Текст книги "Чужой (СИ)"

Автор книги: Олег Антипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Прождав минут пять, она вернулась к уютному тюфяку. Вопрос повторился снова через целый час:

«Вы… слышите… меня?»

– Слышу, слышу, а вот вы меня нет, – буркнула раздраженно девушка. – А почему так? Как мне ответить? Сказали бы…

У нее появилась идея, которую она тут же воплотила в жизнь, удивляясь самой себе, как такое очевидное решение не смогла заметить раньше. Это буквально витало в воздухе.

Лилиана додумалась связать выплески своей силы с колебаниями своих связок, но что было легко в теории, оказалось невозможным для нее на практике.

Ей показалось, что уже приготовилась отослать сообщение, однако, готовая уже произнести нужное слово, она потеряла концентрацию и «Кто» услышали только мхи и лишайники в камере.

У Лилианы не получилось и с двадцатой попытки и с сотой, в конце-концов она сдалась и больше не обращала внимания на призывы незнакомца.

Вечером пришел надзиратель. Лилиана уже не боялась его появления и спокойно проследила, как еда выплескивается на уже вычищенную, можно сказать отполированную поверхность, если это вообще возможно с таким хрупким камнем.

Девушку посетила еще одна гениальная мысль: «Если камень не выдерживает плетения, то можно постепенно облущить стену, а там, судя по едва различимому в безветренные дни журчанию, находится река». В любом случае, натолкнувшись на слои, где ногти и края браслета уже не смогут справиться, девушка найдет подходящий материал для записи заклинания.

Лилиана не успела толком испугаться, но уже оказалась с зажатым горлом. Затылок больно вдавливался в скалу, а ноги сучили в безуспешной попытке найти опору.

– Думаешь, твоя взяла, да? – Прошипел тюремщик. – Ты даже не представляешь, что тебе грозит за вранье, стерва.

– Возхххрр… – Горло было сдавленно еще сильнее, теперь приток воздуха совсем прекратился, а девушка не могла даже оцарапать своего убийцу.

– А я смерть, как не люблю, когда обо мне говорят неправду. – Продолжал тюремщик, явно наслаждаясь зрелищем. – Я был так добр, и чем же мне отплатили?! Ничего, скоро добрые дяденьки оставят наедине, а тогда, будь уверена, мы сочтемся во всем. Ты…

Дальше девушка ничего не слышала: в глазах потемнело, уши улавливали похожий на свист звук, совпадающий по ритму с часто бьющимся сердцем. В груди раскалился огненный шар, а в голове панически билась о стенки черепа мысль: «Неужели я сейчас умру, неужели это со мной произойдет?! Не может быть!!! Этого просто не может быть!!!»

– …мне понравиться?! – Услышала сквозь свой хрип Лилиана. – Да если такое повторится, я тебя сгною здесь, а потом выброшу на потеху гепардам. Как тебе такая перспектива? Эти хищники всегда настигают свою жертву, и раздирают на части после того как убьют. Но для тебя у меня найдется особое зелье из арсенала противодействия заключенных магов, оно обездвижит тебя, но чувствовать ты будешь абсолютно все как и раньше.

Он наклонился к ней и мстительно процедил:

– Каждый укус, разрывающий мускулы и ломающий кости. Его клыки сдерут кожу с твоего черепа как…

– Эринз! – Услышала девушка из коридора одновременно с тем, как осознала себя на полу свернувшуюся в калачик.

– Все в порядке. – Ответил тюремщик непривычно подобострастным голосом. – Передай господину Истену, что он сможет придти после приема пищи.

И, поубавив громкость, с отвращением произнес в адрес пленницы:

– И приведи себя в порядок. Выглядишь как нищенка из сточной канавы…

Лилиана не могла надышаться, несмотря на отсутствие хватки на шее, вдыхать и выдыхать было больно, а горло, казалось, до сих пор сдавливают пальцы тюремщика. Эринза… Наконец-то девушка узнала его имя, она надолго его запомнит.

В отведенные десять минут волшебница заставила себя только поправить ложе, которое она отпихнула в самый центр камеры, и сесть на него, прислонив краешек ворота к разбитой о пол губе. Еще ныла скула, но вроде бы пострадала она не сильно.

Лилиана не притронулась к пище и причиной тому был как пережитый шок, так и боли при каждом глотке.

Девушка передернулась всем телом, когда двери отворились. Однако надсмотрщик задерживаться не стал, а, обнаружив нетронутый ужин, оскалился в ухмылке и вышел, оставив камеру открытой.

«Он что, забыл меня закрыть или это новая забава?»

Через минуту томительного ожидания тюремщик вернулся в компании трех человек, сам он вытянулся в струнку слева от прохода и всем своим видов выражал покорность и смирение, даже раболепие, если судить по тому, как он суетился в коридоре перед человеком в серой мантии.

Эти люди вошли внутрь хозяевами, сразу заняв большую часть свободного пространства и возвысившись над пленницей. Все кроме мужчины в мантии оказались в тени.

Как же жалко чувствовала себя Лилиана, вынужденная находиться под их пристальными взорами.

– Меня зовут Истен, госпожа. – Никто при таком обращении не засмеялся, не издал ни единого хмыка, хотя было это похоже на жестокую шутку.

Говорившему, судя по одеянию больше подходила трибуна перед многотысячной толпой, нежели гранитные казематы – так опрятно и чисто он выглядел, даже по сравнению с надзирателем.

– Прошу прощения, но в последние дни выдалось много хлопот и для официального визита не находилось времени. Итак, я представился… Нельзя ли узнать, как зовут вас.

У него был странный акцент, словно использует он общее для четырех стран Лиминаса наречие, но родным все же является другой язык.

Лилиана более-менее пришла в себя и сейчас мучительно вспоминала имя, которое сообщила своему соседу, оно впрочем, адресата не достигло, но вдруг кто-то обязан прислушиваться к тому, что говорят заключенные…

– Не хотите сообщать, Ваше право. У Вас еще не возникло доверия ко мне, да и причин этому не было. И все же я надеюсь хотя бы на взаимопонимание…

– Бриджитт.

– Она говорит неправду. – Мягким тоном сообщил незнакомец справа от входа.

– Бриджитт, у меня к Вам есть деловое предложение. – Истен не обратил внимания на реплику помощника. По всему выходило, что он здесь и есть самый главный. – Я предлагаю сотрудничество. Фостру нужны маги Вашего уровня. Вы смогли выстоять одновременно против четырех противников на Вьюжном перевале, двоих уничтожили, одного серьезно ранили. Не думайте, мстить за них никто не станет, это война… Настоящие воины могут оценить чужую доблесть, тем более Вы оборонялись, и выхода другого Вам не предоставили.

– И пойти против своих же? – Вяло спросила девушка.

– Какой смысл Вы вкладываете в свой вопрос? – Живо продолжил беседу он. – Попадете ли на передовую? Тогда ответ нет. Заставят ли убивать соотечественников? Опять же нет. Мы всего лишь возвращаем свои земли, отобранные в точно такой же войне, и на этих территориях понадобятся люди, на которых можно будет возложить обязанности по заботе о жителях. Что плохого или предосудительного в помощи беженцам, которые обязательно появятся после установления нашей власти на той стороне Хребта, а это произойдет, я уверяю Вас. Для них Вы станете героем…

– А для своих предателем…

– Так всегда было и будет. Нельзя сидеть на двух стульях… В любом случае для одних вы образец для подражания, для других враг. И что значит «своих»? Граждане Республики будут переходить под наше крыло не потому что мы их завоевали, даже не потому что их предки жили в едином Фостре. Они увидят выгоды свободной жизни, ведь Фостру нужен только выход к цивилизованным странам. Нас отрезали от торговли, нас стесняли в дипломатических отношениях с Роддоном и Астором, всячески препятствовали налаживанию связей с другими государствами. И что нам оставалось делать, Бриджитт? С Закатного океана мы отрезаны флотом Роддона – союзника Республики и пиратами Хамани, с востока хребтом.

– Однако Вы неплохо сошлись с гномами… – Вырвалось у Лилианы, и сразу повисла гнетущая тишина. Волшебнице об этом вскользь намекнул Дирт, но сейчас она кляла себя за длинный язык и излишнее любопытство.

– Да, это так, – проговорил Истен отстраненно, однако в дальнейшем вернул себе прежний тон. – Но они не способны обеспечить нас всем необходимым, а если и способны, оплатить их услуги нам не по карману. Основной доход нам обеспечивают рудники, а у горняков своих металлов достаточно.

Он сказал как-то мечтательно:

– А Вы о многом знаете, Бриджит… Мне хотелось бы однажды попить с Вами чайку в теплой уютной гостиной при камине за увлекательной беседой. Уверен, этот момент когда-нибудь наступит…

Стоило девушке представить себя в таком месте и крепостные стены ее воли дали трещину, как мало оказалось нужно для счастья: уют и тепло, особенно тепло. Ее руки уже позабыли, что это такое.

– Так каков же Ваш ответ? Соглашайтесь, Бриджитт, Вы не пожалеете.

Лилиана бросила быстрый взгляд туда, где должен был стоять тюремщик, ведь стоит согласиться и он больше никогда не посмеет над ней издеваться. А может ему специально приказали истязать ее, чтобы пленница, не задумываясь, согласилась на предложение, лишь поскорее бы избавиться от подобной пытки.

«Нет, не может быть! Так не сыграешь, он настоящий садист. Но Эринза могли поставить на эту должность, зная о его наклонностях» – чародейка прекратила выдумывать всякие несуразицы, так и до абсурда недалеко…

Она вспомнила о своей затее с плетением в ложке. Стоит ей хотя бы оглушить тюремщика и отобрать у него ключи и освободить остальных узников. До вечерней смены им хватит времени, чтобы обдумать дальнейшие действия, а возможно и найти способ освобождения от проклятых браслетов.

Вербовщик послушно терпел, не выказывая никаких признаков раздраженности от длительной паузы.

– Что будет с моими друзьями, входившими в состав дальнего патруля?

– Дирт, Барт, Ирмис, Молф, Восл, Арист и Линс – проблемный малый. Все находятся под наблюдением неподалеку. Им в свое время задастся аналогичный вопрос.

Лилиана поразилась его осведомленности, хотя этого стоило ожидать.

– А Форст и Ронин? – С тревогой спросила она, боясь услышать худшее.

– Их нет, – Истен, наверное, заметил, как побледнела девушка, а потому поспешно добавил. – С Вьюжного забирали всех, в том числе и погибших и среди них никого из Вашей группы больше не нашлось.

– Нет.

– Это наверняка, переправлены были все.

– Я имею ввиду, что не буду… «сотрудничать».

– Что ж, – не растерялся вербовщик. – Я думаю, у Вас были на то причины.

Несмотря на отказ, уважительное обращение никуда не исчезло. Истен вдруг, будто что-то вспомнил.

– Кстати, а Вам не знакомы именования людей: Рутар…

Человек подождал, пока девушка не кивнет отрицательно.

– …Сокол Вир, Барнет…

Он перечислил еще с десяток кличек или фамилий, когда волшебница услышала нечто, что заставило ее нервно сглотнуть:

– …Змей…

Лилиана, как и в предыдущие разы закивала головой.

– Это имя ей знакомо. – Проинформировал человек справа, с легкостью различивший малейший признак лжи.

– Кто такой Змей? Откуда? – Спросил вербовщик, не требовательно, а даже ласково.

– Я не знаю.

– Но догадываетесь, верно? – Опять донесся голос из тени.

– Нет смысла скрывать, Бриджитт, – Спокойно сказал Истен. – Если знаете Вы, то должны знать и члены Вашей группы. Мне только понадобиться больше времени на перемещение к ним и для задания наводящих вопросов, мой помощник даже без прямых ответов сможет получить нужные сведения по их реакции. С Вами немного труднее, принципиально это ситуацию не меняет. Вот, к примеру: Вы знаете настоящее имя Змея?

Лилиана молчала.

– Знает. – Самодовольно сообщил помощник.

– Он как-то связан с…

Девушка сосредоточилась на магических потоках и окончание вопроса не слушала. Перед ней стояло четыре фигуры, но жизненные потоки всех, кроме тюремщика были скрыты за ярким овальным сиянием – щиты. Это Истен поддерживал их, это видно по нити соединившей его и остальные два защитные плетения. От помощника же тянулись к девушке целый сонм связей, которые та, запаниковав, начала рвать мысленными усилиями. Трехдневной практики вполне хватало для такой процедуры.

Ее сбил с концентрации громкий хлопок. Истен не прекратил ударять в ладоши, когда Лилиана посмотрела на него, а превратил это в сдержанные аплодисменты.

– Я же говорил – с Вами будет сложнее… Однако браво, Вы доказали, что являетесь достойным магом.

Истен коротко поклонился, и уже выходя из камеры, заметил:

– Это не последняя наша встреча, Лилиана.

Не успела девушка отойти от удивления, как заметила тюремщика. Тот, выходя последним, специально задержался у освещенного прохода и одарил пленницу многообещающей ухмылкой. Внутри у волшебницы все сжалось в мрачном предчувствии.

Она решила во что бы то ни стало вырваться отсюда, и как можно скорее.

Эхо от неразборчивых голосов стихло в коридоре, и чародейка принялась за выполнение завершающего этапа создания артефакта. Нужно было учесть все угрозы несрабатывания: изменение температуры, влажности и других на первый взгляд мелочей. При плетении заклинаний самим магом все это учитывается подсознательно и даже в последний момент происходит корректировка в случае удаления цели или появления новых преград, да мало ли что еще! Однако законченное плетение, с сомкнувшимися в единую цепь нитями, вписанное в жесткую структуру подобно уже выпущенному на волю заклинанию без обратной связи – изменить его будет невозможно, разве что полностью стереть, с вероятностью уничтожить саму заготовку, будь то камень, метал или дерево, как у Лилианы.

«Вы меня слышите?»

Девушка в который раз наполняла энергией плетение, чтобы его было лучше видно, и по привычке ответила мысленно: «Слышу, слышу, глухая тетеря». Внезапно направляемое ею в артефакт бесцветное марево вышло из-под контроля и развеялось, а ее одежды захлопали, словно она находилась посреди обдуваемого всеми ветрами поля.

Лилиана беззвучно выругалась и продолжила свое занятие.

«Кто Вы?» – вкрадчивым голосом поинтересовался сосед.

Волшебница не поверила своим ушам, она наконец-то достучалась, нашла способ ответить.

«Я заточена в соседней камере» – однако продолжение диалога не состоялось. Лилиана вспомнила, что при произношении слов заряжала плетение и снова повторила слова, теперь уже направляя поток в сторону левой стены. – «Я в соседней камере».

На этот раз она приготовилась и не потеряла контроль, а о том, что чародейка добилась нужного результата, говорили мерцание энергетических токов в растениях, через которые проходила энергия Лилианы и тем самым подавляя своей силой.

«Кто Вы?» – Лилиана уже подумала, что ее опять не услышали, но последовало уточнение. – «Род войск?»

Девушка колебалась недолго.

«Дальний патруль, наемная контора Шорута».

«Глубинная разведка Республики» – представился незнакомец после непродолжительной паузы. – «С вами все в порядке?»

«Да. Вы не знаете, как отсюда можно выбраться и вообще, где мы находимся?»

«Не имею ни малейшего понятия… Какое сейчас число? – голос собеседника слабел.

«Примерно двадцатое августа».

«Мне не хватает сил говорить, так что будем обмениваться только важной информацией. Кстати, если услышите от меня всякую несуразицу в следующие двое суток, не обращайте внимания» – столь длинные предложение давались ему с большим трудом.

– Несуразицу? – Спросила в голос Лилиана, и тут же исправила ошибку: «Что вы подразумеваете под этим?»

В отличие от соседа Лилиана, казалось, могла общаться так целую вечность.

«Мне в кровь вводят какой-то яд. Кстати, не проявляйте агрессии по отношению к надзирателям, ведь это и послужило поводом для такой ограничительной меры».

Девушка хотела сообщить, что именно так она и намеренна поступить в ближайшем будущем, освободить себя, его и всех заключенных, но вовремя удержала язык за зубами. Вполне возможно, этот человек является фострцем, в задачи которого может входить информирование начальства о возможных побегах или их предотвращение, он же только что сам сказал – никакого сопротивления и противодействия охране, иначе будет плохо. Нет, ему Лилиана ничего не скажет, а тем более она не будет ждать двое суток.

«Буду иметь ввиду».

«На этом заканчиваем. И еще… я Илэн».

«Лилиана».

Через минуту волшебница с новым энтузиазмом принялась за довершение артефакта. Вскоре он был готов. Лилиана крутила в руках плод своих трудов и не могла наглядеться. Сложная задумка, показавшаяся такой легкой в осуществлении в самом начале, приобрела окончательную форму и выражение. План составлен, инструмент создан. Осталось его напитать энергией и подождать до обеда, как только тюремщик приблизится на расстояние двух метров, он как раз откроет двери и сделает один шаг, его ударит молния, ее мощности хватит, чтобы лишить человека чувств.

Лилиана затаила дыхание, сначала слабенький ручеек силы, а потом и полноводная река вливались в деревяшку. До нужного для срабатывания объема оставалось совсем чуть-чуть, когда плетение вдруг исчезло из виду.

«Неужели сработало, но кто находится так близко?»

Девушка открыла глаза – темнота. Она поднесла артефакт к нежной коже запястья перед магическими кандалами, оно ощутило холод ладони, в центре которой было что-то мягкое, словно пух… словно пепел…

– Нет, нет, нет, только не это… – Из ее глаз лились слезы, столько надежд рухнуло в один миг. Она плакала и не могла остановиться. – Ну почему, почему так вышло?! Этого не должно было произойти! Почему?

Деревянная основа сгорела в один миг, ее текстура не выдержала заклинание, нити порвались, преобразовав уже заложенную в нее энергию в тепло. Если бы не браслеты, то девушка обязательно бы обожгла себе руку.

Прекратить рыдания ее заставил странный цокот в коридоре.

В камеру медленно пробрался тюремщик, щеголяя внушительного вида шпорами. Лилиана спокойно следила за его приближением, а когда ее подбородок оказался в железной хватке, не проронила и звука.

– Видишь, что ты наделала? Теперь мне придется на ночь глядя ехать в Хорсет, сопровождать этого сморчка Истера. А чего тебе стоило сообщить никому не нужные сведения, а? Я ведь этого не забуду…

– Делай со мной что хочешь, скотина, я тебя не боюсь! – Отчаянно сказала волшебница, хотя на самом деле испытывала почти ужас, еще хотела плюнуть ему в лицо, но сильная пощечина помешала ей это сделать.

На нее навалилась какая-то апатия, все казалось таким бессмысленным. Даже когда нога замахнулась ей в лицо, Лилиана не попыталась закрыться. И все же надсмотрщик промазал в потемках, куда завалилась девушка, и попал в руку, которая и врезала браслетом чародейке в бровь.

Тюремщик резко развернулся, вспахав шпорами рыхлый камень и покинул камеру.

– Ты еще вспомнишь, что такое страх! – Донеслось из коридора.

Однако Лилиану он уже не волновал, она ползла к тому месту, где перед самым закрытием двери увидела непонятный отблеск. Девушка закатала рукав и начала водить предплечьем по полу до тех пор, пока ее что-то не укололо. Сосредоточилась, наполнила предмет энергией – металл, железо сильной закалки. Она не верила в произошедшее чудо, это отломался один из зубьев на шпорах Эринза.

Этот материал уж не получится сломать, а то, что его очень мало даже в сравнении с ложкой, это ничего не меняет.

Лилиана не стала дожидаться утра, а приступила к исполнению в ту же минуту. Нужно успеть до рассвета…

Работа спорилась в разы быстрее из-за прочности заготовки и прошлого, пускай не совсем удачного, опыта. Внутренняя спираль готова была уже до полуночи, однако чем ближе к утру, тем рассеянней становилась девушка, даже самые простые действия приходилось повторять по нескольку раз, добиваясь правильности. Когда камера окрасилась в темно-серые тона, производительность труда упала ниже некуда. Лилиана все чаще ловила себя на отвлеченных мыслях, совершенно позабыв о выполняемом задании.

Завершение работы принесло вялую радость, девушка смело зарядила артефакт и… молния сорвалась с артефакта и бесследно ушла в правую стену.

Всю сонливость как рукой сняло – по коридору кто-то бежал. Двери распахнулись, а в проеме появился тюремщик. Под глазами мешки от напряженной ночной скачки, левое плечо дымилось и пахло паленой плотью, но он весело скалился. Лилиана, не отдавая себе отчет в действиях, пятилась в дальний угол. Она не успевала пополнить запас энергии в артефакте да и к тому же испуг ее цепко держал в своих удушающих объятьях.

– Ну что? Не сидится тебе тихо, да? А я ведь добра тебе желал… теперь же придется наказать.

Надзиратель в два прыжка достиг Лилианы и прямым ударом в челюсть лишил ее сознания.

* * *

Пробуждение было долгим и мучительным. Во рту была вязкая слюна, голова раскалывалась на части, а кости ломило, словно она проспала на голых камнях неделю. Стоит заметить, что спала она и правда на голом полу, однако уже не в своей камере, хотя и сейчас чувствовалась сырость темницы. Стоило открыть слипшиеся глаза, вернее глаз, левое веко отказывалось подниматься, толи застывшая кровь с брови мешал, толи опухлость во всю щеку, и стали заметны разительные перемены. Она находилась в светлом, белоснежном круглом помещении, чуть в стороне находилась прямоугольная будка высотой в два метра, а всю площадку обрамлял бесшумный водопад, накрывающий вверху куполом. Идеально ровную в падении воду просвечивало множество белых фонарей.

Никого рядом не было, а за барьером изображение расплывалось, и осветительные приборы установили таким образом, чтобы хорошо был виден только тот, кто находился в центре, окруженный водопадом.

Девушке боялась переступить на другую сторону, полагая, что жидкостью может быть кислота или еще что похуже. Илэн говорил про яды, вдруг местное тюремное начальство не брезгует и более изощренными методами защиты от магии.

Она сконцентрировалась: «Илэн!». На нее обрушился поток ледяной воды, сбив хрупкую фигуру Лилианы с ног.

– Так будет каждый раз при использовании магии. – Волшебница узнала по голосу помощника Истера. – Если попробуете выйти за границы отведенного Вам участка, водопад вновь накроет Вас и не остановится до тех пор, пока Вы не вернетесь обратно или пока не захлебнетесь.

Помощник уже находился в означенном круге, он совершил несколько оборотов своих кистей, и девушка быстро высохла.

– Считайте это предупреждением. В другой раз Вы останетесь в мокрой одежде. Эта вода с ледников – питьевая, можете ее использовать в неограниченных количествах. Ужин принесут через час, кровать через полтора-два. Если у Вас возникнет тема для разговора, скажите вслух «Хетэн». Запомните – «Хэтен». Будете кричать, звать на помощь, умолять, но посетят вас лишь после произнесения слова-ключа.

Нижняя часть барьера из водопада подалась внутрь, уже через секунду в воде, обтекаемой невидимые очертания в воздухе позади, угадывалась человеческая фигура.

– Проверка, Сол. – Пояснил помощник, и образ разлетелся на тысячи капель по полу, забрызгивая ноги девушки.

Лилиана осталась одна, совершенно растерянная, подавленная и разбитая, как в прямом, так и в переносном смысле.

«По крайней мере, я вымылась» – шутка оказалась даже более горькой, чем она рассчитывала.

Лилиана прислонилась к кабинке спиной.

«Можно вечно смотреть на три вещи: огонь, звезды и воду» – с каким же сейчас наслаждением она могла бы смотреть на костер под чистым ночным небосводом, покрытым тысячей тысяч мерцающих искорок…