Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

– Майор аль-Даркур, пожалуйста, помните : я никогда не говорил, что работаю с британской разведкой.

Нет, ты этого не делал. Я так и сказал.

– Действительно. Я старый человек. Ушел из сферы импорта-экспорта на пенсию.

Аль-Даркур улыбнулся.

– Тогда, я думаю, вам нужно выйти из отставки, возможно, вывезти из Пакистана какие-нибудь разведданные, которые могли бы быть полезны вашей стране. Вы могли бы получить некоторую помощь от МИ-6, которая могла бы быть полезна и моей стране. Я уверяю вас, что у вашей страны никогда не было такого высокопоставленного сотрудника пакистанской разведки, как я, с таким большим стимулом работать в наших общих интересах, как у меня.

– А как же я? Если меня вышвырнут из Пакистана, от меня будет мало толку.

– Я могу отложить ваш отъезд на месяцы. Сегодня было только первое собеседование. После этого я буду тянуть время на каждом этапе процесса.

Эмблинг кивнул.

– Майор, я просто должен спросить. Если вы так уверены, что в вашей организации полно информаторов генерала Рехана, как же вы можете доверять всем этим людям, работающим на вас?

Аль-Даркур снова улыбнулся.

– До того, как я посиупил в УМР, я был в ГСС, Группе специальных служб. Эти люди тоже из ГСС. Коммандос из роты Заррар, агенты по борьбе с терроризмом. Моё бывшее подразделение.

– И они сохраняют верность?

Аль-Даркур пожал плечами.

– Они верны идее не быть разорванными на куски придорожной бомбой. Я и сам разделяю их приверженность этой концепции.

– Я тоже, майор.

Эмблинг протянул майору руку и пожал ее. Так приятно найти общий язык с новым другом. Это было сказано из вежливости, но ни один присутствующий в этой комнате не спешил доверять другому в столь рискованных отношениях.

Два часа спустя Найджел Эмблинг сидел дома, пил чай за письменным столом и барабанил пальцами по потертому кожаному блокноту.

Его утро было, мягко говоря, интересным. От крепкого сна до подачи материала высокопоставленным агентом разведки. Этого было достаточно, чтобы у него закружилась голова.

Слуга Махмуд, щеголявший отвратительной багрово-красной раной на голове, принес своему хозяину тарелку с ломтиками халвы суджи, выпечкой из кокосовой муки, йогурта и манной крупы. Он принес его домой от соседа, когда Эмблинг вернулся на внедорожниках из УМР. Эмблинг взял сладкое пирожное и откусил от него, но по-прежнему был погружен в свои мысли.

– Спасибо, парень. Почему бы тебе не пойти поиграть в футбол со своими приятелями сегодня днем? У тебя и так был долгий день.

– Благодарю вас, мистер Найджел.

Спасибо тебе, мой юный друг, за то, что ты был храбрым этим утром. Когда-нибудь ты и твои товарищи унаследуете эту страну, и я думаю, им понадобится хороший и храбрый человек, каким ты окажешься.

Махмуд не понял, о чем говорит его работодатель, но он понял, что у него впереди свободный день и погонять футбольный мяч на улице со своими друзьями вполне возможно.

Когда слуга оставил его одного в кабинете, Эмблинг съел пирожные и выпил чай, его мысли были полны беспокойства. Беспокоиться о возможности его исключения, об опасности междоусобиц на высоком уровне в шпионской службе пакистанской армии, о работе, которую ему нужно будет проделать, чтобы проверить этого майора аль Даркура, чтобы убедиться, действительно ли он тот, за кого себя выдает, и не связан ли с какими-либо более непослушными элементами, бродящими вокруг.

Каким бы тревожным ни было все это, главная забота Эмблинга сейчас была в высшей степени практической. Ему показалось, что он только что завербовал агента для шпионажа в пользу страны, которую он не представлял.

У него уже много лет не было прямых рабочих отношений с Лондоном, хотя несколько седобородых сотрудников Леголенда, как называлась лондонская штаб-квартира СИС на Темзе, время от времени звонили ему, чтобы разузнать о том или ином деле.

Однажды, годом ранее, они действительно сообщили его имя американской организации, которой он помог в небольшом деле здесь, в Пешаваре. Прибывшие янки были первоклассными, одними из самых опытных полевых операторов, с которыми он когда-либо работал. Как их звали? Да, Джон Кларк и Динг Чавес.

Когда Эмблинг покончил с остатками своего утреннего перекуса и дочиста вытер пальцы салфеткой, он решил, что мог бы, если этот парень, аль Даркур, согласится, запустить очень необычную версию фальшивого флага. Он мог управлять аль-Даркуром как агентом, не раскрывая, что ему, официально говоря, некому передавать свои разведданные по цепочке.

А потом, если появлялось что-то действительно важное, что-то солидное, Эмблинг находил покупателя на свой продукт.

Рослый англичанин допил чай и улыбнулся смелости своего нового плана. На самом деле это было смешно.

Но почему бы, черт возьми, и нет?

18

Джек Райан-старший подошел к зеркалу в полный рост, висевшему на стене между двумя шкафчиками. Сегодняшние президентские дебаты в Кливлендском университете Кейс Вестерн Резерв проходили в Центре физвоспитания имени Эмерсона, чтобы вместить огромную толпу. Он также был известен как Вейл-центр, и Райану не составило труда представить, как на этом месте проходит баскетбольный матч. Вокруг него на стенах раздевалки, которая была превращена в раздевалку для кандидата в президенты, на него смотрели большие спартанские силуэты. В смежной ванной, отведенной для нужд Райана, было с дюжину душевых кабин.

Ему ничего не понадобилось. Он принял душ в отеле.

Сегодняшние дебаты были вторыми из трех запланированных между ним и Килти, и это был один из трех, на которых настаивал Джек. Просто один ведущий задавал вопросы двум мужчинам, сидящим за столом. Почти как дружеская беседа. Она должна была быть менее формальной, менее чопорной. Килти сначала возражал, говоря, что это также менее по-президентски, но Джек был тверд, и закулисные сделки руководителя предвыборного штаба Джека, Арни ван Дамма, одержали победу.

Темой сегодняшних дебатов будут международные отношения, и Джек знал, что он превзошел Килти в этом вопросе. Опросы показали это, поэтому Арни тоже согласился. Но Джек не расслабился. Он снова посмотрел в зеркало и сделал еще глоток воды.

Ему нравились эти краткие моменты одиночества. Кэти только что вышла из гримерной; прямо сейчас она должна была занять свое место в первом ряду. Ее последние слова, сказанные ему перед уходом, звучали у него в ушах, когда он смотрел на себя в зеркало.

– Удачи, Джек. И не забудь свое счастливое лицо.

Вместе с Арни и его спичрайтершей Келли Уэстон Кэти была его ближайшим наперсником в этой кампании. Она нечасто вступала в политические дискуссии, если только не затрагивалась тема здравоохранения, но она внимательно наблюдала за своим мужем во время его сотен выступлений по телевидению и высказала ему свое мнение о том, как он подаёт себя публике.

Кэти считала себя в высшей степени подходящей для этой роли. Никто в мире не знал Джека Райана лучше, чем она. Она могла смотреть ему в глаза или слушать звук его голоса и знать все о его настроении, его энергии, даже о том, выпил ли он тайком послеобеденную чашечку кофе, чего она не разрешала, когда они путешествовали вместе.

Обычно Джек отлично держался перед камерой. Он был естественным, совсем не чопорным; он выглядел таким, каким и был. Порядочный, умный парень, который в то же время был волевым и целеустремленным.

Но иногда Кэти видела вещи, которые, по ее мнению, не помогали ему донести свою точку зрения. Особую озабоченность у нее вызывал тот факт, что, по ее мнению, всякий раз, когда он говорил об одной из политик Килти или комментариях, с которыми он не был согласен – а это, по сути, было все, что исходило из Белого дома Килти, – лицо Джека имело тенденцию мрачнеть.

Кэти недавно сидела в постели со своим мужем в один из почти не повторяющихся вечеров, когда он ненадолго уезжал домой отдохнуть от предвыборной кампании. Почти час она держала в руках пульт дистанционного управления телевизором с плоским экраном на стене. Для Джека Райана этого было бы достаточно, даже если бы его рожи не было во всех программах, которые она записала и пролистала. Это было убийственно для парня, которому никогда не нравилось видеть свое лицо или слышать свой голос по телевизору. Но Кэти была неумолима; она использовала их цифровой видеорегистратор TiVo, переходя от одной пресс-конференции к другой, от высокопарных интервью с ведущими крупных телеканалов до импровизированных бесед со школьными репортерами во время прогулок по торговым центрам.

В каждом ролике, который она ему показывала, каждый раз, когда поднималась тема политики Килти, лицо Джека Райана менялось. Это не было насмешкой, и Джек чувствовал, что должен получить за это чертову медаль, как бы он ни был взбешен, буквально, каждым важным решением администрации Килти. Но Кэти была права, Джек не мог этого отрицать. Всякий раз, когда интервьюер поднимал тему политики Килти, глаза Джека слегка прищуривались, челюсть едва заметно сжималась, и часто он мотал головой взад-вперед, всего один раз, как бы говоря Нет!

Кэти на мгновение вернулась назад, чтобы показать Джека на барбекю в Форт-Уэрте, с бумажной тарелкой грудинки и кукурузных початков в одной руке и чашкой чая со льдом в другой. Съемочная группа C-SPAN, следовавшая за ним, засняла реплику, в которой женщина средних лет упомянула недавнее стремление Килти усилить регулирование нефтяной и газовой отраслей.

Пока женщина рассказывала о трудностях, которые пришлось пережить ее семье, челюсть Джека сжалась, и он покачал головой. На языке его тела чувствовалось сочувствие, но только после того, как он поначалу отпрянул от гнева. Его первая реакция, та первая вспышка ярости, запечатленная в стоп-кадре, когда Кэти нажала кнопку "Пауза", была безошибочной.

Когда они вместе сидели в постели, Джек Райан попытался разрядить обстановку.

– Думаю, я заслуживаю частичной похвалы за то, что не блеванул только что съеденной фасолью. Я имею в виду, у нас были разговоры о повышении волокиты и бюрократии для бизнеса в этойэкономике.

Кэти улыбнулась и покачала головой.

– Частичный кредит на этот раз не обеспечит тебе самый высокий пост в стране, Джек. Ты побеждаешь, но ты еще не победил.

Джек кивнул, пристыженный.

– Я знаю. Я поработаю над этим, обещаю.

И теперь, в раздевалке "Кейс Вестерн Резерв", Джек работал над этим. Он изобразил свое счастливое лицо в пустой комнате, одновременно вспоминая семью той бедной женщины, которая не могла найти работу в условиях, которые душили всю отрасль, в которой она её искала.

Вздернутый подбородок, легкий кивок, глаза расслаблены, не прищурены.

Тьфу, подумал Джек. Это неестественно.

Он вздохнул. Уже не в первый раз подумалось, что если это кажется неестественным, значит, Кэти была права, и он корчил рожи с тех пор, как бросил свою шляпу на ринг.

Теперь он беспокоился, что личное обсуждение внешней политики с Эдом Килти станет серьезным испытанием для его самоконтроля.

Джек потратил еще одно мгновение, отрабатывая выражение счастливого лица. Подумал о Кэти, наблюдавшей за дебатами из зала.

Он неестественно улыбнулся зеркалу. Повторил. В третий раз.

Четвертая улыбка на его губах была настоящей. Он чуть не рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Взрослый мужчина корчит рожи перед зеркалом.

Теперь он фыркнул от смеха. Политика, если вникнуть в нее досконально, в конечном итоге была чертовски нелепой.

Джек Райан-старший покачал головой и шагнул к двери. Еще одно извинение. вздохнув, нг еще раз подтвердил себе, что может изобразить счастливое лицо, а затем повернул ручку.

Снаружи, в холле, зашевелились его люди. Андреа Прайс-О'Дэй встала у него за плечом. Остальная часть его команды безопасности выстроилась ромбом вокруг него для выхода на сцену.

– Фехтовальщик движется, – сказала Прайс-О'Дэй в микрофон на манжете.

19

Эд Килти и Джек Райан вышли из противоположных кулис на сцену, залитую телевизионным освещением. Толпа студентов, журналистов и жителей Кливленда, которым удалось раздобыть билеты, вежливо зааплодировала. Они встретились в середине. Джек быстро представил себе, как мужчины прикасаются к перчаткам, но вместо этого они просто пожали друг другу руки. Райан улыбнулся и кивнул, сказав Господин президент, и сам Килти кивнул, протянул руку Райану за спину и похлопал его правой рукой по спине, когда оба мужчины подошли к круглому столу.

Райан знал, что Эд Килти хотел бы, чтобы у него в руке был складной нож.

Двое мужчин сидели за маленьким столом для совещаний. Перед ними сидел ведущий вечерних новостей СиБиЭс Джошуа Рамирес, моложаво выглядящий пятидесятилетний мужчина с зачесанными назад волосами и в стильных очках, которые при ярком освещении сцены создавали отвлекающий блеск в глазах Райана. Рамирес в целом нравился Джеку; он был достаточно умен и приветлив, когда камера была выключена, и достаточно профессионален, когда камера была включена. СиБиЭс не были друзьями во время первого президентства Райана, и, безусловно, казалось, что они продолжили прокурорскую линию на протяжении всей этой кампании, но Джош Рамирес был всего лишь рядовым в их армии, работягой, и Райан его не винил.

Райана достаточно долго пинали в СМИ, чтобы он не принимал это близко к сердцу. Некоторые вещи, которые СМИ говорили и писали о нем, фактически обвиняя его во всем, от кражи денег у пожилых людей до вынимания обедов изо рта школьников, были не чем иным, как невероятно личными.

Джек Райан, ты мерзкий человек... Ничего личного.

Верно.

Тем не менее, Рамирес был не так плох, как некоторые другие. Сговор СМИ с кампанией по переизбранию Килти был широко распространен. Несколько недель назад один парень во время парень на встрече вопросов и ответов Килти в Денвере имел неосторожность спросить президента Соединенных Штатов, когда, по его мнению, цены на бензин снова упадут до уровня, когда он сможет позволить себе путешествие со своей семьей. Килти, в момент, который, должно быть, заставил его наблюдателей застонать, покачал головой в ответ на вопрос работяги и предположил, что тот всегда может пойти и купить себе гибридный автомобиль.

Ни одно из крупных средств массовой информации или телеграфных служб не опубликовало эту цитату. Райан сам поднял этот вопрос на следующее утро на заводе по производству электродвигателей в Аллегейни, штат Пенсильвания, подчеркнув очевидный момент, который, казалось, был упущен из виду Килти, что у семьи, испытывающей проблемы с заправкой бака, могут возникнуть проблемы с покупкой нового автомобиля.

Через пять минут после этой шутки, когда Джек забрался обратно в свой внедорожник, чтобы покинуть моторный завод, Арни ван Дамм только покачал головой.

– Джек, ты только что произнес замечательную фразу, которую никто, кроме этих людей на заводе, никогда не услышит.

Арни был прав. Ни одно из крупных средств массовой информации не опубликовало это. Ван Дамм пообещал Райану, что он не может рассчитывать на какие-либо "изюминки" со стороны основных СМИ против Эда Килти. Нет, все удачные моменты будут против Джека Райана.

Либеральный уклон в СМИ был естественным фактом. Райан просто смирился с этим и двигался дальше.

Рамирес начал дебаты объяснением правил, затем беззаботным рассказом о спорах между его учениками начальной школы, закончив шуткой о том, что он надеется, что двое джентльменов перед ним будут вести себя хорошо. Райан улыбнулся, как будто комментарий не был возмутительно покровительственным, и затем ведущий начал задавать вопросы.

Серия вопросов Рамиреса началась с России, перешла к Китаю, Центральной Америке, а затем к отношениям Соединенных Штатов с НАТО и союзниками по всему миру. И Райан, и Килти обратились со своими ответами непосредственно к ведущему СиБиЭс, и они избежали каких-либо фейерверков, даже кое-где договорившись по нескольким темам.

Международного терроризма почти не удавалось избежать до второй половины девяностоминутных дебатов. Рамирес вернулся к теме, бросив мяч Килти, отвечая на вопрос о недавнем ударе беспилотника по территории в Йемене, в результате которого был уничтожен боевик "Аль-Каиды", разыскиваемый за взрыв в ночном клубе на Бали.

Килти заверил Америку, что после переизбрания он продолжит свою политику кнута и пряника взаимодействуя на высоком уровне с любым человеком, другом или врагом, который сядет за стол переговоров с Америкой, в то же время устраняя врагов Америки, когда они отказываются вести переговоры.

Рамирес повернулся к Райану.

– Ваша кампания пыталась позиционировать вас как кандидата, который является лучшим выбором в борьбе Америки с теми, кто может причинить нам вред, но когда вы были президентом, успешных целенаправленных убийств высокопоставленных террористов было меньше, чем при первом сроке президента Килти. Готовы ли вы признать, что больше не можете претендовать на звание охотника за террористами?

Райан сделал глоток воды. Слева от себя он почувствовал, как Килти слегка наклонился, словно хотел показать, что слушает, как Райан ответит на этот вопрос. Говоря это, Джек не сводил глаз с Джошуа Рамиреса.

– Я хотел бы предположить, что атаки беспилотников президента Килти, хотя, несомненно, устраняют часть руководства террористов от стола переговоров, мало что делают для ведения успешной войны в долгосрочном смысле.

Килти откинулся на спинку стула, отмахнувшись от комментария, как от абсурдного.

– И почему же? – Спросил Рамирес.

– Потому что, если я чему и научился за тридцать пять лет государственной службы, так это тому, что хороший интеллект – ключ к правильному принятию решений. И когда мы берем на себя труд опознать кого-то, какого-нибудь лидера террористов, у которого в голове целая сокровищница разведывательных ресурсов, только в самом крайнем случае мы должны разносить его на куски. Беспилотный летательный аппарат – важный актив, но это только один актив. Это только один инструмент. И, на мой взгляд, этим инструментом мы злоупотребляем. Нам нужно использовать тяжелую работу, проделанную нашими военными и разведчиками по выявлению цели в первую очередь, и нам нужно сделать все возможное, чтобы использовать эту цель .

– Использовать это? – спросил Рамирес. Он действительно не ожидал, что Райан подвергнет сомнению рост числа убийств с помощью беспилотных летательных аппаратов.

– Да. Эксплуатировать. Вместо того чтобы убивать человека, за которым мы охотимся, нам нужно попытаться выяснить, что он знает, с кем он знаком, где он был, куда направляется, что он планирует и тому подобное .

– И как президент Джек Райан это сделает?

– Нашему разведывательному сообществу и военным должно быть разрешено, когда это возможно, задерживать этих людей, или мы должны оказать давление на правительства, принимающие у себя этих людей, чтобы они забрали этих людей на местах и полностью передали их нам. Нам нужно предоставить нашим силам и силам наших союзников, наших настоящих союзников, ресурсы и политическое прикрытие для этого. При президенте Эде Килти этого не происходит.

– И когда же они у нас появятся? – впервые за сегодняшние дебаты вмешался Килти, адресуя свой комментарий Райану. – Что ты предлагаешь? Бамбуковые побеги под ногти?

Джошуа Рамирес поднял палец со стола в чрезвычайно вежливом жесте – слабом и неэффективном средстве убедить Килти играть по согласованным правилам дебатов.

Джек проигнорировал самого Килти, но ответил на вопрос:

– Многие люди говорят, что мы не можем получить информацию иными средствами, кроме пыток. Мой опыт показывает, что это неправда. Иногда бывает трудно побудить наших врагов к откровенности; они не только высоко мотивированы, но и прекрасно осознают, что мы предоставим им привилегии и права, которые они никогда не распространили бы на любого заключенного, которого они удерживают. Не имеет значения, насколько мягко мы обращаемся с их пленными, они будут убивать и пытать наших людей всякий раз, когда они их получат .

Ведущий СиБиЭс сказал:

– Вы говорите об этих "средствах", которыми мы располагаем для получения информации от наших врагов. Но насколько они эффективны?

– Очень справедливый вопрос, Джош. Я не могу вдаваться в подробности процедур, которые действовали, когда я был в ЦРУ или когда я был президентом, но я обещаю вам, что наш успех в получении разведданных от террористов был намного выше, чем у тактики моего противника взрывать людей с высоты двадцати тысяч футов. Мертвецы, как говорится, не рассказывают сказок.

Рамирес повернулся на полпути к Килти, прежде чем президент начал свое опровержение.

– Джош, мой оппонент без необходимости рисковал бы жизнями американцев, отправляя наших детей-военнослужащих подвергаться опасности в самых опасных местах мира только ради возможности допросить вражеского комбатанта. Уверяю вас, допросы под председательством Джека Райана выйдут за рамки того, что разрешено Женевской конвенцией.

Настала очередь Райана возразить. Он забыл о своем счастливом лице, но старался не смотреть на Килти, вместо этого сосредоточившись на раздражающих отражениях в очках Джошуа Рамиреса.

– Во-первых, я считаю наших сражающихся мужчин и женщин именно мужчинами и женщинами. Многие из них молоды, чертовски младше президента Килти и меня, но я возмущаюсь, когда их называют детьми. Во-вторых, мужчины и женщины, работающие в тех элитных подразделениях военного и разведывательного сообществ, которым поручена, по общему признанию, трудная и опасная работа по поимке наших врагов на местах, являются профессионалами, и они уже регулярно подвергаются опасности. Часто из-за политики моего оппонента, которая, я полагаю, ни к чему нас не приведет. Теперь он посмотрел на Килти и вежливо кивнул. Вы абсолютно правы, господин президент, это очень, очень трудная обязанность для кого бы то ни было, – затем снова обратился к Рамиресу:

– Но эти мужчины и женщины – лучшие в мире в этом виде работы. И я искренне верю, что все до единого мужчины и последней женщины знают, что их тяжелый труд спасает жизни американцев. Они понимают свой долг, долг, на который они идут добровольно, и долг, в который они верят. У меня нет ничего, кроме самого огромного уважения к операторам наших БПЛА, – он сделал паузу. – Прошу прощения, беспилотных летательных аппаратов. Это невероятный ресурс, которым управляют невероятные люди. Я просто чувствую, что на стратегическом уровне мы должны лучше справляться с работой, направляя наши ресурсы на максимально возможное использование успехов нашей разведки, и я не верю, что мы делаем это под руководством Эда Килти .

Рамирес начал говорить что-то еще, но Райан продолжил:

– Джошуа, ваша сеть буквально на днях сообщила о поимке в России лидера одной из самых смертоносных повстанческих группировок Кавказского региона российской ФСБ. Итак, я никого не удивлю в вашей аудитории сегодня вечером, если скажу, что я не большой поклонник многих недавних решений и политики России, – Райан улыбался, когда говорил это, но его лицо было не менее напряженным, когда он улыбался.

– Особенно когда речь заходит о некоторых сообщениях об их обращении с собственным народом на Кавказе. Но, захватив этого человека, Исрапила Набиева, вместо того, чтобы просто убить его, они потенциально могут многое узнать о его организации. Это может изменить правила игры в регионе.

Джек Райан помолчал, пожал плечами.

– Мы могли бы изменить правила игры на Ближнем Востоке, я думаю, мы все можем это признать.

Многие в толпе захлопали.

Рамирес снова повернулся к Килти.

– Тридцатисекундное опровержение по этой теме, господин президент, а затем нам нужно будет двигаться дальше.

Эд Килти кивнул и откинулся на спинку стула.

– Это то, о чем ты не часто слышишь, Джош. Я действительно согласен со своим оппонентом. Нам действительно нужно, как он выразился, изменить правила игры. Я не планировал раскрывать это сегодня вечером, но я только что получил разрешение на это от Министерства юстиции. Я собираюсь воспользоваться этой возможностью, чтобы объявить о недавнем захвате федеральными правоохранительными органами США, работающими с моей администрацией, г-на Саифа Рахмана Ясина, более известного как Эмир.

Килти подождал, пока вздохи в зале стихнут. В конце концов они стихли, и тогда он продолжил. Ясин убил десятки американцев здесь, у себя дома, и он убил сотни американцев и других людей по всему миру. Сейчас он находится на территории США, под стражей в США, и я полагаю, что в ближайшие часы у нас будет доступна фотография, подтверждающая это. Я приношу извинения за то, что не предал это огласке раньше, но, как вы можете себе представить, существует множество проблем безопасности, которые необходимо учитывать, поэтому мы подождали, прежде чем...

Тридцать секунд истекли, но Эд Килти только начинал.

– ... довести это до сведения общественности. Теперь, Джош, я не смогу комментировать какие-либо детали поимки Ясина, его задержания или его местонахождения, все это делается для обеспечения безопасности храбрых мужчин и женщин, участвующих в нашей операции, но я скажу, что я подробно поговорил с генеральным прокурором по этому делу, и мы планируем привлечь мистера Ясина к суду так скоро, как это будет возможно. Ему будут предъявлены обвинения за инциденты, к которым он был причастен здесь, в Соединенных Штатах. В Колорадо, Юте, Айове и Вирджинии. Генеральный прокурор Бранниган определит, где будет проходить судебный процесс, но очевидно, что он состоится в одном из этих мест .

Джек Райан не утратил хладнокровия; он даже слегка улыбнулся, приятно кивнув. Счастливое лицо, Джек, повторял он себе снова и снова. Он знал, что этот день настанет. Он знал, что эмир находится под стражей. Сначала он подумал, что его поимку держали в секрете по соображениям безопасности, как только что заявил Эд Килти. Но Арни ван Дамм с самого начала настаивал на том, что Килти оставит Эмира на льду до тех пор, пока не сможет разыграть его для получения полного преимущества в кампании. В то время, много месяцев назад, еще до того, как битва Райана и Килти началась всерьез, Джек не верил руководителю своей предвыборной кампании. Он подумал, что Арни просто был еще более циничен, чем обычно.

Но уже не так. Ван Дамм прямо предсказал, что Эд Килти бросит Эмира на стол во время одного из дебатов; он даже сказал, что это будет номер два или три.

Джеку захотелось прямо сейчас повернуть голову и встретиться взглядом с ван Дамом, и потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться от этого. Но он знал, что этот момент будет использован средствами массовой информации на стороне Килти. Завтра на первой странице Нью-Йорк Таймс будет написано: "Райан ищет укрытие".

Если только они уже не использовали этот заголовок однажды раньше. Это было так трудно запомнить.

Итак, Райан сидел там; он повернулся к президенту Килти, как будто Джек слышал это впервые. Он внутренне застонал, услышав заявление о том, что администрация Эда имела какое-либо отношение к поимке самого разыскиваемого человека в мире. Райан не сомневался, что бесцеремонный вывод, сделанный Килти, был сделан намеренно.

Райан сосредоточился на своем бесстрастном лице, думая о поимке Эмира. Что случилось сейчас, спустя десять месяцев с тех пор, как Кампус схватил его в Неваде? Какую роль сыграл его сын в поимке Ясина, Райан понятия не имел. Конечно, он не участвовал в наземной операции. Нет, это был бы Чавез, конечно, Кларк, даже племянник Джека Доминик. Господи, бедному ребенку пришлось столкнуться со всем этим сразу после смерти его собственного брата.

Но Джек-старший никак не мог смириться с тем фактом, что его сын был причастен к поимке эмира.

Верно, его старший сын менялся, именно изменился. Он вырос в мужчину. Этого следовало ожидать, хотя Джеку-старшему это ни капельки не нравилось. Но его роль в событиях поимки...

– Вы хотели бы сказать что-нибудь в продолжение, господин Президент?

Райан пришел в себя, отчитав себя за то, что позволил своим мыслям блуждать в неподходящее время. Джек заметил хитрую улыбку на лице Джоша Рамиреса, но он знал, что камеры ее пропустили. Все камеры в здании были направлены на Райана. Черт, наверное, ему прострелили носовые пазухи, настолько они были сосредоточены на нем прямо сейчас. Ему стало интересно, похож ли он на оленя, застывшего в свете фар. Средства массовой информации обвинили бы его в этом; это был бы чертовски удачный момент, если бы он не изменил ситуацию прямо сейчас.

Счастливое лицо, Джек.  – Что ж, это, безусловно, фантастические новости. Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить свои искренние и глубокие поздравления...

Эд Килти выпрямился на своем стуле рядом с Райаном.

...великим мужчинам и женщинам из наших вооруженных сил, разведки и правоохранительных органов, и я также хотел бы поблагодарить любое иностранное государство или службу, причастные к привлечению этого ужасного человека к ответственности.

Теперь Килти сердито посмотрел на Райана; Джек видел это по очкам Рамиреса.

– Это великий день в Америке, но я также рассматриваю его как важный перекресток для нас. Потому что, как вы все только что слышали, президент Килти и его администрация планируют судить эмира в нашей федеральной судебной системе, и я не могу не согласиться с этим более решительно. При всем моем уважении к нашей системе законов, я думаю, что они должны быть зарезервированы для наших граждан и для тех, кто не сделал делом своей жизни войну с Соединенными Штатами Америки. Вызов Ясина на свидетельскую трибуну – это не правосудие; это было бы высшей степенью несправедливости.

– Этот момент – развилка на пути в нашей войне с терроризмом. Если президент Килти победит на выборах в ноябре, в течение следующих двух лет Революционный совет Омейядов, все его сторонники и аффилированные с ним организации получат возможность владеть кафедрой хулиганов. Эмир будет использовать суды для продвижения своего бренда ненависти, он будет использовать суды, чтобы раскрыть источники и методы наших разведывательных служб, и он будет использовать суды для создания театра, который только привлечет внимание к нему и его делу. И вы все, дамы и господа, члены СПД, налогоплательщики, вы все оплатите счета за миллионы или десятки миллионов долларов повышенной безопасности в наших федеральных залах суда.

Если вы считаете, что это хорошая идея… если вы считаете, что предоставить эмиру эту возможность – правильное решение… что ж, тогда мне жаль это говорить, но вам лучше пойти и проголосовать за моего оппонента.

Но если вы считаете, что это плохая идея, если вы считаете, что эмир должен получить свой срок в суде, но в военном суде, где у него будет больше прав, чем у любого заключенного, которого он или ему подобные когда-либо имели под стражей, но все же не тот набор прав, который есть у каждого законопослушного американского гражданина, платящего налоги, тогда я надеюсь, вы проголосуете за меня.