Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 56 страниц)

Совсем близко, за дверью, чей контур мягко светился, разгоняя темноту в комнате, тихо смеялись, звякали чашками о блюдце и вполголоса переговаривались.

Я искренне обиделась. Вот ведь… эльфы. Пьют чай, а меня не зовут…

Стоп. Нападение – голод Ксиля – отключка – дом Лиссэ… Если в комнате эльфы – а я совершенно точно слышала хихиканье Ани и глубокий голос Дэйра – то где тогда прикопали труп поверженного князя? Хм… зато сразу понятно, что празднуют.

Ворча и потирая шею, как старушка, я сбросила одеяло, влезла в тапки и пошлепала к двери. Разумеется, она была не заперта – от кого ее запирать? Но увиденная картина поразила меня настолько, что я быстро захлопнула дверь и ущипнула себя за руку. Похоже, не сплю.

Но ведь это же не может быть правдой! Тетушка Лиссэ, с улыбкой протягивающая нахальному вампиру пирожок на блюдце – не с ядом, случайно? Дэйр, доливающий князю в чашку кипятка – в чашку, а не на колени! И Ани… кстати, где Ани?

– Э-э… – я робко выглянула из-за косяка. – Ребята, вы мне не снитесь? Вы друг друга еще не покусали?

– Ну, кое-кто и покусал, – с легким неодобрением покосилась Лиссэ на жмурящегося, как довольный кот, князя. «С легким неодобрением! Это не Лиссэ, это ее клон!», – с ужасом подумала я. Или Ксиль промыл им мозги. Ага, точно. – Но все уже улажено. Нэй, дорогая, проходи, садись. Мы как раз пьем чай. Не думала, что ты так быстро очнешься… Присаживайся здесь, – эльфийка подвинулась, освобождая мне место.

Я послушно плюхнулась на диван, взяла чашку… И именно этот момент Дэйр выбрал, чтобы сказать:

– Ну что, Ксиль? Уже распробовал варенье? – и, после паузы: – Может, еще порцию?

Я посмотрела на идиллически скромного князя, на добродушную Лиссэ, на беззаботного целителя… и тихо ответила, пусть и обращались не ко мне:

– Нет, думаю, пока хватит. Напробовалась.

И, кажется, только мне было не смешно…

ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ: ПОКА НАЙТА БЫЛА В ОТКЛЮЧКЕ

Когда Найта обмякла в объятиях князя, острый ум восьмитысячелетнего эльфа родил только одну мысль:

«Dess!»

– Теперь ты нам не помешаешь, малыш, – с щемящей душу нежностью прошептал Максимилиан, осторожно укладывая девушку на землю. – Девочка моя…

– Замерзнет, заболеет и обидится, – ровным голосом заметил Дэйр, надеясь, что «обидится» сойдет за угрозу. «Надо было не просто цапаться с Меренэ, а опыт перенимать», – пронеслась тоскливая мысль. И тут же потянула за собой другую: если на празднике сестрица сцепится с этим… с этим… в общем, кто-то один точно пострадает. А может, и оба.

Какая приятная мысль.

– Не замерзнет, – оборвал сладкие грезы князь. – Она в доспехах, сапогах и в теплой шапке, – и, не удержавшись, добавил: – А если от чего и заболеет, то оттого, что кое-кто напихал ей снега за шиворот. И как додумался?

– Это была самооборона! – возмутился эльф, искоса поглядывая на бесчувственную Найту. В этой картине – тоненькая темноволосая девчонка, дремлющая на холодном снегу, как у себя в кровати – было что-то отвратительно неправильное. – Кто мне по затылку залепил снежком?

– Я, – ухмыльнулся Максимилиан, подступая на шаг ближе. – Что теперь, и меня попытаешься в сугроб окунуть?

Дэйр кисло подумал, что ключевое слово здесь «попытаешься».

– Вряд ли.

– Тогда беги, – насмешливо посоветовал князь. – У тебя длинные ноги… а значит, неплохие шансы.

Дариэль сощурился.

– Насколько я понимаю, погоня и страх жертвы для тебя – это сервировка стола и приправа к блюду?

– Верно, – мурлыкнул Ксиль, остановившись всего лишь на расстоянии вытянутой руки.

– Ах, верно… – в темной зелени глаз зажглись мстительные огоньки. – Тогда сейчас жрать будешь из бумажных тарелок и без соли, – и эльф непреклонно переплел на груди руки. – И демона лысого я побегу.

Северный князь неожиданно усмехнулся – будто током дернуло. По коже у Дариэля прокатилась волна мурашек.

«Это от холода», – успокоил он себя. Конечно, от холода, от чего же еще? Эльфы вообще не умеют бояться… Ведь правда?

– Смелый, конечно, смелый…

Максимилиан вдруг оказался совсем близко, так, что его дыхание почти обжигало губы. «Ну и температура, – ошалело подумал Дариэль. – Похоже, опять регены… Боги, почему мы не в лаборатории? Такой материал пропадает!»

Князь вдруг закашлялся и отстранился, и Дэйра посетила страшная догадка:

– Бездна, ты что, просто придуривался?!

Скулы вампира трогательно порозовели. Целитель присмотрелся и понял, что глаза у князя тоже вовсе не такие темные, как показалось сначала. Просто зрачок широкий. Но шакаи-ар ведь умеют контролировать размер зрачка, это только у человека рефлекс!

– Точно, придуривался, – вздохнул Дариэль, расслабляясь. – Тебе что, делать нечего?

– Я почти не играл, – буркнул Ксиль. – Сначала действительно дикий голод был. Но потом ты потянул время и я… привык. Раньше и хуже бывало. А теперь, может, и дотяну до дома… Что там, энергетик? Силле, да не злись, я не виноват…

– Он еще и оправдывается! – повысил голос Дариэль и только сейчас осознал, что у него ноги подгибаются. Все-таки медленно приближающийся хищник – не самое воодушевляющее зрелище. «Хорошо, что Найта в отключке, – мелькнула трусливая мысль. – Я бы со стыда умер, если бы она увидела меня… таким». И нервно растер щеки ладонями – старая привычка, отучить от которой не смогла даже Лиссэ.

Ногти царапнули по засохшей крови, и царапинка вновь горячо запульсировала.

Ксиль с шумом втянул сквозь зубы морозный воздух.

– Не провоцируй меня… Я не…

Дэйр удивленно поднял бровь – мол, что «не»? – и вдруг что-то врезалось одновременно под колени, повергая ниц, и рвануло назад и вверх руки. Горячие, жесткие губы коснулись царапины – «Прости…» – а потом шею ужалило болью. Мгновенной и несильной, но какой-то страшно обидной – от беспомощности, что ли?

«О, боги, какой сладкий…»

«Не смей так думать! – взбесился Дэйр. – Я тебе что, девушка?!»

«М-м-м… сладкий…»

«Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись!» – даже в мысленном голосе проклюнулись истерические нотки, явно подцепленные от дорогой сестры. Нет, чтобы полезному у нее учиться!

Ксиль хмыкнул, шевельнув губами, и от этого едва ощутимого движения шее стало ужасно щекотно.

«Наглый мальчишка, – грустно подумал Дэйр. – Почему сила всегда на стороне зла?»

Максимилиан заерзал, но даже мысленно отвечать не рискнул.

«Наверное, это закон всемирного бытия, – продолжил развивать идею целитель. – Злу достается сила и наглость, а добру – острый ум и…»

– Боги, прекрати это!.. – простонал Ксиль, отрываясь от шеи и утыкаясь куда-то в район лопаток. – Я не могу одновременно пить кровь и ржать. Это неприлично.

– Кто бы говорил о приличиях! – саркастично заметил Дариэль. Голос почему-то хрипел. – И отпусти мои руки.

– Отомстишь? – с подозрением.

– Ксиль, будь добр…

– Двинешь по уху? – с опаской.

– Ксиль, ради богов!

– Убежишь? – жалобно.

– Нет, горе ты мое, – сдался Дэйр, не дожидаясь, пока глупое, доброе эльфийское сердце опять попадется в ловушку обаяния шакаи-ар. – Не отомщу, не двину и не сбегу. Ты на моих ногах сидишь.

– Действительно, – удивился Ксиль. – А я думал, чего так тепло… М-м-м… – он потерся носом о шею. – Какой запах…

– Будешь чаще мыться – и у тебя такой будет, – язвительно откликнулся целитель.

Максимилиан мстительно лизнул замерзшее ухо. Дэйр дернулся и решил, что с этим спорить – себе дороже. Князь фыркнул и опять уткнулся лицом в опушку Дариэлева воротника.

«Что ж, – философски шевельнул Дариэль мокрым ухом. Мороз уже чувствительно покусывал кожу. – Меня могла сожрать ларега, вырубить энергосущность или свести с ума Меренэ. Тянущий что попало в рот вампир – это еще не худший вариант».

И тут целитель похолодел, вспомнив что-то очень важное.

– Найта… Она, кажется, еще там…

– Шатт даккар! – тут же взвился на ноги Максимилиан. – Только не говори ей, что я забыл, умоляю! – сверкнул он синющими глазами и рванулся к дороге, где мирно дремала ни о чем не подозревающая ведьма.

Дариэль, морщась от головокружения, поднялся, отряхнулся и оправил воротник.

«Определенно, могло быть и хуже», – вздохнул он.

– Ты идешь? – крикнул Максимилиан, поднимая Найту на руки. – Или тебя тоже тащить?

– Нет, спасибо. Обойдусь. А такая слабость – это нормально? – немного опасливо поинтересовался Дэйр. Снежное сверкание почему-то стало слепить, будто эльф последние часы просидел в темной комнате. Общее самочувствие тоже оставляло желать лучшего – саднили разбитые при падении колени, ныли слишком сильно вывернутые руки, но больше всего грызла оскорбленная гордость. Как же, его, целителя, эльфа, покусал какой-то шакаи-ар! Ну, не простой, предположим, а князь. И не так уж все плохо закончилось. Но сам факт!

– Совершенно нормально, – весело успокоил его вампир. – Через пару часов пройдет. Особенно если поешь чего-нибудь сладкого… И я ни на что не намекаю!

От слова «сладкий» Дэйр почувствовал необыкновенный прилив сил и даже почти догнал хохочущего князя – правда, лишь у дома Лиссэ.

На стук эльфийка открыла почти сразу. Руки у нее были в муке – видимо, возилась на кухне.

– Ну? – грозно сдвинула она брови. – Что на сей раз?

И Максимилиану почему-то подумалось, что даже в этом безвкусном фартуке с вишенками, в пушистых тапках и косынке Лиссэ выглядит почти… угрожающе. Да и скалка в руках женщины – страшное оружие.

«А прищур у нее, как у Тая», – судорожно сглотнул Ксиль.

– Я не виноват, – князь начал оправдываться на полном автомате. – На нас напали, а потом Найта сама упала в обморок, я отразил атаку и убил злодеев, но потерял много крови, и Дэйр сам предложил своей, и…

Скалка пошла вверх.

– Лиссэ, он не врет, – вмешался Дэйр, пока ситуация не вышла из-под контроля. – Ну… почти, – кинул он косой взгляд на удивленного князя. – Мы тебе сейчас обязательно все расскажем… Только сначала устроим где-нибудь Найту. Она спит, и если разбудить ее сейчас, то наша девочка заработает сильную головную боль. Пусть сама проснется… попозже.

– Если ты за него ручаешься… – Лиссэ кашлянула, дернула ухом и нерешительно переложила скалку в правую руку. – Ладно, проходите. На кухню не соваться, если помогать не собираетесь. В большой гостиной рисует Ани, отвлечете – получите скалкой. На втором этаже мой кабинет, влезете – получите скалкой. А если Найта и вправду проснется с головной болью…

– Получим скалкой, – смиренно согласился Ксиль. – А вы пироги печете, да? С чем? А можно помочь? – и он медленно взмахнул ресницами, глядя чуть исподлобья.

«К демонам шакарское обаяние, – подумала Лиссэ. – Я не поддамся».

Ксиль трогательно закусил губу.

– С яблоками, – сдалась эльфийка. – Устроишь Нэй, заходи – нарежешь начинку. И заодно расскажешь. Правду, – пригрозила Лиссэ скалкой напоследок и, чеканя шаг, удалилась на кухню.

– Вроде пронесло, – вздохнул Дэйр. – Никогда не знаешь, чем она шарахнет.

– Так про скалку – это было серьезно? – ужаснулся князь.

– Вполне, – серьезно кивнул целитель. – Найту можно уложить в малой гостиной – там есть удобный диван. И это совсем близко.

– Веди, – улыбнулся князь.

И, взглянув в хитрые шакарские глаза, Дариэль понял, что «перемирие», похоже, затянется. Ненавидеть такого Максимилиана было очень сложно.

Ксиль ухмыльнулся.

А Лиссэ на кухне, прикусив восхитительно кислый яблочный ломтик, подумала, что раньше никогда не теряла голову от одного взгляда.

«Старею», – грустно констатировала она.

Но это, конечно, было чистое кокетство.

ГЛАВА 13: МИЛЫЕ БРАНЯТСЯ…

Что бы там ни говорили диетологи о вреде сладкого, оно прекрасно стимулирует процесс мышления. Не зря самые возвышенные разговоры о смысле жизни и мировой политике, проблемах общества и уж-жасной подрастающей молодежи ведутся именно на кухнях. А во время уроков учеников мучает невыносимое желание что-нибудь пожевать – мятый пирожок из столовой, яблоко или хотя бы резинку со вкусом яблока. Про министров, бизнесменов и прочих «вечнозаседающих» я уже и не говорю – во время собраний и переговоров обязательно подают кофе с чем-нибудь сладким. Наверное, чтобы лучше думалось – зачем же еще?

Вот и за столом Лиссэ разговор за чашечкой чая постепенно уходил все дальше и дальше от безобидной ерунды в сторону насущных проблем и глобальных вопросов.

– Так значит, на вас натравили нечто с тонкого плана? – задумчиво подытожила Лиссэ, выслушав мой рассказ.

Я мало что могла прибавить к выкладкам Дэйра и Ксиля, разве что описать свои потрясающие ощущения в тот момент, когда неизвестная пакость энергетической породы попыталась меня прикончить. Но тетушка настояла на том, чтобы выслушать и мое мнение о произошедшем.

Рассказ в итоге получился скомканным. О выходке Максимилиана я, разумеется, умолчала, сославшись на потерю памяти. Князь наградил меня настолько благодарным взглядом, что стало понятно – Лиссэ известна очень отредактированная версия событий.

– Да. Физического тела эта тварь не имела, и поэтому ее положение в пространстве было привязано к жертвам – к нам, то есть, – пояснил Дэйр, откидываясь на спинку дивана. После того, как Ани отослали спать, целитель с удовольствием пересел подальше от Максимилиана, отгородившись от него Лиссэ и столиком с пирогами. Князь, который лишился своей любимой игрушки – Дэйровой косы, переключился на меня. И, в отличие от целителя, я была совсем не против того, что меня сажают на колени и гладят по голове.

Правда, думать о деле, а не о теплеющей коже Ксиля становилось все сложнее.

– Вы поняли, на кого именно ее натравили? – уточнила Лиссэ. – Только на Нэй?

Меня передернуло от воспоминаний о боли.

– Нет, не думаю, – бледные пальцы Ксиля успокаивающе погладили мою шею. – Это маловероятно. Зачем кому-то было нападать на эстаминиэль? Да еще мало кто знает, что Найта сейчас гостит у целителя. По сути дела, только шестеро – вы с внучкой, Меренэ, два ее телохранителя и Найнэ, – услышав имена старых неприятельниц, Дэйр поморщился и машинально потянулся за пирожком – заедать неприятности. – Вы к нападению непричастны, – уверенно добавил Максимилиан, кинув быстрый взгляд на Лиссэ. Не сомневаюсь, что он уже прочитал бедную тетушку, да и Ани заодно. Для меня же сейчас сама мысль о том, что можно подозревать леди Ашель Эльнеке и, тем более, ее внучку, сейчас казалась абсурдной. – За наследницу и ее свиту не поручусь. Но Меренэ, скорее, атаковала бы не Найту, а меня или Силле… то есть Дэйра, – быстро поправился князь. – Ей ни к чему конфликты с ведьмами, особенно в свете скорой стычки с Орденом. Эльфы пока единственная магическая раса, которую обошла вниманием инквизиция. Но вряд ли это затишье продлится долго.

Лиссэ помедлила и кивнула.

– Согласна. Найта наверняка просто попала под горячую руку. Для выходцев с тонкого плана сила ведьмы – это драгоценное лакомство, – эльфийка задумчиво щелкнула ногтем по вазочке с яблочным вареньем. Тонкое зеленое стекло глухо звякнуло. – А вот в теории «Дэйри – в жертву» есть один серьезный просчет.

– Какой же? – поинтересовался князь. – Просветите меня, о великие стратеги!

Дариэль окинул его настолько мрачным взглядом, что даже растрепанная шевелюра не смогла сгладить эффект.

– Я – целитель. Ни эльф, ни маг, ни ведьма, ни шакаи-ар не пойдет на то, чтобы убить целителя или напрямую поспособствовать его гибели. Поэтому Меренэ на протяжении восьми тысяч лет измывалась надо мной, пыталась выставить из пределов, подчинить или довести до помешательства… но никогда – убить. Это нонсенс. Никто не станет замахиваться на жизнь целителя или пророка.

– Люди – станут, – хмыкнул Максимилиан. – Вспомни атаку на Зеленый. Кайса в первую очередь пришли за Айне, потому что она могла связываться с Найтой и искажать пророчествами будущее в нашу пользу…

– Она бы так никогда не сделала! – встряла я. Максимилиан насмешливо чмокнул меня в макушку. – Нет, ну правда! Она никогда не станет говорить пророчество, если есть шанс этого избежать!

– А Орден не стал задумываться о принципиальности твоей подружки, – резонно заметил князь. – И точно так же сейчас союзник Меренэ мог «забыть» о том, что Дэйр – целитель, а ты, малыш, важная персона, за которую Совет королев может запросто ввязаться в войну…

– Стоп, стоп, стоп! – воскликнул Дэйр, поднимая ладони. У него и у Лиссэ на лицах застыло одинаково удивленное выражение. – Ты же не хочешь сказать, что действительно считаешь Меренэ виновницей?

– А почему нет? Или у вас внезапно обострились братско-сестринские чувства? – иронично фыркнул Ксиль. – Поверь, эта дамочка так тебя ненавидит, что пойдет на что угодно, чтобы выставить из Пределов. Даже на сговор с людьми.

– Выставить, – покачал головой Дэйр. В темной зелени глаз мелькнуло странное выражение – и страх, и удовлетворение в одно время. – Но не убить. Меренэ – не только моя сестра. Она наследница. Эльфийка до мозга костей. Нет, она никогда в жизни не пойдет на сотрудничество с другими расами.

– Ну, Меренэ все же пригласила нас на бал, – упрямо возразил Максимилиан. – Даже меня, заклятого врага, шакаи-ар… Чем не сотрудничество?

Дариэль улыбнулся одними губами и покачал головой:

– Ох, чувствую, нам еще выйдет боком это приглашение…

– Погодите! – тетушка сделала стойку на слово «бал». – О каком таком приглашении вы говорите? Неужели Нэй удостоилась чести присутствовать…

– Но-но, Лиссэ! – нахмурился целитель. – Когда это «чтоб-его-в-бездну-юбилей-наследницы» превратился в «честь»?

– Так это правда? – разволновалась эльфийка. Серые глаза оживленно заблестели. – Все по-настоящему? Официально?

– Да, сестренка пригласила нас при трех свидетелях, – нехотя подтвердил Дариэль. – Ладно, мне отказываться нельзя, а вот вам-то зачем тащиться на праздник, где всем будет заправлять Кмерна?

Я растерялась.

– Какая еще Кмерна? Мы же вроде на день рождения Меренэ идем… Нет?

Дэйр досадливо хлопнул по колену:

– Кмерна, Меренэ, какая разница… Вы серьезно? Собираетесь идти?

– А почему нет? – в один голос воскликнули мы с Ксилем.

Целитель ругнулся и, подхватив кружку, отправился на кухню – то ли остыть, то ли долить чаю. Эльфийка же, судя по всему, до сих пор пребывала в сладостном мире грез. И с чего это так изменилось ее отношение к балу?

«Надеется навести шороху с нашей помощью. Что ж, я ее не разочарую», – быстро ответил Максимилиан, бросив острый взгляд из-под ресниц. Я не могла понять, шутка это была или серьезное обещание.

Вампир только хмыкнул, не желая ни опровергать, ни подтверждать мои мысли.

«И как ты будешь «наводить шороху»?» – слегка обиженно поинтересовалась я, переползая с Ксилевых коленей на диван.

«Увидишь», – загадочно пообещал князь и сцапал меня обратно.

– О чем вы задумались, тетушка? – поинтересовалась я вслух, чтобы отвлечься от Ксиля, мстительно щекочущего кончиками пальцев за ухом. – Считаете, нам надо… ой… Ксиль, прекрати… идти?

– Ну, разумеется! – тут же вскинулась эльфийка. – И не спорьте! Дэйри позлится, а потом отойдет и сам будет рад, что вы составите ему компанию. Нэй, а разве ты не счастлива? Не волнуешься? Ведь это твой первый бал!

– О! – я опешила. А ведь действительно – первый. Выпускной в школе я пропустила. Но, к моему удивлению, идти на бал ради самого бала совершенно не хотелось. А вот затем, чтобы приглядеть за Дэйри, осадить Ксиля в нужный момент или напомнить Меренэ о том, что когда-то она отступила передо мной… Кстати, о птичках. – Тетя Лиссэ, а что это все-таки за Кмерна? Дэйр так и не ответил…

– И правильно сделал, – эльфийка нахмурилась, возвращаясь к реальности. – Не бери в голову. Просто ругательство. Так за глаза называют наследницу.

– Ругательство? – дотошно уточнила я. В слове «кмерна» ничего предосудительного не слышалось – корень «мерен» с обычной для эльфийского выпадающей гласной, означающий «извилистость, изворотливость, искаженность», приставка и суффикс… Обычное такое слово. – Это что-то типа «проныра»?

Максимилиан, услышав меня, расхохотался.

– Молчала бы уж, лингвистка наша. Кмерны – это такие змейки ядовитые. Помнишь, как нам не повезло с эльфийскими развалинами в Срединном лесу? Так вот, те ползучие твари, которые поначалу так успешно притворялись лианами, и есть кмерны. Так что самое близкое ругательство на твоем родном языке будет «гадина».

– Что-то вроде этого, но более экспрессивно, на грани приличия, – согласно кивнула Лиссэ. – Самое удивительное, что Меренэ, хотя и мстит тем, кто называет ее Кмерной, но на самом деле гордится своим прозвищем.

– Ну, ничего удивительного. Некоторым женщинам льстит, когда их называют стервами, а происхождение этого слова еще неприятнее, – заметила я.

Лиссэ хмыкнула, а князь только пожал плечами, подтягивая поближе вышитую желтую подушку. Я улыбнулась, чувствуя теплоту в сердце. Потребность обнимать и тискать кого-то – или хотя бы что-то – после пленения инквизицией превратилась у Ксиля в навязчивую идею. И в такие моменты, расслабленный, открытый и странно уязвимый, он казался почти ребенком. Обманчивое впечатление, если подумать.

Мне сразу вспомнилось, каким опасным, хищным и пугающим выглядел Максимилиан всего несколько часов назад. И даже думать не хотелось, каков он на самом деле…

В эльфийских лесах, дальше к западу, водились дикие кошки. Роста они были невеликого, едва ли больше овчарки, да и на вид нестрашные. Умильные круглые мордочки, яркие голубые глаза, серая мягкая шерстка и трогательные кисточки на ушах… Будучи в хорошем настроении, эти киски могли без страха подойти к костру, выклянчивая чего-нибудь вкусненькое, поурчать или, играясь, прихватить лапой кончик пояса. Но стоило сделать резкое движение, сказать что-то слишком громко – и ласковые мурлыки превращались в хищных тварей с кинжально острыми когтями, ударов которых боялись даже медведи. Вот такого кота и напоминал мне порой Максимилиан… И я не помню, чтобы кому-то когда-нибудь удавалось приручить лесного хищника.

Или подчинить шакаи-ар.

– Малыш? – рассеянно переспросил вполголоса Ксиль, будто не расслышал мои мысли. Оно и к лучшему. – Ох, ну я же не всегда тебя «прослушиваю», Найта, – улыбнулся он и, откинув подушку, сел рядом со мной. – Нужно иногда и самому подумать, разве нет?

– Тебе виднее, – согласилась я и склонила голову на уютно теплое плечо. Лиссэ покосилась с неодобрением, но ничего не сказала. Сегодня тетушка вообще была на редкость снисходительна, и не только к выходкам вампира. – Кстати, а чего это там Дэйр застрял?

– Сам себе жалуется на жизнь, – охотно пояснил Максимилиан. – И ругает сестру. Найта, а ты знаешь, что твой любимый целитель – жуткий нытик?

– Он не нытик, у него жизнь тяжелая, – строго поправила его Лиссэ. – И вслух Дариэль никогда не жалуется. А что там творится у него в голове – его личное дело, согласись.

У Максимилиана на лице появилось настолько ехидное и многозначительное выражение, что на месте Дариэля я бы смутилась до полной бессвязности речи. Но, к счастью, Дэйра в гостиной не было.

– Возможно, с вами он и сдержан, но в моих объятиях недавно закатил чудную истерику, – Ксиль скромно опустил пушистые ресницы. – Так трогательно плакал, прятал лицо у меня на плече, цеплялся в рубашку – едва пуговицы не отодрал…

Лиссэ нахмурилась.

– Раз сорвался – значит, была причина.

– Я не спорю, – очаровательно улыбнулся князь. – Ему она даже казалась серьезной. Дариэль такой ранимый мальчик, м-м-м?

– А ты бьешь по больному, не стесняясь, – раздалось сухое от двери. Улыбка Максимилиана увяла, как цветок на солнцепеке. Дариэль сощурил глаза, сейчас скорее черные, чем зеленые. На лице проступала нечеловеческая усталость – в таком состоянии неприятности уже воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся. – Впрочем, насчет тебя у меня иллюзий и не было.

– Дэйр, я… – Ксиль выглядел ужасно расстроенным и сконфуженным.

– Не стоит извиняться, – мягко прервал его целитель. Чуткие пальцы медленно поглаживали растрепанную косу. – Удивительно, что твоего благородства хватило так надолго. Я слышал, вампирам быстро приедаются игры.

– Игры?.. – Максимилиан, казалось, не мог понять смысл слов.

– Не важно. Забудь, – криво улыбнулся Дэйр, опуская руку в карман. – Нэй, маленькая, я домой пойду. Не обижайся. Голова сейчас развалится и вообще слабость страшная, – он не удостоил князя даже взглядом, но Ксиль непроизвольно сжался, подтягивая меня поближе, как будто отгораживаясь. – Можешь пока еще посидеть с Лиссэ, обсудить приготовления к балу. Платья, прически и прочие женские штучки – ну, ты понимаешь. Проход через зеркало потом настроите?

Я недоверчиво переводила взгляд с князя на целителя и обратно. Это что, ссора? Ох, как не вовремя… Хотя нельзя сказать, чтобы я не понимала Дариэля. Ксиль немного… перегнул палку.

– Да, конечно, – успокоила его эльфийка. Сережки-колечки в ушах звякнули в такт кивку. – Сделаем одноразовый «туннель». Иди, не волнуйся. Посидишь перед сном в купальне, глотнешь какого-нибудь эликсира – и утром будешь, как новенький. А за Найтой я присмотрю.

– До встречи, – Дариэль махнул рукой и рассыпался искрами, активировав телепорт.

– До встречи, – тихо сказала я с опозданием. Губы почему-то пересохли.

Максимилиан ругнулся вполголоса.

– Он действительно обиделся, – констатировал князь. – Всерьез.

– Я бы тоже обиделась, если бы кто-то для красного словца начал трепать доверенную ему тайну, личную и не слишком приятную, – пожала плечами Лиссэ. – И со мной бы ты извинениями не отделался.

– Думаете, здесь получится? – язвительно переспросил Максимилиан. – Я думал, его стошнит от отвращения ко мне. И как сумел подойти незаметно?

Лиссэ посмотрела на князя в упор. Серые глаза потемнели.

– Значит, вы не жалеете о своих словах? Только о том, что Дэйри все-таки их услышал? – колко уточнила она. – Ну что ж… Нэй, нам действительно есть, что обсудить. А вот уважаемому князю это вряд ли будет интересно. Платья, знаете ли, перчатки…

– То есть вы выгоняете меня? – фыркнул Максимилиан, ссаживая меня на диван. – Говорите прямо, чего уж, все свои… Не буду вас мучить своим присутствием, пойду, пожалуй. Да и за Дэйри надо приглядеть. Все-таки второе покушение за три дня…

– Погоди, – я вскочила следом за ним. – Пойдем вместе. Лиссэ, простите, – повинилась я. – Но платья – в другой раз. У нас еще неделя есть, успеем обсудить. А мне еще надо спросить разрешения у мамы.

– Нэй, деточка, какая мама, ты уже два года своим умом живешь, – вздохнула Лиссэ. – Или ищешь оправданий, чтобы сбежать вместе со своим князем? Не тех бережешь, милая.

– Я ни на что не намекала. Просто платить за платье наверняка будет Элен, – улыбнулась я, удерживая Ксиля за рукав. Надо же, какие у всех страсти. Один уходит, разве что дверью не хлопнув, другая выставляет «виноватого» из дома, третий демонстративно скалится во все клыки… Хоть сериал снимай. Мелодраму. «Эльфы тоже плачут». – У меня пока своих денег от продажи эликсиров и амулетов хватает только на сладости.

– Если хочешь, я куплю тебе хоть десять платьев, – посулил мне Максимилиан. – И даже если не хочешь – все равно куплю. А то непорядок. Некоторые вон уже третье кряду дарят…

– Но ношу-то я в основном подаренные тобой доспехи, – резонно возразила я. – Так что поспорим, что полезнее… Тетушка, давайте зеркало настраивать. Мне не по себе, что Дэйр дома один.

– Он один прожил семь тысяч лет, переживет и еще вечер, – проворчала эльфийка, но все-таки встала с дивана и поманила меня за собой.

На настройку прохода ушло полчаса – вчетверо меньше времени, чем если бы мы шли пешком. На прощание Лиссэ сердечно обняла меня, сухо кивнула князю. Я в ответ пообещала поскорее обговорить бал с леди Элен и вместе с Ксилем шагнула в проход.

Дом встретил нас тишиной.

Максимилиан, едва оказавшись внутри, метнулся к лестницам. Я вздохнула и спустилась следом – уже не спеша. На полпути к моей комнате Ксиль вырос из темноты – расстроенный и злой.

– Дуется твой эльф, – в сердцах бросил князь. – Я заглянул к нему в спальню – он задергал ушами и притворился, что спит. То же мне, великий мученик…

– Знаешь, Ксиль, я не удивляюсь, что он обиделся, и полностью с ним согласна, – у меня вырвался вздох. – Никто не любит, когда о его слабостях рассказывают. Даже в шутку.

Максимилиан устало взъерошил волосы и уселся прямо на пол, прислоняясь к стене. Я подумала и устроилась рядом.

– Слабости, да… Знаешь, малыш, когда я общаюсь с Дариэлем, то чувствую себя так, словно хожу по минному полю. Или разбираю бомбу с завязанными глазами. Я эмпат, телепат, и опыт общения у меня, как понимаешь, не маленький… Но рядом с этим эльфом все время хочется выть от беспомощности. У него под внешним спокойствием – и огонь, и лед в то же время! Я рядом с ним – эталон уравновешенности и логичности, уж поверь, – Ксиль вздохнул. – И самое скверное, что он действительно страдает. У меня такое ощущение, что Дариэля ломали… И иногда становится жаль, что не сломали до конца. А вдруг воздушные замки, которые он возвел бы на месте развалин, оказались бы прекраснее, чем нынешние? Одно я знаю точно: эти раны не заживут никогда. По крайней мере, самому ему не справиться.

Сердце сжалось, как от боли. Дэйр всегда был в моих глазах идеалом. Самый прекрасный, самый умный, самый веселый и добрый, отзывчивый и обаятельный, и еще много-много этих «самый», которым и название-то правильное не подберешь. Но чем старше я становилась, тем больше слабостей открывалось взору. Моя любовь и привязанность к целителю не стала меньше, но к ней все чаще примешивалось чувство ответственности, как за младшего брата…

Впрочем, это плохое сравнение.

Хэл – некромант до мозга костей, а некроманты взрослеют рано и всегда отличаются какой-то особенной внутренней силой и несгибаемостью. Вспомнить хотя бы Рэма, который уже через несколько часов полностью оправился от проклятия. А целители… кто знает, что происходит в душе того, кто отдает себя другим полностью, но редко получает в ответ хотя бы простую благодарность?

– С ним надо быть предельно осторожным, – продолжил после запинки Максимилиан. – И искренним. Он упрекнул меня в том, что я играю… Да, так оно и есть, в общем-то, – князь с силой дернул себя за черную прядь, становясь похожим на растерянного уличного мальчишку. – Ты захотела, чтобы мы подружились, и я посчитал это интересной задачкой. Дариэль меня… заинтересовал, если так можно выразиться. Всегда питал слабость к длинным медовым волосам, – усмехнулся он внезапно. – Хотя дело, конечно, не в этом. Во мне было много всего намешано, когда мы отправлялись в Кентал Савал. И благодарность за спасение жизни, и зависть, и любопытство… Но в основном – добрые чувства. Только Дариэлю мало моего интереса и доброжелательности. Он в своем роде совершенный эгоист – впускает в свою душу только тех, кто посвящает себя ему со всей страстью. Твои любовь и преданность, заботливость и нежность Лиссэ, ненависть и одержимость Меренэ или безмолвное уважение отца – Дэйру все равно, понимаешь? Но чувство должно быть сильным, всепоглощающим, искренним… А я отнюдь не уверен в том, что искренность моей… привязанности… пойдет Дариэлю на пользу. Я, знаешь ли, жуткий собственник. Никогда не ревную… но желаю, чтобы мне принадлежали целиком.