Текст книги "Посох. Тетралогия"

Автор книги: Сергей Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 97 страниц)

– Доберутся, – сказал Линард. – Я старый человек. Есть вещи, которые я просто знаю. Доберутся.

– А к Арвалирену нужно послать кого-нибудь, – продолжил Эруэлл. – Наделает он дел, чует мое сердце.

– Пусть идет Орн Тарнай, – предложил Линард. – Он, кажется, неплохо находит общий язык с Арвалиреном.

– Пинками да зуботычинами, – фыркнул Эруэлл.

– Что с того? – усмехнулся Линард. – Арвалирена в жизни никто не бил. Как же можно – царственную-то особу! Думаю, для него это настолько новое и захватывающее переживание… вначале он, конечно, мечтал вывернуть Тарная наизнанку, да так и оставить – оскорбитель, так сказать, королевской чести! – а потом решил, что, наверное, раз бьет, значит, имеет право. А тот, кто имеет право врезать королю, тот… ну, наверное, очень большая шишка, и к его советам стоит прислушиваться.

– Хотя бы для того, чтоб не получить очередную порцию, – улыбнулся Эруэлл.

– Хотя бы, – согласно кивнул Линард.

– Что там дальше? – спросил король.

– Гонец из Аргелла пока не прибыл, но поток наемников с той стороны иссяк. Думаю, там уже все в порядке, – промолвил Линард.

– Но людей оттуда больше не будет, – заметил Эруэлл.

– Не будет, – кивнул Линард. – Ваше Величество…

– Да? – отозвался Эруэлл.

– Пора, Ваше Величество, – очень спокойно и очень серьезно промолвил Линард, глядя в глаза своему королю. – Выступаем!

– Когда? – тихо спросил Эруэлл.

– Сейчас, Ваше Величество. Сию минуту! – ответил Линард. – Пошлите Тарная на помощь Арвалирену – и выступаем.

– Куда? – еще тише спросил король.

– На Священную Землю, Ваше Величество, – почти обыденно, словно о чем-то совершенно естественном, сообщил Линард. – Есть в этом мире место… Древний курган, под которым спит Сила и Слава Непобедимого Оннера.

– Спит? – почти шепотом спросил король.

– Спит, Ваше Величество, – повторил Линард. – И Ее пора будить. Там, у кургана, мы примем первый бой!

– Хорошо, – кивнул король. – А к Арвалирену я пошлю Винка Соленые Пятки. Он лучше справится. Орн Тарнай слишком горяч.

– Еще лучше – послать обоих, – посоветовал Линард.

Король Найрит крутанулся на месте, и вражеская стрела, посланная почти в упор, соскользнула с его доспеха. В тот же миг собственный меч короля почти разрубил вражеского воина вместе с его щитом и доспехом. Даже король Дарман мог бы гордиться таким ударом! Даже Верховный Король Эруэлл! Даже сам Санга Аланда Линард мог бы остаться доволен, глядя, как обратным отмахом меча король Найрит, будто назойливого комара, прихлопнул лучника и развернулся навстречу новому неприятелю.

Короля Найрита и самого удивляли эти внезапно возникшие в нем способности – словно бы одна мысль о том, что он сражается на стороне Оннерского Союза, как вассал Верховного Короля, почему-то придавала ему и сил, и ловкости, и боевого умения. А может, и правда придавала? Кто знает, какая еще магия пряталась до времени в Древней Клятве? Кто ведает, какими еще способностями она могла наделить тех, кого касалась впрямую?

Поднырнув под змеей метнувшееся к нему жало копья, король Найрит взмахом меча разрубил горло вражеского командира, а потом ударом в живот прикончил копьеносца, толкнув его под ноги набегающим врагам. Один из них, с ходу перепрыгнув через труп, прямо-таки наделся на подхваченное королем копье. Другой упал, схватившись за разрубленное колено. А вокруг гремел боевой клич Рионна. Это осилившие своих врагов воины спешили на подмогу своему королю. И громче всех гремел голос королевского телохранителя, Рыцаря Отрубленой Головы. Враги в ужасе бежали от того, кого не брало никакое оружие, а его меч сеял смерть стремительную и неотвратимую.

«Хорошо, что удалось мага завалить в самом начале!» – подумал король Найрит. – «Еще бы чуть-чуть, и не успели!»

Король Найрит высоко поднял свой меч, и боевой клич загремел с новой силой.

Границы Рионна держались. Держались накрепко – и ни один враг не смел их пересечь.

Вот так всегда! Идешь, идешь, ищешь приключений, ожидаешь нападений, пожара, драконов, еще что-нибудь на сладкое, и всякого такого прочего – и фиг тебе! Ничегошеньки-то не происходит! Прямо хоть спать ложись. Зато если ты вдруг присел передохнуть или, не доведи Боги, действительно спать наладился – тут-то оно и происходит. В полном объеме. Ну прямо в таком полном, что полней некуда.

Курт долго шагал по длинной дороге, не удостоенный новыми посещениями. Зато не успел он устроиться на отдых, как перед ним вновь появился колдун.

– Ты испытываешь мое терпение! – возмутился Курт.

– А ты – мое! – улыбнулся колдун. – Я надеялся, что ты одумаешься. Жаль убивать такого талантливого новичка.

– Трепись-трепись, призрак несчастный, – пробурчал Курт.

– Ну хорошо, я – призрак. А ты кто? – усмехнулся колдун.

– Как это – кто? – удивился Курт. – Я – человек.

– Ты – человек?! – ухмылкой колдуна можно было слона подпоясать.

– Да. А что? – Курт не то что бы испугался, но все же ему стало немного не по себе.

– Да так, ничего. Ты еще глупей, чем я думал. – Колдун смотрел на Курта как на воскресное пирожное: вот, дескать, сегодня еще суббота, сегодня еще нельзя, зато завтра…

– Что ты имеешь в виду? – растерялся Курт.

– Вот ты – человек, говоришь, – начал колдун. – А я – призрак. А вот скажи – ка мне, чем это человек отличается от призрака?

– Тем, что человек на самом деле, а призрак… он не настоящий, – неуверенно ответил Курт.

– Я даже не стану тебя спрашивать, что такое «на самом деле»! – хихикнул колдун. – Ты – недоучка! Жалкий дилетант! Прежде, чем я убью тебя… я, так уж и быть, поделюсь с тобой мудростью веков. Великий Маг Артад Сюйген говорил когда-то: «Человек ничем не отличается от призрака.» Кто ты такой, чтобы спорить с Великими Магами прошлого? Артад Сюйген понимал в этих делах куда как получше нас обоих вместе взятых… впрочем, тебя-то можно не брать в расчет!

– Врешь! – воскликнул Мур. – Опять врешь! Цитата оборвана! Артад Сюйген говорил: «Человек ничем не отличается от призрака, кроме того, что он – человек.»

– Это дописали его ученики, – пренебрежительно фыркнул колдун. – Мне лучше знать, ведь я не раз пил с ним вино из серебрянных чаш.

– Артад Сюйген предпочитал пиво из глиняных кружек, – негромко заметил Мур. – А еще – он не пил с разной сволочью!

– Откуда ты столько всего знаешь, о достославное сухое дерево? – ехидно вопросил колдун.

– А тебе узнать кто мешал? – в ответ поинтересовался Мур. – Вместо того, чтобы заниматься всякими пакостями, лучше бы всерьез изучал труды Сюйгена – глядишь, нам и не пришлось бы идти тебя убивать.

– Очень остроумно, – сухо заявил колдун. – Однако мне надоели эти шутки. Завтра поутру твой хозяин не сможет отыскать свою тень. Ее не станет. Совсем не станет. Если после этого он пойдет в обратном направлении, он вновь ее отыщет. Обещаю. А если он пойдет по этой дорге и дальше, то начнет медленно развоплощаться. Истаивать, как сосулька в горячей воде. Тогда он на собственной шкуре постигнет разницу между призраком и человеком и поймет, что она не так уж и велика.

Проговорив это, призрак исчез, словно его и не было.

– Вот так паскуда! – пробурчал Мур. – С Артадом Сюйгеном он пил! А то я не знаю, с кем мой создатель и первый хозяин пил! Да этого паршивца еще и на свете не было!

Винк Соленые Пятки оценил ситуацию мгновенно. Расфуфыренная армия короля Арвалирена стояла на огромном плацу вблизи королевского дворца. Король с важным видом прогуливался перед ней туда-сюда, роняя время от времени ценные указания, а со спины к нему направлялись маги Осназа.

– Все, – прокомментировал стоящий рядом Орн Тарнай. – Спекся мой король!

– Беги во дворец! – приказал Винк Соленые Пятки. – В королевский кабинет. Настораживай самострелы и жди. Я приведу к тебе всю эту компанию. Действуй!

– Слушаюсь! – ответил Орн Тарнай и метнулся ко дворцу.

Винк Соленые Пятки отыскал лужу; глядя в нее, быстро придал себе надлежащий вид и со всех ног бросился в другую сторону – туда, где король Арвалирен самозабвенно играл живыми людьми в солдатики. Туда, где к нему и к остальным несчастным незаметно подкрадывалась смерть.

Добравшись до места, Винк Соленые Пятки остановился, внимательно вглядываясь в происходящее. Ему нужно было еще несколько минут, несколько мгновений, несколько толчков крови, прежде чем он начнет игру. Он не мог начать прямо сейчас. Не мог – потому что актер никогда не начинает роли не вдохнув ее суть. Никогда не выходит на сцену, не став частью ее орнамента.

…Арвалирен все еще стоит перед строем своей обреченной армии, и его руки взмахивают, взмахивают еще, он что-то говорит – и Винк Соленые Пятки слышит ритм, в котором растекаются рулады его голоса, видит его восторженную спину. А его руки взмахивают, взмахивают еще…

…И почти в том же ритме развеваются одеяния магов, медленно шагающих к обреченной армии и ее безмозглому королю. Они шагают медленно. Им некуда спешить. Негодный королишка решил бунтовать? Что ж, он свое получит. Зачем торопиться? Куда он денется, несчастный? К чему бегать, роняя достоинство мага? Они шагают медленно – им некуда спешить. Их одеяния развеваются, развеваются…

…И почти в том же ритме взмахивают руки короля. Короля, произносящего свою ненужную, свою последнюю в жизни речь…

…И в том же ритме молчит армия. Армия, которая уже увидела магов. Увидела – и остекленела от страха. Армия, разукрашенная бантами перьями, бархатом и побрякушками, армия, оцепеневшая от страха и попросту неспособная воевать. Да что там воевать – закричать, и то неспособная…

"Вот и молчите, " – подумал Винк Соленые Пятки. – «Мне и нужно, чтоб вы молчали.»

Винк Соленые Пятки полностью вошел в ритм происходящих событий. Что с того, что это живая жизнь, а не пьеса? Что с того, что эти актеры будут убивать и умирать по-настоящему? Вся жизнь – одна большая пьеса. Важно как следует сыграть свою роль. Каждую сцену. Шаг за шагом.

Винк Соленые Пятки знал, когда наступит миг, призывающий его из кулис мироздания на выход. Знал, что делать. Ритм происходящих событий пульсировал в его крови. Он дышал движением окружающего мира. Он знал наверняка, что станет делать, и ни один маг не сумел бы заподозрить в нем разведчика – потому что он не был уже разведчиком. Не был он и актером. Он уже не помнил, не знал, что на свете существуют разведчики и актеры. Влажное дыхание роли накрыло его с головой. Накрыло и поглотило.

Винк Соленые Пятки знал одну нехитрую, в общем-то, тайну: появись он секундой раньше или секундой позже – это собьет ситуацию с ритма. И тогда ситуация его растерзает. Все обернется против него. Даже случайный кустик у дороги. Даже камешек под ногами. Что угодно.

"Даже лучший друг может посчитать тебя злейшим врагом, появись ты в неправильную минуту, " – говорят люди.

Но это если в неправильную – а если… наоборот?

Шаг… еще шаг… нет магов… нет придурка Арвалирена… нет умирающей от ужаса армии… шаг… еще шаг… есть только движение и танец… движение и танец… танец движений и движения танца…

Винк Соленые Пятки скользил легкой невидимой дымкой. Ритм окружающего мира нес его, будто бы в ладонях – сквозь опасности огня и преграды встречного ветра, сквозь зыбкость воды и молчание земли. Ритм окружающего мира нес его…

Солдаты смотрели на него, целая армия смотрела – не увидели. Маги шли к нему боком, могли случайно зацепиться взглядом – не зацепились. Их охранные заклятья таращились по сторонам, глядели, силясь разглядеть опасность – не разглядели. Их ведь учат наблюдать опасности, а не танцы. А Винк Соленые Пятки был танцем.

– Так-так-так, Ваше Королевское Величество, бунтуем, значит? – насмешливо спросил у Арвалирена первый из подошедших магов.

– Договор нарушаем, – добавил второй.

– В солдатики поиграть захотелось, – присовокупил третий.

Винк Соленые Пятки возник перед магами так естественно, что они тут же решили, что он всегда стоял вот здесь – просто немного вперед выдвинулся. На нем были яркие одежды театрального распорядителя.

– Упаси вас Боги, уважаемые господа! – воскликнул он. – Какой же это король?!

Оцепеневший было от ужаса при виде магов, король Арвалирен тут же встрепенулся и постарался умереть как можно быстрее путем произнесения разных звуков и слов, долженствующих оповестить всех и вся, а в особенности магов, что перед ними все же не кто иной, как сам король Арвалирен – а, следовательно, бунтовщик и нарушитель договора. Однако Винк не позволил свершиться столь прискорбному происшествию. Его рука, метнувшись, как молния, аккуратно заклеила рот короля Арвалирена небольшим кусочком почти прозрачной ткани. Клей, нанесенный на эту ткань, изобрел сам Винк. Держала такая штука вмертвую. На несколько ближайших часов Великий Король Арвалирен был обречен на мычание. Разумеется, он не стал унижать свое достоинство столь непотребными звуками, предпочитая хранить гордое молчание – он же король, а не корова! – молчать, выслушивая как Винк Соленые Пятки соловьем разливается перед магами, повествуя, какое замечательное театральное представление они тут готовят для короля и придворных, как трудно было подобрать исполнителей на главные роли да во сколько обошлись костюмы и декорации… и прочее, прочее…

– И все же это очень похоже на армию, – нахмурясь, заметил один из магов.

– ЭТО? На армию?! Ну что вы, господа! Кто же в здравом уме станет эдак вот одевать и разукрашивать настоящих солдат? – спросил Винк Соленые Пятки.

Король Арвалирен дернулся от возмущения – но и на сей раз решил не мычать. Винка радовало, что Его Королевское Величество предпочел мычанию молчание. В молчании остальной армии он был уверен. Всякому своя голова дорога – и если явился кто-то кто может ее спасти, лучше ему не мешать.

– Да вы посмотрите на них! – продолжал Винк. – Разве это солдаты? Разве такие солдаты бывают? Разве могут они кого-то победить? Да они ж так одеты, что и руки не подымут!

Армия Арвалирена и в самом деле выглядела какой угодно, только не воинственной и грозной.

– Зачем же вам такие негодные актеры? – спросил маг.

– Так ведь других-то негде взять по военному времени, – развел руками Винк.

– А оружие? – поинтересовались маги.

«Какое счастье, что Арвалирен дурак!» – подумал Винк Соленые Пятки. – «Бывает же и от дураков польза!»

Подойдя к одному из воинов, он выдернул у бедолаги из ножен парадную шпажонку и протянул ее магам.

– Да, – кивнул один из них. – На два удара. Больше не выдержит.

– А где взяли? – тут же встрял другой.

– Его Величество милостиво разрешил воспользоваться Его парадным арсеналом, – поведал Винк. – Это ведь, знаете ли, главная наша беда была, прямо не знали что делать… если б не милостивая поддержка Его Величества…

– Ладно, – поморщился маг. – Достаточно. Можете развлекаться. Не препятствуем.

– Благодарю вас, господа маги! – проговорил Винк Соленые Пятки и низко поклонился.

– Голову оторвать этим поганым болтунам! – проворчал один из магов. – Заговор! Заговор! Ну, и где он?! Только время потеряли!

– Что ж, пойдем оторвем голову, – вздохнул другой.

«Уйдут!» – подумал Винк Соленые Пятки. – «Ну нет! Не пущу!»

– Ну что вы, господа маги, – проговорил Винк Соленые Пятки. – Его Милостивое Величество Арвалирен – симпатичнейшей души человек! И уж никак не заговорщик. У него и вовсе во дворце никакой армии нет. Так, пара-тройка стражников у входа. Да и вообще, всяких там воинов он не слишком жалует. Иное дело – люди ученые, маги там разные… вот вроде вас, господа. Да, магов он приглашает. Но ведь маги – достойные люди, не то что эти головорезы-солдаты!

– Маги?! – настороженно спросил один из осназовцев. – Какие еще маги?!

Осназовцы переглянулись между собой.

– Не знаю, господа хорошие, – развел руками Винк Соленые Пятки. – Откуда ж простому-то актеру знать? Маги – они и есть маги, что еще о них сказать можно? Да вы сходили бы да сами поглядели. У него и сейчас сидят несколько… если еще не ушли…

– Где? – спросил один из магов.

«Спросил, словно гвоздь в голову вогнал!» – подумал Винк Соленые Пятки.

– В Его Величества личном королевском кабинете, – ответил он, кланяясь.

Не успел он договорить, как один из осназовцев уже сотворил ковер-самолет. Маги торопливо взгромоздились на него, и ковер-самолет рывком поднялся в воздух. Винк едва успел. В последнюю секунду он ухитрился схватиться за роскошную бахрому, свисающую с углов. Земля стремительно плыла под ногами, а королевский дворец, словно взбесившийся слон, несся навстречу.

«Сейчас – в лепешку!» – мелькнуло в голове у Винка.

Но ковер-самолет притормозил, качнулся и плавно влетел в окно королевского кабинета. Винк Соленые Пятки повис на подоконнике, прекрасно зная, что в самом кабинете ему делать нечего. Живым там и вообще не место. Они слишком быстро станут мертвыми.

Едва маги влетели в кабинет, сработали настороженные Орном Тарнаем самострелы. Три десятка крохотных самострелов, каждый из которых выплевывал не меньше сотни отравленных игл.

Маги Осназа знали свое дело. Магические защиты вспыхнули мгновенно. И тогда сработал еще один самострел. Маленький серебристый шарик, выпрошенный Винком у Эруэлла, тоже пошел в дело. Еще миг – и все кончилось.

Винк сплюнул и отвернулся. Смотреть на то, что сделалось с магами, было неприятно.

Все же он заставил себя влезть на подоконник. Сел. Посмотрел на магов еще раз. Выдохнул.

– Тарнай, ты жив?

– Еще бы! – отозвался тот, входя в кабинет. – Караульные будут дрыхнуть еще около часа, об этом я позаботился.

– Это уже твои проблемы, – отмахнулся Винк. – Ты здесь все-таки герцог, так что топай к своему повелителю и растолкуй, что к чему. Я пошел обратно. Разберешься с Арвалиреном – догоняй. Да, снимешь потом у него с морды липучку.

– Липучку? – восхитился Орн Тарнай.

– Ну да… – развел руками Винк. – Твой бедный повелитель пытался приблизить свою смерть путем произнесения различных, к несчастью, членораздельных звуков. Пришлось помешать этой глупой затее, так как она не входила в наши планы.

– Липучку… – мечтательно повторил Орн Тарнай. – А может, все-таки не снимать? По крайней мере еще суток двое…

– Думай сам, – отмахнулся Винк. – Но командиру ты понадобишься раньше. Так что заканчивай здесь и приходи.

Меж собой разведчики продолжали называть Эруэлла командиром. Так было привычнее. Так казалось правильным.

– Да ладно тебе, – пожал плечами Орн Тарнай. – Что, уже и помечтать нельзя?

Он повернулся и пошел к выходу из кабинета. Винк Соленые Пятки усмехнулся и коснулся татуировки на своей груди.

В казарме пили. Пили тяжело и страшно. Пили все – от седого иссеченного шрамами ветерана до безусого новичка. В казарме ожидали неимнуемого – быть может, смерти. Не такой смерти как в бою – смерти позорной, страшной. И хотя стояла бестревожная тишина, всем, даже самым беспечным, чудились тяжелые неотвратимые шаги. Они приближались… и никакой звон винных кружек не мог их заглушить. Ни соленые шутки, ни залихватские песни не спасали от приближающихся шагов – шагов, которых не было… но они все равно звучали, звучали…

В казарме пили…

– Говорю я вам – все будем болтаться… – угрюмо басил седоусый ветеран. – Вот помяните мое слово. Его Величество вернется – он не посмотрит! Не посмотрит, что это золотые шпажонки бунт затевали. Все пойдем на виселицу! Все-е. И правые, и виноватые. Все, – еще раз повторил он, пристукнув кружкой по столу.

Его собеседник отрицательно покачал головой и влил в себя еще одну порцию вина.

– А я говорю – будем, – бубнил ветеран.

С ним давно никто не спорил, ибо все боялись того же – но седоусый все равно продолжал свою речь… продолжал – потому что просто не мог замолчать… боялся замолчать… молчанием уже как бы начиналась так ужасавшая его позорная смерть.

– Все как один – на виселицу! И меня… на виселицу… всю мою беспорочную… службу… на виселицу! Все победы… – он всхлипнул и жалко зарыдал, давясь непривычной для него слезой. – Обидно-то как!

Его собеседник еще раз покачал головой, и новая порция вина отправилась по своему прямому назначению.

– Бежать надо, – подал голос кто-то из молодых солдат.

– На-а-адо, – скривился ветеран. – Вот ты и беги, если умный! Такую голь перекатную где хочешь возьмут! А мне – куда? Я, между прочим, всю свою жизнь… за Балурсу… за каждый камешек, за каждую былиночку! И все из-за каких-то прохвостов! Командиры, мать их заешь! Король им, видите, ли не по нраву! Подштаники с кружавчиками носить не умеет! Сволочи! Обидно-то как…

– Может, еще и обойдется? – робко предположил кто-то.

– Обойдется! – фыркнул ветеран. – Для золотых шпажонок – обойдется! Потому как удрали все! А мы – вот они. Надо же хоть кого-нибудь казнить?

И вновь собеседник ветерана покачал головой, после чего наполнил кружку.

– Но… должно же быть хоть какое-то расследование, – робко подал голос все тот же молодой солдат.

– Расследование… – с горькой иронией протянул ветеран. – Король – он знаешь, какой? Он не посмотрит, что нас там и не было. Раз командиры влипли, значит все. Пиши пропало. Всех повинят.

Собеседник ветерана опять покачал головой. Видать, это раззадорило последнего еще пуще.

– А только я дожидаться не стану! – рявкнул он, словно командовал как минимум ротой. – Я – солдат! И… мой меч при мне! И раз уж моя жизнь не досталась врагам – палач ее не получит! Я сам выберу место и время для своей смерти. Воин должен умирать от честной стали, а не хрипеть, как свинья, задыхаясь в петле! Я имею право на такую смерть! Я ее заслужил, черт побери!

Сидящий напротив ветерана крупный мужчина в воинской одежде без знаков различия опять покачал головой.

– Да что ты все балдой-то трясешь? – вскипел ветеран. – Не согласен с чем – скажи прямо!

– Не согласен! – сказал тот.

Сказано это было так, что все насторожились и прислушались. Все как-то вдруг сообразили, что они и вовсе не знают этого человека. Кто он? Откуда? Остальные-то – свои. Все, кого ни ткни пальцем. Сколько раз вместе сражались, пили, пели, стояли в карауле, тискали девок, дрались… сколько раз… а этот?

Кто таков? Кто? Откуда? Зачем пришел?

– Ну так скажи, в чем я неправ, – в полной тишине проговорил ветеран. – Скажи, чтобы я мог согласиться с твоей мудростью или бросить вызов твоему нахальству!

– Король не станет никого казнить! – веско сказал незнакомец… нет, не сказал даже – пообещал.

Некоторые воины переглянулись. Чьи-то руки уже потянулись к оружию. От незнакомца веяло силой и… да, угрозой.

Правда это была не такая сила, как у магов, и не такая угроза, как у вознамерившихся тебя уничтожить врагов – но сила явная и угроза несомненная.

Кто знает, чем была эта сила и эта угроза?

Воин, не умеющий уловить признаки надвигающейся бури, недолго заживается на белом свете. Буря безжалостна – она сметает всех кто оказался на ее пути, всех, кто не укрылся, всех, кто не подготовился к ее встрече.

– Король не станет никого казнить, – с нажимом в голосе повторил незнакомец.

Тихо звякнула сталь в углу казармы.

– Не станет, – еще раз проговорил он.

– А ты, видать, вчера с ним виделся, и он лично тебе сообщил? – с ехидной неприязнью поинтересовался ветеран.

– Ну почему – вчера? – усмехнулся незнакомец. – Он и сейчас со мной. Он – это я.

– Что? – тоненько выдохнул ветеран.

– Ох! – присоединился к нему кто-то из молодых солдат.

В углу казармы звякнуло сильнее. Громче.

– Он – это я, – повторил незнакомец. – И живые солдаты нравятся мне гораздо больше, чем повешенные. С повешенными ни выпить, ни похмелиться. И раз уж я не стал преследовать ваших бежавших командиров, стану ли я преследовать вас? Вас. Оставшихся. Сохранивших верность воинскому долгу и своему королю. Честное слово, мне нужны живые солдаты! И чем их больше, тем лучше. Мне нужны ветераны – как же без них? Кто научит молодых надевать сапоги на свежую голову?

По казарме прокатился легкий смешок. Однако не все поверили. Не все.

– Чем докажешь, что король? – выдохнул ветеран.

Незнакомец полез в принесенный с собой мешок и достал корону. Протер ее рукавом и надел. Выхватив из кармана монету, ветеран жадно воззрился на до боли знакомый профиль… потом на сидящего перед ним человека… еще раз… еще…

Меч ветерана со свистом покинул ножны…

… и взметнулся в салюте!

– Да здравствует Его Королевское Величество! – заорал ветеран.

– Вольно, – ухмыльнулся Дарман. – Расслабьтесь, ребята! Мы же не на параде…

Бой догорал. Роади стоял, с отрешенным интересом глядя на кровь, стекающую по его мечу.

– Так вот как это бывает, – пробормотал он.

– Бывает, – заметил чуть задыхающийся голос одного из его маршалов. – И больше не будет. Хорошо еще, что так все кончилось.

– Ты чем-то недоволен? – удивился Роади, поворачивая свой меч под другим углом.

– Недоволен! – воскликнул молодой маршал. – Чем в битву лезть, поберегли бы вы ваши драгоценные мозги, Ваше Величество!

– Король должен владеть мечом! – нахмурился Роади, нагибаясь, чтоб утереть меч о плащ убитого врага.

– По мне лучше, когда он как следует владеет головой! – пробурчал маршал. – Лимеа умел владеть мечом – и что толку?! Нет, вы уж берегите себя, Ваше Величество! Вы у нас один такой. Не то, не дай Боги, вернутся ненаглядные родственнички покойника Лимеа, чтоб ему земля выгребной ямой – и пойдет у нас прежняя жизнь, если не хуже.

– Мне говорили, что убить человека непросто, – вместо ответа заметил Роади. – Что сначала вроде и ничего, а потом плохо может стать, страх проберет и все такое… И вот я… убил. Убил ведь. Врага. Воина. Сильней меня человека. Убил! И – ничего…

– Плохо тем делается, кто раньше смерти не касался, – ответил маршал. – А Вы, Ваше Величество, до того, как стать королем, сколько лет с ней под ручку ходили! По самому-самому краешку… когда от нас всех ее отводили… когда указы страхолюдные правили… Чего Вам смерти бояться? Вы с ней давние знакомцы!

– И то верно! – усмехнулся Роади, вбрасывая меч в ножны. – Странно как-то… это было легко. Мне даже стыдно немного. Хотя я… не знаю, чего именно я стыжусь… А ты говоришь – «драгоценные мозги»! Не знаю…

– Зато я – знаю, – усмехнулся маршал. – Отводить людей от смерти гораздо трудней, чем бросать их в ее объятия. Отводить – вот работа для героя, для короля. А приводить, раз уж нельзя иначе… оставьте это вашим вассалам.

– Но… сейчас же война, – возразил Роади.

– Вот и будьте военачальником, Ваше Величество! – воскликнул маршал. – Простых воинов и без Вас хватит!

– Ну хорошо! – усмехнулся король. – Уговорил. Все равно мне необходимо было знать, что я это смог. И если придется, опять смогу.

– Нет, ты понял, что такое этот паршивец?! – отрываясь от шара, восхищенно воскликнул Зикер.

– Он – как лавина, – тихо сказал Тенгере. – Сметает любые препятствия. Не замечая, сметает.

– Он – лавина?! – фыркнул Зикер. – Тьма с тобой! Лавину он мог бы положить в карман. Не-ет… он поинтереснее лавины! Вот, смотри: высоко в горах умирает маг. И этот тип оказывается тут как тут! Оказывается, чтоб получить посох. А получив посох, он не может не начать стремиться в Джанхар! И он стремится, да как! Теперь смотри внимательно. В тех же самых горах сидит заплесневевший в своем временном бессмертии старый хрыч, почти мой ровесник – великий воин, ушедший на покой, наплевавший на все, что творится внизу. Сидит себе и сидит. Никуда не собирается… не собирался. Стоило ему встретиться с этим достойным восхищения сопляком – и он заторопился в путь. Думаешь, этот замшелый реликт раньше ни с кем не встречался? Как же! Но кроме нашего доброго приятеля, никому не удавалось сдвинуть его с места. А Курт даже и не старался. У него само вышло. У него и вообще все само выходит. А что теперь делает этот престарелый, но великий воин? Посмотри, чем он занят! Нет, ты только полюбуйся! Как тебе это нравится? Какая замечательная была кавалерия. А маги? Как тебе отряд Осназа, уничтоженный не магом даже, а обыкновенным воином, хоть бы и великим? И как он их укараулил?.. Ага, теперь понятно, как. Идиоты. Маги не должны быть идиотами. Запомни это навечно. А посмотри опять на Курта! Нет, ты глянь, что он творит! И как это подействовало на коменданта славного города Денгера! Он изменил присяге, не задержал врага, не защитил сборщика налогов и его людей, сам собирался их убить, убил нашего мага!

– Уже не нашего, – напомнил Тенгере.

– Прости, все время забываю! – усмехнулся Зикер. – Привык, понимаешь. Многовековая привычка – страшная штука. А теперь еще смотри: вот они встречаются! Старый воин и молодой комендант. Военачальник и Король. Вот тебе и Оннер в зародыше. Лавина покатилась. А Курт пошел дальше… еще дальше…

– Значит он не лавина, он… – пробормотал Тенгере.

– Он – тот, кто обрушивает лавины! – заключил Зикер. – Однако посмотрим еще. Охота мне заглянуть в его прошлое. Откуда он такой вылез? Пойми мы это – кто знает, возможно, нам удастся понять, что с ним дальше-то делать?

Прошлое Курта прослеживалось легко: однообразные дни и холодные ночи, голод и побои, какие-то грязные ночлежки, кучи мусора, вонь и безобразные вопли… Впрочем, были в этом прошлом подозрительные темные пятна, которые никак не хотели просматриваться. Ну никак не хотели. Например, кто все-таки подошел к Курту в тот знаменательный день, когда он собрался уйти из города? Кто плюнул в кружку – и чем был этот плевок? Разглядеть подошедшего не удавалось, а кружка исчезла сразу после того, как этот таинственный плевок в нее попал. Верней, не то что бы совсем исчезла – была скрыта, причем такой силой, таким колдовством, что все мастерство Зикера не помогло обнаружить или создать в этом совершенном щите хоть малой трещинки. А еще… у этого, вроде бы так легко читаемого, прошлого не было начала. Никакого. Словно он никогда не рождался, нигде не жил и матери у него не было. Не было. А отец…

Прошлое Курта начиналось с того момента, как он проснулся в грязной и чужой гостинице – совсем один проснулся. Потом пришли какие-то люди и сказали, что его отец убит в драке. И несчастный мальчишка с плачем метался по улицам. Тело так и не нашли… а искали? Что, и правда искали? Курт долго не верил в смерть отца. Надеялся, что тот вернется. Не вернулся. Призрак, который всегда рядом?

Продвинуться в прошлое еще дальше Зикеру не удалось. Образ отца метался в снах Курта, в его прикосновениях к старому отцовскому сиду, в его попытках стать менестрелем, в его отвращении к себе. Метался – но оставался расплывчатым, стелился зыбким туманом. Зикер не мог его разглядеть.

– Проклятье! Похоже, его отец был горным духом, а матери у него и вовсе не было! – с досадой пробурчал старый маг.

Утерев пот со лба, он попробовал зайти с другой стороны. Время, когда Курта еще не было, осветилось и встретило Зикера спокойными улыбчивыми красками. Но опять – чем ближе во времени и пространстве к загадочному сопляку, тем трудней двигаться, тем сильней выцветают краски, все больше и больше линий исчезает из-под пальцев, пока, наконец, опять возникает стена… стена… стена… И никакого способа ее преодолеть. Никакого.