Текст книги "Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?"

Автор книги: Патрисия Мойес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Глава 11

Дом по указанному адресу в Хиндчерсте оказался симпатичным особняком из красного кирпича в стиле времен короля Георга. Стоял он в узком переулке за старинным зданием муниципалитета. Аккуратная медная табличка рядом с дверью, украшенной пилястрами, оповещала о том, что здесь практикует доктор Э. Гриффитс.

Дверь открыла Сара Мэссингем. Она была одета в брючный ансамбль из какой-то мягкой шелковистой ткани серо-голубого оттенка и более походила сейчас на супермодель, нежели на врача из местной больницы. Она тепло поприветствовала Генри и сразу же пригласила пройти наверх, объяснив, что первый этаж дома отдан под операционную, лабораторию и приемную для посетителей. И действительно, атмосфера клиники тут же давала о себе знать, причем не только видом, но и запахом. Дверь у основания лестницы отделяла «профессиональную» часть дома от жилых комнат доктора Гриффитса.

Как только они очутились по другую сторону двери, обстановка резко изменилась. Темно-красная ковровая дорожка на лестнице, по обеим ее сторонам на обитых сосновыми панелями стенах – эстампы на военные темы. Гостиная второго этажа удивила Генри искусно подобранной антикварной кожаной мебелью.

– Миленький дом, правда же? – улыбнулась Сара Мэссингем. – Присаживайтесь, а я сейчас налью вам что-нибудь выпить. Виски подойдет? Боюсь, больше тут ничего нет, кроме легкого вина, разумеется.

Генри охотно согласился на виски. Сара раскрыла створки изящного высокого комода, который, как оказалось, внутри был переоборудован под бар.

– А в нижней части здесь вмонтирована морозильная камера, – пояснила Сара. – Эти панели фальшивые. Настоящее кощунство, верно? Зато очень удобно. Доктор Гриффитс гордится своим изобретением. – Она выбрала два бокала и разлила виски. – Все нужные документы я выложила на диван. Я уже несколько раз самым внимательным образом успела их перечитать.

– Ну и как, удачно? – с надеждой в голосе поинтересовался Генри.

– Смотря что считать удачей. – Сара поставила бокалы на низенький мраморный журнальный столик. – Полиция считает свою работу законченной… И похоже, они ничего не упустили. Вот тут все анализы, какие только можно придумать. И все результаты отрицательные.

– Вы хотите сказать, – подхватил Генри, – они попросту не знают, от чего умерла леди Бэллок?

Сара укоризненно посмотрела на гостя:

– Мы все прекрасно это знаем. Она умерла от анафилактического шока.

– А могли бы вы это объяснить подробней? Но так, чтобы стало понятней сорокалетнему полицейскому, если можно.

Сара улыбнулась:

– Это непросто. В общем, сюда входит полная остановка всей системы жизнедеятельности – легких, сердца и всего остального. Основные симптомы такие, как будто человек действительно принял приличную дозу паратиона.

– То есть имеется в виду эта проклятая «Улетайка»?

– Да. Или любой другой инсектицид, содержащий паратион. Но только все дело в том, что не было найдено и следа этого яда ни в теле, ни в торте, ни в шампанском…

– Ни даже в розах, где он тоже мог находиться, – добавил Генри.

– Нет-нет, это уже не важно. – Сара отрицательно покачала головой. – То есть, конечно, розы могли опрыскать раствором паратиона, но только это никого бы не убило, даже если этот кто-то долго нюхал такие цветы. Правда, отравления иногда происходят. Но только в том случае, если человек долгое время применяет в работе паратион и его организм постепенно накапливает дозу – например, через кожу или легкие. Были случаи отравления детей, которым попадались в руки пустые баллончики из-под таких инсектицидов, и остатков ядовитого вещества хватало, чтобы исход получился летальным. Но чтобы убить человека с помощью паратиона, потребуется значительная доза вещества. Да при этом ее надо как-то незаметно подсунуть жертве… В любом случае это только теория, ведь никакого паратиона обнаружено не было.

– И к чему все это нас приводит? – обеспокоился Генри.

– К какой-то разновидности аллергии.

– Так же сказано и в полицейском отчете. Они не исключают такой возможности. Доктор Дюваль вообще об этом отозвался весьма скептически. Он считает, что аллергия – это выход для невежд, своеобразная палочка-выручалочка.

– Какой доктор? Как, вы сказали, его фамилия?

– Доктор Дюваль. Он из Швейцарии. Муж старшей дочери леди Бэллок. Правда, его не было в доме в момент смерти Кристэл. Он приехал только вчера, чтобы морально поддержать супругу.

– Ну что ж, если он считает невеждами тех, кто поставил диагноз «аллергия», значит, он в свое время очень плохо учился, – несколько натянуто произнесла Сара. – Но я прекрасно понимаю, что он хотел этим сказать. Некоторые личности действительно хватаются за подобные диагнозы и используют их как возможные объяснения только потому, что мы сами сравнительно мало что знаем об аллергии. Тем более о редкой ее форме. Но получилось так, что я долгое время занималась проблемой аллергии. Отчет патологоанатома вполне стандартный. – Она перелистала несколько страниц. – Вот тут, например… острая эмфизема легких… расширение правого желудочка… многочисленные незначительные кровотечения в сердце, легких, почках и надпочечных железах… Как это характерно!

– Характерно для чего? – насторожился Генри.

– Для анафилактического шока, – спокойно объяснила Сара.

– Послушайте, – посерьезнел Генри. – Я ведь всего лишь несчастный невежественный детектив. Не могли бы вы давать пояснения специально для меня простым языком?

– По-моему, все это просто как правда. Леди Бэллок умерла потому, что кто-то принес дозу какого-то средства или даже лекарства, на которое у нее была аллергия. Или, чтобы вам было проще понять, к которому у нее была повышенная чувствительность. Все остальные гости могли спокойно есть, пить и веселиться. Причем угощения были одни и те же – вино, десерт и так далее, потому что ни у кого из вас не было такой неестественной чувствительности к этому препарату.

Генри задумался.

– Но то, что вы сказали, не совсем похоже на аллергию. Я имею в виду, как ее воспринимают большинство обычных людей. То есть, как мне всегда казалось, аллергия – это когда у тебя начинает все чесаться, на коже появляется краснота или даже сыпь. Но от этого же не умирают!

– Аллергия может выражаться по-разному. Иногда реакция бывает очень бурной, но в общем где-то вы, конечно, правы: самый первый признак аллергии – это почти всегда именно зуд…

– Погодите-ка! – возбужденно воскликнул Генри. – Теперь я точно все вспомнил! Первое, что она сделала, – начала чесать лицо…

– Вот видите! – торжествовала Сара. – Жаль, что вы мне раньше про это не рассказали. Но наверное, вы посчитали, что это совсем уж малозначимый факт. Но он почти что доказывает, что мы имеем дело именно с аллергией. Только на что? Я знаю, что очень сильная и бурно протекающая реакция возникает на пенициллин, стрептомицин, фенитоин натрия…

– Ну вот, опять началось, – посетовал Генри. – А теперь скажите мне честно, доктор Мэссингем, неужели вы серьезно полагаете, что или пенициллин, или что-то еще непроизносимое из вашего списка входило в состав торта или шампанского?

– Конечно, нет, – улыбнулась Сара. – Если бы они были, в анализах это было бы отмечено. Разумеется, некоторые люди могут неадекватно реагировать на разные объекты. Например, на цветочную пыльцу…

– На пыльцу? – Генри напрягся.

– Или на яичный белок.

– Мне кажется, теперь вы надо мной просто смеетесь.

– Ничего подобного. У людей может быть аллергия практически на что угодно.

– Не понимаю.

– Что же вам непонятно?

– А вот что. Леди Бэллок находилась в своем собственном доме, ела и пила все то, что было для нее привычным. Даже подарки на день рождения были традиционными. Это означает, что каждый год она ела точно такой же торт, пила шампанское и нюхала такие же цветы, но никакого вреда не наблюдалось. А вот в этом году, судя по всему, что-то изменилось. Или случайно, или об этом кто-то позаботился.

– Схватываете суть на лету! – похвалила Сара «ученика» и одарила очередной улыбкой. – Продолжайте.

– Вот вы сказали, – задумчиво произнес Генри, – что скорее всего такая форма аллергии у нее была на то, к чему раньше она была слишком чувствительна.

– Все верно.

– Например, если раньше она получала крошечные дозы паратиона, но в течение долгого времени…

– Стоп, – замотала головой Сара. – Очень милая версия, но она не работает. Во-первых, паратион не то вещество, на которое может или не может быть аллергии. Это самый настоящий яд, причем весьма опасный. И второе – в анализах не указано никакого паратиона. Его там не было. Все. Наш порочный круг замкнулся.

– А как насчет пенициллина?

– О нем я подумала в первую очередь, – призналась Сара. – Это самая распространенная аллергия на лекарства. Поэтому я сразу посмотрела историю болезни леди Бэллок в архиве доктора Гриффитса. За последний год она принимала лекарства, в состав которых входила незначительная доза пенициллина. Это были легкие простудные заболевания, и никаких отметок о сверхчувствительности на препараты в записях нет. Так что смело можно вычеркнуть пенициллин из нашего списка… Не желаете ли выпить еще немного?

– Как это прекрасно – опровергать мои версии одну за другой, – покачал головой Генри, передавая Саре пустой бокал. – А есть у нас хоть что-то положительное? Какова, например, ваша собственная теория?

– У меня такой пока что нет, – вынуждена была признать Сара. – Лед?

– Да, пожалуйста.

– Во всяком случае, нет того, что можно было бы назвать стройной версией, имеющей право на существование. Так только, некоторые мысли…

– Так давайте выслушаем их!

– Сколько вам наливать? Хватит? Отлично. Надеюсь, через край не перельется, когда лед начнет таять. Так на чем мы остановились? Ах да. На мыслях. – Сара уставилась на холодный камин. – Перво-наперво нам надо избавиться от версии «совпадение».

– Избавиться? Совсем?

– Когда я узнала вас в Фокс-Троте вечером в субботу, вы сами признались, что ваше появление там вовсе не было случайностью, – начала Сара. Генри промолчал. – Вы, видимо, ожидали, что нечто все же может случиться. Разве не так?

Генри немного подумал, прежде чем ответить:

– И да и нет. Я поехал в Фокс-Трот по просьбе леди Бэллок, потому что у нее возникло предчувствие, будто она в опасности.

– Она считала, что ее хотят убить?

– В общем… да. Каким-то образом она вбила себе в голову именно эту мысль.

– Откуда могли появиться подобные мысли, можно узнать?

– Если бы я только знал это! – мрачно хмыкнул Генри. – Якобы от покойного лорда Бэллока посредством медиума, в роли которого выступал стаканчик для зубной щетки. Не смейтесь – я говорю правду. По крайней мере для меня она именно такой спектакль и устроила. Кажется, она искренне верила в такое гадание. Мне показалось, он хотел предупредить ее о том, что может случиться.

– И он, как выяснилось, был совершенно прав, – печально констатировала Сара.

– В любом случае, – продолжал Генри, – откуда бы ни шло предупреждение, леди Бэллок в него поверила. Ей пришлось напрячься, чтобы влиятельные люди позаботились о ней и вызвали меня к ней на уик-энд. Но я явился к ней как простой гость. Да и помощи от меня, конечно, было просто уйма! – с горькой иронией закончил он.

– Это уже не важно, – твердо произнесла Сара. – Главное, что теперь мы подошли к верному предположению. А именно, во время праздника к угощениям было все же что-то добавлено, причем умышленно, и именно то, на что у леди Бэллок была аллергия. При этом после убийства от вещества не осталось следов. Встает вопрос – что же это за вещество и кто его доставил к ней в дом? Теперь остается применить метод дедукции, а в этом вы, наверное, разбираетесь лучше меня.

– Но я не врач, – запротестовал Генри.

– А вам и не нужно быть им. Все, что касается медицины, оставьте мне. Ваша задача – отыскать факты. Кто выигрывал от смерти леди Бэллок? Кому она выгодна? Кто знал историю ее болезни? Вот что нам важно узнать. Вот где у нас могут появиться зацепки, и тогда мы сможем рассчитывать на удачу. У кого была возможность… Впрочем, я начинаю учить вас тому, что вы знаете не хуже меня. К тому же это ваша непосредственная работа. Простите меня.

– Не надо извиняться, – отмахнулся Генри. – Наоборот, меня ваша речь вдохновляет. Теперь я чувствую себя полным сил и энергии. Начиная с субботы я еще не испытывал такого душевного подъема, как сейчас. Если мы возьмемся за это дело вместе…

– Верно. Вы используете методы дедукции, а я беру на себя все медицинские аспекты. – Сара немного помолчала и добавила: – Но как только совпадения и случайности будут отметены, картина нас будет ждать устрашающая. То есть остается предположить, что кто-то действительно все это долго и старательно готовил. И этот таинственный тип прекрасно знал леди Бэллок. Кроме того, у него была причина огромной важности, чтобы желать ей смерти. Это должна быть хладнокровная и очень изобретательная личность.

Генри медленно кивнул и принялся левой рукой чесать затылок. Это был верный знак, что его что-то встревожило и не давало покоя.

– Тут что-то не так. Концы с концами не сходятся.

– Почему? Что у вас теперь не так?

– Все, что вы до сих пор говорили, кажется мне правильным. Хладнокровный, расчетливый, безжалостный убийца, имеющий вескую причину. Логично. Но дело в том, что среди членов семейства Кристэл такой личности нет. Во всяком случае, на первый взгляд я такого человека определить не могу.

– Местные сплетницы утверждают, – напомнила Сара, – что все дочери получили по огромному состоянию.

– Так оно и есть. Но если вы поближе рассмотрите каждую… Дэффодил замужем за миллионером. Примроуз без ума любила мать, к тому же чувствует себя достаточно комфортно в роли супруги швейцарского врача. Вайолет и ее муж, пожалуй, наименее обеспеченные из всей семьи. Были раньше, я хотел сказать. Но они, как мне показалось, вполне счастливы и тем, что имеют. Мне кажется, Вайолет не отказалась бы от новой машины, да и гардероб обновить ей бы не помешало. Но убивать ради этого собственную мать? Нет, она не такая. Да и, в конце концов, леди Бэллок не могла жить вечно. Все дочери хорошо понимали, что в ближайшем будущем они получат наследство. Положение не такое критическое, чтобы доводить дело до убийства.

– А что вы скажете по поводу ее компаньонки? – осведомилась Сара.

– А что я могу сказать? – Генри пожал плечами. – Как выяснилось, она тоже унаследовала немалую часть богатств. Но она даже и не подозревала об этом. Напротив, она боялась, что после смерти леди Бэллок ее вышвырнут на улицу без пенса в кармане. И если она притворялась во время чтения завещания, то как актриса заслуживает «Оскара». Не меньше.

– И нет больше никого, не считая членов семьи, кого вы могли бы подозревать?..

Генри отрицательно покачал головой.

– Единственным постоянным посетителем в Фокс-Троте был молодой доктор Гриффитс, – ответил он. – Кстати, у вас, случайно, нет его адреса? Где он проводит отпуск? Я бы не отказался перекинуться с ним парой слов.

– Я бы тоже, – согласилась Сара. – Все, что мне известно, – это название какого-то крошечного частного отеля на юге Италии. Ему туда можно написать, конечно. Это где-то здесь. – Она подошла к старинному бюро и порылась в верхнем ящике. – Да, вот тут. Местечко носит приятное название «Солнце». Санта-Катарина, Калабрия. Он еще говорил мне, что будет отдыхать в лесной глуши, подальше от цивилизации. Телефона там точно нет. Но так или иначе, в конце недели он обязательно вернется.

Генри на всякий случай записал себе адрес гостиницы и спросил:

– Вы это серьезно сказали?

– Серьезно? Что именно? – Сара удивленно приподняла брови. Вид у нее получился достаточно легкомысленный.

– То, что это никак не могло быть случайностью или каким-то роковым совпадением.

– Конечно, это мог быть несчастный случай, но только вы должны принять очень уж странную цепь совпадений. И учитывать таинственное предсказание духов, потом еще содержание завещания… Короче, в такие совпадения я никак не могу поверить.

– Вы, наверное, будете удивлены, когда узнаете, какие совпадения иногда преподносит судьба. Зачастую они-то значительно и усложняют нашу работу.

– Только не говорите мне, что на этой стадии вы передумали и даете отбой.

– Разумеется, нет. – Генри немного помолчал, что-то обдумывая, затем сказал: – Я даже заявил своему начальнику, что если не расследую это дело, то непременно подам в отставку. – Тут Генри ощутил укол совести. Он ведь даже не удосужился рассказать Эмми о своем решении.

И снова Сара приподняла брови:

– Это настоящая драма!

– Не преувеличивайте. Я же оказался в безвыходном положении. Неужели вы не понимаете?

– Вы можете остаться в дураках. Такая опасность тоже существует, – предупреждающе покачала головой Сара Мэссингем. – Я думала, вы спокойней отнесетесь к ситуации, тем более что в таком положении оказались не вы один. Но все это только теория. Я уверена, вдвоем мы с вами с задачей справимся.

– Вы меня обнадеживаете.

– Это вам не помешает. К тому же доктор рядом с вами тоже будет сейчас к месту. Итак, на данном этапе ваша задача – разузнать, какие необычные вещества были доставлены в субботу в дом. Одним словом, все то, что стало бы непривычным для леди Бэллок. То, что не входило в списки закупаемых ею продуктов. И еще вам придется порыться в ее прошлом. Меня интересуют ее болезни. Если, конечно, такая возможность вам представится. Я попробую все связать. Думаю, что тогда все кусочки мозаики встанут на свои места. А когда мы узнаем, что стало причиной смерти, то быстро вычислим и убийцу. Такой план вас устроит?

– Безусловно, – согласился Генри.

– Хорошо. А вот за это можно и выпить.

Генри вернулся в Фокс-Трот почти в одиннадцать. Эмми с мрачным видом в полном одиночестве пила кофе в гостиной. Когда в дверях появился муж, она уныло спросила:

– Ну?

– Что «ну»?

– Как идут дела?

– Превосходно. Мне кажется, у нас уже кое-что намечается, – с энтузиазмом начал Генри, но тут же понял, что настроение его начинает угасать. – Сара считает…

– Она уже просто «Сара»?

– Да… Доктор Мэссингем. Она считает… даже больше того, она просто уверена в том, что леди Бэллок умерла от анафилактического шока.

– Правда?

– Что явилось аллергической реакцией на какое-то новое вещество, к которому она когда-то была сверхчувствительна.

Эмми бросила на мужа холодный взгляд.

– Мне кажется, – заявила она, – что тебе сейчас лучше отправиться спать.

– Понимаешь, мне очень нужен доктор как союзник, – проговорил Генри. – Я узнаю, какие новые вещества могли появиться в последнее время в этом доме. Потом разыщу историю болезни леди Бэллок. Сара все это попробует совместить…

– Генри, – резко произнесла Эмми, – сколько вы там выпили?

– Выпили?.. Я не считал. Доктор Гриффитс уехал в Калабрию, и это, конечно, нам вовсе не на руку.

– Я тоже так считаю.

– А как Долли?

– Она… – Эмми помолчала, словно не знала, что сказать. – Она спит.

– Ну, не важно. Я поговорю с ней утром.

– Да, так будет лучше, – согласилась Эмми. – Оставь все переговоры до утра.

Генри, начавший делать какие-то записи в карманном блокноте, с удивлением посмотрел на жену. Эмми тем временем продолжила:

– Я иду спать. – Она немного помолчала. – Кстати, я начинаю волноваться за Долли. Я хотела поговорить об этом с тобой. Но ты, как я вижу, не в том состоянии, чтобы сейчас что-то слушать и тем более давать советы. Спокойной ночи.

Чувство оскорбленной невинности на несколько секунд лишило Генри дара речи. Эмми за это время успела дойти до двери.

– Ты сейчас себя очень глупо ведешь, – наконец вымолвил он не без чувства собственного достоинства. Сознание того, что он выпил три приличные порции виски, заставляло Генри говорить медленно и тщательно подбирать слова. – У меня сложилось ложное впечатление, что тебе небезразлична моя работа и что ты искренне пытаешься мне помочь. Но если ты вознамерилась продемонстрировать мне приступ ревности, и то лишь потому, что Сара Мэссингем – так уж вышло – исключительно привлекательная женщина, равно как и блестящий доктор… – Тут он замолчал. Отчасти оттого, что у него не хватило дыхания, а отчасти потому, что просто уже забыл начало фразы и не знал, как лучше ее закончить.

– Да ну тебя с твоими аллергиями и анафилактическими шоками! – фыркнула Эмми и, громыхнув дверью, ушла.

У Генри хватило ума не бежать вслед за ней. Правда, произошло это скорее на уровне подсознания. Он вернулся к своим записям и добавил в них список имен. Примроуз и Эдвард Дюваль. Вайолет и Пит Ван дер Ховен. Дэффодил и Чак Суошгеймер. Долли Ундервуд-Трип. Энтони Гриффитс. Он начал вспоминать их всех, одного за другим, затем зачеркнул Примроуз, но очень тоненькой линией, которую в случае чего можно было бы и стереть. Напротив имени Эдвард Дюваль он поставил вопросительный знак. Сам доктор ровным счетом ничего не выигрывал от смерти Кристэл. Или это не совсем так? Генри вписал мелкими буковками два слова: «законы Швейцарии» – и тоже поставил крохотный вопросительный знак.

Пита Ван дер Ховена он тоже вычеркнул, хотя рядом с его именем также появилось замечание «законы Голландии?». Вайолет – и снова вопрос. И если насчет Примроуз еще оставались сомнения относительно того, виновна она или нет, то Дэффодил и Чак Суошгеймер были решительно вычеркнуты без всяких раздумий. Долли – большой вопросительный знак. Тони Гриффитс – вопрос и слова «стаканчик для зубной щетки».

Закончив свое невеселое занятие, Генри взглянул на часы и решил, что теперь самое время отправиться наверх. Он счел это сейчас вполне безопасным, даже несмотря на то что в Черной комнате еще горел свет. Эмми лежала в кровати и, по-видимому, крепко спала. Во всяком случае, когда он открыл дверь, она даже не пошевелилась. Генри разделся, потом долго и шумно принимал душ и, наконец, забрался в постель. Несколько минут он еще читал роман Майкла Арлена, который лежал на тумбочке у кровати и предназначался для гостей леди Бэллок. За все это время Эмми не двигалась и на мужа не реагировала, из-за чего Генри сделал правильный вывод: она не спит.

– Доброй ночи, дорогая! – негромко произнес он. – Надеюсь, что очень скоро ты заснешь.

И прежде чем она успела что-то сказать, он потушил свет.