Текст книги "Посох. Тетралогия"

Автор книги: Сергей Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 97 страниц)

– Я бросил салфетку тебе за шиворот, – еще раз повторил Курт, его улыбка стала шире, глаза блестели, он наслаждался удачной проказой, внезапной и безнаказанной хохмой, наслаждался…

– И все, Зикер, больше я ничего не делал. Видишь ли, для этого я слишком ленив.

Зикер посмотрел на салфетку, потом на Курта, опять на салфетку и опять на Курта, сотворил из воздуха зеркальце и посмотрел на себя… а потом он расхохотался, и Курт с Муром к нему присоединились. К такому искреннему смеху просто невозможно было не присоединиться.

– Это все хорошо, – досмеявшись, сказал Зикер, – однако вернемся наконец к делу. За дверью, – Зикер кивнул на вход, – стоит уважаемый хозяин этого заведения…

– Стоит? – удивился Курт.

– Я остановил его, – пояснил Зикер. – Обездвижил.

– Но зачем?

– Ты как раз сражался со своим противником, – ответил Зикер, – видно, колокольчик упал на пол – да вот он лежит! – и хозяин подумал, что высокий гость проснулся и зовет его. Взял умывальную воду, полотенце и пошел. Гостей, живущих в таких богатых апартаментах, хозяин обслуживает лично – это же традиция! Мне показалось, что живой хозяин гостиницы, принесший умывальную воду, покажется вам приятнее, чем случайно убитый и оную воду разливший, поэтому я позволил себе остановить его. Сейчас я его освобожу и ненадолго уйду. Так что, Курт, приводи себя в порядок, умывайся и заказывай завтрак на семерых.

– На семерых? – поразился Курт.

– Я вернусь не один, – ответил Зикер, исчезая в стене.

– Мерзавец, – пробурчал Мур, – только я собрался послать его подальше, со всеми его идеями, а он сам ушел и за собой последнее слово оставил.

Его недовольное ворчание прервал вежливый стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Курт, по стуку узнавая хозяина гостиницы и старательно вживаясь в образ «его милости».

Вошедший хозяин рухнул на колени, едва не расплескав принесенную воду.

– Виноват, Ваша Милость! – покаянно выдохнул он. – Услышал, как Ваша Милость меня зовет, собрался, побежал, а у самой двери встал и ровно ноги отнялись! Сам не знаю, что со мной сделалось. Так и стоял вот, до сих пор, вот…

– Нет на тебе вины, – ответил Курт. – Ты был остановлен силой магии, дабы сохранить твою жизнь, которая, как мне представляется, имеет определенную ценность…

При этом Курт выразительно посмотрел на собеседника.

– Моей жизни что-то угрожало? – вытаращил глаза хозяин гостиницы.

– Ну положим, это самое «что-то» угрожало моей жизни, – ответил Курт.

– Кто-то осмелился напасть на Вашу Милость?!! – От ужаса глаза у хозяина гостиницы не то что на лоб, едва не на затылок вылезли.

– Но… это ведь… невозможно… эта комната… она… абсолютно недоступна… как же…

– Напавший был магом, – усмехнулся Курт. – Поэтому ты и был остановлен. Нечего смертным делать в поединках магов. А твоя жизнь, как я уже сказал, представляется мне имеющей определенную ценность.

Вот когда хозяин гостиницы осознал в полной мере значение этих слов. Осознал и расцвел, раздулся от гордости, словно породистый индюк. Оказывается, его незначительная жизнь вовсе не такая уж незначительная, раз она имеет весомое значение в глазах Его Милости!

– А что сталось с предерзким магом? – набравшись храбрости, полюбопытствовал хозяин гостиницы. – Его нет больше, – гордо ответствовал Курт.

Мур тихонько фыркнул. Курт треснул его по набалдашнику.

Вода была теплой и ароматной.

– Вот что, хозяин, – сказал Курт, умывшись и принимая полотенце, – мне нужен завтрак на семь персон.

– Сию минуту, Ваша Милость, – чуть удивленно ответил хозяин.

– У меня гости будут, – пояснил Курт.

– Как бы мне вот узнать бы гостей Вашей Милости? – обеспокоился хозяин, – будет ли какой тайный знак?

– Мои гости – маги, – успокоил его Курт, – они сами доберутся.

– Но… как мне отличить их от врагов Вашей Милости? – еще сильней заволновался хозяин гостиницы.

– Вряд ли ты вообще их увидишь, – отмахнулся Курт. – Они не пользуются дверьми. Позаботься лучше о завтраке.

– Слушаюсь, Ваша Милость! – Хозяин низко поклонился и вышел.

Послышались торопливые шаги вниз по лестнице.

Прошло совсем немного времени, и четверо здоровенных молодцов, старательно пыхтя, внесли в комнату могучий стол, полный разнообразной снеди. Следом вошел хозяин и трагическим шепотом сообщил, что молодцы – люди надежные, готовые, если надо, умереть за Джанхар вообще и за Его Милость в частности, так что секретность будет соблюдена. Курт милостиво поблагодарил всех за сохранение секретности и услал за стульями. Наконец стулья, точней кресла, были принесены, и молодцы удалились, сопровождаемые хозяином.

– Хорошо быть кем-то очень главным, – мечтательно протянул Курт, жадно оглядывая стол на предмет, с какого бы кусочка начать.

В стену аккуратно постучали.

Курт мгновенно запихнул в рот кусок жаркого и пирожное, залил глотком вина и, напрягшись, проглотил.

Мур хихикнул.

– Сам такой, – шепотом огрызнулся Курт, утираясь рукавом, – с этими магическими приключениями я вечно пожрать не успеваю! Да я нищим голодал меньше!

Мур хихикнул еще раз.

– Входите, прошу вас! – проговорил Курт, глядя на стену.

Из стены высунулась рука. Высунулась, нарисовала дверь и потянула за дверную ручку. Дверь скрипнула и отворилась.

– А вот и мы, – сказал Зикер.

– Ох, – ответил Курт и отступил на шаг, потому что из-под руки Зикера вылетел крокодил.

Крокодил завис вблизи Курта, трепеща невидимыми крыльями.

– Это и есть завтрак? – с надеждой осведомился он, оскалив ужасные зубы и плотоядно глядя на Курта.

– Нет, – ответил Зикер, – завтрак на столе. А это – Курт.

– Очень приятно, – осклабился крокодил, – мое имя – Даграмант.

– А мое Анга Каум Да Эгинай Гох Туренар Лекле Лорма Мур Шуех Арамбур, – вступил Мур.

– Для посоха у тебя слишком длинное имя, – небрежно бросил Даграмант.

– Для крокодила у тебя слишком длинный язык, – отпарировал Мур.

– Даграмант, – строго сказал Зикер, – будешь хамить нашим уважаемым хозяевам – разговаривать разучишься! Отправляйся лучше дегустировать блюда.

– Понял. Виноват. Приступаю к дегустации, – испуганно пролепетал крокодил, хвостом вперед левитируя в сторону стола.

– Что ж, с главным чудом мироздания вы уже познакомились, остается представить остальных моих спутников, – усмехнулся Зикер.

И старый маг стал поочередно их представлять.

– Это Светлый Бог Арилой, покровитель искусств и…

– И самогонных аппаратов! – хихикнул входящий Арилой. – Привет, Мур!

– Это Светлый Бог Фарин. Бог Войны и…

– И главный специалист по изготовлению топталовки, – гордо объявил входящий вслед за Арилоем Фарин. – Привет, Мур!

– Алкоголики! – восторженно взвыл Мур. – Вы еще не сдохли?!!

– Нет!!! – хором откликнулись Боги. – Мы еще не все выпили! – Светлые Боги! – потрясенно воскликнул Курт. – Светлые Боги и Черный Маг?!

– Из них такие же Светлые Боги, как из меня мачта! – фыркнул Мур. – Представляешь, один раз эти негодяи попытались приготовить из меня самогон! На посошок им выпить захотелось!

– Но ведь не выпили же, – примирительно заметил Фарин, – когда ты весьма убедительно аргументировал свое стойкое нежелание становиться самогоном, мы приготовили самогон из чего-то, что не противилось нашим искренним устремлениям.

– И, между прочим, с тобой его и выпили, – вставил Арилой, – а шишки от твоей «аргументации» у меня потом двести лет держались. Здоровенные такие, почище рогов будут. Представляешь, каково быть рогатым покровителем искусств?! Чего мне только на эти рога не вешали!

– Господа, – негромко сказал Зикер, – я бы попросил вас ненадолго прервать свои увлекательные воспоминания. Мне хотелось бы представить остальных.

– Все. Заткнулся, – кивнул Арилой.

Зикер коротко поклонился ему и обернулся к двери.

– Мой ученик, бывший Старший Магистр Ордена Черных Башен, а ныне рядовой член Ордена Беглых Магов – Тенгере и его жена, Светлая Богиня, имени не имеющая, поскольку род ее занятий еще не определен, Боги же, как известно, обретают свои имена, когда определяется, чем они будут заниматься.

– Светлая Богиня и черный маг! – Такое сочетание ошеломило даже Мура.

– А что за Орден Беглых Магов такой? – спросил Курт.

– Долгая история, – вздохнул Зикер, – приглашай всех к столу, за едой и поговорим.

– А выпивка? – обеспокоился Арилой.

– Так у вас же с собой должно быть! – не удержавшись, съехидничал Мур.

– Да у нас-то – есть, – вздохнул Фарин и украдкой скосил глаза на Зикера.

– Разрешаю. – улыбнулся тот. – Скоро сюда прибудут бесстрашные борцы с черными магами, так что всем имеющим отношение к нашему Ордену следует выпить для храбрости. Я и сам не откажусь, хотя и собираюсь сбежать, бросив вас на растерзание этим рыцарям света.

– Прошу всех к столу, – пригласил Курт.

– Вот за это и выпьем! – подняв палец, возгласил Фарин. – Замечательный тост!

– А где крокодил? – спросил Тенгере.

– Даграмант! – позвал Фарин.

– Один хвост остался, – озабоченно сказал Арилой, вглядываясь в гигантское блюдо с жарким.

– Ничего, сейчас нос покажется, – утешил его Фарин, – сейчас он его насквозь продегустирует и с той стороны вылезет.

– Безобразие! – воскликнул Тенгере. – Даг! Немедленно вылезай!

– Он такой смешной! – сказала Богиня.

Крокодил тут же стрелой вылетел из жаркого и принял самый горделивый вид, на какой только был способен.

– Кто? Я смешной?! – возмутился он, кружась под потолком. – Клевета! Я прекрасен! Я возвышен и даже возвышенен! Ой!

Произнеся последнее слово, он с лету врезался в стену, ойкнул и шлепнулся на пол.

– Даг! – строго сказал Зикер. – Будешь безобразничать, заставлю жрать одни только помидоры!

– Слижите с меня подливку, – жалобно попросил Даграмант, только тут обнаружив, в каком он виде.

– Ну ты и охамел! – восхитился Арилой. – Делать нам больше нечего – крокодилов облизывать!

– Вы не думайте, – проговорил Тенгере, обращаясь к Курту, – Даг вообще-то воспитанный, просто мы редко водим его в гости. Он немножко растерялся.

Легким мановением руки Зикер избавил Даграманта от последствий пребывания в блюде.

– Сделай милость, посиди тихо, – попросил он его, – мне с нашими хозяевами поговорить надо. Время-то идет.

Даграмант ухватил вкусную косточку и угомонился.

– Я слушаю, – сказал Курт.

Зикер глубоко вздохнул и принялся рассказывать о своих и чужих снах, о пророчествах и подозрениях, о выводах и наблюдениях, о том, что ему удалось и чего не удалось увидеть в магическом шаре.

Когда он закончил, повисла долгая и плотная тишина. Лишь слышалось, как на зубах Даграманта хрустит какая-то особо аппетитная косточка.

– Страшная сказка! – наконец сказал Мур. – Из тех, что невменяемые няньки малым детям перед сном рассказывают. Но мы не дети, Зикер, а ты – не наша нянька, да и до вечера еще далеко! В нашем мире нет силы, способной…

– Что ж, я и сам так думал… – вздохнул Зикер.

– У тебя должны быть весьма серьезные доказательства, – продолжил посох.

– Они есть, – сказал Зикер, – и не только у меня. У любого, кто владеет даром созерцать линии реальности и даст себе труд обратить внимание на некоторые участки.

– Я владею этим искусством, – сообщил посох.

– Признаться, я сильно на это рассчитывал, – кивнул Зикер, доставая из воздуха магический шар, – а Курт может все увидеть через Фэррин Лианрин, – добавил он.

– Приступим, – решил Мур.

Когда все закончилось, посох облегченно вздохнул.

– Как видишь, у меня нет выбора, – сказал ему Зикер. – В этой ситуации белые и черные должны объединиться. Для того чтобы творить зло, нужен мир, в котором можно этим заниматься. Недаром под мою руку из Ордена Черных Башен сбежали практически все Великие Магистры.

– Великие Магистры?! – вскричал Мур. – Они…

– Ожидают неподалеку. Я посчитал, что их присутствие на этом мероприятии будет несколько некорректно, – пояснил Зикер. – Более того, я сейчас уйду и заберу их с собой. Скоро сюда прибудут разведчики и маги Джанхара – мне кажется, что такая встреча была бы несколько… преждевременной. Но всех находящихся здесь, – Курт, я и к тебе тоже обращаюсь! – всех находящихся здесь я прошу принять под свою ответственность и забрать в Джанхар, до моего возвращения. Кроме того, я надеюсь, что Верховный Маг Джанхара получит всю информацию, которой я поделился. Проверить ее он сможет и самостоятельно. Передайте ему, что у нас у всех просто нет выбора. Или мы сообща уничтожим Архимага, или он уничтожит нас.

– Впервые злюсь на шефа! – буркнул Мур. – Вот сейчас он таки не задерживается, он опаздывает!

– Он мудрее, чем тебе кажется, – усмехнулся Зикер. – Просто он так же не готов к встрече со мной, как и я с ним. Он появится, едва я уйду. Вот увидишь. Фарин, где там твоя топталовка? Наливай!

Курт пригубил предложенный ему хрустальный бокал с мутноватой жидкостью, и медленные мягкие сапоги монотонно обрушились на его потрясенную событиями голову.

– Закуси, – заботливо проговорил Фарин, протягивая ему соленый огурец.

– Настоящие волшебные тосты произносят не до, а после выпитого, – тихо и очень серьезно сказал Зикер. – Я произношу: «За победу! И чтоб все остались живы!»

Он поднялся и шагнул к стене.

– Приятного аппетита, – проговорил он, – счастливо оставаться и до скорой встречи! Курт, умоляю, сбереги их всех! Сбереги мою… мою семью. У меня во всем свете больше никого…

Замерцал портал, и Зикер исчез.

– Разбудите меня, кто-нибудь, – жалобно попросил Мур.

– Ты не спишь, – ответил безжалостный Курт.

– Ну тогда – вылечите! – продолжил посох несчастным голосом.

– Ты не болен, – тоном всемогущего Бога поведал Курт.

– Но… так ведь не бывает!!

– Не бывает, – кивнул Фарин. – Выпьешь?

– Наливай! – выдохнул Мур, отращивая рот и руку. – Ух ты! – восхитилась Богиня.

– Ух ты! – выдохнул посох, опуская пустой бокал. – А то! – гордо промолвил Фарин.

В стену негромко постучали. – Войдите! – воскликнул Курт.

В первую минуту ему показалось, что вернулся Зикер. Но только в первую. Этого мага он никогда не видел. Старикашка состоял, казалось, из одних только мозолей, да еще и скрученных в самые невероятные узлы.

– Зикер ушел? – спросил он.

– Только что, – ответил Курт.

– Умен, зараза, – проговорил незнакомый маг, ловким движением скидывая с плеч черный плащ и подходя к столу.

– Шеф! – воскликнул Мур.

Вот так Курт впервые встретился с Верховным Магом Джанхара, Членом Регентского Совета Джанхарской Короны, Великим Магистром и Главой Белого Ордена. Верховного Мага Джанхара звали Йоштре Туйен. Он оказался потрясающей личностью. Если Зикер был парадоксален, притягателен, опасен и временами зловещ, то его главный враг Йоштре был поразительно доброжелательным, искренним и веселым человеком. Он прошелся вдоль стола, со всеми здороваясь, обо всем расспрашивая, во все мгновенно вникая и находя практически в любом событии источники неиссякаемого оптимизма. Он пришел в восторг оттого, что находится в присутствии аж трех Богов одновременно. И оттого, что Курт побывал Богом, – тоже. Он порадовался достижениям Тенгере на поприще управления линиями реальности и восхитился тому, что Черный Маг и Светлая Богиня поженились, считая это залогом весьма недурного будущего. Он подробно расспрашивал Даграманта о его успехах в левитации и даже немного полетал вместе с ним под потолком, попутно отпустив невероятное количество остроумных шуток. Его порадовало, что Курт добыл Вэйэрн Лаанрок, и он дал несколько дельных советов по управлению им. Он выслушал устные отчеты Мура. Сначала срочный – о ронском короле. Потом еще более срочный – то, что передал Зикер. Потом – о гибели прежнего хозяина Мура и о том, как тот был передан Курту. Он внимательно оглядел серебряную монетку и потрясенно покачал головой. И сказал, что всем этим обязательно займется, вот позавтракает со всеми – и займется. Попутно он поведал о тех событиях, что прошли мимо внимания присутствовавших на этом странном завтраке. Он ел, шутил, смеялся, спрашивал, обещал и опять спрашивал.

Посреди еды Курт поймал себя на том, что уже закончил излагать свою биографию. А перед ним это же делал Тенгере.

– Кажется, меня только что весьма качественно допросили, – удивленно проговорил Курт.

– Работа у меня такая, – дружелюбно улыбнулся Йоштре Туйен.

– А я вот ничего рассказывать не буду, – буркнул Даграмант, – и не ждите!

– А ты уже рассказал, – фыркнул Фарин, подливая Верховному Магу топталовки, – про всех своих крокодилиц и всех потомков…

– Я не рассказывал! – обиделся Даграмант. – Я хвастался!

Они сидели, ели, пили, болтали… грядущий Джанхар становился все более и более реальным, а минувшие неприятности чем дальше, тем больше казались тяжелым, но уже рассеявшимся сном.

– Ну вот мы и дома, – мягко сказал Йоштре Туйен, вставая из-за стола, – Добро пожаловать в Джанхар!

– Что?! – потрясенно вымолвил Курт.

– Как?! – ошарашенно выдохнул Тенгере.

– Джанхар! – удивленно воскликнула Богиня.

– Вранье! – возмутился Даграмант.

– Джанхар, – оглядевшись по сторонам, констатировал Арилой.

– Вот за это и выпьем! – подытожил все вышесказанное Фарин.

– Но как?! – настаивал Тенгере.

– Это довольно сложный фокус, – улыбнулся Йоштре, – если тебе интересно и твой учитель разрешит…

– Но он же… – огорченно начал Тетере.

– Я надеюсь, он скоро к нам присоединится, – обнадежил его Верховный Маг Джанхара.

Курт огляделся по сторонам. Действительно, ни в какой гостинице они больше не сидели. Их стол стоял посреди широкого луга, вдали синели горы, а неподалеку высился горделивый и прекрасный замок. Курт почему-то сразу понял, что только королевский замок может столь высоко держать голову.

Йолн Холнамуртен, маг и по совместительству гном, безжалостно гнал пленных ронских гвардейцев через покрытые вереском холмы. Его призрачные эльфы, гномы и великаны то и дело зверски орали на пленных, время от времени награждая их увесистыми тумаками. Гному удавалось раз за разом создавать иллюзию этих, отнюдь не ласковых, прикосновений. Он рисковал. Он здорово рисковал. Слишком много этих гвардейцев, стоит одному из них по-настоящему взбунтоваться – и иллюзия не устоит. Станет ясно, что он здесь один, один против пусть безоружной, но вполне реальной толпы, еще вчера бывшей сплоченным воинским подразделением. Поэтому он и спешил. Не дать им опомниться, спешить, торопиться, гнать их призрачным страхом, только бы поскорей добраться до места…

Он здорово рисковал – но разве у него был выход?

Гнать, торопить, не давать думать, быстрей, быстрей, еще быстрей… кто там отстает?.. пристрелю, сволочь!.. ногами, гады!.. ногами шевелите!.. не давать думать… не давать опомниться… не давать…

Он уже присмотрел тут одно озерко, весьма неплохое место, совсем неплохое для того, что он задумал. Только бы добежать туда! С горы-то оно все недалеко кажется, а вот ногами, особенно когда бежать приходится вровень с долговязыми людьми…

Нет, конечно, Йолн Холнамуртен не собирался топить пленных, он всего лишь хотел избавить Эруэлла от чудовищной обузы, так чтоб при этом никто особенно не пострадал.

Вот почему пленные ронские гвардейцы тяжело молотили сапогами мерцающий шорох вереска, вбивая свою досаду и страх в ни в чем не повинную землю.

– Быстрей! Быстрей! – хрипло орали призрачные гномы.

– Бегом! – яростно звенели вековечные голоса наколдованных эльфов.

– А ну! – трубно ревели несуществующие великаны.

Ронские гвардейцы бежали. Им даже в голову не пришло усомниться. Какое тут усомниться, когда тяжелая великанья дубинка с ревом проносится над головой и полумертвым воздухом сыплет тебе за шкирку, когда подонки-эльфы с размаху хлещут стрелами, словно плетьми, норовя угодить по щекам, да так, что из множества мелких порезов начинает сочиться твоя, а не чья-то чужая кровь, когда маленькие свиньи гномы норовят ткнуть топорищами своих секир в такое место, чтоб побольней, и все орут, требуют, приказывают: «Быстрей! Быстрей! Быстрей!» Нет уж. Тут не до сомнений!

Йолн Холнамуртен чувствовал, что устает. Выдыхается. Скоро совсем скиснет. Он-то отнюдь не воин. Не его дело – бегать вровень со здоровенными мордоворотами. Еще немного, и он просто отстанет, потеряется в этих проклятущих холмах, запутается в этом чертовом вереске, свалится в какую колдобину – и поминай как звали! Конечно, его иллюзии таковы, что и без своего создателя способны продолжать существование, однако не слишком ли заученными станут тогда все эти крики, толчки, удары…

…они и так уже…

Отряд то и дело переваливал через холмы, и гном не мог видеть всего войска сразу. Когда наспех наколдованный эльф двадцать пятый раз подряд делает одно и то же движение – это должно настораживать или… не должно?

«Зря не догадался лошадь взять!.. вот теперь и беги, дурак!»

Йолн Холнамуртен уже задыхался, когда чужая сила пришла ему на помощь. Добрым старым вином разбежалась по жилам. Гном сразу понял, кто ему помогает. Те самые сумасшедшие черные маги, вернувшие его к жизни, идиотские поклонники его дурацкого творчества! Однако гном не смог на них как следует рассердиться – в конце концов, это их сила не давала ему упасть, свежей струей вливаясь в слабеющее тело, это их магия удерживала уже начавших было бледнеть и выцветать призрачных эльфов, гномов и великанов. Когда маг отстает, сотворенные им призраки могут бежать дальше. Когда маг вот так вот омерзительно устает – они тают, словно кусок сахара в стакане чая.

Эстен Джальн и его ученик пришли на помощь и старались вовсю. Правда, их стараниями некоторые гномы стали скакать через колонну пленных, а великаны бросили дубинки и продолжили путь на руках.

Гном с отчаянием решил было, что уж теперь-то точно все догадаются, но вместо этого ронские гвардейцы перепугались еще сильней. Так сильно, что гном сам испугался, как бы они со страху не померли. Он повелел ведомому им воинству перейти на шаг и с облегчением отмстил, как мелким киселем дрожат и подгибаются ноги врагов – на свои ноги он старался не смотреть, – а наколдованные им воины чувствовали себя бодрыми и свежими, как всегда.

До озера было – рукой подать.

Когда тусклая сталь озера скупой слезой растеклась у ног, и стало ясно, что дальше идти не нужно, ронские гвардейцы со стоном попадали на землю.

– Как на учениях! – давясь воздухом, прохрипел один из них.

– Врешь, – выдохнул другой, – командир, конечно, еще та погань рваная, но так он нас – никогда… никогда, слышишь?

– Молчать! – взвизгнул стоящий рядом эльф. – Вам будет строить крепкость! Вокруг вся озерны!

– Силы небесные! – испуганно шепнул гвардеец. – Крепость вокруг озера! Они тронулись…

– Матерьял сейчас доставят. – степенно пробасил гном, опираясь на секиру.

«Совсем не запыхались, сволочи! – с ненавистью подумал гвардеец. – Железные они, что ли?! Нелюдь проклятая!»

Эльф аккуратно замахнулся и врезал по щеке наотмашь.

– Это за «нелюдь проклятую»… – меланхолично сообщил он.

«Еще и мысли читает!» – перепуганно подумал гвардеец и постарался не думать совсем.

Точно ту же самую информацию, насчет крепости вокруг озера, получили и остальные пленные. Информацию и еду. Еда, разумеется, была иллюзией, но гнома не мучила совесть – когда все закончится, эти поганцы сумеют о себе позаботиться. В конце концов, гвардейцы они или кто? Выживанию их учили. Должны были учить. На крайний случай, на берегах озера полно лягушек, а в самом озере – рыбы. Сожрут, не подавятся. Ну а если они вдруг такие остолопы, что предпочтут помереть, что ж, туда им и дорога! Вот уж кто о них плакать не станет, так это он! У него был долг перед своим сюзереном. Герцогом Седым, и задача – помочь хорошим людям сделать хорошее дело, а для этого нужно было убрать банду мерзавцев, чтоб те не путались у них под ногами. Гном предпочел бы их перерезать, но даже его сюзерену такая идея не нравилась. Что ж, он нашел другой путь. Он справился. Пусть не совсем сам, пусть с помощью этих сбрендивших черных магов, но справился, а это – главное. Еще чуть-чуть и все будет закончено. Насытившись иллюзией – гном не пожалел фантазии и накормил пленных вполне прилично, – гвардейцы отправились к озеру – пить.

– А жратва – ничего, – хрипели они друг другу, – да, ничего… такое даже в казарме не каждый день давали… а уж в походе-то!

Сытно накормленные, они враз повеселели. Кого так кормят, того убивать не будут. Не станут тратить столько хорошей еды на тех, кого все равно убьют… а значит, они останутся жить. Придя к такому выводу и слегка отдохнув, они едва ли не с радостью взялись строить вокруг озера высоченную стену из привезенных откуда-то гномами каменных столбов. Работа была нелегкой. Столбов было много. Время от времени гномы подвозили новые, а эльфы раздавали еду и пощечины.

Когда наконец наступила ночь и пленные забылись тяжелым сном, Йолн Холнамуртен встал с камня на вершине холма, на котором он просидел все это время, неотрывно глядя на пленных, и отправился обратно.

Он знал, что его иллюзия просуществует еще три дня, а потом рухнет.

Еще три дня несуществующие гномы будут подвозить несуществующие столбы, а отсутствующие эльфы раздавать отсутствующую еду, приправляя ее иллюзорными подзатыльниками. Три дня. Три дня, которые он сумел выиграть для своих.

Три дня – это очень много. Особенно на войне. Йолн Холнамуртен спешил. Спешил туда, где остались его товарищи. Туда, где, быть может, нужна его помощь.

Усатый Могила, Хриплый Молот и Орн Тарнай осторожно крались вдоль холма. Они почти уже добрались до хитроумно спрятавшегося врага, почти нашли его укромное лежбище, почти…

Внезапно вокруг засвистели беспощадные, безжалостные стрелы. Миг, и трое прославленных разведчиков замертво рухнули в высокую траву.

– Ура!!! – донесся с вершины холма дружный многоголосый вопль. Вопль, исполненный невероятного счастья. – Ура! Мы победили!! Ура!!! Вы убиты, проклятые ронские наемники!

Разномастная орава детишек, вооруженная тяжелыми аргельскими луками, с хохотом и грохотом ссыпалась, буквально свалилась с верхушки холма и насела на «убитых» разведчиков. «Убитые» просили пощады. Последовала всеобщая куча мала.

– Я кому-нибудь задницу надеру, – грозно ворчал Усатый Могила, вытаскивая из каблука аргельскую стрелу, – кто наконечник не снял, засранцы?!

– А вы не имеете права жаловаться! – Тоненькая веснушчатая девчушка уперла руки в бока и пронзительно уставилась на разведчика. – Вы теперь проиграли, вот! Вы теперь – пленные, а пленные…

– Нет уж, юная графиня, – усмехнулся Хриплый Молот, – после такого кучного выстрела мы не пленные, мы – мертвые. А мертвые могут жаловаться кому угодно и на что угодно. Это их священное посмертное право. Например, явиться во сне и поинтересоваться: «Графиня, почему вы наконечник не сняли?!»

– Я еще не графиня! – вспыхнула девчушка. – И… не надо ко мне во сне являться… ну пожалуйста, – вдруг жалобно попросила она, – я мертвых очень боюсь!

– Так то ж в игре, – гут же успокоил ее Хриплый Молот, – не на самом деле! Чтоб и взаправду явиться к тебе во сне, я умереть должен, а я живой покамест, а если и убьют, так у меня найдется к кому явиться, не сомневайся. Да и вообще я на тот свет не тороплюсь!

– Боевой отряд «Смерть врагам» – жрать пора! – распорядился появившийся на холме Рыжий Хэк. – Ребята, а вам к командиру!

– Идем, – пробурчал Орн Тарнай, подымаясь с земли и вытряхивая из-за шиворота сухую траву.

Шедд Тайронн находился в совершенно незнакомом месте. Недаром вернувшийся Курт так и не сумел его отыскать. Бывшего ронского короля уже не было там, где он его оставил. Он исчез. Исчез, едва Курт шагнул в портал, едва мерцающая завеса сомкнулась за его спиной, исчез, как осенний сон за миг до рассвета, как весенняя роса на траве, когда улыбка солнца уже разомкнула губы горизонта, исчез…

Курт не нашел его. Не мог найти. Даже магам не дано находить то, чего нет.

Все вышло случайно. Уходя, Курт слишком сильно, слишком старательно потянулся туда, куда спешил вернуться, туда, где была горячая ванна, сытный ужин и мягкая постель. Столь мощное приложение силы вызвало как бы дополнительный ее «водоворот», воронку, в которой Шедда Тайронна завертело, как пылинку в могучем вихре. Окажись на его месте маг или обычный человек, вовсе к магии отношения не имеющий, – с ними ничего бы не случилось. Маг знал бы, как защитить себя от нежелательного воздействия, а на обычного человека такой вот случайный выброс силы просто не подействовал бы.

Но Шедд Тайронн не был ни тем, ни другим. Время, проведенное им под управляющими и подчиняющими заклятиями, навсегда наложило на него свой отпечаток. Одним словом, ему хватило. Шагнувший в портал Курт увлек его за собой. Увлек, да не совсем. В портал-то он не входил! Поэтому вместо гостиницы у границ Джанхара он очутился на территории Оннера. И теперь стоял, пытаясь понять: где это он и что с ним.

Приложившись к своей нескончаемой бутыли, Шедд Тайронн почувствовал себя лучше. И тут до него наконец дошло. Он – не просто свободен. Он – где-то! Где-то далеко. А значит, Джели его не найдет. А как ей его найти?! Он сам себя найти не может. И не станет. И не хочет. И не будет себя находить! Собственно, а зачем он себе нужен? Ответ очевиден: ни за чем! А если даже он сам себя найти не может, значит, его и вовсе нет. Так что искать – некого.

Некого!!!

Шедд Тайронн засмеялся от счастья. И пошел вперед. Пошел, куда глаза глядят. Впервые ему было безразлично, куда идти, он просто шел, наслаждаясь счастьем бездумного движения, все дороги были равны, а он сам никуда не стремился, никому ничего не был должен, его ноги сами шагали куда-то, просто потому, что им нравилось это делать.

Никто. Никто больше не заставит его пытать, мучить и убивать. Никогда больше он не станет посылать людей на войну и смерть, издавать неправедные законы и с упорством осатанелого маньяка требовать их исполнения. Никогда.

Он один. Он свободен. Он счастлив. Он купается в счастье, одиночестве и свободе, удивляясь тому, что люди придумали целых три слова для обозначения всего одного, такого простого, понятия: счастье, одиночество, свобода – да ведь это же одно и то же!

Уснуть в канаве – какое блаженство! Даже утонуть в ней – неимоверная радость! Как восхитительно, как безобразно блаженны нищие! Нужно вволю побыть королем, гнусным тираном-убийцей, нужно на всю катушку отнаслаждаться трепетом несчастных жертв и их предсмертными муками, чтобы от души радоваться несравненной корочке грязи, медленно, но верно нарастающей на штанах и башмаках. Эта волшебная грязь, словно чудесный саван, намертво отсекала его от прошлой жизни.

И что с того, если, польстившись на все еще прочные портки, его убьют в той самой канаве, такие же, как он, горемыки? Разве можно убить того, кто и так уже умер?! Что – в самом деле можно?! Ну так валяйте, братцы! Разве здесь кто-то против? Что, ножа нету? Может, вам кинжал одолжить? Вот, смотрите какой! Раз – и нету! Что, не хотите? Зря… И убегать от меня не нужно. Не стоит. Есть ли смысл бегать от мертвого? От смерти, братцы, не убежишь… Впрочем, как хотите, я – не ваша смерть.