Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 56 страниц)

ГЛАВА 33: ПРЕДЛОЖЕНИЯ, ОТ КОТОРЫХ НЕ ОТКАЗЫВАЮТСЯ

Нити, уходящие в темную пустоту «бездны», снились мне уже вторую ночь.

Отчего-то эти видения навевали чувство страха – глубинного и одновременно неясного, словно замешанного на подсознательном ощущении опасности, исходящей от орденского артефакта. Тогда, в лаборатории, я немногое смогла рассказать Риан, возможно, потому, что сама не знала толком, что же такое увидела.

Связи, узоры… нити. Когда мне пришлось объяснять магам, что это такое, я растерялась. То, что Риан понимала инстинктивно, приходилось вколачивать в них, используя все свое красноречие. Так получилось, что из-за путаных объяснений я поначалу напугала академиков. Они решили, что загадочные «нити» – это энергия, какой ее видят равейны. Но тогда выходило, что «бездна» впитывает магию и в любой момент может ее исторгнуть… И на месте Академии появится воронка диаметром в несколько километров.

Думаю, такая перспектива напугала бы и меня, если бы имела хоть какие-нибудь шансы на воплощение. Но, к счастью, «нити» не были энергией. Они не могли «копиться» в артефакте, будь он хоть тысячу раз уникальным… Нет, «нити» – это отражение связей между предметами и явлениями в более тонких слоях иллюзиона. Сплетая нити в новые узоры, наполняя их силой, я всего лишь изменяла связи между чем-то и чем-то. А в реальном мире в это время происходили изменения – вскипала по моему желанию вода, склеивалась разбитая ваза… А если мне приходило в голову свести две нити из разных мест в простой камушек-песчаник, то он превращался в амулет для телепортации.

Все просто.

Но в это «просто» никак не укладывался тот факт, что нити не были привязаны к «бездне» – они исчезали в ней, постепенно терялись из виду. Как если бы клубок закатился в темную комнату, а кончик нити остался у меня в руке – я бы точно знала, что хотя и не вижу клубок целиком, но где-то там, во мраке, он все же есть.

Эта ассоциация была навеяна старым фильмом ужасов… Помнится, там девушка тоже стояла и вглядывалась в темную спальню, не решаясь ни включить свет, ни войти и найти клубок на ощупь. Все теребила и теребила кончик нити в руках… Совсем как мы в лаборатории – ничего не делаем, только смотрим.

В том фильме девушка «доигралась». Нечто дернуло за нити с такой силой, что бедняжку втянуло в темную комнату, как рыбку, попавшую на крючок, и больше ее не видели.

Возможно, в навеянных «бездной» снах меня пугало именно это – ощущение неизвестного пространства, в котором таится что-то страшное, агрессивное. Не зря же вокруг артефакта клубилась золотистая пыльца, так похожая на ту, которой Древний Рэй отравил Дариэля.

Пожалуй, впервые за все время участия в опытах я по-настоящему захотела докопаться до истины. Дернуть за ниточку прежде, чем тот, с другой стороны, потащит клубок в темноту «бездны» и нам, запутавшимся в связях, как в паутине, не останется ничего, кроме как подчиниться.

Наверное, Ксиль чувствовал мои метания, но не понимал их причины. За сегодняшнее утро он раз пять или шесть поинтересовался, не хочу ли я пойти сегодня в лабораторию, а не на его тренировку.

Разумеется, я не хотела. Как бы меня не пугала «бездна» и то, какие сюрпризы она могла нам подкинуть, страх за Максимилиана был больше.

– Еще раз скажешь это, Ксиль, и я подумаю, что ты нас выпроваживаешь, чтобы насладиться общением с Акери наедине, – ровно заметил Дариэль после того, как мы с князем вновь обменялись почти заученными репликами. Ксиль отреагировал мгновенно – растрепал себе челку, подтянул колени к подбородку и уселся в кресле, как взъерошенный вороненок, умудрившись даже будто бы стать меньше ростом. Только и сверкали синие глазищи из-под насупленных бровей. – Гм… только не надо делать такое лицо, – поперхнулся целитель и отставил чашку с кофе в сторону. – Когда ты впадаешь в детство, меня начинают мучить нехорошие предчувствия… Ты точно не пытаешься спровадить нас подальше?

Ксиль фыркнул и уставился на Дэйра исподлобья. Меня так и подмывало подойти поближе и убедиться, что плечи у этого «подростка» по-прежнему шире моих, а невинные «коготки» остры, как бритва. Думаю, без эмпатии в таких ситуациях князь не обходится – иначе как объяснить абсолютно достоверную иллюзию того, что в кресле сидит обиженный ребенок?

– Честно говоря, именно что пытаюсь, – с неохотой произнес Максимилиан после непродолжительной дуэли взглядов с Дариэлем. Победителем, разумеется, оказался целитель, закаленный семью тысячелетиями общения с «трудными» пациентами. – Не очень-то вы поддаетесь… Может, я просто скажу вам, когда закончится тренировка, и вы зайдете за мной к определенному времени?

– Не пойдет, – качнула я головой и задумчиво ковырнула пальцем колбасу на бутерброде. Есть резко расхотелось. – Я хочу точно знать, что Акери не попытается стать твоей «точкой опоры».

– Не попытается, если я запрещу ему это делать, – буркнул Ксиль. Сейчас он так уткнулся лицом в колени, что мне видно было только растрепанные черные пряди надо лбом и ярко-синие глаза. – Тогда он не станет прикасаться к моему сознанию, даже если бездействие меня убьет.

– Вот видишь, – не преминул подловить его на слове Дариэль, сплетая пальцы в замок. – Наше присутствие просто жизненно необходимо. Или… – Дэйр повеселел. – Или ты просто боишься, что мы увидим тебя в неприглядном положении?

Теперь мне было видно только лохматую черную макушку.

– Угадал, – усмехнулся Дариэль. – Право слово, Ксиль, изображать ребенка, чтобы надавить на нас – это одно, а вести себя по-детски – совсем другое. Поверь, вряд ли есть на свете что-то, что испортит в наших глазах твою репутацию.

– Серьезно? – глухо прозвучало из кресла. – Не испортит?

– Совершенно серьезно, – кивнул целитель.

– Хуже просто некуда, – добавила я.

– Мерзавцы, – пожаловался Ксиль своим коленям. – Они хотят стать свидетелями моего позора.

– Ну, вот и решили, – подытожил Дэйр.

Если честно, я думала, что Ксиль просто дурака валял, когда говорил о «позоре». Но дела и вправду оказались плохи. Князь действительно не хотел, чтобы мы видели его… таким.

«Боги-боги-боги, Акери, пожалуйста-я-прошу-тебя-перестань!»

Мысленный голос ввинчивался прямо под черепную коробку, и скрыться от него было некуда. Акери не позволял чужой боли задеть нас с Дариэлем, но крики Максимилиана старейшина то ли не мог, то ли не хотел глушить.

А я даже с места двинуться боялась, не то, что просить о чем-то.

Белое сияние, заполнявшее арену, схлынуло, как туман, оставляя скорчившегося на полу Максимилиана и неподвижного старейшину, стоявшего рядом.

– Плохо, Ксиль, – безмятежно улыбаясь, произнес Акери, ступая ближе и заставляя князя встать на колени и запрокинуть голову.

Черные пряди липли к шее и плечам – не от пота, конечно. Шакаи-ар не потеют, у них другая система терморегуляции.

От крови.

После каждого раунда она выступала из-под кожи, покрывая ее, как алая изморось.

– Совсем плохо, – ласково повторил Акери, поглаживая Ксиля по лбу и вискам. Максимилиан безвольно подчинялся прикосновениям, отклоняя голову, словно пытался растянуть мгновения покоя. Рукава белого свитера Акери и джинсы цвета топленого молока уже расцветились темно-красными пятнами крови. – Попробуем еще раз.

– Нет… – глухо простонал Максимилиан, не открывая глаз. Голова его запрокинулась далеко назад, горло вздрагивало, будто он постоянно мелко сглатывал. – Ну, Акери, ну, пожалуйста… пожалуйста… больно…

Казалось, что он почти не осознает происходящего. Речь его становилась все менее связанной.

– Я знаю, что ты устал, – Акери говорил так, что я не чувствовала разницы между устной и мысленной речью. – Знаю… – старейшина начал светиться, словно под кожей у него разгоралось маленькое солнце. Это было красиво до безумия и очень, очень страшно. – Но надо попробовать еще раз. Твое тело должно запомнить.

Он отпустил князя, позволяя ему отползти на пару шагов.

– Я не хочу… – прошептал Ксиль, сворачиваясь клубком на полу. – Не хочу…

– Надо, – улыбнулся Акери. Глаза его вспыхнули невыносимо ярко, и «арену» залил белый свет.

Максимилиан закричал. На этот раз – уже без слов. Просто в голос и мысленно.

Я прижалась к Дариэлю, пряча лицо у него на плече. Он осторожно обнял меня, поглаживая по спине.

В голове звенело от криков.

А потом… словно струна оборвалась. И нас с Дэйром на долю мгновения прошило чужой болью. Длись она больше секунды – и мы бы сошли с ума. А сейчас – просто дернулись, как ошпаренные, отпрянули друг от друга, растеряно хлопая глазами.

Светящийся туман схлынул, концентрируясь в одной точке, и эта точка стала Акери. Его свитер и джинсы вновь были совершенно чистыми, без единого пятнышка крови.

Ксиль лежал на полу и не шевелился.

– И опять плохо, – искренне огорчился Акери и присел рядом с Ксилем, переворачивая его на спину. – Просыпайся, Ксиль, хороший мой. Надо попробовать еще раз.

Я почувствовала, что мир проваливается в контрастные черно-белые цвета. Максимилиан запретил нам вмешиваться, что бы ни произошло. Но инстинкты были сильнее. Если бы не Дэйр, который держал меня, то сила давно вырвалась бы на свободу, сминая и Акери, и арену, и весь этот нелепый тренировочный зал с углами, затянутыми паутиной, и грязными серыми камнями.

Акери еще несколько раз окликнул Ксиля – безрезультатно. А потом вздохнул с сожалением и занес руку, как для пощечины. Узкая ладонь начала светиться.

Я зажмурилась, чтобы не видеть…

Ксиль сказал: «Не вмешивайтесь». Он запретил. Он запретил. Он запре…

– Ну, довольно.

Дариэль сжал мое плечо и встал, разрывая объятия. От неожиданности я даже вылетела из транса. Акери тоже удивленно обернулся. Сияние вокруг его ладони медленно угасало.

– Тренировка еще не окончена, – Акери склонил голову набок, поглядывая на нас искоса. – Почему ты вмешиваешься?

Дэйр вздрогнул, встретившись взглядом со старейшиной, но тут же взял себя в руки.

– Я вмешиваюсь, потому что Максимилиан сейчас в шаге от истощения, – хмуро произнес он, спускаясь по ступеням к арене. – Помнится, он говорил, что интенсивность тренировок влияет только на скорость прогресса. За скоростью мы не гонимся. Много Ксиль потеряет, если прервется прямо сейчас? – спросил он, остановившись в шаге от Акери.

«Теплый, солнечный… – пронеслось у меня в голове, когда Дэйр оказался рядом с Акери. – Защищающий…»

Да, защищающий… А я? Я что делаю? Отсиживаюсь?

От этой мысли я подскочила, как ужаленная, и в одну секунду сбежала вниз. Вблизи стало видно, что кровь теперь покрывала Ксиля сплошняком, будто он в ней искупался. У меня мурашки пробежали по спине, а живот скрутило судорогой.

Боги, неужели Ксиль правда каждый раз идет на такое добровольно?!

– Не знаю, – признался Акери, отступая назад и позволяя Дариэлю пройти к Максимилиану. – У него стало получаться лучше. Но я еще не вел никогда старейшину и не знаю, какой должен быть прогресс. У меня было медленнее, но я слабее, – улыбнулся он, с нежностью глядя на Ксиля. – Он такой упорный мальчик…

– О, да, – в сердцах бросил Дэйр. – Даже себе во вред.

Он встал рядом с Ксилем на колени и быстро «осмотрел» его пальцами, как сделал бы любой целитель. Разница была в том, что для Дариэля это действие представляло собой всего лишь бесполезную привычку. Коротко ругнувшись, он вытер руки от крови платком и достал из сумки склянку с «энергетиком». Напоить бесчувственного человека не слишком-то просто, но Дэйр, казалось, даже не задумывался над своими действиями.

Когда склянка опустела, целитель все тем же платком начал оттирать кровь с лица Максимилиана – она впитывалась и сама, но слишком медленно.

Не зная, как помочь ему, я просто села рядом и попыталась поднять Ксиля, пристраивая его у себя на коленях. Кожа у Максимилиана пылала, как будто внутри он кипел. Дыхание было еле заметным, слабым и неровным. У меня сердце кольнуло от жалости.

Бедный мой князь…

– Найта… – прошептал вдруг Ксиль. Веки его оставались плотно сомкнутыми. – Найта…

А в следующую секунду я оказалась распростертой на холодных плитках арены. Острые зубы слегка прихватили кожу у основания шеи – не прокусывая, а только сжимая.

Кровь в висках застучала, как метроном, перекрывая все прочие звуки.

«Найта… – шелестел мысленный голос. – Боги, как же мне холодно…»

Резко запахло озоном. Я словно ухнула в ледяную воду. Волна чужих чувств и эмоций накатила так стремительно, что у меня уже не получалось отделять их от своих.

Эта боль – моя или его?

А холод?

А бешено колотящееся сердце – в чьей груди?

А голод, а сминающий все жар изнутри, а жадное нетерпение, а…

«Неважно».

Кажется, мы подумали это вместе.

Возвращаться к реальности было… мерзко. Другого слова не подберешь. Я чувствовала себя так, словно у меня из груди вырвали половину сердца – жуткая пустота и сосущая боль. И нестерпимое, невыносимое чувство потери… А ведь Ксиль даже не накрыл меня своими крыльями, просто открыл мне свое сознание.

Только что он был рядом. А теперь – бесконечно далеко…

– Тише, – горячие губы Максимилиана коснулись моего виска. Я обхватила князя руками, притягивая к себе крепко-крепко. Ну и пусть он тяжелый. Зато рядом… – Сейчас пройдет, ты же знаешь. Надо только перетерпеть… Найта… маленькая моя… я тебя так люблю… тише, тише…

Через некоторое время я поняла, что плачу. Потом вспомнила, что мы лежим на арене, и Акери наверняка смотрит на нас.

Мне стало стыдно.

Ксиль усмехнулся и осторожно отер мое лицо от слез раскрытой ладонью. И тут же зашипел, как сердитый кот – выступившая во время тренировок кровь еще не впиталась до конца.

– Очень мило, – доверительно сообщил голос Акери. – Вы красиво смотритесь вместе. Я вижу, что Максимилиан уже оправился. Я рад. Я давно хочу задать тебе вопрос.

– Какой? – буркнул Ксиль, утыкаясь лицом мне в шею. Чувствую, буду щеголять по коридорам, вся измазанная в его крови… Ну и ладно.

Глаза открывать не хотелось.

Акери помедлил с вопросом, но когда наконец задал его, то он прозвучал как гром среди ясного неба:

– Ксиль, когда твой друг Дариэль потерял дар целителя?

Я дернулась с такой силой, что даже сбросила с себя князя. Мир поблек, словно восприятие застыло на тонкой грани между трансом и обычным моим состоянием.

Акери же продолжал говорить, будто бы ничего особенного и не произошло.

– «Как» – не спрашиваю, мои милые. Ответ очевиден, – он медленно, неторопливо обходил Дариэля по кругу, задумчиво склонив голову на бок. Бледные пальцы, когти на которых стали совсем короткими и неопасными, вскользь касались то плеча Дэйра, то спины… – Думаю, наш целитель… бывший целитель… поспорил с кем-нибудь из Древних, – Акери внезапно улыбнулся. – Демоны не владеют магией, как и мы, но со своей кровью способны творить удивительные вещи. О, да…

Он застыл, рассеянно поглаживая нечувствительное запястье Дариэля, будто оказался во власти старых воспоминаний.

Ко мне постепенно возвращалось полноценное цветовое восприятие. Тьма уходила, потому что в силе не было нужды. Акери не проявлял ни малейшей агрессии… И это успокаивало, хотя, по здравом размышлении, должно было только напугать еще сильнее.

– Зачем ты спрашиваешь? – с угрозой поинтересовался Максимилиан, поднимаясь на ноги. Движения его были не такими плавными, как обычно, как будто каждое сокращение мышц приносило князю боль. – Если хочешь развлечься – я к твоим услугам, но оставь в покое Силле, ему и так досталось…

На губах старейшины расцвела совершенно невероятная улыбка – добродушная и слегка удивленная. Я бы меньше удивилась, если бы на снегу распустилась розовая лилия, вроде тех, что растут исключительно в оранжереях.

– Ты – больше, чем развлечение, Ксиль, – в его голосе не было ни намека на иронию. Сияющие голубые глаза потускнели. – Ты – все, что имеет смысл. И мне, конечно, очень интересна судьба того, кого ты зовешь своим солнцем. Силле… – он остановился за спиной целителя и внезапно обнял его, притягивая к себе. – К тому же этот солнечный мальчик когда-то был моей куклой. Очень хорошей куклой. Мне нравилось с ним играть, – краешки его губ провокационно поднялись.

Дариэль, побледневший, но до сих пор по-прежнему невозмутимый, вздрогнул и попытался вырваться, но Акери легко удержал его.

– Тише, – рассмеялся он. Хотя старейшина и обращался к Дэйру, но взгляд его был устремлен на нас с князем. Я все еще не ощущала угрозы, и потому просто ожидала, как разрешится эта ситуация, не вмешиваясь. – Зачем так беспокоиться? Я ведь давно знаю, что статус целителя для тебя больше не защита, – мурлыкнул он Дэйру в ухо, встав на мыски. – Как только увидел – сразу понял. У целителей… такой особый запах, – Акери по-кошачьи потерся щекой о плечо Дариэля и отступил, размыкая объятия. Эльф в ту же секунду рванулся к нам с Максимилианом – инстинктивно, не рассуждая. Я, не отводя взгляда от Акери, нашла руку Дэйра и сжала ее, только потом осознав, что бывший целитель все равно ничего не почувствует. – А ты пах даже не эльфом – молодым шакаи-ар, у которого едва пробудились регены. Но не волнуйся, – ободряюще улыбнулся старейшина. – Я единственный, кто знает. Другие шакаи-ар в Академии младше. Они не различают нюансов аромата. А прочих обманывает сережка, что ты носишь. Ее подарила сестра?

– Да, – с запинкой ответил Дариль непривычно высоким голосом – наверное, от волнения.

– Меренэ великолепна, – поделился мнением Акери. Ксиль едва слышно фыркнул. – Но она всегда слишком любила шакаи-ар… И не любила тебя. Интересно, чем она подкупила Древнего, чтобы он лишил тебя дара, – задумчиво опустил он ресницы. – Не деньгами и не властью… это была моя цена. Демоны стоят дороже. Наверное, ты сильно ей досадил, Дариэль…

– Все было не так, – внезапно возразил князь и выступил вперед, словно защищая нас от старейшины. Кровь Максимилиана почти впиталась в кожу, но даже так он выглядел потрепанным. И все равно рвался в бой… Как будто привычка сражаться каждую минуту, не расслабляться никогда уже въелась в кости. – Это была не месть, а несчастный случай. В конце концов Меренэ убила Рэя. Она выбрала брата, и отец простил ей связь с Древним

– Вот и ответ на вопрос «когда». Не позже, чем месяц назад. Тогда, когда власть в Пределах перешла к великолепной Меренэ, – подвел итог старейшина, продолжая безмятежно улыбаться, будто каменный сфинкс в пустыне. Я нутром чуяла, что происходящее доставляет Акери немало удовольствия и что он специально подогревает страсти. Совсем как Ксиль, когда бывает голоден…

Может, и Акери – тоже?..

«Угадала», – безмолвно подтвердил старейшина.

Мысленный контакт с ним был удивительно ненавязчивым, почти приятным. Легко можно было бы принять Акери за собственный внутренний голос. Интересно, это особенности всех старейшин или отточенное веками мастерство?

«Склад характера, – усмехнулся Ксиль. – А еще привычка притворяться белым и пушистым… Кстати, Найта, как ты отнесешься к тому, что я сменю окраску?»

«Попрошу у Дэйра листья чернявки и верну тебе природный цвет», – отшутилась я и вслух спросила у Акери:

– Вы удовлетворили свое любопытство?

– Скорее, да, чем нет, – склонил тот голову на плечо. Я набралась смелости и продолжила:

– Ну, в таком случае… Мы можем рассчитывать на то, что вы сохраните все в секрете? Если разойдутся слухи о том, что Дэйр потерял дар, но пробудил в себе шакарское наследие…

– Я знаю, что тогда будет, – перебил меня Акери и я удивленно застыла: нетерпеливость явно не входила в список его пороков. – Поэтому хочу сделать Силле, – он едва заметно усмехнулся, – небольшое предложение. Хочешь вернуть себе дар, солнечный мой?

– Да! – с жаром выдохнул Дэйр прежде, чем смог взять свои чувства под контроль. У меня по спине прокатилась волна мурашек – таким огнем полыхнули темно-зеленые глаза. – Да, – повторил Дариэль уже спокойнее. – Вы можете мне помочь?

– Могу, – подтвердил Акери. – Как же говорят люди… ах, да. Бесплатно. Дар – даром.

– В чем подвох? – быстро спросила я, оглядываясь на Максимилиана. Князь напряженно застыл, только когти машинально царапали бедро. Это так напомнило мне дурацкую привычку Айне ногтями отстукивать по себе затейливый ритм, если ситуация нервная, что я невольно хихикнула.

Дэйр искоса посмотрел на меня – с удивлением. Я представила, как это выглядит со стороны, и дурацкое хихиканье опять поднялось к горлу.

О, боги. Вот так и начинается истерика.

Вдруг накатила тошнота от запаха крови, к которому я уже почти привыкла. Ее и было-то совсем немного, тоненькая пленка, покрывающая бледную кожу князя… Я уже видела его таким, перемазанным в алом, но тогда это была чужая кровь…

Боги, боги, боги…

– В том, что методы будут мои, – честно признался Акери. Белоснежные волосы, светлые одежды, пронзительно-голубые глаза… Наверное, людям бы он показался высшим, совершенным существом, несущим благодать, но меня до костей пробрало суеверным страхом. Словно воочию я увидела кровавые пятна, расцветающие на чистой белой ткани.

Но он хотя бы откровенен.

– Вы… действительно можете мне помочь? – сощурился Дариэль. Через его руку ко мне передалась нервная дрожь. – Дар… вернется? И вы готовы это сделать, ничего не прося взамен?

– Да, да и да, – улыбнулся Акери. – Я ничего не попрошу, потому что свое получу… в процессе. Если ты боишься, то можешь отказаться, солнечный мой. Еще две-три сотни лет, и дар вернется сам собой. Будешь ждать?

Ксиль и Дэйр ответили одновременно и с одинаковой уверенностью:

– Нет.

– Он подождет.

Бывший целитель развернулся к Максимилиану так резко, что чуть не вывихнул мне руку:

– Если это шанс, Ксиль, то не смей меня останавливать, – произнес он голосом, в котором закипало фамильное бешенство Ллиамат. – Ты не представляешь, что значит для меня дар целителя!

– Он дороже рассудка? – ощерился Максимилиан.

Я невольно отступила на шаг назад, еще, и еще… и неожиданно уперлась спиной в Акери.

«У вас ужасная привычка подкрадываться!» – возмутилась я про себя, едва не прикусив язык от неожиданности.

– Т-с-с, – шикнул на ухо старейшина, придерживая меня за плечи. – Сейчас будет очень жарко… а я голоден.

Прохладные пальцы коснулись моей шеи, и я вдруг ощутила страшную апатию. У меня и до того-то была усталость после слишком близкого общения с Ксилем. Но сейчас апатия буквально связала меня по рукам и ногам, превращая в обычного наблюдателя.

Ксиль с Дэйром ругались по-настоящему. Бывшего целителя чуть ли не трясло от гнева, а Максимилиан шипел, как сердитая гадюка. Я смотрела на происходящее, как на телешоу – вроде бы и ярко, но не вызывает никаких чувств. Акери, обнимающий меня за плечи, щурился от удовольствия. Краем глаза я отмечала это, но почему-то не злилась.

Сильно начало клонить в сон. Слишком сильно и внезапно, чтобы это было простым совпадением.

– Акери, – с трудом разомкнула я непослушные губы. – Вы можете быть очень крутым телепатом… и вообще старейшиной с такой силой, что проще сразу застрелиться… Можете даже затуманить сейчас мне мозги эмпатией. Но если вы обманете нас, и Дэйр потом пожалеет, что согласился на ваше предложение… любезное предложение…

– Ты меня убьешь, – легко продолжил Акери. – Я знаю. Не волнуйся. Ксиль не хочет, чтобы его Силле был обязан мне. И боится, что Дариэль сойдет с ума, если я буду лечить его своими методами. Но я буду осторожен.

– … только играешь со мной в свои игры, из-за которых я потерял все! – сорвался Дариэль на крик.

Лицо у него было измученное и испуганное одновременно. Я подумала, что эта злость на Максимилиана копилась в душе целителя очень долго, и то, что Ксиль сейчас опять попытался решить все за него, просто оказалось последней соломинкой.

– Потерял все?! Из-за меня?! Да я только и делаю, что ношусь с твоими проблемами, истерики гашу! – Максимилиан подался вперед и оступился. Я вздрогнула, внезапно осознав, как сильно князь устал после тренировки. Может, потому он и сцепился с Дэйром…

«Это говорят в нем регены, – безмолвно подсказал Акери, поглаживая мои плечи. В глазах у него появился сытый блеск. – Скоро все пройдет, и Ксиль пожалеет о том, что был так горяч».

Все поплыло перед глазами. Я встряхнула головой, пытаясь сбросить наваждение… Когда мгновенная слабость прошла, Акери уже не было рядом. Он стоял у дверей в зал, крепко держа за руку Дэйра – бледного, с расширенными зрачками и сбившимся дыханием, но решительного, как никогда.

– Только посмей! – выпалил Ксиль, и я не поняла, к кому он обращается.

– Не мешай мне, – коротко, но веско ответил Акери, и я поняла, что это был приказ – от сильного к слабому. – Это для твоей же пользы, – улыбнулся он и шагнул в коридор, утягивая за собой Дариэля. Я только и успела, что поймать взгляд целителя и беззвучно шепнуть:

«Удачи!»

Максимилиан неподвижно стоял на арене. Глаза его были закрыты, и ресницы мелко подрагивали. Дыхания не было слышно вовсе. Я коснулась его руки, но он даже не заметил… как будто все силы, все резервы организма сосредоточились на том, чтобы преодолеть приказ Акери.

Наверное, я могла бы помочь это сделать. Или пойти за Дариэлем и отговорить его, хотя бы попросить подождать и подумать еще раз… но было ли у меня такое право?

Дариэль – целитель. Это не профессия, не хобби… это самая его суть. Если бы у меня отобрали мою магию, что бы я сделала? Разве не то же самое? Не уцепилась бы за верный шанс вернуть дар, пусть и через мучения?

…Стань я простым человеком – сразу почувствую себя обузой. Габриэла из Заокеании не знала, что потеряла когда-то, и все равно ощущала пустоту, пыталась заполнить ее всем подряд – шумными разговорами, излишней опекой над детьми, потаканием любимому мужу…

Но я росла с даром. Пропадет он… лучше тогда мне сотрут память и отправят подальше. Иначе я просто сойду с ума.

Не думаю, что для Дариэля, почти восемь тысяч лет живущего своим даром, ситуация видится в ином свете. Поэтому останавливать его, отговаривать… Это будет нечестно.

– Ксиль… – тихонько позвала я, обнимая своего князя.

Он закаменел, словно в статую превратился. Огромное напряжение исходило от него, как электричество от высоковольтных проводов. А я совсем не умела успокаивать людей и не придумала ничего лучше, чем просто подняться на мысках и прижаться губами к его губам – плотно сомкнутым, будто судорогой сведенным.

Он вздрогнул и резко втянул воздух, распахивая глаза – синие-синие, удивленные донельзя.

Я улыбнулась и взъерошила ему волосы, все еще влажные от крови. В воздухе пахло медью и сыростью выстывших камней.

– Все будет хорошо, Ксиль.

«А если нет, то кто-то получит в морду», – кровожадно додумала я про себя, представляя старейшину.

Плечи под моими ладонями расслабились и наконец опустились. Ксиль вдруг ухмыльнулся:

– Не сомневаюсь.

И это было прекрасным, обнадеживающим ответом и на слова, и на мысли.