Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)"

Автор книги: Симонов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 74 страниц)

Потрясённый Эйзенхауэр несколько секунд сидел молча.

– Господин Первый секретарь... Это же аморально – перекладывать ответственность за сотни миллионов жизней на бездушную электронную систему!

– Нас, в случае нашего уничтожения, уже не будут волновать вопросы морали, – ответил Никита Сергеевич. – Уходя, мы намерены крепко хлопнуть дверью.

– Да... но... если допустить возможность ошибки компьютера? Или, в будущем, появления ядерных сил у третьей стороны? В конце концов, ядерные заряды есть и у Великобритании, скоро они и у французов появятся...

– Вот мы и назначим Америку ответственной за безопасность Советского Союза, – ответил Хрущёв. – Держите ваших атомных болонок на коротком поводке, чтобы ответным ударом в вас не полетело.

Президент задумался.

– Похоже, мы действительно в ядерном тупике... – наконец, произнёс Айк.

– И мы сами себя в него загнали, – ответил Никита Сергеевич. – На часах Апокалипсиса – без минуты полночь. Может быть, вместе мы сумеем хотя бы придержать стрелку?

– Если вы меня поддержите, я готов попробовать, – решительно ответил Эйзенхауэр.

– Хорошо, – кивнул Хрущёв. – Тогда, для начала, нам необходимо постараться доказать, что мы можем хотя бы чуть-чуть доверять друг другу. Очертить границы, которые мы постараемся не переступать ни при каких условиях.

– Э-э-э... Вы предлагаете поделить мир между СССР и США? Сейчас не 15-й век.

(Президент имеет в виду Тордесильясский договор 1494 г о разделе сфер влияния между Испанией и Португалией)

– Нет, я имею в виду другие границы. Границы дозволенного.

– С этим будет сложнее. Мы не возьмём на себя обязательство не применять ядерное оружие первыми, – твёрдо ответил президент.

– Мы – тоже. Более того, как и сказано в нашей военной доктрине, мы обещаем применить его, если обстоятельства не оставят другого выхода, – заявил Хрущёв. – Я имею в виду – установить границы, позволяющие избежать, к примеру, возникновения опасных инцидентов, которые могут перерасти в военные действия. Например, запретить военным самолётам пересекать курс кораблей, или имитировать заход в атаку.

– С этим я согласен, – кивнул Эйзенхауэр. – И я думаю, что если мы, для начала, реализуем хотя бы несколько совместных проектов, оснований для взаимного доверия у нас будет несколько больше.

– Тут я склонен с вами согласиться, – ответил Хрущёв.

– Есть ещё одна область, где мы могли бы быть полезны друг другу, – подумав, предложил президент. – Метеорология. У вас на орбите уже два метеоспутника. Мы тоже работаем в этом направлении, хотя и не так успешно.

– Это – пока. Я уверен в таланте ваших специалистов, – ответил Хрущёв. – У нас поначалу тоже ракеты и взрывались, и горели, и летать не хотели, и даже гонялись за своими создателями. Они вообще это любят.

Президент усмехнулся.

– Я не сомневаюсь, что рано или поздно ваши специалисты справятся со всеми проблемами, – заверил Никита Сергеевич.

– Надеюсь, – кивнул Айк. – Почему бы нам не наладить обмен метеорологической информацией, так же, как мы обменивались научными данными в рамках исследований Международного геофизического года?

– Думаю, что это вполне возможно, – согласился Хрущёв. – Я дам указание нашим специалистам проработать техническую сторону вопроса, а дальше – всё в руках дипломатов. Как договорятся – так и начнём.

– Есть ещё один вопрос, по которому переговоры между нашими странами уже ведутся, – напомнил президент. – Конвенция о статусе Антарктиды.

– В этом вопросе наша позиция не изменилась, – ответил Никита Сергеевич. – Мы по-прежнему согласны на признание Антарктиды зоной, свободной от ядерного оружия, добычи полезных ископаемых, и каких-либо территориальных претензий. Мы таких претензий выдвигать не планируем, если их не будут выдвигать Соединённые Штаты, страны НАТО и другие государства.

– То есть, можно рассчитывать на поддержку Советским Союзом Договора об Антарктике? – уточнил Эйзенхауэр.

– Да, безусловно, – ответил Хрущёв. – Полагаю, на ближайшие 100 лет нашим странам хватит тех ресурсов, которые уже есть.

– Да, кстати, о ресурсах... – президент хитро ухмыльнулся. – Возможно, то, что я сейчас скажу, господин Первый секретарь, несколько нарушит ваши геополитические планы... Вы ловко попытались взять весь Западный мир за глотку в Персидском Заливе и наложить красную волосатую лапу на арабскую нефть.

– Разве? – деланно удивился Никита Сергеевич. – И в мыслях не было!

– Ну, конечно! И ваше участие в ОПЕК – просто баловство, – пошутил Айк.

– Но ваши войска тоже высадились в странах Залива, – напомнил Хрущёв.

– А что нам оставалось делать? Вы не оставили нам выбора, – президент якобы сокрушённо развёл руками. – В общем, я хочу сказать, что вам не удалось взять нас за яйца, – Эйзенхауэр улыбался, но его глаза цепко наблюдали за реакцией собеседника. – Недавно мне доложили, что есть доступная технология добычи нефти и газа из сланцевых пластов, которая позволяет вести добычу в таких местах, где добывать их обычным способом совершенно нерентабельно.

– Первые пробные попытки добычи этим способом в 1947 году вела наша компания Haliburton, – продолжал президент. – Сейчас исследования ещё продолжаются, но уже ясно, что скоро Соединённые Штаты не только будут независимы от арабской нефти, но и сами будут экспортировать нефть и газ. (АИ)

– Гидроразрыв пласта? – прямо спросил Никита Сергеевич.

– Откуда вы знаете?

– У нас с этой технологией экспериментировали в 1954-м году в Донбассе. Разрывали водой угольный пласт для добычи метана, – ответил Первый секретарь. – Я сам из Донбасса, поэтому всеми новостями оттуда интересуюсь.

– Вы хотите сказать, что вас это не беспокоит?

– Возможно, нам придётся скорректировать некоторые планы, но не более того, – пожал плечами Хрущёв. – Всё равно мы не сможем повлиять на ваше решение.

– Вы умеете держать удар, – заметил президент. – Я ещё раз убедился, что вы – очень серьёзный противник, господин Первый секретарь.

– Нам с вами надо сейчас думать, как удержать мир на краю ядерной пропасти, а не обмениваться шпильками, – проворчал Никита Сергеевич.

– Согласен, – Эйзенхауэр посерьёзнел. – Я лишь хотел показать вам, что Соединённые Штаты не будут изображать мальчика для битья. На каждый ваш выпад мы будем искать и находить меры противодействия.

– В этом мы и не сомневались, – ответил Хрущёв. – Вы предложили пару интересных направлений для возможного сотрудничества. Я тоже много над этим думал. У нас, господин президент, есть такая поговорка: «Слона надо есть по кусочкам».

Айк понимающе улыбнулся.

– Если мы с вами откусим хотя бы по небольшому кусочку от разделяющего нас «слона холодной войны», – продолжал Никита Сергеевич, – начало будет положено. А дальше предоставим доедать этого слона нашим детям и внукам, тем, кто придёт после нас.

– Допустим, – согласился президент. – У вас есть конкретные предложения?

– Я привёз вам не только фотографии Луны, – сказал Никита Сергеевич, принимая от переводчика и передавая президенту несколько солидных папок. – Это – советские предложения по возможным направлениям сотрудничества между нашими странами. У ваших специалистов будет несколько дней, чтобы составить о них предварительное впечатление.

– И что вы намерены предложить? – заинтересовался Эйзенхауэр.

– Пока имеет смысл ограничиться проектами чисто гуманитарного характера. Наши страны в 1956 году выступили единым фронтом за обеспечение свободы судоходства, – Хрущёв напомнил президенту горячие дебаты в ООН в дни Суэцкого кризиса, и Айк вновь напрягся. – Я уже предлагал вам сотрудничество в области систем навигации во время нашей предыдущей встречи на Санторини. У вас создана сеть радионавигации LORAN для обеспечения безопасной навигации кораблей и самолётов, но она пока не охватывает многие важные районы Мирового океана. Мы сейчас тоже создаём подобную навигационную систему, у нас она называется «Чайка». По устройству она похожа на вашу. Фактически, это одна и та же система, созданная в разных странах и на разной технической базе, но работающая одинаково. Ваши и наши моряки и лётчики уже пользуются услугами обеих систем. Мы хотим предложить объединить эти системы и использовать их на совместной основе. Это позволит расширить охват и сделает работу лётчиков и моряков всего мира более безопасной. (АИ)

Он выложил перед президентом карту охвата системы LORAN. (Современная карта http://www.radioscanner.ru/info/files/article99/picture_picblock_a_1.jpg как видим, охват и сейчас далеко не полный)

– Я помню этот разговор, – ответил президент. – Наши специалисты изучили вопрос. Технических препятствий для такого сотрудничества я не вижу.

– Мы уже сейчас могли бы обеспечить наземной радионавигацией районы побережья Камчатки, Китая, Индии, Индокитая, Индонезии и Карибский регион, – пояснил Хрущёв. – Собственно, в районе Камчатки, на побережье Китая и в Индонезии работы уже ведутся.

Президент внимательно изучал карту. Как профессиональный военный, он сразу оценил преимущества советского предложения. Навигационной системой LORAN пользовались и торговые суда, и пассажирские самолёты.

– Полагаю, мы с вами уже сегодня могли бы дать поручение вашим и нашим специалистам и дипломатам подготовить проект соглашения. Я буду рекомендовать принять ваше предложение, господин Первый секретарь, – ответил Эйзенхауэр.

Он улыбнулся:

– Но что-то подсказывает мне, что у вас заготовлены и другие сюрпризы?

– Есть немного, – так же от души улыбнулся Хрущёв. – Вы знаете, что, несмотря на технический прогресс, корабли всё ещё тонут, самолёты, к сожалению, периодически падают. Наши с вами страны сейчас приступают к активному освоению космического пространства. Почему бы не создать совместную систему поиска и спасения?

– Но ведь у нас уже есть Международная Спасательная Служба? – удивился президент. (АИ, см. гл. 02-38)

– Конечно. Но её можно сделать ещё более эффективной, – пояснил Никита Сергеевич. – Представьте, что на каждом корабле, яхте, лодке, на каждом самолёте и вертолёте, даже в рюкзаке туриста есть небольшой радиомаяк. Попав в беду, человек включает его, или же он включается автоматически, и начинает передавать сигнал бедствия. Высоко на орбите этот сигнал принимают сразу несколько советских и американских спутников, управляющихся с вашего и нашего центров, между которыми налажен обмен информацией и координация действий. С помощью триангуляции спутники определяют местоположение маяка, и на помощь терпящим бедствие отправляется экипаж Международной Спасательной Службы.

То, что предлагал создать Хрущёв, было не что иное, как спутниковая спасательная система КОСПАС-SARSAT. (В реальной истории начала работать с 1982 года)

– Это было бы очень полезно, – согласился Эйзенхауэр. – М-да... Если бы в своё время у Амелии Эрхарт был такой маяк и спутники на орбите... Мы могли бы совместно поставить достижения науки на службу всему человечеству. Это благородная цель, господин Первый секретарь. Я готов поддержать вашу инициативу.

– Я рад, что вы оценили по достоинству наши предложения, – ответил Никита Сергеевич. – Есть ещё одна важная область исследований, где мы могли бы оказать помощь друг другу в аварийных ситуациях.

– Какая?

– Сейчас наши страны начинают освоение космоса, – начал Хрущёв. – Очень скоро и вы и мы перейдём к этапу пилотируемых полётов в околоземном пространстве. Но техника и у вас и у нас пока ещё несовершенна. Она часто ломается. На начальном этапе освоения аварии и катастрофы неизбежны.

– Это так, – подтвердил президент. – Эти чёртовы штуки то и дело взрываются.

– Но с началом пилотируемых полётов ситуация изменится, – продолжал Никита Сергеевич. – Это будет уже не просто потеря железяки в космосе, речь пойдёт о жизни людей. Может случиться так, что корабль с человеком на орбите потерпит аварию и жизнь пилота окажется в опасности. Возможно, его удастся спасти, но для этого необходимо, чтобы ваши и наши корабли могли соединяться друг с другом на орбите. Чтобы ваш корабль имел возможность спасти нашего пилота, а наш корабль – вашего.

– Я не технический специалист, – заметил президент. – Полагаю, для этого нужно разработать какое-то механическое устройство, вроде захвата?

– Мне объяснил наш Главный конструктор, академик Королёв. Это устройство называется «стыковочный узел», – ответил Хрущёв. – Мы предлагаем совместно разработать и стандартизовать для наших и ваших будущих кораблей конструкцию стыковочного узла. Чтобы любой из наших будущих пилотируемых аппаратов мог состыковаться с вашим, и при необходимости оказать помощь.

Президент медленно кивнул головой:

– Спасение на орбите – это благородное дело. Хорошо. Я дам указания доктору Драйдену в NASA связаться с вашими специалистами.

– Это можно будет сделать через наше посольство. Я тоже отдам соответствующие распоряжения, сегодня же, – заверил Никита Сергеевич.

Эйзенхауэр некоторое время размышлял. Первый секретарь молча ждал.

– Ваша инициатива требует ответного жеста, – произнёс президент. – Моё предложение рассчитано на более дальнюю перспективу, когда наши ракеты станут несколько более надёжными и грузоподъёмными. Мы понимаем, что запуск ракеты на орбиту – дело сложное и дорогостоящее. Далеко не всегда можно подготовить запасную ракету достаточно быстро. А в случае аварии на орбите счёт может идти на часы и даже минуты. Помощь может попросту не успеть.

– Есть такая опасность, – признал Хрущёв.

– Я предлагаю заключить двустороннее соглашение о взаимопомощи в космосе, с отсрочкой начала его действия до момента, когда его выполнение станет технически возможным, – произнёс президент. – Суть моего предложения в том, что наши страны будут предупреждать друг друга о пилотируемых полётах заблаговременно. Когда одна страна запускает в космос человека, другая обязуется держать на старте подготовленную ракету со спасательным кораблём. Это будет явно не скоро, поскольку наши первые корабли будут, скорее всего, рассчитаны только на одного пилота. Ваши, полагаю, тоже.

– Скорее всего, – кивнул Никита Сергеевич.

– Безусловно, лишние расходы в этом случае будут. Но политическая выгода от такого сотрудничества в космосе, по моему мнению, перевесит их многократно, – закончил свою мысль президент. – Вы согласны?

– Безусловно согласен, – ответил Хрущёв.

Президент протянул ему руку, и Первый секретарь пожал её.

Выходя из Овального кабинета, Никита Сергеевич чувствовал себя выжатым, как лимон. Долгие переговоры дались ему нелегко, но результат намного превзошёл его ожидания.

#Обновление 08.03.2016

Солнце клонилось к закату, когда Эйзенхауэр и Хрущёв вышли на лужайку перед Белым домом....Ещё по дороге с аэродрома в Вашингтон президент предложил Первому секретарю совершить экскурсию над столицей США в его личном вертолете. Сопровождающие первых лиц репортёры погрузились во второй вертолёт.

Вертолёт летел на высоте 200—300 метров, сначала на юг, к памятнику Вашингтону, потом на восток, к Капитолию. Затем он заложил плавный вираж, и впереди показалась река Потомак. Пролетая над штатом Вирджиния, вертолеты зависли в воздухе над загородным клубом «Бёрнинг три» («Горящее дерево»). Президент показал своему гостю площадку возле клуба, где он обычно играет в гольф.

Пролетев над медицинским институтом военно-морского флота в Бетезде и корпусами Национального института здравоохранения, вертолёты опять повернули на юг и вдоль берега Потомака вернулись к Белому дому.

– Вице-президент Никсон рассказывал мне, как вы с ним летали на вертолёте смотреть большой агрокомплекс под Москвой, – сказал Эйзенхауэр. – А как вам понравился наш вертолёт?

– Вертолёт у вас хороший, – одобрил Никита Сергеевич. – Но наш вертолёт побольше, и, пожалуй, покомфортнее будет. Приезжайте к нам, господин президент, и сравните сами.

Эйзенхауэр улыбнулся в ответ.

– Почему бы и нет? У нас ещё будет время это обсудить.

На вечер 15 сентября был назначен торжественный обед в Белом Доме в честь высокого гостя из Советского Союза. Перед началом обеда президент Эйзенхауэр пригласил Никиту Сергеевича и членов его семьи на второй этаж Белого дома, в свои апартаменты. Это была чисто семейная встреча, на которой присутствовали члены его семьи, вице-президент Никсон с супругой, а также сестра супруги президента со своим мужем. Мейми Эйзенхауэр провела гостей по апартаментам второго этажа, показав «жилищные условия» президента Соединённых Штатов. В числе прочего гости увидели даже кресло, в котором президент по вечерам смотрит телевизор в окружении близких.

Вечером в Белом Доме был устроен самый большой банкет за все время президентства Эйзенхауэра. На него были приглашены ведущие деятели правительственного кабинета США, лидеры конгресса, губернаторы ряда штатов и мэры крупнейших городов, президенты знаменитой биржи на Уолл-стрит и торговой палаты США, главы крупнейших корпораций, знаменитые ученые, владельцы и редакторы главных американских газет. Всего на банкет собралось около ста гостей.

Столы были поставлены в виде буквы «Е», украшены желтыми хризантемами и сервированы золотом и хрусталем. Во время обеда Президент и Первый секретарь обменялись краткими, но весьма содержательными речами. Отметив, что прошло уже 150 лет со времени установления дипломатических отношений между Соединенными Штатами и Россией, Президент сказал:

– С тех пор история знала много случаев сотрудничества между Вашей и моей страной, и это, безусловно, была история длительной дружбы. В двух мировых войнах мы были союзниками; сейчас мне кажется, что на наших странах лежит особое обязательство перед всем миром. Учитывая нашу мощь, наше значение для всего мира, чрезвычайно важно, чтобы мы лучше понимали друг друга… Я надеюсь, что ваше путешествие по Америке будет для вас поучительным и интересным.

Никита Сергеевич поблагодарил Президента за высказанные им добрые пожелания и приглашение приехать в США:

– Мы хотим договориться об улучшении наших отношений. Наши страны очень сильны. Они не должны ссориться друг с другом. Ведь если поссорятся малые страны, они могут только поцарапать друг друга, а если поссорятся такие страны, как США и Советский Союз, то неизбежно разразится мировая свалка, от последствий которой никакая косметика не поможет.

– Когда американский посол вручал 150 лет назад свои верительные грамоты русскому императору Александру I, тот не очень доверял ему, ибо посол был представителем республики, а Александр был абсолютным монархом.

– И все-таки, несмотря на это, между нашими странами были установлены дипломатические отношения. Между Соединенными Штатами и Россией существовало взаимопонимание, контакты между ними укреплялись… Сейчас настало время призадуматься и сделать все, чтобы улучшить отношения между нашими странами, – подчеркнул Хрущёв.

– Меня весьма порадовали встреча и обмен мнениями с Президентом, – отметил в заключение Никита Сергеевич. – Я не мог удержаться и не сказать, что сообщу своему правительству, что у меня осталось хорошее впечатление, что, по-моему, сделано хорошее начало. Дай бог, чтобы конец был еще лучше.

Во время обеда Никите Сергеевичу представили в числе прочих государственных деятелей и директора ЦРУ Аллена Даллеса. У них состоялся шутливый диалог:

– Наверно вы, г-н Председатель, время от времени видите донесения, которые ложатся мне на стол, – сказал Даллес.

– Думаю, мы получаем одинаковые донесения – и возможно от одних и тех же людей., – ответил Никита Сергеевич.

– Может быть, нам стоит объединить усилия, – в шутку предложил директор ЦРУ

– Да, надо покупать разведданные совместно – так мы сэкономим, – усмехнулся Хрущёв. – Незачем платить одним и тем же людям дважды.

Затем он оценивающе взглянул на Даллеса и сказал:

– Знаете, а ведь я впервые вот так беседую с человеком, который планировал мою ликвидацию. Очень интересное ощущение. (АИ)

Даллес едва не подавился коктейлем, и поспешил откланяться.

На обеде к Н. С. Хрущёву в числе прочих обратился с вопросом лидер демократов в сенате Линдон Джонсон:

– Не изменил ли в какой-то степени первый день Вашего пребывания здесь Ваше мнение об Америке?

Хрущёв знал, что Джонсон вполне может стать в будущем президентом США. Он ответил уклончиво:

– Видите ли, я знал немало об Америке и до того, как приехал сюда. Читал Ваши речи. Я знаю, что Соединенные Штаты – богатая страна. Но завтра мы станем такими же богатыми, как вы, а послезавтра – еще богаче.

Утром 16 сентября Никита Сергеевич посетил научный центр министерства сельского хозяйства США в Белтсвилле, поблизости от Вашингтона. Здесь он ознакомился с новейшими американскими аграрными технологиями. Ему рассказали о таких разработках, как гербициды, регуляторы роста, показали результаты опытов, показывающие влияние спектрального состава излучений на рост растений. Американским ученым удалось выделить пигмент, влияющий на восприятие растениями света.

Доктор Байерли показал Никите Сергеевичу коров, обладающих высокой продуктивностью. В секции овцеводства доктор Франк Холдсон продемонстрировал новую породу овец «Тарчи» – тонкорунную овцу, дающую пять килограммов шерсти в год.

Никите Сергеевичу также показали ультразвуковой прибор для определения у живых свиней толщины спинного шпига. Обычно измерение тогда производилось прокалыванием жирового покрова при помощи тонкого шила. Это была довольно болезненная для животного процедура. Новый прибор, подобно звуковому локатору, посылал ультразвуковую волну через толстый слой жира и мяса животного и улавливал её отражение.

После возвращения из Белтсвилла в Вашингтон Никита Сергеевич побывал на встрече с репортёрами в Доме печати, где Национальный клуб печати, совместно с Женским национальным клубом печати и Ассоциацией американских зарубежных журналистов организовали в честь Первого секретаря ЦК КПСС завтрак и пресс-конференцию перед журналистами, которая транслировалась в прямой эфир радио и телевидения.

В ходе пресс-конференции ему было задано много вопросов о перспективах отношений СССР и США, а также поинтересовались и реакцией высокого гостя на увиденное:

– А что произвело на Вас в Америке наибольшее впечатление?

Никита Сергеевич ответил дипломатично:

– Несмотря на сильную пропаганду, направленную против Советского Союза, Коммунистической партии Советского Союза, и меня как руководителя Коммунистической партии, американский народ оказывает мне хороший, теплый прием. Это показывает, что народ понимает необходимость дружбы с Советским Союзом. Вот это и произвело на меня наиболее сильное впечатление. Можно не уважать наших политических взглядов, можно не соглашаться с ними, но, раз мы с вами живем на одной планете, надо научиться жить в мире друг с другом.

Завершая беседу, Хрущёв сказал:

– В конце концов мы не так страшны, как нас малюют. Мы не едим детей. Мы едим то же самое, что и вы – немножко мяса, немножко картошки…

Американские журналисты наперебой отмечали именно убедительность слов советского лидера и его убеждённость в собственной правоте:

– Это непостижимо! Ведь он любого может сделать коммунистом!

Несколько позднее, на пресс-конференции в Вашингтоне один американский журналист в величайшем смятении спрашивал Эйзенхауэра:

– Господин Президент, сейчас, когда миллионы американцев видят господина Хрущева по телевидению и отмечают явную убедительность и искренность, когда он говорит, а также временами и его дружелюбие, его личную теплоту, не думаете ли Вы, что у некоторых американцев может появиться идея о том, что он, вообще говоря, неплохой парень, и, возможно, незаметно их общее чувство оппозиции против всей идеи коммунизма может ослабеть и они могут стать психологически разоруженными?

Затем Первый секретарь посетил мемориал Авраама Линкольна, отметив его выдающуюся роль в истории Соединённых Штатов. Но главный идеологический бой этого дня Хрущёву пришлось выдержать в Конгрессе.

Конгрессмены долго не могли прийти к единому мнению, стоит ли им встречаться с лидером Советского Союза. Буквально за несколько часов до прилета Первого секретаря в США после многочасовых споров конгресс прервал свою работу. Купол Капитолия был в строительных лесах, окна и двери в фанерных заплатах – перед самым визитом Н. С. Хрущёва понадобился срочный ремонт здания. По этому поводу в газета «Вашингтон стар» с юмором отметила: «Конгресс в свое время потратил немало времени на борьбу с коммунистами действительными и мнимыми, но когда «коммунист номер один» прибыл в США, то конгресс в смятении разбежался.»

Хрущёв посетил конгресс США по приглашению председателя сенатской комиссии по иностранным делам сенатора Уильяма Фулбрайта. На встрече Никита Сергеевич отметил что Соединенные Штаты боролись за свою независимость в суровой борьбе против феодализма, и в этой борьбе рождался и укреплялся капитализм.

– Теперь рождается новая общественная система – социалистический строй… Вы не приемлете этот строй, но я уже сказал, что, когда вы хотите внука, а рождается внучка, то это от вас не зависит, – пошутил Никита Сергеевич.

– Мы успешно строим сейчас коммунизм, – продолжил Хрущёв. – Другие народы, вставшие на путь строительства социализма, своим опытом также подтвердили правильность теоретических прогнозов научного коммунизма. Мы считаем, что для нас коммунизм – это наилучший строй. Мы не просим вашего одобрения. Мы хотим одного: чтобы нам не мешали.

Обращаясь к сенаторам – членам комиссии по иностранным делам, Никита Сергеевич сказал прямо:

– Нравится вам ваш капиталистический строй, ну и живите, как вы живете, с богом! Нам же нравится социалистический строй, не мешайте же нам жить так, как мы хотим. Когда-то людей сжигали за то, что они утверждали, что Земля вертится. Но ведь теперь не найдется такого простака, который не поверил бы в это! Почему же вы не хотите допустить, что, быть может, ваши нынешние суждения о коммунизме являются ошибочными?

– Одни, даже стоя в свой смертный час у столба на вязанке хвороста, утверждали, что не Солнце совершает свои кругообороты вокруг Земли, а Земля вращается вокруг Солнца. Другие, бегая вокруг хвороста с факелом, настаивали на том, что Солнце подобным же манером обращается вокруг Земли. Так кто из них был прав, а кто ошибался?

– Возьмите вопрос о разоружении. Готовы ли вы сейчас ликвидировать военные базы на чужой территории и отвести войска в национальные границы? – в свою очередь перешёл в наступление Хрущёв.

Сенаторы замялись, никто не уполномочивал их отвечать на подобные вопросы.

Не получив ответа, Никита Сергеевич заявил:

– Мы к этому готовы!

– Вы утверждаете, что социалистический строй в таких странах, как Польша и Венгрия, где пока ещё находятся наши войска, держится только благодаря их присутствию там, – продолжал Первый секретарь. – Что же, хотите проверить себя? Имеете возможность посмотреть, как поляки будут устраивать свои дела при отсутствии чужих войск. Вы говорите, что правительство Германской Демократической Республики держится на наших штыках. Давайте договоримся об отводе ваших и наших войск в пределы национальных границ и посмотрим, что из этого выйдет. Вы согласны?

Сенаторы встретили его слова гробовым молчанием. Оно красноречиво говорило о том, что их застало врасплох предложение Никиты Сергеевича. Американские законодатели не могли его принять, это совершенно не входило в их расчёты. Но они и не хотели открыто его отвергнуть. В этом случае будут раскрыты далеко не миролюбивые замыслы стратегов, формирующих внешнеполитический курс США. А Хрущёв продолжал наседать:

– Давайте подпишем соглашение об отводе войск! Пусть солдаты вернутся домой! Как будут рады матери и невесты обнять их! Вы согласны?

И на этот раз он не получил внятного ответа.

– Вот видите, вы сами не решаетесь пойти на это, – сказал в заключение Никита Сергеевич. – Как же я могу сказать, какие будут достигнуты результаты в итоге моей поездки? Я не знаю, на какие шаги готовы пойти вы, а от сената в Соединенных Штатах зависит многое.

По окончании встречи Первый секретарь лично познакомился с несколькими сенаторами. Среди них был и сенатор от штата Массачуссетс Джон Кеннеди.

По пути к машине Первого секретаря провожали сенаторы Джонсон и Фулбрайт.

– Вступайте к нам в сенат, господин Хрущёв, – в шутку сказал Джонсон. – Вы были бы выдающимся сенатором.

– Нет, – ответил Никита Сергеевич, – пусть лучше каждый из нас останется в своем парламенте и ведет там борьбу за мир.

Выступление Первого секретаря ЦК КПСС в Конгрессе активно комментировали политики и местная пресса. Газета «Нью-Йорк таймс» отметила:

«Присутствовавшие сенаторы единодушно заявили, что г-н Хрущёв – исключительно способный человек, ловкий полемист, весьма умный и хорошо информированный деятель».

Сенатор Фулбрайт сказал, что «глава Советского правительства– талантливый человек и замечательный защитник того образа жизни, который существует в его стране». Лидер республиканцев в сенате Эверетт Дирксен заявил корреспонденту агентства Ассошиэйтед Пресс, что Хрущёв «наносит сильные удары и знает, какие ответы он должен дать, чтобы защитить свою точку зрения».

В конце этого насыщенного событиями дня состоялся ответный приём в честь президента США в советском посольстве. Никита Сергеевич коротко поделился впечатлениями о том, что ему довелось увидеть:

– Вместе со своими друзьями я провёл сегодня хороший день. Эксплуататоры вы, конечно, порядочные — эксплуатировали нас основательно, – сказал в шутку Первый секретарь, и, обращаясь к президенту, добавил:

– Когда Вы приедете в нашу страну, Вы почувствуете теплоту, которая будет выражена нашим народом.

Он помедлил несколько секунд, взглянул на сидящего невдалеке вице-президента Ричарда Никсона и продолжил:

– Но я хотел бы Вас просить, когда Вы будете чувствовать эту теплоту, не отделяйте народ от правительства, как некоторые стараются это делать. Это очень нехорошая грань, потому что в нашей стране — что думает и хочет народ, то выражает и делает правительство.

Это был камень в огород Никсона, который, по возвращении из СССР, усердно доказывал своим согражданам, что будучи в нашей стране, он будто бы ощущал какие-то расхождения между правительством и народом, что его по-разному встречали у нас народ и правительство.

Выражение лица Никсона ясно показывало, что он тоже понял, что имел в виду Первый секретарь ЦК.

Президент Эйзенхауэр выступил с ответным словом: