Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 56 страниц)

В одно мгновение вспомнилось, как несколько лет назад, когда Максимилиан забирал меня из родного дома, Феникс, не раздумывая, набросилась на него со всей яростью – я вспомнила и снова почти ощутила жар огненной волны на коже.

И как пыталась задержать его Айне – по-своему, не побоявшись вступить во взрослый и серьезный разговор с шакаи-ар. Ее холодные, ироничные, вежливые интонации – и веские слова. Она привыкла ценить каждое произнесенное слово… и это чувствовалось.

Как защищали меня Этна и Джайян… Их непосредственную, напружиненную готовность по-простому садануть грозному шакаи-ар в зубы кулаком – и будь что будет.

…И как потом они вчетвером заботились друг о друге в осажденном городе, без сомнений отправляясь на выручку по первому сигналу…

Куда все ушло? Неужели дружба – привилегия только детства?

– Нет, конечно, – негромко ответила мне Мелисса, и я поняла, что последний вопрос пробормотала себе под нос. – Настоящая дружба не растворяется во времени. Просто ваша тонкая, невидимая связь стала чем-то иным. Получила подтверждение – магические узы звезды. И это напугало вас. Когда притяжение слишком сильное, мы начинаем отталкиваться, искать любые заслоны, чтобы не раствориться друг в друге.

Наверное… Да, Мелиссе ведь виднее. С высоты-то прожитых лет…

Я и моя звезда.

Я… и Ксиль. Интересно, а нынешние метания – это тоже попытка избежать того, что личность князя поглотит мою? Вполне возможно… Ведь только сейчас я начала в полной мере осознавать, насколько Максимилиан меня превосходит.

– Думаете, это пройдет? – вырвался у меня вздох. Но относился вопрос, конечно, совершенно не к тому, о чем говорила Творящая.

Она взглянула на меня, мудро и немного устало.

– Конечно, пройдет, – в этих словах слышалось эхо тысяч повторений. Сколько ведьмочек до меня уже задавали этот вопрос?

Сколько людей, если уж на то пошло? Миллиарды…

– Конечно, пройдет, Найта… Все зависит только от вас. Но кто-то должен быть центром, фокусом… сердцем звезды, – взгляд ее потяжелел. – Кто-то будет притягивать остальных. Ты ведь любишь их, Найта, и скучаешь по прежним временам. По тем, когда между вами не стояли ни сила, ни могущество, ни пророчества… А ведь все это может стать как барьером, так и мостиком, – внезапно улыбнулась она. – Решение за вами… За тобой.

«А ведь я соврала им, когда ехала в Академию, – внезапно подумалось мне. – Или почти соврала… И это тоже придется объяснять… Как и многое-многое другое».

Но я справлюсь. Ведь иначе можно потерять мою звезду навсегда…

– Мелисса, – произнесла я после долгого молчания. – А зачем вы это мне все говорите? Просто привычка воспитывать или…

Улыбка Творящей стала хитрой-хитрой.

– Конечно, у меня свои интересы. Если уж ты в одиночку, Дэй-а-Натье, сумела нейтрализовать «бездну», то что можете вы впятером? У полной фигуры и сила возрастает пятикратно.

Напряжение, витавшее в воздухе, рассеялось. Я несмело улыбнулась. И тут мой взгляд упал на кружку с остывшим чаем.

– Леди Мелисса… – медленно начала я. – Можно задать вопрос?

– Конечно, почему нет, – пожала плечами Творящая, искренне удивленная моей нерешительностью.

А я просто никак не могла подобрать слова.

– Ну, в общем… У вас ведь триада Искусств, да? Поющая, Танцующая и Творящая… Вы изменяете мир словами, движением и звуком… И сила в триаде должна увеличиться… – я замялась. Вопрос казался мне все менее корректным. – Вот мы, звезда, теоретически можем уничтожить эту самую «бездну»… А вы? – неловко закончила я.

– Уничтожить? Вряд ли, – задумчиво качнула головой Мелисса. – Тонкий инструмент – хрупкий инструмент… Зато мы можем вырезать из ткани этого мира часть узора – и заменить его новым. Переписать судьбу человека.

– Как пророки? – у меня перехватило дыхание.

– Не совсем, – опустила она взгляд. – Пророки изменяют будущее. А мы – настоящее и совсем немного прошлое. Как-то раз мы сумели повернуть вспять инициацию… для дочери Риан. Но об этом пусть лучше тебе расскажет сама Танцующая, – эстаминиэль помолчала. – Может, даже завтра.

Уж что-что, а намеки я понимать не разучилась.

– Доброй ночи, Мелисса, – уважительно склонила я голову. – Благодарю за рассказ.

– Это мне стоит поблагодарить тебя, дорогая, – тепло улыбнулась она.

Как ни странно, теперь мне вовсе не хотелось покидать теплую и уютную библиотеку. Усталость давно перевалила некий невидимый рубеж, и я шла, словно во сне. Очнулась только у подножия башни, на первом этаже. В том самом зале, в котором мы расстались с Ксилем и Дэйром несколько часов назад. Подумав немного, я сначала посетила дамскую уборную, где умылась ледяной водой. Сонливость немного отступила.

«Максимилиан, – неуверенно позвала я, вглядываясь в свое зарумянившееся отражение в зеркале. Вдруг мысленная связь не сработает? Все-таки это излучение, похоже, серьезная штука. – Ты здесь?»

Ответ пришел с небольшой задержкой.

«О, да. Мы в башне Орион. Двадцать первый этаж, по второй лестнице… ну, которая такая узкая и мрачная. Комнатка на самом верху – прикольно?»

В голове у меня возникла картинка с маршрутом – видимо, князь постарался.

«Ох, знакомое местечко… Там вроде раньше располагались спальни для гостей?»

«Ага, правильно… Нравится?»

Я невольно улыбнулась – столько энтузиазма было даже в мысленном голосе Ксиля.

Вечный мальчишка.

«Конечно. Дэйр уже пришел?»

«Еще часа два назад… Мы как раз решаем некоторые… разногласия. Но ты не волнуйся, все в порядке», – подозрительно безразлично уверил меня Ксиль.

Я хихикнула, стряхивая сон, и чуть ли не бегом припустила к лестнице. Конечно, на пересечение половины Академии по первому этажу и забег на двадцать первый меня не хватит, но медленно плестись, как раньше, уже бы точно не получилось.

«Максимилиан… Ты никогда не замечал, что фраза «не волнуйся» обычно производит прямо противоположный эффект?» – проникновенно вопросила я.

Князь мысленно фыркнул.

«Конечно, замечал. А что, если именно на такой эффект я и рассчитывал?» – коварно предположил он.

Я подумала-подумала, и констатировала:

«Верю».

От Максимилиана плеснуло искренним и добрым весельем. Так, что сил мне хватило аж до восьмого этажа. Потом подъем стал уж слишком крутым и продвижение к намеченной цели – домашним тапочкам и кровати – несколько замедлилось.

Кстати, а тапочки-то лежат у меня за спиной… в рюкзаке. Да и вообще все наши пожитки – Ксиль перед телепортацией привычно скинул свою сумку в мой бездонный рюкзак.

На четырнадцатом этаже пришлось сделать пятиминутный перерыв. И если бы где-то внизу, в полумраке лестницы, освещенной только редкими лампами с алхимическим горючим составом, что-то не бухнуло, не громыхнуло бы потусторонне и жутковато, я бы там и заснула – на ступеньках.

Сразу вспомнились рассказы о призраках Академии.

В ногах неожиданно появилась бодрость, и шесть оставшихся этажей промелькнули в одно мгновение. Задыхаясь от быстрого бега, я прошмыгнула в дверь, провернула очень удачно оказавшийся в скважине ключ и только потом огляделась.

В холле гостевых апартаментов было темно и морозно. Прямо по курсу располагался, кажется, книжный шкаф. В нише рядом с входной дверью – диван. Справа и слева от шкафа – две двери, причем контур правой слабо светился, позволяя кое-как разглядеть скромное убранство холла. В комнате за дверью быстро и яростно спорили знакомые голоса.

Не раздумывая, я распахнула дверь.

– Всем привет, простите, что задержалась… – я осеклась. – Ребята… вы чего?

На меня смотрели две одинаково зверские рожи. Одна, наглая шакарская, изо всех сил сдерживала смех и изображала праведный гнев. Вторая – вполне натурально от этого гнева покраснела, да еще и выражала крайнюю степень обиды, тщательно закамуфлированную под высокомерие.

– Найта, – произнес очень-очень официально Дариэль, не спуская с меня пристального взгляда. – С кем из нас ты будешь спать?

Вопрос настиг меня, подобно молнии – мгновенно, неотвратимо и вырубая надежнее некуда.

– Че-чего? – я сделала слабую попытку нашарить ручку двери за спиной и смыться. – Я пойду, пожалуй…

Дэйр побледнел, как покойник.

– Ох, Нэй… прости. Я как-то не так сказал… Ты неправильно меня поняла, – неожиданно мягко, по-целительски произнес он, успокаивая одним тоном. – Я имею в виду…В общем, слушай. Эти комнаты – лучшее, что у нас было на выбор, по словам Ксиля, – еле слышная ирония в его голосе в полной мере показала степень доверия к утверждениям князя. – В одной – двуспальная кровать, в другой – диван. В принципе, устроиться на ночь можно и там, и там…

– Короче, – весело перебил его Максимилиан, не испытывая ни малейших угрызений совести. – В холле спать невозможно. Там холодно, как в морге, – я внутренне с ним согласилась. Через холл получалось идти только быстрым шагом, натянув на уши воротник. – Можно было бы хорошенько натопить в комнатах, и устроиться, как обычно: мы с тобой здесь, на одной кровати, и Силле – в другой спальне, на диванчике. Ну, как оно и выходило всегда в Пределах, – дрязняще ухмыльнулся Ксиль.

Наверное, года три назад я бы покраснела, но у меня было время привыкнуть к собственническим замашкам князя. В частности, к старой доброй традиции забираться в мою кровать и обнимать поверх одеяла.

В конце концов, мы делим одни сны на двоих. Он без труда читает мои мысли и легко открывает свои – и никаких пошлых намерений я ни разу там не увидела. Глупо возмущаться просто потому, что у людей спать в одной кровати считается неприличным.

Глупо и… лицемерно. Ведь если быть честной до самого конца, мне просто до безумия нравится засыпать, чувствуя рядом присутствие Ксиля, ощущая его запах… А князь просто идет мне навстречу.

Может, это и испорченность… Но мы ведь почти встречаемся!

Так, надо прекращать думать об этом, пока у меня щеки не запылали.

– Хм… – протянула я многозначительно, глядя на заледеневшего от недовольства Дэйра и откровенно насмешничающего Ксиля. – Ну, да. Понятно… А из-за чего спор?

– Да на пустом месте, – пожал плечами князь, усаживаясь на край застеленной вылинявшим черным покрывалом кровати. Танцующие в очаге языки пламени отбрасывали на лицо Ксиля странные тени, неуловимо меняя его выражение с веселого на мрачное и обратно. – Этот балбес, – ухо у Дэйра дернулось – или это была игра теней? – …с чего-то решил, что я угрожаю твоей девичьей чести. Высшей степени идиотизм пополам с ревностью – хотел бы я что-то сделать, меня бы вряд ли остановили даже спальни на разных концах материка, – с абсолютно честными синими глазами заявил он. – Ну, это если забыть о том, что я вроде бы пообещал взять на себя ответственность за твои поступки – до совершеннолетия… А это все-таки обязывает. В общем, этот ревнивый придурок, – вот теперь ухо у Дэйра дернулось совершенно точно, и светотени здесь были ни при чем, – проигнорировал мои указания и протопил только одну комнату – для вас с ним, я так понимаю. Я в это время пытался устроить нам поздний ужин в номер… И еще этому кретину искал чайник, чтобы кипятка согреть – находился с мокрой головой…

– Ничего со мной не будет, – спокойно возразил Дариэль. Но я присмотрелась к нему и заметила признаки приближающейся простуды – покрасневшие глаза, блеклый взгляд. Да и трясся эльф, похоже, не от гнева.

– Будет, – зловеще посулил Ксиль. – Помяни мое слово. Вторую спальню он оставил холодной – для меня, полагаю. Я предложил перетащить диван из той комнаты в эту – и Дэйр не будет мерзнуть, и мы с тобой, ха-ха, без отеческого присмотра не останемся, – подколол Ксиль целителя. – Но вот проблема – этот ревнивец категорически не хочет видеть меня даже в одной комнате с тобой, не то что в постели. Что скажешь?

Я растерялась.

– А что сказать… – я ковырнула пол мыском. – Переносите диван, конечно. Если так за меня волнуетесь, я могу на этом диванчике поспать… А вы тогда на кровати, отдельно – тогда точно никто ничего неприличного не подумает. Дэйр? У Ксиля хорошая идея, правда… Не выгонять же Ксиля, на самом деле!

Дариэль медленно выдохнул… и опустил глаза.

– Понятно, – бесцветно произнес он. – Значит, ты на его стороне. Меня, значит, ты была бы не против выгнать. Хорошо. Я не буду спорить. Оставайтесь здесь. И, безусловно, я доверяю тебе, Нэй, – он рефлекторно сжал кулаки. – Насчет моего здоровья не волнуйтесь. Возьму горячей воды, – он подошел к решетке над камином и снял с нее кипящий чайник голой ладонью. – Сделаю себе настой от простуды и выпью перед сном. Доброй ночи.

И вышел, тихо притворив дверь.

Я медленно обернулась к Максимилиану, упирая руки в бока в безотчетном жесте «баба в гневе».

– Та-ак… А теперь сознавайся, чего ты ему наговорил. Просто так бы Дэйр не завелся, тем более из-за такой ерунды. На крайний случай он действительно бы перетащил диван и бдительно следил бы за нами здесь. Что случилось?

Ксиль посмотрел на меня немного растерянно.

– Наверное, я все-таки виноват, – признался он, и взгляд приобрел жалобный оттенок. – Ну… начиналось все с шутки. Мы на той неделе несколько раз возвращались к тому поцелую возле кинотеатра, – я покраснела. – И, следуя вечному мужскому инстинкту…

«Вечному тупому инстинкту», – поправила мысленно я, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

– … иногда беседовали о том, кто из нас больше подходит тебе… э-э… как мужчина… – Ксиль то ли талантливо играл смущение, то ли действительно был смущен. Я бы не удивилась ни тому, ни другому. – Э-э… в общем, я сказал, что если бы тебя тогда поцеловал, то это произвело бы на твою хрупкую девичью психику гораздо более благоприятное впечатление…

Я представила себе эти «беседы» и разозлилась.

– Значит, разговаривали… Не один раз, так?

– Так, – буркнул Ксиль, ковыряя покрывало когтем.

– И говорил об этом ты вовсе не так вежливо и нейтрально, как пытаешься сейчас изобразить.

– Ну… да, – это прозвучало с искренним раскаянием.

Понятно. Если переложить все, что наплел сейчас Ксиль, на нормальный язык – князь всю эту неделю припоминал Дэйру тот поцелуй и проводил сравнения в свою пользу. Наверняка с «юмором», как он это понимает. А Дариэль молчал и терпел, периодически порываясь вмазать наглому вампиру.

– Примерно так, – нехотя подтвердил Ксиль. – Я не хотел его серьезно задевать. Это было просто… весело.

– Особенно ему, – поддакнула я, сердито глядя на Ксиля. – А теперь еще и я добавила, когда твою сторону приняла… Может, пойти к нему, объяснить?

– Что объяснить? – устало поинтересовался Ксиль, пряча лицо в ладонях. – Что у нас одни сны на двоих? Что мы все равно спим вместе, даже если в разных постелях?

– Что-нибудь, – топнула ногой я.

В груди заворочалось слабое пока чувство вины.

– Найта, – Максимилиан поднял голову, и мой взгляд пленили темные, синие, как ночное небо, глаза. – Поверь мне как телепату. Разговорами только хуже сделаешь. Он пока слушать не готов. Пусть перебесится. Силле уже не мальчик. Истерить он не будет. Обдумает все хорошенько и сам поймет. А я со своей стороны пообещаю его больше не провоцировать. Идет?

– Идет, – мне не оставалось ничего иного, как согласиться.

В процессе обустройства выяснилось, что апартаменты нам действительно достались шикарные. Страшно подумать, что ради этого сделал Ксиль с беднягой Александром… В ванной была горячая вода – как в городском водопроводе. Амулет, зачарованный на нагревание, барахлил, но после накачивания его энергией заработал, как новенький. В ванной я искупалась первая и сбежала в комнату, стараясь поскорее проскочить вымороженный холл. В натопленной комнате зарылась под одеяло и с удовольствием свернулась в клубочек. Ксиль похмыкал и отправился в ванную, пока вода не остыла.

Когда он вернулся, наплескавшись вдоволь, я уже засыпала. Как всегда, на границе яви мысли кажутся особенно ясными… но попробуй поймай эту мысль и преврати в слова.

Мне удалось только с третьей попытки.

– Ксиль… – сонно пробормотала я, утыкаясь обнимающему меня князю куда-то между шеей и плечом. – А как там Дэйр? Не мерзнет? Он не заболеет?

Максимилиан прислушался и вздохнул.

– Если переночует там, то точно заболеет. Он же не настоящий шакаи-ар. Вот если бы Силле согласился сделать пару глотков моей крови сегодня… Но ведь он не хочет становится шакаи-ар, поэтому… питается… только в случае крайней необходимости. То есть когда голод скрутит…

Сон не то чтобы слетел с меня, но сполз куда-то в район пяток, оставив легкую голову и лень во всем остальном теле.

– Может, убедишь его перебраться сюда? Если уж настой от простуды не подействовал…

– Какой настой, – фыркнул Ксиль. – Выдул три чашки кипятка с липой, гордо обозвал это для себя «лечебным чаем» и завалился спать… то есть дрожать под одеяло.

Я подумала-подумала, ничего не придумала и просто протянула просительно:

– Ну, Кси-иль…

Князь вздохнул и зашевелился. Мне кажется, он и сам ждал повода проведать Дэйра.

– Ладно, пойду и вправлю ему мозги. Не стоит его гордость мерзкой, зимней, затяжной простуды.

Кровать поскрипела, пружины облегченно проскрежетали, хлопнула дверь.

Уж не знаю, как там Ксиль собирался убеждать несговорчивого Дэйра, но, видимо, переговоры провалились. Через полчаса, в течение которых я честно пыталась не заснуть, дверь снова хлопнула, и в комнату, подсвеченную тлеющими углями, вошел князь с огромным ворчащим свертком на плече. Полюбовался на мою ошарашенную физиономию и свалил ношу справа от меня, у самой стенки.

А сам лег с краю кровати.

– Это Дэйр? – шокированным шепотом поинтересовалась я.

– Угу, – буркнул Ксиль, забираясь под мое одеяло, а своим сверху накрывая нас троих – себя, меня и глухо бурчащий сверток. – Отогни там сверху угол, а то он задохнется. Я слегка погорячился.

Я послушно привстала на локте и распутала верхушку кокона. При этом обнаружилось, что огромное двуспальное одеяло мало того, что несколько раз обмотано было вокруг Дэйра, так еще и перевязано сверху то ли занавеской, то ли покрывалом.

– Dess! – первое, что сказал Дариэль, получив доступ к воздуху. – Ты меня уморить хочешь?

– Нет, – устало откликнулся князь, одной рукой прижимая меня к себе, а другой – подтягивая… э-э… сверток поближе. – Я хочу всем исключительно добра, мира и любви. И тебе в том числе. Спокойной ночи, Найта и Силле.

– Спокойной ночи, – сонно прошептала я, чувствуя себя удивительно уютно. Справа пахло корицей и медом. Слева – срезанной травой.

Мне было тепло. Ноги гудели от усталости после скоростного подъема на двадцать первый этаж.

Сквозь сон я слышала, как шепотом переругиваются Ксиль и Дэйр.

– Развяжи меня немедленно!

– Шиш тебе. Смоешься тут же. Спи давай.

– Максимилиан, развяжи немедленно!

– Поприказывай мне еще… Завтра развяжу.

Пауза. Многозначительная. А потом – совсем тихо и почти жалобно:

– Ксиль… ну пожалуйста. Мне встать надо.

– Зачем?

Молчание.

– Силле, говори вслух, если уж не можешь сформировать внятный образ.

Многозначительное молчание.

– Ксиль… Мне нужно дойти до ванной. После трех кружек чая… э-э… руки ужасно грязные. Помыть бы.

Постель мелко затряслась.

– И не смей ржать!

…но когда это князь упускал возможность повеселиться…

Кокон из одеяла, надо отдать ему должное, он все-таки развязал.

ГЛАВА 23: СЮРПРИЗ С ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Северный князь – жуткий собственник.

Это было понятно с того самого, первого, предвкущающе-голодного, снисходительно-властного взгляда, которым он окинул меня, прислонившись к фонарному столбу.

Знание закрепилось во время совместных ночевок в Срединном лесу – как бы ни старалась я из девичьей скромности отгородиться от Максимилиана рюкзаком или одеялом, но просыпались мы все время в обнимку. Причем нахальный и бесстыдный вампир не довольствовался простыми объятиями. Нет, ему непременно надо было подмять «жертву» под себя, жадно оплести руками и ногами, как лианами, и вдобавок еще и уткнуться в шею. Вот ведь чудо из семейства кошачьих… Для полного соответствия образу не хватало только удовлетворенного урчания.

В ответ на мое возмущение Ксиль распахивал пушистые ресницы: «Какие претензии, малыш? Я же ничего не делаю, просто лежу…»

Глаза у него в такие моменты становились ужасно порочными.

Я краснела, дергалась, смущалась и мечтала провалиться сквозь землю – до тех пор, пока не притерпелась к выходкам несносного князя. Привыкла… А потом и вовсе нашла в себе смелость признаться, что полюбила просыпаться именно так – будучи придавленной теплой тяжестью, в ореоле травяного запаха и чтобы размеренное тихое дыхание щекотало шею.

Словом, с собственническими инстинктами Ксиля я смирилась.

Ма-аленькая проблема сегодняшнего утра заключалась в том, что Дариэль тоже оказался собственником.

Мне снился дурацкий сон – будто бы я ехала в лифте, в котором горел костер. Пламя лизало грязный линолеум, чадило густым дымом, вплотную подбиралось к моим ногам, опаляло спину… Жар нарастал… Грудь словно сдавливало постепенно невидимым обручем. Когда терпеть стало уже невозможно, я попыталась выскочить на каком-то этаже, но меня зажало дверями.

А огонь в кабинке уже доставал до потолка. Лампы жалобно мигали, пластиковые плафоны пузырились от жара и каплями падали вниз.

Я рванулась – двери не поддались.

Накатила паника. Человек слабее машины, автомат не переупрямишь… Дым от костра становился все гуще, стелился по лицу, забивался в рот и на вкус почему-то отдавал медом. Что-то натужно скрипело. А потом мне в голову пришла мысль, что лифт вот-вот поедет вниз, и тогда меня просто-напросто расплющит об пол.

Это было так страшно, что я даже забыла, что это сон, и заорала.

И, естественно, очнулась.

В прохладных утренних сумерках, нос к носу с князем.

Меня правда сдавливало что-то… не двери, конечно. Что-то горячее. Надежное. Странно успокоительное…

Но сейчас это было неважно.

– Ты чего? – спросонья глаза у Ксиля казались даже синее и больше, чем обычно. Захотелось вдруг придвинуться вплотную, прислониться щекой к щеке, скользнуть губами к виску…

Князь завораживал одним своим видом.

Близко, на расстоянии поцелуя его кожа выглядела почти безупречной… Бездна, да без всякого «почти»! Белая, шелковистая, едва заметно мерцающая, будто бы ее припудрили серебристыми тенями. У Феникс были такие, кажется…

Пришлось зажмуриться и глубоко вздохнуть, чтобы пульс хоть немного унялся. Перед глазами все еще стояло видение жуткого пламени в лифте, и от этого все внутренние ощущения становились острыми, а пришедшие извне – словно затуманивались.

Пора просыпаться.

Я задумчиво выплюнула золотистую прядь волос, забившуюся мне в рот. Локоны, слабо отдающие медом и корицей, опутывали нас с Ксилем, как водоросли. Владелец этого богатства недовольно сопел у меня за спиной, и не думая ослаблять хватку – меня и правда сдавило, как дверями. И кожа у Дэйра горела, словно у него был жар.

– Ничего, – ответила я почему-то шепотом. – Кошмар приснился.

– Не надо было из моего сна сбегать, – хмыкнул Максимилиан и опустил голову.

Я последовала его примеру, но судя по ощущениям, вместо подушки мне досталось Дэйрово плечо. Постепенно мысли прояснялись. Видение облезлого лифта с заклинившими дверями уплывало куда-то в глубины подсознания, уступая место действительности.

Сны – отражение действительности… Да уж, у меня случай почти классический.

Правая рука, которую я просунула Ксилю под бок, не чувствовалась совершенно. Вес-то у князя не птичий… Пальцы левой были цепко переплетены с Дариэлевыми – бывший целитель одной рукой обнимал мою талию, а вторую вытянул на подушках так, что мне ничего не оставалось, кроме как устроиться у него на плече. Максимилиан уютно умостил свою лохматую макушку на сгибе локтя… Ох, и взвоет же Дэйр, когда проснется. Наверняка у него тоже вся рука онемела…

В каком порядке переплелись наши ноги, и думать было страшно. А для того, чтобы приподнять оба одеяла и посмотреть, нужно было освободить хотя бы одну руку.

А я ленилась.

От Ксиля веяло прохладой. А Дэйр за моей спиной был горячим, как печка, и крепко-крепко прижимал меня к себе.

– Вот и сон разгадали, – тихо хмыкнул князь, лениво щурясь. – Жуть, – добавил он чуть погодя. – Твое подсознание нас с эльфенком превратило в двери какие-то… Пора обижаться.

Я хихикнула и попыталась шевельнуть ногой. Так, судя по температуре – Ксиль вытянул свою конечность поверх наших. Ну точно, как кот, который на полном серьезе считает, что хозяева – это такие удобные подушки.

– Да уж… Хорошо, что хоть ты не в «охотничьем» режиме, – вздохнула я. Что-то мягкое щекотало спину. Ощущения подсказывали, что это один из вездесущих локонов Дариэля забился мне за шиворот. – А то мне бы приснилось, что я – средневековая ведьма, которую на костре жгут.

Ксиль расхохотался самым бессовестным образом. Кровать так затряслась, что Дариэль, устоявший перед моим воплем, недовольно заворочался и проснулся.

– Dess, – зевнул целитель. – Что здесь происходит? Уже утро? Ох, Нэй, прости… – он осознал наше интересное положение и попытался убрать руку с талии (я из непонятного чувства вредности не позволила) и дезертировать к стенке. Не вышло – мы и так лежали к ней вплотную. – Я во сне, машинально… – забормотал он.

Я ужасно пожалела о том, что не могу повернуться и разглядеть выражение его лица.

«Трогательно краснеет, – тут же наябедничал Максимилиан, продолжая довольно жмуриться и изображать ленивого и ни к чему непричастного кота. – А глазки такие сонные… Так бы и съел».

«Глазки?» – слабо удивилась я изменившимся пристрастиям Ксиля.

«Самого Дэйра, – поперхнулся смешком князь, и во взгляде у него появилось что-то странное. – Или покусал хотя бы… Не больно… Запустил бы клыки в эту беззащитную шею, вдохнул медовый запах, поймал бы языком соленые капли… – Максимилиан медленно облизнулся, а под одеялом вдруг стало жарче. – У эльфийской крови совсем другой вкус…»

Он подумал это так мечтательно, что я даже обиделась.

«Лучше, чем у меня?»

«Ну что ты, – серьезно успокоил меня князь. – Ты все равно самая вкусная».

Отчего-то это прозвучало, как «самая любимая», и бутербродом я себя не почувствовала.

Хотя, наверное, обижаться надо было именно на это высказывание, а не на предыдущее. Сравнивать возлюбленных с едой… Фи. Но, кажется, здесь подразумевалось нечто иное… Голода в голосе Ксиля не было – было странное тянущее предвкушение, предчувствие удовольствия. Неправильного, но притягательного.

Максимилиан усмехнулся.

«Наслаждаться кровью и эмоциями близкого существа – для шакаи-ар очень личный контакт… Это не просто трапеза. Это как… Кхм, – он внезапно смешался. – Ты еще слишком маленькая, чтобы понимать».

Я мысленно показала ему язык в ответ на «маленькую» и все-таки извернулась так, чтобы видеть лицо Дэйра, хотя бы искоса.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Доброе, – эхом откликнулся Дариэль. Никакого стыдливого румянца я у него не заметила – то ли Ксиль себе что-то навоображал, то ли целитель уже успел справиться со смущением. Взгляд целителя был задумчивым и нежным. Челка слегка завивалась, как от влажности. – Хорошо спалось?

– Замечательно, – искренне откликнулась я. – Только под утро какая-то ерунда прикошмарилась, ну, это ничего. А тебе как спалось?

– Чудесно, – в тон мне ответил целитель и вдруг улыбнулся, чуть-чуть опуская ресницы – точь-в-точь как Ксиль: – Дивные сны и дивное пробуждение – с невестой в объятиях.

Кольцо под футболкой ощутимо потяжелело. Стало до жути неловко. Я вдруг как-то разом осознала, что меня обнимает взрослый мужчина. Ксиль со всеми его замашками ощущался, как кот – ну, спит, нагло растянувшись на хозяйке, ну, сопит себе… При этом обнимать его – все равно, что тискать мягкую игрушку. Он сам воспринимает это так, и его мироощущение передается другим…

А Дэйр чувствовал себя именно так, как сказал.

В постели.

С девушкой.

Со мной.

К щекам прилила кровь.

– Пойду умываться, – смущенно пробормотала я, пытаясь выпутаться из чужих рук и ног. Надо будет завернуться в одно из одеял, когда пойду в ванную – наверняка в холле опять мороз…

«Заодно и вместо халата сойдет», – мелькнула стыдливая мыслишка.

Всякая ерунда, вроде футболки на голое тело, по поводу которой я с Ксилем совершенно не заморачивалась, вдруг обернулась Очень Важными Деталями. Если Дэйр действительно воспринимает ситуацию так серьезно, то лучше отговорить Ксиля от совместных ночевок. Раздобудем где-нибудь раскладушку, или эту кровать раздвинем, протопим вторую комнату…

Я зыркнула из-под ресниц. Взгляд у князя был до отвращения понимающим.

– Пустите, – тихо сказала я.

Дариэль без возражений, но с запинкой – будто бы сожалел об этом – убрал руку. А Ксиль вдруг изогнул бледные губы в невозможной, дразнящей улыбке… Синие глаза потемнели, словно небо грозой налилось.

– Пустить? Ты торопишься? – томно выдохнул он, склоняясь к моему лицу.

Я инстинктивно отпрянула – в защищающие объятия Дариэля. Тот повернулся, словно пытаясь защитить, спрятать меня – собой. Но не успел… А Максимилиан стремительно, хищно скользнул, накрывая нас обоих своим телом, прижимая так, что не вдохнуть…

Его кожа медленно теплела, будто внутри разгорался костер. Откуда-то из глубины моего существа поднималась странная дрожь… А дыхание Дэйра шевелило волосы на затылке – прерывистое и слабое.

Жар со всех сторон, как на костре. Но почему-то совсем не страшно…

– Горячо? – вкрадчиво спросил Максимилиан. Голову повело. – А знаешь, почему?

Я хотела сказать что-нибудь – но сухие губы не слушались. Он был так близко… и Дариэль тоже. Тонкая ткань моей футболки и футболки Дэйра – не преграда.

Все ощущалось слишком четко – и напряжение в мышцах за моей спиной, и гибкая расслабленность тела, вжимающего меня в… в постель, надо думать так, да… И безумный, хаотичный, разобщенный ритм, в котором колотились наши сердца…

Гулкие, сильные удары – Дариэль.

Трепетание, как будто бабочка в плену ладоней – мое.

И – нарастающий темп, оглушающий, взвинченный, как взведенный курок, как сжатая пружина – сердце Ксиля.

Северного князя.

– Он сейчас полыхает, как печка, потому что голоден, – Ксиль выдыхал мне слова прямо в сухие, онемевшие губы.

Я зажмурилась. Это было так невыносимо… так непонятно и ярко, что не разберешь – хорошо или плохо… тяжело… жарко… почти больно от невозможности дышать полной грудью.

Максимилиан усмехнулся. Меня как током дернуло – инстинкты выгнули позвоночник, заставили слепо метнуться, отталкиваясь руками… Но ладони только соскользнули по аномально гладкой, горячей шакарской коже, и это шелковое ощущение на кончиках пальцев словно выпило последние силы.

Дэйр же словно окаменел. Если бы не стук сердца и рваное дыхание, он стал бы похож на статую.

Раскаленную.

– А голод, малыш, это не та штука, которую следует игнорировать… К слову, Силле, – мурлыкнул князь, прижимаясь щекой к моей щеке – сбывшаяся мечта. – Эмоциональный голод ведь можно утолить не только чужой болью… и я покажу тебе, как. А Найта мне немного поможет… Да?