Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

В городе горели пожары от предыдущего артиллерийского обстрела, но больше обстрелов не было. Джек был уверен, что паникующие граждане приведут к еще большим жертвам, поскольку он видел десятки автомобильных аварий, кулачных боёв и толчеи на железнодорожной станции.

Рехан и его кортеж из четырех автомобилей въехали на улицу внутри территории вокзала, но затем задняя машина внезапно остановилась, перегородив путь движению. Другие машины рванулись вперед, плотная толпа на улице расступилась с дороги.

–Черт! – сказал Райан.

Он волновался, что они потеряют своего человека. За припаркованным автомобилем стояло с полдюжины машин, и они могли разглядеть только верхушки машин конвоя, когда те повернули на восток, оставаясь на территории железнодорожного вокзала.

Аль-Даркур сказал:

– Мы одеты как полицейские. Мы спешимся, но не забываем действовать как полицейские.

С этими словами Мохаммед аль-Даркур и двое его людей вылезли из "Вольво", и американцы последовали за ними. Они оставили машину на дороге, позади нее раздавалась какофония гневных гудков.

Они пробежали между машинами, протиснулись на тротуар и помчались вслед за колонной, которая снова увязла в плотном потоке пешеходов вокруг железнодорожного вокзала.

Рехан и его люди преодолели давку на улице, а затем повернули и направились вверх по подъездной железнодорожной дороге, которая пересекала пятнадцать путей станции, направляясь к большому скоплению складов с металлическими крышами на северной стороне. Это было в четверти мили от станции и всего пассажиропотока.

С аль-Даркуром и двумя его людьми впереди и двумя американцами позади пятеро мужчин пешком выбежали на общественный железнодорожный переезд над дорогой для сотрудников. Под ними четыре машины остановились между несколькими ржавыми железнодорожными вагонами, одиноко стоявших на дальней стороне двора. У вагонов не было двигателей, они просто стояли перед складским помещением рядом с путями.

Пятеро мужчин на пешеходной дорожке остановились и смотрели, как шестнадцать человек выходят из машин и заходят на склад.

Звуки очередного артиллерийского обстрела города донеслись издалека, с юга.

Райан задыхался от бега, но сказал:

– Нам нужно убраться с открытого места и занять более выгодную позицию, чтобы наблюдать за этим зданием.

Аль-Даркур провел их остаток пути по дорожке, где они заняли второй этаж небольшого пансиона.

Пока аль-Даркур приставлял двух своих офицеров охранять лестницу, Карузо, Райан и майор вошли в большую комнату общежития, окна которой выходили на вокзал. Райан достал из рюкзака инфракрасный бинокль и осмотрел местность. Призрачные фигуры двигались между припаркованными вагонами, ходили или бегали к дорогам и обратно, перелезали через заборы, чтобы подобраться поближе к действующим путям.

Это были мирные жители, люди, отчаянно пытавшиеся выбраться из города.

Он посмотрел на склад через оптику и увидел светящийся силуэт человека в окне верхнего этажа. Тот просто стоял и смотрел наружу. Райану эта фигура показалась похожей на часового.

Через минуту в окне противоположного угла здания появилось еще одно белое свечение.

Он передал бинокль своему двоюродному брату.

Аль-Даркур позаимствовал винтовку с оптическим прицелом и проверил себя. Он также осмотрел пространство между своей позицией и новым местоположением Рехана.

– Что это? В ста пятидесяти ярдах отсюда?

– Ближе к двум, – сказал Доминик.

– Я бы хотел подобраться поближе, – сказал Райан, – но нам пришлось бы пересечь большую открытую местность, преодолеть около пяти дорожек, а затем перелезть через забор с другой стороны.

Аль-Даркур ответил:

– Я могу попытаться прислать сюда больше людей, но это будет не скоро.

Дом сказал:

– Что бы только я дал, чтобы узнать план этого ублюдка

Чавез в одиночку спрыгнул с заднего трапа самолета "Ан-72 Антонов" на высоте двадцати четырех тысяч футов. Он дернул за шнур через несколько секунд после выхода из самолета, а через минуту проверил GPS и высотомер на запястье.

Ветер сразу же стал проблемой; он изо всех сил старался не сбиться с курса и понял, что возникла проблема с достаточно быстрым снижением. Оперативная группа вызвала его к цели как раз в тот момент, когда вертолет "Ми-8" приземлился перед ЦУП, а это означало, что ему нужно было точно рассчитать время. На данный момент он планировал пробыть под навесом чуть больше двадцати двух минут.

Он посмотрел вниз – где-то там должна была быть его цель, – но ничего не увидел вокруг, кроме непроницаемой густой черноты.

За время работы в "Радуге" он выполнил десятки таких прыжков с большой высоты, но люди, служившие в "Радуге" в настоящее время, хотя и были опытными прыгунами, не имели достаточного опыта ночных прыжков HaHo, насколько это касалось Кларка и Чавеза. Они все равно приземлились бы на парашютах к цели при таком сильном ветре. Их роль в этой операции не была пикником, но миссия Кларка требовала, чтобы кто-то скрытно приземлился на крыше ЦУП, что означало другой тип прыжка.

Была еще одна причина, по которой Чавез решил прыгнуть в одиночку. Команда снайперов-корректировщиков, наблюдавшая за ЦУП, сообщила о движении на крыше здания – часовые осматривали небо в поисках парашютов.

Из-за плохой погоды Кларк и Чавез рассчитывали, что один человек сможет сделать это незамеченным, по крайней мере, до тех пор, пока он не займет позицию для поражения целей на крыше. Но шансы на успех скрытного прыжка на цель снижались с каждым новым парашютом в воздухе.

Итак, Динг в одиночку летел по снегу на своем реактивном парашюте.

Видеозапись, показывающая Набиева на заднем сиденье "Ми-8", появилась в Сети, когда член экипажа садился в вертолет в аэропорту незадолго до взлета. Набиев мог напрямую разговаривать с Сафроновым в комнате управления запуском, хотя видео и аудио, по понятным причинам, были немного прерывистыми. Тем не менее, камера выполнила свою функцию. Он осмотрел вертолет и обнаружил на борту всего четырех человек, кроме самого Исрапила, с которого сняли наручники и одели в толстое пальто и шляпу. Георгий попросил его выглянуть в окно и уточнить, когда он сможет увидеть огни ЦУП, и заключенный-дагестанец встал так, чтобы сделать это.

Снайперская разведгруппа "Радуга", которая весь день наблюдала за ЦУП, под покровом ночи продвинулась с расстояния в тысячу ярдов всего до четырехсот. Теперь они расположились глубоко в овраге, не сводя глаз с задней части ЦУП. Они наблюдали за зданием в свои оптические прицелы. Прерывистое освещение и снегопад сбивали с толку вид через стекло, но наблюдатель заметил пару длинных теней, движущихся на фоне стальной вытяжной установки на северной стороне крыши. Проследив за движением в течение длительного времени, он увидел, как голова бойца появилась в поле зрения всего на несколько секунд, прежде чем она переместилась ниже линии его зрения. Наводчик подтвердил это своему снайперу, затем нажал кнопку отправки на рации.

– Ромео-два, это Чарли-Два, прием.

– Ромео-два, давай.

– Имей в виду, у нас на крыше двое часовых.

На высоте девятисот пятидесяти футов над крышей ЦУП Динг Чавез хотел ответить наблюдателю с немецким акцентом, что он ни хрена не видит. Только GPS на руке указывал ему направление к цели. Она была где-то внизу, и он разберется с любыми придурками на крыше, когда доберется туда. Если не…

– Чарли-Два, Ромео-Два. Я не увижу этих парней, пока не приземлюсь на них. Вы готовы вступить в бой?

Вернувшись на землю, снайпер покачал головой, и наводчик ответил от его имени:

– На данный момент нет, Ромео, но мы пытаемся найти цель.

– Вас понял.

Чавез нащупал УПП у себя на груди. Он был там, на месте, прямо поверх бронежилета. Ему придется воспользоваться им, как только его ноги коснутся крыши.

Если его ноги коснутся крыши. Если бы он промахнулся мимо крыши, если бы какой-то просчет сбил его с курса или если бы какой-нибудь слабый порыв ветра оттолкнул его в последнюю секунду, то вся миссия оказалась бы под серьезной угрозой срыва.

И если бы порыв ветра налетел не вовремя и отбросил Динга на восточную стоянку, где вращались большие лопасти несущего винта "Ми-8", у Чавеза не было бы ни единого шанса.

Он проверил свой альтиметр и GPS, а затем потянул за рычаги, регулируя колпак парашюта над собой, чтобы немного повернуть его на юг.

В 10:30 по носу "Ми-8" приблизился к ЦУПу. Сафронов все еще смотрел видеосвязь с вертолетом, и Набиев увидел большое здание, похожее на бункер, с большими яркими фонарями на крыше. Он взял камеру у оператора и прислонил ее к окну так, чтобы Сафронов мог видеть сам. Георгий сказал Исрапилу, что встретится с ним у входной двери через несколько минут, а затем Георгий выбежал из центра управления запуском с несколькими своими людьми. Они спустились по лестнице, пересекли темный вестибюль и открыли взрывозащищенные железные двери.

Четверо боевиков Джамаат Шариат заняли позиции в открытом дверном проеме, но сам Георгий стоял в стороне; он только оглядывался из-за железной двери, чтобы кто-нибудь, притаившийся в снегу, не попытался выстрелить в него.

Позади них в зал ввели иностранных заключенных, после чего двое охранников прижали их к стене.

Российский вертолет приземлился в дальнем конце автостоянки, в семидесяти ярдах от взрывозащищенных дверей ЦУПа, прямо в лучах прожекторов с крыши.

Сафронов выглянул за дверь на кружащийся снег, освещенный фонарями. Он связался по рации со своими людьми на крыше и велел им быть готовыми ко всему, а также не забывать следить за задней частью здания.

Маленькая боковая дверца вертолета открылась, и появился бородатый мужчина в шляпе и пальто. Он прикрыл глаза от яркого света и медленно зашагал по плотно утрамбованному снегу на парковке.

Георгий уже думал о том, что скажет военному командиру Джамаата Шариат. Ему нужно было убедиться, что этому человеку не промыли мозги, хотя в их предыдущих разговорах он не заметил никаких признаков этого.

Чавез посмотрел, как приземляется вертолет, затем снова перевел взгляд на крышу ЦУП, находившуюся в двухстах футах под его ботинками. Слава Богу, он совершит посадку, хотя приземлится быстрее и жестче, чем ему хотелось бы. Спускаясь по крутому склону к югу, он разглядел одного... нет, двух часовых, выставленных там.

Сто пятьдесят футов вниз.

В этот момент под ним открылась дверь, ведущая на крышу, и на крышу упало больше света. В дверь вошел третий террорист.

Блин, подумал Чавез. Три бандоса, каждый в разных точках компаса от места посадки. Ему придётся отработать их быстро, одну за другой, что было почти невозможно при резком приземлении, пятнистом освещении и с оружием, которое он даже не мог пустить в ход, пока не освободится от своего парашюта, прежде чем тот стащит его с крыши.

Сто футов.

Именно в этот момент гарнитура Динга ожила.

– Ромео-два, Чарли-два. Вижу цель на северо-западной крыше. Вступим в бой по вашей команде.

– Уничтожь его.

– Повторить последнюю команду?

Гребаные немцы. Вступить в бой.

– Вас понял, вступаем в бой.

Чавез переключил все внимание с человека на северо-западной части крыши. Это больше не входило в его обязанности. Если снайпер промахнется, что ж, тогда Дингу крышка, но сейчас он не мог думать об этом.

Двадцать футов.

Чавез раскрыл парашют и приземлился на бегу. Продолжая бежать, он потянул за разъединительное кольцо парашюта и почувствовал, как тот свободно от него отделился. Он схватил свой пистолет ХК с глушителем и развернулся к мужчине у входной двери. Террорист уже направил свой "Калашников" в сторону Динга. Чавез спрыгнул на крышу, перекатился через левое плечо и встал на колени.

Он выпустил очередь из трех патронов, попав бородатому террористу в горло. Автомат взметнулся в воздух, и бандит упал обратно в дверной проем.

Приглушенная стрельба, хотя, конечно, и не была бесшумной, не была бы слышна за шумом винтов "Ми-8".

Динг уже переключил фокус вправо. Когда его глаза подстроились, он уловил далекое расфокусированное изображение часового в северо-западном углу, когда его оружие поднялось, а затем левая сторона головы часового взорвалась, и боец упал там, где стоял.

Однако Чавез сосредоточился на человеке в восточной части крыши, всего в двадцати пяти футах или около того от того места, где американец стоял на коленях. У террориста не было поднятого оружия, хотя он смотрел прямо в глаза Дингу. Пока дагестанец пытался навести прицел на эту новую цель, которая только что упала с ночного неба, он закричал от страха.

Доминго Чавез, Ромео Два, дважды выстрелил мужчине двумя патронами 45-го калибра в лоб. Падая, тот отступил на несколько шагов.

Динг встал, слегка расслабившись теперь, когда с последней угрозой было покончено, и потянулся за свежим магазином для своего УПП. Делая это, он наблюдал за спотыкающимся часовым, ожидая, что тот упадет на холодную бетонную крышу.

Но у тела мертвеца были другие планы. Движение назад продолжало относить его назад, и Чавез в одно ужасное мгновение осознал, что тело упадет с крыши. Он приземлялся кучей перед дверью внизу, прямо в свете фонарей, освещающих человека, выходящего из вертолета.

Говно! Чавез рванулся по крыше, отчаянно пытаясь поймать часового до того, как тот свалится и сдаст всю операцию прямо в ее самом уязвимом месте.

Динг выпустил свой ХК, оторвался от земли и в воздухе изо всех сил потянулся к мертвецу.

Боевик Джамаат Шариат упал навзничь с края крыши.

79

Исрапил Набиев выбрался из вертолета и вышел на свет. Перед ним в снегу возвышалось огромное здание. Тридцатидвухлетний лидер Джамаат Шариат прищурился и сделал шаг по твердому снегу, затем еще один, каждый шаг приближал его к свободе, к которой он стремился все эти долгие месяцы, проведенные в плену.

Приклад автомата ударил Набиева по затылку, отчего он повалился на снег. Удар оглушил его, но он снова поднялся на колени, попытался встать и снова ходить, но двое охранников из вертолета схватили его сзади и закрепили запястья металлическими наручниками. Они развернули его и втолкнули обратно в вертолет.

– Не сегодня, Набиев, – сказал один из мужчин, перекрывая вой вертолетных двигателей. ЦУП системы "Рокот" очень похож на ЦУП системы "Днепр", не так ли?

Исрапил Набиев не понимал, что происходит. Он не знал, что находится в пятнадцати милях к западу от объекта "Днепр", и его обманули, заставив думать, что его передают Сафронову и Джамаат Шариат. Вертолет снова поднялся в воздух, развернулся в режиме зависания, а затем улетел прочь от ярких огней.

Георгий Сафронов убрал свой "Макаров" в кобуру и жестом приказал отправить заключенных к ожидавшему вертолету российских ВВС. Американские, британские и японские мужчины и женщины, все закутанные в тяжелые пальто, гуськом прошли мимо него на свет. Впереди них бородатый мужчина подошел ближе; теперь он был всего в тридцати метрах. Георгий разглядел улыбку на лице мужчины, и это заставило улыбнуться самого Георгия.

Сафронов заметил, что заключенные двигались быстрее Набиева, и сделал знак своему соотечественнику ускорить шаг. Георгий хотел крикнуть ему, но двигатель вертолета был слишком громким даже здесь.

Он еще раз махнул рукой вперед, но Набиев не подчинился. Он не выглядел раненым – Георгий не мог понять, в чем дело.

Внезапно мужчина остановился на парковке. Он просто стоял там, лицом к зданию.

В одно мгновение восторг Сафронова сменился подозрительностью. Он почувствовал опасность. Его глаза осмотрели стоянку, вертолет позади, заключенных, спешащих к нему.

Он ничего не видел и не знал, какая опасность таилась в темноте за огнями. Он сделал шаг назад, вглубь коридора, прячась за дверью.

Он посмотрел на Набиева и заметил, что тот снова двинулся вперед. Сафронов все еще сомневался. Он прищурился от света и долго вглядывался в лицо мужчины.

Нет...

Это был не Исрапил Набиев.

Георгий Сафронов закричал от ярости, выхватывая из кобуры свой "Макаров" и держа его низко за спиной.

Чавез левой рукой в перчатке ухватился за железный столб, удерживающий прожектор. Пальцы болели и горели, потому что тело Динга свисало со здания, а его правая рука держалась за штаны мертвого террориста чуть выше лодыжки. Сто сорок фунтов мертвого веса чуть не вывихнули плечо Динга из сустава.

Он знал, что не сможет забраться обратно на крышу и продолжить свою миссию, не сбросив тело, и он не мог сбросить тело, не разоблачив миссию.

Он не мог представить, что его положение станет намного хуже, но когда он увидел, что оператор российской ФСБ, переодетый Набиевым, остановился как вкопанный, чтобы посмотреть на зрелище, разыгравшееся в двадцати футах над Сафроновым и его боевиками у входной двери, Чавез просто снова и снова качал головой, надеясь заставить этого человека двигаться. К счастью, тот снова пошевелился, так что Динг снова сосредоточился на том, чтобы не уронить тело и не ослабить хватку.

Именно в этот момент над собой в заснеженном небе он заметил движение нескольких фигур.

"Радужные" агенты под своими парашютами.

А внизу, в двадцати футах от носков своих раскачивающихся ботинок, он услышал выстрелы.

Сафронов приказал одному из своих людей выйти к Набиеву и проверить его на наличие взрывчатки. Боевик-дагестанец подчинился без вопросов; он выбежал на свет и снегопад с винтовкой в руке.

Он пробежал десять футов, прежде чем развернулся на подошвах своих ботинок и замертво рухнул на тротуар. Георгий увидел вспышку снайперского выстрела в темноте с дальней стороны вертолета.

– Это ловушка! – крикнул Георгий, поднимая свой "Макаров" и стреляя из него в самозванца, одиноко стоявшего в центре парковки. Сафронов израсходовал семь патронов менее чем за две секунды.

Бородач на снегу сам вытащил пистолет, но, получив несколько ранений в грудь, живот и ноги пулями из "Макарова", он пошатнулся и упал.

Георгий отвернулся от двери. Он побежал к ЦУП, все еще держа пистолет в руке.

Двое вооруженных людей, которых Сафронов оставил в дверях, подняли автоматы, чтобы прикончить корчащегося человека, но как раз в тот момент, когда они приготовились открыть огонь, в поле их зрения свалилось тело. Это был один из их товарищей с крыши. Он врезался в ступеньки перед дверью, прямо перед ними, и это отвлекло их внимание от прицелов винтовок в критический момент. Оба мужчины быстро осмотрели тело, затем направили оружие на раненого самозванца, стоявшего в двадцати пяти ярдах от них.

Пуля снайпера попала боевику справа в верхнюю часть груди, отбросив его обратно в вестибюль ЦУП. Четверть секунды спустя еще одна пуля, выпущенная вторым снайпером, попала другому мужчине в шею, повергнув его поверх своего товарища.

Чавез забрался обратно на плоскую крышу и перекатился на колени. У него не было времени оценить себя на предмет травм, у него было время только поднять оружие и побежать к лестнице. Его первоначальный план, разработанный им с Кларком, состоял в том, чтобы пробить вентиляционную шахту ЦУП, похожую на бункер. Она была шириной почти сорок дюймов и выходила сюда, на крышу. Отсюда он мог спуститься прямо к вентиляционному отверстию над ЦУП, выбраться во вспомогательный генераторный отсек, отключить резервный генератор энергии для всего здания, остановив охлаждение при запуске.

Но этот план, как и многие другие планы в столь долгой карьере военного и разведчика, как у Динга Чавеза, провалился, даже не начавшись. Теперь ему оставалось только в одиночку преодолеть ЦУП, спуститься вниз и надеяться на лучшее.

Поскольку все агенты "Радуги" выпрыгнули с парашютами из массивного вертолета "Ми-26" на высоте пяти тысяч футов, зоной их высадки была задняя стоянка ЦУП. Их прыжок был рассчитан так, чтобы у Чавеза была возможность снять часовых с крыши здания, но они приближались так близко, что не могли быть уверены в его успехе. По этой причине все они носили на груди свои MP-7 с прикрепленными глушителями и оружием, готовыми отразить любую угрозу, даже если им пришлось бы сражаться, все еще находясь на пути вниз.

Из двадцати прыгунов, борющихся с ветром и плохой видимостью, восемнадцать попали в заднюю зону высадки, что является достойным подвигом. У двух других по пути вниз возникли проблемы с экипировкой, и в итоге они оказались далеко от ЦУП и вне борьбы.

Восемнадцать бойцов "Радуги" разделились на две команды и ударили по боковой погрузочной платформе и задней двери, взорвав оба комплекта стальных дверей кумулятивными зарядами. Они выпустили дымовые шашки по коридорам, а затем осколочные гранаты вдаль, убив и ранив дагестанцев в обоих пунктах входа.

Бывшие заложники вошли в боковую дверь вертолета, но затем были немедленно выброшены через дверь с противоположной стороны. Они были сбиты с толку, некоторые не хотели возвращаться наружу, они кричали пилоту, чтобы он убирался оттуда к чертовой матери, но спецназовцы и агенты "Радуги" заставляли их двигаться, иногда силой. Они пробежали мимо солдат, которые уже вышли из дальней боковой двери вертолета, когда он приземлился, и теперь заняли огневые позиции ничком в темноте на дальнем краю парковки.

Мирным жителям светили мягкими красными фонариками, чтобы они выбегали в заснеженную степь, и когда они бежали, бойцы бежали следом, на бегу раздавая тяжелые бронежилеты. Солдаты же помогли нацепить их, когда они продолжили путь по пустынному ландшафту.

В сотне ярдов от задней части вертолета было небольшое углубление в земле. Здесь гражданским было приказано лечь на снег и не поднимать головы. Несколько спецназовцев с автоматами охраняли их там, и, когда стрельба в ЦУП усилилась, они приказали гражданским прижаться плотнее друг к другу и держаться как можно тише.

Сафронов вернулся в диспетчерскую. Он слышал взрывы и стрельбу по всему нижнему уровню ЦУП. Он оставил с собой двух вооруженных людей; остальных он отправил наверх, чтобы усилить охрану на крыше и внизу, к трем входам в здание.

Он приказал двоим бойцам встать в передней части комнаты, рядом с мониторами, и направить оружие на персонал. Он сам прошел между столами, чтобы видеть работу, которую выполняли операторы. Двадцать русских инженеров и техников смотрели на него.

– Последовательность для немедленного запуска!

– В какой шахте?

– Обе шахты!

Не существовало системы для одновременной отправки двух "Днепров", так что все пришлось бы делать вручную. В настоящее время у них была запущена линия связи со 104-й, поэтому Георгий приказал развернуть эту шахту первой. Затем он приказал второй группе людей завершить подготовку к запуску во второй шахте, чтобы он мог отправить ракету в небо сразу за первой.

Он направил свой "Макаров" на помощника руководителя запуска, инженера самого высокого ранга в комнате.

– Один-ноль-четыре очищает шахту за шестьдесят секунд, или Максим умрет!

Никто с ним не спорил. Те, кому больше нечего было делать, сидел, в панике ожидая, что их расстреляют, потому что они перестали быть полезными. Те, кто в последнюю секунду должен был подготовить запуск, работали неистово, включая генератор силового давления и проверяя правильность показаний каждой из трех топливных ступеней РН. Георгий и его пистолет были прямо за ними на протяжении всей последовательности, и все инженеры по запуску знали, что Сафронов мог сидеть на любом из их мест, выполняя свою работу. Никто не осмеливался предпринять что-либо, чтобы сорвать запуск.

Георгий разгадал бы любой обман.

Что так долго? – закричал Сафронов, бросаясь к панели управления с двумя клавишами запуска. Он повернул одну, затем положил левую руку на другую.

– Еще двадцать пять секунд! – завопил помощник руководителя запуска, почти задыхаясь от паники.

Прямо в коридоре прогремел мощный взрыв. По рации один из дагестанцев сказал:

– Они в здании!

Георгий убрал руку с ключа и снял с пояса рацию.

– Всем вернуться в диспетчерскую. Держите коридор и заднюю лестницу! Нам нужно всего лишь задержать их еще на несколько мгновений!

80

Чавез был на полпути вниз по задней лестнице, поворачивая на лестничной площадке, когда под ним открылась дверь в ЦУП. Он отпрыгнул назад, скрывшись из поля зрения. Он слышал стрельбу на нижних этажах здания, и он также принимал сообщения команд "Радуги" по коммуникатору, установленному у него в ухе. Две из трех команд находились в коридоре с другой стороны ЦУП, но их сдерживали более дюжины террористов, которые занимали укрепленные позиции в зале.

Динг знал, что президент российской ракетной компании – он не потрудился узнать имя этого сукина сына – может запустить ракеты без особой подготовки.

Оперативные приказы Кларка всем людям, участвовавшим в операции, были холодными. Несмотря на то, что в комнате управления запуском будет дюжина невольных участников, Кларк подчеркнул, что они не были невинными. Чавез и Рэйнбоу предполагали, что эти люди запустят ракеты, которые могут убить миллионы людей, – возможно, под давлением, но, тем не менее, они смогут их запустить.

Чавез знал, что это зависит от него.

По этой причине Динга снабдили шестью осколочными гранатами – необычный груз для миссии с участием заложников. Ему было поручено уничтожать все, что движется в системе управления запуском, чтобы гарантировать, что ракеты "Днепр" не покинут эти шахты в пяти милях к востоку.

Но вместо того, чтобы потянуться за осколком, он быстро снял свой автомат, бесшумно положил его на лестницу, затем быстро снял нагрудное снаряжение, только достав из него рацию и прицепив ее к поясу. Сняв жилет, он стал легче, быстрее и, как он очень надеялся, тише. Он выхватил из-за правого бедра пистолет "Глок-19" и быстро защелкнул длинный глушитель на стволе.

У него были специальные 9-миллиметровые дозвуковые пистолетные патроны Фиокки; они с Кларком открыли их для себя во время тренировок в "Радуге", и он знал, что при стрельбе через хороший глушитель его "Глок" становится настолько тихим, насколько это вообще возможно для огнестрельного оружия.

Кларк подчеркнул, что вся операция зависит от скорости, внезапности и жестокости действий – Динг знал, что ему нужны все эти три фактора в полной мере в ближайшие шестьдесят секунд.

Он поднял "Глок" на уровень глаз и сделал один успокаивающий вдох.

А затем он перекинул ноги через перила, развернулся на сто восемьдесят градусов и полетел по воздуху к мужчинам на лестнице внизу.

– Пятнадцать секунд до запуска 104-го! – крикнул Максим.

Несмотря на то, что Сафронов находился всего в пяти футах от него, Георгий едва мог слышать из-за перестрелки, бушевавшей в коридоре.

Сафронов подошел к оставшейся клавише запуска и положил на нее руку. Делая это, он обернулся и посмотрел через плечо на дюжину русских инженеров и на два выхода в другом конце комнаты. Справа в дверях, ведущих на заднюю лестницу, стояли двое представителей Джамаат-Шариата; еще двое бойцов находились на лестничной клетке, охраняя доступ с первого и третьего этажей.

А слева от него была дверь в холл. Двое мужчин стояли здесь прямо в дверном проеме, а то, что осталось от Джамаат Шариат, находилось снаружи, отдавая себя мученической смерти в борьбе за то, чтобы дать Сафронову каждую секунду, необходимую для того, чтобы поднять в воздух хотя бы одну из ядерных бомб.

– Аллах Акбар! – крикнул Георгий своим четырем братьям, находившимся вместе с ним в комнате. Он быстро взглянул на сидящего рядом с ним Максима, ожидая подтверждения, что головная часть заряжена для запуска. Русский просто безучастно кивнул, глядя на свой монитор.

Георгий услышал стон, а затем крик, его голова повернулась обратно к лестнице, и он увидел, как один из двух его людей падает навзничь, а из его затылка брызжет кровь. Другой боевик уже упал рядом.