Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 41 страниц)

– У тебя хорошо получилось, Ошек, – похвалил соратника Садихан. – Пожалуй, можно поворачивать войско и выходить из проклятой пустыни. Мне она уже снится ночами, и я действительно задыхаюсь от невыносимой жары. Как будто не хватает лицезреть ее наяву, да еще каждый день!

– А этих куда? – Ошек слегка кивнул в нашу сторону с легкой гримасой презрения.

– Мне они совершенно неинтересны, – Садихан поднял руку, намереваясь дать сигнал к нашему выводу из шатра. – Впрочем, у меня осталось любопытство: как эти оборванцы разбили мой передовой отряд? Ладно, уведи их отсюда. Начинают попахивать.

Место, в которое нас привели, назывался «зинзаном»[41]41
  Зинзан – походная тюрьма.


[Закрыть]. Это был наспех сколоченный из деревянных плашек огромный ящик с узкими прорезями. Крышка закрывалась ужасным на вид и громоздким замком. Нас с руганью и тычками рукоятей мечей затолкали вовнутрь. Мы с трудом, в три погибели разместились в узком пространстве, раскаленном беспощадным горячим солнцем.

– Каково? – Мастер оказался рядом. Его дыхание обжигало мою щеку. – Нас преследует рок. Чертов Муфазар испортил всю мою кровь. Сколько мы находимся здесь?

– Пять месяцев, как отплыли из Одема, – сквозь полусон ответил я, мало соображая, что говорит Мастер.

– Кошмар! – притворно удивился Мастер, округлив при этом глаза. – А о чем, Философ, ты задумался?

– Я не хочу ни о чем думать.

– Тогда, – Мастер закопошился, устраиваясь поудобнее, – расскажи что-нибудь. Песню спой, на худой конец.

– Я хотел услышать от тебя, как ты попал в Серое Братство, – неожиданно спросил я.

– Незачем сейчас ворошить прошлое, но можешь поверить мне: – интересная судьба только у бродячих артистов и клоунов. Да и бродягам куда проще рассказать пару-тройку смешных рассказов. Все за это денежку получат.

– Так уж темно, твое прошлое? – усмехнулся я.

– А ты уверен в обратном? – хмыкнул в ответ Мастер.

– Я ни в чем не уверен, пока стою рядом с тобой.

– И правильно, что не уверен. Нимб героя разрушить очень легко. А что оставишь себе?

– И все же?

– Философ! Ты стремишься узнать обо мне все, а сам не видишь, что висит на твоем хвосте!

– Много интересного? – настала моя очередь любопытствовать.

– А как сам думаешь? Ты иногда задумывался, почему так легко попал к нам?

– Задумывался, – честно ответил я.

– Ну-ка! – Мастер зашевелился, устраиваясь поудобнее в узком коробе. – Надеюсь, сегодня я узнаю, почему же тебе не пришла в голову мысль убежать от Братства куда подальше!

– Я не нашел причину. Егерь, сам знаешь, человек непредсказуемый. Понравился я ему, что ли?

– Понравился… Как же! Твоя старуха посодействовала. Она хочет возродить былую славу рода Вадигоров. Не знаю, как это ей удастся, но до сих пор все складывается удачно. Она склонила на свою сторону важных руководителей Братства. Вот думаю: чем заговорила, околдовала? Впрочем, без магии здесь не обошлось. Да ладно, мне все равно, чью сторону принять. Драка будет в своем доме. Одно может помешать: договор с Домом Лоран. Только по окончании его мы снова станем независимыми.

– Независимость – главная идея Братства? К ней вы стремитесь? – от неудобного сидения у меня стали затекать ноги.

– Конечно! На этом стояло и стоит наше Братство. Мы никому не подчиняемся на долгое время, и сами решаем, кому помогать.

Мастер разговорился. То ли гнетущая тишина зинзана поспособствовала его красноречию, то ли неизбежная расправа, которую нам готовили нисайцы. Но он говорил, то и дело переходя на шепот, или на язык, известный только нам. И мне оставалось только слушать его откровения, которые не были новы – Егерь и Поэт сами частенько напрягали мой слух идеями и целями своего Ордена.

– А как же Брюнхильда? – попытался рассуждать я, когда Мастер устал и замолчал. – Выходит, она имеет власть над Братством? Я изучил книги, написанные в разные времена: о таинственном Ордене, кстати, тоже. Благо размеры Королевской библиотеки позволяли хранить старинные рукописи не в подвалах. Раньше смело писали, друг мой! Много нашел о Вадигорах. Они создали организацию, которая могла влиять на знать и аристократию не только в Ваграме, но и по всему Аламу. В какой-то мере это удалось, но после удачного, и даже блестящего, периода клан начал редеть. Убивали всех, кто был причастен к имени Вадигоров. Создание Союза Трех – это попытка огородить коронованные особы от посягательств извне. К тому времени Серое Братство скрылось за Драконьими Зубами. Поэтому Амалея-Брюнхильда и пыталась в духе традиций и способа действий вернуть мне положенное.

Мастер хмыкнул и скорее утвердил, чем спросил:

– Неплохо для старухи, верно? Но сейчас Братство – не собственность Вадигоров. И никто тебе не позволит держать Орден в своих руках, пусть даже из-за заслуг предков. Как только ты получишь законные права на престол – ты станешь врагом для всех братьев! Я не пугаю тебя, Философ, лишь предупреждаю. Каждый правитель для нашего ордена – изначально враг.

Вот это был поворот! Сам Мастер додумался до этого, или опасные разговоры уже шли в сердцевине Братства? Если так – мне стоит заранее побеспокоиться о своей шкуре. Не стать бы дичью и для Магвана, и для Претендентов, и для Братства! Получится такая охота, что спастись, вероятно, не удастся. Опасения небеспочвенны. Амалея использовала Братство для моей пользы, надеясь, что вместе с властью в Одеме ко мне перейдет и власть над Серым Братством. Наивная старуха! Преподнесла сюрприз, называется! Разве такого шага ждут от меня? Если Егерь и высшие чины предугадывали, что последует за восстановлением моего статуса – то почему помогали? Из союзников легко превратиться во врагов. Неужели прогадали? Я бы посмеялся, если не было так грустно.

– А как думаешь ты? – я все же решился спросить Мастера. – Взять свое законное и продолжать жить по законам Братства, или остаться нищим воином?

– Еще никто, достигнув власти, не придерживался строгих устоев! – засмеялся Мастер. – Чушь, конечно! Извини.

Он тяжело перевернулся с боку на бок.

– Ты должен сделать выбор меж двух огней. Опасный, надо сказать, выбор. Но Братство никогда не ударит ножом в спину.

– А Егерь что-нибудь говорил по этому поводу?

– Егерь вообще мало что говорит. Все в себе, все в голове держит. Кто его поймет…

Мастер неожиданно замолчал, вглядываясь в темноту зинзана, потом тихо рявкнул:

– Барсук!

– Что? – сонно пробормотал Барсук. Жара с наступлением темноты чуть спала, что принесло облегчение.

– Ты все слышал?

– Нет. Но я понял, что вы птицы высокого полета. Садихан еще не сообразил, кого получил в свои руки, – Барсук, чтобы не напрягать голос, пополз через чьи-то ноги. Кто-то вполголоса выругался.

– Знаешь, куда нас могут отправить?

– В Шаураф, я думаю. Там много серебряных копей. Это лучшее. А худшее еще не исчерпано. Я не горю желанием попадать туда. Мы держали путь в Гужан, так? Вот и надо туда идти.

– Легко сказать, – присоединился к нашему разговору Башар. – С нашими желаниями еще не считались. Так вот просто отпустят и дадут спокойно дойти до Гужана.

– Эх, нет среди нас мага! – вздохнул Худоба. – Вылезли бы из этого ящика и устроили бы заварушку.

– Устроишь тут! – хмыкнул Башар. – Возле каждого костра кто-нибудь да и бодрствует. У нас нет шансов проникнуть к лошадям и незаметно исчезнуть! Даже если попытка удастся – догонят. Значит, нужно сделать так, чтобы нам дали уйти.

Мысль была правильной. Но для ее осуществления требовалось захватить в заложники самого Садихана. А вот это было совсем нереально в нашем положении.

– Не по зубам работенка? – Мастер оживился, настроение его поднялось.

Я молчал. Авантюра требовала размышлений, и не скоропалительных, как того хотелось Мастеру. Мой напарник никогда не отличался кротостью, и жажда крови пересиливала разумные доводы и элементарную осторожность. Он был воспитан в духе Ордена; высшая цель оправдывала любые жертвы. Только вот где она, высшая цель? К ней стремятся много лет, а ведь никто толком сказать не может, когда же окончится поход.

– Что молчишь, брат? – Мастер обратил внимание на мою персону, тихо сидящую в стороне от бурных обсуждений плана побега. – Не хочешь бежать? А ведь может получиться…

– И что ты придумал?

– Для осуществления плана нужно хотя бы одно: чтобы стражник засунул свою голову вовнутрь.

– И как? – скептицизм так и выпирал наружу.

– Барсук, ты умеешь говорить по-нисайски? – кажется, у Мастера и в самом деле зрел план.

– Не обольщайтесь, друзья. Мои познания – позор языку и голове, – Барсук занялся самобичеванием, хотя мы-то знали, что нисайский он знал очень даже и неплохо. – Я ведь два года жил там. Вот и научился, вернее, пришлось научиться. Что ты задумал, Мастер?

– Скажи стражнику, что у нас умер человек. И его нужно как можно скорее убрать отсюда.

– Думаешь, поверит? – первым свою недоверчивость проявил Барсук.

– Постарайся, чтобы поверил. От этого зависит, где ты будешь завтра.

Задумка Мастера была не ахти какая оригинальная. Все строилось на быстроте, неожиданности и панике врага. Объяснять ничего не нужно – решай сам, действуй по обстановке. Да, если цель открывает двери на свободу – нельзя гнушаться никакими средствами. Мне было бы легко оправдать свои действия тем, что Братство ждет моего возвращения. Но стыд за реальность предательства своих бойцов я упрятал далеко в тайники души. Больше всего я жаждал обнять Лацию и извиниться перед ней. А уж потом выполнить условия договора. Вот была цель. А спасение Ордена, Братства – долг, еще никем не отмененный. Это само собой разумеющееся.

Барсук откашлялся, словно собирался с духом перед ответственным делом, и громко заколотил кулаками в крышку деревянной тюрьмы. Стражники еще не погрузились в расслабленную дремоту от тишины пустыни, и довольно скоро мы услышали их голоса.

– Что случилось? – спросили через узкую щель. – Да прекратите долбиться! Говорите!

– У нас умер товарищ! – завопил как можно громче, придавая голосу нотки паники, Барсук. – Надо вытащить его отсюда! Здесь и так тесно!

– Ничего! Переночуете ночку рядом с ним, не сдохнете! Или покойников боитесь?

Стражники захохотали. Барсук снова завопил, уже отчаянно. Кто-то откинул крышку зинзана, и в проем заглянула злая физиономия нисайца.

– Выкидыш ослицы! Я сейчас сам отрежу тебе язык и затолкаю очень далеко, что бы ты смог ощутить его лично!

Мастер растопыренными пальцами левой руки ударил этого стражника в глаза, правой сжал рот, чтобы рвущийся наружу крик боли не услышали остальные воины. Тело рывком втянули вовнутрь. Мастер вытащил из-за голенища нож, а я взял саблю. Без лишних слов мы взлетели вверх и обрушились на ничего подобного не ожидающих охранников. Их было трое, как нам удалось разглядеть в темноте. Мастер уложил одного на месте и молнией метнулся ко второму. Мне пришлось повозиться с крепким парнем, который превосходил и размерами и весом. Он вывернулся из моих рук и оказался сверху, как только я неловко упал в песок. Дело было плохо. Грудь сдавило обручем от обрушившегося веса нисайца. Он прижал мои руки к земле и локтем подвел под горло. Еще немного – он просто передавит мне шейные позвонки. Я вывернул одну руку, преодолевая сопротивление, и ударил ею по его переносице, но противник только покачнулся и ускорил давление.

Мастер вовремя сунул ему под левую лопатку нож и отбросил тело в сторону.

– Хватку теряешь, – построжел напарник.

– Спасибо, – прохрипел я.

– Двигай к коновязи. Нисайцы еще не сообразили, что происходит. Барсук! Уходим в разные стороны!

– Но как же… – Барсук остановился от неожиданности. Он-то думал, что мы продолжим славный поход в Гужан. А мы уже бежали к лошадям, попутно освобождая путь от зазевавшихся противников. В лагере началась суматоха. К зинзану сбегались вооруженные люди. Кто-то сообразил расставить охрану по внешнему кольцу лагеря. Пока нас окончательно не закрыли в мышеловке – следовало торопиться. Я сам до конца не понял, как удалось ускользнуть в ночную пустыню. Мы схватили лошадей, а тех, что остались, отпустили. Животные понеслись в лагерь, усиливая суматоху. Странно, но даже стрелы лучников не задели нас. Арбалетные болты со свистом рассекали воздух над головой и с глухим стуком зарывались в песок. С каждым ударом сердца мы отрывались от преследования, и вскоре крики заглохли за барханами. Вражеские костры остались далеко позади.

Пришлось сделать смену лошадей – Мастер благоразумно взял запасную пару – и продолжили путь в неизвестность. Ехали всю ночь, рискуя угодить в новую неприятность. То ли небеса нас хранили сегодня, то ли мы были везунчиками. До самого первого рассветного луча никаких приключений и неприятностей не произошло.

А потом нас нагнали Башар и Барсук на взмыленных скакунах. Это тоже был добрый знак. Хоть кто-то остался жив. Не люблю напрасных жертв, пусть даже моя миссия серьезна.

****

Алам. Сангарское святилище

На пятые сутки пути обессиленный отряд вышел на гребень холма, с которого открывалась панорама широкой долины, заросшей вековыми дубами. Совсем недалеко, в пределах видимости человеческого взора, возвышалась башня, окруженная развалинами, бывшими в свое время то ли храмовым комплексом, то ли обыкновенными жилыми домами. Древнее опустошение было окольцовано каменными глыбами неправдоподобных размеров. Словно неведомый гигант резвился на поляне, проверяя свою силушку бросанием обломков скал. Камни были разной формы: неправильного круга, треугольника с ломаными линиями, с откусанными боками, в выемках которых вполне можно устроиться на ночлег.

– Ничего подобного не видела, – выдохнула Лация.

– Старинные легенды гласят о живших в этих местах великанах. Они молились, несмотря на свой исполинский рост, своим свирепым богам, заодно воюя с врагами по ту сторону гор, – Шим неопределенно кивнул вперед, где едва угадывались горные пики, снежные шапки которых сливались с молочной белизной облаков.

– Какие наши действия, Шим? – Лация оживала. Сумасшедшая мысль мелькнула в голове: если дошли сюда, почему бы ни попробовать перемахнуть через хребет?

– Нужно идти к башне и привести себя в порядок, – твердо ответил новоиспеченный командир квадрона. За время похода у него выросла густая борода; глаза выражали готовность постоять за королеву. Он возмужал, стал собраннее, голос приобрел командирские нотки, и Лация с удовлетворением подумала, что непременно поставит его на самый высокий офицерский пост. Думала, и тут же одергивала себя. Одем удалялся с каждым шагом, а впереди лежит страшная неизвестность. Глупая безрассудность обернулась тяготами борьбы за жизнь.

– Силбер, Гарвиг! – крикнул Шим. – Возьмите с собой еще пятерых бойцов и выдвигайтесь вперед! Ваша задача: проверить безопасность пути и место ночевки.

– Даже отсюда видно, что в долине никого нет, – возразила Лация.

– Неважно. В самой роще может быть засада. А я не хочу рисковать всем отрядом.

Их оставалось тридцать два человека. За время отступления от скуртовых ран умерли еще трое бойцов. Но зверь больше не делал попыток атаковать отряд. Его присутствие угадывалось по непрекращающемуся сопению и шуму осыпающихся камней. Он скрадывал своих кровных врагов по ночам, но не делал попыток напасть. Шим два дня гнал людей, стремясь уйти от боя, в котором куярги и Гринтар сдерживали преследователей как можно дольше. Лишь на третий день он разрешил полноценный отдых, но сам караулили спящих людей.

Разведчики спустились в долину. Шим дал команду двигаться следом, как только стало известно, что опасности не существует. Немногие догадывались о крутящемся поблизости скурте, рыскающих балангах и хессах. Враждебная среда, готовя уничтожить незваных пришельцев, незримо окружала их.

– Эти великаны, я надеюсь, были людьми? – поинтересовалась Лация.

– Несомненно, – подтвердил Шим.

– Так почему вся эта нечисть взяла на себя право не допускать сюда нас, хозяев Алама? – задумчиво спросила королева скорее себя, чем офицера. Она впервые осознала, насколько хрупка ее власть, насколько ситуация неподконтрольна ей. Помимо степняков и правителей-соседей, алчно глядящих на цветущий Ваграм, есть другой мир, где нет места человеку. А где должна быть она, и что делать, когда перед ней встанет вопрос об очищении всего Алама от врагов, мешающих достижению цели? А такое должно произойти – рано или поздно.

– Энни королева! – резкий оклик Шима вывел ее из раздумий. – Наши разведчики дошли до рощи. Все тихо, хвала Всеединому. Надо спешить. До наступления темноты желательно быть в башне.

Проходя мимо громадных валунов, Лация обратила внимание на высеченные на их отполированных боках неведомые современному миру письмена. Они шли ровным столбцами сверху вниз и оканчивались замысловатыми орнаментами. В них угадывались то ли звери, то ли цветы. Лация приложила ладонь к черной поверхности и ощутила жар, исходящий от рун.

– Интересно, – задумалась она, – а эти места отмечены волшебством?

– Такие места рано или поздно становятся особыми и запретными, – Шим держал меч наготове и беспрерывно оглядывал местность.

Пак, похудевший за эти дни еще больше, да еще ставший к тому же на местном солнце совсем черным, как головешка, ни на шаг не отступал от своей госпожи.

– Все последние дни мы не видели проявления волшебства со стороны степняков, – осторожно заметил Шим, – а Сангар, я слышал, закрывается от магических проявлений извне.

– Тем более хорошо, – оторвалась от валуна королева и быстрым шагом направилась вглубь рощи, в которой вовсю хозяйничали солдаты. Одни жадно пили воду, текущую между высоких дубов, другие, утолившие жажду, разводили костры.

Лация почувствовала, что у нее совершенно не осталось сил. Ноги сами подогнулись, и она опустилась на густой шелк травы, а спиной привалилась к теплому, нагретому за день дереву. Закрыла глаза.

– Что я хочу, Пак? – спросила она слугу, зная, что он находится возле ее ног, ревностно охраняя от всего, что могло помешать отдыху.

– Тебе надо вымыться и поспать, – буркнул Пак. – А когда проснешься – я уже приготовлю ужин.

– Как мне удастся вымыться, когда кругом одни мужики? – усмехнулась Лация. – Ты будешь прикрывать меня?

– Я сейчас приду, – Пак вскочил и отыскал Шима. Потом они долго о чем-то шептались.

Королева открыла глаза и посмотрела на башню, видневшуюся между деревьями. Замшелые стены круглого строения притягивали своей древней мощью, какой-то тайной, сокрытой в каждом камне, в каждом ряде кладки. Лации пришла в голову мысль проверить стены. Там вполне могут оказаться начертаны охранные руны. Нужно перерисовать их, чтобы потом книжные мудрецы поломали головы над их расшифровкой. Кто же строил башню? И почему степняки, а с ними и дикие хессы, и кровожадные скурты одинаково трепетно и со страхом относятся к святилищу?

– Госпожа, я нашел место, где не будет лишних глаз, – Пак смотрел на нее чуть печально, осознавая, насколько трудно Лации в этом походе в никуда. Он не осуждал – и это было самое страшное. Лучше бы кричал, обвинял в бессмысленной гибели лучших воинов Союза. – Ты сможешь привести себя в порядок. Шим уже послал солдат настрелять птиц. Крупных зверей здесь не заметили, и на хороший ужин рассчитывать не стоит.

– Нам не привыкать, – Лация поднялась с земли с помощью слуги-телохранителя. – Веди меня к тому месту.

Солнце неумолимо склонялось к горизонту, и его свет едва пробивался сквозь густые кроны деревьев. Но не наступил еще тот момент, когда предметы начинают расплываться серой массой, и их трудно будет различить на расстоянии.

Чистая вода, освежившая тело, пяток птичьих тушек, специально выделенных Шимом королеве, сделали свое дело. Королева ожила, и подозревала, что похорошела. Молодые солдаты откровенно разглядывали королеву Ваграма, как будто впервые видели ее такой привлекательной и загоревшей, пусть даже и похудевшей. Шим незамедлительно отвесил по оплеухе самым любопытным.

– Не пяльтесь так, словно дикари! – шипел он сквозь зубы.

– Где мы будем ночевать? – спросила Лация. Сгущающаяся темнота начинала беспокоить.

– На ночь пробираемся в башню, – твердо ответил Шим. – Будет большой глупостью остаться на земле, пусть даже это местечко райское. Да и вон та туча не нравится мне.

Все как по команде повернули головы в сторону, откуда пришли. Иссиня-черная туча, похожая на «морского дьявола», раскинула с десяток щупалец по горизонту; словно от дуновения верхового ветра они шевелились и медленно-медленно ползли в сторону Сангара.

– Вы осмотрели башню?

– Конечно. Наверху находится смотровая площадка с бойницами. В случае нападения можно отбиться.

– У нас мало стрел, да и они не помогут защитить от магии, – возразила Лация.

– Я приказал своим парням сделать стрелы из орешника. Это, конечно, не даст нам большого преимущества: у нас нет искусных оружейников и стрелоделов.

– Что внутри башни?

– Пусто. Лестница ведет наверх, а где-то посредине находится маленькая келья. Как раз для вас. Выспитесь, приведете себя в порядок. Я проверил комнату. Никаких тайных ходов. Глухие стены.

– Думаю, что пора туда, – Лация облизала пальцы, не испытывая при этом угрызений совести или стыда. Грань, которая проходила между ней и солдатами, стерлась. К дьяволу этикет! Сейчас самое главное – выжить любыми способами!

– Огонь в башню! – распорядился Шим. – Берите побольше хвороста. Пошли, пошли! Клос, твой десяток идет первым! Костры на земле потушить! Воду взяли?

– Так точно! – рявкнули солдаты.

– Тогда – вперед!

Шим все время, пока отряд втягивался в чрево башни, стоял у двери и ободряющим хлопком ладони по спине провожал каждого. Наконец последние солдаты очутились внутри, и тогда тяжелая дверь из дубовых плах, обитых кованым железом, не рассыпавшимся от времени, отрезала их от внешнего мира. Лишь отсветы факелов да гомон людей, поднимающихся наверх, нарушили вековую спячку строения.

– Клос! Выдели из своего десятка троих и выстави пост на переходной площадке внизу! И чтобы не спали!

– Слушаюсь! – десятник оказался расторопным и быстро организовал стражу.

На самом верху башни дул свежий ветер, еще не ночной, порывистый, а мягкий, теплый с запахом степных трав. Окрестности уже плохо различались.

– А вот и гости, – сразу сказал Шим, ткнув пальцем вниз.

Вокруг кромлехов кружили с десяток отвратительных скуртов. Они поднимали головы и щерились острыми зубами, но переступить некую магическую черту не решались. Валуны с рунами не пускали тварей в рощу.

– С заката! – закричал один из солдат, размахивая руками.

– Будет весело! – хмыкнул Шим.

Около сотни темных приземистых фигур, вытянувшись в струнку, споро приближались к Сангару. По мере приближения к внешнему кольцу они замедляли ход, пока совсем не остановились. Затем, как по команде, разделились на тройки и рассыпались по окрестности, отсекая возможные пути отхода противника. Это были хессы.

И туча не замедлила подползти ближе. Ее щупальца сложились в один большой комок, и судорожными рывками это порождение магии двигалось к святилищу. Запахло грозой.

– Госпожа, шли бы вы в келью, – забеспокоился Шим, взявшийся, видимо опекать Лацию со всей прилежностью. – Я приказал своим ребятам разжечь огонь. Будет немного дымно, но все не так холодно.

– Подождем, пока нет опасности, – Лация старалась не выдать голосом тревогу.

– Степняки!

С дальних холмов густой массой сползала конница. Казалось, все кочевники объединились для охоты на горстку испуганных животных, загнанных в ловушку. Воины сурово молчали. И так было ясно: их не выпустят из рощи живыми. Пак побледнел и сжал рукоять ножа. Он не хотел думать, что придется своей рукой отправить в Страну Вечного Сна свою госпожу. Надругательства над ней охранитель не допустит никоим образом.

Узкая полоса долины, еще не занятая степными тварями, тут же заполнилась галдящей живой толпой. Степняки тоже не стали проникать в рощу, а расположились у валунов. Загорелись костры, потянуло едким дымом. Грозно и с надрывом застучали маленькие круглые барабаны, обшитые кожей, содранной с врагов. Они постепенно ускоряли ритм, превращаясь в непрерывный рокот.

– Может, их сожрут эти уроды? – с надеждой посмотрел на Пака Шим. – Я бы хотел этого. Смотри, они как будто и не видят друг друга!

Пак медленно покачал головой. Он знал совершенно точно, что спасения не будет. Надо было идти дальше, пусть этот путь и был бы усеян телами павших. Но тогда оставался бы шанс хоть кому-нибудь прорваться в Пафлагонию. А в роще лягут все. Слишком много врагов, жаждущих крови тех, кто нарушил табу, спокойствие Степи. Пак догадывался, почему кочевники так упорно преследуют отряд. Причина одна: королева Ваграма. Ее смерть – великая возможность обрушиться на Союз Трех, оставшийся без командующего, стереть цветущие города в мелкую пыль, расширить свои владения, огрузнеть сокровищами и приобрести рабов. Надолго, если не навсегда. Если бы можно было воздержаться от похода! Только кто перечит королям?

– Что бы ни случилось с нами всеми – королева не должна попасть в руки этих грязных ублюдков, – прошептал Пак Шиму.

Шим лишь сжал зубы.

Резкий заунывный звук, поднявшийся из густой листвы дубовой рощи, заставил Лацию рывком сесть на каменном ложе, где она прикорнула, прикрытая плащами солдат. В этом звуке таилась неведомая людям боль, страх и ненависть одновременно. Нечеловеческое, неземное прорывалось сквозь толстые стены башни, вибрировало в ушах. Лация почувствовала нарастающий внутри нее дикий ужас. Он парализовал волю, сковал руки и ноги невидимыми узами.

– Пак! – жалобно крикнула девушка, больше всего боясь остаться одной внутри башни. Ей казалось, что весь мир каким-то образом опустел, и она одна лицом к лицу встретится с опасностью.

Верный телохранитель вынырнул из темноты кельи, и его дыхание успокоило Лацию. Он прошептал:

– Молчи, госпожа, ради святого Танара. Ни звука!

Так они и сидели рядом: она заткнула уши, второй раскачивался из стороны в сторону и что-то бормотал едва-едва до тех пор, пока вой не откатился от стен куда-то за границу каменного кольца. Снаружи он пошел колобродить по стоянкам степняков и лежбищам скуртов и хессов. Крики ужаса, рев, визги – все смешалось в какой-то невозможный для слуха шум.

– Что это было? – наконец осмелилась шепотом спросить Лация, когда вопли и стоны врагов смолкли в предутреннем часе.

– Зло Сангара так же неистребимо, как и зло людское, – Пак встал и потянул за собой королеву, засеменившую из-за боли в ногах.

– Так что это? – снова спросила она. – Или кто?

– А никто и не знает, – бросил Пак через плечо. – А кто знает – уже гниет в земле.

На верхней площадке царило оживление. Страшные звуки, конечно, посеяли панику и ужас в рядах союзников, но никто из солдат не пострадал. А вот в рядах преследователей произошло самое настоящее побоище. В первых лучах солнца стало хорошо заметно, что у потухших костров валяются трупы степняков, а в округе – еще и с десяток хессов. И куда бы не обращался взгляд – простиралась равнина без единого живого существа.

– Я уже попрощался с жизнью, – передернул плечами, словно от отвращения, один воин с расширенными от пережитого страха глазами. – Меня так и тянуло прыгнуть с башни вниз головой.

– Я ничего не видел, – признался Шим на вопрос королевы. – Это была какая-то черная масса с множеством отростков. Она передвигалась вдоль башни, но наверх не поднялась. Я слышал от стариков о сангарском призраке, что при встрече с ним нельзя подавать голос. Если бы вы, энни, поддались его зову – мы бы уже не разговаривали сегодня.

– А степняки? – не унималась Лация, силясь понять природу произошедшего. – Разве они не знали об этом призраке? Не поверю, что они беспечны до такой степени.

– Они слишком долго шумели и били в барабаны, – Шим внезапно нахмурился и кинул взгляд на дубовую рощу. – Призрак услышал и вышел на охоту.

– Мы сможем выйти отсюда?

– Не думаю, что это будет разумно. – Шим покачал головой. – Днем мы в безопасности. Но враги не отпустят нас просто так. Сейчас они убежали в страхе, но я уверен, что нам не следует выходить из башни.

– Мы долго не выдержим, – покачала головой Лация. – Нужно придумать что-нибудь оригинальное.

– Можно выйти к морю, – почему-то смутился Шим. – Справа от нас Крабов залив, там часто промышляют пираты. Они ведут торговлю с мелкими племенами. Можно договориться с пиратами, и они быстро доставят нас в Пафлагонию.

Королева внимательно посмотрела на него.

– Сдается мне – ты не такой простак. Знаешь больше, чем положено простому смертному.

– Мой дед был моряком, и частенько рассказывал мне о своих путешествиях, – усмехнулся Шим. – Вот и пригодились знания. Госпожа, до залива будет дойти проще, – неожиданно сменил он тему, – чем до Ворот. На побережье хессы не сунутся, а от степняков можно спрятаться в прибрежных скалах.

Шим даже воспрянул духом. Он и в самом деле уверил себя в реальности спасения, уверил в то, что сможет вывести отряд к морю и спасти королеву Ваграма. Для его дальнейшего продвижения по службе это был бы несомненный успех. И Лация прекрасно его понимала, однако существовала опасность впасть в заблуждение относительно легкости предприятия. Баланги, Ханвар с магами будут идти по следу до самого конца, если только их всех не перебить. Иначе в покое не оставят. Так снова жертвы? И ради чего? Полторы тысячи воинов не вернутся домой. Лация решительно отбросила все переживания о бессмысленности похода. Во всем есть смысл, – поправила она себя, – даже в таком трагическом исходе. Горевать и просить прощения она будет потом, когда увидит стены родного Одема, свой дворец и мать.

– Готовьтесь к походу! – приказала Лация. – Лично я еще одну ночь на башне проводить не собираюсь.

Шим почтительно склонил голову и повернулся к своим воинам.

– Все слышали, парни? Тогда шевелитесь, скоро выступаем!