Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Джек научился не давить на нее по поводу ее собственного воспитания. Каждый раз, когда он пытался, она уходила от разговора или меняла тему. На мгновение ему показалось, что она наконец-то сама займется семейной жизнью. Но она этого не сделала.

– Итак, – сказала она, и он понял, что тему только что сменили. – Здесь есть ванная?

В этот момент в сумочке на кухонном столе Джека зачирикал мобильный телефон. Она потянулась за ним и посмотрела на номер.

– Мэри Пэт...

– Может быть, тебе повысят зарплату, – пошутил Джек, и Мелани рассмеялась.

– Привет, Мэри Пэт! – улыбка исчезла с лица Мелани. – Хорошо. Хорошо. О... чёрт.

Когда Мелани отвернулась от него, Джек почуял беду. Но еще большую беду он почуял десятью секундами позже, когда в кармане зазвонил его собственный мобильный.

– Райан.

– Это Грейнджер. Как быстро ты можешь быть в офисе?

Джек повернулся и пошел в свою спальню.

– Что случилось? Это насчёт Кларка?

– Нет. Это насчёт неприятностей. Мне нужно, чтобы все были на месте немедленно.

– Хорошо.

Он повесил трубку и обнаружил Мелани в своей комнате позади себя.

– Мне очень жаль, Джек, но мне нужно в офис.

– Что происходит?

– Ты знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос. Мне неприятно, что тебе придется везти меня до самого Маклина, но это срочно.

Дерьмо. Подумай, Джек.

– Вот что я тебе скажу. Только что звонили из моего офиса. Они хотят, чтобы я ненадолго зашел, кое-кто беспокоится о том, как мы подготовимся к открытию азиатских рынков в понедельник. Могу я попросить тебя подбросить меня до работы, а потом ты просто возьмешь мой грузовик?

Райан мгновенно прочел это в ее глазах. Она знала, что он лжет. Она скрыла это и не стала давить. Вероятно, ее больше беспокоили те плохие новости, которые Джеку еще предстояло узнать, чем то, что ее парень был лживым ублюдком.

– Конечно. Это сработает.

Минуту спустя они направились к двери.

До "Хендли Ассошиэйтс" они ехали в основном молча.

После того, как Мелани высадила Джека у его офиса, она уехала в ночь, а Райан вошел через заднюю дверь.

Дом Карузо был уже там, внизу, в вестибюле, разговаривал с сотрудниками службы безопасности.

Райан подошел к нему.

– Что происходит?

Дом подошел к кузену и склонился к его уху.

– Наихудший сценарий, чувак.

Глаза Райана расширились. Он знал, что это значит.

– Исламская бомба?

Карузо кивнул.

– Внутренняя информация ЦРУ сообщает, что прошлой ночью по местному времени был атакован пакистанский поезд с оружием. Две двадцатикилотонные ядерные бомбы были похищены и теперь находятся в руках неизвестной силы.

– О Боже мой!

69

Две двадцатикилотонные ядерные бомбы, украденные у пакистанских ВВС, всего несколько дней спустя оказались в небе над Пакистаном. Рехан и его люди упаковали бомбы в контейнеры размером двенадцать на пять на пять футов с надписью "Текстайл Мануфакчеринг, Лтд". Затем их разместили на грузовом самолете "Ан-26 Антонов" пакистанской чартерной авиакомпании "Вижн Эйр".

Их промежуточным пунктом назначения был Душанбе, столица Таджикистана.

Как бы сильно генерал Рехан ни хотел отправить дагестанцев восвояси, вывезти их из своей страны куда-нибудь, где они могли бы предать гласности то, что они сделали, и угрожать миру своими бомбами и ракетами, он знал, что Георгий Сафронов был умнее всех других членов ячейки и лидеров повстанцев и даже любого из правительственных оперативников, с которыми он работал за свою карьеру. Георгий знал о ядерном оружии столько же, сколько и Рехан, и генерал знал, что ему нужно приложить стопроцентные усилия для подлинной подготовки операции Сафронова.

Для этого ему понадобились бы две вещи: частное и безопасное место за пределами Пакистана, где можно было бы зарядить бомбы и установить их в контейнеры с полезной нагрузкой "Днепр-1", и кто-то, обладающий техническими знаниями, как это сделать.

За последние четыре года резко возросла двусторонняя торговля между Таджикистаном и Пакистаном, поэтому поездки из Пакистана в Душанбе стали обычным делом. Душанбе также находился почти непосредственно между Пакистаном и конечным пунктом назначения оружия – космодромом Байконур.

"Ан-26" вылетел из Лахора с двумя грузовыми ящиками и двенадцатью пассажирами: Реханом, Сафроновым, Ханом, семью сотрудниками личной охраны Рехана и двумя пакистанскими экспертами по ядерным боеприпасам. Силы Джамаат Шариат покинули страну вторым чартерным рейсом авиакомпании "Вижн Эйр", который также доставил их в Душанбе.

Управление ОРС компании Рехана уже раздавало взятки таджикским таможенникам и сотрудникам аэропортов; не будет никаких препятствий для того, чтобы оба самолета выгрузили свой груз и экипаж после приземления. Таджик из правительства города Душанбе, который долгое время был платным информатором и иностранным агентом УМР, ожидал приземления вместе с грузовиками, водителями и другими упакованными грузами, недавно прибывшими из Москвы.

«Кампус» работал двадцать четыре часа в сутки в поисках ядерных бомб. ЦРУ перехватило информацию УМР в течение нескольких часов после угона самолета, и Лэнгли и Национальный контртеррористический центр на Либерти-Кроссинг потратили прошедшие дни на изучение причастности УМР.

У НКТЦ было больше информации о Рехане, частично благодаря «Кампусу», а во многом благодаря работе Мелани Крафт, так что Джек Райан и его коллеги-аналитики большую часть времени фактически заглядывали Крафту через плечо. От этого Райану чувствовал себя жутко, но если Мелани обнаружила в своем исследовании что-то заслуживающее внимания, «Кампус» был в состоянии действовать немедленно.

Тони Уиллс работал с Райаном; он не раз просматривал исследования Мелани Крафт и комментировал:

– Твоя девушка умнее тебя, Райан.

Джек подумал, что Уиллс как минимум наполовину права. Она была умнее его, это правда, но он не был уверен, что она его девушка.

Пакистанцы проделали замечательную работу, скрывая пропажу двух ядерных устройств от своей собственной общественности и от мировой прессы в течение сорока восьми часов. В течение этого времени они изо всех сил пытались найти виновных и установить местонахождение бомб, но Федеральное агентство расследований Пакистана ничего не добилось. Сразу же возникло опасение, что это была внутренняя работа, и связанное с этим опасение, что в этом замешана УМР. Но УМР и СБ были бесконечно более могущественны, чем ФАР, поэтому эти опасения не были эффективно изучены в рамках расследования.

Но когда, наконец, стало известно, что в Пакистане произошел массовый террористический акт на железнодорожной линии, пакистанская пресса через свои источники в правительстве сообщила, что на борту поезда находились ядерные устройства. Когда в течение нескольких часов было подтверждено, что два устройства, тип и мощность которых не указаны, были похищены неизвестными лицами, это сопровождалось публичным и весьма конкретным обещанием из высших коридоров власти в вооруженных силах, гражданском правительстве и Пакистанской комиссии по атомной энергии, что кража оружия не возымеет серьёзных последствий. Всех заверили, что устройства были оснащены секретныии кодами активации, которые непременно понадобятся для приведения устройств в действие.

Все стороны, заявившие об этом публично, твердо верили в то, что говорили, и это было правдой, хотя одна из сторон умолчала о важной части информации, которая имела большое значение.

Директор Пакистанской комиссии по атомной энергии не сказал своим коллегам в правительстве и вооруженных силах и широкой общественности, что двое из его ведущих физиков-оружейников, двое людей, способных обойти коды включения и перенастроить системы детонации, пропали без вести как раз в тот момент, когда были утеряны бомбы.

На следующее утро два ящика, заявленные как собственность компании "Текстайл Мануфакчеринг, Лтд", стояли на пыльном бетонном полу в центре склада на станции технического обслуживания парка школьных автобусов на улице Курбана Рахимова в северной части Душанбе. Генерал Рехан и Георгий Сафронов были очень довольны выбором объекта для этой части миссии. Территория была огромной, огороженной со всех сторон, загораживая вид с обсаженных деревьями улиц на более чем пятьдесят иностранцев, работающих и патрулирующих территорию внутри. Десятки грузовиков и школьных автобусов находились в различном рабочем состоянии, что делало дагестанские и пакистанские грузовики невидимыми даже с воздуха. А большое здание технического обслуживания было достаточно большим для нескольких автобусов, что делало его более чем достаточным для огромных бомб. Кроме того, имелось большое количество подъемников и прокатных стоек для подъема и перемещения массивных двигателей школьных автобусов, которые были разбросаны по всему объекту.

Из присутствующих единственными, кто делал что-то большее, чем просто стоял без дела, были двое ученых, работавших в ПАЭК, Пакистанской комиссии по атомной энергии. Они пропали без вести еще в Пакистане, и те немногие люди, которые знали об их исчезновении, но не знали их самих, подозревали, что они были похищены террористическими силами. Но те, кто знал их и знал о пропавших ядерных зарядах, ни на минуту не сомневались, что кто-то заставляет их что-либо делать. То, что они были исламскими радикалами, было широко известно. По этому поводу некоторые смирились, а некоторые чувствовали себя неловко, но молчали.

Обе эти группы подозревали, что эти люди наверняка замешаны в этом деле.

Два ученых, доктор Ништар и доктор Нун, были едины в своем убеждении, что ядерное оружие Пакистана не было собственностью гражданского правительства, и оно не было изготовлено и накоплено, что стоило больших затрат и сопряжено с большим риском, поспешат добавить они, только для использования в качестве некоего гипотетического средства устрашения. Невидимая шахматная фигура.

Нет. Ядерное оружие Пакистана принадлежит умме, сообществу мусульман, и оно может и должно быть использовано на благо всех верующих.

И двое ученых поверили в Риаза Рехана, и они верили, что сейчас подходящее время, потому что он сказал, что сейчас подходящее время.

Суровые иностранцы с Кавказа, окружавшие их в центре техобслуживания школьных автобусов, были верующими, даже если они не были пакистанскими мусульманами. Доктора Дж. Нун и Ништар не понимали всего, что происходит, но им была совершенно ясна их миссия. Они должны были вооружиться, они должны были наблюдать за погрузкой оружия в контейнеры с ракетной нагрузкой, а затем они должны были вернуться в Пакистан с генералом УМР, где они будут скрываться до тех пор, пока Рехан не скажет им, что безопасно выходить на публику и кланяться как герои государства.

Нун и Ништар работали более трех часов на холодном складе, находя время, чтобы согреть руки над кирпичной угольной печкой, которая была разожжена в углу, чтобы их пальцы оставались гибкими для сложной работы по извлечению ядерных устройств из корпусов бомб MK84, необходимых для размещения их в контейнерах с полезной нагрузкой. Группа личной охраны Рехана стояла рядом, готовая помочь с подъемниками двигателей и выдвижными стеллажами. Сафронов предложил для этой работы людей из Джамаат Шариат, но Рехан отказался, сказав ему держать своих боевиков внутри ворот по периметру, но готовыми к любой угрозе извне. Как только бомбы покинут Душанбе, пояснил Рехан, они перейдут к Сафронову, но пока ими владеет Рехан, и им займутся его люди.

Когда Нун и Ништар проверили некоторые данные на ноутбуке, стоявшем на столе рядом с первым контейнером с полезной нагрузкой, Рехан и Сафронов подошли к ним сзади. Генерал протянул руку и положил свои толстые руки на спины двух мужчин. Они продолжали работать.

– Доктора, как у вас продвигаются дела?

Доктор Ништар ответил, заглядывая в контейнер и изучая конфигурацию боеголовки.

– Еще несколько минут на эту боеголовку, а затем мы приступим ко второй. Мы обошли механизмы кода запуска и установили предохранители радиовысотомера.

– Покажите нам.

Нун указал на устройство, прикрепленное к боковой части бомбы. Это было похоже на металлический портфель, и в нем находилось несколько механических частей, соединенных между собой проводами, а также компьютерная клавиатура и светодиодная индикация. Он сказал:

– Есть радиовысотомер, который уже установлен. Когда устройства достигнут высоты в шестьдесят тысяч футов, они приведут в действие оружие, а когда оно опустится до тысячи футов, оно сдетонирует. На детонаторе есть резервный барометр, а также ручное управление детонацией по времени, которое вам не понадобится для запуска боеголовки. Кроме того, мы установим предохранитель на дверце контейнера с полезной нагрузкой, так что, если кто-нибудь попытается открыть его, чтобы извлечь оружие, ядерная бомба взорвется.

Георгий улыбнулся и кивнул, высоко оценивая работу мужчин на благо Дагестана.

– И вы сделаете то же самое для другого устройства?

– Конечно.

– Превосходно, – сказал Рехан, похлопывая мужчин по плечам. – Продолжайте.

Сафронов покинул склад через несколько минут, но Рехан отстал. Он вернулся к двум ученым-ядерщикам и сказал:

– У меня есть к вам обоим одна маленькая просьба.

– Все, что угодно, генерал, – сказал доктор Нун.

Девяносто минут спустя генерал Рехан обнял Георгия Сафронова возле ремонтного гаража и пожал руку каждому из дагестанских бойцов. Он назвал их храбрыми братьями и пообещал им, что, если они примут мученическую смерть, он назовет улицы в своей стране в их честь.

Затем Рехан, Хан, представители ПАЭК и группа охраны Рехана выехали через главные ворота автобусной фермы на четырех автомобилях, забрав с собой все следы своей работы и оставив позади дагестанских боевиков и два контейнера с полезной нагрузкой "Днепр-1".

Через несколько минут после этого сами дагестанцы отбыли, подарки из Пакистана были аккуратно погружены в их прицепы для долгой поездки на север.

Джейсон Кларк провел все утро в засаде на крошечной скамейке в парке на Пушкинской площади в центре Москвы. Его окружало два дюйма свежего снега, но небо было ясным. Он в полной мере воспользовался тактическим преимуществом температуры, надев тяжелое пальто с толстым меховым капюшоном. Он представил себе, что если бы его собственная жена сидела рядом с ним на этой скамейке в парке, она бы понятия не имела, кто он такой.

И в данный момент это было очень кстати. Двое мускулистых французов тоже были в парке и тоже смотрели на то же место, которое Кларк наметил. Он заметил их и пару их коллег накануне. Остальные находились в фургоне в Успенском переулке, который они поддерживали в рабочем состоянии днем и ночью. Кларк заметил дымящийся выхлоп во время одной из своих прогулок по окрестностям – всего лишь одна из десятков аномалий, которые его богатый тактический ум заметил на улицах, окружающих дом его цели. Другие аномалии, которые он, проверив их, устранил как потенциальные подсказки для наблюдателей, но двое французов в парке и фургон, который весь день стоял на стоянке, означали, что преследователи использовали его цель в качестве приманки.

У них не получилось в Таллине, но здесь, в Москве, они были полны решимости больше не потерпеть неудачу.

Кларк использовал периферийное зрение, чтобы наблюдать за входной дверью квартиры Олега Коваленко. Старый русский шпион накануне вообще не выходил из дома, но Джона Кларка это не сильно удивило. Пенсионер его возраста не захотел бы прогуливаться по обледенелым улицам Москвы без крайней необходимости; вероятно, в эти выходные десятки тысяч пожилых людей заполнили крошечные квартиры по всему замерзшему городу.

За день до этого он купил мобильный телефон с предоплаченным кредитом в торговом центре. Он нашел номер телефона Коваленко в телефонной книге и подумывал просто позвонить этому человеку и попросить его уделить ему минуту своего времени в безопасном месте. Но у Кларка не было возможности узнать, прослушивался ли телефон бывшего офицера КГБ французами, поэтому он отказался от этого плана.

Вместо этого он провел большую часть дня в поисках способа проникнуть в квартиру русского, который не насторожил бы французов. Около двух часов дня ему в голову пришла идея, когда пожилая женщина в фиолетовой шапочке выкатила старую металлическую тележку из главного входа здания и направилась на запад через площадь. Он последовал за ней на рынок, где она купила несколько основных продуктов. В очереди к кассе Кларк встал рядом с ней, используя свой шероховатый русский, чтобы завязать дружескую беседу. Он извинился за свои языковые способности, объяснив, что он репортер американской газеты в городе, работающий над статьей о том, как "настоящие москвичи" справляются с суровыми зимами.

Кларк предложил заплатить за ее продукты, если она согласится побеседовать с ним.

Светлана Гасанова была в восторге от возможности пообщаться с красивым молодым иностранцем и настояла на том, чтобы отвести его к себе домой – в конце концов, она жила на этой же улице – и угостить его чашкой чая.

Наблюдатели в парке не ждали пару, входящую в квартиру, и Кларк был закутан в свое пальто с капюшоном с такой тщательностью, что они не смогли бы опознать его, даже стоя в шести дюймах от его носа. Он даже нес сумку с продуктами, чтобы создать впечатление, что и сам живёт в этом здании.

Джон Кларк провел полчаса в беседе со старой пенсионеркой. Он с трудом говорил по-русски каждую минуту, пока находился в ее квартире, но много улыбался и кивал, пил подслащенный джемом чай, который она ему заварила, пока рассказывала о газовой компании, своем домовладельце и своем бурсите.

Наконец, после четырех часов дня женщина, казалось, устала. Он поблагодарил ее за гостеприимство, записал адрес и пообещал прислать ей экземпляр газеты. Она проводила его до дверей своей квартиры, и он пообещал навестить ее во время своей следующей поездки в Москву.

Он направился к лестнице, выбросил адрес женщины в пепельницу и пошел наверх, а не вниз.

Кларк не стучал в дверь Олега Коваленко. Войдя в квартиру Гасановой, он заметил, что тяжелые дубовые двери в этом старом здании заперты на большие, легко поддающиеся взлому штифтовые замки. Джон изобрел отмычки несколькими днями ранее, купив небольшой набор стоматологических инструментов в ломбарде здесь, в Москве, а затем согнув их так, чтобы они напоминали отмычки, которыми он пользовался в прошлом в России.

Из мешочка в кармане пальто он достал самодельные копии полуалмазной и лопаточной отмычки, а также разводного ключа.

Оглядев коридор с деревянным полом, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, он сунул отмычки в рот, затем покрутил разводным ключом в замочной скважине, слегка повернув его против часовой стрелки и удерживая натяжение ключа мизинцем правой руки. Затем левой рукой он вынул изо рта отмычку и просунул ее внутрь над разводным ключом. Обеими руками, сохраняя давление на мизинец, он скользил отмычкой по подпружиненным штифтам, вдавливая их на место.

После того, как он снял все штифты, кроме двух, он вернул отмычку в рот, затем взял полуалмазную отмычку, вставил ее на место в замке и медленно повозился с двумя последними штифтами, нажимая на них сзади вперед.

С приятным щелчком, который, как он надеялся, не произвел большого шума внутри квартиры, натяжной ключ повернулся в цилиндре, и засов на двери открылся.

Джон быстро положил все обратно в карман и вытащил пистолет.

Он толкнул дверь и проскользнул на кухню крошечной квартирки. Пройдя ее, он обнаружил, что находится в затемненной крошечной гостиной. Диван, крошечный журнальный столик, телевизор, обеденный стол с несколькими бутылками ликера на нем. Олег Коваленко сидел в кресле у окна, глядя на улицу сквозь грязные жалюзи, спиной к комнате.

– Сколько времени пройдет, прежде чем они узнают, что я здесь? – спросил Кларк по-английски.

Коваленко вздрогнул, встал со стула и обернулся. Его руки были пусты, иначе Кларк всадил бы пулю 45-го калибра прямиком в его толстое брюхо.

Рослый русский схватился за грудь, его сердце бешено заколотилось от испуга, но вскоре он снова сел.

– Я не знаю. Они видели, как вы вошли?

– Нет.

– Тогда не волнуйся. У тебя более чем достаточно времени, чтобы убить меня.

Кларк опустил пистолет и огляделся. Это место было даже не таким милым, как маленькая квартирка Манфреда Кромма. Дерьмо , подумал американец. Так мало благодарности за все годы службы нашим странам. Этот старый русский шпион, старый восточногерманский шпион Кромм и Джон Кларк, сам старый американский шпион.

Три гребаных горошины в стручке.

– Я не собираюсь тебя убивать.

Кларк кивнул в сторону пустых бутылок из-под водки.

– Не похоже, что тебе нужна какая-то помощь.

Коваленко обдумал это.

– Значит, тебе нужна информация?

Теперь Кларк пожал плечами.

– Я знаю, что ты познакомился с Полом Лаской в Лондоне. Я знаю, что твой сын Валентин тоже замешан.

– Валентин выполняет приказы своих начальников, как и ты. Как и я. Он не имеет ничего личного против тебя.

– Кто эти парни там, в парке?

– Я думаю, их послал Ласка, – сказал Коваленко, – чтобы схватить тебя. Они работают на французского детектива Фабриса Бертрана-Мореля. Мой сын вернулся в Лондон, его участие в этом деле было политическим и вполне безобидным, он не имел никакого отношения к людям, преследующим тебя.

Пожилой русский кивнул в сторону пистолета, низко опущенного в правой руке Кларка.

– Я был бы удивлен, если бы мой мальчик когда-нибудь прикасался к оружию.

Он усмехнулся.

– Он такой чертовски цивилизованный.

– Итак, ты поддерживаешь контакт с этими парнями на улице?

– Связь? Нет. Они пришли сюда. Они рассказали мне о тебе. Сказали, что ты придешь сюда, но они защитят меня. Я ничего не знал о тебе до вчерашнего дня. Я только организовал встречу Валентина и Павла... то есть Пола. Мне не сказали, о чем шла речь.

– Ласка работал на КГБ в Чехословакии, – утвердительно сказал Кларк.

Коваленко не отрицал этого. Он лишь сказал:

– Павел Ласка был врагом каждого государства, в котором он когда-либо жил.

Но Джон не стал судить Ласку. Американский экс-сотрудник ЦРУ знал, что безжалостный КГБ мог уничтожить дух молодого Пола Ласки, превратить его во что-то не по его собственному выбору.

Холодная война была полна сломленных людей.

Олег сказал:

– Я налью себе выпить, если ты пообещаешь, что не выстрелишь мне в спину.

Кларк махнул ему в сторону бутылок, и большой русский неуклюже подошел к столу.

– Хочешь чего-нибудь?

– Нет.

Коваленко сказал:

– Ну и чему ты научился у меня? Ничему. Возвращайся домой. Через несколько недель у вас будет новый президент. Он тебя защитит.

Кларк этого не говорил, но он и не искал защиты у Джека Райана. Совсем наоборот. Ему нужно было защитить Райана от контакта с ним , с «Кампусом».

Коваленко встал из-за стола и налил себе в стакан неразбавленной водки. Он вернулся к креслу с бутылкой и стаканом в руках.

– Я хочу поговорить с твоим сыном.

– Я могу позвонить в его офис в посольстве в Лондоне. Но сомневаюсь, что он мне перезвонит.

Коваленко залпом осушил половину стакана и поставил бутылку на подоконник, задернув при этом жалюзи.

– Тебе бы лучше позвонить ему самому.

Кларку показалось, что русский говорит правду. У него не было особых отношений со своим сыном, и его сына определенно здесь не было. Мог ли Кларк каким-то образом связаться с ним в Лондоне?

Он должен был попытаться. Поездка в Москву, чтобы выудить у Олега Коваленко информацию, оказалась неудачной.

Кларк сунул пистолет в карман.

– Я оставлю тебя с твоей водкой. Если ты все-таки поговоришь со своим парнем, скажи ему, что я хотел бы побеседовать. Просто дружеская беседа. Я с ним свяжусь.

Американец повернулся, чтобы уйти через кухню, но русский пенсионер крикнул ему вслед :

– Ты уверен, что не выпьешь со мной? Это согреет тебя с холода.

– Нет , -сказал Джон, подходя к двери.

– Может быть, мы могли бы поговорить о старых временах.

Рука Кларка замерла на дверной щеколде. Он повернулся и пошел обратно в гостиную.

Олег выдавил из себя легкую улыбку.

– У меня не так уж много посетителей. Я не могу быть разборчивым, не так ли?

Взгляд Кларка стал острее, когда он быстро оглядел комнату.

– Что?

Его глаза перестали сканировать, остановившись на бутылке водки на подоконнике. Она прижалась к жалюзи, закрывая их. Сигнал агентам в парке.

– Сукин сын! – крикнул Кларк и бросился обратно через кухню, к двери и вверх по коридору.

Он услышал шум на лестнице, пиликанье рации и шлепающие, отдающиеся эхом шаги двух мужчин. Джон взбежал на верхнюю площадку лестницы и схватил тяжелую круглую металлическую пепельницу -мусорное ведро, которое стояло там. Он положил цилиндр на бок у края верхней ступеньки, подождал, пока звуки, издаваемые мужчинами, не подсказали ему, что они внизу, за углом, а затем пнул металлическую банку. Он лишь мельком увидел первого мужчину, обернувшегося на лестничной площадке; на нем было тяжелое черное пальто, в руках он держал маленький черный пистолет и рацию. Джон выхватил пистолет и принял боевую стойку на верхней ступени.

Металлический мусорный бак набирал скорость, скатываясь по лестнице. Когда мужчины свернули на лестничную площадку прямо под Кларком, банка подпрыгнула высоко над головой и врезалась в них, заставив обоих мужчин рухнуть на кафельный пол. Один агент выронил пистолет, но другой сохранил оружие и попытался направить его вверх, на человека, стоявшего над ними.

Джон выстрелил один раз. Пуля 45-го калибра прожгла красную складку на левой щеке агента.

– А ну брось это! – по-английски крикнул Кларк.

Человек на кафельном полу внизу сделал, как ему сказали. Вместе со своим напарником он поднял руки вверх, пока лежал там.

Даже с глушителем на его "ЗИГ Зауэр" 45 калибра эхо пистолетного выстрела Кларка на лестничной клетке было болезненно громким, и он не сомневался, что жильцы через несколько секунд позвонят в полицию. Он спустился на лестничную площадку и встал между двумя мужчинами, все это время держа их под прицелом. Он отобрал у них оружие, рации и мобильные телефоны. Один из агентов обругал Кларка по-французски, но при этом держал руки поднятыми, и Джон проигнорировал его. Джон больше не сказал пленным ни слова, прежде чем продолжить спускаться по лестнице.

Минуту спустя он вышел через заднюю дверь и выбросил трофейное снаряжение в мусорный бак.

На мимолетный миг ему показалось, что он в безопасности, но по противоположной стороне дороги проехал белый грузовик, туь же ударивший по тормозам. Из машины выскочили четверо мужчин, между Джоном и этой четверкой было восьмиполосное движение, но они начали пробираться сквозь машины, направляясь прямо к нему.

Джон перешел на бег. Его первоначальной целью была станция метро "Пушкинская". Но мужчины наступали ему на пятки, меньше чем в пятидесяти ярдах, и они были намного быстрее его. Станция метро замедлит его побег – он никогда не успеет сесть в поезд до того, как они его поймают. Он перебежал оживленную Тверскую улицу с восемью полосами движения, которые ему приходилось преодолевать, словно в неистовом танце.

На другой стороне улицы он случайно оглянулся. К четверым мужчинам на улице присоединились еще двое. Шестеро охотников были уже всего в двадцати пяти ярдах позади.

Они собирались поймать его, это быстро становилось очевидным. Охотников было слишком много, они были слишком хорошо обучены, слишком хорошо скоординированы, и, он должен был признать, они были чересчур молоды и подтянуты, чтобы он мог обогнать их, бегая по всей Москве.

Он не мог убежать от них, но мог, проявив немного хитрости, разыграть свою поимку.

Теперь Джон ускорил шаг, пытаясь увеличить расстояние между собой и шестеркой позади. Сделав это, он вытащил из кармана пальто телефон с предоплатой, который купил накануне.

В телефоне была клавиша автоответчика, которая настраивала автоматический ответ на любой входящий вызов после двух гудков. Он включил эту функцию несколькими нажатиями большого пальца, а затем свернул на боковую улицу, которая шла перпендикулярно Пушкинской площади. Это было немного больше, чем переулок, но Кларк увидел то, что искал. Муниципальный мусоровоз медленно покатил в противоположном направлении после того, как только что загрузился мусором из мусорного контейнера возле "Макдоналдса". Джон взял свой телефон, посмотрел на номер на экране, а затем швырнул его в кузов грузовика как раз в тот момент, когда тот поворачивал налево за "Макдоналдсом".

Затем Кларк повернул к дверям ресторана, когда преследовавшие его мужчины завернули за угол.

Джон пулей вылетел за дверь, пробежал мимо улыбающихся сотрудников, спрашивающих, не могут ли они ему помочь, и протиснулся сквозь толпу, которая оттеснила его назад.

Он попытался сбежать через боковой вход, но там с визгом затормозил черный седан, и с заднего сиденья вышли двое мужчин в черных очках и толстых пальто.

Кларк нырнул обратно в ресторан, а затем направился на кухню.

Этот "Макдоналдс" на Пушкинской площади был самым большим "макдоналдсом" в мире. Он мог обслуживать девятьсот посетителей одновременно, и у Кларка сложилось впечатление, что у них была напряженная послеполуденная суета. Наконец ему удалось пробраться сквозь толпу на кухню.

В соседнем кабинете Кларк снял телефонную трубку и набрал номер, который только что запомнил.

– Давай! Давай!

После двух гудков он услышал щелчок и понял, что вызов принят.

В этот момент в дверях кабинета появились шестеро вооруженных охотников.

Кларк громко сказал в трубку:

– Фабрис Бертран-Морель, Пол Ласка и Валентин Коваленко из СВР.

Он повторил это еще раз, когда люди приблизились к нему, затем повесил трубку.

Самый крупный мужчина из команды поднял пистолет высоко над головой, затем с силой опустил его на переносицу Джона Кларка.

А потом все погрузилось во тьму.

Кларк очнулся привязанным к стулу в темной комнате без окон. Лицо болело, нос болел, а ноздри, казалось, были набиты окровавленной марлей.

Он сплюнул кровь на пол.

Была только одна причина, по которой он все еще был жив. Его телефонный звонок сбил их с толку. Теперь эти люди, их босс и работодатель будут изо всех сил пытаться выяснить, с кем он общался. Если они убьют его сейчас, после того, как он передал информацию, это не принесет им никакой пользы.

Теперь они могут избить его, чтобы заставить раскрыть свой контакт, но, по крайней мере, они не пустят ему пулю в лоб.

Во всяком случае, пока.

70

Космодром Байконур, расположенный к северу от реки Сырдарья в степях бывшей советской республики Казахстан, является одновременно старейшим и крупнейшим космодромом на земле. Вся территория объекта представляет собой примерно круг диаметром около пятидесяти миль, состоящий из десятков зданий, стартовых площадок, укрепленных бункеров, технологических установок, станций слежения, зданий управления запуском, дорог, аэродрома и железнодорожной станции. В соседнем городе Байконур есть свой аэропорт, а железнодорожная станция находится неподалеку, в Тюратаме.