Текст книги " Циклопы. Тетралогия "

Автор книги: Оксана Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 87 страниц)

   3 июля 7 часов 38 минут Калифорния

   Алиса – старшая дочь фермера Генри Вудстона, вышла на крыльцо, увидела, что отец усаживается в небольшой грузовичок с открытым кузовом, и недовольно надула губы:

   – Пап. Ты обещал сегодня отвезти меня к Мадлен. Успеешь вернуться? Нам с Мадлен и Тори надо дошить костюмы для выступления...

   Генри Вудстон на секунду замер, оставив одну ногу навесу над автомобильной подножкой. С прищуром поглядел на дочь... Тринадцатилетняя девочка разговаривала громко, в надежде, что из дома выйдет мать и остановит мужа, собравшегося уезжать неизвестно куда на единственной дееспособной машине.

   – Иди к себе, Алиса, я уезжаю ненадолго, – напряженно и хрипловато проговорил "отец". Убивать фермерскую семью Платону не хотелось. Во-первых, это займет непозволительно много времени, а во-вторых: в мыслях Вудстона витала информация – к восьми часам на ферму приедут работники и автомеханик, вызванный вчера ради починки заупрямившегося джипа. Если не успеть до их прибытия – жена командирша обязательно затеет свару! – появятся проблемы: убить последовательно девять человек – четверо из которых крепкие мужчины! – задача весьма сложная. – Будь хорошей девочкой, лисенок, – выдавил улыбку Генри-Платон, – не будешь дуться – привезу вам пиццу...

   Алиса строптиво дернула плечиком, но возмущаться перестала. Поглядела с высоты крыльца, как уезжает грузовик, немного удивилась тому, что под брезентом в кузове угадывается груз. Зацепилась взглядом за мешки с удобрениями под навесом: кажется, вчера их было больше?.. И пошла в дом, так и не узнав: только что, проявив послушание, она спасла девять жизней.

   2 часть.

   Команда снова в сборе.

   Павел Максимович Карпов – подтянутый моложавый мужчина пятидесяти шести лет, вышагивал перед сидящим в кресле зятем, как дембель перед взводом духов: проникновенно речь толкал. Широкоплечий, почти двухметровый зятек перетрушенного новобранца вовсе не напоминал. Проникновенные речи тестя за два дня успели набить оскомину, в ушах завянуть и пустить ростки до позвоночника. Борис Завьялов старательно стирал с лица скучающую мину, из вежливости притворялся маленько заинтересованным. Поскольку тесть душой болел за каждое высказанное слово.

   Недавно папу Карпова прокатили на выборах в московскую городскую думу. Максимович, уже впавший к тому времени в политические амбиции, закусил удила и решил взять реванш с использованием зятя. Вызвал того из Штатов и начал массированную мозговую обработку:

   – Боря! Тебе сорок один год! Самое время для начала политической карьеры! – возбужденно декларируя, неудавшийся политик вышагивал по гостиной. Мужики только что слегка откушали и знатно выпили коньячку, настала самая пора для откровенных мужских разговоров за жизнь. – После спасения Зои, ты – любимец желтой прессы! – Тут Максимович слегка лукавил: любимца прессы, овеянного героическим ореолом, из зятя сделал сам Карпов, заваливая журналюг деньгами и создавая реноме своей семье. – Через двадцать лет – только-только самый расцвет наступит! – я из тебя президента сделаю! – Карпов значительно посмотрел Борю, показывая, что совсем шутит. Сделал паузу для осмысления. Продолжил: – Но наш электорат никогда не проголосует за кандидата, у которого семья в Америке живет. Так что завязывай ты, Борька, со штатиками, вывози ребят и Зою в матушку Россию...

   – С Зоей будет тяжело договориться, – перебивая размечтавшегося тестя, заметил Борис. После истории с Платоном молодожены Завьяловы решили, что странный для папы Карпова выбор – жить в Соединенных Штатах, они полностью свалят на Зою Павловну. Зоя единственная балованная дочь миллиардера, от нее он все проглотит. Бориса же упреками замучает.

   – А ты ее не слушай, мужик ты или нет?! – разошелся Карпов. – Зойка – дура. Все бабы дуры..., – Павел Максимович покосился в угол, где сидело его последнее приобретение – длинноногая длинноволосая моделька Алевтина. Моделька сосредоточенно водила пальчиком по дисплею айфона, толи сочиняла смс, толи в какую-то игрушку резалась. Безмятежно гладкий лобик Али скрывался под атласно ровной челкой, пухлые губки чуть шевелились, показывая, что красотка – д у м а е т. – Стукни кулаком как следует, настаивай на своем!

   Завьялов чуть заметно усмехнулся. Навряд ли тесть советовал врезать кулаком по доченьке, наверняка имел в виду – постучать о стол.

   Павел Максимович взял с каминной полки мобильный телефон, всучил его Завьялову:

   – Звони. Скажи, чтоб собирались. Будет упираться, отдай трубку мне, я пару ласковых добавлю.

   Борис нахмурился. Отвел взгляд, остановил глаза на писанном маслом семейном портрете над камином.

   Павел Максимович не знал, что выбор молодой семьи ни сколько не зависел от их желания. Борис и Зоя ни за чтобы не покинули Россию! Здесь их друзья, их родственники, РОДИНА! Но ради спасения детей, они были вынуждены перебраться за океан. В Штатах самая строгая пропускная система, практически отсутствует коррупция в правоохранительных органах, десять лет назад связник их хроно-департамента будущего пообещал Завьяловым: как только возникнет малейшая угроза жизни близнецов, внедренные агенты будущего сумеют объявить в Штатах красный уровень террористической угрозы. Фотографии Раисы Журбиной будут развешаны на каждом углу, пропечатаны на каждой картонной коробке для продуктов, ее изображение будет ежечасно транслироваться на всех телеканалах – Платон не доберется до детей, ему и шага не позволят сделать! У него не получится даже пересечь границу Соединенных Штатов. Уже десять лет полевые агенты работают на всех пограничных пунктах. Внедрились во все возможные криминальные группировки, специализирующиеся на перевозке нелегалов. Граница Штатов – под замком.

   Что трудно сделать в безалаберной России.

   Борис с сомнением крутил в руках мобильный телефон. Павел Максимович нетерпеливо буркнул:

   – Давай сюда, я сам ей позвоню.

   – Ко-о-отик, – донеслось из угла протяжное мяуканье, – в Майями сейчас половина третьего ночи...

   Мужчины удивленно повернули головы к заговорившей кукле.

   Павел Максимович Карпов давно поделил женщин на две категории: на тех, с которыми можно и нужно иметь дело, и на тех, которые не имеют к ведению дел ни малейшей склонности либо способности.

   Алечка, безусловно, относилась к числу последних – служила энергичным, но молчаливым дополнением интерьера спальни. Если бы из ее очаровательного ротика вылетели не слова, а надулся и лопнул огромный пузырь из мятной жвачки, на звук никто бы головы не повернул.

   Но Алечка – сказала. При чем – по делу.

   Павел Максимович разочарованно крякнул и вернул трубу на каминную полку:

   – Завтра позвоним, Борис. Ты как следует аргументы обмозгуй, продумай доводы, я поддержу тебя всецело. Никуда Зойка не денется. – Самоуверенный папаша Карпов говорил так, словно все уже было решено. – Я тоже подключусь, объясню, что мне надоело к внукам за бугор мотаться! Если хочешь, могу еще парочку идеек для разговора подкинуть. К примеру...

   Поделиться с Борисом предварительными зарисовками Павлу Максимовичу не позволил звонок сотового телефона. Карпов снова взял мобильник с полки, глянул на дисплей, где определись данные вызывающего абонента...

   Удивленно поднял брови:

   – Сюрприз, однако, – пробормотал чуть слышно.

   Завьялову показалось, что едва тесть прочел на телефоне некое имя, как тут же позабыл и о нем, и о намеках на президентство, и о капризах дочери... Вчера Максимович весь день жаловался, как мол ему осточертело множить миллионы – "день сурка" какой-то, понимаешь ли! одно и то же, одно и тоже! деньги, деньги, бабки, будь они неладны! – хочется разнообразия, политики, к примеру... Типа, крылья просят высочайшего полета.

   Тогда Борис заподозрил, что у Максимовича некий затор в делах образовался. Лукавит тестюшка, что подцепил амбициозную заразу.

   Похоже, так оно и оказалось. Едва активировав связь, Максимович слинял из комнаты, разговаривая на ходу:

   – Рад слышать тебя, дорогой! Чем порадуешь?..

   Борис облегченно расправил плечи: авось, пронесет его семью нелегкая, смилостивятся Небеса – политическая направленность сама собой сойдет на нет без лишней нервотрепки: генератор идей Павел Максимович Карпов найдет для себя новую игрушку.

   Борис уже собрался распрощаться с Алевтиной и отчалить на встречу с друзьями, а на ночевку к Константинычу нагрянуть. Но длинноногое приобретение вышло из угла и остановилось напротив Завьялова. Левая сторона лица Али задергалась, как будто в нервном тике, взгляд сделался пристальным, ждущим узнавания...

   Завьялов онемел. В последний раз он наблюдал подобное примерно два с половиной года назад и уже почти уговорил себя думать – опасность миновала, Платон Извеков сгинул где-то!

   Но вот... Буравя Завьялова взглядом, напротив кресла стояла начальница московского подсектора хроно-департамента Таисия Пучкова. (Раньше Борис знал ее под именем "Галина", сейчас это имя использовали только как пароль, если встреча назначалась по телефону.)

   – Борис Михайлович, нам надо поговорить, – писклявый голос Алевтины приобрел глуховатый грудной тембр. Агентесса департамента показывала, что полностью контролирует носителя, завладела его речевыми центрами, и можно разговаривать свободно – девушка не услышит и не запомнит ни слова.

   – Таисия..., почему вы пришли с ю д а?! – разгневанно прошипел Завьялов, косясь на дверь, только закрывшуюся за тестем. – Павел Максимович может в любую минуту вернуться! Надо было...

   – Павел Максимович будет занят надолго, – усмехнулась агентесса. И тут же стала серьезной: – Борис Михайлович, время не терпит, возникла необходимость в срочном разговоре, и потому я была вынуждена п р и д т и с ю д а.

   Завьялов резко откинулся на спинку кресла. Если департамент уже подстроил какой-то важный разговор для Карпова, то происходит нечто из ряда вон. За одиннадцать прошедших лет Борис трижды встречался с агентом "Галей" и каждый раз свидания происходили на свободной территории, обговариваясь заранее. Потомки, свободно проникающее сквозь время, могли позволить себе ожидание: назначив встречу, они перемещались по временной шкале и, следуя их реальному времени, выходили на контакт практически через мгновение после получения согласия от Завьялова.

   Сегодня Таисия Пучкова не стала – или не смогла? – позволять себе проволочку. В голове Завьялова забряцали тревожные колокольчики, смятение он выразил, произнеся как вопрос одно лишь имя:

   – Платон?

   – Платон, Борис Михайлович, – кивнула агентесса. – Извеков уже на территории Соединенных Штатов. Вам надо срочно вывозить семью в Россию. Пока он находится где-то на тихоокеанском побережье, так что у нас есть небольшой временной зазор, но надо – т о р о п и т ь с я, – с нажимом подытожила Алевтина-Таисия.

   Завьялов наклонился вперед, его пальцы вцепились в крепкие деревянные подлокотники, глаза разгневанно засверкали на агентессу хроно-департамента:

   – Как получилось, Тася,... как вы пропустили Извекова в США?! Вы же обещали нам, Таисия?! Обещали, что там мы будем в безопасности и...

   – Нет времени на выяснение отношений, Борис Михайлович, – резко перебила начальница подсектора. – Звоните Зое, заказывайте билеты на первый же самолет до России, пусть вылетают немедленно.

   – А почему вы не дали мне и Максимовичу сразу же с Зоей поговорить?! – вспыхнул Завьялов и встал из кресла, нашаривая в заднем кармане джинсов мобильный телефон.

   – Вы потратили бы много времени на убеждение Зои Павловны, – сухо выговорила агентесса. – Сейчас вы, прямым текстом передадите ей мои слова – Зоя Павловна не будет упрямится.

   Все еще не решаясь побеспокоить жену ночным звонком, Борис тискал в руке трубку, чувствовал, как по вискам скатываются капельки пота:

   – А вы уверены, Таисия? Уверены, что...

   – Звоните, – вновь перебивая, приказала Пучкова.

   – Господи, вы же обещали! – простонал Борис, набирая вызов Зои. Пальцы тряслись и плохо слушались. – Вы же обещали, что за океаном дети будут в безопасности! – Через тысячи километров полетели длинные гудки, Завьялов прижимал телефон к уху, мысленно молил жену ответить поскорее...

   Разговор супругов, как и ожидалось, обернулся форменным кошмаром. Сонная Зоя соображала плохо, Завьялову пришлось передать трубку Алевтине-Таисии...

   В истерику дочь Карпова не впала. Лишь только поняла, что ситуация не шуточная, мгновенно дала обещание вылететь первым же рейсом и, оборвав разговор, пошла будить детей.

   На несколько секунд в огромной гостиной дома Карповых воцарилось гнетущее молчание. Завьялов представлял, как за тысячи километров от него по дому мечется перепуганная Зоя. Как куксятся, недовольные побудкой Иван и Марья, как суматошно Зоя собирает какие-то необходимые в дороге мелочи... Наверное плачет. Или пытается не заплакать, дабы не беспокоить, не расстраивать детей.

   – Вы специально так сделали? – набычившись, Борис глядел на агентессу. – Намеренно вызвали меня в Москву, подстроили эту встречу?

   Алевтина-Таисия печально покачала головой. Вопрос и подозрения Завьялова резонны – агенты департамента, легко скользящие по временной шкале, не могут просто так явиться в неурочный час, в неподготовленное к встрече место. Борис достаточно оправдано заподозрил департамент в подковерной интриге.

   – Мы были вынуждены так поступить, – тихо, покаянно проговорила начальница московского подсектора. – Ситуация, Борис Михайлович, вышла из-под контроля, мы вынуждены действовать в режиме реального времени.

   – Но почему?! почему?! Вы же, как я понимаю, нашли Раису Журбину, вы знаете, что Платон отправился в Америку и значит вы мо...

   – Борис Михайлович, – в который раз перебила Алевтина-Таисия, – Платон покинул тело Журбиной.

   Замолчавший на половине слова Завьялов так и остался с открытым ртом. Одиннадцать лет назад, в результате террористической атаки подпольщиков из будущего, Борис был "выбит" из своего тела. Его занесло в полумертвого старика, по ошибке принятого за скончавшегося на улице бомжа и отправленного в морг. Тело самого Завьялова занял нелепый, смехотворный турист из будущего Иннокентий Капустин. Завянь (так Борю с малолетства звали все друзья) нажал на перетрушенного путешественника и, практически без преувеличения – под пытками, добился от того правды об интеллектуальных путешествиях потомков.

   Капустин рассказал Борису многое. Во-первых, сообщил, что в одном носителе может находиться лишь один дубль (или "бета") интеллект. Сказал, что для успешного перемещения необходимы два непреложных, жестких фактора: четкие географические и временные привязки потенциального носителя. Поведал о существовании хроно-департамента, о террористах, прозванных "циклопами", о группах, специализирующихся на борьбе с подпольем – о циклонах.

   ...Борис несколько раз моргнул, прокашлялся и засипел:

   – Таисия..., вы же говорили, что пока Платон не сможет создать в нашем времени машину интеллектуальной телепортации...

   – Это было одиннадцать лет назад, Борис Михайлович, – грустно выговорила агентесса. – Полгода назад из секретной лаборатории Силиконовой долины на рынок выпустили новейшую разработку. Две недели назад Платон получил доступ к этой разработке. Он создал аппарат, Борис Михайлович. Покинул тело Журбиной.

   – И вы не знаете, где он сейчас?! – ужаснулся Завьялов.

   – Не знаем, – подтвердила начальница московского подсектора.

   – Но почему?! Почему вы пошагово не отследили его перемещения?! Если вы знаете, где он был, то вы обязаны вернуться в тот час, в ту же минуту, на то же место и обезвредить Извекова!

   – Мы не можем, – покачала головой Алевтина-Таисия. – Мы должны идти по временной шкале, придерживаясь реального развития событий.

   – Ерунда какая-то!!! – взревел Завьялов. – Пока вы ходите по шкалам, Извеков будет прыгать по телам и доберется до детей! Вы знаете, как его искать?!

   – Знаем, – невозмутимо проговорила женщина. – Именно поэтому мы и попросили вас перевезти семью сюда. Ваш тесть влиятельный в России человек, Борис Михайлович. Через доверенные источники мы донесем до него информацию, что существует угроза жизни близнецов. Здесь Павел Максимович сможет обеспечить им защиту. Об остальном побеспокоиться наш департамент.

   – Но почему – здесь?! – горячо воскликнул Борис и заходил кругами, выдавая предложения: – Почему не в Австралии, или в Индии, в Пекине?! Мы можем спрятать Ивану и Марью на каком-нибудь необитаемом острове в океане!.. Вы же понимаете – Платон придет СЮДА, Таисия! Разыскивая моих детей, он первым делом проверит этот особняк!

   – Мы знаем, – кивнула агентесса. – Но вынуждены так поступить. Сейчас все силы департамента рассредоточены по России и Соединенным Штатам, на то чтобы взять под контроль еще и другие государства..., – Алевтина-Таисия развела руками, – у нас физически не хватит сил. Мы не сможем обеспечить достаточное число агентов, например, еще и в Австралии, поскольку знаем, что Платон, прежде всего, вернется в Россию. Здесь его – лежбище, Борис Михайлович. И ваша родина, что тоже немаловажно.

   Завьялов несколько раз глубоко вздохнул сквозь стиснутые зубы, посмотрел на Алевтину-Таисию взглядом загнанного волка и тихо выдавил:

   – Вы предлагаете "спрятать" моих детей на самом видном месте, да? Запереть в этом доме под охраной, за забором...?

   – Ну-у-у...

   – Не надо – "ну", Таисия. Вы сделаете из моих детей ПРИМАНКУ для убийцы?

   Алевтина-Таисия не выдержала бешеного взгляда в упор. Глаза агентессы метнулись в сторону, женщина до боли стиснула кулаки – острые коготки Алевтины впились в ладони словно лезвия.

   – Борис..., Борис Михайлович, у нас нет выбора... Платон убивает людей уже десятками. Если мы не будем знать места, где он обязательно появится, то..., – плечи агентессы зябко передернулись, – будущее начнет меняться..., исчезнет хроно-департамент..., вы, ваши дети, Борис Михайлович, станете легкой добычей для Извекова. Вас уже никто не сможет защитить от руки носителя-убийцы – это может быть няня близнецов, горничная, гувернантка, шофер, охранник – кто угодно! Платон коварный, мстительный негодяй, Борис Михайлович. Убийцей своих детей можете стать даже – ВЫ. Нам придется пойти на риск, господин Завьялов, вам придется действовать сообща с нами и подчиниться некоторым требованиям.

   Завьялов рухнул на диван. Закрыл лицо ладонями.

   Долгие десять минут, под сочувствующим взглядом агентессы хроно-департамента, он молча просидел, раскачиваясь и шепча ругательства.

   Когда же распрямился и открыл лицо, то был уже собран и решителен:

   – Я могу выдвинуть ряд условий, госпожа начальница? – намекая на высокие полномочия гостьи, проговорил Завьялов.

   – В разумных пределах, – осторожно согласилась Таисия Сергеевна.

   – Я хочу привлечь к участию в контр-операции своих людей.

   – Но вы же знаете! – протестующе воскликнула начальница московского подсектора. – В операциях хроно-департамента не могут быть задействованы непосвященные! Это альфа и омега нашей организации!

   Завьялов усмехнулся:

   – А я и не собираюсь покуситься вашу "альфу и омегу", Таисия. Я позову людей, уже знакомых с д е я т е л ь н о с т ь ю департамента. Мне будут помогать Лев Константинович и Николай Косолапов. Они уже в курсе ваших д е л, мадам. Так что..., никой особенной с е к р е т н о с т и мы не нарушим.

   Алевтина-Таисия закусила губу, подумала. И грустно усмехнулась:

   – Вы нам не доверяете, Борис Михайлович?

   Завянь вытянул шею вперед, воткнул глаза в раскрасневшееся кукольное личико модельки и тихо произнес:

   – А как вы думаете, сударыня, – я смогу безоглядно и безмозгло довериться людям, собравшимся сделать из моих детей приманку для убийцы?

   * * *

   Генерал-майор в отставке Лев Константинович Потапов собирался провести остаток вечера в приятности и лени. Обожаемая супруга Оленька отправилась с гастролями в Вязьму, вынужденное одиночество генерала заполняли книги и неспешные хозяйские заботы. Вчера друг и нынешний родственник Бориска позвонил, обещал нагрянуть ночью, переночевать и весь следующий день на даче Константиновича провести. Потапов замариновал под завтрашнюю водочку грибочки-шампиньоны (для прочих – не сезон, а прошлогодние запасы уже съели), немного рыбки насолил...

   Весь вечер предвкушал. Планировал: что стоит рассказать и чем еще попотчевать. Похвастаться новым сортом клубники, посаженные борискиной бабушкой ранние розы показать...

   Радовался встрече – жутко! Борис Завьялов был для Константиновича более чем родственник. Одиннадцать лет назад мужики изнутри, доподлинно узнали друг о друге все, что от обычного общения сокрыто. На несколько безумных дней Завьялов и Потапов объединились в одном теле: сражались и влюблялись одним сердцем, отвешивали тумаки совместно, порой с ума сходили по очереди либо вместе.

   Такое не забыть. Не вычеркнуть. Иногда и генералу, и Завянь казалось, что связь их до сих пор не прервана: по малейшему движению ресниц, зрачков мужики понимали и чувствовали друг друга, без слов угадывали мысли, опережая разговор кивками и усмешками. Не знающая об их с о в м е с т н о м прошлом, Ольга Александровна поражалась:

   – Не знала бы, что вы не родственники, подумала – вы дедушка и внук, прожившие вместе всю сознательную жизнь! Только исконно близкие души могут общаться вздохами и междометиями.

   ...Лев Константинович налил себе кружку чая с молоком и ложкой меда, лег в кровать и, вынув закладку, раскрыл книгу военных мемуаров. На остаток вечера его ожидало приятное, тишайшее пенсионерское развлечение: десятка три, четыре увлекательных страниц на сон грядущий.

   Потапов толком не успел вчитаться, как на тумбе завибрировал и зазвенел мобильный телефон. Весьма удивленный неурочным звонком, Лев Константинович дотянулся до трубки, глянул на высветившее на дисплее имя...

   – Привет, Бориска, что так поздно?! Надеюсь ничего...

   – Лев Константинович, – не дослушав, перебил Завьялов, – еще не спишь?

   – Нет, почитать улегся.

   – Жди, еду от Максимовича. Нам надо поговорить.

   – А-а-а...

   Из трубки уже неслись короткие гудки, Борис нажал на клавишу отбоя.

   Вечер, как говориться, переставал быть томным. Генерал-майор прикинул расстояние от особняка Карповых до дачи, лежа выпил несколько глотков поостывшего чая, встал и пошел готовить стол. Если не гостю, так себе перекусить понадобится – разговор, судя по тону Бориса, предстоял серьезный, возможно на всю ночь.

   Завянь приехал крайне быстро, живущий в ладу с внутренним секундомером Потапов только к воротам на участок подходил, а по дорожке с той стороны забора уже шуршали шины автомобиля Бори.

   Спорткар Завьялова привычно проскочил до гаража, Льву Константиновичу показалось, что ноги Бориса высунулись из салона практически на ходу. Сам он только что не вывалился из-за руля...

   У генерала нехорошо засвербело в подложечке: бледное лицо родственника – собиравшегося сегодня славно напиться с друзьями в честь встречи! – обещало паршивые известия.

   Мужчины молча обнялись. Лев Константинович на секундочку поморщился – от Завьялова, никогда не садящегося выпившим за руль, ощутимо коньячком тянуло! – но делать замечаний, ворчать по стариковски не стал и не полез с расспросами. Дал Боре отдышаться, в себя придти после сумасшедшей гонки по МКАДу.

   – Отлично выглядишь, Лев Константинович, – сумрачно проговорил Завянь.

   – Твоими молитвами, Борис Михайлович, – дежурно отозвался генерал.

   Фраза была не только дежурной и обкатанной, она по сути говорилась. Когда-то, "залетев" в пенсионера, Борис выступил его "омолодителем". Путешественник Иннокентий Капустин выдал предкам тайну будущего: через много лет потомки начнут использовать практику не хирургического либо медикаментозного, а интеллектуального омоложения – в стариков-носителей станут подселять активных молодых людей, подстегивая изнутри метаболизм и гормональный фон. По словам Капустина такие старички оживали прямо-таки на глазах, скидывали лет по двадцать, подпитываясь, наполняясь юношескими силами. Наиболее дорогими омолодителями в будущем считались гиперактивные юнцы, которых нынче бы назвали экстремалами...

   Борис "залетел" в Константиновича, когда ветерану было девяносто два года. События, последовавшие за "залётом" наполнились таким з а п р е д е л ь н ы м экстримом, что выброс адреналина, тестостерона, эндорфина и прочей гормональной прелести, без всяких скобок омолодил Потапова на четверть века!

   Из-за того случались казусы. К примеру: три года назад районный военком решил поздравить ветерана с вековым юбилеем и направил к нему делегацию, а дверь гостям случайно открыла Ольга Александровна... И получилось очень неудобно. Лёля (родная бабушка Завьялова), выслушав визитеров, сказала усмехаясь:

   – Вы, господа, ошиблись. У вас какая-то путаница в документах, Льву Константиновичу не может быть ста лет.

   А оказалось – может. Лев Константинович покаялся и только после данного признания сделал Ольге Александровне официальное предложение крепкой руки и молодого еще сердца.

   Ольга Александровна поверила глазам, а не числам в паспорте. Три года назад народная артистка Завьялова и генерал-майор в отставке, на радость внукам, правнукам и детям – обвенчались.

   Стол для позднего ужина генерал накрыл по-холостяцки, в кухне. На тарелках заветривались нетронутые угощения. Сорокоградусная домашняя наливка согревалась в рюмках. Рассказ Бориса отбил у Константиновича не только аппетит, но и желание откушать водочки-наливочки под маринованные грибы.

   – Зоя и дети прилетают в полдень, – мрачно глядя на старого смершевца, говорил Завьялов. – Думаю, Зоя уже сообщила Максимовичу о прилете.

   – Тебе надо было сообщить, – нахмурился Лев Константинович. – До приезда детей Карпов должен успеть усилить охрану дома и прилегающей территории.

   – Платон сейчас в Америке, – напомнил Борис. – По мнению Таисии у нас есть фора часов в шесть, восемь...

   Генерал встал из-за стола, прошелся по кухне, остановился напротив темного окна и, стоя спиной к Завянь, спросил:

   – Что предлагает департамент?

   Завьялов усмехнулся:

   – Ты знаешь их манеру, Константиныч. Пучкова делает носителю умное лицо, в секретности играет.

   – Они хотят "заполнить" всю прислугу своей агентурой? – Потапов обернулся к гостю, многозначительно прищурился: – Или...?

   За этим "или" стояло многое. По озвученным Борисом предположениям Пучковой, Платон не может знать, вышел ли уже департамент на его след. Извеков множит трупы, надеясь замаскировать передвижения. Вычислительные центры архивариусов на двух континентах перегружены работой – нарушено известное течение истории, в России и Соединенных Штатах вдруг начали один за другим погибать люди, "пылают бревна"! Опытный агент Извеков много лет трубил на департамент, был в курсе тонкостей работы розыскной машины организации, он уже обезопасил себя от пошаговой разработки, незаметно перепрыгивая по телам... До тотального уничтожения популяции, исчезновения хроно-департамента – рукой подать! Надо лишь добраться до нужного дома в Майами и, не мудрствуя, при первой же возможности убить двоих детей.

   А это для Платона – семечки. В Майами едет на совесть подготовленный убийца. И Завьялов с Потаповым прекрасно понимали, что департамент, перешедший на работу в режиме "Здесь и Сейчас" элементарно создает временной запас для подготовки контр-операции...

   И так же понимали, что едва Извеков убедиться: тела прислуги в доме Карповых "заняты", то тут же уяснит – за ним пошла охота. Департамент вычислил, кто есть "дефект". Определил его как Платона Извекова и начал действовать, расставляя агентов на ключевых позициях.

   Сейчас потомкам приходится решать – чем рисковать? Жизнью хроно-личностей из семьи Завьялова или...

   Вот тут-то и выплывает это "ИЛИ" мрачной окраски: на второй чаше весов лежит будущее хроно-популяции. Изобретение машины интеллектуальной телепортации – штука безусловно важная, но... это можно устроить (затратив множество усилий!) и без участия в научных разработках стержневых персон – Ивана Борисовича и Марьи Борисовны Завьяловых. На место близнецов вполне могут подставить первых попавшихся умников, подбросить, подарить им гениальную научную идею...

   – Ты веришь департаменту, Борис? – сочувственно глядя на внука обожаемой жены, спросил Потапов.

   Завьялов не ответил, лишь взгляд его потяжелел, заледенел.

   – Поня-а-атно, – протянул Лев Константинович. – Согласен. Им доверять нельзя, они спасают шкуры. Хочу спросить, как удалось уговорить Пучкову на привлечение меня к мероприятиям? Небось, сопротивлялась наша "Галя"...

   Завьялов невесело повел плечом:

   – Смеешься, Константиныч? Она тебе карьерой по гроб жизни... Как про тебя услышала, маленько отлегло от задницы.

   Генерал кивнул. Одиннадцать лет назад, когда департамент впервые вышел на контакт, старый мудрый генерал от контрразведки кинул сочную кость мелкому агенту хроно-департамента госпоже Пучковой: попросил ее передать начальству, что предки настаивают на конкретном связнике – агенте "Гале". Именно после этого "Галина" и поперла в гору, дослужилась до начальника подсектора, как наиболее доверенное лицо хроно-личности Завьялова.

   Лев Константинович прошел до стола, одним махом опрокинул в горло рюмку наливки и, задумчиво посмаковав вкус черносмородинового листа, сказал:

   – Я вот что думаю, Бориска... Во всех временах, на всем белом свете есть лишь один человек, которого Платон мечтает убить больше, чем твоих детей. – Взгляд Бориса, вначале недоуменный, сделался внимательным. – Это Миранда, друг. Уверен, что Платон чуть ли не каждую ночь во снах видит, как вцепился в горло предательнице.

   Борис медленно поднял руку до лица, в задумчивости оттянул, потребил нижнюю губу, переспросил:

   – Миранда? Ты предлагаешь попробовать сместить приоритеты, сбить Платона с цели, с курса на моих детей...

   – Звони Пучковой, Боря. Выставь жесточайшее требование – Иван и Марья останутся в России, в доме деда, только при условии: Миранда будет там же. – Секундочку помедлил и добавил едва слышно: – Посмотрим, на кого он в первую очередь нацелится... После того, как Миранду переправили обратно в будущее, она стала в этом времени для Извекова недостижима. Как только он узнает, что ее направили сюда..., вроде как овцой на заклание... – Закончил громче: – Он сорвется, Боря. Ей-же-ей сорвется! Миранда, а не мы, разрушила его мечту о в е ч н о й жизни!