Текст книги "Тонкий мир (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 56 страниц)

Повинуясь щелчку пальцев эльфийки, одно из кресел подлетело поближе и ткнулось мне под колени. Усаживаясь, я отвлеклась всего на мгновение, но когда вновь подняла глаза, Максимилиан уже не стоял, задумчиво скрестив руки на груди. Он опустился рядом с Дэйром на колени, осторожно отводя с его лица измазанные в крови золотистые пряди.

– Я никогда никого не обращал, – сказал он негромко и немного отстраненно, будто разговаривал сам с собою. Бледные пальцы, увенчанные черными когтями ласково обвели скулы Дариэля, коснулись губ – посеревших, словно инеем покрытых. – Наверное, боялся брать на себя ответственность… У меня и детей-то никогда не было… по той же причине. За три с половиной тысячи лет, за полторы сотни законных браков и случайных связей, которых и вовсе не перечесть… Почти три тысячи лет княжения – и ни одного обращенного… В общем-то, я трус, – Максимилиан усмехнулся. За спиной у него разлетелись туманом крылья, размывая его силуэт. Я едва могла различить, как князь осторожно берет Дариэля на руки, отгибает воротник его свитера, обнажая беззащитную шею. – Но когда я увидел Силле… почувствовал его на вкус… то понял – этот эльфенок должен мне принадлежать. Стать частью моего клана, моей семьи – все равно, как. Даже если Дариэль сам этого не пожелал бы – я нашел бы способ. Да и ты, малыш, вряд ли захотела бы разлучиться со своим эльфом.

Максимилиан тихо рассмеялся, и в этом смехе слились воедино и голодное предвкушение, и неверие, и радость… и – запрятанный где-то очень глубоко – стыд.

– Наверное, подсознательно я уже считал его принадлежащим себе, – голос князя стал опасно глубоким. – Поэтому и защищал – от всего… И позволял ему гораздо больше, чем другим – огрызаться, ненавидеть себя… и чувствовать мою заботу. Думал, что одной стрелой могу поразить две цели – и заполучить желанную игрушку, и порадовать тебя, Найта… Ты же так хотела, чтобы мы подружились… А сейчас, когда вижу его бездыханным… клиническая смерть, уже три минуты… так долго… почему-то чувствую боль. Кажется, он умудрился стать для меня чем-то гораздо большим, чем игрушка… даже большим, чем просто друг… Наверное, и многовековой лед может растаять под этим солнцем… Силле, Силле…

В крыльях замелькали разряды – все чаще и чаще, пока треск не слился в сплошной гул, а синеватые вспышки – в дерганое сияние, от которого приходилось жмурить глаза.

– Мое солнце… наверное, за это ты меня не простишь… Но и отпустить я тебя не могу…

Внутри сияющего шара будто граната разорвалась – брызнули в стороны потоки света и воздуха, взметая осколки стекла и обрывки ковра. Я только и сумела, что сжаться в комочек, предчувствуя удар, но кто-то из магов – Леарги с его тысячелетиями отточенными рефлексами или Меренэ – выставил щит.

Стало тихо.

Только все так же тоскливо завывала снаружи вьюга. Ветер, обдирая бока, протискивался сквозь разбитые окна и потолок, мстительно рассыпая вокруг охапки быстро тающего снега. Неласковый белый пух ложился на истоптанный ковер, на льдисто сверкающие стеклянные осколки, падал в багровые лужи на полу, оседал на согбенных плечах Леарги, на рваном платье Меренэ, на моих растрепавшихся волосах…

Белое на черном. Как седина.

Наследница всех Пределов, могущественный маг и эстаминиэль… Ни один из нас ничего не мог сделать, чтобы отпугнуть смерть.

Оставалось только надеяться. И ждать, пока не перестанет искрить туманный купол из крыльев. Пока не развеется черная дымка. Пока князь, пошатываясь, не шагнет сквозь магический заслон, даже не почувствовав его, прижимая к груди укутанного в окровавленный свитер бледного эльфа с лохматой косой…

И не скажет:

– Пора домой, малыш. Что-то я устал… Не спи, малыш!

Я встрепенулась, вскидывая голову. Ксиль стоял рядом, с Дариэлем на руках – бледным до синевы, мелко вздрагивающим, как в ознобе.

Но живым. Определенно – живым.

– Максимилиан! – вскочила я на ноги и дернулась к нему… к ним обоим. Обнять, прижать, не отпускать…

– Тише-тише, – с усталым смешком уклонился Ксиль. Князь как-то весь осунулся, выцвел, даже сияющая синь глаз потускнела. – Не подходи ко мне, ладно? Я слишком плохо себя контролирую. Проголодался. Кто сможет отправить нас обратно, домой? – нарочито бодро обратился он к замершим эльфам.

Первым опомнился Леарги.

– Князь, значит ли это, что мой сын…

– Жить будет, как и все мы, долго и счастливо, – немного раздраженно перебил его Максимилиан. – Правда, есть довольно большая вероятность, что вскоре начнется отторжение регенов… Как моих, так и его собственных, – губы князя растянулись, обнажая острые клыки. – Все-таки в нем маловато крови шакаи-ар. Еще на поколение вперед – и я не сумел бы его обратить. Даже так – неполно, на короткий срок.

– То есть… – кашлянула Меренэ, с опаской поглядывая на брата, находящегося в тревожном забытьи. – Он не станет настоящим шакаи-ар?

– Только если сам захочет, – вздохнул князь, покрепче прижимая к себе драгоценную ношу. Дэйр слабо дернулся… и вдруг с довольным ворчанием уткнулся ему в шею. Максимилиан никак не отреагировал на это. А слабая улыбка, скользнувшая по его губам, наверняка мне просто примерещилась. – Для того, чтобы стать полноценным шакаи-ар, ему придется довольно долгое время ежедневно пить мою кровь, увеличивая количество регенов – его собственные к воспроизводству не способны, да и вообще их крайне мало. К тому же мне нужно будет периодически, раз в две-три недели, проводить обряды вроде того, которому вы только что были свидетелями. А это значит – эльфенку придется полностью отдаваться в мою власть, – нехорошо усмехнулся Максимилиан. – Сомневаюсь, что такой гордец, как Дариэль, пойдет на это ради сомнительной чести быть шакаи-ар. Скорее всего, он откажется – и по истечении некоторого срока вернется в норму, к прежнему состоянию. За исключением пары мелочей…

Тон его стал настолько каверзным и довольным, несмотря на усталость, что Леарги с опаской переспросил:

– Мелочей?

– Ну да, – безмятежно откликнулся князь, глядя на нас из-под пушистых ресниц. – Сущие мелочи. Клыки останутся в любом случае, если только он не попробует их вырвать… Впрочем, отрастут. Регенерация тоже никуда не денется, правда способен к ней Дэйр будет только после хорошей порции крови – лучше шакарской, но и эльфийская сойдет. И, конечно, Дариэль ни в чем не сможет воспротивиться своему князю. Мне, – добавил он с совершенно неописуемым выражением.

– Как это – не сможет? – вновь эхом откликнулся Леарги, инстинктивно отступая на шаг назад. – Он станет… рабом?

Максимилиан скривился – но мне было ясно, что он во всю веселится:

– Фи, как грубо… Но можно и так сказать. Подопечный получает абсолютную защиту, а князь – абсолютное подчинение… Равноценный обмен, на мой взгляд, – усмехнулся Ксиль. – Стройте портал, Леарги. Хватит уже разговоров не сегодня. Или я оставлю Дэйра здесь, а сам пойду охотиться у вас во дворце. И бездна с ними, с дипломатическими скандалами.

– Но я не могу отпустить с вами своего сына… – начал было Леарги, но князь просто поймал его взгляд и приказал:

– Портал, Леарги. У меня нет настроения спорить, а у вас – сил защищаться.

Маг дернулся – и сник. Отпустил сломанную руку и очертил пальцами в воздухе круг, быстро подергивающийся искрами.

– Благодарю, – предельно вежливо улыбнулся Ксиль и шагнул в портал.

Я – следом.

Леарги провожал нас внимательным взглядом, в котором сквозило позднее раскаяние и вина. Меренэ – задумчивым и опасливым.

Кажется, с наследницей мы еще хлебнем горя.

А дома совершенно ничего не изменилось. Все так же стучали шестеренки в часах, отсчитывая время – всего-то тридцать раз обежала большая стрелка циферблат. На столе стояла чашка с остывающим чаем и два недоеденных бутерброда.

К Леарги мы сорвались спонтанно, без хитрых планов, без мыслей о будущем… А вернулись другими. Все трое. Связанные узами гораздо более прочными, чем прежде.

– Малыш? – негромко окликнул меня Ксиль.

– А? – я с трудом заставила себя отвести взгляд от блестящей пленки чайной поверхности в кружке. – Ты что-то говорил?

– Вообще-то да, – улыбнулся князь. – Я пойду в купальню – приведу себя в порядок… и его заодно, – он смешно дунул в лоб все еще дрожавшему Дариэлю. Целитель дернулся на руках у вампира и вновь затих. – Приготовь пока, пожалуйста, какое-нибудь теплое питье – молоко с медом, настой травяной… И достань пару одеял – наше солнце сегодня будет мерзнуть. И еще… – Ксиль замялся. – Этим вечером я не смогу о нем позаботиться. Мне нужно на охоту. Срочно. Боюсь сорваться. Поэтому караулить нашего эльфенка до утра будешь ты. Хорошо?

Я скосила глаза. Дариэль выглядел на редкость беззащитно и даже казался меньше ростом. Но мне слишком много было известно о регенах, чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с новообращенным вампиром.

Ладно, с «почти» вампиром.

– Найта, разве я бы стал предлагать тебе что-то опасное? – подкупающе улыбнулся Ксиль, заглядывая мне в глаза. Я устыдилась и смущенно потупилась. – Вот и умница, – улыбнулся он довольно. – Не волнуйся, малыш. Тебе нужно будет всего лишь побыть рядом с ним до утра. Отводить с лица пряди, гладить по щеке, шептать всякие глупости… Вроде «все хорошо», «жизнь прекрасна и удивительна» и прочее легкомысленное вранье. Справишься?

Максимилиан был рядом – такой теплый, заботливый и домашний. И Дэйр на его руках – связанный помолвкой со мной и узами крови с ним. Добрый, правильный и ужасно невезучий эльф, который, без сомнений, заслуживал счастья…

И уж мы-то с Ксилем позаботимся о том, чтобы он его получил.

Забавно – мы как будто дополняли друг друга.

Силле, Найта и Ксиль.

Солнце, сумерки и звезда…

ГЛАВА 18: ЗА ПРЕДЕЛЫ

В доме Дариэля царили спокойствие и умиротворение. Даже завывания ветра в саду казались далекими, а потому – неважными. В воздухе пахло мятой, имбирем и поджаренным хлебом, а еще – обычное дело в доме целителя – высушенными травами.

Пока Максимилиан отмокал в купальне и выполаскивал у Дэйра из волос кровь и пыль, я спустилась в лабораторию и взяла из хранилища согревающий «медовый» сбор для эльфа и остатки «энергетика» для князя. Рука сама потянулась к успокоительным каплям… ну, хватит уже на них полагаться. Надо бы уже научиться справляться со стрессами без помощи лекарств.

Вот Дариэль никогда не глотал успокоительное – даже после встреч с Меренэ.

В горле образовался комок. Как там она, Мер? Держится?

Я вспомнила отрешенное лицо наследницы в тот миг, когда останки Рэя охватило пламя… и разрыдалась. Она же любила своего демона, по-настоящему любила! И почему все закончилось так глупо? Рэй умер, чуть не погиб Дариэль, Леарги покалечился, князь находится в крайней степени голода, я в истерике, а полдворца – в руинах… Будь это сказка – и Древний бы раскаялся, принес свои амбиции в жертву любви Меренэ, а мы все поплакали – и простили бы его.

Но, к сожалению, в жизни сказкам не место.

– Малыш… а ты уверена, что слезы непорочной девы – обязательный компонент этого жуткого зелья? – устало рассмеялся князь, усаживая бесчувственного Дариэля на диван. Бывший целитель был укутан в полотенца, как в кокон. Снаружи осталось одно лицо – даже мокрые волосы Ксиль обернул тканью. – Или достаточно просто заварить смесь кипяточком, без шаманских плясок и добавления всяких противных ингредиентов?

– Ой! – я поспешно вытерла щеки тыльной стороной руки. – Это случайно. Не обращай внимания, просто перенервничала, – улыбка получилась вымученной.

Ксиль со вздохом привлек меня к себе. Кожа у него была теплая, почти горячая – то ли в купальне согрелся, то ли уже на охоту торопился.

– Найта, маленькая моя, – он склонился, утыкаясь носом в мою шею. – Все будет хорошо. Самое плохое уже позади… Чтобы нам день не принес – справимся. Мы же сильные? – последние слова он произнес жарким шепотом, касаясь губами кожи. Екнуло сердце, забился пульс в висках – и Ксиль вдруг отпрянул, зажмуриваясь.

– Что-то не так? – подозрительно отступила я на шаг.

– Все так, но не хотелось бы мне выпить тебя до смерти, – мрачно отшутился князь, усаживаясь рядом с Дэйром. – Обращение отнимает слишком много сил. Боюсь, если сейчас позволю себе расслабиться, нам с эльфенком придется потом скидываться на твои похороны и срочно пускаться в бега, чтобы избежать гнева леди Элен.

Я неопределенно хмыкнула и поставила перед Ксилем высокий стакан с мутноватой жидкостью.

– Пей. Немного «энергетика» в лаборатории еще осталось, на тебя хватит. Дэйр тогда перестраховался и сделал несколько порций состава – на всякий случай.

Ксиль с любопытством глянул на меня:

– Что, боишься, что я не вытерплю и загрызу тебя?

– Пугаешь меня всякими прогнозами – вот и боюсь, – я исподтишка наблюдала за тем, как князь по глоточку пьет зелье. При этом чувствовала себя домохозяйкой, которая потчует голодного мужа полуфабрикатами.

Князь расхохотался, чуть не разбрызгав остатки напитка:

– Не беспокойся, «женушка», сейчас я разберусь с твоим фаст-фудом и пойду по ресторанам с экологически чистыми продуктами… А для Дэйра ты чего-нибудь приготовила? – внезапно спросил он. – Не «энергетик», конечно, а просто теплое питье?

– Вот! – я с гордостью продемонстрировала заварочный чайник. – Осталось через ситечко процедить, добавить молока – и можно поить. Только как это сделать? Разбудишь его?

– Ох, ну, это совсем не обязательно, – задумчиво откликнулся Ксиль, переводя взгляд на уютно пристроенного на диване Дэйра. – Просто прикажу выпить – и все. Заодно проверим, как работает наша связь. Все-таки Дариэль – чуть ли не единственный обращенный эльф за всю историю… Ха, будет теперь сам себя в лаборатории изучать! – развеселился князь. – Ты уже закончила, малыш?

– Да, несу…

– Давай сюда свою кружку. Я сам. Силле, умничка, глоточек за папу, глоточек за сестренку… не хочешь? Ну, тогда за князя и за невесту…

Максимилиан шутил и веселился, но я видела, что ему тревожно за Дэйра. С первого раза отдать приказ не получилось – бессознательный эльф на него просто не отреагировал. Пришлось князю повторить пожелание мысленно. После этого Дариэль, не открывая глаз, послушно выпил залпом целую кружку настоя – и снова затих.

Как зомби. Или кукла.

Меня бросило в дрожь.

– Вот умница, – пробормотал Ксиль. Ему тоже было не по себе. – А теперь мы тебя, хорошего, отнесем наверх и уложим в постельку… Найта, поднимайся минут через пятнадцать, я его как раз переодену и закутаю. И захвати с собой еще кружку того же самого чая с молочком. Дэйр наверняка захочет пить, когда проснется. И, думаю, лучше для начала предложить ему не кровь, а что-нибудь более привычное, – нервно усмехнулся он. – Впрочем, не беспокойся. Скорее всего, наш эльфенок проспит до завтрашнего вечера. А там я уже вернусь и сам за ним поухаживаю.

Максимилиан снова поднял Дэйра на руки – легко, как будто тот ничего не весил – и отправился к лестнице. Я хихикнула и чуть не вылила отвар мимо горлышка графина. Ксиль, одетый в темное и облегающее, смотрелся гораздо меньше закутанного в десяток полотенец Дариэля, хотя реально в росте отставал не так уж сильно. А так получалось – как будто маленький черный муравьишка бодро тащит куда-то «куколку».

Интересно, какая «бабочка» выйдет из этого кокона утром?

– Не торопишься ты что-то, – проворчал Ксиль, когда я наконец поднялась наверх.

– Боялась расплескать, – я поставила графин из «самоподогревающегося» сервиза Лиссэ на тумбочку рядом с кроватью. – А то потом опять готовить придется, в лабораторию идти за сбором…

– Не замечал за тобой раньше такого стремления к аккуратности, – скептически фыркнул князь. – Ладно, заступай на дежурство, а я пойду на охоту. Зелье – это, конечно, хорошо, но есть еще эмоциональный голод… Не мучить же вас с Дэйром.

– Не надо, – улыбнулась я. Ксиль в своем репертуаре. – Ой, погоди… а что мне делать-то? Просто сидеть рядом?

– Вроде того, – обернулся князь у двери. – Я и кресло тебе поближе к кровати подвинул. Будешь сидеть лицом к кровати, наблюдать… Если Силле начнет дергаться, или дрожать, или еще чего-нибудь странное – обнимешь его, колыбельную споешь… Шучу, – хмыкнул он. – Просто будь рядом. Держи за руку, если понадобится. В таком состоянии, после обращения и… кхм… близкого контакта со мной… с крыльями… В общем, он очень остро чувствует одиночество.

– Поняла, – кивнула я, вспомнив свои ощущения после нечаянного соприкосновения с крыльями Ксиля. Эмпатия – по-своему страшная штука. – Быть рядом. Хорошо. Это несложно.

Ксиль только усмехнулся таинственно:

– Иногда – сложно.

И прикрыл за собой дверь.

А я пригасила лампу, забралась с ногами в кресло, накрывшись пледом, и стала ждать его возвращения. Взгляд, как намагниченный, притягивался к бледному лицу Дариэля. Подсохшие волосы тяжелой медовой волной раскинулись по подушкам и свисали с края кровати. Никакой косы на ночь – как и любит Дэйр. Интересно, не жарко ему под тремя одеялами?

Ругая себя за любопытство, я откинула плед и на цыпочках подошла к Дэйру. Помялась немного – и осторожно коснулась рукой его лба.

Горячий. С такой температурой обычно не живут. Это не сорок два, и даже не эльфийские предельные сорок семь. Градусов шестьдесят, не меньше. Водой такой температуры некоторые сорта чая заваривают. А тут – кровь по жилам…

Кажется, в Дариэле сейчас гораздо больше от шакаи-ар, чем от эльфа.

Я наклонилась ниже, всей кожей ощущая жар.

Губы у него были красные, будто искусанные. И – гладкие, как вишня. Наверное, тоже регены виноваты…

А клыки уже выросли или еще нет?

Я осторожно коснулась пальцем нижней губы – и отдернула руку. По спине мурашки пробежали. В голову полезли всякие ужасы – как Дэйр вдруг открывает глаза – а они не темно-зеленые, а ярко-алые, будто у киношных монстров. Или, не просыпаясь, подается вперед, клыками впиваясь в мою нежную шею… Или притягивает к себе, и…

Золотистые ресницы слабо дрогнули. В ногах образовалась некоторая слабость.

– Найта, ты дура, – четко выговорила я вслух, отсаживаясь обратно в кресло и натягивая плед до самого носа.

Полегчало. И всякая ерунда перестала мерещиться.

Но подушечку пальца еще долго жгло воспоминанием о прикосновении к горячим губам.

Шло время. Меня начало клонить в сон – неудивительно, после всех волнений. Сначала я пыталась бороться с дремотой – а вдруг понадоблюсь Дэйру? Но веки становились все тяжелее, кресло – все мягче, и вскоре я провалилась в темноту.

Естественно, ничего хорошего мне присниться не могло – демоны, хохочущие белобрысые головы, эльфийки с кровожадно сверкающими глазами и липкий мрак наполнили ночные видения.

Абсурдные – но при этом жутко правдоподобные.

Очнувшись от очередного кошмара, я подолгу вглядывалась в полумрак, пытаясь сообразить – реальность это уже или еще нет. Уже под утро мне приснилась Айне, почему-то разбирающая компьютер.

– Э-э, с каких это пор ты записалась в кружок юных техников? – недоуменно поинтересовалась я, присаживаясь рядом с ней на край стола.

Пророчица наградила меня мрачным желтым взглядом.

– Ни с каких. Сон такой просто. Зато я разобралась во всех этих микросхемах… Можно подумать, у тебя сны интереснее, – фыркнула она.

Я пожала плечами.

– Зато жизнь скучать не дает.

Айне загадочно улыбнулась, откладывая в сторону какую-то плату.

– Да уж, только ты расслабишься, и сразу – бах!

– И скоро будет очередное «бах»? – хмыкнула я, всем сердцем надеясь на ответ вроде «лет через сто» или «затосковать успеешь».

– А прямо сейчас, – пророчица склонилась над вскрытым системным блоком. – Бах.

– Что? – вырвалось у меня удивленное…

И сон взорвался оглушительным грохотом, от которого резко заломило затылок.

Я распахнула глаза, хватая ртом воздух.

Светало. Кресло мое было опрокинуто, плед сполз с колен на плечи. Голова, очевидно, болела не из-за шума, а оттого, что я с размаху треснулась затылком об пол. Интересно, если при таком количестве падений навзничь и столкновений лбом с дверцами холодильника, шкафа и прочими твердыми предметами я так ни разу и не получила сотрясения мозга… Это что, значит – в моей голове пусто? Философский вопрос, однако.

Но в данный момент меня больше всего заботило вовсе не это.

– Дэйр? – неуверенно спросила я у нависшего надо мною эльфа. Руки его упирались в кресло рядом с моей головой. Он был сам на себя непохож: зрачки опалесцировали в темноте, уши – по-кошачьи прижимались к голове… Это у Дариэля! Милого, домашнего, цивилизованного!

Сейчас этот «цивилизованный эльф» скалился, обнажая великолепные белоснежные клыки. Классический прикус шакаи-ар. И выражение в глазах… жадное такое. Голодное.

– Дэйри? – на сей раз вышло еще тише и беспомощней.

Он медленно вдохнул, чуть прикрывая золотистые ресницы… и плавно скользнул вниз. Роскошная медовая шевелюра сползла с сиденья кресла, словно заключая нас в мерцающий шелковый шатер.

– Дэйри… – я изо всех сил старалась унять бешено колотящееся сердце. Сделать это, когда мое лицо и Дариэля разделяло всего несколько сантиметров, было невероятно трудно. – А тебе действительно удобно вот так сидеть? Я бы пополам сломалась на твоем месте. Или у шакаи-ар другая гибкость позвоночника? Никогда такого за Ксилем не замечала, а ты?

Я болтала, что придется, лишь бы отвлечь его от своей персоны. Но, кажется, у Дэйра были другие планы на меня.

Он порывисто склонился еще ниже… я зажмурилась… и с ужасом почувствовала, как по щеке прошелся горячий влажный язык.

– Ой… – только и смогла придушенно пискнуть я. В голове вертелось одно: значит, по мнению Ксиля, это все входит в понятие «безопасно»?

А потом внезапно ощутила я в мыслях чужое присутствие.

Не князя и не Мэйсона.

Теплое, ласковое, надежное…

«Дэйр?» – растерянно потянулась я к нему.

И почти сразу пришел отклик.

«Нэй?» – потрясенно, почти в ужасе.

Кресло скрипнуло. Жар отдалился. Я решилась открыть глаза… и встретилась с крайне смущенным взглядом Дариэля. От хищного безумия не осталось и следа.

– Нэй… – выдохнул он, неловко пытаясь слезть с кресла, не придавив при этом меня. – Прости, ради всех богов. Понятия не имею, что на меня нашло.

Я осторожно отвела в сторону золотистую прядь, чуть не попавшую в глаза. Беднягу Дэйра, похоже, вся эта ситуация смущала еще больше, чем меня.

– Ну, думаю, что ничего страшного не произошло, так ведь? – робко предположила я.

– Вот и я думаю – ничего страшного, – рассмеялась темнота у дверей голосом князя. – Кстати, ребята, а что именно случилось? Сцена выглядит весьма и весьма… многообещающей.

«Убью», – пронеслась мысль, и я даже не поняла, кому она принадлежала – мне или Дэйру.

– Попробуйте, – фыркнул князь, зажигая свет. От неожиданности я зажмурилась и дернулась вбок. Неустойчивая конструкция из меня, эльфа и кресла развалилась на составные части. Меньше всего повезло бедняге Дэйру, у которого щиколотки лежали на кровати. Стукнуться лбом о паркет… думаю, это не слишком приятно.

– Максимилиан…зараза… – глухо прошипел Силле, усаживаясь на полу. – Ты специально это подстроил! – он с ненавистью глянул на вампира, потирая ссадину на лбу.

– Я? – очень ненатурально удивился Ксиль, усаживаясь на пол рядом с нами. – Да я бы никогда, ни за что… – он невинно сложил руки в замок, вертя большими пальцами одним вокруг другого. – Ну, может, совсем немного поспособствовал… – блеснули из-под челки хитрющие синие глаза.

У Дэйра стало такое выражение лица, что я всерьез испугалась за сохранность жизни непутевого князя.

– Что значит – «поспособствовал»? – очень ласково поинтересовался Дариэль. – И почему я так странно себя чувствую? Ты ничего не хочешь мне рассказать… мой князь?

Последние слова он произнес полувопросительно – словно ощущая нечто, чему не знал названия.

– Ну… я предполагал, чем закончится дело, если ты проснешься в мое отсутствие, – признался Ксиль без малейших угрызений совести. – Но, честно говоря, не ожидал застать такую картину… – он блаженно зажмурился и затянул проникновенно: – Юная дева, сморенная сном… коварный кровопийца, переползающий с кровати на кресло, но путающийся ногами в одеяле… гениальное решение опереться руками на спинку… грохот падения… юная дева чуть не становится жертвой… – Ксиль уже всхлипывал от смеха. – И – кульминация – в последний момент явление отважного героя, который приводит в чувство кровопийцу, позволив ему ощутить страх девы! Вот так все и закончилось, – добавил он совершенно спокойно, будто и не захлебывался хохотом всего полминуты назад.

– Прекрати, – попросила я, невольно улыбаясь. В пересказе князя все произошедшее уже никак не тянуло на трагедию. Хотя Дэйру, кажется, было вовсе не смешно. – Тоже мне, тема для шуток…

– Как скажешь, – пожал плечами Ксиль. – Но этот момент, – невозмутимо продолжил он, косясь на закаменевшего Дариэля, – навсегда останется в моей памяти. Таких своеобразных попыток соблазнить я еще не видел!

– Это было не соблазнение, – резко возразил эльф, выдыхая в тщетной попытке успокоиться – Это было…

Ксиль усмехнулся. Слишком понимающе для Дэйра.

– Это было… Что это было, dess?! – он стремительно метнулся к князю, хватая его за шиворот.

Так быстро – я едва успела осознать.

– Эй, эй, полегче, дружок, – Максимилиан медленно склонил голову набок. – Отпусти, – губ его коснулась улыбка.

– Ты не смеешь мне прика…

– Отпусти. Сядь рядом и слушай меня.

Дэйр сжал воротник еще сильнее – и вдруг обмяк, опустился обратно на пол с совершенно потерянным видом.

– Кто я?.. – прошептали побелевшие губы. В этих двух словах было столько боли, что даже ее далекий отголосок заставил мое сердце сжаться. – Что ты сделал со мной, Ксиль?

Максимилиан протянул руку, властно и ласково в то же время. Когтистые пальцы зарылись шелковое золото волос – на сей раз с полным на это правом. Князь. Хозяин и защитник. Ближе, чем брат, больше, чем друг.

– Ты – Дариэль эм-Ллиамат, – твердо произнес он. – Как и прежде. Целитель… не спорь, потеря дара – это временно. Целитель, лучший друг Найты и самое доброе и прекрасное существо из всех, что я видел… а я видел многих. Но сейчас… ты немного изменен. Степень… изменения… будет зависеть только от тебя. Захочешь – со временем переродишься в шакаи-ар. Я помогу пройти тебе этот путь до конца. А можешь остановиться, – его голос смягчился. – И тогда ты станешь прежним. Почти.

Дариэль опустил голову, уходя от прикосновения. Мягкие пряди занавесили лицо, скрывая выражение глаз. Только бледные губы кривились болезненно.

– Почти? – горько усмехнулся он. – И что это значит? Как я изменился?

– Ты остался таким же… – робко вякнула я, но меня и взглядом не удостоили. Слишком маленькая и неопытная, чтобы утешать древних и мудрых, попавших в силки депрессии.

– Эй, – улыбнулся Ксиль и вновь потянулся к Дариэлю, отводя с лица волосы. – Посмотри на меня. Быть шакаи-ар – это не приговор. Многие готовы душу продать за возможность стать хотя бы обращенным… А ты – рожденный, благодарение регенам в крови твоих предков. Эмпатия и телепатия, регенерация, скорость и сила – все это лишь малая часть новых возможностей. Когда к рукам вернется чувствительность, ты будешь лучшим целителем…

Дариэля эта речь нисколько не впечатлила.

– Прекрати держать меня за ребенка, – зло прошипел он, сверкая по-кошачьи зелеными глазами. – Думаешь, стоит поманить меня конфеткой, я сразу забуду о поводке со строгим ошейником? Любой шакаи-ар, у которого уровень выше, может приказать мне что угодно – и я не смогу не подчиниться. Как тебе сейчас. Даже думать о непокорности отвратительно… Хорошенький размен – жизнь на свободу. Что молчишь? Разве не так?

Мне очень хотелось придвинуться ближе, обнять Дэйра, утыкаясь лицом в выцветшую от стирок футболку, провести рукой по напряженной спине, сказать что-то доброе и нужное… Но я не решалась даже пошевелиться.

– Ты все неправильно понимаешь! – горячо откликнулся Ксиль, вскидывая голову. – Эта «власть» дается не для приказов, а для защиты! Если уж князь берет на себя смелость отнять у кого-то свободу выбора – он должен предложить взамен нечто равноценное. Свое покровительство, абсолютную защиту и верность. Сначала умирает князь, и только потом – его кланники. Поэтому-то приказывать может только сильнейший – право влечет за собой долг… Но в твоем случае, – произнес он чуть тише, – узами связаны только мы. Слишком мало регенов, велико влияние свободной эльфийской крови… Но есть в тебе и моя кровь… – голос упал до шепота. Черные когти царапнули расслабленную ладонь Дариэля – несильно, но собственнически.

– Значит, я теперь твой… кланник? – обреченный вздох. – Неужели не было другого выхода?

– Нет, – твердо ответил Максимилиан, но даже я почувствовала, что он соврал. – Если бы я был чуть-чуть порасторопней и уберег бы тебя от ранения… Или рядом оказался бы целитель… Все сложилось бы иначе. Но чего теперь гадать?

Последнее слово камнем упало в тишину. Равнодушную, ледяную… За окном – белое безмолвие, и, казалось, такой же холод выморозил сердце.

– Лучше бы я умер, – тихо сказал Дэйр. – У всех было бы гораздо меньше проблем.

– Не смей так говорить! – взвилась я и, не выдержав, все-таки обняла его, крепко-крепко прижала к себе. – Это ужасно!

Горячая кожа под моей щекой пахла сухими травами и ночным ветром – чужой аромат. Не принадлежащий Дариэлю. Неправильный. Но такой влекущий…

На глазах выступили злые, непрошеные слезы.

– Нэй, глупенькая, – Дариэль ласково и растерянно провел рукой по моей растрепанной макушке. – Ты такая молодая – поэтому и не понимаешь. А я прожил уже почти восемь тысяч лет… Едва ли в Пределах наберется сотня-другая эльфов, перешагнувших такой рубеж. Восемьдесят веков… больше, чем история цивилизованного человечества. Может, следовало бы на этом остановиться?

– Нет! – прерывисто выдохнула я. Кислорода не хватало, и легкие жгло.

– Леарги вообще тысяча веков, – дипломатично заметил Ксиль. – И что-то он не торопится рассыпаться в пыль. С демоном так сцепился – горячая молодежь обзавидуется, – наглые пальцы дернули меня за ухо. – Правда, молодежь?

– Я не Леарги, – ровно возразил Дэйри. – Он в первую очередь – правитель. От его благополучия слишком многие зависят… А я, утратив дар целителя, утратил и право на существование, превратившись в угрозу трону – для Меренэ, в обузу – для вас… Бельмо на глазу благородного эльфийского общества.

– Обузу? – рассмеялся Ксиль, игнорируя остальные «пунктики» Дариэля. – Ну ты даешь. Думаешь, я стал бы рисковать и обращать кого-то, кто мне безразличен? Глупости. Ведь существовал риск – и не маленький – что ты в процессе свихнешься, и это шарахнет по мне отдачей… Да и силы после схватки были на исходе. Ну уж нет, дружок, – он решительно встал и легко вздернул нас на ноги. – Хватит трепать нервы и себе, и нам. Погрустил – и хватит. Все течет, все меняется, как говорится… Привыкнешь. Кстати, о текущем – Найта, любовь моя, перестань разводить сырость. Все не так плохо, поверь. А наш депрессивный эльфенок попсихует – и перестанет, – он заговорщически подмигнул мне. – Вот как узнает, что у него есть вполне законный повод попить моей кровушки – гарантирую, настроение поднимется моментально.