355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Раткевич » Посох. Тетралогия » Текст книги (страница 43)
Посох. Тетралогия
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:30

Текст книги "Посох. Тетралогия"


Автор книги: Сергей Раткевич



сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 97 страниц)

Курт уже почти совсем увяз во вражьих телах, когда, наконец, вполне человеческое отчаянье в сочетании с самым настоящим божественным безумием не пробудили наконец дремавшую вполглаза Силу. Очередную крупицу ее. Ту, к которой у Курта до сих пор не было доступа.

Это очень странное ощущение – когда вдруг в один миг затягиваются раны, когда вырастает выколотый глаз… а мир вокруг такой свежий, такой яркий!.. и только эти, которые вокруг, мешают.

От могучего рычания Курта мягко дрогнула земля. Меч, ударивший ему в основание шеи, сломался, словно детская игрушка. Ухватив предводителя воинов за грудки, Курт молча посмотрел ему в глаза. И могучий боец, не ведавший ни страха, ни жалости, заорал от ужаса – ибо то, что в этот миг плескалось в глазах Курта, было страшнее всего, чего он насмотрелся за долгие годы службы у колдуна. Он был человеком. Закоренелым в своих злодеяниях негодяем, готовым на все ради наживы – но все же человеком… а человеку этого было не вынести. Он все еще орал, когда Курт, самым ужасным образом расхохотавшись, единым движением забросил его за облака, словно это был маленький камешек, а не могучий воин. Курт шагнул к остальным – и железный, ощетинившийся доспехами и мечами строй в ужасе шарахнулся прочь, бросая оружие и жалобно завывая.

Курт уставился на замок таким взглядом, словно собирался просверлить его насквозь. Где-то за его спиной тяжело шлепнулся на землю измазанный кровью ворох железяк, совсем недавно бывший предводителем колдовского воинства, но Курт даже не обернулся. Такие мелочи его больше не волновали. Он ощущал себя громадным котлом, в котором кипят самые невероятные заклинания – оставалось только выбрать необходимое.

Выбрать в супе нужную морковку и само по себе нелегко – а уж выудить, ее не обжегшись, и того труднее. Это профессиональный риск всех, кто занимается самопознанием и самокопанием – то есть магов, психов и прочих идиотов. Курт решительно плюнул на бурлящий кипяток и залез в него всей пятерней. Ага, вот оно!.. И это тоже. И это… Что, больно? Зато бесплатно. В Денгере на рынке за такую боль знаешь, сколько сдерут? А у тебя вместо карманов одни дырки – так что терпи, приятель. А вместо стонов и охов прихвати-ка еще парочку заклятий. Стонами и охами колдуна по башке не огреешь. И вот это тоже на всякий случай прихвати. И вон то. Справился? Вот и молодец. Можешь вынуть свою руку и с наслаждением подуть на пальцы.

Курт смотрел на замок колдуна, внутренним взором проникая все глубже и глубже. Взгляд тонул в камне, погружался, ширился во все стороны, пуская корни… взгляд искал – искал нечто, отличное от колдуна и его подручных. Нечто, от чего не пахло бы застарелой мерзостью и заплесневелой злобой. Могучие и тайные заклятья, оберегами вшитые в стены и башни замка, трескались и раскалывались под его взглядом, как трескается и раскалывается сухой камень под напором живой травы. Курт искал… и нашел тех, чьей смертью и муками грозился колдун. А когда нашел – тому, кто сам не раз умирал от немыслимой боли, нетрудно принять на себя боль других… нетрудно захотеть это сделать. А Сила затем и дана лучшим из лучших, чтоб сберечь и защитить слабых – тех, кто не может сам.

– Погоди-ка, Курт, – внезапно вмешался Мур. – Зачем себе-то?

– А кому? – тихо спросил Курт.

– Ему! – решительно ответил посох. – Не понимаю, почему ты должен страдать за этого поганца. Сам наколдовал всю эту пакость – пусть сам и расплачивается. Пусть попробует, каково это. На собственной шкуре попробует.

– Но… я не очень представляю, как это сделать, – растерялся было Курт.

– Замкни на него болевой канал, – посоветовал Мур. – У тебя должно получится.

– А подробнее? – переспросил Курт.

– Канал ты уже создал. То, что сейчас тянется от этих несчастных к тебе, и есть болевой канал. Теперь найди этого мерзавца, сделай из канала удавку и набрось ему на шею, – сказал посох. – Артад Сюйген всегда так делал. Правда, он не был белым магом.

– Я тоже, – кивнул Курт.

По губам его скользнула очень нехорошая улыбка. Увидь его колдун в этот миг – с воплем бежал бы, пробив стену собственного замка. Колдуну не повезло. Он не увидел.

Нащупать колдуна Курту удалось не сразу. А когда удалось… удавка из болевого канала вышла просто отличная, такой бы и денгерский палач не побрезговал. Колдун и не заметил, как она нашла его шею. Нашла, обвилась, как влюбленная змея вокруг своего чешуйчатого супруга, впилась, как счастливая стрела в вожделенную плоть. А потом Курт размахнулся и ударил волшебным мечом по стене замка. Волна боли коснулась тел несчастных узников – легко коснулась, краешком – прокатилась по сознанию Курта и взорвалась в теле колдуна.

– Есть!!! – довольно прошептал Мур. – Теперь аккуратно отведи ее в сторону от этих ребят… вот так… молодец… и от себя тоже… вперед!

Курт свивал и свивал магические плетения, бил волшебным мечом, бросал копья света. Напрасно. Темная твердыня стояла. Колдун корчился от боли, катался по полу своей лаборатории, сшибая и вдребезги разбивая все свои хитроумные колбы, опрокидывая котелки с зельями – но это ничего не меняло. По-прежнему ни единой зазубринки не появлялось на гладких черных стенах замка. Наконец Курт утомился. Опершись на волшебный меч, он уставился на замок, задыхаясь от усталости. Мур пытался ему что-то сказать, но в ушах звенело так, что ничего не было слышно, кроме этого надоедливого звона. Курт яростно потряс головой.

– А чтоб ты рассыпалась, проклятая! – сказал он, с ненавистью глядя на стену, и в сердцах топнул ногой.

И все рухнуло. Могучие стены осыпались, на глазах превращаясь в песок. Полопались и распались башни.

На Курта смотрели внутренние покои замка.

– Ох, ну надо же! – вырвалось у него.

– Бегом! – воскликнул посох. – Быстрей, пока он не опомнился!

– Но осторожно, – вмешался меч.

Парадная дверь внутренних покоев попыталась было нахально захлопнуться перед самым носом Курта. Однако такие мелочи не могли уже ни смутить, ни задержать его. Он просто плюнул на окованную железом и защищенную заклятьями поверхность – и наглую дверь разнесло в щепки.

Колдун напал внезапно. Курт уже хотел шагнуть в дверной проем, когда холодная сталь укусила спину. Как – и когда! – колдун успел избавиться от магической удавки, оклематься и выбраться наружу, одним Богам ведомо… но он успел – и даже чуть не убил Курта.

Курт развернулся в самый последний миг, и меч колдуна столкнулся с его собственным. А сам он наконец-то впервые лицом к лицу столкнулся с колдуном. Колдун был молод и… увидев его лицо, Курт понял, что пытался ему сказать меч. Человек с таким лицом должен умереть. И чем скорей, тем лучше. Есть люди, которые живут по недоразумению, по нелепой несчастной случайности – потому что они сами отказали себе в праве на жизнь, выбрав в качестве любимого дела нести смерть и страдания другим людям. У таких людей могут быть разные лица – но несмываемая печать украденной, не по праву утаенной жизни проступает на них сквозь любые прочие приметы. Есть люди, которых нужно убивать – потому что они перестали быть людьми.

Курт взмахнул мечом, но колдун с легкостью отразил выпад. Еще удар. Еще. Проклятый колдун был гибким, как лоза, и быстрым, как ветер. Дважды его меч оказывался в опасной близости от живота Курта. «Есть люди, которых нужно убивать!» – хорошо сказано, а ты поди, попробуй, убей его! Убил один такой. Он сам кого хочешь убьет.

Курт уже не нападал. Он только защищался, и воздух крошился под частой сеткой тяжелых ударов. У Курта просто не было сил, чтоб призвать Силу, а сама она не приходила. То ли не считала колдуна серьезным противником, то ли полагала, что на сегодня она уже достаточно проделала – и крутитесь дальше, как хотите, а ей спать охота!

Курт уже собрался было запаниковать, но тут в ушах зазвенели незримые струны и неведомо откуда зазвучала разудалая эльфья песня. Одновременно с этим три подаренных Курту эльфийских бороды вдруг так немыслимо засвербели, что Курт взвыл, бросил и меч и посох, и обеими руками вцепился в свихнувшиеся бороды. В этот миг он едва ли понимал, что колдун вот-вот его убьет. Он со страшной силой скреб проклятые бороды – и вот одна из них наконец-то оторвалась! Колдун, издав победный рык, взмахнул мечом и… Курт запустил ему эльфьей бородой прямо в физиономию.

И борода приросла.

Мигом.

У колдуна больше не было лица. И головы не было. Одна сплошная, все увеличивающаяся в размерах борода. Курт дернул за вторую бороду – оторвал. Бросил. Прилипла. Дернул третью… Еще мгновение – и с колдуном было покончено. На его месте шевелилось нечто, напоминающее гигантского ежа. Вот оно дрогнуло, приподнялось, качнулось и испустило дух. Тонкий ручеек серебристого металла вытек из под «ежа» – все, что осталось от меча которым сражался колдун. Так, по крайней мере, подумал Курт. Кто знает, какие загадочные процессы происходили в этом… для чего даже и названия-то не подобрать…

Вокруг «дохлого ежа» склубился густой удушливый туман. Рассеялся. Вновь склубился. На сей раз легкий, серебристый. А когда рассеялся и он – на месте этого загадочного «кто-уж-там-его-знает-чего», в которое превратился колдун под воздействием трех эльфийских бород, вырос ослепительно прекрасный розовый куст. Во все стороны от него распространялось легкое праздничное благоухание. Нагнувшись, Курт поднял меч и посох.

– Отлично! – сказал посох. – Это целебный аромат. Он исцелит узников. Вернет им силы. Поможет предать забвению перенесенные страдания.

– А… все, что этот гад с ними сотворил? – спросил Курт.

– Сила его умерла вместе с ним, – ответил Мур. – Значит, умерло и все, сделанное с ее помощью.

– Если б оно и в самом деле было так – со смертью мага всегда умирали бы его деяния, – возразил Курт.

– Со смертью мага умирает только сам маг, – пояснил Мур. – А вот со смертью его Силы… это, знаешь ли, совсем разные вещи. Обычно, когда убивают черного мага, убивают лишь его самого – а сила его остается, дремлет, ожидая преемника. И она же держит все то зло, которое было совершено с ее помощью. Мало кому удается убить не только мага, но и его Силу. В данном случае мы имеем дело с эльфийской магией. Очень сильной. Она или минимальна, или радикальна. Эльфы по-другому просто не умеют. Эти бороды… это действительно нечто особенное! Все зло которое сотворил этот мерзавец, выгорело полностью. Узники будут совершенно здоровы… собственно, они уже в порядке – им осталось придти в себя и поверить в собственное спасение. Кстати, все эти воины…

– Что с ними? – обеспокоенно спросил Курт поворачиваясь.

– Их нет, – ответил меч.

– Исчезли? – деловито спросил Курт.

– Да нет, просто удрали, – усмехнулся посох.

– А кольцо? – спросил Курт. – Хотел бы я знать, где мы будем его искать? Или не будем?

Одна из веток розового куста, покачнувшись, приблизилась к Курту. Он увидел, как распускается цветочный бутон. Быстро… как во сне или в песне. Как никогда в жизни. На чашечке цветка лежало зеленое кольцо.

Высоко в небе послышалось ясное пение рога и топот копыт. Курт вспомнил изображение Облачного Всадника, виденное им когда-то в Денгере, и поднял голову… но в небе не было никого – только облака. На миг Курту показалось, что он видит, как где-то там, у горизонта, облачная пыль летит из под сверкающих копыт… но, верно, это был сон – странный сон, увиденный наяву.

– Лаанрон, – тихо, почти благоговейно, сказал Мур. – Вэйэрн Лаанрон.

Курт протянул руку и взял кольцо. Примерился, на какой палец надеть.

– Потом колечко надевать будешь, – прервал его размышления Мур. – Сейчас тебе ноги делать нужно – и поживей!

– Почему? – удивился Курт. – Разве осталась еще какая-то опасность?

– Осталась, – хихикнул Мур. – Самая опасная опасность и осталась. С колдуном ты кое как справился, а с этим…

– Это какая же? – недоверчиво спросил Курт. – Опять издеваешься, да?

– Я над тобой совсем не издеваюсь, – чопорно проговорил посох. – Ты сам этим занимаешься, а я всего лишь наблюдаю за этим захватывающим процессом и стараюсь по мере моих скромных сил подстелить соломки туда, куда ты в порядке эксперимента пытаешься падать.

– Камней ты туда пытаешься подстелить, – пробурчал Курт. – Какая еще опасность?

– Как это – какая? – картинно удивился Мур. – Ты ж такую прорву народу спас. Вот погоди – они как оклемаются, да ка-а-ак все повылезут, да как все бросятся тебя обнима-а-ать… я уж не говорю, сколько там будет всяких прекрасных девиц, жаждущих расцеловать великого героя – и не только расцеловать, разумеется. В качестве Бога ты и не такое мог выдержать, а в качестве всего лишь великого мага тебе столько искренней благодарности живым не перенести.

– Бежим! – ужаснулся Курт. – Скорее!!!

Сказано – сделано.

Когда бывшие несчастные узники злобного чародея, наконец, осознали, что их внезапное исцеление, равно как и разрушение всяческих запоров, клеток, темниц и казематов, не связано с очередными проделками их теперь уже бывшего хозяина – что его и вовсе, как говорится, дух простыл! – они осторожно вылезли наружу. Каково же было их удивление, когда они не застали там даже следов не только колдуна, чего многие втайне опасались, но и того великого героя, который организовал, тщательно спланировал и осуществил все те грандиозные разрушения, каковые их окружали. Единственное, что они нашли – невероятной красоты розовый куст. Однако при ближайшем рассмотрении было выяснено, что он никак не может претендовать на роль героя. Впрочем, куст и не пытался.

В поисках героя бывшие узники набрели на некоего полусумасшедшего прорицателя. Прорицатель долго смотрел в магический кристалл, с умным видом жевал кофейную гущу и, зажмурившись, глотал кактусы. А когда ему это надоело, посоветовал спасенным заниматься любовью а не войной, а героя не искать, потому как если он сам не отыскался, значит, был с элементом неизвлекаемости.

– Нет, а бороды-то! Бороды! – восклицал Курт, быстро шагая, куда глаза глядят.

– Да! Кто бы мог подумать… – вторил ему Мур. – То есть я-то, наверное, мог… но не подумал. Почему-то. Безобразие. Не то старею, не то за компанию с тобой в детство впадаю. Впрочем, это совместимо.

– Как думаешь, эльфы знали? – спросил Курт.

– О чем? – усмехнулся посох.

– Ну, о том… о том, как все выйдет! – выпалил Курт.

– Думаю, знали, – усмехнулся Мур. – Эльфы, они такие. Суровый народ. Они знают или все, или ничего. А по-другому им скучно.

– А как вышло, что вы меня не предупредили? – спросил Курт.

– Это ты о чем? – посерьезнел Мур.

– Когда колдун соврал, что пленников отпускает, – напомнил Курт. – Это ведь была иллюзия, так? И та девушка… девушка-капкан… ее ведь не было… на самом деле?

– Это… это была невероятная иллюзия, – ответил Мур. – Я был обманут так же, как и ты, Курт. Я тоже видел узников… и девушку.

– И я, – вставил меч.

– Колдун превзошел себя! Да что там – себя… я о таком и вообще не слышал, – смущенно признался Мур. – Речь шла о его жизни. Он старался. Наверное, как никогда, старался. И он был талантлив. Это невероятно. Я ведь тоже ее хотел, эту красавицу. Непонятно, как, непонятно, чем, непонятно, зачем – но ведь хотел! У меня чуть набалдашник не треснул от желания. Никогда не сталкивался с такой сокрушительной иллюзией.

– Хорошо, что все закончилось так, как закончилось, – вздохнул Курт.

– Это ты себя так утешаешь или ты и в самом деле на это надеешься? – ехидно поинтересовался Мур.

Курт порылся у себя в мозгах в поисках достойного ответа – но там не было не только ответа, а и вообще ничего, Курт даже испугался царившей там безраздельной пустоты и поскорей выбрался наружу: не заблудиться бы!

– Нашел куда лазить, идиот, – пробурчал Мур.

Меч молчал: покуда Курт занимался самопогружением, он вновь исчез.

– Закончилась, – объявил Эруэлл. – Битва закончилась. Победа.

Высоко в небе послышалось ясное пение рога и топот копыт.

– Смотрите! – воскликнул Герцог Седой. – Смотрите!

Там, в небесах, на облаке, стоял сияющий конь, и всадник восседавший на нем, трубил в рог, а его облачные одежды развевались, как знамя.

Вся армия Верховного Короля, словно зачарованная, уставилась в небо, неотрывно глядя на это чудо.

Неведомо откуда налетел черный тяжелый вихрь. Он бросился на всадника, силясь смести его. Но всадник привстал в стременах и затрубил – яростно и неистово. И звук его рога, словно удар меча, рассек вихрь на части. Кружась неподъемными лентами, они скользнули куда-то за холмы и упали так, что земля дрогнула. А всадник затрубил вновь. Пронзительно и радостно.

– Оннер! – возгласил Линард подымая меч в салюте.

– Оннер и Аргелл! – подхватил Герцог Седой, и его меч взметнулся рядом.

– Оннер и Рионн! – откликнулся Фанджур Байет, выхватывая меч.

– А так же Анмелен, Джанхар, Балурса и Лангиари! – добавил за всех отсутствующих Верховный Король, обнажая свой меч и салютуя Облачному Всаднику.

Вслед за Верховным Королем вся армия взметнула мечи в едином салюте.

– Мы должны идти, – сказал Линард. – Лучшего предзнаменования просто быть не может!

– Веди, – промолвил Эруэлл, а всадник в небесах протрубил еще раз и поднял руку в ответном салюте.

– Идем! – воскликнул Герцог Седой. На лице его застыла счастливая, совершенно мальчишеская улыбка, так не вяжущаяся с его суровым обликом воина. Он неотрывно смотрел на всадника. – Пока он здесь, – тихо сказал герцог, – Мне кажется, что мои женщины и мои дети живы. Мне кажется, что я успел прискакать с далекой границы… и что не смерть, а мой меч оборвал жизнь этого короной вдаренного засранца. Пока он здесь… – Герцог Седой замолк мечтательно глядя в небо.

– Он всегда с нами, если мы с ним, – мягко промолвил Линард.

Армия короля Эруэлла тронулась в путь. Тропинка, петлявшая меж холмов, превратилась в широкую тропу, а сами холмы…

– Это город, – взволнованно сказал Эруэлл. – Здесь, под холмами – город!

Линард улыбнулся и кивнул.

– Верховный Король не мог не почуять, – тепло улыбаясь, заметил он. – Здесь твоя столица, государь. Канхагет. Сердце Оннера.

– От него мало что осталось, – печально заметил Фанджур Байет.

– От него остался он, – возразил Линард. – А еще – мы. Этого должно хватить, чтоб узреть блеск его славы и величия.

Облачный Всадник вновь протрубил высоко над их головами. Тропа все расширялась, холмы росли – и наконец отступили в стороны, пространство распахнулось, открывая взорам вновь прибывших холм превыше прочих, почти гору.

– Пришли, – сказал Линард, доставая из заплечного мешка нечто, тщательно упакованное в запасной дорожный плащ.

– Ваш скипетр, Ваше Величество, – обратился он к Эруэллу, разворачивая плащ и доставая древний символ верховной власти Оннера. – Пришло время. – добавил Линард, преклоняя колено и протягивая Эруэллу скипетр.

– Что я должен делать? – спросил Эруэлл.

– Просто взять скипетр и идти туда, – ответил Линард.

– К холму? – спросил король.

– Да, Ваше Величество! – поклонился Линард.

– Это абсолютно точно? – настороженно спросил Эруэлл.

– Всадник ждет, Ваше Величество, – отозвался Линард. – Негоже заставлять ждать Защитника и Хранителя. Идите. Мы все последуем за Вами.

Эруэлл взял скипетр – и время отбросило резкую тень. Эруэлл сделал шаг – и тени перечеркнули друг друга тугим иероглифом выбора. Облачный Всадник вновь протрубил, и эхо его рога легло на чуткие тени, сплетаясь с ними в узелок судьбы. Дети и старики иногда завязывают такие – на счастье. Эруэлл сделал шаг… и вся его армия двинулась вслед за ним.

Впереди лежал холм, могучий и мрачный, покрытый густым темным лесом. Эруэлл знал, что скрывается под этим холмом. Знал, как будто видел. Впрочем, один раз он ведь и вправду видел. Видел – если можно хоть в чем-то доверять магическим снам, насылаемым черными магами. Маг тогда очень старался быть убедительным – а значит, врать как можно меньше. Эруэлл знал, будто видел их прежде, могучие башни и золотящиеся на солнце стены своего родового замка. Королевского Замка Оннера. И если Канхагет – сердце Оннера, то замок – сердце Канхагета. Большое, старое сердце. Эруэллу показалось, что он слышит глухие медленные удары… или это кровь гудела в ушах?

Вообще-то разведчикам грезить не положено. Разведчика, которому начинает мерещиться всякая всячина, нужно немедля отправить в тыл или прирезать, чтоб не мучился. Грезящий разведчик опасен не только для себя, но и для товарищей. С другой стороны… попробуй тут не грезить, когда по облакам носится всадник на сияющем коне и то и дело трубит в рог. Каждый дурак знает, что никаких всадников на облаках не бывает, такой фигней даже маги не занимаются ввиду ее абсолютной неэффективности. Но – вот же он! Трубит. И холм этот… Чем ближе Эруэлл подходил к холму, тем хуже он мог рассмотреть его. В этом тоже было что-то странное. Что-то неправильное. Эруэлл еще раз посмотрел на всадника – а тот, вытащив из-за пазухи зеркальце, словил солнечного зайчика и направил его прямо в глаз Верховному Королю. Разозлившись, Эруэлл показал Защитнику и Хранителю язык. Облачный Всадник расхохотался. Эруэлл фыркнул и решительно пошел вперед.

Холм был странен. Он напоминал свежевскопанный сон. Мрачноватый лес казался неплотно задернутыми занавесями, а там, дальше… Шаги Эруэлла были быстрыми, а мысли – медленными и спокойными, как гроза, уснувшая над осенним прудом. Грозам ведь тоже нужно иногда отдохнуть. Ветер… Какое смешное облако набежало… тень от облака… тень в форме башни… тень? Но разве тени тонут в холмах? Эруэлл сделал еще несколько шагов – и тонкие занавеси из могучих деревьев раздернулись. Холм… таял. Таял на глазах. Эруэлл стоял молча, не в силах двинуться с места, стоял, наблюдая поразительное зрелище тающего холма. Холм таял быстро. Очень быстро. Как охапка снега, брошенная в горячую воду. Холм таял, осыпаясь в прошлое, а из него медленно и горделиво восставал Замок. Древний Королевский Замок. Он был совсем такой, каким его помнил никогда не видевший Эруэлл. И совсем такой, каким его помнил Линард, бывавший в нем неоднократно. Он БЫЛ.

– Свершилось, – одними губами прошептал Линард и, возвысив голос, добавил. – Да здравствует король!

Подвесной мост замка бесшумно опустился, и Верховный Король со свитой проследовал по мосту. Ворота замка открылись.

– Я предпочел бы… хоть часть отряда оставить снаружи, – сдержанно, стараясь не выказывать своего беспокойства, попросил Герцог Седой. – Этот замок…

– В этом нет нужды, Ваша Милость, – мягко ответил Линард. – Замок абсолютно безопасен. И… он так ждал нашего прихода. Стоит ли обижать его отказом? Разве у нас с вами так много союзников?

– Я полагаюсь на ваше слово, – наклонил голову Герцог Седой, делая знак своим воинам проследовать за ним, после чего решительно направился к воротам.

А Эруэлл уже вошел со своими разведчиками – и если они привычно проделали определенные действия, которые всегда проделывают разведчики, оказавшись в незнакомом месте подобного рода, то их командир повел себя невероятно странно и совершенно непрофессионально. Они не одну сотню раз вспотели, пытаясь хоть как-то прикрыть и обезопасить его неуклюжие и абсолютно нелогичные действия… безнадежно. Вопреки своему громадному опыту и кодексу разведчиков, командир вел себя, как законченный болван, иначе, как на рыцарском турнире, и меча-то не обнажавший – и вести себя по-другому, несмотря на уговоры и предостережения, явно не собирался.

Дело было в том, что разведчики-то оказались в незнакомом и, возможно, опасном месте и вели себя соответственно – Эруэлл же чувствовал, что он вернулся домой. Вот как вошел, так сразу и почувствовал. И это был настоящий дом, а не просто место, где можно спать, положив меч под подушку. Под подушку лучше всего класть недочитанную книгу. Эруэлл знал, что никто здесь не нападет на него из-за портьеры и под его кроватью не спрячется убийца. Кстати, он хорошо помнил, где его кровать… и где одежный шкаф – тоже. Поэтому он просто пошел и переоделся к обеду. А потом привычно отправился и развел остальных по гостевым комнатам. Подумаешь, армия! В золотые дни древнего Оннера гостей в замке побольше бывало. Эруэлла совершенно не удивляло то, что камины в замке запылали сами собой, что во всех гостевых комнатах оказалась горячая вода и чистая дорожная одежда, а стол в Обеденной Зале ожидал гостей накрытым.

Они сидели все вместе, за одним огромным столом и разговоры вели тихие. Все чего-то ждали. Ведь не за едой же они пришли сюда, в конце-то концов! Хотя еда была отменной… и, как известно, плох тот воин который не в состоянии найти, что поесть, и съесть все, что нашел, в любых обстоятельствах – а за этим столом плохих воинов не было. Так что ожидание – ожиданием, а блюда пустели быстро. Йолнн Холнамуртэн, маг из племени гномов, служивший у Герцога Седого, вначале весьма недоверчиво отнесся к содержимому блюд и долго размахивал волшебной палочкой, бормоча заклинания – но даже он в конце концов был вынужден признать, что все блюда абсолютно съедобны и более того, безопасны. Побочным результатом его усилий, немало насмешившим окружающих, стало то, что окорок лежащий перед ним, в результате колдовства приобрел синий цвет, а кувшин с вином покрылся густой шерстью. Гном пожал плечами, принес извинения за беспокойство, после чего уплел синий окорок и запил его вином из волосатого кувшина. Это слегка разрядило обстановку, но все равно все чего-то ждали, и даже Линард смотрел на Эруэлла настороженным и требовательным взглядом.

Убедившись, что все поели, Эруэлл встал. В присутствии поднявшегося короля сидеть немыслимо. Самые догадливые вскочили первыми, но Эруэлл решительным жестом усадил их обратно.

– Всем оставаться на местах! – повелительно бросил он, поражаясь тому смутному, потаенному знанию, что сумерками всплывало откуда-то из глубин его памяти… той памяти, которой у него не могло быть… всплывало, подсказывая, что говорить и делать. Кровь Арамбуров бурлила в жилах, текла в пальцы, сквозь кожу лаская скипетр.

– Я жду! – промолвил Эруэлл в пустоту замка.

Пустота сгустилась. Ярче загорелись свечи. У всех, сидящих за столом, на миг перехватило дыхание. С грохотом захлопнулась дверь, через которую они вошли в Обеденную Залу. Воины вскочили, хватаясь за мечи.

– Всем оставаться на местах! – загремел Эруэлл.

Все замерло. Молчание испуганным молоком пролилось на скатерть тишины.

– Это касается только меня, – добавил Эруэлл. – И это не битва.

Не битва, но… что? Он и сам не знал этого. Знание приходило к нему в последний миг, за четверть вздоха до действия. Он знал, что все делает правильно, но не знал, что же именно он делает.

– Я жду, – повторил он негромко – и вздрогнул, когда совершенно беззвучно отворилась другая, дотоле незамеченная дверь.

Дверь отворилась, и в нее быстро вошел некто. Действительно, некто. Честное слово, иначе и не скажешь.

– Я прошу прощения, Ваше Величество, – произнес он, низко кланяясь Верховному Королю. – Я виноват. Король не должен ждать. Особенно при таких обстоятельствах.

Он был почти совсем похож на человека и… да, он был почти совсем похож на Верховного Короля… или, точней, на его отражение в зеркале… но он не был ни Верховным Королем, ни человеком. С его плеч стекал слегка поросший мохом каменный плащ, а когда Эруэлл посмотрел ему в глаза… ощущение, будто смотришься в зеркало, было мгновенным, как мастерский удар вражеского меча, и столь же мимолетным, как просвистевшая над ухом стрела. Нет уж, кем бы он ни был, этот загадочный незнакомец – но он был гораздо большим, чем просто ожившее отражение.

Впрочем, Эруэлл уже знал, кто он такой… конечно, если то, что король знал о нем, можно назвать знанием.

– Здравствуй, Хранитель Замка, – проговорил Верховный Король.

– Рад служить Вашему Величеству! – отозвался дух-хранитель, еще раз кланяясь.

«Когда я впервые его увидел, мне было семь лет… или девять?» – припомнил Эруэлл. – «И я спросил тогда, кто он такой – интересно же было. А он сказал: „Я и есть замок“. Я испугался и долго плакал. Меня все утешали… но никто не поверил, конечно.»

Эруэлл тряхнул головой. Что за странные мысли? Он никогда не был в этом замке. Уж ребенком-то наверняка не был! Или это… сон? Далекий сон из глубокого детства?

Эруэлл вновь посмотрел на Хранителя Замка. Тот стоял, смиренно ожидая приказаний.

Стоял?

Он тек, словно глоток воздуха, искрился струйками дыма… и в то же время из него явственно выступали тяжелые каменные углы, зубцы стен и шпили башен росли из его груди и плеч, а в глазах тепло свеч и каминов мешалось с холодной шороховатостью камня. Его ресницы казались подъемными мостами – и Эруэлл не смог понять, сколько у него глаз.

– Ты очень похож на меня, Хранитель Замка, – сказал Верховный Король.

– Я похож на всякого короля, который и в самом деле Король, – ответил Хранитель Замка. – Похож именно потому, что непохож. Повелевай, Государь! – добавил он чуть погодя.

– Мне нужен Щит Оннера, – сказал Эруэлл.

– Желание Вашего Величества – закон, – поклонился дух-хранитель. – Следуйте за мной.

Повернувшись, он шагнул в дверь, из которой появился.

– Всем оставаться на местах, – повторил Эруэлл. – Ждать. Я скоро.

Когда за Верховным Королем закрылась дверь, все увидели, что она нарисована прямо на стене.

– Назад! – рыкнул Линард на вскочивших разведчиков. – Он вернется.

– Предлагаю съесть еще что-нибудь, – успокоительно промолвил гном Йолнн, проводя волшебной палочкой над столом. – Поглощение пищи отлично успокаивает нервы.

Он провел своей палочкой еще раз, и вся еда на столе поменяла окраску. Обглоданные кости выскочили из блюд и устроили драку, разбив попутно волосатый кувшин.

– Да чтоб я зеленую курицу жрал! – возмутился кто-то из бойцов Фанджура Байета. – Да никогда в жизни!

– Как хочешь. – Улыбающийся гном мановением волшебной палочки превратил зеленую курицу в красного зайца.

Боец разинул рот и уронил зайца на стол под дружный хохот товарищей.

– А нам без разницы – хоть зеленое, хоть в полосочку, хоть в цветочек, – ухмыльнулся Рэй Сломанный Дракон, уплетая розовый в оранжевую клеточку олений бок. – Разведка и не такое едала.

Тем временем Эруэлл шел за провожатым поражаясь, как тому удается совмещать плавное скольжение невесомого призрака с чеканной поступью шагающего гранитного монумента.

– Да так же, как глаза мои совмещают жар каминов и холод стен, – ответил Хранитель Замка на невысказанный вопрос.

– Ты читаешь мысли? – спросил Эруэлл.

– Я не понимаю разницы между мыслями и речью, Ваше Величество, – поведал Хранитель Замка. – Еще вначале, когда я только заступил в должность, меня удивляло, что люди всегда говорят дважды. Их речь так странно двоилась для меня, и я не мог понять, зачем они так поступают – скажут и тут же повторят сказанное. Но отец предупреждал меня, что так и будет. Сначала мне было трудно, поскольку я не всегда мог понять, на какие слова реагировать – ведь они зачастую не совпадали. Потом я привык и теперь почти не делаю ошибок.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю