Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Двое бойцов Джамаат Шариат в другом конце комнаты тоже увидели это и уже направили свое оружие на источник угрозы.

Сафронов повернул ключ и затем потянулся к кнопке, не сводя глаз с дверного проема. Внезапно в дверном проеме размытым пятном возник человек в черном комбинезоне, подняв длинный черный пистолет и без колебаний направив его на Георгия. Георгий увидел вспышку света, когда начал нажимать кнопку запуска "Днепра", и почувствовал толчок в грудь. А затем что-то рвануло за правый бицепс.

Его рука отлетела назад, палец оторвался от кнопки запуска, он упал на стол. Он снова быстро потянулся к кнопке, но Максим, все еще сидевший за панелью управления, быстро протянул руку и повернул обе клавиши в положение «отключено».

Георгий Сафронов почувствовал, как сила потоком изливается из его тела; он наполовину облокотился, наполовину сел на стол у панели управления и наблюдал за человеком в черном, неверным, который двигался вдоль стены, пригибаясь, как крыса, выискивающая добычу в переулке. Но человек в черном выстрелил из своего пистолета на ходу; он сверкнул и задымился, но новый звон в ушах Георгия заглушил любой шум.

Человек в черном убил обоих бойцов Джамаат Шариат, охранявших дверь в коридор. Просто убивал их, как будто они были никем, не мужчинами, не сынами Дагестана, не храбрыми моджахедами.

Все русские инженеры, сидевшие за столами, бросились на землю. Георгий был единственным, кто сейчас оставался на ногах, и он понял, что все еще стоит, все еще жив, и он все еще контролирует судьбу Москвы, и он все еще может уничтожить миллионы неверных и искалечить правительство, которое поработило его народ.

Теперь Сафронов с удвоенной силой использовал левую руку и потянулся назад, чтобы повернуть ключи и снова активировать шахту.

Но когда он положил пальцы на первую клавишу, его внимание привлекло движение впереди. Это был Максим, он встал со стула, размахнулся и ударил Георгия Сафронова кулаком прямо в нос, опрокинув его через стол на пол.

Доминго Чавес помог российским техническим специалистам обезопасить и забаррикадировать дверь между ЦУПом и коридором, что помогло бы удержать там всех террористов.

По-русски Динг крикнул дюжине собравшихся мужчин:

– Кто служил в армии?

Все, кроме двоих, быстро подняли руки.

– Не в ракетных войсках, – уточнил Динг.

– Кто хорошо обращается с АК?

Только двое держали руки поднятыми, и Чавес дал каждому из них по автомату и велел следить за дверью.

Затем он бросился к парню, которого пришел убить; он все еще не знал имени ублюдка. Он увидел большого русского, сидящего сверху на раненом мужчине.

– Как тебя зовут? – спросил Динг по-русски.

– Максим Ежов.

– А его как звали?

– Георгий Сафронов, – сказал мужчина. – Он всё ещё жив.

Динг пожал плечами; он хотел убить его, но не стал убивать теперь, когда тот не представлял угрозы. Он быстро обыскал мужчину, нашел "Макаров", несколько запасных магазинов и телефон.

Мгновение спустя Чавез активировал свою радиогарнитуру. "Ромео-Два" для "Радуги Шесть". Ключи запуска изолированы. Повторяю, ключи запуска изолированы.

Вертолеты "Ми-17" низко и быстро летели над равнинной местностью. Подразделение из восьми агентов "Радуги" захватило пусковую шахту 103 вместе с командой снайперов и разведчиков, которая находилась на месте полтора дня. В пяти милях к югу другое подразделение из восьми человек, снова прикрываемое огнем двух человек, укрывшихся в заснеженной траве, уничтожило там силы Джамаат Шариат.

Как только "Радуга" закрепила ракеты, специально проинструктированные эксперты по боеприпасам спустились в бункер и вышли на палубу оборудования, чтобы получить доступ к третьей ступени. Фары освещали их работу, пока они открывали входной люк, чтобы обнажить головной модуль.

Третий вертолет, боевой вертолет российской армии "КА-52 Аллигатор", пролетел в радиусе километра от бункера, недалеко от поворота на объект "Днепр". Внутри находились четверо дагестанских повстанцев. Никто не спросил их, хотят ли они сдаться. Нет, их позиция была обстреляна ракетами и автоматическими пушками до тех пор, пока тела четырех человек не были настолько тщательно перемешаны с обломками, что только насекомые и дикие собаки, которые населят степи весной, смогли бы их найти.

И четвертый вертолет, "Ми-17", приземлился в ЦУП. Джон Кларк вышел из вертолёта, и полковник Гаммессон провел его внутрь.

– Потери "Радуги"? – спросил Кларк.

– У нас пятеро убитых, семеро раненых.

Блин, подумал Джон. Их чертовски много.

Они поднялись по лестнице из вестибюля на второй этаж, прошли через кровавую бойню в коридоре, где четырнадцать дагестанцев погибли в тщетной попытке выиграть своему лидеру достаточно времени, чтобы привести в действие ядерное оружие. Повсюду были тела и части тел, кровь и обгоревший металл. Окровавленные медицинские повязки лежали комками, и Кларк не мог идти, не пиная стреляные гильзы или пустые магазины к винтовке.

В ЦУП он нашел Чавеза, сидящего на стуле в углу. Он повредил лодыжку при неловком приземлении, перепрыгнув через перила лестницы. Его адреналин притупил боль на те критические несколько секунд после этого, но теперь сустав распух, и боль усилилась. Тем не менее, он был в хорошем настроении. Мужчины пожали друг другу руки, слева направо, а затем обнялись. Затем Динг указал на мужчину в камуфляжной форме в углу. Его лечил медик "Радуги" из Ирландии. Георгий Сафронов был бледен и покрыт потом, но определенно жив.

Кларк и Чавез стояли в комнате управления, пока инженеры по запуску, еще десять минут назад бывшие заложниками здесь, в этой комнате, отключали и перезагружали все системы. Ирландский медик продолжал работать с раненым террористом, но Кларк не проверял его.

В наушниках Кларка раздался вызов:

– Подразделение "Дельта" вызывает "Радугу Шесть".

– "Радуга Шесть" на приёме.

– Мы находимся на площадке 104. Открыли контейнер с полезной нагрузкой и получили доступ к ядерному устройству. Сняли предохранители и сделали оружие безопасным.

– Очень хорошо. Потери среди ваших людей?

– Двое ранены, состояние обоих некритическое. Восемь убитых врагов.

– Понятно. Молодец.

Чавез посмотрел на Кларка; он тоже слышал обмен репликами в своих наушниках.

– Я думаю, он не блефовал.

– Не угадал. Один убит, один остался.

Спустя целую минуту по сети поступила вторая передача.

– Подразделение "Зулу" вызывает "Радугу Шесть".

Кларк схватил рацию.

– Слушаю.

Канадский эксперт по ядерным боеприпасам сказал:

– Сэр, мы взломали головной космический модуль и открыли контейнер с полезной нагрузкой.

– Вас понял. Через сколько времени оружие будет обезврежено?

Пауза.

– Э-э-э... Там нет никакого оружия.

– Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что на 106-м нет устройства?

– Устройство есть, но это определенно не ядерная бомба. На этой штуке есть бирка, позвольте мне почистить ее, чтобы я мог прочитать. Подождите.… Хорошо, это на английском. Судя по маркировке на этом устройстве, я полагаю, что передо мной двигатель школьного автобуса "Уэйн Индастрис С-1700" 1984 года выпуска .

У пульта управления запуском Кларк повернулся к Чавезу, их взгляды встретились. Момент паники.

Динг констатировал очевидное задыхающимся шепотом.

– Твою ж мать... Мы потеряли ядерную бомбу мощностью в двадцать килотонн!

Голова Кларка повернулась к лежащему на полу раненому. "Радужный" медик все еще ухаживал за ним. У дагестанца было пулевое ранение в грудь, которое, как мог сказать Кларк, побывав среди других людей с таким ранением, наверняка было мучительно болезненным. Второе отверстие зияло в предплечье. Дыхание Георгия было прерывистым, по лицу струился пот. Он просто смотрел на пожилого мужчину.

Американец положил руку на плечо медика.

– Мне нужна минута.

– Извините, сэр. Я как раз собираюсь дать ему успокоительное, – сказал ирландец, протирая предплечье Сафронова.

– Нет, сержант, так не пойдёт.

И медик, и Сафронов посмотрели на Джона Кларка широко раскрытыми глазами.

Ирландец сказал:

– Да. Он весь твой, "Радуга Шесть".

С этими словами он встал и вышел.

Теперь Кларк склонился над Георгием Сафроновым.

– Где бомба?

Георгий Сафронов склонил голову набок.

– Что вы имеете в виду? – спросил он сквозь короткие хрипы.

Кларк левой рукой вытащил "Зиг" из кармана пиджака и крикнул людям в рубке управления запуском:

– Становится жарко!

Затем он выпустил четыре пули в бетон под большими настенными дисплеями, как раз рядом с тем местом, где лежал Сафронов. Раненый содрогнулся от нового приступа страха.

Но Кларк стрелял не в Сафронова. Вместо этого он раскалил кончик ствола своего пистолета почти докрасна от выброса пороховых газов.

Он взял горячий ствол, схватил Сафронова за правую руку и воткнул ствол в рваную пулевую рану на его бицепсе.

Сафронов завопил, как банши.

– Нет времени валять дурака, Георгий! Две ракеты, одна ядерная бомба! Где вторая чертова бомба?

Сафронов наконец перестал кричать.

– Нет! Оба "Днепра" были заряжены. О чем ты говоришь?

– Мы же не идиоты, Георгий. Один из них был заряжен чертовым автобусным двигателем. Ты же не думал, что у нас здесь будут эксперты по вооружению, чтобы...

Кларк замолчал. Он мог видеть это на окровавленном лице Сафронова. Выражение растерянности. Затем выражение, похожее на… на что? Да.  На человека, который только что понял, что его предали.

– Где она, сукин ты сын? Кто её забрал?

Сафронов не ответил; казалось, его переполнял гнев, его бледное лицо покрылось пятнами ярости.

Но он не ответил.

– Становится жарко!

Кларк снова закричал и направил свой пистолет на стену, чтобы снова превратить его в пыточное приспособление.

– Пожалуйста, нет!

– У кого бомба?

81

Джек Райан-младший смотрел в тепловизионный бинокль на склад в ста пятидесяти ярдах от него. Он только что разговаривал по телефону с Сэмом Грейнджером, который сообщил ему, что Кларк и Чавес вместе с "Радугой" положили конец террористическому акту на космодроме в Казахстане. Он передал это Мохаммеду и Дому, которые оба были в приподнятом настроении. Теперь они были сосредоточены на том, чтобы убедиться, что здешние планы Рехана не воплотятся.

– Какой у тебя план, сукин ты сын? тихо прошептал он.

У него в кармане завибрировал телефон, и он схватил его.

– Райан.

–Это Кларк.

– Джон! Я только что получил сообщение от Грейнджера. Отличная работа!

– Послушай меня. У тебя проблемы.

– Мы в порядке. Мы проследили за Реханом и его людьми до склада на Центральном железнодорожном вокзале Лахора. Сейчас они там, и мы ждем прибытия еще нескольких солдат ГСС, чтобы мы могли обезвредить его .

– Джек, послушай! У него ядерная бомба!

Джек открыл рот, чтобы заговорить, но так ничего и не смог произнести. Наконец, он тихо сказал:

– Вот говно-то...

– Он подменил бомбу Сафронова. Она должна быть у него прямо сейчас.

– Ты думаешь, он собирается... – Джек не смог даже выговорить это.

– Малыш, ты должен поработать над этим предположением. Когда он узнает, что атака на Байконур провалилась, он может рассудить, что пакистанское правительство может удержаться у власти. Он будет отчаянно пытаться начать большую войну, чтобы армия могла взять управление в свои руки. Если ядерный взрыв сравняет Лахор с землей, Пакистан немедленно нанесет ответный удар своим собственным оружием. Обе страны будут опустошены. У Рехана должно быть место, куда он мог бы пойти и переждать.

Райан снова попытался заговорить, но слов не было.

– Что мы можем?… Что мы… Никто из нас не знает, как обезвредить бомбу, даже если бы мы смогли пройти мимо УМР и ЛэТ, держащих её. Что, черт возьми, мы собираемся делать?

– Сынок, у вас нет времени убираться оттуда. Ты должен отправиться за бомбой. Просто возьмите оружие под контроль, и наши эксперты расскажут вам, как извлечь детонаторы.

Джек Райан-младший только пробормотал:

– Понял. Я тебе перезвоню.

В этот момент Райан услышал низкий гул винтов вертолёта, приближающийся с запада.

Карузо был рядом с ним.

– Я слышал только половину этого разговора, но звучало это всё равно хреново.

Джек кивнул, затем позвал аль-Даркура:

– Мохаммед. Нам нужен лучший эксперт по ядерным боеприпасам, которого мы можем найти в этом районе, чтобы притащить их сюда прямо сейчас .

Аль-Даркур слышал достаточно из этого разговора, чтобы собрать все воедино.

– Я позвоню в Исламабад и попрошу свой офис поработать над этим, но я не знаю, есть ли у нас время.

Риаз Рехан стоял позади докторов Нуна и Ништара из Комиссии по атомной энергии Пакистана. Двое ученых склонились над бомбой; она все еще находилась в деревянном ящике с надписью "Текстайл Мануфакчеринг, Лтд". Бородачи произвели последние настройки детонатора. Они отключили предохранители, и теперь нажатием кнопки часы начинали обратный отсчет с тридцати минут.

Когда стрелки часов достигнут нуля, северная половина города Лахор перестанет существовать.

Рехан разработал запасной план операции "Сапсан" несколько месяцев назад. С самого начала он знал, что есть только два способа обеспечить падение правительства Пакистана. Если бы украденное пакистанское ядерное устройство было взорвано где-либо на земле, не было никаких сомнений в том, что премьер-министр и его кабинет были бы с позором отстранены от власти.

И если бы разразилась перестрелка с Индией, не было никаких сомнений в том, что армия объявила бы военное положение, сместила премьер-министра и его кабинет, а затем спокойно попросила бы мира.

Первое событие, когда Сафронов и его боевики взорвали бомбу, было, конечно, предпочтительнее, но второе событие означало войну, ядерную войну. Это оставило бы Рехана и Армию у власти, но не исключала возможность того, что они будут править только ядерным пеплом.

Сафронов потерпел неудачу, поэтому операция "Сапсан" теперь была возможна только в условиях войны. Взрыв ядерной бомбы в Лахоре в разгар текущего кризиса положил бы начало этой войне. Жаль, но Рехан знал, что Аллах простит его. Те добрые мусульмане, которые погибли здесь, умрут мученической смертью, поскольку они помогли создать исламский халифат.

Тем не менее, сам Рехан не планировал нырять прямиком в грибовидное облако. Он посмотрел на часы, когда небо наполнил грохот винтов вертолета. Его "Ми-8" был здесь, чтобы забрать его и его людей. Он, Саддик Хан и четверо других людей из ОРС вместе с ним вылетят по воздуху, они помчатся на север, и у них будет достаточно времени, чтобы укрыться от взрыва. Оттуда они продолжат путь в Исламабад, где на улицах уже скопились армейские подразделения.

Генерал счел вероятным, что завтра на рассвете может произойти военный переворот.

Вертолет приземлился снаружи, и Рехан приказал докторам КАЭП начать процедуру детонации.

Ништар и Нун были удостоены чести быть теми, кто расчистил путь к Халифату.

Нажатие кнопки, и Нун сказал:

– Дело сделано, генерал.

Двенадцать человек тоже знали свою роль. Они останутся охранять оружие, и при этом станут шахидами.    Мучениками. Рехан быстро обнял каждого мужчину с харизмой, которая более тридцати лет заставляла таких людей выполнять его приказы.

Люди из УМР быстро направились к двери, а Рехан составлял ядро свиты. Грохот винтов снаружи был почти оглушительным, когда "Ми-8" приземлился на стоянке. Полковник Хан открыл металлическую дверь и вышел в ночь. Он поманил остальную группу вперед, но его взгляд быстро переместился вверх, когда один из оперативников Лашкара поднял тревогу в окне второго этажа. Он развернулся обратно к железнодорожной станции перед собой и увидел, что привлекло внимание охранника. Два темно-зеленых пикапа с логотипом Пакистанских железных дорог промчались по подъездной дороге к железнодорожным путям, приближаясь к вертолетам.

Хан повернулся к Рехану.

– Садись в вертолёт. Я избавлюсь от них.

Грузовики остановились всего в двадцати пяти ярдах от вертолета и в пятидесяти ярдах от передней погрузочной площадки склада. Они припарковались рядом с парой полных вагонов-угольщиков, припаркованных на отшибе у края подъездной дороги, и несколько человек выбрались из грузовиков. Хан не мог разглядеть, сколько их было, так как их яркий свет бил ему в глаза. Он просто помахал мужчинам, жестом приказав им развернуться и уйти, а сам достал и поднёс к свету своё удостоверение УМР.

Из-за балок вышел человек и подошел ближе. Хан прищурился, пытаясь разглядеть его. Он просто протянул руку со своим удостоверением УМР и сказал человеку развернуться и забыть о том, что он здесь увидел.

Он так и не увидел лица этого человека, не узнал Мохаммеда аль-Даркура и не заметил пистолета в руке майора.

Он увидел вспышку, почувствовал удар в грудь и понял, что в него стреляли. Он упал навзничь, и в этот момент второй выстрел Аль-Даркура угодил ему под подбородок и вышиб мозги.

Как только аль-Даркур убил полковника Хана, Карузо и Райан, оба только что забравшиеся на угольный грузовик рядом с грузовиками, открыли огонь по ветровому стеклу вертолёта из своих винтовок Г3.

Пока они стреляли по вертолёту, два офицера Мохаммеда обошли его справа. Они побежали к углу маленькой стрелочной станции на краю путей. Здесь они открыли огонь по мужчинам в окнах склада.

Боевик ЛэТ быстро обнаружил людей аль-Даркура, и один из двух офицеров был убит выстрелом из АК в ноги и таз. Но второй офицер снял часовых, и когда аль-Даркур добрался до своей позиции и поднял Г3 своего упавшего товарища, они подавили людей, стрелявших по загрузочному люку склада.

Беглый автоматный огонь Райана и Карузо убил пилота и второго пилота "Ми-8" почти сразу. Их пули – каждый из них выпустил по самолету полный магазин на тридцать патронов – также пробили салон, убив и ранив нескольких охранников УМР, которые уже поднялись на борт. Сам Рехан был у двери вертолета, и стрельба, едва слышная за шумом двигателя и несущих винтов "Ми-8", заставила его нырнуть на стоянку, а затем откатиться от вертолета. Его люди открыли ответный огонь по боевикам на грузовике с углем, пятеро сотрудников УМР против двоих нападавших, но люди УМР были вооружены только пистолетами, и Джек и Дом убивали их по одному.

Рехан поднялся на ноги, побежал за вертолётом и помчался по переулку к западу от склада. Уцелевший член его охраны побежал за ним.

Карузо и Райан выпрыгнули из контейнера с углём. Джек сказал:

– Ты и остальные идите на склад. Я иду за Реханом!

Двое американцев разбежались в разные стороны.

82

Джек свернул в три темных переулка, прежде чем увидел убегающего генерала и его телохранителя. Рехан был в хорошей форме, о чем свидетельствовало то, как он бегал и как при этом сбивал других с ног. Отдельные группы мирных жителей, нагруженные семейными пожитками, носились по всем частям железнодорожного вокзала в поисках транспорта, на котором можно было бы покинуть охваченный боями город. Рехан и его молодой головорез протиснулись мимо них или налетели на них.

Джек сменил большую громоздкую винтовку на пистолет "Беретта" и побежал с ней, попеременно находя, затем теряя, а затем находя Рехана в лабиринте хозяйственных построек, складов и разъехавшихся железнодорожных вагонов через пути от оживленной железнодорожной станции.

Джек снова повернулся на запад; если не считать проблеска луны, здесь было совершенно темно, и он побежал трусцой между двумя рядами припаркованных и бездействующих пассажирских поездов. Он прошел не более пятидесяти футов между поездами, когда почувствовал движение впереди. В темноте из-за двух вагонов высунулся одинокий человек.

Джек знал, что сейчас произойдет; он бросился головой вперед на землю и перекатился на плече как раз в тот момент, когда воздух наполнил грохот пистолетного выстрела. Райан продолжил бросок, встал на колени и дважды выстрелил в ответ. Он услышал ворчание и глухой удар, тёмная фигура упала на землю.

Джек выстрелил в неподвижного мужчину в третий раз, прежде чем осторожно двинуться вперед, чтобы осмотреть тело.

Только когда он подошел достаточно близко, чтобы перевернуть мужчину на спину, он смог сказать, что это был телохранитель, а не генерал Рехан.

– Дерьмо, – сказал Джек.

И затем побежал дальше.

Мгновение спустя Райан увидел Рехана вдалеке, затем снова потерял его из виду, когда мимо с грохотом проехал длинный пассажирский поезд, но когда он продолжил движение, то увидел, что рослый генерал проехал еще сотню ярдов по направлению к переполненному вокзалу.

Джек остановился, поднял "Беретту" и прицелился в далекую фигуру в темноте.

Держа палец на спусковом крючке, он остановился. Выстрел на сто ярдов для пистолета вселял мало оптимизма, особенно теперь, когда Джек тяжело дышал после бега. А промах может привести к попаданию прямо в здание, битком набитое сотнями мирных жителей.

Райан опустил пистолет и побежал дальше, поскольку поезда приближались в обоих направлениях.

Доминик Карузо и выживший капитан УМР выбили заколоченное окно на южной стороне склада. Доски с грохотом упали на пол, и в тот же миг двое мужчин нырнули с пути выстрела. Капитан достал свою винтовку и произвел несколько полуавтоматических выстрелов внутрь здания, но Дом отказался от этой точки входа и обежал склад, найдя заброшенную боковую дверь. Он навалился плечом на дверь, та сорвалась с петель, и он упал на пыльный пол.

Сразу же из центра склада раздалась мощная стрельба, и вокруг Дома поднялись искры и пыль. Он вскочил на ноги и отполз назад от дверного проема, но не раньше, чем осколок пули, срикошетив от стены, пробил его правую ягодицу.

Он упал на бетон снаружи, схватившись за горящую рану.

– Ублюдок!

Он снова медленно встал, а затем огляделся в поисках какого-нибудь другого способа проникнуть в это здание.

Мохамед аль-Даркур схватил автомат Калашникова, оброненный мертвым боевиком ЛэТ возле входной двери склада. Из него он выпустил полный магазин по группе мужчин, притаившихся за большим краном и большим деревянным контейнером в центре комнаты. Несколько его пуль пробили коробку, во все стороны полетели щепки.

Аль-Даркур перевернул мертвеца, достал из кармана магазин винтовки и перезарядил, затем наклонился и начал стрелять более избирательно. Он подумал, что, возможно, в коробке находилось ядерное устройство, и ему было не очень приятно стрелять в это хитроумную хреновину из штурмовой винтовки.

Он убил двоих террористов из Лашкара, но видел по меньшей мере еще троих рядом с ящиком. Они открывали ответный огонь по позиции Мохаммеда, но лишь эпизодически, потому что по ним также вели огонь с двух других направлений.

Майор беспокоился, что им всем грозит затяжная перестрелка. Он понятия не имел, сколько времени у него осталось до взрыва бомбы, но прикинул, что если он собирается торчать здесь еще долго, то он и большая часть города Лахор будут сожжены дотла.

Генерал Риаз Рехан поднялся на первую занятую платформу Центрального железнодорожного вокзала Лахора, которой он добрался после своего долгого пробега. Толпы пассажиров садились в экспресс, следующий в Мултан на юге Пакистана. Генерал достал своё удостоверение УМР и протиснулся в толпу; переводя дыхание, он прокричал, что у него официальное дело и всем нужно убраться с его пути.

Он знал, что у него есть всего двадцать минут, чтобы выбраться из города подальше от взрыва. Ему нужно было быть в этом поезде, когда он тронется, а когда он тронется, ему нужно было убедиться, что кондуктор проследит, чтобы поезд проследовал через Лахор, не останавливаясь ни на каких других станциях.

Кто бы, черт возьми, ни напал на него, он все еще сражался с ячейкой Лашкар-э-Тайба на складе; Рехан слышал непрекращающуюся стрельбу. Он видел всего пару стрелявших, и они были похожи на местных полицейских. Даже если бы они действительно захватили его камеру, он был уверен, что никакая банда уличных копов не обезвредила бы его бомбу.

Он влез в поезд, все еще толкаясь и хрипя, и протолкался сквозь толпу пассажиров, стоявших в проходах. Ему нужно было подняться в передний вагон, помахать своим удостоверением, кулаком или пистолетом перед лицом кондуктора, чтобы поезд тронулся отсюда.

Поезд действительно тронулся, но катился мучительно медленно; сам Рехан двигался быстрее, чем колеса под ним, приближаясь к передней части. Он ударил мужчину, который не отступил в сторону, и толкнул его жену обратно на стул, когда она попыталась схватить его за руку.

В ближайшем к локомотиву пассажирском вагоне он нашел немного места для пробежки, затем направился вперед, к тамбуру с дверью наружу и дверью в следующий вагон. Он миновал открытую дверь справа от себя и увидел, как мимо проехала платформа. Как раз в тот момент, когда он посмотрел, молодой белый мужчина в полицейском жилете запрыгнул в движущуюся машину, ударившись плечом о стену крошечного коридора между вагонами. Он посмотрел прямо на Рехана, и пакистанский генерал направил свой пистолет на него, но большой белый мужчина схватил генерала и прижал его к стене.

Пистолет упал на пол машины.

Рехан быстро пришел в себя, затем бросился на нападавшего, и они вдвоем с силой бились телами о поверхности в тесном пространстве вестибюля в течение тридцати секунд, прежде чем вывалились обратно через дверь в переполненный вагон. Гражданские убирались с дороги, как могли. Многие закричали, а несколько мужчин закричали и оттолкнули дерущуюся пару обратно в вестибюль.

Здесь они продолжали сражаться. Райан был быстрее, подтянутее и лучше обучен рукопашному бою, но у Рехана было больше грубой силы, и пакистанец использовал это, а также тесноту, чтобы лишить своего противника возможности одержать верх.

Джек понял, что в ближайшее время ему не победить более крупного мужчину, зажатого в крошечной консервной банке в тамбуре между вагонами, и он не хотел покидать это место, поскольку знал, что его друзья насмерть сражаются за контроль над ядерным оружием, поэтому он сделал единственное, что пришло ему в голову. С криком, собрав все свои силы, он обхватил руками рослого генерала, уперся ногами в стену вестибюля и изо всех сил оттолкнулся.

Рехан и Райан вместе вывалились из поезда. Их тела разделились, когда они ударились о твердую землю и покатились вдоль путей.

Майор Мохаммед аль-Даркур сдался у главного входа на склад; стрельба была слишком сильной. Вместо этого он отошел в сторону, где обнаружил, что его капитан УМР все еще стреляет через открытое окно. Судя по звуку, за краном оставалось не более трех или четырех человек, но у них было хорошее укрытие.

А затем задняя стена склада, за спинами боевиков ЛэТ, взорвалась внутрь. Дерево, раствор и кирпич влетели в помещение позади большого грузовика, который продолжал катиться сквозь стену только для того, чтобы врезаться в ящик и остановиться. Пока аль-Даркур наблюдал из открытого окна, он увидел, как боевики встали и открыли огонь по машине, поливая лобовое стекло свинцом в оболочке.

Доминик появился в новом отверстии в задней стене. Мохаммеду пришлось немедленно прекратить огонь, так как американец находился прямо от него на расстоянии вытянутой руки. Майор поднял руку, чтобы его капитан сам ограничил огонь.

Пока они смотрели, Доминик снова и снова стрелял из своей полицейской винтовки Г3. Их было четверо, и они взбрыкнули, закружились и упали на землю, когда он двинулся на них, пригнувшись, его большое оружие стреляло во время его приближения.

– Мохаммед? – крикнул Доминик, когда стрельба прекратилась.

–Я здесь! – ответил тот, и Аль-Даркур и его капитан вбежали в большую открытую комнату к Доминику. Американец заглянул в длинный деревянный ящик, а затем вниз, на раненого боевика, лежащего рядом с ним.

– Спроси его, знает ли он, как обезвредить бомбу, – сказал Карузо.

Мохаммед так и сделал, и раненый что-то ответил. Аль-Даркур немедленно выстрелил террористу в лоб из своей винтовки. В качестве объяснения аль-Даркур пожал плечами.

– Он сказал "нет".

Участок пути, на котором оказались Райан и Рехан, все еще находился на территории Центрального железнодорожного вокзала Лахора, и земля вокруг них была усеяна обломками, которые можно найти на любой городской железнодорожной станции; камни, мусор и куски выброшенных рельсов были разбросаны повсюду вокруг двух мужчин, когда они оба поднимались на ноги после грубой высадки с поезда. Джек Райан опустился на колени за большим камнем, но генерал пнул его ногой прежде, чем он успел его достать. Райан уклонился от удара, а затем ударил Рехана плечом в грудь, отбросив его обратно на землю. Пока двое мужчин боролись в грязи, камнях и мусоре рядом с движущимся поездом, пакистанец схватился за небольшой кусок железной арматуры, и он просвистел в темноте всего в нескольких дюймах от лица Райана.

Джек сделал несколько шагов назад, подальше от Рехана, повернулся, чтобы найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но Рехан налетел на него сзади. Оба мужчины рухнули обратно на землю. Джек крякнул от удара, кевларовый жилет спас его от разбитой банки, которая могла бы разрезать его на части.

Рехан поднялся на колени, Джек все еще лежал под ним лицом вниз, а генерал схватил большой кирпич из мусора вокруг него. Он поднял его в воздух над головой Райана и приготовился размозжить ему череп.

Джек сильно дернулся, сбросив более крупного мужчину на землю рядом с собой.

Райан протянул руку, готовый схватить что-нибудь, чтобы использовать в качестве оружия, но его правая рука обхватила тяжелый ржавый железнодорожный штырь. Он взял его, вскочил на колени, а затем прыгнул снова, ныряя к Рехану, который пытался подняться с земли.

В воздухе Джек расположил штырь перед своим кевларовым жилетом, прижав острие к жесткому жилету, и удерживал его там рукой, приземляясь на своего врага. Он навалился на него всем своим весом.

Его тело и бронежилет вонзили ржавый шип в грудь генерала Риаза Рехана.

Джек скатился с верзилы и медленно поднялся на ноги.

Рехан сел, посмотрел вниз на торчащий в нем железный штырь с недоумением на лице.

Он слабо положил на нее руку. Он попытался вытащить это из себя, но понял, что не сможет, поэтому его рука упала обратно.

Райан, чье лицо было перепачкано грязью и кровью после столкновения, сказал:

– Найджел Эмблинг передает тебе привет.

– Американец? Ты американец? – спросил Рехан по-английски, когда тот сел.

– Да.

Удивленный взгляд Рехана не дрогнул. Тем не менее, он сказал:

– Что бы ты ни думал о том, что только что сделал… ты потерпел неудачу. Через несколько минут халиф будет править Пакистаном...

Рехан поднес руку к губам, а затем посмотрел на нее: она была вся в крови. Он откашлялся густой струей крови, в то время как молодой американец стоял над ним.

– И ты умрешь.

– Я переживу тебя, придурок, – ответил Джек.