Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

Пассивное контрнаблюдение было самым простым в применении, поскольку оно не требовало ничего, кроме умения видеть цель и знания того, какие типы машин и методы будут использованы против нее. Автомобиль "Рено" наверняка применял пассивные меры контрразведки, поскольку в нем наверняка было полно людей, которые высматривали "хвост". Но пассивный режим также было легче всего победить, потому что большой флот наблюдения мог перемещать свои машины по схеме, которая означала, что ни одна машина не будет находиться достаточно близко, чтобы ее заметили.

Активное контрнаблюдение означало именно это: выполнение какого-либо действия, чтобы выманить любой "хвост" наблюдения. Если бы "Рено" быстро съехал на обочину, всем последователям пришлось бы либо остановиться, либо проехать мимо, что, возможно, поставило бы под угрозу их миссию. Если бы "Рено" начал двигаться по тихим боковым улочкам или переулкам или проезжать автостоянки, любому преследователю пришлось бы раскрыть себя, чтобы оставаться рядом с целью.

Но ни одна из этих активных мер не была наихудшим сценарием для следующих сил. Нет, наихудшим сценарием было именно то, что случилось с подразделением ГУВР, за которым Кларк и Чавез следили, как раз когда они въезжали в Восьмой округ.

– Выше головы! – Закричал Чавес, увидев, что универсал "Субару" ГУВР слишком быстро съехал на обочину, а затем свернул в узкий переулок. У машины сопровождения не было никаких причин совершать такой странный маневр, если только она только что не получила предупреждение по рации о том, что машина-цель совершила разворот и теперь мчится обратно к машинам группы наблюдения.

Это была драматическая проверка безопасности, которая не была редкостью для команды, направляющейся на секретную миссию, но "Рено" обманул ГУВР, не применив никаких других активных мер перед своим разворотом, тем самым заставив последователей думать, что цель не станет предпринимать ничего столь экстремального.

Кларк и Чавез не съехали на обочину; они никак не могли сделать этого, не скомпрометировав себя перед командой ГУВР, если не перед самой машиной-целью, фары которой они теперь могли видеть на сотню ярдов впереди.

– Просто нужно проехать мимо, – сказал Кларк, и он так и сделал, придерживаясь той же полосы движения и той же скорости. Он не повернул головы, когда машина-мишень проехала мимо; вместо этого он просто продолжил движение, доехав до авеню Гош и продолжив движение на юго-запад.

Чавез сказал:

– Посмотри, кто еще продолжал ехать.

Черный мотоцикл "Сузуки" продолжил движение, все еще перед Кларком и Чавезом.

– У него было достаточно времени, чтобы уйти, прежде чем Рокки добрался так далеко, если у него есть связь с остальной командой.

Кларк кивнул.

– Если только он не с французами. Он с Рокки. Он высматривал "хвост".

– Он из РСО?

– Похоже на то.

– Не может быть, чтобы он не заметил отъезжающую машину прикрытия.

– Ни в коем разе. ГУВР сгорели.

– Как ты думаешь, ГУВР продолжит следить?

– У них по меньшей мере пять машин, возможно, больше. Они остановят одного или двух, которых "Рено" только что не объехал, и попытаются догнать его. Мы должны быть уверены, что Рокки и его ребята вот-вот прибудут к месту назначения.

Минуту спустя Кларк и Чавез сидели на перекрестке на широком бульваре Елисейских полей. Им удалось позволить фургону "Рено" проскочить обратно перед ними благодаря небольшой дорожной аварии, которая замедлила движение на бульваре, и паре красных огней, которые резко остановили движение. Они избегали смотреть в зеркала заднего вида в поисках ГУВР; они знали, что двое мужчин в автомобиле, которые постоянно смотрели в зеркала, скорее всего, будут замечены обученными специалистами по наблюдению.

"Рено" свернул с Елисейских полей, сделал еще несколько поворотов, а затем выехал на обсаженную деревьями авеню Георга V. Когда машина-цель затормозила перед ними, Кларк сказал:

– Похоже, мы на месте.

Чавес посмотрел на GPS на своем айфоне.

– Прямо впереди справа отель “Четыре сезона”.

Кларк присвистнул.

– "Четыре сезона"? Довольно шикарно для лейтенанта РСО и трех его приятелей.

– Не так, что ли?

Фургон "Рено" действительно остановился всего в нескольких метрах от входа в роскошный отель. Кларк проезжал мимо, когда один мужчина вылез из фургона и раскрыл свой зонт, а затем направился ко входу.

На углу Кларк повернул направо, а затем быстро съехал на тротуар.

– Пойди проверь.

– Само собой, – сказал Динг, вылезая с пассажирского сиденья минивэна "Гэлакси". Он вошел в отель через служебный вход.

Кларк обошел квартал, и когда тот вернулся, Чавез стоял под дождем у служебного входа. Он забрался обратно в "Гэлакси".

– Один парень только что зарегистрировался в номере. Бронь на имя Ибрагим. Две ночи. Я не запомнил номер комнаты, но слышал, как портье вызвал носильщика и сказал, чтобы тот проводил их в номер. Остальная команда прибывает прямо сейчас. У них весь багаж, который мы видели, когда они садились в фургон.

– Удалось опознать Рокки?

– Конечно. Это был он, с зонтиком. Он говорил по-французски. Плохой французский, но это единственный, который я знаю.

Кларк и Чавез уехали на запад по авеню Пьер де Серби. Кларк удивленно покачал головой. “Итак, боевик РСО подбирает трех дворняг и кучу снаряжения в гетто и переносит их прямо в номер "Четырёх сезонов".

Чавез только покачал головой.

– Номер здесь, должно быть, стоит пять штук за ночь. Не могу поверить, что здесь расквартирован РСО, если только...

Кларк кивнул; его ответ был отстраненным:

– Если только это не часть операции.

Чавес вздохнул.

– Эти ребята вот-вот начнут шуметь.

– В течение дня. Конспиративная квартира в Сен-Сент-Дени была перевалочным пунктом. "Четыре сезона" – это наша миссия. Остаётся не так много времени.

– Жаль, что у нас такое слабое представление об их целях.

– Отсюда они могут нанести удар по чему угодно в Париже. Мы можем следить за ними до того момента, как они начнут действовать, но это слишком рискованно. В зависимости от того, что находится в этих пакетах, Хосни Рокки мог планировать убийство высокопоставленной персоны, остановившейся в отеле "Четыре сезона", обстрелять консульство США из пулемета или взорвать собор Парижской Богоматери.

– Мы можем предупредить французов.

– Динг, если бы у нас было хоть малейшее представление о том, кто или что было целью, мы могли бы предупредить нужных людей и переместить цель или закрыть ее местоположение. Но просто сообщить французским копам, что группа сомнительных ублюдков находится в определенном номере дорогого отеля? Нет… Подумай об этом. Они не захотят инцидента, они не захотят нарушать чьи-либо права, поэтому они наведут некоторые деликатные справки в отеле...

Динг закончил свою мысль: – Тем временем эти придурки сбегают с семтексом и детонатором и уничтожат Эйфелеву башню со всеми, кто в ней находится.

– Ты понял. ГУВР уже следит за ними. Мы должны работать, исходя из предположения, что это все, что на данный момент получит эта секция танго.

– Значит, мы их уничтожим?

Кларк обдумал это.

– У нас не было такой возможности со времен Эмира. Райан говорит, что Рокки сам по себе не представляет особой важности, но если он здесь выполняет работу для аль-Кахтани, можете не сомневаться, он знает об аль-Кахтани больше, чем мы.

– Ты хочешь его прикончить?

– Это было бы здорово. Мы можем остановить его нападение, убить других парней в его камере, а затем поймать его для небольшой беседы.

Чавез кивнул.

– Мне это нравится. Не думаю, что у нас есть время ждать.

– Времени нет совсем. Я сам позвоню. Нам понадобится некоторая помощь, чтобы провернуть это дело .

10

Джек Райан-младший поднес к лицу пакет со льдом. Он только что получил удар локтем в верхнюю губу. За этим последовало "Прости, старина" Джеймса Бака, не совсем обычное извинение, которое никак не улучшило настроение в тренировочном зале. Джек знал, что "случайный" удар локтем был нанесен намеренно.

Бак играл в "хорошего полицейского/плохого полицейского", причём в одном лице. Это была некая стратегия, позволяющая держать Джека-младшего в напряжении; сам Джек это понимал. И это сработало. Только что Бак говорил Райану, как здорово у него получается, а в следующую минуту уже душил его сзади.

Господи, подумал Джек. Это отстой.    Но он понял, насколько удивительным было это обучение с точки зрения передачи информации и обучения его разума и тела реагировать на непредсказуемые угрозы. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что когда-нибудь, намногопозже, когда синяки заживут, он по достоинству оценит Джеймса Бака и его раздвоение личности.

Философия преподавания Бака подталкивала к умонастроению не меньше, чем подчеркивала его тактику.

– Честного боя не бывает, парень. Если один из бойцов дерется "честно", то бой не продлится долго. Более грязный ублюдок всегда победит.

Райан начал замечать, что меняется под тяжестью "грязной" тактики бывшего сотрудника САС. Несколько недель назад он боролся и наносил прямые удары руками и хуками. Теперь он чаще всего использовал одежду противника против него самого, выкручивал ему руки мучительными приемами и даже наносил удары по адамову яблоку.

Тело Райана было покрыто синяками с головы до ног, его суставы были вывернуты, а лицо и торс пересекали царапины.

Он не мог сказать, что выиграл больше нескольких из примерно сотни схваток с Баком, но признал свой невероятный прогресс за последний месяц.

Райан был достаточно взрослым и умным, чтобы понимать, что происходит. Бак вообще не имел против него ничего личного. Он просто делал свою работу, и его работа состояла в том, чтобы сначала сломить Райана.

И у него это получалось чертовски хорошо, признался Джек.

– Ещё! – крикнул Бак и начал движение по тиковому полу, приближаясь к ученику. Райан быстро положил пакет со льдом на стол и приготовился к новой схватке.

Кто-то позвонил из офиса додзё.

– Джеймс? Райана к телефону.

Глаза Бака сузились, готовясь к предстоящему нападению. Услышав отвлекающий маневр, он остановился и повернулся к ученику в кабинете.

– Что я, черт возьми, говорил тебе о звонках во время тренировки?

Тело Джека напряглось. Его тренер был в десяти футах от него; два быстрых шага, и он окажется на расстоянии вытянутой руки. Райан подумал о том, чтобы броситься на своего тренера в этот момент, когда тот отводил глаза. Это был бы грязный удар, но Бак поощрял именно это.

– Это Хендли, – послышался голос из кабинета.

Валлиец вздохнул.

– Хорошо. Иди, Райан, – сказал он, поворачиваясь к молодому американцу.

Напряженное тело Райана расслабилось. Черт.    Он вполне мог подстеречь Бака, и, судя по взгляду, которым Бак одарил его сейчас, инструктор по рукопашному бою и холодному оружию тоже это знал. По его удивленным глазам он понял, что кончил за полсекунды до того, как его юный ученик надрал ему задницу.

Джеймс Бак одобрительно улыбнулся.

Райан пришел в себя и тыльной стороной ладони вытер немного крови из носа. Он направился в кабинет к телефону, старательно скрывая тот факт, что последний удар Бака во внутреннюю часть его колена оставил там остаточную боль, чтобы Бак не увидел травму Джека и не воспользовался ею в их следующей схватке.

– Райан.

– Джек, это Джерри.

– Привет, Джерри.

– Ситуация в Париже. Пока мы разговариваем, "Гольфстрим" заправляется в Балтимор-Вашингтон Интернешнел. На борту будут сумки со снаряжением, на столе папка с вашими документами, несколько кредитных карточек и наличных, а также дальнейшие инструкции. Добирайтесь туда как можно быстрее.

Лицо Райана оставалось бесстрастным, хотя он чувствовал себя школьником, которого только что отпустили на летние каникулы в феврале.

– Верно.

– Чавес позвонит вам по пути и попросит осмотреть кое-какое оборудование, которое, по его заказу, будет находиться на борту.

– Понял.

Париж, подумал Джек. Насколько это здорово?

– И ещё, Джек?

– Да, Джерри?

– Это может обернуться плохо. Вы не будете проводить анализ. Кларк будет использовать вас так, как сочтет нужным.

Джек быстро отчитал себя за то, что думает о красивых девушках и кафе на открытом воздухе. Погрузись с головой в игру.

– Я понимаю, – сказал он и передал трубку Баку. Британец взял ее и послушал. Джеку показалось, что пожилой мужчина похож на льва, наблюдающего за убегающей газелью.

– Я вернусь, – сказал Райан, поворачиваясь к раздевалке.

– Я буду ждать, парень. Возможно, тебе захочется привести в порядок свое больное колено, пока ты будешь в отпуске, потому что мой ботинок будет искать это слабое место по твоему возвращению.

– Великолепно, – пробормотал Джек, исчезая за дверью.

* * *

Дом Карузо и Сэм Дрисколл сидели на двух раскладушках, которые они поставили у окна своей квартиры-студии в каирском районе Замалек. Они потягивали кофе по-турецки, который Сэм приготовил в металлическом кофейнике на плите, и смотрели на участок на соседнем склоне холма в нескольких кварталах отсюда.

За весь вечер эль-Дабусси принял только одного посетителя. Карузо сделал несколько снимков машины, "Мерседеса" S-класса, и запомнил номер. Он отправил изображения по электронной почте аналитикам в Кампусе, и они через несколько минут сообщили, что автомобиль зарегистрирован на высокопоставленного египетского парламентария, который всего девять месяцев назад был членом "Братьев-мусульман", живущим в изгнании в Саудовской Аравии. Теперь он вернулся домой и помогал управлять страной. Все это было прекрасно, подумал Дом, до тех пор, пока он не начал развлекаться с известным бывшим тренером РСО, имеющим опыт работы в лагерях "Аль-Каиды" в Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали.

Черт,сказал себе Карузо, а затем вслух: – Привет, Сэм. Я смотрю американское телевидение. Они говорят, что "Братья-мусульмане" хотят только демократии и равных прав для женщин. Что толку от их полуночных встреч с джихадистами?

Он, конечно, шутил.

– Да, – сказал Сэм, уловив фальшивую наивность. – Я думал, что "Братья" были хорошими парнями.

– Верно, – сказал Дом. – Я видел, как какой-то псих на ЭмЭс-ЭнБиСи сказал, что "Братья-мусульмане" раньше были террористами, но теперь они такие же безобидные, как Армия спасения в США, просто еще одна религиозная организация, которая хочет творить только добро.

Сэм ничего не ответил.

– Нет мнения?

– Я отключил тебя, когда ты сказал "ЭмЭс-ЭнБиСи".

Дом рассмеялся.

У Карузо зачирикал спутниковый телефон Турайя Хьюз, и, отвечая на звонок, он взглянул на часы.

– Да?

– Дом, это Джерри. Нам придется тебя вытащить. Кларку и Чавесу срочно нужна помощь в Париже.

Карузо был удивлен. Он знал, что Кларк и Чавес проводят операцию в Европе, но последнее, что он слышал, что их цель вылетела обратно в Исламабад.

– А как же Сэм? – спросил Дом.

Дрисколл наблюдал за ним с койки в другом конце крошечной затемненной комнаты.

– Сэм тоже. Ситуация в Париже такова, что потребуется помощь, которую вы с Дрисколлом можете оказать. Райан летит туда на самолете. У него есть все, что вам может понадобиться.

Карузо не хотелось уходить с этой операции, парень, которого они видели на рыночной встрече с медиками, тот, кого Дрисколл принял за пакистанского генерала, еще не был опознан. Он бы с удовольствием поболтался поблизости, пока ботаники из разведки в Кампусе не набьют ему морду. Но, несмотря на свои большие надежды на это задание, он ничего не сказал. Дом знал, что если Джону Кларку и Дингу Чавесу нужна помощь, то в Европе определенно назревает что-то серьезное.

– Мы уже в пути.

11

Джек Райан-младший сидел в кресле директора бизнес-джета, который несся со скоростью 547 морских миль в час в разреженном воздухе на высоте 47 000 футов и в 41 миле к юго-востоку от Гандера, Ньюфаундленд.

Он был единственным пассажиром самолета. Три члена экипажа – пилот, первый помощник и стюардесса – в основном держались особняком, чтобы дать Райану возможность почитать бумаги из толстой папки, оставленной для него на одном из кожаных кресел в салоне.

Читая, он потягивал калифорнийское каберне и рассеянно ковырялся в тарелке с сосисками.

Его ноутбук тоже был открыт перед ним, и большую часть последнего часа он практически прижимал трубку мобильного телефона к шее, разговаривая с Кларком в Париже и с различными оперативниками и разведчиками в кампусе в Мэриленде. Он также коротко переговорил с Дрисколлом, который вместе с Карузо в тот момент садился на рейс Каир – Париж.

Райан закончит эту часть своей вечерней работы через пару часов, но он уже знал, что ему не удастся поспать в этом трансатлантическом перелете. На борту было большое количество снаряжения, с которым ему предстояло разобраться, пока он получал указания от Кларка и Чавеса по телефону, чтобы убедиться, что все будет готово к вылету, как только он приземлится во Франции.

И как только он все это сделает, если еще не будет слишком поздно, нужно будет позвонить маме и папе. В последнее время он был так занят, что отменил обед с мамой, братом и сестрой, Кайлом и Кэти, когда мама вернулась домой из предвыборной кампании.

На самом деле, подумал он, делая глоток каберне, в тот день он был не так уж занят, чтобы отлучиться на ланч. Нет, это был большой красный порез на переносице, любезно предоставленный Джеймсом Баком, который заставил его отменить встречу в последнюю минуту. С тех пор, однако, он проводил по десять часов в офисе, а затем три-четыре часа в додзе, прежде чем, пошатываясь, отправиться домой, залезть в ванну, наполненную английской солью, выпить несколько глотков "бадвайзера", прежде чем рухнуть на диван в своей квартире в Колумбии, штат Мэриленд.

Сейчас, когда реактивный самолет мчался над восточными берегами Ньюфаундленда, держа курс, который должен был доставить его через Атлантику на континент еще до рассвета, Райан закончил двадцатиминутное занятие по зубрежке карты восьмого округа, где располагался отель "Четыре сезона". Переулки с односторонним движением и большие-пребольшие бульвары с проспектами требовали нескольких дней, чтобы как следует запомнить их, но он должен был сделать все возможное, чтобы как можно лучше ознакомиться с этим районом до того, как команда приступит к работе там. Кларк сообщил ему, что он будет “рулевым” и также предупредил, что людей мало и его, несомненно, призовут и для других дел.

Возможно, даже то, что требовало использования пистолета Глок-23 сорокового калибра, который был оставлен для него в самолете.

Джек потянулся за распечатанным макетом самого отеля "Четыре сезона", чтобы изучить поэтажный план здания, но отвернулся, взглянул на монитор с движущейся картой высокой четкости на стене каюты, чтобы проверить время своего прибытия. Он видел, что приземлится в Париже в 5:22 утра

Джек отхлебнул вина и еще немного постоял, оценивая прекрасно обставленную каюту. Самолет был с иголочки, и он еще не привык к его комфорту.

Это была новейшая игрушка Кампуса, корпоративный самолет сверхдальней дальности "Гольфстрим G550", и он удовлетворял пару чрезвычайно важных потребностей молодой неофициальной разведывательной организации. После поимки и допроса эмира оперативный темп их работы взлетел до небес, поскольку они превратились скорее в силы по сбору разведданных, чем в отряд головорезов. Пятеро операторов, а также высшее руководство и некоторые члены аналитической группы с возрастающей регулярностью отправлялись по всему миру для наблюдения за целями, отслеживания зацепок или выполнения других необходимых задач.

Коммерческие рейсы работали просто отлично в девяноста процентах случаев, но иногда Хендли и его руководителю операций Сэму Грейнджеру требовалось чрезвычайно быстро перевезти человека или людей из района метро Округ Колумбия / Балтимор в какую-нибудь отдаленную точку, обычно для того, чтобы они могли видеть цель, которая могла находиться на месте лишь короткий период времени. Коммерческие перевозчики, летающие из вашингтонских аэропортов имени Даллеса, Рональда Рейгана, Вашингтон Нэшнл и Балтимор-Вашингтон Интернэшнл, выполняли десятки ежедневных прямых международных рейсов, и из этих аэропортов можно было добраться до сотен других мест с помощью всего лишь одной пересадки, но иногда дополнительные три-двенадцать часов времени, необходимые для прохождения службы безопасности аэропорта и таможни, ожидания отложенных рейсов, пересадки и всего остального, с чем сталкивается каждый пассажир коммерческой авиакомпании, просто не позволяли Кампусу выполнить свою миссию. Поэтому Джерри Хендли начал искать частный самолет, который соответствовал бы потребностям его организации. Он создал специальный комитет из штатного персонала для встречи и принятия решения о точных требованиях, которые соответствовали бы всем требованиям. Деньги не были проблемой, хотя работой Хендли было ворчать на авиационный комитет, чтобы он придерживался разумных мер и не тратил ни на цент больше, чем требовалось для поиска того, что им было нужно.

Группа доложила Джерри о своих выводах после нескольких изнурительных недель исследований и встреч. Требуемых скорости, размера и дальности полета могли бы достичь несколько корпоративных самолетов сверхдальней дальности производства Dassault, Bombardier Aerospace, Embraer и Гольфстрим Aerospace. Было решено, что идеальным самолетом для их нужд станет новый "Гольфстрим 650".

От Хендли не ускользнуло, что 650-й был также самым дорогим самолетом из находящихся в эксплуатации, но статистика в его пользу была убедительной. Хендли начал искать подходящую модель, но сразу понял, что выбор невелик. Кампус хотел, чтобы покупка реактивного самолета прошла как можно тише и сдержаннее, а продажи нового 650-го просто вызвали слишком большой интерес в корпоративном авиационном сообществе. Он вновь созвал комитет, и они остановились, если это можно назвать выбором второго по роскоши и совершенству самолета в этом классе, на "Гольфстрим Эйрспейс G550", модели, которой еще не исполнилось десяти лет, но которая по-прежнему была самой современной. Хендли и другие руководители Кампуса немедленно разослали по рынку негласные рекомендации.

На это ушло почти два месяца, но подходящий самолет все-таки появился. Это был семилетний G550, ранее принадлежавший финансисту из Техаса, который был отправлен в тюрьму за сознательное сотрудничество с мексиканским картелем Хуареса. Правительство ликвидировало активы финансиста, Джерри позвонил друг из Министерства юстиции, который участвовал в аукционе, и Хендли был рад узнать, что может приобрести самолет по цене, намного более низкой, чем та, за которую самолет был бы продан на открытой распродаже.

Затем Кампус организовал покупку через подставную компанию, базирующуюся на Каймановых островах, и самолет был передан оператору постоянной базы в региональном аэропорту недалеко от Балтимора.

Как только Джерри и его руководители впервые лично увидели самолет, все согласились, что они заключили выгодную сделку на отличный самолет.

Имея дальность полета 6750 морских миль, их G550 мог летать в любую точку земли всего с одной остановкой для дозаправки, с комфортом перевозя до четырнадцати человек, поскольку два двигателя "Роллс-Ройс" разгоняли самолет со скоростью 0,85 маха.

Те, кто находился в салоне самолета во время дальнемагистральных перелетов, имели доступ к шести кожаным сиденьям, которые складывались, превращаясь в кровати, паре длинных кушеток в кормовой части кресел и всевозможным высокотехнологичным коммуникациям повсюду. В салоне были телевизоры с плоским экраном и спутниковыми каналами, широкополосная многоканальная связь в Северной Америке, Атлантике и Европе, а также две радиосистемы "Хонивелл" и радиотелефон "Магнастар C2000" для тех, кто находился в салоне.

В самолет было даже встроено несколько функций для уменьшения влияния смены часовых поясов на пассажиров, что было критическим фактором для Хендли, учитывая, что он мог подвергать людей опасности, не имея времени на то, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам. Большие высокие окна обеспечивали гораздо больше естественного освещения, чем обычные коммерческие самолеты или даже другие коммерческие реактивные самолеты высокого класса, представленные на рынке, и это помогло снизить физиологические последствия длительного перелета. Кроме того, экологические системы авионики "Хонивелл" обновляли стопроцентный запас кислорода каждые девяносто секунд, снижая риск переносимых по воздуху бактерий, которые могли замедлить работу его людей во время выполнения заданий. Экологические системы также поддерживали давление в салоне на три тысячи футов ниже, чем у коммерческого самолета, летящего на той же высоте, и это также уменьшало смену часовых поясов по прибытии.

Друг Хендли из Министерства юстиции упомянул кое-что еще в их разговорах о самолете. Первоначальный владелец, жуликоватый ростовщик, летел в Мехико на своем реактивном самолете, затем запихивал мешки с американской валютой в потайные отделения, встроенные по всему кораблю колумбийскими инженерами, а затем вывозил все через границу в Хьюстон. Оттуда наличные были распределены среди оперативников низкого уровня в картеле Ju árez, которые передавали наличные, за вычетом небольшого процента, Western Unions по всему штату Техас. Эти мексиканцы переводили деньги обратно на счета в мексиканских банках, тем самым отмывая их. Мексиканские банки, в свою очередь, осуществляли банковские переводы в любую точку мира, куда хотели их отправить наркоторговцы; закупали наркотики в Южной Америке, подкупали правительственных чиновников и полицию по всему миру, покупали оружие у военных и украшали себя самыми изысканными предметами роскоши.

Джерри вежливо выслушал это объяснение процесса отмывания денег, хотя он понимал движение мировой валюты, как нелегальное, так и легальное, лучше всех, за исключением немногих. Но что действительно привлекло его внимание, так это наличие этих секретных отсеков в его новом самолете. Как только самолет был доставлен оператору стационарной базы в БВМ, дюжина сотрудников кампуса и команда технического обслуживания в ОФБ потратили полтора дня на поиски тайников.

Они обнаружили несколько тайников разного размера по всему самолету. Хотя большинство людей считают, что грузовой отсек всех реактивных самолетов находится ниже уровня пола, на большинстве небольших частных самолетов, таких как "Гольфстрим G550", грузовой отсек на самом деле находится сзади, под хвостом. Под полом кабины было большое пространство, частично занятое проводкой, но колумбийские инженеры создали скрытые отсеки под смотровыми панелями в полу, которые были достаточно большими, чтобы спрятать целых четыре небольших рюкзака со снаряжением. Еще одно свободное место было найдено в туалете, под верхней панелью, на которой крепилось сиденье унитаза. За шестьдесят секунд и с помощью отвертки можно было снять панель, обнажив большое квадратное пустое пространство. Колумбийцы добавили небольшую трубку для прохождения отходов, оставив шкуру, достаточно большую для одного рюкзака, к счастью, не повлияв на функциональность самого туалета. Техническое обслуживание также обнаружило еще десять небольших помещений, скрытых за смотровыми панелями и дверями для обслуживания по всему самолету. Некоторые из этих шкур позволяли разместить только пистолет; другие были побольше, возможно, размером с пистолет-пулемет со сложенным прикладом и несколькими дополнительными магазинами.

В целом, ремонтная бригада обнаружила почти десять кубических футов почти идеальных тайников, достаточных для скрытой транспортировки изрядного количества снаряжения везде, где и когда в кампусе возникала необходимость в тайном перемещении предметов. Пистолеты, винтовки, взрывчатка, оборудование для наблюдения, которое привлекло бы иностранных таможенных агентов к конфискации, документы, деньги. Все, что нужно людям Джерри Хендли для выполнения своей работы.

Хендли нанял летный экипаж из трех человек, все бывшие военные, прошедшие проверку для работы в кампусе. Ведущий пилот был из ВВС, что никого бы не удивило. Тот факт, что она была женщиной, также не должен был никого удивлять. Это была пятидесятилетняя капитан Хелен Рид, бывший пилот класса В1-В, которая перешла на работу в корпоративные самолеты, устроившись на работу в "Гольфстрим". Она участвовала в проекте G650 в качестве летчика-испытателя, но, похоже, не возражала “полетать в трущобах”, полетав вместо этого на G550. Ее первым помощником был Честер Хикс, но все по-прежнему называли его позывным “Кантри” из-за его ярко выраженного южного акцента. Он был бывшим летчиком Корпуса морской пехоты из Кентукки, который в Корпусе летал на винтокрылых самолетах и самолетах с неподвижным крылом. Последние шесть лет своей карьеры он провел, обучая молодых пилотов на военно-морской авиабазе Корпус-Кристи, пилотируя многомоторный самолет B-12 Huron, прежде чем уйти на пенсию и заняться бизнес-авиацией. Он летал на G500s и G550s в течение десяти лет.

Еще в июне Хендли удивил пятерых операторов Кампуса, пригласив их в их первую поездку на G550. Они поехали в аэропорт через портал под названием "ОФБ Чартерные авиауслуги Мэриленда", которой управлял друг Джерри Хендли. Друг Джерри, владелец фиксированной базы, позволил самолету Хендли и его сотрудникам избежать практически любого контроля.

Адара Шерман была привлекательной тридцатипятилетней женщиной с короткими белокурыми волосами и яркими серыми глазами, которые она прятала за серьезными очками. На ней была синяя форма без знаков различия, и она всегда была в куртке.

Шерман провела девять лет на флоте и выглядела так, словно с момента ухода со службы ни в малейшей степени не ослабляла свою физическую подготовку.

Она была вежлива и профессиональна, когда показывала мужчинам салон самолета для часового полета, во время которого они должны были облететь район, а затем совершить посадку в Манассасе, прежде чем вернуться в аэропорт.

Потягивая вино над Атлантическим океаном, Джек вспомнил тот день, и это заставило его усмехнуться. Во время взлета, когда Адара Шерман была вне пределов слышимости, Джерри Хендли обратился к трем одиноким мужчинам в салоне :

– Мы собираемся сыграть в словесную ассоциативную игру, джентльмены. Нашу стюардессу зовут Адара Шерман. Я хочу, чтобы вы думали о ней как о генерале Шермане, а о себе – как об Атланте. Понятно?

– Веди себя по-деловому, – сказал Сэм с легкой улыбкой.

– Ты понял.

Карузо послушно кивнул, но заговорил Джек: – Ты же знаешь меня, Джерри.

– Знаю, и ты хороший человек. Я также знаю, каково это – быть двадцатишестилетним. Я просто скажу это вслухф, хорошо?