Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)"

Автор книги: Симонов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 74 страниц)

Во второй половине дня 24 сентября Хрущёв и Эйзенхауэр отправились на переговоры в Кэмп-Дэвид. Они летели на президентском вертолёте S-58. Вертолёт поднялся и пошёл к Апаллачским горам. Он приземлился на небольшой лесной лужайке. Комфортабельные виллы загородной резиденции президента скрывались под кронами деревьев ухоженного парка. Виллы имели собственные названия, они были названы по породам деревьев. На период переговоров Эйзенхауэр, Хрущёв, Гертер и Громыко разместились на небольшой вилле под названием «Осина», расположенной возле пруда. На вилле было всего 4 спальни, столовая и большой зал с зеркальными окнами во всю стену. Окна выходили на обширную зелёную поляну, где президент обычно играл в гольф.

В первый вечер Хрущёв и Эйзенхауэр провели предварительный обмен мнениями по вопросам, которые представляли интерес для обеих сторон. Вместе с ними в беседе участвовали Гертер и Громыко. Президент и Первый секретарь ЦК вместе с министром иностранных дел и госсекретарём обсудили широкий круг вопросов, касающихся двусторонних отношений.

– Мы обсудили ваши предложения, господин Первый секретарь, – сказал Эйзенхауэр. – Скажу прямо, ваши предложения по разоружению застали нас врасплох. Осуществить такое всеобъемлющее сокращение вооружений в сколько-нибудь короткие сроки нереально. Одна только утилизация военного флота, договорись мы о подобном сокращении, заняла бы несколько лет. Да и быстро перестроить экономику не получится.

– Я это понимаю и учитываю, – ответил Хрущёв. – Потому и предложил поэтапный вариант сокращения.

– Нас прежде всего беспокоит вопрос контроля над вооружениями, – вставил Гертер.

– Будет разоружение – будет и контроль, – ответил Громыко.

– Верно. Контроль без разоружения – это обычная разведка, где, что и сколько у противника находится, – добавил Хрущёв. – Мы с вами, господин президент, договорились по «Открытому небу», хоть это было и непросто.

– Однако же наши самолёты вы продолжаете сбивать, – заметил Гертер.

– Самолёты, участвующие в программе «Открытое небо», летают по согласованным маршрутам беспрепятственно, – возразил Хрущёв. – А те самолёты-шпионы, что нарушают наши границы, мы сбивали, сбиваем, и будем сбивать! Ибо нех..й! Не лезьте, куда не приглашали!

Президент усмехнулся и примирительно поднял руку.

– Мы понимаем вашу позицию в этом вопросе, господин Первый секретарь. Но поймите и вы нашу. У вас, как вы заявили, на боевом дежурстве несколько сотен баллистических ракет, способных испепелить всю густонаселённую часть Соединённых Штатов. Нас не может не беспокоить такое положение дел.

– А у вас более тысячи стратегических бомбардировщиков, – парировал Хрущёв. – И носители ядерного оружия на авианосцах. Нас это тоже не может не беспокоить. Наши ракеты появились позже ваших бомбардировщиков, наше ядерное оружие разработано также позднее на 4 года. Это – вынужденный ответ на угрозу американской ядерной агрессии.

– Признайтесь честно, – Первый секретарь пошёл в наступление. – Вашему президенту Трумэну, когда он получил ядерное оружие, пригрезилось, что ему в руки упала власть над миром. Не мы начали вторую мировую войну. Не мы сбросили атомные бомбы на Японию. Но мы эту войну закончили. В Берлине. И если Америка попытается начать следующую войну, уже атомную, мы снова будем вынуждены закончить её. Уже в Вашингтоне. Но мы не хотим такого развития событий. Мы мирные люди, и хотим жить в мире со всеми.

Президент и госсекретарь переглянулись.

– Наши ядерные силы предназначены для защиты наших европейских союзников, – начал Гертер.

Хрущёв, не давая ему развить мысль, ответил:

– Да не нужны нам ваши европейские союзники. На кой чёрт нам эта нищая Европа, если за нами вся Азия! Мы даже вторгаться в Европу не станем. У нас достаточно ядерного оружия, чтобы остановить вторжение НАТО из Европы. Вы это знаете, и страны НАТО это знают. Но, если мы с вами будем и дальше обмениваться претензиями, разговора по существу у нас не получится. Давайте отставим в сторону атомные игрушки и поговорим спокойно и по делу.

Эйзенхауэр улыбнулся:

– Вы – разумный человек, господин Хрущёв. Давайте продолжим спокойно и без взаимных обвинений.

– Итак, – сказал Никита Сергеевич. – Мы согласны на взаимный контроль, после начала процесса сокращения вооружений. Чтобы сдвинуть весь этот процесс с мёртвой точки, мы с вами могли бы начать переговоры и согласовать технические и процедурные вопросы контроля, чтобы на момент начала сокращения вооружений, если мы всё же договоримся, у нас был работоспособный механизм этого самого контроля. Согласны?

– Звучит разумно, – ответил Гертер.

– Пожалуй, – согласился Айк.

– Если нам удастся договориться о контроле, мы сумеем договориться и по остальным вопросам, – сказал Хрущёв.

– Что касается ваших предложений о полном разоружении, господин Хрущёв, то тут представители корпораций выступили категорически против, – продолжил Эйзенхауэр. – Они работают по военным заказам и не хотят их терять. Они заявили, что это утопический и невыполнимый план, и если мы попробуем его реализовать, то экономика рухнет, миллионы рабочих будут выброшены на улицу, и мы получим социальный взрыв.

– Кроме того, ваши предложения слишком радикальны, – добавил Гертер. – Мы ещё не знаем, можем ли мы вам доверять, а вы предлагаете остаться совершенно без всяких средств защиты.

– Мы вам тоже до конца доверять не можем, – заметил Никита Сергеевич. – Поэтому ваши опасения нам понятны. Что до изменений в экономике – высказывались такие мнения и у нас. Специалисты, создающие вооружение, обычно имеют уникальный опыт, и переводить их всех на производство гражданских товаров – это всё равно, что микроскопом гвозди заколачивать. Мы с вами могли бы в качестве компенсации для этих специалистов направить часть высвободившихся из военного производства средств на программу освоения космоса. Более того, мы могли бы сделать эту программу совместной. Заодно такое сотрудничество показало бы, можем мы доверять друг другу или нет.

– Совместная космическая программа? – удивился Гертер.

– Мы с Первым секретарём обсуждали несколько отдельных проектов, – ответил Эйзенхауэр. – Но совместная космическая программа в целом – это новое предложение. Оно, как минимум, заслуживает изучения. Проблема лишь в том, что в космических программах используется слишком много военных технологий. Военные будут категорически против тесного сотрудничества. Хотя, наше агентство по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA) и ваш Главкосмос — организации гражданские, и могли бы сотрудничать, для начала хотя бы по отдельным вопросам.

– Вы хотите простые меры по укреплению взаимного доверия, не затрагивающие интересы корпораций? – улыбнулся Хрущёв. – Андрей Андреич, вы карту Европы захватили?

– Конечно, – Громыко достал из своей папки карту и расстелил на столе.

– Смотрите. Вот Федеративная Республика Германия, вот ГДР, вот Чехословакия. Граница между ними – это линия соприкосновения НАТО и Варшавского договора, – Хрущёв показывал карандашом по карте. – В случае возникновения конфликта, 90% вероятности, что он возникнет на немецкой земле.

– Вот потому мы и хотим решить германский вопрос, – сказал Гертер.

– Ваше решение германского вопроса — это аншлюс ГДР и её поглощение Западной Германией, – ответил Громыко. – Для ГДР и для нас этот вариант неприемлем.

– Да. Нам проще и безопаснее зафиксировать сегодняшнюю ситуацию на следующие сто лет, чем рисковать приближением границ НАТО к западной границе Польши, – подтвердил Хрущёв. – Я предлагаю другое.

– Что именно?

– Поэтапно выводить из Западной Германии войска США, Англии и Франции, а из и Восточной Германии и Чехословакии – войска Советского Союза, – предложил Хрущёв. – Выводить понемногу, по одной дивизии в год, начиная с танковых и авиационных частей, потому что без танков и авиации наступление в современной войне невозможно. Контроль за процессом вывода войск сначала организуем в рамках договора по «Открытому небу», а дальше, когда будет согласован регламент наземного контроля, можно будет задействовать и наземных наблюдателей.

– В этом случае интересы корпораций не страдают, а напряжённость в Европе постепенно снизится, вместе со снижением численности войск до уровня национальных армий, – добавил Громыко. – Соответственно, необходимо договориться о том, чтобы численность армии ФРГ равнялась численности армий ГДР и Чехословакии.

– Я исхожу из того, – пояснил Никита Сергеевич, – что основная опасность внезапного развязывания войны – это случайный пограничный инцидент с участием обычного вооружения. Для применения ядерного оружия всё-таки нужна санкция высшего командования, а начать пограничную перестрелку может любой сержант. Соответственно, предлагаю начать с сокращения войск и обычных вооружений в Европе, а ядерное оружие на этом этапе будет служить гарантом мира.

Президент и госсекретарь снова переглянулись.

– Вот это уже более реальное предложение, сэр, – заметил Гертер. – Конечно, его ещё надо обсудить в Объединённом комитете начальников штабов, но в целом...

– Мне нравится, – кивнул Эйзенхауэр. – Разумеется, с военными обсудим, они, конечно, будут против, но, надеюсь, мне удастся их убедить. О сроках пока не говорим, важно добиться их принципиального согласия.

– И ещё, – продолжил Хрущёв. – У нас с вами между Москвой и Вашингтоном проложена линия прямой связи (АИ, см. гл. 01-32), и она нас уже не раз выручала. Можно сказать, у нас уже сложилась добрая традиция: прежде чем хвататься за оружие, сначала посоветоваться друг с другом.

– Верно, – подтвердил президент.

– Мне очень нравится подход командования вашего 6-го флота на Средиземном море, – сказал Никита Сергеевич. – Приходят ваши корабли в нашу зону ответственности, обязательно предупреждают: «Мы на такой-то срок, с таким-то составом, с такими-то учебными задачами». Если авианосец поднимает самолёты – сначала обязательно нас предупреждают. (Реальная история, бывало неоднократно, например, в случае израильской атаки на разведывательное судно USS «Liberty» 8 июня 1967 http://cyclowiki.org/wiki/Атака_на_USS_Liberty американский адмирал сначала предупредил советскую 5-ю эскадру, а уже потом поднял самолёты)

– Так если рядом ваши крейсеры и линкоры с ядерными снарядами идут, что ж нам остаётся, кроме как предупреждать заранее, – усмехнулся Айк. – А то ведь долбанёте, и всё.

– Правильно делаете. А вот англичане не только не предупреждают, так ещё бывает, их сигнальщики и жопу голую с мостика показывают, – сказал Хрущёв. – Вот прострелит им кто-нибудь левое полужопие, чисто с досады, а ведь из-за этого война может начаться. Ну, не глупость ли? Давайте договоримся, чтобы наши с вами региональные командующие, не только СССР и США, но и других стран НАТО и ОВД, обязательно предупреждали друг друга о своих действиях. Это поможет уменьшить вероятность возникновения вооружённых инцидентов.

– Это надо обсуждать на уровне глав правительств стран НАТО и стран ОВД, – ответил президент. – Идея разумная, но организовать это, вот так, сразу, может оказаться непросто.

По окончании беседы Эйзенхауэр пригласил Хрущёва и небольшую группу его советников поужинать с ним и его ближайшими сотрудниками. Обед был накрыт в небольшой уютной столовой. Беседа продолжалась под аккомпанемент мелодичной музыки – за тонкой деревянной ширмой, отделяющей столовую от гостиной, играли четыре или пять человек из инструментального ансамбля морской пехоты. Они исполняли американские песни, потом вдруг из-за ширмы послышалась очень знакомая мелодия. «Подмосковные вечера»… Президент, как радушный хозяин, весело улыбнулся: он приготовил гостю приятный сюрприз.

После обеда президент предложил посмотреть короткометражный документальный фильм о плавании атомной подводной лодки «Наутилус» к Северному полюсу. Хрущёв с удовольствием согласился. Члены советской делегации с интересом наблюдали за обстоятельствами похода.

Утром следующего дня начались обстоятельные собеседования, продолжавшиеся с небольшим перерывом вплоть до обеда. Вновь обсуждали вопросы двусторонних отношений, предложения по разоружению, вернулись к германскому вопросу, но особого продвижения по нему не было – слишком уж различными были позиции сторон.

В 10 часов 45 минут утра президент и Первый секретарь вышли на прогулку по парку, в сопровождении только своих переводчиков. Они гуляли по красивым каменистым тропам, в лесистых холмах, где располагалась резиденция Кэмп-Дэвид.

Затем в зале отдыха обслуживающего персонала лагеря, где недавно оборудовали площадку для игры в кегли, Никита Сергеевич и Дуайт Эйзенхауэр наблюдали за игрой, не прекращая свою беседу. После игры они продолжили прогулку пройдя примерно полторы мили, после чего возвратились на виллу.

Здесь президент и Первый секретарь минут на десять расстались для совещаний со своими министрами иностранных дел. Посовещавшись, они встретились в солнечном зале с зеркальными окнами, выходящими на лужайку для игры в гольф, и снова уселись за небольшим столиком, накрытым зеленым сукном. С ними остались одни переводчики.

– Помнится, вы предлагали «есть слона холодной войны по кусочкам». Я обсудил с доктором Дрейденом ваши предложения по сотрудничеству в космосе, – сказал Эйзенхауэр. – Не скрою, доктор Дрейден и персонал NASA были приятно удивлены. Наши военные тоже заинтересовались совместным использованием навигационных систем LORAN и «Чайка». Они предложили даже больше. У вас весной была развёрнута спутниковая система навигации, так?

– Верно, – кивнул Хрущёв.

– Наши специалисты заканчивают работу над очень похожей системой. Почему бы нам не унифицировать рабочие частоты, чтобы потребители могли бы использовать обе системы – нашу и вашу? – предложил Эйзенхауэр. – Это повысит надёжность обеих систем. Спутники и у нас и у вас пока что не очень надёжные и быстро выходят из строя. А тут вместо 7 спутников на орбите будет 14.

– Почему нет? Я передам ваше предложение нашим специалистам, они его проанализируют, и, полагаю, мы придём к соглашению, – ответил Хрущёв.

– Очень хорошо, – улыбнулся президент. – Ваше предложение по созданию спутниковой спасательной системы и радиомаяков очень понравилось специалистам NASA, они хотели бы обсудить его с вашими специалистами подробнее. Сами понимаете, прежде, чем будет заключено межгосударственное соглашение, нужно предварительно согласовать множество технических вопросов – те же диапазоны частот, количество аппаратов, орбиты...

– Понятное дело, – кивнул Никита Сергеевич. – Я передам ваше принципиальное согласие руководству Главкосмоса, сначала согласуем процедурные вопросы по дипломатическим каналам, а дальше пусть специалисты работают между собой.

– Согласен, – подтвердил президент. – И, наконец, совместная разработка стыковочного узла. Доктор Дрейден сначала даже не поверил, потом пришёл в восторг. Он полон энтузиазма и хотел бы организовать работу с вашими специалистами в этом направлении, хотя и понимает, что полноценное сотрудничество в этом вопросе может начаться только после начала полётов людей в космос.

– Почему же? Саму железяку можно уже сейчас начинать разрабатывать, – предложил Хрущёв. – Наоборот, чем раньше она будет готова, тем проще потом разработчикам подгонять космические аппараты под уже готовый стандарт стыковочного узла.

– Да, это понятно, – ответил Айк. – Доктор Дрейден предложил пойти даже дальше. Он предлагает после первого этапа, когда наши и ваши астронавты уже побывают в космическом пространстве, провести совместный полёт советского и американского кораблей.

Хрущёв понял, о чём говорил президент. Совместный полёт «Союз-Аполлон» состоялся в «той истории» в 1975 году, программа началась в 1972. Если звёзды встанут удачно, лет на 10 раньше могут совместно полететь «Север» и «Джемини». Вот только конструкцию «Джемини» придётся изрядно поменять, чтобы переход из корабля в корабль можно было осуществлять через люк в стыковочном узле, а не через открытый космос.

– Это был бы очень интересный опыт, – согласился Никита Сергеевич. – Сейчас говорить об этом ещё рано, но я передам предложение доктора Дрейдена нашему академику Королёву.

– Буду вам весьма признателен, – улыбнулся президент.

От конкретных предложений по сотрудничеству в космосе Первый секретарь и президент перешли к более общим вопросам. Периодически президент Эйзенхауэр вставал из-за стола и выходил, чтобы посоветоваться со своими помощниками. Затем он возвращался, и беседа возобновлялась. Время пролетело незаметно. Обед пришлось отложить на некоторое время: Президент и его гость не хотели прерывать разговор.

За обедом Хрущёв угостил Эйзенхауэра шоколадными конфетами, которые ему подарил в Вашингтоне Ван Клиберн. Американский пианист попросил Никиту Сергеевича захватить эти конфеты с собой в Кэмп-Дэвид и попробовать их вместе с Президентом Эйзенхауэром. Президент и Первый секретарь с удовольствием отведали конфеты.

После обеда президент прилёг отдохнуть, а Хрущёв снова отправился гулять по парку, наслаждаясь по-летнему тёплым днём.

В пятом часу Эйзенхауэр вышел из виллы и присоединился к Хрущёву. Президент познакомил Первого секретаря со своим сыном Джоном. Это был высокий статный офицер.

– Не съездить ли нам на мою ферму? – предложил президент Никите Сергеевичу. – Она здесь почти рядом. Пятнадцать – двадцать минут, и мы там…

Хрущёв с удовольствием согласился.

– Знаете что, – сказал, улыбаясь, Эйзенхауэр, – давайте перехитрим корреспондентов. Они подстерегают нас на дорогах, а мы полетим на вертолёте!

Вертолёт ждал их рядом, на лужайке. Президент, Никита Сергеевич и сын президента Джон поднялись в воздух. Их сопровождал второй вертолёт с сотрудниками службы безопасности. Полёт занял всего двенадцать минут. Обе машины приземлились у фермы президента Эйзенхауэра, находящейся близ Геттисберга. Ферма состояла из довольно большого двухэтажного дома, еще двух небольших двухэтажных домиков и нескольких хозяйственных построек. Хрущёв и Эйзенхауэр объехали ферму на автомобиле. Президент показал советскому гостю свою гордость – бычков и тёлок породы «Блэк Ангус», которыми он заслуженно гордится. Никита Сергеевич с удовольствием рассматривал коровник, оснащенный современным оборудованием. Президент подарил Хрущёву породистую телку.

Эйзенхауэр объяснил, что купил эту ферму в 1950 году, рассчитывая прожить здесь остаток своей жизни после ухода в отставку. Затем они вернулись в основной жилой дом фермы. Там их уже ожидала невестка Президента Барбара и его внуки – одиннадцатилетний Дэвид, девятилетняя Барбара, восьмилетняя Сюзанн и трехлетняя Мэри. С ними был также приятель Дэвида, сын местного врача. Президент пояснил, что сын с женой и детьми постоянно живет в Геттисберге. чтобы дети не привыкали к Белому дому и к привилегированному положению, которым пользуются в Вашингтоне их дедушка, пока выполняет обязанности президента. В Геттисберге внуки Эйзенхауэра посещали обычную государственную школу наряду со всеми другими детьми.

На ферме состоялась Никиты Сергеевича с президентом и его внуками, в ходе которой было окончательно решено, что президент Эйзенхауэр посетит Советский Союз весной 1960 года.

Никита Сергеевич спросил внуков Президента, хотят ли они поехать в Россию. Дети дружно крикнули: «Хотим!», а потом спросили, в какое время года лучше приехать.

– Лучшее время для таких поездок – лето или весна, – ответил Никита Сергеевич, – Все цветёт и благоухает, нет холодного осеннего или зимнего ветра.

– Правильно, – согласились дети. – Значит, весной?

Окончательное решение принимал уже дедушка – президент Дуайт Эйзенхауэр. Никита Сергеевич в шутку заметил, что ему легче было договориться с внуками, чем с самим президентом:

– Думаю, это потому, что у них хорошее окружение, а у вас, господин президент, видимо, есть какие-то препятствия, которые не дают вам возможности приехать тогда, когда вы хотели бы.

– Пока я – президент, я принадлежу нации, а не себе, – рассмеялся Айк.

Около 6 часов вечера, тепло распрощавшись с провожавшими их родными президента, Хрущёв и Эйзенхауэр вернулись в Кэмп-Дэвид. министры иностранных дел вместе с другими сотрудниками глав правительств в их отсутствии обсуждали вопросы разоружения, прекращения ядерных испытаний, а также культурного обмена между США и СССР.

В 10 часов 30 минут следующего дня президент и Первый секретарь ЦК продолжили переговоры. Они беседовали до часу дня, совместно с министрами иностранных дел, советниками, потом с ними остались одни только переводчики.

После обеда Хрущёв и Эйзензауэр окончательно согласовали совместное коммюнике по итогам переговоров, проект которого разработали министр иностранных дел Громыко и госсекретарь Гертер.

Затем президент США и Первый секретарь тепло поблагодарили всех, кто в течение трех дней создавал им необходимые условия для переговоров, и уехали на автомобиле в Вашингтон. В 15 часов 30 минут, машина подъехала к резиденции Хрущёва «Блэйр-хауз».

Здесь, перед объективами и микрофонами репортёров, на ступеньках перед входом президент Эйзенхауэр сердечно, по-дружески попрощался с Н. С. Хрущёвым.

– Господин Первый секретарь, откройте мне ваш секрет, – с улыбкой спросил Айк. – Как так получается, что за последние годы все попытки Соединённых Штатов обставить вас во внешней политике из раза в раз заканчивались провалом? У меня такое ощущение, что я играю в покер против шулера с краплёными картами.

Хрущёв оценил хитроумие президента. Айк задал ему этот вопрос не наедине, а перед телекамерами. Сейчас его ответа ждала вся Америка.

Никита Сергеевич знал, что американцы – люди верующие. Он знал, что завтра президент отправится в церковь и будет присутствовать на воскресной службе – Эйзенхауэр сам сказал ему в машине, что попросит священника призвать прихожан молиться за успех продолжения их переговоров. И Хрущёв, хитро взглянув в объективы нацеленных на него камер, ответил Америке:

– Мы – русские. С нами бог.

Вот тут оторопели и репортёры, и сам президент Эйзенхауэр. Наступила короткая тишина. Затем президент недоумённо спросил:

– Разве коммунисты верят в бога?

– А это совершенно неважно. Важно, что он в нас верит! – усмехнулся Хрущёв.

Его слова вызвали эффект разорвавшейся бомбы. Репортёры затарахтели в микрофоны, комментируя неожиданное заявление Первого секретаря ЦК КПСС. Дождавшись, пока аудитория поутихнет, Никита Сергеевич продолжил:

– Он, – многозначительно произнёс Хрущёв, указывая пальцем куда-то вверх, – знает, что мы, коммунисты, пытаемся построить Царство Божие на земле. И, пока мы не оставляем наших попыток, Он не оставит нас без своей помощи, хотите вы этого, или нет. (АИ)

Это был coup de grâce для американской антисоветской пропаганды. Десятилетиями Америке вдалбливали, что коммунисты – это воинствующие безбожники. И тут «главный коммунист планеты» заявил, что его цель – построить «царство божие на земле». (АИ)

Пока присутствующие пытались осмыслить его заявление, Никита Сергеевич пожелал Президенту и его семье всего наилучшего.

– Я буду ждать новых встреч, – сказал Никита Сергеевич, – Надеюсь, что мы с вами будем совместно и успешно бороться за улучшение отношений между Советским Союзом и США, за укрепление всеобщего мира. Если мы добьемся этой цели, то будущие поколения будут вечно нам благодарны.

Эйзенхауэр согласился и сказал, что со своей стороны будет все делать для достижения этой цели.

– Я буду с нетерпением ждать своей поездки в Советский Союз, – сказал президент. – Прошу вас, передайте мои наилучшие пожелания вашей семье.

Обменявшись рукопожатием с Хрущёвым, Эйзенхауэр вернулся к своей машине и уехал в Белый дом. Это была их последняя беседа перед отъездом на Родину. Согласно американскому дипломатическому протоколу высоких гостей провожает вице-президент.

Вечером 26 сентября Никита Сергеевич Хрущёв с частью советской делегации отбыл в Гватемалу, где был запланирован саммит с участием президента Гватемалы Арбенса, президента Венесуэлы Ларрасабаля, и премьер-министра Кубы Фиделя Кастро.

СОВМЕСТНОЕ СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОЕ КОММЮНИКЕ

Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев и Президент Д. Эйзенхауэр имели откровенный обмен мнениями в Кэмп-Дэвид. В некоторых из этих бесед приняли участие министр иностранных дел СССР А. А. Громыко и государственный секретарь США К. Гертер, а также другие официальные лица обеих стран.

Первый секретарь ЦК КПСС и Президент согласились, что эти беседы были полезными для выяснения позиций обеих сторон по ряду вопросов. Выражается надежда, что обмен мнениями будет способствовать лучшему пониманию мотивов и позиций каждой стороны и этим самым способствовать достижению справедливого и длительного мира.

Первый секретарь ЦК КПСС и Президент Соединенных Штатов согласились, что вопрос о всеобщем разоружении является самым важным вопросом, который стоит перед миром в настоящее время. Оба правительства приложат все усилия к достижению конструктивного решения этой проблемы.

В ходе бесед имел место обмен мнениями по германскому вопросу, включая вопрос о мирном договоре с Германией, и были изложены позиции обеих сторон.

В отношении берлинского вопроса было достигнуто понимание, при условии согласия с этим других непосредственно заинтересованных сторон, о возобновлении переговоров с целью достижения решения, которое будет соответствовать интересам всех заинтересованных сторон и интересам поддержания мира.

В дополнение к этим вопросам состоялись полезные беседы по ряду вопросов, касающихся отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами. Эти вопросы включали вопрос о торговле между двумя странами. По вопросу о расширении обменов людьми и идеями был сделан значительный прогресс в ходе бесед официальных представителей, и ожидается, что соответствующие соглашения будут достигнуты в ближайшее время.

Первый секретарь ЦК КПСС и Президент Соединенных Штатов согласились, что все неурегулированные международные вопросы должны быть решены не путем применения силы, а мирными средствами путем переговоров.

Наконец, было решено точную дату ответного визита Президента в Советский Союз весной будущего года согласовать через дипломатические каналы.

Вашингтон, 26 сентября 1959 года.

(Цитируется по книге под ред. А.И. Аджубея «Лицом к лицу с Америкой»)

#Обновление 19.03.2016

17. Русский «Стандарт»

К оглавлению

Исходя из новых взглядов руководства страны на развитие надводного флота, достройка крейсеров проекта 68бис не останавливалась, а напротив, шла полным ходом. В результате, к 14-ти уже вошедшим в строй крейсерам в 1959-м добавились ещё пять – «Щербаков», «Адмирал Корнилов», «Кронштадт», «Архангельск». Пятый крейсер предполагалось назвать «Таллин», но после событий ноября 1956 г было решено дать ему другое название. Крейсер получил имя «Александрия». Название «Порт-Саид» Хрущёв забраковал, как он пояснил: «чтобы уж совсем откровенно не палиться». (АИ) Их достроили по изменённому проекту 70П (АИ, см. гл. 03-12). Ещё два крейсера, «Варяг» и «Владивосток», пока достраивались.

После сдачи крейсеров флоту, они были распределены по флотам. «Архангельск» и «Щербаков» вошли в состав Северного флота, «Адмирал Корнилов» и «Александрия» – в состав Средиземноморского флота, (АИ), «Кронштадт» предсказуемо оказался на Балтике. «Варяг» и «Владивосток» предназначались для Тихоокеанского флота.

В июне 1959 г была принята на вооружение крылатая ракета П-5 / П-6 конструкции Челомея. Изначально её делали как стратегическую крылатую, но потом переиначили в противокорабельную, и дали окончательное наименование П-6. В конструкцию пусковых установок на крейсерах было внесено важное изменение. Теперь контейнеры были сделаны съёмными. Ракету проверяли на тыловой ракетной базе, закрывали контейнер, и устанавливали на крейсер краном прямо в контейнере. Приводы открывания крышек тоже устанавливались на контейнер.

Это дало возможность перезаряжать боекомплект не только в базе, но и в море, если позволяла погода. Погрузка производилась с корабля снабжения, оборудованного краном, или с дирижабля. При необходимости, пустые контейнеры перед перезарядкой можно было сбросить с ложементов за борт. С закрытыми крышками они сохраняли плавучесть, и их потом подбирал корабль снабжения. Это было сделано для экономии времени в боевой обстановке. (АИ)

Также с 1958 года успешно велась отработка зенитно-ракетных комплексов М-1 и М-2. (АИ частично, см. гл. 02-46 и 03-12). Успешные стрельбы линейного крейсера «Сталинград» в октябре 1958 г. открыли дорогу на флот твердотопливной зенитной ракете 9М38Р конструкции Льва Вениаминовича Люльева, интегрированной в состав комплекса М-2. (АИ, см. гл. 03-12) Пользуясь полной поддержкой адмирала Кузнецова, Люльев доработал ракету для использования с аппаратурой комплекса М-1, преимущественно по низколетящим целям, на дальность от 5 до 25 километров. Новая модификация несла ту же аппаратуру, что устанавливалась на грушинскую ракету В-601, и именовалась 9М38Н. Моряки выбрали ракету Люльева, из-за простоты обслуживания и старта из УВП. (АИ)

Теперь крейсера проекта 70П получили уникальный комплекс вооружения. Параллельно 14 крейсеров проекта 68бис модернизировались до проекта 70К.

(АИ проект 70П – дальнобойный ЗРК М-2 с двумя типами ракет – В758 (копия «Talos») 2х2 поворотных ПУ, + 2 х УВП для ЗУР 9М38Р, ЗРК средней дальности М-1 с ЗУР 9М38Н в тех же УВП, 10 контейнеров ПКР П-6).

(АИ проект 70К – 1 х УВП ЗРК М-1 / М-2 вместо 3-й башни, 1 х 2 ПУ для ЗУР В758 вместо 2-й башни, 10 контейнеров ПКР П-6 побортно как на пр. 1164. 2 х 3 152 мм пушки в 1-й и 4-й башнях).

Тяжёлый крейсер «Сталинград» вошёл в состав Средиземноморского флота, но находился преимущественно в Персидском заливе. Однотипный с ним крейсер «Москва» отправился на Тихий океан.

Также шла работа над ЗРК самообороны, с ракетами на базе авиационных Р-13, оснащаемых твердотопливными разгонниками. Помимо этого, корабли оснащались малокалиберной зенитной артиллерией и оборудовались вертолётной площадкой для размещения перспективного вертолёта Ка-25. Пока его не было, его временно заменили более лёгким Ка-18.