Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)

Текст добавлен: 18 апреля 2017, 16:30

Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)"

Автор книги: Симонов Сергей

Жанр:

Альтернативная история

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 74 страниц)

Королёв поступил проще: чтобы сократить работу врачам, взял список 1-го отряда из присланных документов, перечитал его, подумал как следует, и вычеркнул нескольких кандидатов.

Первым он забраковал Анатолия Карташова – у него в «той истории» обнаружились точечные кровоизлияния после тестов на центрифуге. По воспоминаниям Ады Равгатовны Котовской: «В результате воздействия поперечно-направленных перегрузок задняя поверхность его туловища и ног представляла собой сплошное огромное кровоизлияние – синяк с признаками отека. Следует сказать, что такой случай был единственным на протяжении всей моей многолетней практической работы.» (источник – http://www.bogorodsk-noginsk.ru/lyudi/Kotovskaya.html) Вероятно, это была индивидуальная особенность организма – ни у кого из остальных кандидатов на той же 8-кратной перегрузке ничего подобного не наблюдалось.

Вторым Королёв вычеркнул Валентина Варламова.

– Невезучий он, – пояснил Сергей Павлович в ответ на удивлённый взгляд Мстислава Всеволодовича. – Ты знаешь, как он «там» умер? Клеил обои и ударился виском о кровать! Не хватало нам, чтобы он на посадке обо что-нибудь ударился.

Затем забраковал Марса Рафикова:

– Недисциплинован, – коротко сказал Королёв. – «Там» его отчислили за «самоволку», да ещё бил жену...

Фамилию Заикина Сергей Павлович подчеркнул и дописал рядом: «Полёт до 1969 г»

– В 69-м у него язву нашли. Так и не слетал. А деньги и время на подготовку потрачены. Если слетает раньше, может, и язвы не будет.

Также, по рекомендации Серова, ещё на этапе «мандатной комиссии» забраковали Григория Нелюбова, хотя по всем показателям он имел отличные шансы попасть в отряд космонавтов. Серов, посоветовавшись с Королёвым, обратил внимание Главного Конструктора на сложный характер Нелюбова.

– Вы, Сергей Палыч, его историю в ИАЦ читали? – прямо спросил Иван Александрович.

– Читал, конечно, – подтвердил Королёв.

– Ну, и как вам? Три дурака попались патрулю в пивной, нахамили, а этот красавец потом ещё и извиниться отказался. Мало того, что самого его из отряда выперли, так ещё и двоих товарищей с собой потащил. Подумайте сами: нужен нам такой космонавт? Ведь ему после полёта быть лицом страны, представителем советского народа! Возьмите лучше вместо него кого-нибудь постарше, да поопытнее.

Председатель КГБ был достаточно весомой фигурой и сам по себе, тем более, что среди «посвящённых» он фактически был вторым лицом после самого Хрущёва. Королёву пришлось прислушаться к его мнению.

Фамилии Аникеева и Филатьева Главный конструктор обвёл и поставил рядом жирный знак вопроса.

– Сергей Палыч, ты этак всех кандидатов повычёркиваешь, – урезонил его Келдыш. – Кого запускать-то будем?

– А ты, Мстислав Всеволодович, сам подумай: эти добры молодцы вместе с Нелюбовым выпили пива и попались в нетрезвом виде патрулю, – ответил Королёв. – О чём это говорит?

– Раздолбаи, – пожал плечами Келдыш. – Ну, скажи Каманину – он ведь будет отрядом командовать? Скажи ему, чтобы держал их в ежовых рукавицах.

– Дело не в том, что раздолбаи, а в том, что не умеют просчитывать результаты своих действий! И нарушают одиннадцатую заповедь: «Не попадайся», – строго ответил Сергей Павлович. – А в космосе это может стоить жизни. Насчёт ежовых рукавиц – это правильно. Надо кого-то подобрать на замену Варламова, Рафикова и Карташова.

– Так давай возьмём кого-нибудь постарше, из тех, что прошли во второй набор, и летали? – предложил Мстислав Всеволодович. – Ты и так очень сильно задрал планку по возрасту, – он углубился в изучение списка космонавтов второго набора. – Смотри, вот: Артюхин, 1930-го года рождения, а полетел в 74-м, в 44 года! Добровольский, 28-года – летал в 71-м. Береговой! Летал в 68-м, в 47 лет! Губарев, 31-го года, ему сейчас 28. Дёмин, 26-го года, а полетел в 74-м.

– Дай-ка посмотреть... – Королёв потянулся за списком. – Угу... Губарева возьмём. Береговой... У него, вроде, какой-то конфликт был с Гагариным...

– С Юрой? – не поверил Келдыш. – Не может быть, он же добрый парень, бесконфликтный...

– Берегового зачислили дополнительно, а он в войну служил с Каманиным, – пояснил Королёв. – Пошли слухи, что Каманин «протащил своего».

– Ну вот, а если взять его прямо сейчас, до назначения Каманина, то никаких слухов не будет, – подсказал Мстислав Всеволодович.

– Дело говоришь... Георгий Тимофеич – лётчик испытатель со стажем, к тому же мужик, как говорят, на редкость въедливый, от него большая польза может получиться, – согласился Главный конструктор. – Пошлю к нему Яздовского, пусть поговорит.

– Раз он – испытатель, назначь его внутри отряда инструктором-методистом, – посоветовал Келдыш. – И Комарова ему в помощь, вторым инструктором. Остальные ведь из строевых частей, а заниматься им придётся, по сути, испытательской работой. Опыта такого у них нет, вот Береговой с Комаровым и научат.

– Тоже верно! – Сергей Павлович с уважением взглянул на собеседника и сделал пометку в блокноте.

– Заодно и Каманину будет проще с этими ребятами справляться, если в отряде его давний сослуживец будет, – продолжал Мстислав Всеволодович.

– Да ладно! – усмехнулся Главный конструктор. – Николай Петрович кому хочешь все мягкие части тела оторвёт и съесть заставит! Сам управится.

– Да? Ну, ладно. А что там с международным набором космонавтов?

– Да пока медленно... – Королёв порылся в своих бумагах. – Пока что кандидатов представили только китайцы и ГДР, в ближайшее время ждём югославов и индусов... где-то у меня тут список был... А, вот! Китайцы: Чжао Баотун и Чунг Цзун. Немцы: Зигмунд Йен и Рольф Бергер. (АИ, частично, т. к. Зигмунд Йен был первым немецким космонавтом в реальной истории и подходит по возрасту. Остальные кандидаты, кроме Чунг Цзуна – также реально существовавшие лётчики)

– На первый международный полёт экипаж подготовить успеем, а там, глядишь, и остальные подтянутся. А что с Бондаренко делать будем?

– Ну... – Королёв задумался. – Неаккуратный он. В барокамере с кислородом бросил вату со спиртом на разогретую электроплитку. Сгорел заживо.

– По-моему, его просто плохо проинструктировали об опасности атмосферы чистого кислорода, – заметил Келдыш. – И кстати, стоит ли в кислородной атмосфере включать электроплитку с открытой спиралью?

– Его вина тут минимальная, хотя, конечно, должен был сам думать, своей головой. Досадная случайность. Надо ребят проинструктировать дополнительно, по соблюдению мер безопасности. Вроде как товарищ Серов с той девушкой-певицей организовал. Бондаренко к тренировкам допустим, но приглядывать за ним надо, – решил Королёв. – Меня ещё, честно говоря, Титов беспокоит. Подготовка отличная, но слишком импульсивный, может сорваться и совсем голову потерять. Без тормозов.

– Так и назначь его командиром международного экипажа, как Никита Сергеич предложил. Когда почувствует ответственность за подчинённых – остепенится, – посоветовал Келдыш. – А уж если нет – найдём, кем заменить. Есть люди постарше и более ответственные, тот же Береговой, Комаров, Беляев, Попович...

– Пожалуй, – согласился Главный конструктор. – Вроде всех утрясли?

– Ещё один остался, заменить Рафикова, если ты не передумал.

– Не передумал. Будем заменять, – твёрдо решил Королёв. – Но кем? Всех, кто в первом отряде прошёл по медпоказаниям, перебрали, а из состава второго дёргать больше не хочу, так там вовсе людей не останется. Давай посмотрим по тем, кого медики по возрасту забраковали, что ли?

– Можно ещё посмотреть тех, кого чекисты вычеркнули, – предложил Мстислав Всеволодович. – Понятно, что с оглядкой на причины, но, может, они перестраховались?

Он порылся в списках, проглядывая один за другим, и откладывая в сторону.

– Вот, например. Насколько я понимаю, парень хорошо подготовлен, здоровье отличное, налёт на истребителе побольше, чем у того же Гагарина, командованием части характеризуется сугубо положительно, имеет значок «Отличный лётчик», родственников за границей нет, отец – сапожник, мать – повариха...

– За что ж его, такого положительного, забраковали? – поинтересовался Сергей Павлович.

– Да, похоже, за национальность...

– Как так? – удивился Главный конструктор. – Ну-ка, дай посмотреть... Гм... Зиновий Яковлевич Финштейн, старший лейтенант, летает на МиГ-19. По рекомендации лётчика-испытателя М.Л. Галлая дал согласие на прохождение предварительного отбора в отряд космонавтов. Забракован мандатной комиссией. (АИ) М-да... «Спутник мчится по орбите, с перигея в апогей...» Понятно, почему его чекисты забраковали...

– Дурость это, по-моему, – твёрдо заявил Келдыш. – Делать атомные бомбы, ракеты и космические корабли им, значит, можно, а летать на них – нельзя? Что, Борис (Черток), или там, Семён (Косберг), плохо работают?

– Да что ты меня-то уговариваешь, ты это поди в ЦК докажи! – ответил Сергей Павлович.

– За Никитой Сергеичем я ничего такого не замечал. Думаю, если подать вопрос правильно, то решение будет положительным, – сказал Мстислав Всеволодович. – Его, кажется, Галлай рекомендовал? Давай ещё его спросим?

Марк Лазаревич Галлай, также участвовавший чуть позднее в подготовке космонавтов первого отряда, услышав фамилию Финштейн, просиял и только показал большой палец.

– А поподробнее? – попросил Королёв.

– Зяма Финштейн? Отличный парень! Одессит, душа компании. Мы с ним не родственники, но знаю его отца ещё до войны, и его самого знаю, – ответил Галлай. – В детстве болел часто, потом занялся спортом, лет в 12, по сути, сделал себя сам. Закончил 10 классов, в институт поступать хотел, но передумал, поступил в лётное училище. Летает на уровне испытателя, я его сначала в ЛИИ рекомендовать хотел, а тут как раз набор в отряд космонавтов, вот я ему и посоветовал... Никак не думал, что его чекисты срежут.

Королёв с сомнением посмотрел на Келдыша:

– Что скажешь, Главный теоретик?

– Пусть Карпов ему пошлёт вызов, – предложил Мстислав Всеволодович. – Если пройдёт медкомиссию, Хрущёва я беру на себя. Если Никита Сергеич поддержит, Серов возражения снимет, тогда и ЦК палки в колёса ставить не будет.

– Да, ещё, вы, Сергей Палыч, уж очень жёсткие ограничения по возрасту установили, – посетовал Галлай. – Если бы не возрастная планка в 30 лет, можно было бы из испытателей очень опытных лётчиков набрать. А так... Опытный испытатель моложе 30 лет – крайне редкий случай!

– Молодых в первый отряд решили брать из-за того, что корабль ещё сырой. Могут быть самые разные ситуации, в том числе не исключены достаточно серьёзные травмы. У молодого организма больше шансов потом восстановиться, как врачи говорят. А кого бы из испытателей вы посоветовали, Марк Лазаревич? – поинтересовался Королёв.

– Таки себя, любимого, конечно! – засмеялся Галлай.

– Гм... Ваш опыт нам при подготовке космонавтов больше пригодится, – усмехнулся Сергей Павлович.

– Шучу, конечно, я, всё-таки, 1914-го года, – вздохнул Марк Лазаревич. – Но если серьёзно, то вот вам хорошие кандидаты: Георгий Мосолов, Эдуард Елян, Валентин Мухин – эти все 1926 года рождения, Владимир Ильюшин, Григорий Горовой, Леонид Петерин – 1927 года, Михаил Козлов, Пётр Остапенко – оба 1928 года, Юрий Шевяков, Юрий Сухов, Александр Бежевец – 1929 года. Есть даже один испытатель моложе 30 лет – Александр Федотов, 1932 года рождения.

– Думаю, с учётом ценного опыта испытателей, для них возрастные рамки можно будет расширить, – решил Королёв.

– Мы тут уже думаем взять в отряд Георгия Берегового, – вставил Келдыш.

– Георгий Тимофеевич – товарищ компетентный и очень принципиальный, рекомендую его взять, он вам будет очень полезен при доводке корабля, – согласился Галлай. – Хотя, конечно, он 21-го года... Кстати! Если уж вы Берегового почти в 40 лет берёте, вот вам ещё один замечательный кандидат, из испытателей. Он, правда, на полгода постарше Георгия Тимофеича, но полгода – это не разница.

– И кто же? – заинтересовался Королёв.

– Амет-Хан Султан! Вот уж кто ценнейший для вас опыт имеет! Он же испытывал дозаправку в воздухе ещё в 49-м, а потом – отцепку крылатой ракеты КС-1 от носителя, тогда ещё в пилотируемом варианте, – напомнил Галлай. – Это – ближе всего к тематике стыковки.

– Амет-Хан? Стыковка? – Королёв с Келдышем переглянулись. – А что?

– Почему бы и нет? – кивнул Келдыш. – Если пройдёт по здоровью, то я бы рекомендовал его взять.

– Остальных испытателей тоже стоит держать на примете, – решил Сергей Павлович. – Учитывая, что Никита Сергеич требует более интенсивную программу полётов, нам может понадобиться больше космонавтов, чем мы первоначально планировали. Ну, и Амет-Хана, думаю, в отряд возьмём.

11 января 1960 года приказом Главнокомандующего ВВС К. А. Вершинина была организована специальная войсковая часть (В/Ч) № 26266, задачей которой была подготовка космонавтов. В феврале эта часть была преобразована в Центр подготовки космонавтов ВВС.

По окончании отбора, 24 февраля 1960 года полковник Карпов был назначен начальником Центра подготовки космонавтов. С 20 марта 1960 г первые 13 будущих космонавтов приступили к занятиям на столичном Центральном аэродроме им. Фрунзе. В течение апреля группа №1 ВВС была окончательно укомплектована и доведена до списочного состава 20 человек.

Вместе с ними проходила подготовку и группа №2, состоявшая из кандидатов, отобранных в социалистических странах и странах ВЭС. Первоначально к занятиям приступили только немецкие и китайские космонавты, затем к ним присоединились индийцы, югославы, чехи и индонезийцы. (АИ)

Первый полет планировался на декабрь 1960 года. 11 октября с грифом «Сов. секретно. Особой важности» вышло постановление ЦК и Совмина, в котором говорилось: «Считать задачей особого значения подготовку и запуск космического корабля с человеком на борту в декабре 1960 года».

Хрущёв предложил установить два различных срока готовности – апрель 1961-го, как основной, и декабрь 1960-го, как аварийный, если вдруг станет известно, что американцы ускорили свою подготовку и могут вырваться вперёд. Зная, как трудно шла у них отработка капсулы «Меркурий», ни Королёв, ни Келдыш, ни сам Хрущёв в возможность ускорения американской программы не верили. Но на всякий случай решили подстраховаться.

Старший лейтенант Финштейн вернулся домой неожиданно, в середине ясного, морозного январского дня. Его мать, Сара Львовна, работала поварихой в детском саду, два дня через два, и в этот день была дома. Она удивлённо выглянула из кухни.

– Зяма, сыночка, ты сегодня щто так рано? Полёты отменили? Погода вроде ясная?

– Нет, мама, всё в порядке! Где мой «тревожный чемодан»? Мне вызов пришёл, из Москвы! Поезд сегодня через три часа!

Сара Львовна только ахнула от неожиданности и без сил опустилась на табуретку:

– Зямочка, да как же это... Таки куда же ты от мамы? Ох, говорила же я: выбрось из головы свои самолёты, играй на скрипочке!

– Да не волнуйтесь вы так, мама! – Зиновий сосредоточенно проверял содержимое чемодана, пролистал пакет с документами. – Я уже давно не ребёнок! Я летаю быстрее звука, мама! Я – военный лётчик! А теперь я буду летать ещё выше!

– Сыночка, для мамы ты всегда останешься ребёнком! И маме таки плевать, чем заморочил твою бедную голову дядя Марк! – Сара Львовна почувствовала себя лучше, и в ней проснулась жажда кипучей деятельности. – Зямочка, погоди минутку, таки сейчас я тебе поесть соберу в дорогу...

– Ну что вы, мама, я себе в буфете на вокзале что-нибудь куплю, – Зиновий застегнул чемодан, проверяя, нормально ли закрывается крышка.

– Какой буфет, Зиновий? Ты таки хочешь, щтобы мама умерла от беспокойства, щто её ребёнок едет до самой Москвы совсем голодный?

Сара Львовна выплыла из кухни, держа в руках тщательно завёрнутый в пергамент и целлофан свёрток. От него даже сквозь несколько слоёв целлофана исходил божественный аромат чеснока и жареной курицы.

– Вот, я тебе курочку с собой положу, я на обед приготовила, – Сара Львовна решительно уложила свёрток в чемодан. – Ничего, приготовлю другую... Вот тут у мине ещё пирожки, и колбаска, и сахар к чаю...

Разумеется, в чемодан продукты не поместились, Зиновию пришлось взять целую сумку еды, иначе мама категорически отказывалась его отпускать.

– Спасибо, мама! Я побежал! Таки никому ничего говорите, мама, это всё – один большой секрет! – Зиновий поцеловал маму на прощание и побежал вниз по лестнице.

– Сыночка, Зямочка, таки береги себя, летай пониже! – крикнула ему вслед Сара Львовна.

Едва за сыном закрылась дверь, как Сара Львовна бросилась к телефону и начала звонить сестре. Её сестра Роза Львовна была женщина образованная, закончила педагогический институт и работала в школе, учителем физики. Сара Львовна советовалась с ней по каждому важному поводу.

– Розочка, это ты?! Розочка, если ты стоишь, то ты таки сядь, а то сейчас упадёшь! Моего Зямочку вызвали в Москву!

– Та щто ты такое говоришь? И зачем?

– Ой, таки я не знаю, Зямочка о работе совсем ничего не говорит. Сказал только, что это – один большой секрет, и щто таки будет теперь летать ещё выше. Да куда уж ищо-то выше, Розочка? И предупредил, щтобы я никому ничего не говорила...

– Ой, Сарочка... – сердце у Розы Львовны ёкнуло от внезапной догадки. – Говоришь, ещё выше? Он же у тебя лётчик! А выше атмосферы – только космос... Сарочка, неужели наш Зямочка будет космонавтом?

– Ой! Розочка, ты мине таки убила! Нет, ну щто мине теперь делать? Розочка, ты только никому ничего не говори, это всё совсем большой секрет! А космонавт – это кто?

– Ну щто ты, Сарочка, успокойся, всё будет хорошо! Зямочка прекрасный мальчик, умный, ловкий, сильный, у него всё получится. А про космонавта я таки тебе потом расскажу, это не телефонный разговор...

Сёстры ещё немного поговорили, буквально часа полтора, не больше. Наконец, Роза, отделавшись от Сары, положила трубку, и тут же сняла её снова:

– Алло! Циля? Циля, таки если ты стоишь, то садись, иначе упадёшь, я тебе сейчас такое расскажу! Только ты никому ничего не говори, это кругом секрет! Циля, ты таки сидишь? Тогда слушай: наш Зямочка будет космонавтом!

1960 Группа ВВС № 1. (АИ)

АМЕТ-ХАН СУЛТАН *

АНИКЕЕВ Иван Николаевич

БЕЛЯЕВ Павел Иванович

БЕРЕГОВОЙ Георгий Тимофеевич *

БОНДАРЕНКО Валентин Васильевич

БЫКОВСКИЙ Валерий Федорович

ВОЛЫНОВ Борис Валентинович

ГАГАРИН Юрий Алексеевич

ГОРБАТКО Виктор Васильевич

ГУБАРЕВ Алексей Александрович *

ЗАИКИН Дмитрий Алексеевич