Текст книги "Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?"

Автор книги: Патрисия Мойес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

– И вы полагаете, она все это узнала?

– Я в этом уверен.

– Но каким образом?

– Здесь мне пришлось хорошенько поработать головой. Конечно, это не Планкет мне выдал некую тайну, но кое-что подсказал. Дело в том, что тут имеется некое связующее звено, которое тоже попадает под подозрение. Я имею в виду отношения между Долли Ундервуд-Трип и доктором Энтони Гриффитсом.

– Гриффитсом? А кто это?

– Это врач, который лечил леди Бэллок и, соответственно, Долли тоже. Он молодой и практикует в Хиндчерсте сравнительно недавно. Он частенько навещал этот дом и дружил как с Кристэл, так и с ее компаньонкой. Со временем он завоевал доверие обеих дам, и они, случалось, делились с ним своими секретами. Моя жена может подтвердить, что накануне смерти леди Бэллок, когда мы увидели ее и Долли в компании доктора, нам сразу стало ясно, что эти дамочки буквально соперничают одна с другой за внимание молодого врача. Я думаю, каждая из них хотела заинтересовать его какой-то особой информацией. Мисс Ундервуд-Трип поведала ему тайну о болезни леди Бэллок и ее чудесном исцелении, а та, в свою очередь, по секрету рассказала ему о том, какое завещание она составила в пользу компаньонки.

Наверное, Гриффитс тут же сообразил, что из этого всего может получиться. Неисправимая кокетка Кристэл Балаклава была тем не менее настоящей скупердяйкой и просто так не рассталась бы и с медной монеткой. Долли, безрассудная амазонка, за грубостью и бесшабашностью прятала ранимое сердце. И если бы она получила наследство, то смогла бы по-настоящему расправить крылья.

– Но если это так, – вставил Дюваль, – вы должны арестовать Гриффитса, а не Долли.

Генри возразил:

– Мораль – это одно, а факты – другое. Мы можем предполагать, что Гриффитс действительно все рассказал Долли. Затем он провел невинный тест на стрептомицин для леди Бэллок, чтобы доказать ее сверхчувствительность к данному препарату. Потом он сказал Долли, так, между прочим, что малейшая доза стрептомицина для Кристэл будет фатальной и при этом не оставит никаких следов. Ну и предоставил ей доступ к этому лекарству – он же врач, и для него это не представляло сложностей. Возможно, он виноват, но только с моральной стороны дела. Он не совершал преступления. К тому же он позаботился о своем алиби и уехал далеко от Англии, чтобы не быть рядом в момент убийства или попытки его совершения. У нас нечего предъявить ему. А вот мисс Ундервуд-Трип…

И тут впервые подала голос Вайолет.

– Долли упала в обморок, когда услышала про наследство, – напомнила она.

Генри посмотрел на Эдварда Дюваля и слегка приподнял брови:

– Она сделала вид, что лишилась чувств. Доктор Дюваль, вы же тогда осматривали ее. Как вы полагаете, это был настоящий обморок?

Эдвард Дюваль, судя по всему, колебался.

– Она находилась в шоковом состоянии, – наконец решился он. – Но это и понятно, если учитывать все обстоятельства… бедняжка Долли! Но мне не хотелось бы ничего сочинять…

– Значит, вы с самого начала знали, что она блефует?

– Заметьте, это не я сказал, – вздохнул Дюваль. – Это ваши слова, господин старший инспектор. Я же только…

– Но ее болезнь вовсе не блеф, – резко возразила Вайолет.

– Нет-нет, здесь сомнений быть не может. Это было отравление паратионом. Долли, как известно, страдала дерматитом, и этот порошок для ее кожи был пагубным. Между прочим, это был тот самый препарат, который вы привезли из Голландии, миссис Ван дер Ховен.

– Нет, не может быть! – ахнула Вайолет и прижала ладонь к губам.

– Да, именно вы привезли из дома это снадобье для растений, – подчеркнул еще раз Генри. – Правда, по просьбе Долли. И она придумала, как ей избежать допроса, и сама спровоцировала болезнь.

– Но она чуть не погубила себя, – задумчиво произнес Дюваль.

– Совершенно верно, – согласился Генри. – Может быть, она и не рассчитывала выжить после всего случившегося. Она убила леди Бэллок, потому что была потрясена услышанным от доктора Гриффитса. Эмоции захлестнули ее, и, честно говоря, я не думаю, что она сделала это исключительно ради того, чтобы получить наследство. А уже потом она одумалась и… кто знает, не исключено, что Долли искренне собиралась покончить жизнь самоубийством, но ее удалось спасти. Ей повезло. К тому же врачи в больнице Хиндчерста действовали быстро и достаточно профессионально. Но вот я вернулся сюда, и все неприятности для этой несчастной теперь только начинаются. – Он поднялся. – Надеюсь, теперь я все прояснил для вас, доктор Дюваль. Так что мне необходимо немедленно увидеть ее и забрать отсюда для проведения допроса.

Дюваль тоже встал с кресла.

– Нет, как врач, я не могу этого допустить, – решительно возразил он.

– А я, как полицейский, буду настаивать на своем.

– Ну что ж, – вздохнул Дюваль, – в таком случае, господин старший инспектор, я должен кое-что сообщить вам. Я был с вами не до конца искренен.

– И?..

– Да. Теперь, конечно, мне стало понятно, зачем эта бедная женщина так поступила. А я-то вообразил себе, что все произошло по чистой случайности.

– О чем вы говорите?

– Не далее как сегодня утром Долли пыталась покончить с собой.

– Но она не умерла?!

– Нет. – Дюваль немного помолчал. – Может быть, ввиду того, что вы только что нам рассказали, было бы лучше, если бы она действительно довела задуманное до конца. Но я сделал все возможное, чтобы она выжила.

– И как же она пыталась распрощаться с жизнью?

– Самым обычным способом. Передозировкой снотворного. Я зашел к ней вскоре после того, как ее привезли сюда и устроили в комнате наверху. Она уже находилась в коме, а рядом с кроватью валялся пустой пузырек от таблеток. Естественно, я предпринял все, что на моем месте сделал бы любой другой врач. Когда приехала доктор Мэссингем, Долли все еще спала, и я не стал ничего говорить об этом случае. – Он снова немного помолчал, прежде чем продолжить рассказ. – Наверное, она и сейчас спит. Но вы, конечно, можете пройти наверх и сами в этом убедиться. Она еще не в том состоянии, чтобы отвечать на ваши вопросы.

– И все же мне хотелось бы посмотреть на нее, – не отступал Генри.

Дюваль проводил его из гостиной наверх. Эмми и Вайолет последовали за мужчинами. На верхней ступеньке лестницы Дюваль неожиданно остановился и обратился к Вайолет:

– Но мы забыли, что сегодня суббота!

– И что? – непонимающе произнесла Вайолет.

– Все это не очень приятно, – уклончиво начал Эдвард, – и тебе совсем не обязательно идти в комнату к больной. Жизнь, в конце концов, продолжается. А ты, как мне помнится, собиралась отправиться в деревню, чтобы закупить продуктов на выходные. Завтра, не забывай, все магазины будут закрыты. Мне кажется, сейчас самое время поехать в деревню. Возьми мою машину.

– Хорошо, Эдвард, – безропотно согласилась Вайолет.

– Кстати, не забудь навестить доктора Мэссингем в гостинице и попрощаться с ней. Если, конечно, она уже оттуда не съехала.

– Хорошо, Эдвард, – так же послушно повторила Вайолет. Как бледное угрюмое привидение, она беззвучно спустилась по лестнице и вышла из дома. Остальные трое прошествовали в Черную комнату. На пороге доктор Дюваль снова замешкался, словно никак не мог справиться с дверной ручкой. Но наконец все вошли в новую спальню Долли.

Здесь все было так, как раньше описывала Сара. Темно как в могиле, и только тоненькие лучи солнца пробивались сквозь щели между занавесками, освещая черные обои на стенах этого склепа. Долли лежала под черными простынями, напоминая больше восковую фигуру, нежели живого человека, и тяжело дышала. Генри подошел к кровати и поднял ее натруженную мозолистую руку. Ладонь оказалась холодной и влажной, но Долли не пошевелилась.

– Бедняжка! – громко произнес Генри. – Теперь я понимаю, о чем вы говорили. И все же вы уверены, что сейчас ей ничто больше не угрожает?

Эдвард Дюваль неопределенно пожал плечами:

– Дайте мне подумать. При условии, что ей будет обеспечен надлежащий уход и лечение, она, конечно, должна поправиться. Но кто может это гарантировать? В общем и целом она сильная и здоровая женщина, правда, ослабевшая из-за болезни. Так что, подумав, я, наверное, отвечу все же, господин старший инспектор, что не могу вам с точностью сказать, остается ли угроза ее жизни или нет.

– А если она умрет, доктор Дюваль, не будете ли вы чувствовать себя несколько… неуютно?

– Конечно, нет. Разумеется, я сообщу патологоанатому все то, что рассказал вам. А именно то, что она собиралась покончить жизнь самоубийством. И Вайолет подтвердит это. Моей вины в ее смерти не будет.

– И все же вас спросят, почему вы не предупредили об этом врача.

– Мой дорогой друг, не забывайте, что я сам врач и сделал все возможное, – сухо улыбнулся Эдвард.

– Но не могли ли врачи в больнице сделать для нее нечто большее?

– Конечно, нет.

В наступившей тишине все услышали звук мотора и скрип шин. Очевидно, к дому подъехал автомобиль. Генри подошел к окну, слегка отдернул шторы и выглянул во двор. Затем, повернувшись к Дювалю, заметил:

– В любом случае мы все будем надеяться на ее выздоровление, правда же? Но вы, доктор, можете больше не считать себя ответственным за здоровье Долли.

– В каком смысле, господин старший инспектор?

– Сюда только что прибыла карета «скорой помощи». Так как Долли плохо себя чувствует, я решил, что будет лучше переправить ее в больницу под охраной полиции сразу после того, как я тщательным образом допрошу ее. Я не мог предположить, разумеется, что она окажется в бессознательном состоянии, и все же мой поступок оказался мудрым.

Внизу настойчиво заверещал дверной звонок.

– Наверное, доктор, будет благоразумно спуститься в холл и впустить медиков. И предупредите их, что понадобятся носилки.

– Я не могу позволить вам даже прикасаться к моей пациентке! – нахмурился Дюваль.

Генри, продолжая спокойно стоять на месте, внимательно посмотрел на Дюваля, но обратился к супруге:

– Эмми, милая, пойди, пожалуйста, открой…

Ничего не отвечая, Эмми тихо выскользнула из комнаты и притворила за собой дверь. Доктор Дюваль проводил ее взглядом и, улыбнувшись, произнес:

– Что ж, неплохо сработано, господин старший инспектор. Конечно, все это претит мне как представителю медицины, но я вынужден принять неизбежное. Однако я на этом не успокоюсь и буду вынужден написать официальное заявление.

– Какое такое заявление?

– И потребую, чтобы вы его подписали. В нем я укажу, что мисс Ундервуд-Трип была вывезена из дома против моей воли, так что ответственность за ее здоровье теперь полностью перелагается на вас.

– С удовольствием подпишу эту бумагу, – согласился Генри.

– Кроме того, мне нужно сделать бедняжке укол. Он поможет ей легче перенести транспортировку. Надеюсь, вы не станете возражать?

– Нет, не стану. А разве вы путешествуете с полным набором всевозможных лекарств, доктор?

– Нет, конечно, но кое-что у меня с собой всегда имеется. Самое важное – на всякий случай, если вдруг понадобится срочная помощь… – Дюваль удалился в черную ванную комнату, и говорил уже оттуда. Генри видел, как он открыл плоский черный чемоданчик, в котором оказались медицинские инструменты и разные препараты. Продолжая что-то объяснять, Дюваль вскрыл ампулу и втянул ее содержимое в шприц. – Вот, все готово. Это ей поможет в пути. Как я уже сказал, я не одобряю ваших действий, господин старший инспектор, но…

Генри сделал еще шаг к кровати и услышал, что по лестнице поднимаются люди. В этот момент из ванной появился Дюваль со шприцем.

– Я попрошу вас отойти в сторонку, господин старший инспектор…

– Нет, я останусь здесь, – твердо произнес Генри.

– Простите, но я вас не понимаю.

– Я сказал «нет», – спокойно повторил Генри. Дверную ручку начали дергать извне, и он громко скомандовал: – Входите!

– Боюсь, им это не удастся, – усмехнулся Дюваль. – Только если кто-то откроет им дверь отсюда. Вы разве не знали? Это было сделано по прихоти моей тещи. Все двери в этом доме без ключа открываются лишь изнутри – так же как в гостиницах. И как только я сделаю укол…

Улыбнувшись, он начал приближаться к кровати. Генри закричал что есть сил:

– Ломайте дверь! Скорее!

И первый набросился на доктора. Но тот оказался на удивление сильным и ловким. К тому же он, похоже, не удивился внезапной атаке противника. И пока медики тщились сломать дверь, в комнате шла отчаянная борьба.

Как ни странно, Дюваль больше не пытался добраться до Долли – наоборот, он сосредоточился на инспекторе. Дювалю как-то удалось сбить его с ног, и только тогда Генри догадался, что задумал коварный врач. Да-да – распластать его на полу и вколоть то неведомое «лекарство», какое он приготовил якобы для Долли.

А снаружи мужчины пытались разбить дверь. Она не поддавалась. Дювалю удалось одной рукой ухватить Генри за правое предплечье. В другой руке он сжимал шприц. Инспектор отчаянно держал дистанцию. Они раскачивались из стороны в сторону, и эта сцена напоминала Генри какой-то немыслимый ночной кошмар. Дюваль как в тумане прокричал:

– Я уже иду, подождите немного! Мне кажется, господину старшему инспектору внезапно стало плохо, и я обязан помочь ему…

Генри показалось, что от напряжения у него вот-вот сломается рука. И он принялся пинать Эдварда, пытаясь свалить на пол, но это ему никак не удавалось. Силы оставляли его. Игла шприца, как змеиное жало, с каждой секундой все приближалась. Еще несколько миллиметров, и она вопьется в его тело…

За его спиной раздался звук разбиваемого стекла, и в комнату через окно впрыгнул мужчина в форме санитара «скорой помощи». Одним профессиональным ударом сзади он свалил с ног Дюваля. За первым медиком в комнату проникли еще двое. Дюваль в отчаянии надавил на поршень шприца, но жидкость никому не причинила вреда, бесполезной струйкой вылившись на ковер.

Генри поднялся с пола и некоторое время молча потирал руку, то место, куда целился его противник, где он почти что успел почувствовать острое жало медицинской иглы. Потом подошел к двери и распахнул ее. Эмми продолжала колотить ботинком по дереву, отвлекая внимание от вторжения через окно. Сгоряча она чуть было не свалила мужа с ног, но вовремя остановилась и бессильно упала в его объятия…

Глава 22

Прошло два дня. Долли перебралась в белую комнату Сайри Моэм. Сейчас она полулежала на кровати среди подушек, довольная и счастливая, с бокалом шампанского в руке. С одной стороны ее ложа устроились Генри и Эмми, с другой – доктора Сара Мэссингем и Энтони Гриффитс. И у каждого было в руке по бокалу вина. Таким образом, первая бутылка закончилась. Вторая стояла рядом в ведерке со льдом и ожидала своей очереди.

– Доброго здоровья вам, мисс Ундервуд-Трип! – произнес Генри. – И скорейшего выздоровления, конечно же.

– А Долли выпьет за вас. Кстати, я уже вполне здорова. И нечего мне так долго валяться в постели!

Сара и Тони одновременно запротестовали.

– Ну хорошо, хорошо, – уступила Долли и отпила из бокала большой глоток. – Но вы так уж сильно не переживайте за меня, ребята. Нет, я, конечно, очень вам благодарна за все, что вы для меня сделали. Если бы не вы, я вообще бы сейчас тут не лежала.

– Это все Генри, – уточнила Сара.

– И Сара, и Эмми, – поправил ее Генри. – Сара как настоящий сыщик исследовала всю медицинскую часть нашего дела. Без нее я бы никогда не докопался до истины. Что же касается Эмми… – Он нежно сжал ладонь жены. – Если бы она не спасла нас из заточения и не впустила полицию, ни я, ни Долли не смогли бы сегодня пересказать все то, что нам пришлось пережить.

– Если о пересказах, – заметил Тони Гриффитс, – я бы хотел, чтобы кто-то поведал мне, что происходило в этом доме, пока я отсутствовал. Меня и не было-то всего неделю, а без меня тут все как будто лишились ума! Сара в общих чертах мне уже кое-что рассказала – ну, про аллергию на стрептомицин, – но все равно многое для меня остается неясным. Как же вы догадались, что это Дюваль и Вайолет сообща разработали свой коварный план убить Кристэл?

– Да, действительно, – согласился Генри. – В этой истории и для меня есть, так сказать, белые пятна. Наверное, только Долли может все окончательно прояснить для нас.

– Я? Почему именно я?

– Для начала, – предложил Генри, – откуда вы узнали о связи Эдварда Дюваля и Вайолет?

– А что дает вам основания думать, что я о ней знала? – покраснев, поинтересовалась Долли.

– Потому что это единственное объяснение всем последующим событиям.

– Что ж, вы, как всегда, правы. Все случилось еще в прошлом году, на дне рождения Крис. Мы, как обычно, собрались всей семьей. Примроуз отправилась в Хиндчерст за покупками, Пит помогал мне в оранжерее. Эдвард сказал, что собирается прогуляться по саду. Вайолет оставалась в доме, поскольку неважно себя чувствовала. Мне зачем-то понадобилась веревка, а в оранжерее ее не оказалось, вот я и пошла на кухню. На обратном пути я услышала их беседу – Вай и Эдварда. Они стояли у кустов роз и меня не замечали. Я уловила лишь несколько фраз, но их было достаточно. – Долли презрительно фыркнула. – Я сразу догадалась, что эти двое – любовники. Впрочем, меня это ничуть не удивило.

– Правда? – подала голос Эмми.

– Конечно. И для вас, Тиббет, я полагаю, это тоже не оказалось большим сюрпризом, – добавила Долли.

– Да, вы правы. Все прекрасно видели, как Пит наскучил Вайолет, как надоела ей провинциальная жизнь в Голландии. Примроуз была женщиной бесчувственной и холодной, и это тоже ни для кого не являлось секретом, и она ни с кем не стала бы делиться своими денежками. Это стало большим разочарованием для Эдварда. Он, вероятно, и женился-то на ней исключительно ради денег. Вернее, будущего состояния, которое она должна была рано или поздно унаследовать. А Дюваль, в противоположность супруге, отличался страстностью, был способен увлечься. И не только в отношении слабого пола. Его работа тоже значила для него очень многое. Когда окончательно убедился, что не выжмет из Примроуз и пенса на свои исследования, он обратил внимание на другую наследницу, Вайолет. Она тут же влюбилась в него до безумия и с удовольствием передала бы в его руки все свое состояние. И если ее муж не мог бы рассчитывать на эти деньги, то любовнику здесь светило прекрасное будущее. Этого Чарли Кодуорти предусмотреть не мог. Но вся загвоздка была в том, что умирать леди Бэллок не собиралась.

– Я хорошо помню слова Эдварда в тот день, только год назад, – продолжила Долли. – Вайолет то ли в шутку, то ли всерьез предложила толкнуть мать под автобус. И тогда Эдвард очень тихо ответил ей: «Нет-нет, не так грубо». Рассмеялся и добавил: «Я давно разрабатываю план, как лучше отделаться от твоей матушки». Вай отмахнулась: «Не глупи, Эдвард». А он ей ответил: «Я и не глуплю, уверяю тебя. Я бы уже давно все сделал, но только…» И он замолчал.

– Он имел в виду то, – пояснил Генри, – что ее смерть не принесла бы ему никакой выгоды. Примроуз не собиралась расставаться с богатством. Он не получил бы из этих денег ни единого су.

– Вот именно. И он растолковал Вайолет их новую линию поведения… Как они должны сохранять спокойствие и выдержку, как должны смириться со своим положением, покуда Крис жива. И так далее. Все это было для меня совершенно очевидно. Я сразу поняла, – добавила Долли, – что он обдумывает план, как лучше убрать Крис.

– Он не вдавался в подробности?

– Нет. Все выглядело туманно, как будто это была глупая шутка. Но я перепугалась. Я понимала, Эдварда не остановить, он способен на убийство, если уж твердо решил действовать. Но что я могла с этим поделать? Крис бы только посмеялась надо мной и обозвала старой дурой. Да, она могла быть жестокой, видите ли… И Эдвард и Вайолет превратили бы все в шутку. Не признаваться же им в кровожадных планах! И полиция сочла бы меня выжившей из ума старухой. Разве не так? – И она обратила на Генри обвиняющий взгляд.

– Наверное, так, – кивнул он.

– И что мне оставалось делать?

– Только то, что вы сделали, – согласился Генри. – Вы хорошо знали Кристэл. Ваши домыслы она бы просто высмеяла, а вот к предупреждениям свыше отнеслась вполне серьезно. Допустим, от духа покойного супруга. Вы сумели заинтересовать ее в спиритических сеансах и очень ловко научились чуть подталкивать стаканчик к нужным карточкам с буквами. Но почему вы столько времени отрицали свое участие в этих сеансах?

Долли покраснела.

– Мне не хотелось в этом признаваться, – наконец выдавила она. – К тому же я побаивалась Дюваля. Я хотела предупредить Крис об опасности, но мне не хотелось, чтобы кто-то знал, что это предупреждение исходит именно от меня. Я понимала: он не остановится ни перед чем.

– И вы не ошиблись, – мрачно подтвердил Генри. – Итак, вам удалось предупредить Крис, и это произвело на нее огромное впечатление, на что вы и рассчитывали. И она решила призвать меня на этот праздник. А я и помочь-то ничем ей не смог…

– И никто бы не смог, – вставила Сара. – Это было идеальное убийство. Не подкопаешься. Чудо, что вы раскрыли его!

– Приятно слышать, – заметил Генри. – Но этим Кристэл, увы, не поможешь. Однако продолжим. Долли оказалась права – Дюваль добился того, что Вайолет согласилась ему помогать. Знала ли она с самого начала, что становится соучастницей убийства, или нет, мы никогда уже не узнаем. Вы слышали новости о Вайолет?

Долли кивнула:

– Да, она разбилась насмерть в автокатастрофе. Погибла на месте происшествия.

– И здесь не все понятно. Умышленно ли она разбилась на своей машине или была настолько взвинчена, что не заметила вовремя поворот?.. Одно остается бесспорным: она сделала все, о чем попросил ее Эдвард, и на первый взгляд в этих поступках не было ничего противозаконного. Она должна была достать аэрозоль стрептомицина, который Пит никогда не применяет, и опрыскать им букет роз, предназначенных для ее матери. Мистер Ван Стин, сосед Пита и такой же страстный садовод, подтвердил, что стрептомицин у него одалживала именно Вайолет, а не Пит. А так как Вайолет ничего не знала о болезни матери, а стрептомицин широко используют многие цветоводы в Голландии, давайте все же предположим, что она не ведала, что творит. Позже, конечно, она обо всем узнала. Вот почему она так искренне горевала по поводу кончины леди Бэллок. И конечно, не смела ни в чем противоречить Дювалю или ослушаться его.

– Дюваль позаботился о том, чтобы не присутствовать на дне рождения Кристэл, – заметила Эмми. – Но зачем ему потом понадобилось приезжать в Англию?

– Ему звонила Примроуз, как мы все знаем. Она сообщила ему о том, что сюда приехали мы, и этот факт его встревожил. Он думал, что все рассчитал, и наше появление на сцене никак не входило в его планы. На Вайолет надеяться не приходилось – у нее могли сдать нервы, и тогда она могла проболтаться. Тогда он приехал сюда и понял, что обстановка накаляется, а это его не устраивало. Я совал нос туда, куда не следовало, и он, помимо всего прочего, начал подозревать, что Долли тоже обо всем догадывается. Разумеется, он не знал о том, что ей удалось подслушать его прошлогодний разговор с Вайолет. Но ведь Долли знала, что Кристэл лечилась от туберкулеза. К тому же брат и сестра Пауэрс-Томпсон были ее старинными друзьями. Они прислали венок на похороны, и не исключалось, что они могли приехать к Долли и навестить ее. А потом они сопоставили бы факты и выяснили всю правду о гибели леди Бэллок.

– Эдвард Дюваль понял, что Долли нужно убрать с дороги. Не навсегда, конечно, хотя бы на время, пока все не уляжется и не позабудется. Он знал: она использует паратион, – а как врач понимал, что при ее дерматите отравление может быть достаточно серьезным, если порошок попадет ей на кожу. Ему попросту повезло, что Пит привез для нее образец нового средства для садоводов, причем по просьбе самой же Долли! Это средство оказалось даже еще сильней и лучше, чем старая «Улетайка».

– А как насчет того баллончика, который мы обнаружили в буфете на кухне? – спросила Эмми.

– Скорее всего туда его положила Вайолет, но по просьбе Эдварда, чтобы все подозрения пали на бедняжку Долли. На тот случай если начнутся расспросы и прочее.

– Ну а я что говорила? – торжествующе возгласила Долли.

– Так или иначе, Дюваль дал ей очень сильное успокоительное средство – впрочем, как заметила Сара, это было вполне резонно, – а потом проинструктировал Вайолет, чтобы та просыпала немного порошка на простыни, когда Долли спала. Вайолет зашла к ней в спальню «попрощаться» и сделала, как он сказал. План сработал. Долли становилось все хуже, и в конце концов ее забрали в больницу, где уже никакие допросы ей не грозили. Мы с Эмми вернулись в Лондон. И все, казалось, прошло так, как задумал Дюваль. Все успокоились.

– Что же пошло не так? – осведомился Тони Гриффитс.

– Во всем виновата, если можно так выразиться, Элизабет Пауэрс-Томпсон, – повествовал Генри. – Я отыскал ее. Вернее, я сначала разыскал ее брата и в его доме познакомился с Элизабет. Мы поговорили о старых добрых временах, о недавней кончине Кристэл, и, вполне естественно, ей захотелось побеседовать с Долли. Но выясняется, что она этого сделать не сможет, поскольку Долли в больнице. И она сочла, что необходимо написать Эдварду Дювалю, которого она достаточно хорошо знала после войны и который до сих пор работает в той же клинике в Лозанне, что и прежде. В письме она упомянула о том, что мы с Эмми побывали в гостях у ее брата и что я продолжаю расследовать гибель леди Бэллок.

Для Дюваля это стало неприятной новостью. Ведь я, выходит, попал на верный след, и мне нельзя давать возможность говорить с Долли. Никогда. Долли должна уйти со сцены, так сказать. Думаю, встреча с Вайолет у них была запланирована, поскольку им нужно было обсудить кое-какие детали дальнейших действий. Дюваль выдумал какую-то мифическую конференцию в Париже, Вайолет – звонок от План кета. Обе эти версии мгновенно лопнули при первой же проверке. В парижском институте никто и не слышал о якобы приезде доктора Дюваля, а Дэффодил никаких инструкций с просьбой приехать в Англию от адвоката Планкета не получала. Так же, впрочем, как и Примроуз. И не было у него никаких причин вызывать только одну сестру, а остальных при этом не беспокоить.

Но, очутившись в Англии, Дюваль посвятил себя более серьезному делу – устранению Долли. Он оказался в щекотливом и двойственном положении. Итак, они с Вайолет снова в Фокс-Троте. Они могли бы забрать Долли из больницы, и у Дюваля появлялась отличная возможность преспокойно разделаться с ней. Оставалось только одно – стопроцентное объяснение ее смерти без намека на собственную причастность. Долли, конечно, и не подозревала, что в доме находится кто-то еще…

– Да, – подтвердила Долли. – Как вы думаете, согласилась бы я вернуться сюда, если бы знала, что эта чудесная парочка свила тут гнездо? Когда я узнала об их приезде, то чуть не умерла сама собой. – Она громко расхохоталась. – Нет, это не шутка, так оно и было. Я действительно отдавала концы. Эдвард все же вколол мне что-то. Я пыталась сопротивляться, но ему на помощь пришла Вайолет. Я решила, что уже не выкарабкаюсь. Правда, Генри говорит, это было какое-то сонное зелье, не более того.

– Да. Дюваль не давал Долли проснуться, пока обдумывал план действий. Он прикидывал, как будет лучше – может быть, сделать ей серию уколов с повышенной дозировкой снотворного? Я уже догадывался об этом, но у меня не было серьезных доказательств против него, поэтому мне пришлось выкурить его из норы, если можно так выразиться. Я решил идти напролом.

– И у вас все получилось, – улыбнулась Сара. – Но как вы до этого додумались?

– А вот как. Для начала я отправил вас к помощнику комиссара с письмом. Я просил его срочно направить в Фокс-Трот карету «скорой помощи» с группой захвата, переодетой санитарами. Таким образом по крайней мере я мог вызволить Долли из смертельного капкана. Потом мы с Эмми явились сюда и выложили им нашу абсурдную версию о виновности Долли в смерти Кристэл. Якобы это именно она и убила подругу.

– Что вы такое придумали? – взорвалась Долли. – Да как вы только посмели!..

– Простите, – потупился Генри, – это был наш единственный шанс, и я за него уцепился. Кстати, на несколько минут нам пришлось опорочить и ваше честное имя, доктор Гриффитс. И за это я тоже приношу извинения. Вообще вся эта история выглядела не слишком убедительно, но Дюваль вцепился в нее, на что я и рассчитывал.

– Как вы могли это предположить? – удивился Гриффитс.

– Я предоставлял ему выход, которого сам он не видел. Я намекнул ему на то, что Долли, испытывая угрызения совести, в припадке могла бы раскаяться и совершить самоубийство. А сделать это проще всего с помощью передозировки. И он сразу со мной согласился. Мы тут же решили, что обморок при чтении завещания у Долли был ненастоящий, она якобы притворялась, что ей стало плохо…

– Но это же ложь! – опять возмутилась Долли.

– Разумеется. Но Дюваль проглотил и эту наживку. Получалось, что исполнение его мечты уже близко. Оставалось только инсценировать самоубийство, которое он будто бы пытался предотвратить, но увы!.. И может быть, оно для него и было бы к лучшему… Если бы ему так не вскружила голову близкая победа, он, возможно, и заподозрил бы что-то неладное, но он об этом даже не подумал. Он умышленно отослал Вайолет в деревню. Вряд ли она выдержала бы это зрелище – как возлюбленный делает стародавней подруге ее матери смертельный укол. Он хотел ввести ей летальную дозу снотворного. «Скорая помощь», надо заметить, прибыла как раз вовремя, и Эмми отправилась встречать «медиков». Я, правда, действительно не знал о том, как хитро устроены замки в этом доме.

Но Дюваль, разумеется, не мог позволить Долли живой выйти отсюда. Когда Эдвард понял, что я намерен помешать ему в исполнении его плана, он изменил тактику. Но это уже был акт отчаяния. Он попытался вывести меня из строя хотя бы на время. А для того чтобы покончить с Долли, ему хватило бы и минуты, пока наши бойцы добирались до ее спальни. Им бы он как-то объяснил мое обморочное состояние, он же врач. Ну а потом, когда я бы все же пришел в себя, ну кто бы мне поверил тогда?! А без показаний Долли и с учетом заключения патологоанатома в отношении Кристэл… В общем, вы сами все понимаете. Но так или иначе я вынудил его предпринять эти действия, и теперь его, без сомнения, осудят. Я поступил так, чтобы вывести преступника на чистую воду. И конечно, чтобы спасти Долли.

– Вот это последнее, – заметила мисс Ундервуд-Трип, – по-моему, самое главное и должно было бы стоять у вас на первом месте. А теперь хватит об этом, ребята. Кстати, юный мистер Гриффитс, пожалуйста, отпустите хоть на минутку ладонь Сары и откупорьте нам вторую бутылочку шампанского. А вы, Генри, положите на лед еще парочку.