакой необходимости сотрудничать ни с Серым Братством, ни с огнепоклонниками. Лишь храмовникам дозволено решать судьбу человечества и делиться знаниями с избранными. Но интерес к Красным Холмам не случаен.

– Чего хотел Лебедь?

– Лебедь – сильный колдун, очень сильный. И просто так не будет трудить ноги, ты это хотел сказать? – Вир-Бир прищурился и с хитрецой посмотрел на гостя. – Конечно, мне тоже стало интересно, зачем притащился в мои владения этот змей. Я никого не боюсь из их шайки, но когда на маленьком клочке земли собирается целая стая старых ведунов – становится страшно.

– Что ему надо?

– Они ищут Претендента. Вот тебе и ответ, почему Лебедь привел свою шайку ко мне в гости. Пафлагония стала местом, где хотят решить судьбу мира. А ты знаешь, что из этого бывает: война, кровь, насилие, ненависть.

– Сколько их было?

– С Лебедем – семеро.

– Любимое число Агведы, – пробормотал Егерь. – И куда они ушли?

– В Лебен. Если хочешь поговорить по душам с храмовниками и теми странными людьми с побережья – поторопись.

Слишком много совпадений. Егерь мог теперь с уверенностью сказать, что в Лебене назревают нехорошие события. Пришельцы, о которых колдун ничего путного не сказал – с Алама. Они идут на помощь Магвану. Ведь недаром тот стремится в направлении моря со стороны Лебена. Сам по себе созрел план. Егерь не будет ловить Магвана в лесу. Гораздо интереснее увидеть и понять, что замышляет неуловимый аламец.

– Надо идти, – фарогар встал, одернул на себе высохшую одежду.

– Я с тобой, – Нисла, до этого сидевшая тихой и скромной мышкой в темном углу, вскочила следом, схватила лук и колчан. – Надоело торчать в лесу. Мой старик и сам не рад, что делит со мной крышу над головой. Он же отшельник!

– Я не советую тебе сейчас куда-то идти, срываться с насиженного места, – предупредил Егерь. В его планы не входило тащить за собой девицу. Привыкший действовать в одиночку, он не хотел отвечать за жизнь незнакомого ему человека. Да и кто ее знает? Не свихнулись ли мозги девчонки от лесного затворничества?

– Что тебе вообще нужно в Лебене? Там, по слухам, осадное положение. Тысячи оголодавших по бабам мужиков с оружием и сотни мародеров, которые без лишних раздумий и слов сунут нож под ребро. А перед этим изнасилуют! Тебе это надо?

– Я могу за себя постоять! – Нисла закусила нижнюю губу.

– Верю, – серьезно ответил фарогар. – Но я никогда не рискну взять тебя, возомнившую, что удачливее и сильнее никого нет.