Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Марк Грени
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

У Райана не было возможности повторить это мнение, прежде чем пакистанец ответил:

– Я полностью понимаю вашу точку зрения, джентльмены. Я пришел сегодня, чтобы попросить вас дать мне всего несколько дней для работы с моими контактами в регионе. Если мистера Сэма удерживает сеть Хаккани, я потяну за все возможные ниточки, чтобы либо освободить его, либо начать операцию по его спасению.

– Вы были с ним, когда его похитили? – спросил Чавез.

– Именно что был. Он сражался очень храбро.

– Я слышал, это была адская бойня.

– Много убитых с обеих сторон, – признал аль Даркур.

– Не могу не заметить, что выглядишь ты не слишком пострадавшим.

– Я ?

– Куда ты ранен? Пулевые ранения? Осколочные?

Мохаммед аль-Даркур покраснел и опустил глаза. Это была хаотичная ситуация.

– Я не был серьезно ранен, но люди слева и справа от меня погибли.

Чавез фыркнул.

– Послушайте, майор. Я не доверяю вам, моя организация не доверяет вам, но мы действительно доверяем мистеру Эмблингу. Мы думаем, возможно, вам удалось каким-то образом очаровать его, но не думайте, что ваша поездка сюда очарует нас. Мы положительно отнесемся к результатам, а не к обещаниям. Если вы и ваши коллеги сможете найти нашего человека, нам нужна эта информация немедленно.

– И вы получите это, я обещаю. У меня есть люди, которые работают над этим, точно так же, как у меня есть люди, которые изучают связь Хаккани с УМР.

– Еще раз : результаты – вот что меня впечатляет.

– Понятно. Однако у меня есть один вопрос.

– Какой же?

– Я понимаю, что вы находитесь в Дубае, чтобы следить за генералом Реханом. Остальная часть вашей команды сейчас следит за ним?

Никакой "остальной части" команды Чавеса не было, но он этого не сказал. Вместо этого он ответил:

– Поверь мне, когда он приедет в Дубай, мы проследим за ним.

Теперь брови Мохаммеда аль-Даркура поползли вверх.

– По моей информации, он прибыл в Дубай сегодня утром. Я предполагал, что помогу вам переводить любые разговоры, которые он ведет на своей конспиративной квартире.

Чавез посмотрел на Карузо и Райана. Их пассивные устройства наблюдения бездействовали в воздуховодах комплекса Рехан. Если их цель была здесь, в Дубае, то им нужно было вернуться в отель "Кемпински" и начать наблюдение.

Динг медленно кивнул.

– У нас есть переводчики. Моя команда узнает об этом, как только Рехан доберется до своего места.

Аль Даркур, казалось, был удовлетворен этим, и вскоре Чавес покинул квартиру вместе с Карузо и Райаном.

Перед лифтами Джек сказал:

– Если Рехан здесь, мы, возможно, уже пропустили что-то важное.

Чавез сказал:

– Да. Вы, ребята, бегите обратно в бунгало и займитесь этим. Мне нужно съездить в аэропорт и встретить самолет, чтобы забрать оборудование, но сначала я собираюсь увести Эмблинга от майора и тщательно допросить его. Увидимся на месте через несколько часов.

Чавез провел три часа в дискуссиях в квартире на 108-м этаже. Первый час прошел исключительно в комнате с Найджелом Эмблингом. Британский эмигрант потратил подавляющую часть этого времени на то, чтобы обдумать все, что он узнал о Мохаммеде аль-Даркуре за последние полтора месяца. Другие контакты Эмблинга в СБ убедили его, что ни 7-й батальон Группы специальных служб, называемый "Заррар коммандос", с которым аль-Даркур был связан, ни Объединенное разведывательное бюро, к которому аль-Даркур был приписан в УМР, не были захвачены исламистскими радикалами или находились под сильным влиянием, как многие секторы СБ. Кроме того, собственные действия аль-Даркура, возглавлявшего подразделение ССГ против террористических группировок в долине Сват и Читрале, принесли ему похвалы, которые сделали бы его мишенью для "бородачей" из СБ.

Наконец, Эмблинг заверил Динга Чавеса, что он сам был в комнате, когда Сэм Дрисколл настаивал на участии в операции "Миран Шах". Майор аль-Даркур был против участия американца и лишь неохотно позволил ему поехать.

На это ушел целый час, но, наконец, Чавез был убежден. Он потратил еще два часа на разговоры с аль-Даркуром об операции, в ходе которой исчез Сэм, и расспросил его о своих сотрудниках и контактах, которые, по его словам, он выяснял, чтобы получить информацию о местонахождении пропавшего американца. Наконец, где-то около полудня Чавес оставил парней в их квартире и направился в аэропорт, чтобы забрать снайперскую винтовку и другое снаряжение, доставленное рейсом "Гольфстрим".

Райан и Карузо вернулись в свое бунгало в отеле "Кемпински" и активировали свое оборудование пассивного наблюдения над водой. Все три камеры ожили. В доме царила определенная активность, хотя поначалу ни одна из камер не зафиксировала присутствия Рехана. Пока они ждали, смотрели трансляцию с камер и слушали, как несколько мужчин, говорящих на урду, прогуливаются по вестибюлю и большой комнате, они позвонили Рику Беллу. В Мэриленде было всего два часа ночи, но Рик пообещал, что он, технический аналитик и переводчик, говорящий на урду, прибудут на станцию "Хендли Ассошиэйтс" в течение сорока пяти минут. До этого Райан и Карузо записывали все полученные изображения и аудиозаписи и отправляли их на анализ.

Было уже больше одиннадцати утра по дубайскому времени, примерно через два часа после того, как Дом и Джек вернулись в бунгало, когда среди охраны дома, казалось, поднялась волна возбуждения. Мужчины затянули галстуки и заняли позиции по углам комнат, через парадную дверь появились еще мужчины с багажом, и, наконец, в парадную дверь вошел крупный мужчина с аккуратной бородкой. Одного за другим он поприветствовал всех стоящих там охранников поцелуем в щеку и рукопожатием, а затем он и еще один мужчина, который, по-видимому, был высокопоставленным офицером, вошли в большую комнату. Мужчины были погружены в беседу.

Карузо сказал:

– Здоровяк – это Рехан. Выглядит примерно так же, как в сентябре в Каире.

– Я напишу Беллу по электронной почте и сообщу ему, что ты подтвердил участие Рехана.

– Мне следовало пристрелить этого ублюдка еще тогда.

Райан обдумал это. Его съедали опасения за Сэма в Вазиристане и Кларка в Европе, и он знал, что для его кузена это было еще хуже. Годом ранее брат-близнец Доминика был убит в ходе спецоперации в Ливии. Мысль о потере еще двух агентов, должно быть, была для Карузо очень тяжелой.

– Мы вернем Сэма, Дом.

Доминик рассеянно кивнул, наблюдая за трансляцией.

– И Кларк либо сам исправит свою ситуацию, либо будет тусоваться, пока мой отец не вступит в должность, и папа будет присматривать за ним.

– На твоего отца будет оказано большое давление, чтобы он не вмешивался.

Джек фыркнул.

– Папа пустил бы пулю в грудь за Джона Кларка. Несколько кровожадных конгрессменов его не остановят.

Дом усмехнулся, и они больше не обсуждали это.

Вскоре Доминик позвал Райана из спальни, разглядывая в подзорную трубу конспиративную квартиру Рехана.

– Эй! Похоже, все собираются сваливать.

– Занятой ублюдок, не так ли? – сказал Райан, возвращаясь к монитору.

Рехан снял пиджак, который был на нем, и теперь был одет в простую белую рубашку и черные костюмные брюки. Он и мужчина, который начинал походить на его заместителя, стояли в холле с группой примерно из восьми человек, большей частью охраны, которая прибыла с ними из Пакистана, а также с парой лиц, в которых Райан узнал постоянных посетителей дома.

Звук был хорошим, Доминик и Райан слышали каждое слово, но ни один из мужчин не говорил на урду, поэтому им пришлось подождать переводчика из Западного Одентона, штат Мэриленд, который переведет разговор, чтобы придать сцене некоторый контекст.

Через несколько секунд Рехан со свитой вышел через парадную дверь.

– Я полагаю, шоу на данный момент окончено, – сказал Дом. – Я собираюсь сделать сэндвич.

Через двадцать минут после того, как Доминго Чавес покинул квартиру Эмблинга и аль-Даркура, раздался стук в дверь. Пакистанский майор разговаривал по телефону со своим штабом в Пешаваре, поэтому Эмблинг пошел открывать. Он знал, что в здании есть система безопасности, которая не пустит на этот этаж частных резиденций никого, у кого не было разрешения от одного из жильцов, поэтому он не беспокоился о своей безопасности. Посмотрев в глазок, он увидел официанта в белом смокинге, держащего ведерко со льдом и бутылку шампанского.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он через дверь. Затем он пробормотал себе под нос: Забрав у тебя из рук эту чудесную бутылку "Дом Периньон".

– Презент от управляющего, сэр. Добро пожаловать в Дубай!

Эмблинг улыбнулся, открыл дверь и тут увидел других людей, спешащих по коридору. Он хотел захлопнуть дверь, но официант отшвырнул ведерко с вином в сторону, выхватил автоматический пистолет "Штайр" и приставил его ко лбу Найджела Эмблинга.

Эмблинг замер.

Сбоку от дверного проема, скрытый от глазка, появился генерал Риаз Рехан из Объединенной разведывательной службы. У него самого был небольшой автоматический пистолет.

– В самом деле, англичанин, – сказал он. – Добро пожаловать в Дубай.

В квартиру мимо Найджела ворвались еще девять бойцов с высоко поднятыми пистолетами.

56

Карузо доел свой сэндвич, и они с Райаном были в процессе отключения устройств наблюдения с жучками-ботами, чтобы сэкономить заряд аккумулятора. Они подождут до вечера, чтобы снова запустить их, надеясь, что к тому времени Рехан вернется.

Зазвонил спутниковый телефон на столе, и Карузо снял трубку.

– Да?

– Дом? Это Белл.

– Что случилось, Рик?

– У нас проблема. Когда мы пришли в офис, то начали с начала вашей передачи аудиозаписи, так что с переводом мы опоздали примерно на пятнадцать минут.

– Без проблем. Рехан уехал некоторое время назад, поэтому мы выключаем...

Нет, проблема есть. Мы просто перевели то, что он сказал перед тем, как выйти за дверь...

Доминго Чавес застрял в пробке всего в четверти мили от выезда из аэропорта. Возвращаясь после того, как забрал свою снайперскую винтовку и патроны из "Гольфстрима" компании "Хендли Ассошиэйтс", он попал в серьезное дорожно-транспортное происшествие на мосту Бизнес-Бэй, и теперь он сидел в "БМВ", очень довольный на тот момент, что кондиционер спасает его от зверской жары, потому что, похоже, поедет он ещё не скоро.

Перед собой, примерно в трех милях, он мог видеть вздымающийся в небо небоскреб "Бурдж-Халифа". По другую сторону от него, на всем пути к побережью, находилась Пальма Джумейра, его пункт назначения.

В этот момент зазвонил его мобильный.

Это был Райан, его голос был резким и напряженным.

– Рехан знает, что Эмблинг и аль-Даркур в "Бурдж Халифе" ! Сейчас он направляется туда с командой головорезов.

– Черт! Позвони Найджелу.

– Я звонил. Никто не отвечает. Попробовал позвонить и по городскому телефону к нему домой. Никто не брал трубку.

– Сукин сын! – сказал Чавез.

– Отправляйся туда как можно быстрее. Я застрял в пробке.

– Мы выдвигаемся, но это займет не меньше двадцати минут.

– Тащи свою задницу, парень! Они – наша единственная ниточка к Сэму! Мы не можем их потерять!

– Я в курсе!

В "БМВ", расположенном к западу от моста Бизнес-Бэй, Доминго Чавес в отчаянии ударил руками по рулю.

– Черт возьми!

И Мохаммед аль-Даркур и Найджел Эмблинг были связаны пластиковыми стяжками, их руки были заведены за спину, лодыжки стянуты вместе. Рехан приказал своим людям поставить мужчин спиной к стеклам у окон от пола до потолка в гостиной. Генерал Рехан сидел перед ними на длинном диване, скрестив ноги и откинув руки на подушки. Он пребывал в своей стихии, ему было комфортно здесь, с пленниками, находящимися в его власти.

Люди Рехана – полковник Хан и охрана из восьми человек – стояли вокруг комнаты. Еще один часовой остался снаружи, в коридоре. Каждый из них носил пистолет по своему выбору – "Штайр", "ЗИГ" и "ЧЗ" были оружием спецназа, а Рехан и Хан оба носили "Беретты" в наплечных кобурах.

Если у Найджела Эмблинга все еще оставались какие-то слабые сомнения относительно надежности майора УМР Мохаммеда аль-Даркура, то эти сомнения были развеяны. Люди Рехана несколько раз ударили аль-Даркура лицом об оконное стекло, и тридцатипятилетний пакистанец выкрикивал проклятия в адрес своего старшего соотечественника.

Найджелу не нужно было иметь сорокалетнего опыта работы в Пакистане, чтобы понять, что эти двое пакистанцев не заботились друг о друге.

Аль-Даркур закричал на Рехана по-английски :

– Что ты сделал с американцем в Миран-Шахе?

Спокойный генерал улыбнулся и ответил также по-английски.

– Я встречался с этим человеком лично. Ему нечего было сказать. Я приказал подвергнуть его пыткам, чтобы получить информацию о ваших планах. Полагаю, ваши планы на будущее сейчас не так важны для меня, как они были, когда я отдавал этот приказ, учитывая, что теперь у вас нет будущего.

Аль Даркур высоко поднял подбородок.

– Другие за тобой следят. Мы знаем, что ты работаешь с организаторами переворота, мы знаем, что ты обучал иностранные силы в лагере Хаккани недалеко от Миран-шаха. За мной придут другие, и они остановят тебя, иншаллах!

– Ха, – рассмеялся Рехан. – Иншаллах ?  Если на то будет воля Аллаха? Давай посмотрим, желает ли Аллах успеха тебе или же он желает успеха мне.

Рехан посмотрел на двух своих охранников, стоящих возле заключенных у окна:

– В этой претенциозной квартире душно. Открой окно.

Двое охранников выхватили пистолеты, повернулись как один и несколько раз выстрелили в толстое оконное стекло размером десять на десять футов от пола до потолка, напротив которого стояли двое заключенных. Оно разлетелось вдребезги не сразу, но по мере того, как количество отверстий в стекле увеличивалось с пяти до десяти-двадцати, между пулевыми отверстиями появлялись белые трещины.

Бойцы перезаряжали свои пистолеты, в то время как треск и звон стекла продолжались, становясь все громче, пока массивный стеклянный квадрат не разлетелся вдребезги, разбрасывая острые как бритва осколки, падающие с высоты 108 этажей.

В роскошную квартиру ворвался теплый ветер, унося с собой осколки стекла размером с камешек, и Рехану и его людям пришлось прикрыть глаза, пока оседала пыль. Вой воздушного потока, поднимающегося по стене здания и врывающегося в открытую панель окна, заставил Рехана встать с дивана и подойти ближе к своим пленникам, чтобы его было слышно.

Он мгновение смотрел на майора аль-Даркура, прежде чем повернуться к Найджелу Эмблингу, прислоненному к оконному стеклу со связанными руками и ногами рядом с огромным отверстием в яркое небо.

– Я изучил твое прошлое. Ты из другого века, Эмблинг. Шпион-эмигрант из колониальной державы, которая каким-то образом пропустила сообщение о том, что у нее больше нет колоний. Ты жалкий человек. Ты и другие неверные Запада так долго насиловали детей Аллаха, что просто не можете понять, что ваше время прошло. Но теперь, старый дурак, теперь Халифат вернулся! Разве ты не видишь этого, Эмблинг? Разве ты не видишь, что разрушение британского колониализма так прекрасно подготовило почву для моего прихода к власти?

Эмблинг крикнул рослому пакистанцу, стоявшему всего в футе от его лица, и изо рта у него полетела слюна :

– Ваше восхождение к власти? Вы – те, кто разрушает Пакистан! Именно такие хорошие люди, как этот майор, выведут вашу страну из пропасти, а не такие уроды, как вы!

Риаз Рехан только махнул рукой в воздухе.

– Лети домой, англичанин.

С этими словами он коротко кивнул двум сотрудникам службы безопасности УМР, стоявшим рядом с Найджелом Эмблингом. Они разом шагнули вперед, схватили за плечи потерявшего равновесие здоровяка и потащили его назад, к открытому окну.

Он закричал от ужаса, когда они столкнули его с края, затем отпустили, и он упал навзничь, прочь от здания, кувыркаясь вниз головой под горячим ветром пустыни, пролетев 108 этажей до бетона и стали внизу.

Майор Мохаммед аль-Даркур закричал на Рехана.

– Кут-тай ка бача!  Сукин сын!

Связанный по рукам и ногам, он оттолкнулся от стекла и попытался броситься на большого генерала. Двое охранников схватили его прежде, чем он упал лицом в квартиру, и принялись бороться с ним, в конце концов оттащив его к дыре размером десять на десять футов в стекле от пола до потолка.

Люди Рехана обратились к своему генералу за советом.

Генерал Рехан только кивнул с легкой улыбкой.

– Отправьте его догонять английского друга.

Аль Даркур ругался, кричал и пытался лягаться. Он отдернул одну руку от человека, тащившего его к краю, но другой боевик сунул оружие в кобуру и бросился вперед. Теперь трое мужчин вместе сражались с майором на земле, среди осколков разбитого оконного стекла.

Это заняло мгновение, но они взяли под контроль аль-Даркура. Остальные в комнате стояли вокруг и смеялись, наблюдая, как офицер УМР сражался, используя только движения своего торса.

Аль Даркур закричал на Рехана.

– Мэзер чот! – крикнул Аль-Даркур.  – Ублюдок, мать твою!

Трое охранников протащили майора аль-Даркура по полу, подтянув его ближе к краю. Мохаммед прекратил борьбу. Ветер, дувший из пустыни, поднимался на 108 этажей вверх по раскаленному стеклу и металлу, сдувал черные волосы пакистанца с кожей цвета корицы ему в глаза, и он с шипением закрыл их, крепко зажмурился и начал молиться.

Трое вооруженных мужчин взяли его за плечи, приподняли и схватили за пояс. Как один, они откинули его тело назад, готовые швырнуть вперед, к солнцу.

Но они не двигались вперед как единое целое. Офицер службы безопасности, державший аль-Даркура за левое плечо, отшатнулся от окна и развернулся; он уронил майора и тем самым заставил двух других ослабить хватку.

Прежде чем кто-либо в комнате успел отреагировать, второй человек на подоконнике отошел от связанного майора. Этот человек ввалился в квартиру спиной вперед, покачнулся на каблуках и рухнул в углубление рядом с диваном.

Рехан повернулся, чтобы посмотреть на бойца и понять, какого черта он делает, но вместо этого его глаза смотрели мимо охранника на кожаный диван кремового цвета, который теперь был покрыт алыми брызгами крови.

Рехан снова выглянул в окно. Вдалеке он увидел черную точку в небе, в нескольких сотнях футов над отелем "Бурж Аль-Араб". Вертолёт? Секунду спустя, как раз в тот момент, когда последний человек, державший аль-Даркура, отпустил майора и, падая на пол, схватился за свою окровавленную ногу, генерал Риаз Рехан крикнул на весь зал.

– Снайпер!

Полковник Хан перепрыгнул через диван и повалил Рехана на плитку как раз в тот момент, когда горячая винтовочная пуля просвистела мимо лба генерала.

57

– Давай ко мне поближе, Хикс! – Крикнул Доминго Чавес в микрофон гарнитуры, вставляя второй магазин на пять патронов в обойму своей снайперской винтовки ХК PSG-1. Он был уверен, что промахнулся двумя последними выстрелами, и, только подобравшись ближе, мог прижать Рехана и его людей, которые сейчас бежали, ползли и карабкались в поисках укрытия.

– Вас понял, – произнес Хикс, растягивая слова на спокойном кентуккийском наречии, и "Белл ДжетРейнджер" подлетел ближе к массивному, похожему на шпиль сооружению.

Даже с разбитым оконным стеклом в номере аль-Даркура и Эмблинг Чавез никогда бы не смог определить его местонахождение, если бы ему также не удалось мельком увидеть в свой двенадцатикратный оптический прицел, как что-то вылетает из стены здания и по спирали опускается к земле.

Это был человек, Динг инстинктивно понял это, хотя у него не было времени определить, кто бросался перед ним навстречу смерти. Вместо этого Чавесу пришлось наводить свое оружие на дистанцию в пятьсот метров и делать все возможное, чтобы прицелиться в миллиметровое перекрестие прицела.

Несмотря на то, что Чавес в прошлом году не уделял много времени тренировкам снайперского мастерства, он по-прежнему чувствовал себя комфортно, совершая выстрел с пятисот метров при благоприятных условиях. Но вибрации вертолёта, нисходящий поток несущих винтов, восходящие потоки воздуха вдоль небоскреба – всё это нужно было учесть, чтобы нанести точный удар.

Таким образом, Чавес не стремился к точности. Он сделал всё возможное, рассчитал всё в меру своих возможностей, а затем изготовился к выстрелу. Центр тяжести. Живот человека – не самое подходящее место для снайперского выстрела. Нет, идеально подошла бы черепная коробка. Но прицеливание в верхнюю часть живота давало ему наибольший предел погрешности, а он знал, что при прицеливании могут быть некоторые ошибки, учитывая все, с чем ему приходилось иметь дело.

Он стрелял с заднего сиденья вертолета, подперетв оружие открытым окном. Это полностью разрушило бы тщательно настроенные гармоники ствола его винтовки, но, опять же, приближение все исправляло.

– Ближе, брат!

– Ты беспокоишься о своем устройстве. Позволь мне побеспокоиться о моем, – ответил Хикс.

То, что звонок Чавеса в самолет двадцатью минутами ранее стал неожиданностью для Честера Хикса, было ещё мягко сказано. Он просматривал какие-то бумаги с Адарой Шерман, когда зазвонил его мобильный.

– Алло?

– Кантри, я возвращаюсь! Мне нужно, чтобы ты доставил мне вертолет через десять минут! Ты можешь это сделать?

– Еще бы. чартерные рейсы есть прямо здесь, в ОФБ. Мне сказать им, куда ты направляешься?

– Мне нужно, чтобы ты сам полетел на нем – мы, вероятно, отправимся в бой.

– Ты ведь шутишь, да?

– Это вопрос жизни и смерти,браток.

Короткая пауза.

– Тогда тащи свою задницу обратно. Я найму для нас самолет.

После этого Хикс был пустился в действия. Они с Адарой Шерман побежали трусцой по летному полю к бездействующему "ДжетРейнджеру", принадлежавшему курортному отелю в двадцати милях вверх по побережью. На летном поле было много более новых и навороченных вертолетов, но Хикс летал на "ДжетРейнджере", он тренировался на вертолетах "Белл", и Хикс полагал, что самым важным фактором в предстоящей ему срочной миссии будет мастерство пилота, а не самые передовые технологии. Осмотрев судно всего несколько секунд, он отправил Шерман в ОФБ, чтобы та любыми необходимыми средствами достала ключи. Пока ее не было, он снял крепления и проверил уровень топлива и масла, и еще до того, как он сел за штурвал, вернулась Шерман и бросила ему ключи.

– Надо ли мне знать, как ты это сделала?

– Никого не было дома. Я, наверное, могла бы прихватить широкофюзеляжный "Боинг" какого-нибудь шейха, если бы захотела.

Чавес прибыл через пять минут, и они поднялись в воздух, как только он пристегнулся.

Пока Чавез заряжал свою снайперскую винтовку, Хикс спросил по внутренней связи:

– Куда мы направляемся?

– Самое высокое здание в мире, сомневаюсь, чтобы ты мог его пропустить.

– Вас понял.

Он повернул нос "ДжетРейнджера" в сторону "Бурдж-Халифа" и увеличил скорость набора высоты и путевую скорость.

Рехан и Хан ползли по кафельному полу квартиры к двери в коридор. Полковник держался между стрелком в вертолете и своим генералом, пока они карабкались наверх, а другой офицер охраны не оказался рядом с ними обоими и затем не прикрыл генерала Рехана.

Как только Рехан оказался в коридоре и откатился с линии огня из вертолета снаружи, один из его сотрудников службы безопасности схватил его за шиворот и подтолкнул к лифту. Этот охранник был почти такого же роста, как сам Рехан, неуклюжий громила ростом шесть футов три дюйма в черном костюме и с большим пистолетом ХК. Он ударил кулаком по кнопке "Вниз", обернулся, чтобы убедиться, что Рехан и Хан все еще с ним, а затем повернулся обратно, когда двери открылись.

Райан и Карузо были удивлены размерами вооруженного пакистанца, который появился прямо перед ними в коридоре, но они были готовы к неприятностям. Оба мужчины подняли пистолеты. Они как один упали на колени, когда глаза сотрудника службы безопасности УМР расширились. Пакистанец поднял свой пистолет, готовясь к бою, но оба агента «Кампуса» выстрелили в широкую грудь своей цели с расстояния не более шести футов.

Охранник не отшатнулся от них, вместо этого он бросился вперед, в кабину лифта. Оба мужчины выстрелили во второй, а затем и в третий раз, прошив 9-миллиметровыми пулями верхнюю часть его туловища, но офицер УМР врезался в Джека-младшего, зажал его в углу и ударил американца головой со всей оставшейся силы. Он выстрелил из своего пистолета ХК, но его рука опустилась низко, и пуля пробила брюки Райана чуть выше колена, каким-то образом не задев ногу.

Теперь еще больше людей из УМР в коридоре стреляли по лифту. Райан был прижат мертвецом, Карузо пригнулся к полу и вел беглый огонь. Он мельком увидел генерала Рехана, убегающего по коридору в противоположном направлении от номера Эмблинга, но ему пришлось сосредоточиться на бойцах, стрелявших в него и Джека. Он застрелил еще одного сотрудника службы безопасности генерала, попав тому в нижнюю часть живота, и еще одной трехзарядной серией прогнал оставшихся боевиков с линии огня, отправив их вверх по коридору, где они и исчезли на лестничной клетке рядом с номером Эмблинга.

Рехан уже вышел на лестничную клетку, предположительно на другой этаж, чтобы спуститься на лифте.

– Убери от меня этого большого ублюдка! – заорал Райан.

Дом помог перевернуть мертвеца и сразу же увидел кровь на лице Джека.

– Ты ранен?

Джек проигнорировал царапину, кровившую у правого глаза, и вместо этого потянулся к ноге. Он почувствовал, как пуля задела его, когда прошла в доле дюйма от колена. Он нашел дырку в штанах, просунул руку внутрь и ощупал ее в поисках крови. Когда его пальцы оказались чистыми, он сказал:

– Я в порядке. Пошли!

Они направились к номеру Эмблинга, боясь того, что могли там обнаружить.

Оказавшись внутри, Доминик и Джек подбежали к аль-Даркуру. Пакистанский майор безуспешно пытался срезать наручники маленьким осколком стекла. Карузо достал складной нож, быстро расправился с пластиковыми ограничителями, и они с Райаном помогли Мохаммеду подняться на ноги.

– Где Эмблинг? – Райану пришлось перекрикивать звон в ушах после стрельбы в коридоре.

Аль-Даркур покачал головой.

– Рехан убил его.

Это дошло всего на мгновение, прежде чем Карузо схватил аль Даркура за руку и сказал:

– Ты идешь с нами.

– Конечно.

Дом махнул рукой, и Хикс отвел свой позаимствованный вертолёт в сторону, улетая с Чавезом на заднем сиденье.

Здесь, в коридоре 108-го этажа, сработала сигнализация, но лифты все еще работали. Мохаммед, Джек и Дом не сомневались, что к этому времени в лифтах уже будет полиция, но с тех пор, как началась стрельба, никто не мог подняться более чем на пару десятков этажей, поэтому все трое выбежали на лестничную клетку и начали спускаться. Они спустились на восемнадцать пролетов за три минуты бешеного бега и прыжков. Спустившись на девяностый этаж, они зашли в лифт вместе с несколькими бизнесменами с Ближнего Востока, которые не спешили эвакуироваться, хоть и жаловались на запах дыма, но сомневались, что там был настоящий пожар. А вот покрытое синяками лицо аль-Даркура, окровавленные глаз и нос Райана и мокрые от пота лица всех троих мужчин шокировали жителей Ближнего Востока.

Когда один из мужчин включил камеру телефона, чтобы сфотографировать аль-Даркура, Дом Карузо выхватил устройство из его рук. Другой попытался оттолкнуть Дома, но Райан выхватил пистолет и жестом приказал азиатам отойти к стене.

Когда лифт снижался со скоростью сорок пять миль в час, пакистанский майор и двое американских оперативников отобрали телефоны у всех троих мужчин, растоптали их каблуками, а затем остановили кабину на десятом этаже. Здесь они приказали всем выйти, а затем нажали кнопку нижнего из двух подвальных гаражей.

Пятнадцать минут спустя они вышли с парковки на солнечный свет. Там троица смешалась с толпой; они прошли мимо полиции, пожарных и других служб экстренного реагирования, спешащих в здание, и направились на жаркие послеполуденные улицы, чтобы поймать такси.

Когда Джек, Дом и аль-Даркур мчались в аэропорт, Чавес попросил Хикса высадить его на стоянке возле пляжа. Хикс вернулся в аэропорт один, а Динг взял такси обратно в отель "Кемпински", чтобы сломать все оборудование для наблюдения в бунгало.

Их операция против Рехана здесь, в Дубае, была скомпрометирована, и это было мягко сказано. Трое мужчин никак не могли вернуться в бунгало и дождаться возвращения Рехана; после массированной перестрелки накал страстей был бы слишком велик. В вечерних новостях в городе, где не так много преступлений, будут показывать трупы, и приезды и отъезды всех иностранцев будут подвергаться более тщательному контролю. Динг проинструктировал Хикса позвонить капитану Рейду и подготовить "Гольфстрим" к отправке как можно скорее, но Чавеса на нем не было. Ему понадобится несколько часов, чтобы уничтожить все следы их деятельности в отеле "Кемпински", а после этого ему просто придется найти другой способ покинуть страну.

Хикс посадил вертолет прямо там, где он его поднял, затем встретился с Шерманом у подножия лестницы, ведущей в "Гольфстрим". Она дала человеку, работавшему в ОФБ, десять тысяч евро, когда он отправился на поиски пропавшего вертолёта, и была вполне уверена, что он будет держать рот на замке, пока они не поднимутся в воздух.

Как только Джек, Дом и Мохаммед прибыли на своем такси, они сели в самолет, и Хелен Рид позвонила в диспетчерскую, чтобы сообщить им, что они готовы выполнить свой план полета.

Об их отправке на таможню позаботилась мисс Шерман с помощью еще десяти тысяч евро.

Они доставили Мохаммеда аль-Даркура самолетом в Стамбул. Он сам доберется обратно в Пешавар. Все они согласились, что для него было бы опасно возвращаться на родину. Если Рехан был готов пойти на такой масштабный шаг, как его теракт в Дубае, не было никаких сомнений, что он приложит все усилия, чтобы убить аль-Даркура, как только майор вернется. Но Мохаммед заверил американцев, что знает место, где он мог бы залечь на дно, подальше от элементов УМР, которые замышляли заговор против гражданского руководства. Он также пообещал им, что найдет, где держат Сэма Дрисколла, и доложит об этом как можно скорее.

58

Через четыре дня после возвращения из Дубая у Джека Райана-младшего была назначена встреча, которую он не мог отменить. Было 6 ноября, День выборов, и Джек поздним утром отправился в Балтимор, чтобы побыть со своей семьей.

Джек Райан-старший утром вместе с Кэти направился на свой местный избирательный участок в окружении репортеров. После этого он вернулся домой, чтобы провести день со своей семьей, планируя отправиться в отель "Марриот Уотерфронт" вечером, чтобы произнести свою вступительную речь.

Или отменить его вступительную речь, в зависимости от результатов в нескольких ключевых колеблющихся штатах.

Спор с Кларком причинил ему боль, этого нельзя было отрицать. В каждом шоу, начиная с "60 минут" и заканчивая "Энтертэймент Тунайт", была своя точка зрения на эту историю, и у каждой говорящей головы в новостях было что сказать по этому поводу. Райан шел по важному пути на протяжении последних нескольких недель своей предвыборной кампании, он делал заявления в отношении своего друга и делал все возможное, чтобы представить эту историю как политическую атаку на него, Джека Райана, а не как честное правосудие.