355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Патрисия Мойес » Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? » Текст книги (страница 21)
Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
  • Текст добавлен: 18 декабря 2021, 18:32

Текст книги "Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?"


Автор книги: Патрисия Мойес



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

Глава 6

Эмми пришла в себя первой и быстро выпроводила всех из комнаты, оставив там только Генри, тщетно пытавшегося воскресить виновницу торжества. Поначалу никто не хотел уходить. Однако леди Бэллок представляла собой не слишком приятное зрелище, и с момента как Долли пронзительно закричала, все безусловно приняли факт, что Кристэл умерла, не подвергая его сомнению. Дочери и зятья тут же поверили Эмми, что уже ничем не могут помочь несчастной. Скорее наоборот – они могли помешать Генри. Долли вообще не пришлось уговаривать. После того как запас воздуха в легких у нее кончился, она замолчала и, повернувшись, бросилась вверх по лестнице, подальше от ужасного зрелища.

Эмми проводила всех до их комнат и ненавязчиво предложила некоторое время побыть там. Никто не стал оспаривать, что именно Генри должен был заниматься леди Бэллок, а Эмми в данном случае выступала в роли его адъютанта и правой руки. Даже Дэффодил приутихла, и все родственники, казалось, находились пока что в состоянии ошеломления, словно все еще не понимали, что же произошло. Эмми спустилась вниз, в гостиную.

Генри, оторвавшись от своего бесполезного занятия, заявил:

– Все без толку. Но я не оставляю надежды и буду стараться оживить ее, пока не приедет врач. И никто не должен сейчас покидать дом.

– Все разошлись по своим комнатам, – сообщила Эмми. Ей стало плохо, ее подташнивало, голова кружилась, и она старалась не смотреть в сторону Кристэл, в особенности на ее белое, лишенное живых красок лицо.

– Все равно тебе лучше понаблюдать за ними. Насколько мне известно, в доме всего два выхода – парадный и черный. Иди и внимательно следи за всеми перемещениями. Но сначала, конечно, позвони в полицию.

– В полицию?

– Конечно.

– Но ты ведь…

– Я здесь неофициально, – напомнил Генри. – И уже успел прозевать все самое главное. Так что иди и немедленно позвони в местное отделение. Скажи, есть подозрение на отравление каким-то ядом.

Эмми ничего не ответила и молча вышла. Генри вернулся к изматывающему и пустому занятию. Когда приблизительно через минуту дверь отворилась, он, не поднимая головы и не глядя в сторону вошедшего, глухо спросил:

– Что они говорят?

– Простите, что вы сказали?

Голос оказался женским, причем довольно приятным. Генри резко выпрямился. У двери стояла симпатичная молодая брюнетка с удивительно большими глазами. Прежде Генри не приходилось видеть ее в этих местах.

Заметив его растерянность, незнакомка быстро его успокоила:

– Я врач. Можно мне осмотреть ее?

– Доктор? – удивился Генри. – Но как же доктор Гриффитс…

– У него выходной сегодня, он уехал, а я его временно заменяю. Надеюсь, теперь вы позволите мне…

Генри с облегчением уступил девушке свое место. Она опустилась на колени и начала осмотр. Очень скоро она констатировала, вставая:

– Она мертва. Боюсь, вы правы. Скорее всего смерть была мгновенной. – Она помолчала секунду. – Я забыла представиться. Моя фамилия Мэссингем.

– А моя – Тиббет, – сообщил Генри. – Я… то есть я и моя супруга… мы приглашенные на уик-энд.

– Понятно. Ну что ж, боюсь, у меня для вас неприятные новости. Теперь нужно обязательно поставить в известность полицию.

– Моя жена как раз сейчас звонит в участок, – понимающе кивнул Генри.

Доктор Мэссингем лишь слегка приподняла брови, но никаких комментариев от нее не последовало.

– Кто еще в доме? – поинтересовалась она. – Это ваша жена мне звонила?

– Нет, вас вызвала мисс Ундервуд-Трип. Помощница… компаньонка леди Бэллок. Здесь еще три ее дочери. Дочери леди Бэллок, я хотел сказать, конечно. И два зятя. Они все у себя в комнатах. У хозяйки дома был день рождения, видите ли… Вот поэтому семья сейчас практически в полном составе.

– Вы можете мне объяснить, что именно тут произошло?

Генри, как мог, описал все события вечера, заканчивая коллапсом Кристэл. Доктор Мэссингем медленно кивнула.

– Похоже на острое отравление, – согласилась она. – Не исключено, во всем виноваты эти агрессивные современные инсектициды. Впрочем, вскрытие покажет, права я или нет. Лучше здесь пока что ничего не трогать. Полиция захочет осмотреть все так, как это было еще при ее жизни. Включая, конечно, и саму бедняжку леди. И они, конечно же, пришлют сюда своего доктора. Очень печальное и неприятное событие. Вы, наверное, плохо знакомы с работой полиции, но мне приходится…

– Я знаком с их работой, – вставил Генри.

Доктор Мэссингем долго и пристально смотрела на собеседника. И наконец ее озарило.

– Господи Боже мой! – воскликнула она. – Ну конечно же, вы Тиббет, инспектор Тиббет из Скотленд-Ярда. Я же видела ваше фото в газете. Я угадала?

– Почти. Кроме одной маленькой подробности, – кивнул Генри. – Меня в прошлом году повысили, и теперь я старший инспектор. – Он улыбнулся. Эта девушка явно пришлась ему по душе.

– Ах вот оно как. Что ж, неплохо. И вас совершенно случайно приглашают в гости на выходные, где умирает хозяйка дома, скорее всего отравленная кем-то из присутствующих. Никогда бы не подумала, что подобные совпадения случаются не исключительно на страницах…

– Случаются, и еще как! – сухо ответил Генри.

– Понимаю. Выходит, все то, что произошло, не стало для вас сюрпризом?

– Простите меня, доктор Мэссингем, – извинился Генри, – но дело в том, что я не имею права обсуждать подобные темы.

– Конечно-конечно. Разумеется, я все понимаю. – Доктор Мэссингем прошла к дивану и села. – Боюсь, мне придется пока что остаться здесь и дождаться приезда полиции.

– Естественно. – Генри помолчал. – Вы упомянули инсектициды, если не ошибаюсь…

– Совершенно верно.

– И что вы имели в виду?

Доктор Мэссингем вопросительно посмотрела на инспектора:

– Простите. Но я тоже не имею права обсуждать…

– Разумеется, не имеете.

Снова пауза. Но уже не такая мучительная. Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

– Ну хорошо, – сдался Генри. – Я нахожусь здесь неофициально, так сказать. У леди Бэллок появилась мысль, что кто-то собирается убить ее.

– И она не ошиблась. Это кто-то из членов ее семьи?

– Почему вы так считаете?

– Ну, вы ведь только что сами сказали, что в доме находились ее дочери и зятья, верно? Ну, не считая ее компаньонки, разумеется.

– Совершенно верно, – подтвердил Генри. – А теперь вы. Что вы там говорили насчет инсектицидов?

Но доктор Мэссингем не успела ответить. В комнату вошла Эмми.

– Я только что… – начала она и осеклась, не ожидая увидеть в гостиной еще кого-то. В особенности женщину.

– Это доктор Мэссингем, дорогая. Доктор, это моя жена Эмми. Боюсь, что леди Бэллок умерла.

– Я разговаривала с сержантом местной полиции, – продолжила Эмми. Голос ее заметно дрожал. Она старалась не смотреть на тело Кристэл, но у нее это плохо получалось. – Он прибудет сюда через несколько минут вместе с полицейским врачом.

– В таком случае, – предложила доктор Мэссингем, – мы все можем покинуть эту комнату, чтобы полицейские осмотрели ее в таком виде. Как тут все было в момент смерти леди Бэллок. Вы согласны со мной, старший инспектор Тиббет?

– Конечно, – кивнул Генри. – И еще я думаю, что вам следовало бы взглянуть на мисс Ундервуд-Трип, доктор, если вы не возражаете. У нее случилась истерика, и я думаю, она продолжается до сих пор. Эмми проведет вас к ней наверх…

Оставшись на кухне один, Генри попытался подавить в себе чувство углубляющейся депрессии. Полный провал. Он здесь, чтобы предотвратить эту трагедию. И что он смог? Чем помог? Несмотря на его бдительность, кто-то все же умудрился каким-то образом добраться до этой проклятой «Улетайки», добыть дозу смертельного яда и подсунуть его в… куда? Он выпил глоток шампанского из того же бокала, что и Кристэл, буквально за мгновения до ее гибели. Понюхал розы и съел кусок марципана. Вот! Скорее всего это и был марципан. Ему просто повезло, и его кусочек оказался чистым, а весь яд остался в другой части этого невинного на первый взгляд конфетного домика. Крошки его до сих пор в сжатом кулачке Кристэл. Полиция займется им. И вот тут они наверняка обнаружат присутствие паратиона.

Швейцарский сельский домик. Шале из марципана. Перед мысленным взором Генри тут же возникли Примроуз и ее супруг, отсутствовавший на празднике доктор Дюваль. Он как-то неубедительно объяснил невозможность прибыть в Англию из-за якобы какой-то таинственной, срочно объявленной конференции… Не настолько же он наивен, что полагает, будто одно лишь его физическое отсутствие здесь может отвести от него подозрения? В этот момент Генри очень захотелось, чтобы полиция поскорей добралась до Фокс-Трота. Ему не терпелось побыстрей разобраться во всем. Нужно, чтобы дело завертелось, чтобы начались какие-то действия…

Через несколько минут полиция была уже возле дома. Во дворе зарычали моторы, завизжали шины колес, и две черные полицейские машины и карета «скорой помощи» втиснулись между автомобилем Генри и временно бездействующим «бентли». Из машин высыпали люди. Среди них – детектив-инспектор Сэндпорт из Хиндчерста со своим помощником детективом-сержантом Эрроусмитом, сержант Меррифилд из полицейского отряда Пламли-Грин и доктор Бартлет, офицер медицинской службы, пожилой суетливый мужчина, считавшийся, однако, первоклассным специалистом. Кроме того, в бригаде работали фотографы, эксперты по дактилоскопии, несколько медиков и, разумеется, водители. Фокс-Трот загудел от их кипучей деятельности. Это напоминало мрачную пародию на шумный праздник, которых здесь было великое множество в добрые старые времена. И также, как в старые добрые времена, центром внимания оставалась Кристэл. Правда, на этот раз совсем в другой роли.

Доктор Мэссингем спустилась вниз из комнаты Долли – она успела осмотреть даму и даже умудрилась заставить ее выпить успокоительное, после чего тут же присоединилась к доктору Бартлету, и врачи начали свое короткое совещание возле усопшей. Все формальности были закончены в рекордно короткое время, и тело Кристэл унесли в карету «скорой помощи». Специалисты упаковали свои приборы и тоже словно растворились в воздухе. Генри остался в гостиной наедине с инспектором Сэндпортом и сержантом Эрроусмитом.

Детектив-инспектор мужественно выдержал известие о том, что он ведет допрос старшего инспектора из Скотленд-Ярда. Так же молча и хладнокровно он принял и тот факт, что Генри с супругой оказались в этом месте совершенно случайно, как приглашенные на выходные гости. В дополнение он даже не слишком удачно попытался пошутить на тему, мол, как хорошо, что в такой нужный момент на месте оказывается столь ценный специалист именно по данному направлению. Потом последовал целый ряд стандартных вопросов из учебника. Генри честно рассказал ему все, что знал и видел, утаив лишь телефонный разговор с помощником комиссара Скотленд-Ярда.

Когда Генри замолчал, Сэндпорт заметил:

– Значит, вы все же допускаете, что кто-то из присутствовавших на празднике вынудил умершую принять ядовитое средство от сорняков?

– Не совсем так. Этот яд предназначен не для сорняков, а для насекомых. Короче говоря, это десятипроцентный раствор паратиона. Такой препарат используется здесь в оранжерее. И сейчас, инспектор, я не выдвигаю ровным счетом никаких предположений и версий. Я рассказал вам лишь то, что здесь произошло и что я видел собственными глазами.

– Разумеется, господин старший инспектор, именно это я и имел в виду. – Сэндпорт, как преподаватель, принимающий устный экзамен, давал отвечающему шанс исправиться и не обращал внимания на мелкие ошибки. – А теперь что касается членов семьи погибшей, которых в скором времени я буду иметь честь лицезреть…

Генри поморщился. Эта официальная высокопарная речь полицейского начинала раздражать его.

– К сожалению, – перебил он Сэндпорта, не в силах выдержать этот фальшивый тон, – здесь я вряд ли смогу чем-либо помочь вам. Я только сегодня с ними познакомился.

Сэндпорт с удивлением посмотрел на собеседника.

– Я ценю такое ваше отношение к ним, господин старший инспектор, – кивнул он. Генри так и не понял, что же полицейский имел в виду. – Могу ли я сделать вывод, что, таким образом, члены семьи погибшей не посвящены в вашу функцию и не осведомлены о том, что вы являетесь офицером полиции?

– Мисс Ундервуд-Трип знает, кто я такой, – устало пояснил Генри. – Не думаю, чтобы она кому-то передала эти сведения. У нее просто не было на то времени.

– Конечно. Времени у нее для этого не было, это верно, – повторил Сэндпорт без выражения. – Что ж, я полагаю, пока что это все, что касается вас. Теперь, думаю, мне стоит побеседовать с доктором, а потом и с обитателями дома. Я не настаиваю на том, чтобы вы непременно присутствовали при этом…

– Ну конечно, нет, – быстро отреагировал Генри. – Это ваше расследование, инспектор, а я лишь один из гостей. Может быть, даже подозреваемый или один из них. Кто знает?

– А вы шутник, господин старший инспектор. – Сэндпорт многозначительно посмотрел на Генри. – Тем не менее полагаю, мы могли бы побеседовать с вами еще раз, чуть позже, после того как я допрошу всех остальных. Две головы все же лучше, чем одна, – закончил он с видом витии, только что изрекшего фразу, которой в будущем суждено стать крылатой.

– Как пожелаете, – отозвался Генри. – Кстати, надеюсь, вы не станете возражать, если я сделаю один телефонный звонок, помощнику комиссара…

– Да, конечно, сэр, вам, наверное, очень хочется рассказать ему обо всем случившемся, верно?

«Он расколол меня, – заключил про себя Генри. – Не такой уж он тугодум, каким кажется».

– Не окажете ли мне любезность сообщить здешнему доктору… кстати, как его фамилия?

– Мэссингем. Только не «его», а «ее». Доктор здесь – девушка. Она уже успела переговорить с вашим офицером медицинской службы.

– Вот как, женщина-доктор, – мрачно констатировал Сэндпорт. – Ну что ж, все равно я должен увидеться с ней. Не могли бы вы попросить ее подойти сюда?

Генри обнаружил, что доктор Мэссингем пьет на кухне чай с Эмми. Он отправил ее переговорить с инспектором, а сам поднялся наверх позвонить помощнику комиссара из своей комнаты.

В Черной комнате царила похоронная атмосфера и было даже немного жутковато. Кто-то задернул черные занавески, оставив узкие щели, куда с трудом просачивались лучи заходящего солнца. Генри присел на кровать и взял в руки телефон – белый, похожий на зверька-альбиноса, съежившегося в этих искусственных сумерках.

Он не должен был бы вздрогнуть, услышав голос. Он должен был предположить, что при одном-единственном номере в доме стояло множество параллельных аппаратов, связывавших Фокс-Трот с внешним миром. И все же ему стало как-то не по себе, когда до его слуха донесся громкий женский голос, кричащий ему в самое ухо:

– Кристэл умерла!

Далекий мужской голос ответил:

– Что? Что ты сказала?

Генри догадался, что невольно подслушивает разговор Примроуз, звонившей мужу.

Примроуз, побледневшая, но все же собравшаяся с духом после приступа истерии в гостиной, теперь, казалось, полностью вымоталась, и ее голос звучал хоть и громко, однако устало.

– Эдвард, это ужасно… торт… все, как один, говорят… они настоящие стервы…

– Примроуз, дорогая, постарайся успокоиться. Я в отчаянии. Мне очень жаль слышать о смерти твоей матери, но я не понимаю, чем могу…

– Ты можешь приехать сюда, сейчас, сию минуту! – Голос Примроуз внезапно и резко взял верхние ноты. – Ты не должен оставлять меня тут совершенно одну, Эдвард! Это нечестно! Этот торт…

– Послушай, Примроуз, ты должна понимать, что эта конференция…

– К черту все твои конференции! Ты ничего не понимаешь, Эдвард! Ты должен приехать сюда, ты обязан приехать. Я… я больше ничего не буду тебе говорить. Возможно, нас сейчас слушает все семейство. Эдвард, ты обязательно должен приехать!

На другом конце провода молчали. На секунду Генри подумал, что связь прервалась. Видимо, у Примроуз тоже закралось такое подозрение, ибо она взволнованно переспросила:

– Эдвард, ты меня слышишь? Ты где?

– Да, я отлично слышу тебя, Примроуз, – вздохнул Эдвард, и в этом вздохе прозвучали покорность и недовольство – на расстоянии пятисот миль, пролегающих между Лозанной и Пламли-Грин. – Ну хорошо, я приеду.

Генри передумал звонить из этого дома. Он осторожно положил трубку на рычаг, предоставляя супругам Дюваль продолжать беседу наедине, и спустился на первый этаж. На секунду прервав разговор инспектора Сэндпорта и доктора Мэссингем, чтобы сообщить, что ненадолго уходит, он отправился прямиком в Пламли-Грин, где сразу же отыскал телефонную будку.

Выяснилось, что помощника комиссара в офисе нет. Ничего удивительного: Генри звонил в субботу. Правда, он без труда узнал его личный телефонный номер, но был неприятно удивлен, когда оказалось, что его шеф где-то поблизости, чуть ли не в соседнем селении. Мало того что ему придется объяснять все случившееся, но при этом еще сознавать, что старик обретается где-то рядом.

Пошли гудки. Потом трубку сняли, и послышался голос помощника комиссара, несколько запыхавшегося.

– Тиббет?.. Это вы?.. Простите меня… Я работал в саду… надеюсь, у вас там все в порядке?.. Что такое?.. Что вы мне хотите этим сказать?.. Да, я хорошо слышал вас, но… Умерла?.. Отравлена?.. Боже мой, но мы ведь специально послали вас туда, чтобы вы предотвратили… Нет, я все понимаю, но… Одному Богу известно, как на это отреагирует сэр Безил… Я уж ничего не говорю о комиссаре… Что такое?.. Конечно, вы должны оставаться там за главного… Как, вы говорите, фамилия инспектора?.. Нет-нет, это даже не подлежит обсуждению… Вы вообще не должны были позволить… Да, я понимаю, официальные процедуры и все такое прочее… да-да, я все это знаю… К счастью, их начальник полиции – мой сосед… ну, оставьте это решать мне, я замолвлю ему словечко за вас… Но должен сразу предупредить, Тиббет, я очень серьезно отношусь к этому делу… и главное – все у вас под носом… репутация Ярда… самое малое, что вы можете сейчас сделать, – это немедленно расследовать дело… Я сейчас же позвоню начальнику полиции. И я ожидаю от вас положительных результатов. И чтобы это произошло достаточно быстро. Все. Держите меня в курсе событий.

Генри, прослушав десятиминутный гневный разнос директора, как провинившийся школьник, медленно побрел назад в Фокс-Трот. Эмми была, конечно, совершенно права. В вечернем свете деревенская природа была неповторима. Закат окрасил стволы сосен в нежно-розовый, с оттенком золота, цвет. Правда, сейчас Генри было не до того, чтобы любоваться красотами. Он уже в сотый раз мысленно клял себя за случившееся, снова перебирая в уме факты, стараясь отсеять все маловажное и оставить лишь главное, силясь понять, что же произошло.

Как бы там ни было, но когда он дошел до дома-, колеса власти уже вовсю крутились, как и пообещал помощник комиссара. Он уже позвонил начальнику местной полиции и успел обо всем договориться. Тот, в свою очередь, связался с местным Управлением уголовных расследований, а те – с инспектором Сэндпортом, который по-прежнему не покидал поместье. Сержант Эрроусмит встретил Генри в холле и сразу же доложил, что инспектор будет премного благодарен господину старшему инспектору, если тот уделит ему несколько минут прямо сейчас.

Инспектор Сэндпорт сидел на диване в гостиной и что-то писал в блокноте. Вид у него был удрученный.

– Мне звонил мой непосредственный шеф, сэр, – сразу же доложил он Генри. Тот почувствовал: обращение «сэр» дается инспектору не так-то просто. – Наш начальник тоже уже в курсе дел. Он полагает, что раз уж вы по чистой счастливой случайности оказались здесь… – Видимо, инспектор иронизировал, ибо очень выразительно произнес эту фразу, что, конечно, не ускользнуло от внимательного Тиббета. – В общем, он счел возможным после того, как я отчитаюсь перед ним, попросить помощи у Скотленд-Ярда. В общем… – Сэндпорт запнулся, потеряв смысловую нить своего путаного изречения. – Короче говоря, они все хотят, чтобы вы присутствовали во время моего допроса всех тех, кто находится сейчас в этом доме. А завтра, когда будет готов отчет патологоанатома, нам станет ясно, что же тут произошло, и тогда наш начальник полиции решит…

– Вы очень добры ко мне, инспектор, – перебил его Генри, не выдержав мучений коллеги. – Я постараюсь вести себя тихо и ни в коем случае не мешать вам. В конце концов, дело ведете вы, а не я.

– Это пока что, так сказать, на данный момент, не более, – с горечью в голосе заметил Сэндпорт. Он вздохнул, помолчал и снова заговорил, но уже по-деловому и без всяких сожалений: – Ну что ж, пока мне удалось переговорить только с доктором. Она очень умна, что совсем не характерно для женщины. – Он полистал блокнот и нашел нужную запись. – Вот. Ее предварительный диагноз – отравление, вполне возможно, это органическое соединение, содержащее фосфор. В частности, она имела в виду инсектицид. Какая-то садовая дрянь, которая называется «Улетайка». Естественно, доктор не может быть в этом уверена, пока у нас на руках нет результатов вскрытия. Тем не менее наш доктор Бартлет полностью согласен с Мэссингем. В общем, у них не оставалось сомнений, надо заметить. И вот еще что. Если я правильно понял Мэссингем, она утверждает, что отравление могло произойти вследствие часто повторяющегося поступления в организм незначительной дозы соединений фосфора. Другими словами, этот препарат совсем не обязательно глотать, его достаточно вдохнуть. Более того, он мог бы проникнуть в организм человека и через кожу.

– Именно это и говорила мне Долли. То есть, я хотел сказать, мисс Ундервуд-Трип. Я ведь говорил вам, она не позволила мне войти в оранжерею, когда сама работала там с этим препаратом! – заметил Генри.

– Точно! – подтвердил Сэндпорт. – Поначалу я даже подумал, что леди Бэллок могла получить эти незначительные дозы яда в собственной оранжерее. И этой мыслью поделился с Мэссингем.

– И что же она вам ответила?

– Она сразу отвергла эту версию. Даже слушать меня не стала.

– Неужели? И почему же?

– Понимаете, тут дело вот в чем. Когда человек получает такие постоянные крохотные дозы, их накопление не сможет привести к коллапсу и трагической моментальной смерти. Человек начинает испытывать недомогание, это длится несколько часов, а то и дней… Доктор Мэссингем считает – и доктор Бартлет подтверждает это, – что случившееся может иметь единственную причину.

– Что за причина, позвольте поинтересоваться?

– Это то, что врачи называют массированной дозой, и принята она должна быть орально. Грубо говоря, наша несчастная леди проглотила значительное количество этой дряни, буквально отхватила кусок. Ну конечно, не то чтобы кусок… но то, что в медицине считается «значительным» количеством, простому человеку может показаться крохотной с виду частицей. Если не ошибаюсь, смертельная доза этого препарата составляет сто пятьдесят миллиграммов… В пересчете получается что-то около двух сотых унции.

– Если яд должен был попасть в кровь через рот, значит, это либо торт, либо шампанское, – медленно резюмировал Генри.

– Верно! Впрочем, скоро мы это узнаем. То и другое отправили в лабораторию на анализ. Я заодно отправил и розы, на всякий случай.

– Если выяснится, что яд в марципане, – вставил Генри, – мадам Дюваль и ее супруг попадут под весьма серьезное подозрение. Насколько мне известно, торт сразу же перенесли на кухню, и там он оставался нетронутым до тех пор, пока мисс Ундервуд-Трип не вынесла его к праздничному столу. Если же было отравлено шампанское… Что ж, тогда придется признаться, что в нашей компании – настоящий волшебник или по крайней мере иллюзионист. Но вино не могло содержать яд, ведь все остальные не пострадали.

– А что вы скажете насчет бокала? Две-три крошечные гранулы…

– Так уж получилось, – понимающе закивал Генри, – что я тщательно протер все бокалы, прежде чем в них было разлито вино. И еще не забывайте: мне также пришлось выпить глоток шампанского из бокала леди Бэллок, прежде чем она рискнула попробовать его сама. Так что если что-то и было подсыпано в бокал, то это произошло, пока я нюхал розы. Но тут опять загвоздка. В тот момент леди Бэллок уже держала бокал в руке и не выпускала его. И снова приходит на ум мистика. Или фокус.

– Могу держать пари: во всем виноват торт, – уверенно заявил Сэндпорт. – И мне кажется, вы с этим согласны. Погодите-ка… – Он снова полистал блокнот. – Итак, мадам Дюваль принесла его в дом. Торт взял у нее мистер Суошгеймер и отнес на кухню. Выносила его к столу мисс Ундервуд-Трип. И… м-м-м… – Он в смущении замолчал.

– Что такое?

– Сэр… Получается, что и вы, и миссис Тиббет после обеда тоже пробыли на кухне какое-то время.

– Да, но это было еще до того, как приехала мадам Дюваль, – уточнил Генри.

– Ах да. Но и позже вы туда заходили, когда клали свой подарок в буфет. Вы видели торт и заметили там «Улетайку», которую тут же убрали оттуда, как сами рассказывали. Только не подумайте, что я подозреваю вас в чем-то, упаси Господи! Я просто хочу обратить ваше внимание: если вы были на кухне, то и другие имели к буфету такой же доступ. Вот что, и ничего более.

– Ну, это только теоретические предположения, – вздохнул Генри. – И пока у нас нет результатов анализов, мы вообще не можем говорить о том, что это был именно торт, а не что-то другое.

– Да, у нас действительно пока нет никаких доказательств, – согласился Сэндпорт, выделив тоном последнее слово. Генри успел заметить, что этот инспектор прямо-таки мастер делать ударения на отдельных словах, добиваясь какого-то зловещего значения фразы. – Ну а теперь, сэр… с вашего разрешения, я бы начал допрос.

– Это ваше дело, и ведете его вы, а не я, – напомнил Генри. – Не обращайте на меня внимания. Если повезет, никто моего присутствия вообще не заметит.

Инспектор Сэндпорт заворчал. Однако позвал сержанта Эрроусмита, попросил его подняться наверх и пригласить на несколько минут в гостиную мисс Ундервуд-Трип. Если, конечно, она не против.

Генри подошел кокну. Сумерки начинали сгущаться. Ему было искренне жаль Долли, жаль бедняжку Кристэл, жаль несчастного Сэндпорта и даже себя. Ему захотелось налить себе стаканчик чудесного коктейля, который так искусно делала Долли. Его боевой дух явно нуждался в поддержке.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю