Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 56 страниц)

Когда Тантаэ начал свой рассказ, голос князя звучал так, словно события тысячелетней давности все еще стояли перед глазами.

– Надо сказать, – задумчиво произнес он, – что не всегда наши отношения с Ириано были в таком плачевном состоянии. Лет до тридцати он меня боготворил и всячески равнялся на мою особу. Типичное положение дел в семье шакаи-ар. И делу нисколько не мешало то, что княжеский титул я получил лишь на исходе своего двадцатого века – Ириано видел, что в клане меня уважали. Он не задумывался над тем, что глубокое почтение объяснялось не столько силой, сколько умением правильно ее использовать, а также тем, что я был весьма сведущ в политических играх и умел обращать спорные ситуации на пользу своего клана.

Ириано любил меня и со всем юношеским пылом считал лучшим – во всем.

Но потом… потом Эвис заболела и…

– Погоди, – перебил его Ксиль, нахмурив брови. – Там еще до болезни Эвис начались неприятности. По моей вине, между прочим.

– Разве? – иронично переспросил Тантаэ. – Вряд ли можно винить тебя в том, что я оказался слабее.

– Смотря в какой ситуации, – вздохнул Северный князь, разводя руками. Я усилием воли сдержала порыв подойти и сдернуть Ксиля с перил на балкон. Тоже мне, рисуется… Или это асимметричный ответ на мое падение по глупости? – Мне кажется, что все началось, когда Ириано застукал нас за тренировкой.

– Тренировкой? – с любопытством переспросила Айне, кажется, даже забыв про мороз.

Ее эта история заинтересовала гораздо больше, чем меня. Я бы с удовольствием прекратила это копание в сухом прахе, которым давно стали скелеты в семейном шкафу Тантаэ.

– Ну да, – невесело пояснил Максимилиан. – Видите ли, Тантаэ тогда только-только стал князем, и сотни лет не прошло… И этот переход был весьма болезненным, даже под моей опекой. Регены никак не хотели задерживать достаточное количество энергии, а использовать в бою княжеские возможности Тай вообще не умел.

– Я и сейчас не умею, – философски пожал плечами Тантаэ. В жесте не было ни грамма сожаления – просто сухая констатация факта. – Умение сражаться – не панацея от неприятностей. А вот умение не доводить до битвы – это уже шаг к спокойной жизни. Но тогда мне казалось иначе, – улыбнулся он, словно смеясь над собой прежним. – И когда Ксиль любезно предложил тренировки, чтобы «раскрыть мой потенциал», я, конечно, согласился. Эвис не поддержала, но… Жаль, что я ее не послушал, – задумчиво добавил Тантаэ.

Пользуясь моментом, я шагнула к Ксилю и взяла его за руку. Он удивленно посмотрел на меня, но быстро все понял и спрыгнул с перил на балкон.

«Трусишка», – хмыкнул Максимилиан про себя.

«Трусы – это те, кто боятся только за себя», – возразила я, с удовольствием позволяя Ксилю обнять меня.

От него исходил жар. И спокойствие…

Из-за горных вершин медленно поднималась луна, превращая темные склоны в дворцы, осыпанные алмазной пылью. Ни ветерка, ни шороха – словно в сказочном царстве, застывшем от дыхания госпожи Зимы.

– Ириано часто присутствовал на этих тренировках, – продолжал тем временем Пепельный князь. – Я не запрещал ему, напротив, даже поощрял, надеясь, что он почерпнет что-то полезное и для себя. Но со временем стало ясно, что Ири меня избегает…

– Сейчас-то ясно, что его бесило то, что Тай никогда не оказывался победителем в спарринге, – пояснил Ксиль с досадой. – А я еще всегда был несдержанным на язык, обожал провокации… А рядом с Таем вообще расслаблялся и отпускал тормоза. Для нас-то эти двусмысленные шуточки и мое физическое превосходство в драке уже давно стало чем-то привычным… А вот Ириано было тяжеловато смотреть на то, как некий посторонний князь, с виду – его ровесник, издевается над непогрешимым Тантаэ. Наверное, в глазах Ири это выглядело унижением.

– Но таковым, разумеется, не являлось, – тяжело вздохнул Тантаэ. – Я несколько раз пытался поговорить с Ириано, но потом Эвис мне отсоветовала – сказала, что ему нужно время, чтобы перебеситься, а уж после «кровавого безумия» отношения наладятся и мы втроем будем жить долго и счастливо – Эвис, Ири и я.

Она ошиблась. Дважды. И второй раз – когда говорила, что жизнь будет долгой.

И ведь принесли же демоны Ириано – точно в эту минуту.

Спустя всего пару лет, Эвис тяжело заболела. Я ждал чего-то подобного, честно говоря… Ведь она так и не стала шакаи-ар. А люди… люди уязвимы.

Эвис была человеком. Не простым – равейной и пророчицей. Правда, будущее она видела лишь самое близкое. Мы с Ири любили ее до умопомрачения – нашу хрупкую, упрямую госпожу. Ириано унаследовал ее глаза и характер. А нрав Эвис мог сравниться разве что с огнем.

Моя любовь была вспыльчива и упряма. Если уж решала что-то, то раз и навсегда. У нее было несколько навязчивых идей, к сожалению. Во-первых, она никогда не заглядывала в наше общее будущее. А во-вторых, категорически отрицала саму возможность когда-нибудь стать шакаи-ар.

Сначала она отказалась от обращения, хотя это сделало бы более вероятным рождение ребенка… И Ири появился на свет, когда Эвис уже перешагнула порог сорокалетия.

Потом… потом она не захотела вернуть себе молодость с помощью регенов. Дар позволял ей стариться медленней, чем человеку, но вряд ли более, чем в полтора раза.

Старость не щадит людей. И Эвис не стала исключением. Со временем что-то износилось в ней… что-то сломалось, как говорила она сама. У Эвис начались головокружения и сильные боли. Сейчас, наверное, в человеческой клинике у нее бы наверняка нашли опухоль. Но тогда людские методы лечения и диагностики были крайне несовершенны.

Надо было отвезти ее к целителю, к магу… Но Эвис сказала мне: «Не волнуйся, это возрастное». И я ей поверил. Ведь она была пророчицей и всегда знала, что нужно делать. А через некоторое время дела клана потребовали моего срочного присутствия на юге.

Эвис на сей раз осталась дома вместе с Ириано. Я был даже рад – у нас наметился очередной… дележ территории, так сказать. А на войне, даже маленькой, женщинам не место.

К несчастью, противостояние со Степным кланом затянулось.

Спустя полмесяца перепуганный Ири послал за мной гонца с письмом. Там было одно слово – «Приезжай». Я выехал так быстро, как мог, оставив все дела на помощников, но все равно опоздал.

Когда я вернулся, Эвис уже была в коме. Счет шел на часы.

Мы тотчас отправили надежного человека за целителем. Я хотел поехать сам, но отойти от постели Эвис было выше моих сил…

Голос Тантаэ постепенно выхолащивался, пока не лишился даже подобия эмоций. Сейчас только паузы в речи напоминали о том, что рядом – не призрак, без конца повторяющий свою печальную историю, а живое существо. Ксиль, который наверняка был свидетелем трагедии Пепельного князя – и тот замер, как в первый раз переживая боль своего друга и почти брата.

Айне опустила ресницы. Выражения ее глаз было не разглядеть. Лишь сжатые в полоску губы выдавали эмоции пророчицы.

– … Целитель задерживался. Эвис становилось все хуже… Ириано тоже был в скверном состоянии, я удерживал его от глупостей только прямым приказом старшего по клану.

Когда дела стали совсем плохи, я решился провести обращение. Пусть Эвис всегда была решительно против, потому что регены лишили бы ее дара… Но лучше жить так, чем позволить ей умереть. Наверное, эгоистично лишать человека права выбора, но такой ее выбор я одобрить не мог.

Ириано же трясло от одной мысли о том, что с матерью может случиться непоправимое. Он хватался за любую возможность и первым предложил обратить Эвис. Правда, ее князем он видел Максимилиана.

– А я тогда убежал на очередную войну, – глухо откликнулся Ксиль. – И вряд ли бы успел прибыть вовремя.

Тантаэ повернул голову, подставляя лицо лунному свету. Бледные лучи высеребрили светлую кожу, придав ему сходство со статуей.

– Я объяснил это Ириано и поклялся спасти Эвис сам. Он мне поверил… – негромко продолжил Пепельный князь. – К сожалению, сам я находился не в лучшей форме после неприятного инцидента на границе. Ириано помог мне подготовить Эвис физически, наполнив ее жилы нашей общей кровью. А дальше дело было только за мной. Я раскрыл крылья и… Ничего не произошло. Я не смог дозваться Эвис, хотя это было не первое мое обращение.

Ириано смотрел на меня.

Я понимал, что что-то идет не так, но все же попытался снова. И снова.

…когда она распахнула глаза, это показалось чудом из чудес. Ириано глядел лишь на мать, мне достался мимолетный взгляд, но в нем было столько любви и восхищения…

А потом Эвис вдруг закричала – страшно, как от жуткой боли. Я не знал, что делать, не понимал. Ее организм отторгал регены. Скорее всего, потому, что она никогда не хотела обращения. Дар пророчицы вполне мог переломить мое воздействие.

Не важно. Все это домыслы. Главное, что для Ириано это выглядело так, словно я убил Эвис. У него на глазах.

– Убил? – хрипло переспросила Айне. У меня язык словно онемел.

Пепельный князь медленно кивнул.

– Да. Через час она умерла. Все это время Эвис кричала, не переставая, пока не охрипла. Лишь в последнюю минуту сознание вернулось к ней. И Эвис сказала… бездна, я на всю жизнь это запомню, – выдохнул Тантаэ и прижал ладони к лицу. – Она сказала: «Я не хочу умирать, пожалуйста!». Эвис так и не поняла, что происходит. А еще через два часа прибыл целитель. Следующие несколько лет я помню очень смутно. Кажется, жил. Что-то делал. Делами клана заправляли мои заместители… Максимилиан, наверное, бесился и пытался привести меня в порядок… Не могу припомнить.

Ксиль невесело усмехнулся и прижал меня чуть крепче:

– Неудивительно, Тай. Ты тогда походил на живой труп. Даже есть забывал. От сильнейшего шока даже голода не чувствовал, – я почувствовала, что его передернуло. – Кланники не осмеливались нарушать уединение своего князя… А этот мелкий подлец Ириано и не подумал как-то тебе помочь. Знаете, девочки, что он сказал, когда я наконец приехал и буквально вытащил Тая из пасти смерти?

Тантаэ скривился. Странно было видеть эту гримасу на его обычно невозмутимом лице – тоска, глухая обида и вина.

– Он сказал: «Помрет – туда ему и дорога, если князь слабый, то он недостоин клана». Это я тоже запомнил… на всю жизнь.

– А потом еще набрался наглости и попросился в мой клан! – возмущенно подхватил Ксиль. – Ну, я, конечно, его отлупил хорошенько… Зря, наверное. Пока мы с верными людьми приводили нашего Пепельного князя в порядок, этот малолетний идиот Ириано сбежал из своего клана и в пику нам с Таем попросился в Крыло Льда. Акери это показалось… забавным. Любезный старейшина вырастил маленького поганца, как своего сына, провел через «кровавое безумие», а потом отпустил в свободное плаванье. Ириано долго болтался от клана к клану, а теперь вот опять забрался под Крылышко, – с искренним отвращением закончил Максимилиан. – Тай-то еще три сотни лет бегал за своим «любящим» сыночком, сопли ему подтирал, из неприятностей вытаскивал… И в ответ – ни слова благодарности. Только ненависть и упреки. «Не лезь в мою жизнь» – и все тут.

Тантаэ промолчал, никак не комментируя последнее заявление. Наверно, Ксиль сказал чистую правду.

Я невольно поморщилась. Если раньше мои чувства к Ириано можно было охарактеризовать, как легкую неприязнь, то сейчас она превратилась в стойкое отвращение. Может, Тантаэ и был виноват в смерти Эвис. Или как-то неправильно воспитал своего сына… Но в это верилось с трудом.

Если кто и был слабым – то именно Ириано, а не Тантаэ. Слабым духом.

– А ведь он любит вас, Тантаэ, – неожиданно очнулась от размышлений Айне. Глаза ее жутковато светились в темноте, как у ведарси, только не голубоватым, а желтым. – Поэтому и кипятится до сих пор. От ненависти устают… а от любви – никогда. Только Ириано, похоже, упрямый, и чем дольше он будет утверждать, что ненавидит вас, тем труднее ему будет отступиться от своих слов. Мне кажется, что на самом деле он очень нуждается в вас… Может, уже не как в отце, а как в друге.

– Да ни в ком он не нуждается, – сморщился Ксиль. – Живет себе в придуманном мире по придуманным законам. И тащится от своей злости. Нужен же в его бесцельной жизни какой-то смысл – почему бы и не ненависть к Таю?

Пророчица внезапно улыбнулась:

– Поживем – увидим. Но, уверена, вы еще заберете свои слова обратно, Максимилиан.

– Это предсказание? – подозрительно осведомился Северный князь.

– Скорее да, чем нет, – в тон ему откликнулась Айне.

Мне вдруг подумалось, что история Тантаэ и Эвис вполне может стать и нашей с Ксилем историей. Мало ли какие трудности могут подстерегать пару с такой разницей в возрасте и в менталитете? Поздний ребенок, упрямство равейны, не желающей жертвовать даром… А ведь есть еще и Дариэль…

Все казалось ужасно сложным.

Но, кажется, теперь я готова была рискнуть.

И хотя бы попробовать сотворить общее будущее для нас с Ксилем.

Желательно – без трагических концовок.

ГЛАВА 29: ПРЕДСКАЗАННОМУ ВЕРИТЬ

– Итак, Найта, – солидно прокашлялась Риан. – Давай повторим, что ты должна сделать.

– Слушаю, – уныло откликнулась я.

Интересно, а подопытных кроликов отпускают «по состоянию здоровья»? Что-то мне подсказывало, что нет.

Когда Айне прибыла в Академию, в груди затеплилась надежда, что уж теперь-то истязательства в лаборатории прекратятся.

Большая, большая ошибка.

Пророчица, еще в школе страдавшая болезненным стремлением к совершенству, проявила свой перфекционистский характер во всей красе. И если в детские годы она лишь упрямо учила ненавистную химию и стала-таки лучшей в классе, то сейчас, с первого посещения проникнувшись к «бездне» глубоким отвращением, тем не менее, приняла живейшее участие в опытах.

И, естественно, каждый раз Айне тащила в башню Терсис и меня. За компанию.

В итоге теперь я тратила в день на исследования не час-полтора, а пять-шесть. К концу «смены» голова начинала раскалываться от боли, а еще почему-то подскакивала температура. Но дурное самочувствие еще можно было пережить, благо Дэйровых эликсиров и настоек никто не отменял. Но и эмоциональная атмосфера в лаборатории с некоторых пор оставляла желать лучшего.

Проблема была и сложной, и простой одновременно.

Тантаэ частенько присутствовал на опытах, обсуждая с Риан различные версии о природе излучения и о происхождении орденского артефакта. Удивительно, но «бездна» почти не действовала на Пепельного князя: он мог подходить почти вплотную к демонстрационному стеклу, тогда как тот же Ириано…

Гм.

Собственно, в этом-то и заключалась проблема. Ириано тоже постоянно находился в лаборатории. Пускай он и не приближался к «бездне», и, соответственно, к Тантаэ, но когда двум упертым шакаи-ар требовался прямой контакт, чтобы устроить ссору?

Иногда мне казалось, что гордых страданий Тантаэ и молчаливой агрессии его любимого сына даже нити не выдерживали и расходились в стороны. Что уж говорить о людях! Через неполных два дня в лаборатории не осталось ни одного дурака, готового встать между враждующей парочкой.

Зато в лазарете прибавилось постояльцев.

Единственным существом, которое продолжало самозабвенно докапываться до истоков многовекового шакарского конфликта, оказалась Айне. Она не удовлетворилась только рассказанной самим Тантаэ версией и принялась осаждать беднягу Ириано. Тот, похоже, слегка ошалел от мягкого, но постоянного напора пророчицы и не огрызался только по старой привычке беспрекословно слушаться тех, кто живет в двух временах одновременно.

Айне не забрасывала его вопросами – о, нет. Пророчица изучала… «объект» своими особыми методами. Она просто садилась на стул напротив него и подолгу вглядывалась в лицо, отмечая каждый взмах ресниц, каждое движение губ. Так смотрят на звезды… Только не влюбленные, а астрономы.

Или астрологи.

Поначалу Ириано вежливо не замечал ее, мягко говоря, необычного поведения. Но надолго шакарской невозмутимости не хватило. Да и редко кто мог выдержать взгляд пророка – тяжелый, пристальный. Прорицание, на мой взгляд, было контактом даже более глубоким, чем телепатия. Ведь провидцы могли проникать не просто в тайные мысли человека, а в его будущее – и знали о других то, что сам человек еще о себе не ведал.

Спустя некоторое время желтоглазый шакаи-ар забеспокоился. А так как он не обладал выдержкой своего отца, то все его волнения были как на ладони. Айне к тому же постоянно подливала масла в огонь, загадочно улыбаясь и замечая вскользь: «О, так вот почему не повезло бы Даяне», или передергивая плечами и бормоча себе под нос: «Нет, никакого моря. Совершенно точно».

К счастью, у Ириано хватало ума не уточнять у нее, кто такая Даяна и причем здесь море. Он, как и все хищники, обладал почти мистическим чутьем на опасность.

Впрочем, не он один. Местные лабораторные «мыши» – тоже.

Не прошло и трех дней, как маги, коренные обитатели лаборатории, стали шарахаться и от Тантаэ, и от Ириано, и от Айне, при первом удобном случае прячась естественных укрытиях любого научного центра – за стопками бумаги, заполненной мелким текстом, и странного вида установками.

Все, кроме Холли, разумеется. Этот загадочный тип постоянно крутился поблизости и так хитро улыбался, словно наперед знал, чем это закончится. А раз, налюбовавшись на Айне, даже воскликнул:

– Вот бы моей доченьке капельку твоей храбрости! А то ходит кругами, ходит, да без толку…

Айне в ответ на это странное высказывание пожала плечами и невозмутимо произнесла:

– Благодарю за похвалу. Не думаю, впрочем, что я ее заслуживаю.

Холли только рассмеялся. И опять – с таким видом, будто знал ну совершенно все.

– Найта, сосредоточься, сейчас повторим опыт. Айне, ты тоже. Итак, вы пробуете воздействовать не на саму «бездну», а на пространство вокруг нее. Ясно? – в сотый раз переспросила Риан. Я не нашла сил ответить ей спокойно и поэтому просто кивнула.

А то еще начну говорить – и зарычу по-шакарски. Привычки очень легко перенимаются.

– Замечательно. Холли, запускайте установку. По команде, на счет «один». Десять, девять, восемь…

Опыты, подобные этому, я ненавидела особенно. Хотя бы потому, что от меня в них почти ничего не зависело. Все делала Айне – копила силу, придавала ей форму, направляла… Я просто подхватывала волну энергии, пропускала через себя и усиливала.

Работа «фокуса» звезды. Ничего сложного. Многие рады были бы оказаться на моем месте… Но я сама с удовольствием не глядя махнулась бы обязанностями с каким-нибудь студентом.

Низко и опасно загудел аппарат.

– Нэй, приготовься, я начинаю, – предупредила пророчица – отчего-то шепотом.

Не знаю, как видела результаты своего колдовства сама Айне, но для меня нити вокруг внезапно словно взбесились. Инстинктивно реагируя на магию своего «лучика», я провалилась в транс следом за пророчицей. Мир стремительно превращался в набор серых кадров.

Только нити не теряли яркости. Целый пучок тонких разноцветных потоков рванулся к моим рукам – и я позволила ему пройти насквозь, через почерневшую кровь, напитаться темной силой… и хлынуть к «бездне».

Я увидела, как живой камень, опутанный нитями, будто утопленник водорослями, задрожал и словно бы начал светиться. Вот это-то явление и заинтересовало ученых. «Свечение», не видимое никому, кроме равейн, вроде бы не влияло на нашу силу, но через некоторое время энергия, питающая заклинания, рассеивалась в пространстве, а нити возвращались на место. Пока «бездна» была в коконе, в Академию ненадолго возвращалась магия.

Студенты, кстати, радовались, как дети, и старались использовать эти моменты для выполнения самых сложных работ – например, уборки в комнатах общежития. Или создания шпаргалок…

Свечение «бездны» стало интенсивнее.

– Минут семь, не больше, – предположила Айне.

И скривилась. Колдовство далось ей нелегко, даже с учетом четвертой эпохи, «власти», и полного контроля над силой.

Я мрачно мотнула головой. В виски теперь словно медленно ввинчивали по длинному шурупу.

– Двадцать, мне кажется. В этот раз много сил ушло, – вяло откликнулась я, чтобы не молчать.

– Двадцать! – с омерзительной бодростью воскликнул Холли, вылетая из-за смотрового стекла. – Чудесно, просто чудесно, милые мои! Умницы-разумницы, самые умелые, самые старательные! – консультант любовно потрепал нас по макушкам. Мне почему-то подумалось, что это похоже на то, как собачек хвалят. «Молодчина, ты у меня самая умная!» – говорят таксе, которая додумалась принести хозяину тапки. Но Холли, разумеется, ничего такого в виду не имел. У него просто была очень странная манера разговора – словно язык он учил по книжкам, причем по детским сказкам. Старинные слова мешались с вполне современными выражениями и научными терминами. Но это странным образом не выглядело смешным… Да и немного нашлось бы людей, готовых смеяться над бессмертным и совершенно беспринципным, мстительным и эгоистичным существом. – Ох, устали вы, наверное, хорошие мои? Вижу, устали, едва с кресел встали, – белозубо улыбнулся он и крикнул в открытую дверь: – Ириано, мальчик мой, свари девочкам кофейку да проводи их в комнату отдыха. Ох, ты, деточка, голова болит, да? – он заботливо коснулся моего лба, а потом вдруг, без предупреждения, хлопнул раскрытыми ладонями мне по ушам.

В голове зазвенело… и боль, как ни странно, прошла. Хотя Холли определенно не был целителем.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я консультанта. Надо отдать ему должное: он нечасто сочувствовал людям, но зато всегда помогал, если это было в его силах. А еще – никогда не делал вид, будто не видит, что кому-то нужна его помощь.

– Ай, да какие «спасибы», милая, – улыбнулся Холо, перекидывая через плечо перевитую желтой лентой косу. – Что смогу – тем и помогу, а лучше посидела бы ты и кофейку попила с подружкой. А там уж, дома, господин Дариэль тебя совсем вылечит.

Ох, если бы… Придется опять пить зелья и микстуры. А чтобы подлечить вывих, который я заработала, упав с лестницы, и вовсе пришлось глотнуть крови Максимилиана. Дэйр потом на князя целый вечер волком смотрел.

– Ну, иди, деточка, – Холли мягко подтолкнул меня за плечи к выходу. Я очнулась от размышлений и шагнула вперед, чувствуя легкое головокружение.

Айне, продолжая хмурить брови, без слов вышла следом.

– Далеко не уходите, – окликнул нас Тантаэ, отрываясь от бумаг, над которыми он склонился с Риан. Синие волосы были не просто убраны в хвост или косицу, а полностью заколоты в строгий пучок. С такой прической обычно элегантный Пепельный князь немного напоминал провинциального учителя истории. – Отдохните, соберитесь с мыслями. Позже необходимо будет подробно описать то, что вы видели во время опыта.

– Но это ведь был последний опыт на сегодня? – уточнила я, зевая. На смену головной боли пришла сонливость.

– Да, последний. А теперь прошу извинить меня… – Тантаэ с намеком поднял бровь. Я торопливо кивнула, прощаясь ненадолго, и князь вернулся к своим бумагам. – Видите ли, Риан, даже мои познания в физике и алхимии не позволяют усомниться, что энергия просто так не исчезает, а значит…

Я поспешила покинуть лабораторию, пока не зацепилась мыслью за очередную версию ученых. А то опять полночи бы думала… Все равно мне не дали бы изучить документы – образование подкачало. Даже Айне – и та была всего лишь подопытной мышью, как и я.

К моему удивлению, Ириано не стал артачиться и в точности выполнил указание Холли. В белоснежной каморке без окон, отведенной под комнату отдыха, стоял умопомрачительный запах кофе. Настоящего, молотого, а не той растворимой бурды, которой угощались в столовой студенты.

С огромным удовольствием я плюхнулась на стул и ухватила чашку, но уже через мгновение меня остановил недовольный голос Ириано:

– Это чашка госпожи Айне. С тремя ложками сахара, – таким тоном можно было вымораживать, как сухим льдом. – Найта, я не ошибусь, если скажу, что ты пьешь горький кофе? – я автоматически кивнула. – Тогда будь любезна, пересядь на другой стул, у стены. Твоя чашка – белая.

С сожалением отставив порцию Айне (запах кофе просто с ума сводил), я поднялась, обошла стол и втиснулась на стул с другой стороны, между стеной и тяжелой желтоватой столешницей, испещренной старыми царапинами.

В белой чашке действительно был несладкий напиток. И очень крепкий. Как раз то, что надо.

Под недовольным взглядом шакаи-ар я сделала еще пару глотков. Тишина тяготила.

– Спасибо за кофе, – вздохнула я, стараясь не допустить в голос нотки обиды. Ириано есть Ириано – пусть и ершится, но все равно помогает. А уж варить кофе и вовсе не его обязанность. – Очень вкусно.

Но сын Тантаэ уже совершенно потерял ко мне интерес.

– Айне, прошу, проходите, – он услужливо отодвинул для пророчицы стул. – В стакане еще сахар, если понадобится. Вот здесь – сливки. Печенье жесткое, но вполне съедобное. Даже для человека, – он позволил себе улыбку. – Угощайтесь.

– А вы разве не составите нам компанию? – чуть иронично поинтересовалась Айне и отпила. Пророчица не была любительницей кофе, но, кажется, эта порция ей понравилась.

Шакаи-ар, уже стоя в дверях, ухмыльнулся.

– Предпочитаю немного другие напитки. У меня сейчас есть дела, поэтому я отлучусь, но если что-то понадобится – обращайтесь, – он отвесил шутовской поклон и стремительно вышел.

Айне тут же уткнулась в чашку взглядом.

– Кажется, ты ему понравилась, – подколола я подругу. Не все же ей анализировать мои отношения с Дэйром и Ксилем.

Пророчица, обычно невозмутимая, вдруг вспыхнула до корней волос, разом из молодой, но властной равейны превратившись в мою ровесницу.

– Ой, Найта, ну что за глупости ты говоришь, – она глотнула кофе и сделала паузу. – Просто он никогда не встречал пророков со смерти своей матери. А все мы немного похожи…

Айне предоставила додумывать мне самой. А я поздно сообразила – ведь пророки действительно имеют сходные черты. Желтые или светло-карие глаза, как правило, довольно высокий рост и волосы обычно светлых оттенков.

Ох, в таком случае неудивительно, что Ириано относится к Айне с таким пиететом. И обострение конфликта между ним и его отцом тоже становится понятным.

Тантаэ появляется в Академии в сопровождении молодой равейны, очень похожей на его покойную жену. Неважно, что происходит на самом деле – в глазах Ириано Пепельный князь вновь предает Эвис. Интересно, а как бы я поступила на месте деятельного сыночка?

Возможно…

– Айне, а ты не думаешь, что Ириано пытается тебя «отбить» у Тантаэ? – спросила я, подхватывая с тарелки печенье. Хм, действительно, жестко…

Пророчица поперхнулась кофе. Пожелтевшая столешница покрылась россыпью коричневых капелек.

– Ты с ума сошла? – едко поинтересовалась подруга и вдруг застыла. Зрачки у нее расширились, превращая глаза в черные омуты. – Ты не пророчица? – с ужасом спросила Айне.

Впервые на моей памяти она была такой растерянной.

– Да вроде ни в чем таком не замечена, – пожала я плечами. – Но я бы не удивилась, если бы он поступил именно так. Ты ведь его еще и провоцируешь постоянно – смотришь, говоришь всякие непонятные вещи…

– Я просто хотела узнать, как можно помирить его с Таем, – слабым голосом откликнулась она и опустошила чашку в два глотка и отодвинула ее. – Пойми, Тантаэ много для нас делает, мне просто захотелось его как-нибудь отблагодарить… О, боги, что я наделала… – Айне со стоном уткнулась лицом в сложенные на столе руки. Часть светлых прядей упала на забрызганную столешницу, прямо на маленькие коричневые капельки. Я перегнулась через стол и откинула пророчице волосы на спину.

И только тогда сообразила, что произошло.

– Айне… – голос у меня дрогнул. – Ты же не хочешь сказать, что сейчас увидела…

– Не произноси в слух! – испуганно вскинулась она. – И я не буду. Иначе вероятность того, что все сбудется…

Лампочка под потолком издевательски подмигнула. Лаборатория была единственным местом в Академии, которое освещалось электричеством. Островок цивилизации, так сказать…

Я моргнула. Надо вернуться к разговору, а про лампочки потом подумаю.

– А можно чего-нибудь изменить? – предложение не ахти, но надо же с чего-то начать. – Ну, скажем, откровенно поговорить с Ириано и сказать, что вы с Тантаэ просто хорошие знакомые… Или просто начать избегать его?

– Не получится, – убито простонала пророчица и отобрала у меня чашку с недопитым кофе. Глотнула, скривилась – горький. – Любой откровенный разговор он примет за попытку манипулирования, а прятаться от шакаи-ар в лаборатории, где мы постоянно сталкиваемся по работе – бессмысленно. Может, не поздно еще увидеть другой вариант развития событий? Или лучше не вмешивать новые пророчества? Или…

А я все смотрела на раскрасневшуюся, взволнованную, непривычно эмоциональную Айне. Глаза у нее блестели – почти азартно, тоски как ни бывало. Вслух пророчица переживала, но на самом деле, кажется, была очень польщена возможным вниманием Ириано.

И тут мне в голову пришла любопытная мысль.

– …можно просто попросить Тантаэ уехать, а без него игра Ириано теряет смысл. Ну, Найта, что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовалась пророчица, нервно натягивая на кулаки длинные рукава голубого свитера. Пальцы у нее слегка дрожали.

– Слушай, Айне… – неуверенно начала я, но губы сами собой расползались в улыбке. – А что, если Ириано – и есть твой «единственный шанс», ради которого ты и произнесла тогда, давно это дурацкое пророчество?

Пророчица подскочила, с диким грохотом опрокидывая стул. Я невольно съежилась и чуть сползла на пол, чтобы отгородиться столешницей.

– Нет! – выкрикнула Айне и сощурилась. В ее взгляде праведный гнев мешался с затаенным страхом и – мне так показалось – с предвкушением. – Ни за что! Он мне совершенно не подходит! Он эгоистичный, невыдержанный, озлобленный, кровожадный придурок! Да я представить себе не могла, что среди телепатов встречаются такие упертые идиоты! Он же видит, что отец его любит и страдает от сыновней ненависти! И знаешь, что? Он считает, что Тай притворяется! Ты представь – притворяется! Почти тысячу лет. На кой ему это надо?

– Кому? – пискнула я, заталкивая поглубже желание спрятаться под стол.

– Кому, кому… Никому! – нелогично выпалила Айне, запуская нервные пальцы в растрепанные волосы. – И мне такое счастье, как этот идиот, даром не нужно! Тем более в вечное пользование! И…

Дверь деликатно скрипнула. На пороге появился предмет обсуждения – Ириано собственной персоной.

– Я услышал грохот и решил проверить, все ли в порядке, – вежливо пояснил он, обводя взглядом царивший в комнатке разгром. Лишь расширенные зрачки выдавали удивление шакаи-ар. – Могу я узнать, что здесь произошло?

Айне с силой рванула пряди и резко развернулась к невезучему сыну Тантаэ.

– Все в полном порядке, – уверенно произнесла встрепанная, раскрасневшаяся пророчица, сверкая желтыми глазищами, как большая раздраженная кошка. – И вас это «все» совершенно не касается. Пошли, Нэй. Ириано, спасибо за кофе.