Текст книги "Посох. Тетралогия"

Автор книги: Сергей Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 97 страниц)

– Вот уж о чем я никогда не думал, – пробормотал король, глядя на свой скипетр. – Игра, конечно, интересная…

– Так как же все-таки Ваше царственное имя? – еще раз спросил Линард.

– Эруэлл, – выдохнул теперь уже окончательно бывший командир разведчиков и военный комендант.

– Да здравствует король Эруэлл Арамбур!!! – возгласил Линард, и боевые товарищи короля откликнулись дружным – Да здравствует король!!!

И король всея Оннера милостиво кивнул своим подданным, очень надеясь проснуться.

– Нужно будет заняться его манерами, – сам себе под нос пробурчал Линард.

Кабинет Архимага был пуст. То есть сам Архимаг в нем, конечно, присутствовал. А вот кроме него ничего не было. В этом кабинете давно не было ничего, кроме Архимага. Ни стола, ни стульев, ни прочей какой мебели. Архимаг предпочитал сидеть просто в воздухе – прочим же в его присутствии сидеть не дозволялось. Зикера чудовищно раздражала эта манера попусту демонстрировать силу. Сам он обожал простые, уютные, не напрягающие глаз предметы домашнего обихода, снисходительно относился к желанию некоторых молодых магов обставить свой кабинет вычурными, чересчур роскошными или же экзотическими вещами – но обходится вообще без мебели? Да ладно бы без одной только мебели…

Личность Архимага никак не отпечатывалась на предметах, которые его окружали – потому что его не окружали предметы. Тут могло быть два мнения: либо он старательно прятал свою личность, чтоб никому не удалось обнаружить и использовать в своих целях какие-нибудь его слабости, либо у него так и не образовалось хоть какой-никакой, хоть самой завалящей личности. Зикер склонялся ко второму мнению.

Говорили, что за все время, что Архимаг возглавлял Орден, он ни одного документа, ни одного приказа не написал лично. Ни на одном манускрипте его рука не начертала ни одной подписи. Приказы и распоряжения он создавал посредством магии, попросту вынимая их из воздуха. Все они были написаны почерками лучших писцов древности. Не было только почерка самого Архимага. Зикер подозревал, что у него и вовсе нет почерка – но не потому, что он такой всесильный маг, а потому, что он не умеет писать. Нарисованные маги писать не умеют.

На Архимаге была бежевая мантия, а вот на лице его Зикер застал редкую гримасу абсолютного бешенства и даже некоторого страха.

«Только бы Тенгере все сделал, как я ему говорил!» – подумал старый маг и с низким поклоном шагнул в кабинет. Церемонная формула приветствия ручейком потекла с привычных к ритуалам губ.

Выражение бешенства тотчас сбежало с лица Архимага, вслед за этим утек и страх. Архимагу ведь неприлично чего-то бояться. Считается, что он самый-самый… Архимаг притворялся неумело, точно плохой карточный шулер, уронивший из рукава туза и теперь старательно втаптывающий его в пол.

– Что там у вас происходит, Зикер? – не отвечая на приветствие, произнес Архимаг. Голос Архимага был бесцветней, чем плащ-невидимка. Бесцветней его голоса были только его глаза – но в глаза Зикер старался не смотреть. Хватает ведь и других, более приятных для созерцания предметов. Однако в чем-чем, а в искусстве задавать вопросы Архимагу не откажешь. Спросил – и молчит. Кайся теперь во всех грехах подряд! Во всех, какие упомнишь. Авось упомнишь и то, что Его Милости неведомо.

– Какой из многих мелочей Вы оказываете честь, именуя ее происшествием? – мягко поинтересовался Зикер. За долгие годы службы он привык к таким вопросам и умел давать на них правильные ответы. Он вернул Архимагу его вопрос – как мячик отбил.

«А вот не буду я тебе во всем подряд каяться. Сам скажи, что тебя интересует и чем ты недоволен. А я так могу валять дурака до бесконечности.»

Зикер не боялся думать в присутствии Архимага. Искусство читать мысли не входило в число талантов последнего, а демонов его поблизости не было.

Архимагу, впрочем, уклончивый ответ не понравился, и он перешел к прямым угрозам. Что ж, сила была на его стороне.

– Как прочны твои щиты, Зикер? – опасным голосом поинтересовался Архимаг. Это была самая бесцветная угроза, какую Зикеру когда-либо доводилось слышать. Как и все, что исходило от Архимага она не несла на себе отпечатка личности.

– Как всегда, – ответил старый маг. – Мне хватает.

– У меня появилось искушение проверить их прочность! – в голосе Архимага появилось нечто, отдаленно напоминающее чувство – и это был страх. Страх, плохо замаскированный под гнев.

«Ого, как тебя припекло!» – подумал Зикер.

– Не стоит, – сказал он вслух. – Мои щиты не прочней Ваших. Я старый человек и боюсь за свою жизнь. Кто, кроме Вас, защитит старика от врагов?

– Это угроза? – прошипел Архимаг. – Угроза под маской лести?!

«Страх. Сколько страха!» – думал Зикер. – «Как же мы все вляпались. Еще чуть-чуть – и все…»

– Как бы я посмел угрожать Вам? – смиренно произнес он. – Мои враги сильны, а я стар и немощен. Только Вы, Ваша Милость, Вашей великой мудростью, провидя мою несомненную полезность, сберегаете меня от неминуемой гибели.

– Маги – расчетливый народ, а? – хохотнул Архимаг, впрочем, весьма довольный услышанным, а пуще того собой. – Когда бы я не был тебе так нужен в качестве щита, ты бы – ого! Да?

– Не люблю без щита, – улыбка едва тронула краешки губ Зикера. – Ветерком, знаете ли, обдувает. Отвык я. Засиделся в Башне. А менять один щит на другой… я, знаете ли, человек привычки…

– Ты слишком много стал себе позволять, Зикер, – успокаиваясь, произнес Архимаг. – Я защищаю тебя от врагов, чтобы ты работал на меня. Хорошо работал. Почему ты не докладываешь мне обо всех происшествиях?

– Я докладываю о том, что действительно имеет значение, – пожал плечами Зикер.

– Ты должен докладывать обо всем!!! – взревел Архимаг. – Решительно обо всем!!!

Зикер взглянул за окно. Там, медленно кружась от легкого ветерка, с дерева падал лист.

– Должен ли я смиренно доложить Вашей Милости о происшествии во дворе? – поинтересовался Зикер.

– Докладывай! – сварливо потребовал Архимаг.

– Листик с дерева упал, – смиренно доложил Зикер. – Только что.

– Листик?!! – вскипел Архимаг. – Да какое это… – его голос прервался от возмущения.

– Я всего лишь выполнил приказ Вашей Милости, – спокойно и твердо ответил Зикер.

– Пользуешься тем, что ты – единственный! – с ненавистью выдохнул Архимаг. – Ну что же, пользуйся, пока можешь!

– Я не знаю за собой вины и готов ответить на любые вопросы, – спокойно проговорил Зикер.

– Не знаешь вины?!! А кто упрятал доверенный тебе объект от магического наблюдения?! Мой наблюдатель на целых полчаса был выведен из строя!

– Доверенный объект? – удивленно переспросил Зикер. – Это Тенгере, что ль?

– Именно! – агрессивно заявил Архимаг.

– Вот уж не думал, что Вы по таким пустякам серчать станете, – Зикер талантливо разыграл обиду и удивление. – Это мои помощнички нашалили. Они с пьяных глаз, видите ли, занялись самостоятельными магическими экспериментами. Ну, и зацепили ненароком Вашего наблюдателя.

– Ты уничтожил нарушителей?!

– Разумеется, – не моргнув глазом, соврал Зикер. – Пришлось подыскать себе новых помощников.

"Вот уж кто никогда не отличит одного демона от другого, " – подумал Зикер, глядя на медленно проясняющееся лицо Архимага самым простодушным взглядом, на какой он только был способен. – «У кого сотни демонов, для того они все одинаковые.»

– Можете пронаблюдать Тенгере хоть сейчас, – предложил он Архимагу. – С ним ничего не случилось. Кстати, я скрыл от него смену демонов. Новым я дал те же имена, что и старым.

– Мальчишка ничего не заподозрил?

– Разве эти шалопаи когда-нибудь обращают внимание на демонов? – махнул рукой Зикер.

– Но я надеюсь, он все еще обращает внимание на ту проблему, в которой заинтересованы мы с вами? – мягко спросил Архимаг.

– Безусловно, – кивнул Зикер. – Прямо сейчас он сидит и мыслит о том, как же он несчастен оттого, что не может работать с шаром. И о том, что он будет стараться. Ради меня и вас, разумеется. Но зачем я об этом говорю? Проверьте сами.

Прикрыв левый глаз, Архимаг настроился на своего демона-шпиона. Мелькнули смутные тени башен, проем окна, стул в углу, а на нем… ага, вот он!

Картина, которую он узрел, насторожила бы любого, кроме него: слишком уж она была отрепетирована, слишком нарочита. Но тот, кто не имеет своей личности, не в состоянии разобраться в других. Конечно, чужая душа потемки, но у кого одни потемки вместо души… как тому разобраться в лабиринтах чужих душ?

"Я несчастен, " – изо всех сил думал Тенгере. – «Я очень несчастен. Я не могу работать с шаром. Я никуда не гожусь. Бедный мой учитель. Но я буду стараться. Ради Учителя и Архимага. Я буду стараться… Я несчастен. Я очень несчастен.»

Смутный образ незнакомки, порой мелькающий промеж старательных, нарочитых мыслей Архимаг попросту не заметил, а все остальное наполнило его сердце несказанной радостью. Конечно, если у него вообще было сердце и он умел радоваться. Впрочем, внешне он ничем этого не показал. Просто удовлетворенно кивнул – и Мастер Зикер вздохнул с облегчением.

– Ну… хорошо, – с деланным неудовольствием произнес Архимаг. – А что с тем магом?

«Вот и думай, который именно маг этому мерзавцу понадобился. Обойдешься!»

– Это с которым, Ваша Милость? – невинно поинтересовался Зикер. – А то их всех и не упомнишь.

«Давай, сам шевели языком!»

– Ты начал плохо относиться к своим обязанностям! – обвинил Архимаг.

"А ты к своим никогда не относился. Ни хорошо, ни плохо – вообще никак, " – подумал Зикер.

– Неужели? – удивился Зикер. – В чем же я опять провинился, Ваша Милость?

– Есть такой город, Денгер называется – ты что-нибудь слышал об этом? – язвительно осведомился Архимаг.

– Что-то слышал, господин. Кажется, жуткая провинция, а что? – невинно осведомился Зикер.

– А то, что там появился стихийный маг чудовищной… я хотел сказать, очень сильный стихийный маг, – быстро проговорил Архимаг, и Зикер заметил мгновенный ужас, плеснувшийся в его глазах.

– Это тот, которого Куртом зовут? – в прежнем тоне вопросил Зикер.

– Да, его зовут Куртом, и мне непонятно, почему я узнаю о его существовании не от тебя, а из армейских сводок Осназа!

– Вот уж не думал, что этакая мелочь способна привлечь Ваше совершенномудрое внимание, – старательно удивился Зикер. Он уже несколько дней знал имя Курта. А также то, что того никак не удастся стереть из реальности. Более того, побочные линии, на которые Зикер пытался отбросить этого странного мага, тут же становились главными.

– Этот человек опасен! – объявил Архимаг.

– Для каких-нибудь крестьян – пожалуй, – вежливо согласился Зикер. Но не более того. Он еще и не маг вовсе. У него постоянные приступы в результате попыток самостоятельно овладеть посохом. Думаю, они вконец измотают его в самое ближайшее время.

– Он уничтожил отряд Осназа! – прошипел Архимаг.

– Эта солдатня никогда не внушала мне доверия, – поморщился Зикер. – Любой ученик нашего Ордена справится с батальоном этих прославленных бойцов.

– Значит, ты знал об этом маге, – сказал Архимаг. – Знал – и не доложил.

– Я не счел эту информацию заслуживающей Вашего личного внимания, Ваша Милость, – ответил Зикер. – Есть достаточное количество магов подобного уровня. Непосредственной угрозы Ордену и Вам лично они не представляют. Они даже не являются особой помехой в войне. Я уже принял меры по удалению этого мага с основных линий реальности.

– Ты мог бы убрать его и пораньше, – проворчал Архимаг.

– Этого делать не стоило, – возразил Зикер. – Экспериментируя с силой, он уже убил несколько человек, которые могли оказаться куда более существенной помехой в наших планах.

– Значит, по-твоему, он… не опасен? – спросил Архимаг.

– Безусловно, Ваша Милость, – поклонился Зикер.

– И даже может, при случае, оказаться полезен? – продолжал Архимаг.

– Возможно, Ваша Милость, – еще раз поклонился Зикер. – Я бы не стал исключать такую возможность.

– Это хорошо, – кивнул Архимаг. – Можешь больше никуда его не задвигать, потому что я послал своих людей, чтоб они схватили его. Можешь больше не мудрить со своими линиями. Скоро он будет здесь.

Только многолетняя привычка скрывать свои чувства и суровая самодисциплина удержали Зикера от вопля. Руками этого придурка в бежевой мантии заваривалась, как минимум, континентальная катастрофа! Один из самых сильных стихийных магов этого мира будет схвачен и привезен в Орден Черных Башен, хранилище многочисленных древних тайн, сил и энергий!

Архимаг еще за что-то ругал и распекал Зикера, а тот думал только об одном: «Скорей бы назад, в башню… может, еще не поздно?»

Когда прямиком над дорогой открывается аккуратный магический портал, ожидаешь появления одного-двух зловещих магов. Маги в такой ситуации – это норма жизни. Или норма смерти, это уж как повезет. Порталы, они ведь для того и существуют, чтобы появляться где ни попадя и выплевывать из себя разную зловещую дрянь. Ну, так то маги. Они – дело привычное. А вот когда из этого самого портала вываливаются три дюжины здоровенных бородатых разбойников с топорами до пояса и бородами до пупа, это уж ни в какие ворота не лезет. И как они, черти, в этот портал пролезли, если их даже ворота не вмещают? Не иначе, маг, их отправивший, был воистину велик, раз умудрился упихать их без особого членовредительства – вот разве что рожи малость помялись…

Разбойники напали на Курта не сами по себе. Один из магов особого назначения, нащупавший Курта, догадался, что именно присутствие чужой агрессивной магии вызывает у Курта резкий всплеск собственных магических способностей. А догадавшись, решил действовать другими методами. Он нанял обыкновенных разбойников.

Когда портал исчез, а разбойники с воплями бросились на Курта, Мур завопил: «Бежим!» И они побежали. На их счастье, ни луков, ни арбалетов у разбойников не было. Только топоры на длинных рукоятях да засапожные ножи – и, видно, разбойники не слишком обременяли себя упражняясь в их метании. Всего два ножа полетело вслед убегающему Курту – и ни один из них не достиг цели. Правда, помимо топора у главаря разбойников был еще и меч, но вряд ли он мог его метнуть. По крайней мере, он так этого и не сделал.

А после не было ничего, кроме скользящей под ноги дороги и буханья разбойничьих сапог позади.

Курт сжал зубы и наддал изо всех сил, однако разбойники не отставали. Разбойничья жизнь вообще приучает к основательному проворству. Недостаточно расторопных попросту отлавливают солдаты какого-нибудь короля и выдают им все, что причитается за их разбойничьи заслуги. Обычно это что-то очень неприятное. После чего долго не живут, потому что быстро умирают. Поэтому размножаются, как правило, самые проворные особи разбойников. Те, которым удается избежать грубых солдатских рук, равно как и цепких лап закона. Такие обычно живут долго, а умирают по ошибке опосля крепкого перепою, в попытке опохмелиться перепутав зеленого змия с обычным. Именно такие, как на грех, и попались Курту, а так как никто из них покамест не пытался опохмелиться гадюкой из ближайшей придорожной канавы – да и вообще не было похоже, что они страдают похмельем – то и шансов сбежать от этих веселых и простодушных душегубов у него было немного. Тем более, что голодный желудок и недавние приступы боли явно не придавали сил. Скорей даже наоборот. Курт чувствовал что вот-вот хлопнется в обморок.

– Направо! – вдруг завопил Мур. – Направо, так твою! – и Мур отпустил такое нецензурное заклинание, что даже в отдаленных деревнях мигом прокисло все молоко, разлилось пиво, испортилась водка, а разбойники с перепугу даже слегка поотстали.

От такого вопля Курт рванул направо, не глядя – в силу чего сначала был немилосердно наказан, но потом щедро вознагражден.

– Ай! – завопил Курт, врезаясь в колючий кустарник и с ходу проламываясь вглубь.

– Ой! – продолжил он, падая с высоченного отвесного обрыва.

– Мама! – торжественно закончил он, сидя в ручье, вполне живой, хотя и основательно растрепанный.

– Мама… – задумчиво повторил он, ощупывая себя, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, как он тут очутился.

– Я за нее! – насмешливо бросил Мур. – Ну что, жив?

– Ах, ты!.. – Курт аж задохнулся от возмущения.

– Зато мы здесь, а они все еще там! – отрезал Мур. – Подымайся, дорогуша, не слышишь, что ли?!

– Что я должен слышать?! – зло поинтересовался Курт.

– Топоры, – спокойно пояснил Мур. – Сейчас они прорубятся сквозь кусты, и твое героическое падение в сей достославный ручей окажется напрасным. Вряд ли они отважатся повторить твой подвиг, но здесь и спуститься можно, если умеючи. А эти умеют, можешь не сомневаться!

Курт проворно вскочил и, пробурчав нечто неразборчивое насчет разных там посохов и тех мест, где им стоило бы находиться, быстро побежал вдоль по ручью. Сзади послышался вопль, плеск воды и густая разбойничья ругань. Видать, кто-то из преследователей все-таки не удержался на почти отвесном обрыве.

– Быстрей! – скомандовал Мур. – У нас есть еще шанс оторваться!

– Стараюсь! – прохрипел Курт, из последних сил перебирая ногами.

Краем глаза Курт отметил, что справа вроде бы мелькнуло вроде бы какое-то строение.

– Направо! – опять рявкнул Мур.

– Пошел ты! – разозлился Курт, но все же свернул направо и, спотыкаясь на каждом шагу, побежал к строению.

Вблизи оно оказалось маленьким храмом, и его единственный жрец уже стоял на пороге.

– Это за вами разбойники гонятся? – любезно спросил он.

– За мной, – задыхаясь ответил Курт.

– Это хорошо, – лучезарно улыбнулся жрец.

– Кому как! – выдохнул Курт.

– Идемте. Я вас спрячу, – улыбка жреца была искренней и самодовольной. Курта аж передернуло от такого сочетания.

– Всезнающий заповедал своим служителям оказывать помощь всем нуждающимся в помощи, а так как вы в ней, несомненно, нуждаетесь, то безусловно попадаете в категорию нуждающихся, – сказал жрец.

– Спасибо, – ответил Курт и ступил под своды храма.

– Быстрей! – тут же поторопил его жрец. – Милость всезнающего безгранична, но она не всегда достается нерасторопным!

– Куда прятаться? – тут же спросил Курт.

– Вот сюда! Эта колонна внутри полая! – скороговоркой сообщил жрец. – Прячьтесь в нее, а я пока прочту небольшую проповедь вашим преследователям.

Сапоги разбойников уже грохотали у храма.

– Сюда! Он сюда побежал! – орал кто-то.

Жрец нажал на какую-то бронзовую завитушку – и в здоровенной колонне бесшумно открылась дверца. Курт скользнул внутрь, и дверца закрылась. Внутри колонны было пусто и пыльно. Стоял лишь старый, грубо сколоченный стул. Откуда-то сверху пробивался скудный свет.

– Эй, кто здесь хозяин?! – оглушительный разбойничий рев был слышен и внутри колонны. Впрочем, Курт вскоре убедился что из колонны и вообще все слышно.

– Бедняга жрец, – пробормотал Курт, прислушиваясь к разбойничьим воплям.

– Ерунда! – усмехнулся посох. – Ничего они ему не сделают. На нем рубашка Арна.

– Что это еще за рубашка? – удивился Курт.

– Что-то вроде магического щита, – пояснил Мур. – Ткань, сплетенная из заклятий. Очень хитрая штука. Так что, пока она на нем, плевать он хотел на любую угрозу. Его нельзя зарубить, заколоть, застрелить, отравить, утопить, удушить, расчленить, заколдовать, сжечь на костре, и так далее…

– Круто! – восхитился Курт.

– Еще бы, – вздохнул посох. – Кстати, тот, кто ее носит, вовсе не обязан быть магом. Рубашка действует сама по себе. Ее не нужно поддерживать, как магический щит. В общем, хотел бы я, чтоб у тебя была такая, – грустно закончил он.

– А как ее добыть? – спросил Курт.

– Никак, – еще раз вздохнул посох. – Секрет их изготовления давно утрачен. Этот жрец либо стар как мир, либо получил ее от кого-то в наследство.

– То есть наш спаситель может оказаться ровесником Линарда?! – восхитился Курт.

– Может, – сказал Мур. – Но не обольщайся. Увы, он не кажется мне особенно умным человеком. Старость, знаешь ли, не всегда прибавляет мудрости.

– Кто хозяин этой дыры, я спрашиваю?! – еще раз взревел самый горластый разбойник. Его товарищи поддержали его нестройным агрессивным гулом.

– Не кричите, любезные господа, вы на пороге храма, – голос жреца был мягок и мелодичен, но под мягкостью меда и сладостью музыки Курт вдруг почуял стальной блеск махрового аскетизма.

Разбойники, однако, были люди простые и добросердечные, а потому, ничего такого не почуяв, просто постарались честно выполнить свое душегубское дело.

– А мне плевать, на каком я пороге! – загремел голос разбойника. – Вот это видел?! Знаешь, как называется?!

– Это тильский меч, – спокойно ответил жрец. – Но вы его неправильно держите. Святой Рибелий называл такой способ вульгарным и недостойным профессионального воина. Святой Рибелий советовал…

– Молчать, собака! – обиженно взревел разбойник. – Правильный у меня там хват или нет, а снести твою глупую башку это мне не помешает! Отвечай быстрей, если жизнь дорога! Тощий оборванец с посохом – он у тебя?! Ты его спрятал?! Нет?! Куда он побежал?!

– Мудрость Всезнающего Творца поможет тебе отыскать тропинку истины, ведущую через леса заблуждений, прямо в сокровенные сады истинного знания, – доброжелательно проговорил жрец. – Остановись! Мудрый, но торопливый сын вечности, остановись – и прислушайся к голосу того, кто был до того, как все стало таким, как оно есть… прислушайся к мудрости Всезнающего Бога, и он даст тебе ответ на все интересующие тебя вопросы.

– Зачем мне какой-то Бог? Я тебя спрашиваю, тупая ты скотина! – зарычал разбойник, сообразив, что его надули и ответа на свой вопрос он так и не получил. – Меня интересует только один вопрос, и я его уже задал! – ревел он. – Куда подевался оборванец с посохом?! Мои люди видели, как он бежал сюда! Он у тебя или побежал дальше?! Мне тебя убить – или ты живой ответишь?!

– Прослушав проповедь, вы получите ответы на все ваши вопросы, – ответил жрец, и Курт уловил в его голосе улыбку предвкушения.

Жрец не ошибся. Ни один разбойник не в силах перенести пытки с применением теологии, она же суть упражнение в богомыслии. Раскаленные клещи – еще куда ни шло, а вот философский диспут… Они от этого попросту умирают. Пачками. А умирать разбойники не любят. Причем настолько, что обычно предпочитают убивать вместо себя кого-нибудь другого. Вот и сейчас…

– Ах ты, зараза! – взревел разбойник, и в воздухе раздался тугой свист меча. Свист оборвался коротким странным звяканьем.

– Ук! – выдохнул разбойник. – Ик! – добавил он растерянно.

– Хороший был меч, – огорченно сказал жрец. – Зря вы так…

– Ты что, заколдованный? – хрипло спросил разбойник. – Или… или ты сам чародей?! – испуганно взрявкнул он.

– Милость Всезнающего Творца хранит меня, – спокойно ответил жрец. – Не оставит она и вас… если вы, конечно, послушаете разумного совета. Заходите, господа. Все заходите. Я сказал, все! – добавил он властно. – Вы определенно нуждаетесь в наставлениях Всезнающего.

По аккуратному грохоту сапог и сдержанному хриплому дыханию Курт понял, что разбойники уже в храме. Совсем рядом.

– Итак, начнем, – сказал жрец. – Дети мои, преклоните колени перед Тем, кто бесконечно выше, старше и мудрее вас, ибо он был до того, как все стало таким, как оно есть, а каким оно было ранее, про то только Ему, всезнающему, ведомо. Ибо никого из нас тогда еще не было, а Всезнающий в своей неизреченной мудрости не открыл нам этого, ибо не пришло еще время открытий, не пришло еще время детям земли и неба знать то, что им еще рано знать – но когда это время придет, то оно придет, потому что всезнающий добр и на все вопросы дает нам ответы в то время, в какое ему это подсказывает его необъятная мудрость. Итак! Никто из нас не знает, как оно было. Поэтому преклоните колени, дети мои, и послушайте о том, как оно стало, когда стало, и как оно есть теперь, когда оно воистину есть теперь…

По нестройному шороху Курт догадался, что разбойники преклонили колени.

– Ай да жрец! – шепнул Мур. – Он, конечно, не тот человек, с которым я бы согласился коротать долгие зимние ночи за приятной беседой, но свое дело он знает. Он их заморочил и на испуг взял. Они теперь не знают, что и думать.

– Если он продолжит болтать в том же духе, они сбегут, – предположил Курт. – Им же нас искать нужно.

– Они бы и рады сбежать, но боятся, – усмехнулся посох. – После того, как их предводитель сломал свой меч об этого достославного служителя Всезнающего Бога, они наверняка решили, что он или чародей или святой, и теперь боятся его пуще того мага, который их на нас натравил. Так что они прослушают проповедь до конца. К сожалению, нам тоже придется этим заняться.

– Ничего. Проповедь – далеко не худшее, что с нами могло случиться, – усмехнулся Курт. – Так ты думаешь, этих красавцев на нас нарочно натравили?

– Ну не сами же они в портал забрались! – фыркнул Мур. – А что касается проповеди… посмотрим, что ты скажешь через часок-другой.

– Скажу, что сладко выспался, – пробормотал Курт. – Я, конечно, просто по страшному хочу есть, но спать гораздо больше, а после всех этих переживаний и передвижений…

– Сядь на пол, а то действительно уснешь и загремишь со стула, – посоветовал Мур. – Вряд ли так уж красиво прерывать проповедника посреди его торжественной речи.

Курт сел на пол и уснул. Он спал глубоко и несомненно – но голос жреца обладал чудовищной пробойной силой. Курт спал – и все же слышал его. Слышал – и его слова преобразовывались в причудливый религиозно-фантастический сон.

Курт спал, и ему снились Боги. Целая куча Богов. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, как семечки в подсолнухе. Только подсолнуха не было. Вместо подсолнуха была большая корзина. Все боги сидели в этой корзине, и кто-то большой, гораздо больше всех Богов вместе взятых, нес их куда-то в этой корзине. Его самого Курт не видел – только его руку. Самый большой Бог был немного меньше мизинца этой руки.

Голос жреца стал громче, по видению побежали круги, раскачивая Богов, и те испуганно вскочили, хватаясь за края корзины и друг за друга. Голос с хлюпаньем пробился наверх, проделав в корзине здоровенное отверстие. Одна юная богиня чуть не сверзилась в него, но Курт как-то умудрился протянуть руку в собственный сон, хоть его самого там и не было – а вот протянул же! И помог. Удержал. Оттолкнул подальше от края. В образовавшееся отверстие вылез голос жреца – и Курт, наконец, разглядел его. Это не было надписью. Каким-то образом Курт видел его речь, как таковую. Видел то, что обычно слышат. Воспринимал сказанное при помощи зрения. Голос жреца торчал из видения, словно червяк из яблока.

– И даже в те непредставимые времена, о которых Всезнающий милостиво нам не сообщил, он, вне всякого сомнения, был самым могучим, самым мудрым, самым великим Богом, и это несомненно так, а не иначе, потому что никак по другому это и быть не может… – вещал жрец.

И Курт увидел Всезнающего. Мелкого, тощего, плюгавенького божка с жиденькой козлиной бородкой и огромной бородавкой на сизом носу. Как же, как же, самый великий… уже поверили… Что ж он при всем-то своем величии, мудрости и знаниях бородавку у себя с носа не удалил? Или решил, что она его украшает? Ну, так это он зря, честное слово! Впрочем, глядя на него, трудно сказать, что его вообще способно что-то украсить – разве что полная темнота.

Голос жреца с бульканьем утонул. По видению опять побежали круги – кажется, теперь они бежали в обратную сторону. Курт порадовался было за Богов, которые, несмотря на все эти безобразия, все же не вывалились из корзины. Но тут началось нечто новое. На сей раз видение не подергивалось рябью, оно просто пульсировало крупными толчками. Парень, который нес корзину, явно был не самым опытным носильщиком всех времен и народов. То ли он не соображал, что именно он несет, то ли был сильно пьян, то ли ему было наплевать, но только он размахивал своей корзиной все беспечней и беспечней, пока наконец – ТРАХ!!! – уронил ее наземь!

Боги посыпались, как горох. Вскакивая, они ругались писклявыми голосами, грозили своему носильщику крошечными кулаками и пытались поразить его молниями величиной с булавку. Молоденькие Богини картинно плакали. Молоденькие Боги находчиво их утешали. Престарелые Богини ругались такими словами, которых Курт даже от старшины нищих не слышал.

– Ну и сны у тебя! – неодобрительно пробурчал кто-то рядом.

Курт подпрыгнул от неожиданности и едва не проснулся. Впрочем, все же не проснулся, да и подпрыгнул скорей во сне, чем наяву, потому что утомленно внимающие проповеди разбойники ничего не почуяли.

– Мур, ты, что ли?! – не просыпаясь, удивился он.

– Ну, уж во всяком случае, не тот несчастный глава гильдии нищих, что по твоей зловредности заделался великим магом! – ехидно ответил Мур.

– А что ты делаешь в моем сне? – поинтересовался Курт.

– То же, что и ты, – фыркнул Мур. – Смотрю. Надо же чем-то развлекаться, а там снаружи, очень уж скучно. Хотя сны у тебя – тоже… – посох озадачено хмыкнул.

– Что, не нравится? – обиделся Курт. – Ну и не смотри, можешь отвернуться. Не держу.

– Да не то что бы не нравится, – пробормотал посох. – Но… Боги в корзинке… да еще и в таком виде… вне всяких канонов… надо же было такое увидеть! Такое не всякому магу приснится.

– Вот уж извините! – фыркнул Курт. – Я не виноват. Само приснилось. Я его не просил мне сниться.

– В том-то и дело, – озадачено проговорил посох. – Все это слишком похоже на правду. На ту правду, которой мы не знаем. Точней, никто не знает. Понимаешь, есть несколько разных версий сотворения Миров. Одну из них сейчас излагает зануда-жрец, но ты видишь нечто иное – как будто стоит ему солгать, и ты тут же видишь правду… а может, не всю правду, а только какую-то ее часть, ранее скрытую… кто знает?

Занудные речения жреца, казалось, только и ждали, что упоминания: они тотчас пробились наружу, растолкав прочие видения сна.

– И тогда Всезнающий в неизмеримом могуществе и милосердии своем, которые гораздо больше этого мира, потому что мир гораздо меньше их, порешил создать Дом для несчастных, терпящих лишения Богов. Этим домом и стал наш Мир, а также другие, потому что Богов было много и Всезнающий мудро рассудил, что в одном Мире всем богам будет тесно. Итак, Всезнающий Бог творил Неисчислимые Миры, а прочие Боги лишь бестолково суетились, мешая Мастеру, но он в долготерпении своем не рассердился на них – напротив, он сотворил людей, дабы Богам не было одиноко в новом мире, и чтобы люди служили им. Но глупые Боги оказались неблагодарными. Они отказались признать верховенство Всезнающего Бога. Более того, некоторые из них присвоили себе его невероятные труды по созданию Миров, – вещал жрец.

А Курт видел, как Боги маленькими кучками расходились от брошенной корзины, и как они принимались строить из хвоинок и веточек нечто напоминающее муравейники. И Всезнающий таскал эти щепочки вместе со всеми. Вместе. Вероятно, он не был худшим из них – но и лучшим не был. Это уж точно. А еще Курт видел громадную спину Уходящего. Того, кто бросил Корзину. Он вошел в Дом. Эх, миры-муравейники! А он вошел в Дом и громко хлопнул Дверью. Сон подернулся рябью, колыхнулся и пропал. Дальше снилось что-то невразумительное, но весьма живое по действию. Курт запомнил только, что он будто бы скакал верхом на разбойниках, от души погоняя их посохом, а убегал от него, переваливаясь с боку на бок, Черный Замок некоего весьма зловредного мага.