Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 56 страниц)

И хватит аналогий. Жизнь – не игра. Она слишком сложна для того, чтобы показать ее картами. Даже эльфийскими.

– Акери… он хотел, чтобы я жил только им, только ради него. Чтобы стал его подобием. Учился у него, следовал его путем. И думал о нем каждую минуту. Он хотел взять меня – и вылепить себе… идеального возлюбленного. Если подумать, – Ксиль чувствовал, что его несет, как и всегда в те редкие минуты, когда эмоции вечного ребенка брали верх над рассудительностью князя, не мог остановиться. – Если подумать, он делал то же самое, что ты – с Найтой.

Дариэль дернулся, как от пощечины. Глаза его нехорошо сузились.

– Я не посягаю на ее свободу. И никогда не посягал.

– Да? – насмешливо протянул Максимилиан. Незаслуженная, иррациональная обида, боль, нерассуждающий гнев, нежность и вина перемешались в такой гремучий коктейль, что даже шакаи-ар стало бы не по себе. Память словно зациклило на событиях детства… впрочем, нет. Ребенком он тогда уже точно не был. – А почему же она так похожа на тебя? Даже не вкусами – а на вкус? У нее мысленный фон твоей условной младшей сестренки, а не почти взрослой равейны! Она, как и ты, совершенно не может адекватно оценить свою внешность! Она плюет на политику, хотя уровень силы просто обязывает ее копаться во всех этих дрязгах! Она не верит людям, как и ты, хотя убеждает себя, что любит их! – Ксиль, почти не глядя, выкладывал карты – на одних инстинктах. – А ее чувство вины, не понятно за что! А дурацкие понятия о чести, которые только осложняют жизнь! А, Силле? Скажешь, ты не ковал из нее свое подобие? Что-то не заметно!

– Лучше, если бы она была похожа на тебя? – холодно спросил Дэйр. Ксиль выругался про себя, усилием воли гася вспышку гнева. Как не вовремя!

«А я ведь хотел его взбодрить», – подумал он тоскливо, почти ненавидя себя и свой шакарский темперамент.

Но в итоге вместо потепления отношений и разрядки обстановки в целом наметился новый ледниковый период.

– Лучше, если бы она была собой, – буркнул Ксиль, утыкаясь в карты, и пытаясь просчитать ущерб, нанесенный неожиданным срывом.

– Врешь, Ксилле, – насмешливо исказил Дариэль его имя. «Ледяной» вместо «звездочки». – Врешь, как обычно… И, кстати, я выкладываю «невольного предателя» и переманиваю у тебя… так-так… пожалуй, «волшебника». И снова мой ход.

Это оказалась весьма неприятная потеря. Бесспорно.

Но это никак не оправдывало то, что Ксиль расслабился и через четыре хода потерпел сокрушительное поражение, пребывая на тот момент в таком скверном состоянии духа, что даже проигрыш не принес такого уж огорчения. Его «безумного шута» поглотила «пустая карта». А ведь на него возлагались такие надежды! И единственная карта, которая могла свести на нет воздействие «пустой», была «судьба», глупо потраченная на отбивку никому не нужной «свободы»!

«Хоть Силле порадуется», – мрачно подумал князь.

Лишь бы не загадал ничего мучительно позорного. Вроде «пойти на поклон к Акери» или «голышом продефилировать по Академии».

Хотя вряд ли Дэйри станет такое делать… особенно просто для развлечения.

Возможно, что планы у него посерьезнее… и это может оказаться для князя даже хуже, чем унижение.

– Ну? – взглянул исподлобья на целителя Ксиль, сгребая в кучу карты. – Какое твое желание?

– Желание? – Дариэль выглядел так, словно сам был ошарашен своей победой и слегка робел. – Ну… ты ведь выполнишь все?

– Все, что угодно, – устало вздохнул Ксиль, откидываясь на покрывало. Незапланированная вспышка эмоций вымотала его до предела. В последнее время самоконтроль вообще давался с большим трудом. Регены словно взбесились. Голода Ксиль почти не чувствовал, но постоянно ощущал странное томление, как будто ему не хватало… свежих впечатлений? Чушь. – Давай быстрее. Нам скоро в лабораторию идти, и хорошо бы попасть туда до прихода Найты.

Целитель встрепенулся, словно зацепившись за имя. Как будто оно сработало спусковым крючком…

Осталось выяснить, куда было направлено дуло воображаемого револьвера.

Ксиль усилием воли взял себя в руки и сосредоточился. Игра еще не закончилась.

– Если… если ты действительно сделаешь все… – голос Дэйра был глухим от волнения. – Я хочу, чтобы ты исчез из жизни Нэй. Оставь мою девочку в покое! Она все равно будет несчастна с тобой, – добавил он, будто оправдываясь.

Ксиль вздрогнул. Ему показалось, что потолок с размаху опустился вниз, дробя кости, превращая тело в вязкую кровавую массу, разбивая, размалывая, уничтожая…

– Что? Оставить… ее?

Он представил это – и отчетливо ощутил, что воздуха не хватает. Ему, князю шакаи-ар, способному обходиться без кислорода несколько часов! А сытому – и того больше!

– Да, – произнес Дэйр уже увереннее. – Оставь ее в покое. Прекрати ставить над ней свои психологические эксперименты. Найди себе другую игрушку. Такое вот у меня… желание, – он криво усмехнулся. Руки у него мелко тряслись, но целитель этого не замечал.

Это не мышеловка захлопнулась тогда – волчий капкан. И попался в него сам охотник.

И, кажется, прижало его насмерть.

– Дэйри… – выдохнул Ксиль, глядя в пляску теней на потолке – и не видя ничего. Кровь в жилах начала медленно закипать, отвечая на нарушение клятвы. Даже не на нарушение – а на сами мысли о том, как избежать исполнения желания. Отговорить? Не успеет… Обмануть? Не выйдет… – Я не могу выполнить твое желание. То есть могу, но…

– Без всяких «но», – отрезал Дэйр. Слишком быстро, словно убеждал себя сам. – Я слишком долго ждал этого шанса. Выполняй. Уходи. Немедленно. Навсегда.

«Если я выживу, – отстраненно подумал Ксиль, – я возненавижу карты».

Если…

Хорошенькое допущение. Но маловероятное.

Он поступил, как должно. Поэтому ничего плохого не произойдет. Не может произойти. Это не закончится так… так… так глупо.

Ксиль почувствовал, что его трясет. Смех?

Клятва давила похуже, чем постоянный привкус «бездны» в воздухе.

– Дэйр, если я уйду сейчас, то проблемы возникнут уже у тебя. Как ты объяснишь Найте мое исчезновение? Как будешь выживать этот месяц? Тебе нужна моя кровь, Силле.

Князь старался говорить убежденно. Но предательская слабость, вызванная магией клятвы, делала голос – тусклым, а мысли – путанными.

Нет, убеждение не поможет. Ксиль понял это еще прежде, чем увидел глаза Дариэля – отчаянные, злые.

– Беспокоишься за меня, Ксиль? – хрипло выдохнул Дэйр. Сейчас он вовсе не был похож на солнечного, излучающего тепло и уверенность Силле. А вот на мятущегося молодого шакаи-ар – очень даже.

«Регены, – отстраненно анализировал ситуацию Ксиль. – И стресс. Что это могло быть? Я задел болезненную тему? Нет, мимо… или… или он… вспомнил?»

От догадки голову повело. Или это последствия опрометчивой клятвы?

Если Дэйр вспомнил… с его-то трудностями молодого шакаи-ар и долго скручивавшейся пружиной недовольства этим миром… то Ксиль сильно рисковал, делая ставкой любое желание.

Впрочем, примитивно пожелать князю сдохнуть Дариэль бы не смог. Он ведь целитель. Хотя то, что он попросил, вряд ли намного лучше, но…

Разум князя, методично перебирающий варианты, пока чувства заходились в истерике, озарила вспышка.

Вот оно.

– Я могу уйти от Найты навсегда только одним способом, – улыбнулся Ксиль потолку и прыгающим теням. – Глотнув солнечного яда. Найдется порция?

Это уже не просто игра.

Я не могу проиграть.

Не имею права.

– Да без проблем, – передернул плечами Дариэль. Жест нервный и обреченный – он сказал о состоянии целителя гораздо больше, чем все слова. – Раз уж я путешествую с шакаи-ар, глупо было бы не взять с собой единственный действенный яд.

Силле поднялся. Хлопнула дверь. Ровно через четыреста ударов сердца – кажется, пульс у Ксиля зашкаливало, хотя разум оставался кристально ясным – щелкнул замок, и стекло стукнулось о дерево.

– Прошу, – в голосе Дэйра не было ни грамма издевки. Только странное напряжение.

Князь медленно сел на кровати. Совсем рядом, руку протяни – на прикроватном столике стояла прозрачная колба с золотистой жидкостью. Пробка была выкручена. По комнате разливался запах грейпфрутов. Ксиль наклонился и взял колбу.

Давненько он не ставил на кон свою жизнь. И чужую – тоже. Ему вообще не нравилось играть с жизнями, кто бы что ни говорил…

Ксиль поднес колбу к губам.

Его захлестнул иррациональный страх. Ксиль уже умирал от солнечного яда. И тело помнило это. И не хотело повторять опыт, несмотря на все доводы разума.

Может ли он выполнить клятву как-нибудь по-другому?

Нет. Уйти из жизни Найты навсегда… Не исчезнуть на короткий срок, дав Дэйру шанс, а покинуть Нэй навсегда, без шансов вернуться, даже если у них с Силле не срастется…

…без шанса откликнуться, если она позовет…

…без шанса хотя бы наблюдать за ней, оберегать от опасностей издалека…

…без шанса протащить Дэйра, этого благородного «спасителя» Найты через шок недообращения…

…без шансов. Совсем без шансов умереть иначе, чем от сводящей с ума боли нарушенной клятвы на крови.

Ксиль сделал глоток. И еще один, и еще – пока колба не опустела.

Все.

Сделано.

А Дэйр его так и не остановил.

Изнутри мгновенно поднялась волна жара – пока слабого, почти приятного. Звуки отдалились. Картинка смазалась, оставив только пляску теней.

Глупо все закончилось.

«Если не противиться, не блокировать регены… это будет быстро», – пронеслась в голове трусливая мысль.

Почти без боли.

А еще можно раскрыть крылья – и просто рассыпаться, сгореть, как падающая звезда.

Реальность грубо напомнила о себе ударом стекла о зубы и коротко-повелительным «Пей», услышанным скорее на ментальном уровне, чем на словесном.

Ксиль подчинился – инстинктивно.

Целителей всегда слушаются.

Прошло гораздо больше четырехсот ударов сердца до того, как комната перестала расплываться, а звуки вернулись.

Ксиль прислушался к себе.

Жив.

Удивительно.

– И что это значит? – хрипло спросил он в потолок.

Выиграл. Все-таки эта партия – за ним.

– Это значит, что я пока отменяю свое желание и оставляю за собой право высказать другое, – сухо ответили совсем рядом.

Максимилиан повернул голову, блаженно щурясь. Организм быстро восстанавливался – яд не успел проникнуть глубоко до того, как ввели антидот.

– Почему?

– Потому, – огрызнулся Дэйр. Он был ужасно растрепан, как будто последние пять минут только и делал, что дергал себя за волосы и за свитер. – Я не думал, что ты глотнешь. Правда. Думал, что ты блефуешь… Dess, да я хотел, чтоб ты сдох! Но не по-настоящему же! А потом я растерялся… Я не… Ты доволен? – переспросил он с какой-то отчаянной злостью.

– Доволен, – Ксиль тряхнул головой и попытался сесть. Накатывала эйфория – понятное состояние для только что избежавшего смерти придурка. Эта «игра» еще долго будет аукаться князю внезапными приступами слабости.

Дня три или четыре точно. Если не пообедать… кем-нибудь.

Но выигрыш, похоже, стоил риска.

– Но все-таки – почему? – он коснулся плеча целителя.

Дэйр дернулся, но промолчал.

– А противоядие откуда? – не отступал Ксиль. На месте эмоций пока ощущалась только пьяная пустота, но скоро… – Дэйри, не будь зльфийской заразой, ответь хоть на один вопрос, а?

Дариэль подался назад и повернулся – совсем чуть-чуть. Но рука Ксиля от этого сместилась и легла на шею.

Туда, где часто-часто бился пульс.

Когтистая ладонь на беззащитном горле. Подставленном добровольно. С по-эльфийски завуалированным намеком на право ответного удара…

Но, конечно, Ксиль не будет бить.

– Если уж я беру с собой солнечный яд… – пальцы князя скользнули вверх, к уху, потом обратно вниз, лаская ненавязчиво и собственнически. Как личного ручного зверька, вроде лесного кота. Но пульс не участился, а стал спокойнее. Словно… словно Силле и не возражал против того, что Ксиль утверждал над ним свою власть, а… принимал ее? – …то, конечно, беру и противоядие. Особенно если путешествую с одним… дорогим мне шакаи-ар.

Ксиль улыбнулся.

Кажется, это был ответ на вопрос «почему».

«Семья»…

Не такая уж смешная мысль, если подумать.

ГЛАВА 27: РАЗУМНЫЕ ВЕЩИ

Просыпалась я долго и мучительно.

Кошмары затягивали, как трясина. Я то хватала жаркий воздух пересохшими губами, то пыталась распахнуть глаза – и не могла. На веки словно насыпали по горсти теплого песка. Грудь болела, как будто меня придавило бетонной плитой.

Потом бред стал изощреннее. В дурную голову стукнула «гениальная» идея, что я умираю от той гадости, которой меня опоили в лаборатории. Все доводы рассудка о том, что Риан бы не допустила применения столь опасных средств, упирались в животный ужас.

Дальше – хуже.

Мне мерещилось, что руки и ноги парализовало – и они действительно не двигались.

Затем я отчего-то решила, что Акери непременно должен вернуться и убить меня, причем именно задушив подушкой. Стоило подумать об этом – и перехватило дыхание.

«Началось», – панически подумала я и попыталась закричать, но голос пропал.

Из горла вырвался глухой хрип, я рванулась вверх и вбок… и чуть не слетела с кровати.

– Тише, тише… – Ксиль сидел рядом, мягко удерживая меня за плечи. Ладони его были по-человечески теплые, а еще – сильные и мягкие, и это успокаивало, замедляло бешеное биение сердца, расслабляло судорожно сведенные мышцы…

Во сне было жарко, как в печи, но на самом деле оказалось, что я промокла насквозь и меня колотило от холода, хотя камин пылал вовсю.

– Ты почти сутки не просыпалась, – Максимилиан бережно, почти робко отвел с моего лица спутанную влажную прядь. Я невольно потянулась вслед за пальцами, стремясь продлить мимолетное прикосновение. – Та психотропная гадость, усталость, стресс после применения силы рядом с «бездной» и полчаса на каменном полу…

– Вполне в своем репертуаре… – задушенно хохотнула я и закашлялась. Если судить по ощущениям, у меня только недавно спала температура. Неужели я схлопотала какую-то серьезную легочную болячку? Уже лет семь такого не было, с мамиными зельями дальше насморка ни одна зимняя хворь не заходила.

Максимилиан недовольно поджал губы и осторожно надавил мне на плечи, заставляя лечь обратно на подушку. Я с неохотой поддалась.

Подушка тоже была влажная. Бездна, как же я ненавижу болеть…

– Если бы мои способности были в норме, то и никакая простуда бы далеко не зашла, – вздохнул где-то в полутемной глубине комнаты Дариэль, звеня стаканами. – Да и будь это только простуда – тоже, даже и без применения высокого целительства. Но при магическом истощении лучше не злоупотреблять сильнодействующими зельями, поэтому нам пришлось выждать восемнадцать часов, прежде чем начинать лечение.

Я мрачно зыркнула на князя, предупреждая порывы меня остановить, и предприняла повторную попытку занять вертикальное положение. Валяться под влажным одеялом было как минимум неприятно. А как максимум… Со здешними сквозняками можно было запросто схлопотать какое-нибудь хитрое осложнение.

– Малыш, тебе еще нельзя вставать, только-только лихорадить перестало, – ладонь Ксиля вновь коснулась моего лба почти ласкающим движением. – Ох, и заставила же ты нас понервничать… – пробормотал он так тихо, что это могло сойти за мысленную речь.

Я упрямо отвела его руку в сторону, хотя больше всего на свете мне хотелось прижаться к ней щекой, ощущая шелковистую теплоту кожи. Шакаи-ар состроил строгую физиономию… Но в объемном темно-коричневом свитере явно с Дэйрова плеча и широких джинсах он был как никогда похож на подростка, поэтому суровая «княжеская» гримаса выглядела по меньшей мере… неубедительно.

– О, раз улыбаешься, значит, идешь на поправку, – оптимистично заявил Дариэль, выступая из-за спины Ксиля. – Но все же, Нэй, князь прав. Вставать тебе еще рановато, а вот переодеться в сухое и переползти на другую сторону кровати – хорошая идея, – он осторожно сложил на одеяло стопку одежды – чистую футболку, белье, шорты. – Сейчас выпьешь «перечную» микстуру, часа три полежишь спокойно – и будешь как новенькая.

Я поежилась. Эта самая микстура на вкус была, как шоколад с чили. Сладкая и острая. Очень на любителя. Собственно, в нее и входили в основном острые травы и экстракт какао-бобов. Ну, и кое-какие алхимические соединения, в качестве катализаторов и усилителей.

Честное слово, иногда я завидовала людям с их антибиотиками. Выпил таблеточку без вкуса и запаха – и свободен.

Впрочем, человеческие лекарства обычно являлись ядами и действовали на возбудителя болезни. А эльфийские – своеобразными стимуляторами и влияли на сам организм, мобилизуя внутренние резервы. Глоток той же «перечной» микстуры творил чудеса, перенаправляя энергетические потоки на самоисцеление. И тело попросту отторгало «посторонних», будь то бактерии или вирусы.

Правда, побочным эффектом микстуры была слабость и рассеивание внимания на ближайшие сутки. Ну, да я не воевать собиралась… В Академии можно позволить себе быть уязвимой.

– А душ как же? – я потянулась за футболкой. Надевать свежие вещи на грязное тело не хотелось совершенно.

– Вот через три часа в душ и сходишь, – с готовностью откликнулся Дариэль, убирая за ухо золотистую прядь волос.

Мне было очень приятно видеть его уверенное спокойствие – профессиональное, можно сказать. «Все хорошо, – говорили его улыбающиеся глаза. – Приболела немножко, но волноваться не о чем».

Я верила и не волновалась.

– Ну, Дэйри… хочу в душ.

– Ничего, Нэй, потерпи. Ксиль, выйдем, пусть девочка переоденется.

Как ни странно, князь послушался без возражений и даже без издевок. Просто тихо вышел вслед за Дэйром, лишь на пороге обернулся и заметил:

– У тебя пять минут, Найта… Ты не думай, что я такой изверг, просто в других комнатах – натуральный ледниковый период, Силле мерзнет, – и прикрыл за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, я наконец-то с удовольствием встала на ноги, чувствуя слабое головокружение. Потом быстро переоделась, не утруждая себя складыванием влажной футболки – просто скомкала ее и запихала под подушку. Перебралась на застеленную свежей простыней сторону кровати, залезла под одеяло, села, откидываясь спиной на подушки… и попыталась припомнить, какие обстоятельства довели меня до такого жалкого состояния.

По всему выходило, что скверные.

Во-первых, я по уши вляпалась в опыты Риан и этого опасного типчика… Холли, кажется. И, к сожалению, первая же попытка сотворить колдовство увенчалась успехом. Теперь от меня точно не отцепятся… Пожалуй, есть смысл действительно вызвать сюда звезду, чтобы каждый раз не пить подозрительные зелья и не ставить под угрозу здоровье Дэйра. Рядом с Феникс, как выяснилось во время операции по спасению ведарси, колдовать было намного легче…

И… честно признаться, главной причиной было то, что соскучилась я по своим «лучикам».

Во-вторых… Во-вторых, Ксиль имеет полное право на меня обижаться. Вчера я поступила с ним… не очень хорошо. И всякие там препараты и стрессы винить бесполезно. Если бы подобные желания не сидели крепко где-то в подсознании, то ничего бы и не случилось.

А теперь – что делать? Извиняться? Просто подойти и сказать – ой, Ксиль, прости, что я к тебе приставала, очень сожалею…

Нахлынула волна воспоминаний, и я почти реально ощутила жар чужих губ, воочию увидела дрожь темных ресниц и черные провалы зрачков…

Нет. Не сожалею. Я испугалась тогда… но, кажется, только того, как неожиданно это произошло, а не самого поцелуя. Может, потому, что на сей раз контролировала все… я?

Лицу стало жарко.

Ладно, это вопрос не первоочередной, сначала надо разобраться с другими, более важными. Наши отношения с Ксилем уже почти три года топчутся на месте – потопчутся и еще пару дней. Авось ковер не протрут.

Но вот предложение Акери, которое в-третьих, ждать не будет. Значит, надо будет поговорить с князем немедленно. Надо только решить, ставить ли Дэйра в известность. С одной стороны, таить что-то от него стыдно, но с другой – это личное дело Ксиля.

Который теперь в некотором роде князь Дариэля.

Боги, как все сложно!

– Входите, уже все! – крикнула я, так и не придумав, что делать. Спрошу у Ксиля мысленно – а дальше пусть сам решает.

– Что-то ты долго, – посетовал князь, входя в комнату вместе с Дэйром и потягиваясь на ходу. Свитер задрался, открывая взгляду белую-белую кожу. Я поймала себя на том, что неприлично пялюсь на эту светлую полоску над темным краем джинсов, и смутилась. Ксиль довольно ухмыльнулся и подмигнул мне. – Маленькая стеснительная девочка, – протянул он дразняще, и в его словах послышался намек на мое поспешное бегство. – Чуть что – сразу в краску… А знаешь, кто тебя переодевал во сне? – князь бесцеремонно забрался на кровать. Я согнула ноги, освобождая ему место. Дариэль прошел к камину и снял чайник с огня, а потом завозился со склянками. – Нет, ну скажи – хоть догадываешься? – он интригующе наклонился вперед, обнимая мои колени.

– Не знаю, – в притворном замешательстве развела я руками. – Наверное, само собой как-то получилось… Не угадала? – я опустила ресницы и улыбнулась уголками губ, поддразнивая его в ответ.

Дэйр переодевал, кто же еще. Разве он князя ко мне пустит? Хотя «переодевал» – это громкое слово для процесса, обозначающего замену джинсов на спортивные штаны, а свитера – на футболку. Даже если меня такие вещи и смущали… ну, это было какое-то приятное смущение.

– Не угадала! – радостно заявил Ксиль, забираясь рукой под одеяло и щекоча пальцем мою пятку. Я взвизгнула и дернула ногой. Целитель, не оборачиваясь, звякнул склянкой – очень неодобрительно. – Мы вместе. Ну, то есть он переодевал, а я одежду складывал… Что? – с неохотой обернулся он к Дэйру.

Я отвернулась, пряча взгляд и дурацкий румянец. То, что князь был рядом в тот момент, когда меня переодевали, превратил этот эпизод… в нечто на грани неприличного.

И как-то сразу вспомнилось, что Дэйр – не только целитель, но и личность.

Со своими… желаниями.

– Ксиль, будь добр, перестань задирать Нэй, – мягко попросил Дариэль, скатывая в сторону одеяло, простыни и подушки с края кровати. Небрежно сложив получившийся рулон в кресло, целитель подхватил со стола кружку и забрался на кровать с ногами, чтобы передать ее мне. – Иди поцепляйся к чему-нибудь еще, а лучше сходи, наконец, в прачечную и обменяй эти одеяла на новые. Нэй, не волнуйся, он на тебя даже не смотрел. Не меня же ты боишься? – шутливо попенял он.

– Нет, – улыбнулась я и немного расслабилась. Ксиль подмигнул мне и отпустил колени.

Разумеется, князь понял пожелание «прицепиться к чему-нибудь еще» по-своему: довольно облапил Дэйра и с самым что ни есть хищным выражением лица уткнулся ему в шею.

Надо отдать Дариэлю должное, у него ни одна черточка не дрогнула. И, передавая мне кружку, он не пролил ни капли. Только заметил крайне вежливо и нейтрально:

– Под «чем-нибудь еще» я не подразумевал себя, князь.

– Тебе что, жалко? – пробурчал Ксиль Дэйру в шею. И поддел заколку, скрепляющую волосы целителя, ногтем.

Механизм щелкнул, и медовые пряди рассыпались по спине, укрывая Дэйра, а за компанию и князя, шелковым плащом.

Я чуть не закашлялась, поперхнувшись зельем. Ну, теперь Максимилиана точно осадят…

Но Дэйр всего лишь потянулся за заколкой и убрал ее в нагрудный карман.

– Иногда ты ведешь себя, как избалованный ребенок, Ксиль, – вздохнул целитель и перевел взгляд на меня. – Пей, Нэй, остынет ведь.

Я послушно глотнула, даже не чувствуя вкуса – наверное, от удивления. Надо же, только день тому назад кипели страсти, бурлила ревность и рассыпались искрами взаимные претензии, а теперь эти двое шутят, как ни в чем не бывало. Это меня немножечко… раздражало. И слегка напоминало… ревность?

У них ведь было гораздо больше общего, чем у нас… Возраст, одинаковая неприязнь к Акери, трудности в юности, сиротство, постоянный груз ответственности – за клан ли, за пациентов… и…

Бред. Я сама себя накручиваю. Надо радоваться, что пока все идет более-менее мирно.

Интересно, что же такого произошло, пока меня колотило в лихорадке, если Дариэль теперь терпит любые выходки Ксиля? Или это началось даже раньше – целитель не осадил князя, когда тот запугивал беднягу мага на посту?

– А это, Найта, наш маленький секрет, – фыркнул Ксиль. Он поглядывал на меня из-под ресниц – как бы между прочим, но внимание ощущалось чем-то почти материальным. – Так о чем ты хотела поговорить, малыш? Я кое-что прочитал у тебя в голове… думаешь ты сейчас громко, но неразборчиво, – улыбнулся он.

И, словно невзначай, дернул Дэйра за ухо.

Реакция – нулевая.

Зато разозлилась я.

«Ну, и зачем ты это делаешь? – отправилась к Максимилиану моя гневная мысль. – Хочешь довести до драки? Для тебя это дело принципа? Или ты внезапно забыл, что Дэйр – не шакаи-ар, он не любит, когда до него дотрагиваются? Все опыты ставишь?»

Ксиль сощурился.

«Какая внимательная… Да, это действительно… опыты. Я проверяю, как далеко он позволит мне зайти. Кажется, я нашел то, что может построить мостик между нами. Настолько прочный, что тебе не придется выбирать только одного из двоих, Найта».

Злость как рукой сняло – настолько сильным было изумление. Оно перебивало даже жгучую обиду за Дэйра, которого князь, эта хладнокровная сволочь, так спокойно просчитывал.

«Мостик? И… из чего же?» – осторожно спросила я. А в голове звучало рефреном: не выбирать… не выбирать… не…

Позже. Подумаю об этом позже. Не сейчас.

«Из чувства вины, – задумчиво откликнулся Ксиль. – Просто я недавно ошибся… очень крупно просчитался… Почти смертельно, – в мысленном голосе прозвучала усмешка. – Но это совершенно неожиданно… пошло на пользу. И мне… и ему, кажется. Он почувствовал, что тоже может обыграть меня и имеет надо мной некую власть – и успокоился».

Кажется, Максимилиан был сейчас предельно откровенен. Он вполне отдавал себе отчет в том, что его мысли могут мне не понравиться, но делился ими. Не замалчивал.

И я это… оценила.

«А при чем здесь чувство вины?»

«При том, малыш, что я подставился. А он ударил. Сильнее, чем хотел. Впрочем… – Ксиль замялся. – Это не мой секрет. Говори, что хотела».

Я почувствовала себя так, как будто меня щелкнули по любопытному носу. Поманили тайной – и в последний момент передумали.

– До комнаты мне помог добраться Акери, – произнесла я вслух, хотя изначально планировала рассказать новость только Ксилю, мысленно. В ответ на мою реплику Максимилиан рассеянно кивнул, будто уже знал. – И у него есть предложение для тебя.

– Да? И какое же? – улыбаясь, поинтересовался князь и снова дернул Дэйра за мочку уха.

Жест вышел скорее нервным, чем провоцирующим. Целитель поморщился, но вновь не предпринял никаких попыток приструнить Ксиля. Неужели это «чувство вины» было таким сильным?

– Помочь тебе стать старейшиной, – тихо произнесла я, глядя князю в глаза. – Он говорит, что ты готов, но один перейти эту грань не сможешь.

Зрачки у Ксиля расширились, в одно мгновение утопив небесную синеву в черноте. Как будто буря грянула…

– Старейшина? – хрипло, почти неуверенно переспросил он. – Я догадывался… Слишком многое во мне изменилось после… после исцеления от солнечного яда. Почти месяц я пытался понять, что со мной творится… Регены как взбесились… И обращение Дэйра… Вот ведь зараза, Акери… ничего не сказал, даже не намекнул…

Когти князя впивались в плечо Дариэля – сильно, почти до крови. Но тот застыл, словно статуя… или как человек перед растревоженным хищником.

– Ты согласишься принять его помощь? – выдохнула я.

Что это будет значить, интересно? Целые дни наедине с Акери? Взаимные погружения в крылья?

И что будет… потом? Когда он получит новую силу?

Другие игры? Более масштабные, более интересные… Будет ли мне место… там? В его новых играх?

Ксиль мотнул головой, как кот, сбрасывая оцепенение:

– То, что между нами – это уже не игра.

Дэйр вздрогнул.

– Между вами?

Князь улыбнулся:

– Между нами, Силле. Нэй, ты и я. И тебе придется с этим смириться.

Целитель усмехнулся, прикрывая глаза – и, кажется, совершенно расслабился.

– Любишь ты решать за других, Ксиль, – заметил он, немного наклоняя голову в бок, чтобы князю удобнее было перебирать золотые пряди челки. Выглядело это так, будто кот подставляет ухо под хозяйскую ласку. – А вот сам за себя? Рискнешь связаться с Акери?

– Ни за что, – недовольно буркнул Максимилиан. – Попасть в руки этому одержимому… О, он теперь не получает удовольствие от чужой боли. Но вот от власти над кем-то… Бр-р-р… А еще Акери обожает копаться в душе, – он поморщился. – Купаться в чужих крыльях, дрейфовать в мыслях, барахтаться в воспоминаниях и нежиться в любви, которая ему не предназначена. А это, мои дорогие, вовсе не та степень близости с Акери, на которую я согласен.

Я почувствовала себя польщенной. Глубоко в душе довольно замурлыкала и свернулась в уютный клубок моя внутренняя собственница.

Мне князь позволял делить с ним сны и крылья.

– А как же переход на новый уровень? Разве статус старейшины – самого молодого старейшины в истории, если я не ошибаюсь – не обезопасит тебя от притязаний Акери? – резонно предположил Дариэль. – Может, стоит потерпеть немного?

Максимилиан скривился. Лицо его выражало крайнюю степень отвращения.

– Нет, Силле, Мне пока хватает и силы князя. Конечно, рядом с «бездной» многие способности пасуют, та же телепатия плохо работает на дальние расстояния, если заранее не протянуть канал. Но в Академии нам бояться нечего, – уверенно заявил он, и я невольно с ним согласилась – место безопаснее этого, где на каждом шагу встречались маги, равейны и кланники, представить было сложно. – Без помощи другого старейшины переориентация регенов на качественно иной способ хранения энергии и информации доставит кое-какие неудобства и затянется на пару десятков лет, но зато изменения будут постепенными. А за силой, как уже говорилось, я не гонюсь.

Меня разобрало любопытство.

– Что за изменения? – наклонилась я вперед, обхватывая свои коленки.

Князь задумчиво потерся щекой о Дэйрово плечо.

– Глубокие изменения, малыш. Во-первых, станет другим принцип энергообмена и вообще работы регенов. Появятся новые возможности, связанные с крыльями, – Дариэль встрепенулся. В глазах его засветился исследовательский азарт. Я уверена, что целитель сейчас ловил каждое слово. – Если князья могут преображать только часть регенов, чтобы раскрыть крылья, то старейшины – и материю своего тела тоже. Фактически, – Ксиль ухмыльнулся, – я смогу становиться чистой энергией, излучением… я не ученый, не знаю, как назвать такую штуку. Короче – крыльями. И держаться в этом состоянии старейшины способны достаточно долго – от трех до пяти часов. Причем энергия может «распылиться» на несколько кубических километров, а потом мгновенно сконцентрироваться в любой точке задействованного пространства и сформировать физическое тело. Ну, еще жизненную силу для питания и эмоции можно будет тянуть не только через кровь, но и через прикосновение, не теряя при этом ни капли, – подмигнул он мне и шутливо прихватил Дэйра зубами за шею, успев увернуться и спрятаться ему за спину прежде, чем разозленный целитель влепил нахалу затрещину. – А из внешних признаков… Вероятно, я стану блондином, вроде Акери. Это отличительная черта старейшин – волосы и кожа почти теряют пигмент. У некоторых и глаза становятся прозрачными, как у Эйхао Древнего, например. Мой отец был совершенно бесцветным… Как осколок льда, – задумчиво добавил Ксиль и замолчал.