Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Том Клэнси
Марк Грини
ПОД ПРИЦЕЛОМ

1

Русские называют свой боевой вертолет Ка-50 «Чёрной акулой». И это азвание ему отлично подходит : гладкий и стремительный, он движется изящно и непредсказуемо, настигая и убивая свою добычу потрясающе эффективно.

Пара «Чёрных Акул» вынырнула из полосы предрассветного тумана и пронеслась по безлунному небу со скоростью двести узлов, всего в десяти метрах над твердью долины. Вместе они мчались в темноте плотным, колеблющимся строем с погашенными бортовыми огнями. Они летели над землей, следуя вдоль пересохшего русла ручья через долину, огибая тридцатикилометровую дугу к северо-западу от Аргвани, ближайшего крупного села здесь, в западном Дагестане.

Противоположно вращающиеся соосные несущие винты Ка-50 рассекали разреженный горный воздух. Уникальная двуроторная конструкция не нуждалась в хвостовом винте, что придавало этим вертолётам значительную скорость, поскольку большая часть мощности двигателя могла быть направлена на движение, а также делало их менее уязвимыми для зенитного огня с земли, ведь критических точек, попадание по которым неминуемо вызовет катастрофу, на этой машине было на одну меньше.

Эта особенность, наряду с другими резервными системами – самогерметизирующимся топливным баком и корпусом, частично изготовленным из композитных материалов, включая кевлар, – делает «Чёрную Акулу» исключительно мощным боевым оружием– сколь надёжным, столь же и смертоносным. Два вертолёта, несущихся к своей цели на российском Северном Кавказе, были полностью загружены боеприпасами класса "воздух-земля": каждый нес четыреста пятьдесят 30-миллиметровых снарядов для подфюзеляжной пушки, сорок 80-миллиметровых неуправляемых ракет, загруженных в два внешних контейнера, и дюжину управляемых ракет класса «воздух-земля» AT-16, подвешенных на двух внешних пилонах.

Эти два Ка-50 были ночными моделями, так что скользить в полной темноте им было привычно и комфортно. Когда они приблизились к цели, только приборы ночного видения пилотов, дисплей движущейся карты ABRIS и FLIR (инфракрасный радар дальнего обзора) не позволили вертолётам врезаться друг в друга, в отвесные скальные стены по обе стороны долины или в холмистый ландшафт внизу.

Ведущий пилот проверил время до цели, затем произнес в микрофон своей гарнитуры.

– Семь минут.

– Понял, – донесся ответ от «Чёрной Акулы» позади него.

В деревне, которая должна была сгореть через семь минут, петухи спали.

Там, в сарае, расположенном в центре скопления построек на каменистом склоне холма, Исрапил Набиев лежал на шерстяном одеяле поверх соломенной подстилки и пытался заснуть. Он укутал голову в куртку, крепко скрестил руки на груди и обхватил ими снаряжение, прикрепленное на груди. Густая борода защищала щеки, но кончик носа щипало; перчатки согревали пальцы, но холодный сквозняк, гулявший по сараю, забирался в рукава до локтей.

Набиев был родом из Махачкалы, города на берегу Каспийского моря. На его долю нередко выпадало спать в сараях, пещерах, палатках и грязных земляных траншеях под открытым небом, но вырос в бетонном многоквартирном доме с электричеством, водой, водопроводом и телевизором, и теперь ему не хватало этих удобств. Тем не менее, он оставил свои жалобы при себе. Он знал, что эта поездка была необходима. Это было частью его работы – совершать обходы и навещать свои войска каждые несколько месяцев, нравится вам это или нет.

По крайней мере, он страдал не в одиночестве. Набиев никогда никудане ходил один. Пятеро его охраннников спали рядом с ним в холодном сарае. Хотя там было совершенно темно, он слышал их храп и чувствовал запах тел и оружейного масла от их автоматов Калашникова. Остальные пятеро бойцов, сопровождавших его из Махачкалы, будут стоять снаружи на страже вместе с половиной местных силовиков. Каждый солдат бодрствует, винтовка лежит у него на коленях, рядом стоит чайник с горячим чаем.

Исрапил держал свою автомат на расстоянии вытянутой руки, поскольку это была его последняя линия обороны. У него был АК-74У, вариант заслуженного, но мощного автомата Калашникова с укороченным стволом. Перекатившись на бок, чтобы отвернуться от сквозняка, он протянул руку в перчатке к пластиковой рукоятке пистолета и подтянул оружие ближе. Он еще мгновение поерзал в подобном положении, затем перекатился на спину. С зашнурованными ботинками на ногах, пистолетным ремнем на талии и нагрудным ремнем, набитым автоматными магазинами, закреплёнными на разгрузке, было чертовски трудно устроиться поудобнее.

И не только неудобства сарая и его снаряжения не давали ему уснуть. Нет, это было гложущее постоянное беспокойство о возможном нападении.

Исрапил хорошо знал, что он был главной целью русских, они так и говорили о нём : будущее сопротивления, будущее его народа. Не только будущее исламского Дагестана, но и будущее исламского халифата на Кавказе вообще.

Набиев был первоочередной целью для Москвы, потому что практически всю свою жизнь провел на войне с ними. Он воевал с одиннадцати лет. Он убил своего первого русского в Нагорном Карабахе в 1993 году, когда ему было всего пятнадцать, и с тех пор убил многих русских в Грозном, Тбилиси, Цхинвали, и Махачкале.

Сейчас, когда ему еще не исполнилось тридцати пяти лет, он служил военным оперативным командиром дагестанской исламской организации «Джамаат Шариат» («Община исламского закона») и командовал бойцами от Каспийского моря на востоке до Чечни, Грузии и Осетии на западе, и все они сражались за одну и ту же цель: изгнание захватчиков и установление шариата.

И, иншалла, с Божьей помощью, вскоре Исрапил Набиев объединит все организации Кавказа и увидит исполнение своей мечты.

Как говорили русские, он был будущим сопротивления.

И его собственные люди тоже знали это, что облегчало его тяжелую жизнь. Десять бойцов из его службы безопасности вместе с тринадцатью боевиками местной ячейки "Аргвани" – каждый из этих людей с гордостью отдал бы свою жизнь за Исрапила.

Он снова повернулся всем телом, чтобы защитить его от сквозняка, перемещая автомат с собой, пытаясь найти положение хоть немного поудобнее. Он перекинул шерстяное одеяло через плечо и стряхнул с бороды прилипшую солому.

Ну что ж, подумал он про себя. Он надеялся, что никому из его людей не придется расстаться с жизнью до рассвета.

Исрапил Набиев заснул в темноте, когда на склоне холма прямо над деревней прокукарекал петух.

* * *

Крик петуха прервал передачу русского, лежащего в сорняках в нескольких метрах от большой птицы. Он подождал второго и третьего звонка от петуха, а затем снова прикоснулся губами к рации, прикрепленной к его нагрудному ремню.

– Группа "Альфа", наблюдаю вас. Передадим ваше местоположение через минуту.

Ответа не последовало. Снайперская группа была вынуждена приблизиться на расстояние десяти метров к стене шлакоблочной хижины, чтобы получить прямую видимость цели, находящейся еще на расстоянии ста метров. Они не разговаривали, даже не перешептывались, находясь так близко к противнику. Наблюдатель просто дважды нажал кнопку передачи, передав пару щелчков в качестве подтверждения того, что получил сообщение.

Над наблюдателем, чуть выше по крутому склону, восемь человек услышали два щелчка, а затем медленно двинулись в темноте.

Восемь бойцов вместе с командой снайперов из двух человек были военнослужащими российской Федеральной службы безопасности. В частности, эта группа входила в состав управления "Альфа" Центра специальных операций ФСБ. Самое элитное из всех подразделений российского спецназа, группа "Альфа" ФСБ, были экспертами в контртеррористических операциях, освобождении заложников, штурмах городов и широком спектре различных смертоносных искусств.

Все бойцы этого подразделения также были профессиональными альпинистами, они обладали даже лучшей горной подготовкой, чем требовалось для этой операции. Вершины позади них, к северу, были намного выше холмов этой долины.

Но именно другая подготовка, которой обладали эти люди, сделала их идеально подходящими для выполнения задания. Огнестрельное и холодное оружие, рукопашный бой, взрывчатые вещества. Команда Альфа состояла из отборных убийц. Бесшумные движения бесплотных теней.

Всю ночь русские продвигались медленно, чувства были напряжены, несмотря на трудности, которые им пришлось пережить в пути. Проникновение было чистым; за шесть часов, проведенных на пути к цели, они не почувствовали ничего, кроме запаха леса, и не увидели никого, кроме животных: коров, спящих или пасущихся без присмотра на лугах, лис, неожиданно выскакивающих из листвы, и горного козла с огромными рогами, мелькнувшего где-то высоко на скалах у отвесного горного перевала.

В Дагестане бойцы группы Альфа не были новичками, но гораздо больший опыт работы они приобрели в соседней Чечне. Потому что, честно говоря, в Чечне было куда больше террористов, подлежащих ликвидации, чем в Дагестане, хотя «Джамаат Шариат», казалось, делал всё возможное, чтобы догнать своих мусульманских братьев на западе. В Чечне чаще воевали среди гор и лесов, основные же конфликтные зоны Дагестана были городскими, но это место, сегодняшняя Омега, или цель, существенно отличалась. Вокруг тесного скопления домишек теснились густо поросшие лесом скалы, пересечённые грунтовыми дорогами, посреди которых пролегали траншеи, чтобы отводить дождевую воду вниз к реке.

Солдаты сбросили свои трёхдневные рюкзаки в километре отсюда, сняв с себя всё лишнее, кроме орудий войны. Теперь они двигались с величайшей скрытностью, проползая по пастбищу прямо над деревней, а затем попарано преодолевая загон. Они прошли мимо своей снайперской команды на краю деревни и заняли позиции между строениями: амбаром, туалетом, односемейным домом, сараем для трактора из обожженного кирпича с жестяной крышей. По мере продвижения бойцы осматривали каждый угол, каждую тропинку, каждое тёмное окно через свои приборы ночного видения.

Они несли автоматы АК-105 и сотни патронов 5,45x39 мм в низкопрофильных нагрудных чехлах, которые позволяли падать на землю, чтобы спрятаться от глаз часового или от огня противника. Их зеленые мундиры и зеленые же бронежилеты были заляпаны грязью, покрыты пятнами от травы и насквозь мокры от растаявшего снега и пота, который лил градом, несмотря на холод.

На ремнях у них висели кобуры с пистолетами 40-го калибра, русской модели «Варяг» МР-445. Некоторые также несли бесшумные пистолеты 22-го калибра, чтобы оборвать лай сторожевых собак тихим выстрелом 45-грановой экспансивной пули в голову.

Они обнаружили местоположение своей цели и засекли движение перед амбаром. Часовые. В соседних зданиях должны были быть и другие; некоторые из них не спали, хотя их бдительность этим ранним утром оставляла желать лучшего.

Русские описали широкую дугу вокруг цели, держа автоматы наготове и в течение минуты ползли на локтях, прежде чем встать на четвереньки ещё минуты на две. Осёл пошевелился, залаяла собака, заблеяла коза – обычные звуки для раннего утра в фермерском хозяйстве. Наконец все восемь солдат рассредоточились вокруг задней части здания, четырьмя группами по двое, перекрывая заранее определенные сектора огня своими русскими автоматами, каждый из которых был снабжён американским голографическим лазерным прицелом EOTech. Бойцы пристально вглядывались в красные лазерные прицельные сетки или, точнее, в те сектора окон, дверей или переулка, которые прицельная сетка покрывала.

И только тогда командир группы прошептал в рацию:

– На позиции.

Если бы это была обычная атака по опорному пункту террористов, «Альфа» прибыла бы на больших бронетранспортёрах или вертолётах, а самолёты обстреляли бы деревню ракетами, в то время как «Альфа» выпрыгивала бы из своих БТРов или спускалась на землю с транспортных вертолётов.

Но атака предстояла необычная. Им было приказано попытаться взять цель живьём.

Источники в разведке ФСБ сообщили, что человек, которого они преследовали, знал имена, местонахождение и связи практически всех лидеров джихадистов в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Если бы его схватили и как следует допросили, ФСБ могла бы нанести фактически смертельный удар исламскому делу. С этой целью восемь человек, которые притаились в темноте в двадцати пяти метрах от задней части здания цели, прикрывали тыл. Нападавшие были ещё в пути, и также пешком двигались по долине с запада. Нападавшие, если реальность сохраняла хоть малейшее сходство с планом операции, загнали бы цель в ловушку, устроенную с тыльной стороны амбара.

Группа Альфа решила, что план операции был многообещающим, ведь он основывался на знании тактики боевиков здесь, на Кавказе. Когда на них нападут более крупные силы, начальство побежит. Не то чтобы дагестанцы и чеченцы были трусами. Нет, храбрости у них было в избытке. Но их лидеры всегда были им дороги. Пехотинцы вступали в бой с нападающими, занимая хозяйственные постройки и бункеры, укреплённые мешками с песком. В таком сооружении один вооружённый боец был способен сдерживать целую команду атакующих в течение того времени, которое требовалось лидеру и его личной охране, чтобы скрыться в неприступных горах, которые они, вероятно, знали так же хорошо, как изгибы тел своих возлюбленных.

Итак, восемь бойцов спецназа из заградительного отряда ждали, стараясь сдерживать дыхание и сердцебиение, готовясь захватить одного человека.

В нагрудных карманах бронежилетов каждый участник вылазки носил ламинированную карточку-бейдж с фотографией Исрапила Набиева.

Попасть в плен к российскому спецназу и обнаружить, что твоё лицо совпадает с фотографией разыскиваемой особы – судьба незавидная.

Но попасть в плен к российскому спецназу и обнаружить, что твоё лицо не соответствует этой фотографии, было бы ещё хуже, потому что среди всех жителей деревни бойцам важно было оставить в живых лишь одного.

2

Собаки отреагировали первыми. Рычанию большой кавказской овчарки ответил хор других животных вокруг деревни. Они не почувствовали запаха русских, потому что спецназовцы маскировали его химикатами и специальным нижним бельем, которое удерживало запахи тела. Но движение собаки почувствовали и тотчас начали лаять в таком количестве, что это избавило их от пуль 22-го калибра.

Дагестанские часовые у входа в амбар оглянулись, несколько человек лениво прочертили фонариками световые дуги, один крикнул животным, чтобы они заткнулись. Но когда лай превратился в непрерывный хор и некоторые животные принялись выть, часовые встали и подняли к плечам автоматы.

Только тогда долину заполнил грохот роторов.

Исрапил уже дремал, но сейчас он обнаружил себя стоящим на ногах, полностью проснувшимся и двигающимся – ещё не осознав толком, что именно его разбудило.

«Русские вертолеты!» – крикнул кто-то, что было и так достаточно очевидно в этот момент, потому что грохот вращающихся винтов разносился по всей долине, а ни у кого, кроме русских, здесь не могло быть вертолетов. Исрапил знал, что у них остаются считанные секунды, чтобы бежать, и он отдал приказ сделать именно это. Командир его охраны выкрикнул в рацию приказ ячейке Аргвани : выйти со своими гранатомётами на открытое пространство, чтобы отразить приближающийся вертолёт. Затем он приказал двум водителям подъехать на своих пикапах прямо к входной двери амбара.

Теперь Исрапил был полностью начеку. Он перевел предохранитель на своем короткоствольном АК вниз и двинулся к передней части амбара с оружием у плеча. Он знал, что звук вертолётов будет звучать в долине еще минуту, прежде чем русские действительно появятся здесь. Он провел последние два десятилетия, уклоняясь от русских вертолётов и был экспертом по их возможностям и недостаткам.

Первый грузовик прибыл к передней части амбара тридцать секунд спустя. Один из охранников снаружи открыл пассажирскую дверь, а затем запрыгнул в кузов позади. Затем ещё двое мужчин не далее чем в двадцати футах открыли входную дверь.

Третьим человеком, вышедшим из двери, был Исрапил; он не успел сделать и двух шагов в утреннем воздухе, как рядом раздался характерный треск выстрелов из стрелкового оружия. Сначала он подумал, что это один из его людей слепо стреляет в темноту, но горячая, мокрая кровавая пощёчина на его лице развеяла эту мысль. Один из охранников был застрелен, он дёрнулся и упал, заливая всё вокруг кровью из разорванной груди.

Исрапил пригнулся и побежал, но раздалось ещё больше выстрелов, пули пробивали металл и стекло грузовика. Полевой командир Джамаат Шариат увидел вспышки выстрелов на дороге рядом с хижиной примерно в двадцати пяти метрах вверх по холму. Человек, стоявший в кузове грузовика, сделал один выстрел в ответ, прежде чем свалился с обочины в грязную канаву посередине дороги. Стрельба продолжалась, и Набиев узнал хорошо знакомые звуки автоматов Калашникова и российского ручного пулемета ППМ. Стоило повернуться, как прямо на него посыпались искры от пуль с медной оболочкой, ударивших в каменную стену амбара. Он пригнулся и врезался в свою охрану, заталкивая их обратно.

Он и двое других пробежали через тёмное сооружение, протиснулись мимо пары ослов, привязанных к западной стене, направляясь к большому окну, но взрыв остановил их на полпути. Набиев оторвался от своих людей, подбежал к каменной стене и выглянул через широкую трещину, сквозь которую его всю ночь мучил сквозняк. Над долиной зависли два боевых вертолета. Их силуэты были чуть чернее чёрного неба, пока каждый не выпустил еще один ракетный залп со своих пилонов. Затем металлические звери осветились, полосы пламени помчались к деревне, обглняя белые шлейфы, и сотрясающие землю взрывы пошатнули здание в ста метрах к западу.

– «Черные Акулы»! – крикнул он в комнату.

– В заднюю дверь!– крикнул один из его людей на бегу, и Набиев последовал за ним, хотя теперь он уже был уверен, что его позиция вот-вот попадёт в окружение. Никто не будет ползти долгие мили, чтобы попасть в это место, как – теперь он был в этом уверен – сделали русские, только для того, чтобы забыть отрезать ему путь к отступлению. Тем не менее, не было никаких вариантов; следующий ракетный залп мог попасть в этот амбар и сделать его и его людей мучениками, не дав им возможности забрать с собой несколько неверных.

Русские в задней части амбара держались тихо и притаились, разбившись на четыре группы по два человека, терпеливо ожидая, пока начнется атака на холме, а «Чёрные акулы» прибудут на позицию и начнут сеять смерть с помощью своих ракетных установок.

Группа Альфа отправила двух бойцов закрепиться на позиции на шесть часов и следить за моджахедами или любыми вооруженными гражданскими лицами, движущимися вверх по холму через деревню. Но получившая эту задачу команда не имела прямой видимости на небольшую шлакоблочную хижину прямо к юго-востоку от самой восточной пары спецназовцев. Из темного открытого окна медленно показался ствол винтовки с продольно-скользящим затвором, направленный на ближайшего русского, и как раз в тот момент, когда открылась задняя дверь амбара, винтовка рявкнула. Пуля ударила бойца группы Альфа в стальную пластину бронежилета на спине; он упал вперёд, на грудь. Его напарник развернулся в сторону угрозы и открыл огонь по шлакоблочной хижине. Мятежники, выбегавшие из задней части амбара, мгновенно поняли, что они наткнулись на ловушку. Все пятеро дагестанцев вышли на открытое пространство позади амбара, держа пальцы на спусковых крючках, пули калашниковых летели слева и справа, поражая всё, что скрывала темнота, пока они, спотыкаясь, пробирались через дверной проем.

Кусок меди – горячий, искривленный осколок от 7,62-миллиметровой пули, срикошетившей от камня, попал одному из офицеров спецназа прямо в горло, прорвав кадык, а затем перерезав и сонную артерию. Он упал навзничь, схватившись за шею и корчась в предсмертных муках. Вся маскировка миссии в тот момент потеряла смысл, и лишь только из дверного проема каменного амбара высыпало еще больше моджахедов, его люди открыли ответный огонь по террористам на дороге.

Командир охраны Набиева заслонил его своим телом, когда русские начали стрелять. В течение секунды после этого его туловище было изрешечено пулями калибра 5,45. Ещё больше людей Набиева упали вокруг него, но группа продолжала стрелять, пока их лидер отчаянно пытался сбежать. Он нырнул в сторону, откатился по грязи от двери амбара, а затем снова поднялся на ноги, стреляя в ночь из своего АК-74У. Он разрядил оружие, пока бежал параллельно стене амбара, затем споткнулся в тёмном переулке между двумя длинными жестяными складскими бараками. Появилось ощущение, что теперь он остался один, но это не заставило ни на миг замедлить головокружительный бег и осмотреться по сторонам. Он просто продолжал бежать, поражённый тем, что в него не попала ни одна пуля из очереди, прошившей его людей. На бегу он ударился об обе жестяные стены и снова споткнулся. Его взгляд был устремлен на отверстие в двадцати метрах впереди; руки с трудом вытаскивали из разгрузки новый магазин с патронами. Его автомат, ствол которого стал обжигающе горячим после тридцати выстрелов в автоматическом режиме, дымился в холодном утреннем воздухе.

Исрапил потерял равновесие в третий раз, когда он вставлял магазин и оттягивал назад рукоятку заряжания калашникова; теперь он упал на колени, автомат едва не вывалился из его рук в перчатках, но он поймал его и встал на ноги. Он остановился возле жестяных складов, посмотрел за угол и никого не увидел на своем пути. Автоматическая стрельба позади него продолжалась, звук гулких взрывов от ракет вертолётов, ударяющихся о склон холма, бился о стены долины и отскакивал от них, каждый залп многократно атаковал его уши, поскольку звуковые волны двигались вперед и назад по деревне.

Радио на плечевом ремне его грудной обвязки пищало, бойцы по всей округе что-то кричали друг другу. Он проигнорировал отрывистые сообщения и продолжил бежать.

Он пробрался в горящий дом из обожженного кирпича ниже по склону. Русская ракета пробила крышу, и всё внутри однокомнатного дома горело и тлело. Здесь должны были быть тела, но осматриваться он не стал, просто продолжив путь к открытому заднему окну и, достигнув цели, выпрыгнул через него наружу.

Нога Исрапила зацепилась за подоконник, и он упал лицом вниз. Он снова попытался встать; со всем адреналином, циркулирующим в его теле, тот факт, что он споткнулся и упал четыре раза за последние тридцать секунд, даже не был замечен.

Пока он снова не упал.

На бегу по прямой грунтовой дорожке вдоль переулка в ста метрах от каменного амбара, правая нога отказала, он упал и, полностью перекатившись вперёд, оказался на спине. Ему и в голову не пришло, что причиной неловкостти стала рана : русским таки удалось подстрелить его у амбара. Боли не было. Но при попытке снова подняться на ноги, рука в перчатке скользнула по ноге и мгновенно намокла. Посмотрев вниз, он увидел, как его кровь течет из рваной дыры в поношенном хабэ. Он на мгновение остановился, чтобы посмотреть на кровь, блестящую в свете полыхающего прямо впереди пикапа. Рана зияла на бедре, чуть выше колена, и мерцающая кровь покрывала его камуфляжные брюки до самого ботинка.

Каким-то образом он снова поднялся на ноги, сделал осторожный шаг вперед, опираясь на автомат как на костыль, и затем обнаружил, что его заливает самый яркий, самый жаркий белый свет, который он когда-либо видел. Луч шел с неба, от прожектора «Чёрной акулы» в двухстах метрах впереди.

Исрапил Набиев знал, что если Ка-50 нацелил на него прожектор, то одновременно на него же направили и 30-миллиметровую пушку. И понимал, что через несколько секунд станет шахидом. Мучеником.

Это наполнило его гордостью.

Он выдохнул, готовясь нацелить автомат на громадину «Чёрной акулы», но тут прямо в затылок врезался приклад АК-105, и все в мире Исрапила Набиева потемнело.

Он проснулся от боли. Голова болела, тупая боль засела глубоко в мозгу, острая терзала череп снаружи. Правую ногу туго стягивал жгут, остановивший поток крови из раны. Руки были вывернуты назад за спину да так, что плечи, казалось, вот-вот сломаются. На запястьях были застегнуты холодные железные наручники. Что-то кричащие люди тянули его в разные стороны, рывком поднимали на ноги и прижимали к каменной стене.

Фонарик светил ему в лицо, и он отшатнулся от света.

– Они все так похожи друг на друга, – раздался голос по-русски за светом. – Выстраивайте их в ряд.

В луче фонарика он увидел, что всё ещё находится в горной деревне. Вдалеке слышалась продолжающаяся спорадическая стрельба. Русские проводили зачистку.

Четверых других боевиков Джамаат Шариат, выживших в перестрелке, прижали к стене рядом с ним. Исрапил Набиев точно знал, что делают русские. Этим спецназовцам было приказано взять его живым, но из-за грязи, пота и бород, а также слабого предрассветного света русские с трудом опознали человека, которого искали. Исрапил огляделся вокруг. Двое были из его охраны; еще двое были членами ячейки Аргвани, которых он не знал. У всех были длинные волосы и густые чёрные бороды, как и у него.

Русские поставили пятерых мужчин плечом к плечу у холодной каменной стены и удерживали их там под дулами своих автоматов. Рука в перчатке схватила первого дагестанца за волосы и вздёрнула его голову. Другой боец группы «Альфа» посветил фонариком на моджахеда. Третий держал ламинированную карточку рядом с лицом мятежника. С неё смотрела фотография бородатого мужчины.

– Нет, – сказал кто-то в группе.

Не колеблясь, на свет появился чёрный ствол пистолета «Варяг» 40-го калибра, и оружие грохнуло. Со вспышкой и треском, который эхом разнесся по переулку, голова бородатого террориста дернулась назад, и он упал, оставив за собой кровь и осколки костей на стене.

Ламинированное фото было поднесено ко второму мятежнику. И снова голова мужчины была вытянута так, чтобы было видно его лицо. Он прищурился в белом луче фонарика.

– Нет.

Появился автоматический пистолет и выстрелил ему в лоб.

Третьим бородатым дагестанцем был Исрапил. Рука в перчатке убрала спутанные волосы с его глаз и размазала грязь по щекам.

–Ну… Может быть… Может быть, – сказал голос. Затем: – Я так думаю… Пауза. – Исрапил Набиев?

Исрапил не ответил.

– Да, это он.

Фонарь опустился, а затем в сторону двух повстанцев Джамаат Шариат слева от Исрапила развернулся автомат.

Бум! Бум!

Боевики отлетели назад к стене, а затем ничком упали в грязь у ног Исрапила.

Набиев некоторое время стоял у стены в одиночестве, затем его схватили за шею и потащили к вертолёту, приземлявшемуся на коровьем пастбище ниже по долине.

Две «Чёрные акулы» висели в воздухе, их пушки теперь стреляли беспорядочно, разрывая здания на части и убивая людей и животных. Они будут делать это ещё несколько минут. Они не будут непременно убивать каждого – это заняло бы больше времени и усилий, чем они хотели потратить. Но делалось всё возможное, чтобы максимально разрушить деревню, оказавшую гостеприимство лидеру дагестанского сопротивления.

Набиева раздели до нижнего белья и понесли вниз по склону, преодолевая оглушительный и мощный поток воздуха от ротора транспортного вертолета Ми-8. Солдаты усадили его на скамейку и приковали наручниками к внутренней стенке фюзеляжа. Он сидел там, зажатый между двумя грязными бойцами из группы «Альфа» в чёрных лыжных масках, и смотрел в открытую дверь.

Снаружи, как только лучи рассвета начали пробоваться сквозь задымленный воздух в долине, спецназовцы выложили в ряд тела погибших товарищей Набиева и сфотографировали их лица цифровыми камерами. Затем они с помощью чернильных подушечек и бумаги сняли отпечатки пальцев с его погибших братьев по оружию.

Ми-8 взлетел.

Спецназовец, сидевший справа от Набиева, наклонился к его уху и крикнул по-русски:

– Они говорили, что ты будущее своего движения. А теперь – стал прошлым!

Исрапил улыбнулся, и сержант спецназа это увидел. Он ткнул стволом автомата в рёбра мусульманина.

– Что смешного?

– Я думаю о том, на что готов пойти мой народ, чтобы вернуть меня.

– Может быть, ты и прав. Может быть, мне следует просто убить тебя прямо сейчас.

Исрапил снова улыбнулся.

– Сейчас я думаю обо всём, что сделал мой народ на моей памяти. Ты не победишь, русский солдат. Нет, ты не победишь.

Голубые радужки русского долго сверкали сквозь глазные щели лыжной маски, пока Ми-8 набирал высоту. Наконец он снова ткнул Исрапила в ребра своим автоматом, и откинулся на фюзеляж, пожав плечами.

Когда вертолет поднялся из долины и направился на север, деревня под ним горела.

3

Кандидат в президенты Джон Патрик Райан стоял один в мужской раздевалке спортзала средней школы в Карбондейле, штат Иллинойс. Его пиджак ждал своего часа на переносной вешалке поблизости, но в остальном он был одет элегантно: бордовый галстук, слегка накрахмаленная кремовая рубашка с французскими манжетами и отглаженные угольно-чёрные брюки.

Он отхлёбывал воду из бутылки и прижимал к уху мобильный телефон.

Раздался негромкий, почти извиняющийся стук в дверь, затем она с треском открылась. Девушка в наушниках с микрофоном заглянула в комнату; прямо за ней Джек увидел левое плечо своего главного агента Секретной службы Андреа Прайс-О’Дэй. Остальные толпились дальше по коридору, который вел к переполненному спортзалу школы, где толпа шумно приветствовала и аплодировала, а усиленная микрофонами медь оркестра ревела изо всех сил.

Девушка сказала:

– Как только понадобится, мы готовы, господин президент.

Джек вежливо улыбнулся и кивнул:

– Сейчас буду, Эмили.

Голова Эмили исчезла, дверь закрылась. Джек держал телефон у уха, прислушиваясь к записанному голосу сына.

«Привет, вы позвонили Джеку Райану-младшему. Вы знаете, что делать дальше...»

Последовал звуковой сигнал.

Джек-старший заговорил легким и непринужденным тоном, который и близко не соответствовал его истинному настроению.

– Привет, приятель. Просто проверка связи. Я тут говорил с твоей мамой, и она сказала, что ты был занят и сегодня тебе пришлось отменить ваш совместный обед. Надеюсь, всё идет хорошо.

Он помолчал, затем снова взял трубку.

– Сейчас я в Карбондейле; мы сегодня же вечером отправимся в Чикаго. Я буду там весь день, а завтра вечером, в среду, мама встретится со мной в Кливленде на дебатах. Просто хотел связаться с тобой. Позвони мне или маме, когда сможешь, ладно? Пока.

Райан отключил вызов и бросил телефон на диван, который вместе с вешалкой для одежды и несколькими другими предметами мебели составлял убранство импровизированной гримерки. Джек не осмелился положить телефон обратно в карман, даже переключив на виброзвонок, чтобы не забыть вынуть его перед выходом на сцену. Если бы он забыл и кто-то позвонил в этот момент, у него были бы проблемы. Эти петличные микрофоны улавливали почти всё, и, несомненно, сопровождавшие его представители прессы сообщили бы всему миру, что свои газы он не контролирует и поэтому не годится в руководители.