Текст книги " Циклопы. Тетралогия "

Автор книги: Оксана Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 87 страниц)

   "Ай да Жюли, ай да сучья дочь!" – наблюдая за отвлекающим маневром мадам Капустиной, восхищенно присвистнул генерал. Уворачиваясь от растопыренных охранных рук, Жюли-Жози стремительно проскользнула между ног охранника; сикьюрити – отчетливо чертыхаясь! – ринулся следом.

   Лев Константинович тихонько пошагал вверх по пологим ступеням...

   Не известно, как резво смогла бы передвигаться крошечная собачонка, не будь в ней человека. Но в тот момент чиа-хуа-хуа проявила потрясающую скорость! Прижав к спине трепыхающиеся волосатые ушки, Жози неслась по анфиладе, огромадный охранник за ней не слишком поспевал. Собачка заскочила в какую-то комнату, через секунду выскочила обратно...

   Охранник на анфиладе уже не появился. Впечатленный генерал предположил, что Жюли изобразила нырок под кровать или за шкаф, сейчас сикьюрити пытается на карачках разыскать в большой спальне крошечную собачонку...

   Жюли тем временем подбежала к соседней двери и быстро забарабанила в нее передними лапами!

   Давать Иннокентию команду на проникновение не понадобилось. Едва жена обозначила дверь, за которой скрывалась Инна, Капустин осторожно ее приоткрыл..., впустил Жюли...

   – Ой, – донеслось до генерала и Завьялова, – простите..., миль пардон, мадам... Моя собачка такая проказница! – и залопотал на непонятном языке.

   – Что? – раздался из комнаты "простуженный" гундосый женский голос. – О чем вы говорите? вы иностранец?

   Кеша старался во всю! Бормотал и извинялся, "ловил" Жози, отчетливо гремел какой-то легкой мебелью...

   – Вон отсюда!!! – раздался грозный рык дочери юбиляра. – Во-о-он!!!

   Капустин пулей выскочил за дверь. На пороге столкнулся с охранником. Предъявил тому ушастое алиби в плюшевой юбочке и, буркнув "простите великодушно, моя собака вечно что-то учудит!", с видом невозмутимого гладиатора (борца отнюдь не со львами, а собственными шавками) зафланировал к лестнице.

   Два интеллекта ему мысленно аплодировали с нижней ступени: на светлых брюках "голубка" разливалось большое влажное пятно. Исключительно для появившегося на лестнице бодигарда, стилист ворчал:

   – Проказница! Опять мне брюки измочила! – остановился напротив генерала, капризно надул подкрашенные блеском губы: – Я не могу в таком виде здесь оставаться! Я уезжаю! – вихляя бедрами, устремился к выходу на улицу.

   Уже на крыльце Завьялов тихонько спросил Иннокентия:

   – Кеш, это что – Жюли тебя так у д е л а л а?

   Капустин обиженно покосился на генеральское лицо:

   – Еще не хватало. Это я в комнате Инны вазу с цветами на себя опрокинул. – И лукаво хмыкнул: – Но получилось достоверно, правда?

   * * *

   Вещи собирали в спешке. "Тревожный чемоданчик" генерал собрал загодя, но в связи с тем, что обстановка обострилась, добавлял в рюкзак боеприпасы и перевязочный материал.

   Миранда успевала наябедничать на Зою Павловну:

   – По крыльцу ей, видите ли, захотелось прогуляться! – ворчала. – Воздуха глотнуть!.. Душно, видите ли!

   "Не иначе кто-то снова на елку забирался, – предположил Лев Константинович. – Крыльцо видно только оттуда, остальное пространство забор перегораживает..."

   "Лев Константинович, – разволновался Борис, – а на фига они на елку-то поперлись?! Может твой Коваль еще не дал отбой?!"

   "Спокойно, Боря, спокойно, – бормотал Потапов. – Елка не только снайперская лежка, но еще и единственная точка обзора. Туда могли залезть для наблюдения, сейчас там – пусто".

   "Уверен?!"

   Потапов не ответил. Поставил дачу на сигнализацию, велел Кеше накинуть рюкзак на плечи и повел команду к забору на нежилой участок:

   – Уходить будем через параллельную улицу, – сказал Миранде-Зое. – Ковалев, конечно, обещал засаду снять, но как говориться... береженого бог бережет, глупого больничка ждет.

   Легче всех забор Жюли перемахнула. Лев Константинович перебросил собаченцию через ограду, с той стороны ее супруг поймал... Тело Зои Павловны, приобретя черты Миранды, с задачей тоже справилось весьма, весьма.

   Невероятная команда из трех с половиной тел и пяти интеллектов перелезла через еще один забор на другую улицу и пошагала к автостраде. По причине цейтнота к гримеру Светлане Игоревне за курткой и джинсами Завьялова решили не возвращаться. Нашли на даче тренировочно-огородный костюм покойного Романа. Эластичные синие порточки смотрелись на завьяловском теле – презабавно. Коротковаты были, а на заднице мешком висели.

   Рядом с пугалом в синих трениках сурово вышагивал боевой генерал в затрапезном стареньком костюмчике (прикид английского джентельмена Потапов бережно в пакет упаковал и лично нес), приличные штиблеты из магазина Аркадия Генриховича смешно смотрелись под затертыми брючинами. Лев Константиныч выступил – походно. С пистолетом, засунутым под брючный ремень на спине.

   На фоне двух застойных, слегка вооруженных дачников мадмуазель Карпова смотрелась нежной розой в окружении разросшегося сорняка. Но личика не морщила. Вела себя как маркитантка в войсковом обозе – достойно, стойко. И главное – зряче.

   Борис безостановочно пытался связаться с друзьями. Еще по дороге на дачу, начал обзванивать питейные заведения, где предположительно, на вскидку могли заседать Косолапов, Воробьев или Козлов. Звонить им на мобильники или домашние телефоны Лев Константинович категорически не рекомендовал: "Их наверняка прослушивают, Боря. Думай об общественных местах, где друзей могут п о д о з в а т ь к телефону".

   Завьялов думал. Предполагал. Но время для московской братии – ранее. Пока никто не отозвался.

   Завянь уже почти отчаялся, начал подумывать о том, чтобы созваниваться со второстепенными приятелями, которых набиралось – пруд пруди. Но в любимом кабачке Косолапова бармен наконец-то ответил: "Минуточку, сейчас подзову, Коля только что пришел".

   Компания в тот момент стояла на обочине автострады, где Зою выставили частника голоснуть. Перед симпатичной девушкой уже притормаживал слеподырый дяденька на Мерседесе, не заметивший, что в кустах засел дополнительный багаж из дачников в трениках...

   Завянь вознамерился крикнуть Зое, чтоб та подождала, дала ему возможность поговорить с Коляном на природе без лишних ушей...

   Но дяденька, заметив движение в придорожных кустах, уже так рванул вперед, что только гравий разлетелся!

   – Внимательно, – раздался в телефоне голос Косолапова, произнесший привычное приветствие.

   – Косой. Привет из танка.

   Знакомый отклик незнакомым голосом заставил Колю на секундочку опешить.

   – Э-э-э...

   – Привет из танка, говорю, – соблюдая привычные интонации проговорил Завянь тихим шепотом. – Где Вадик и Максим? с тобой?

   – Э-э-э..., нет, – догадливо не называя имени Бориса, сказал Колян. И настороженно спросил:– Ты сам-то – где?

   – Ховаюсь, – буркнул Завьялов. – Но нужно – м е с т о. Нас будет трое.

   – Место?.. Ты это..., – задумчиво протянул Косолапов, – помнишь, где я рыбок подкармливаю?

   – Ну.

   Шум кабачка затих, словно Коля трубку и губы лапищей прикрыл:

   – Давай дуй туда. Я встречу. Макса и Вадима прихватить?

   – Нет. Ты главное хвоста не прихвати, – мрачно произнес Завьялов.

   – Обижаешь, друг.

   У обочины притормаживала запоздалая маршрутка.

   Общий друг Завьялова и Коли – Юрий Коромыслов регулярно навещал Бали.

   На время отъезда оставлял ключи от квартиры наипорядочнейшему Косолапову: тот девок на чужие хаты не водил, поскольку был перманентно холост и жилищно обеспечен. Бардака на вверенной территории в жизни не устраивал, за рыбками следил, цветочки поливал, с соседками здоровался.

   Соблюдая все законы конспирации Завянь привел туда компанию. Прежде чем войти в подъезд многоэтажного дома, посидел в кустах: убедился, что за Колей никто лишний не притопал. Легонько озадачился, увидев, что вместе с Косолаповым приехала какая-то смутно узнаваемая брюнетка...

   Наморщил ум. Припомнил окончательно. Ого! Да вместе с Косым пришла больничная сестричка Раечка. Та самая из-за которой Коля прыщ лечил послушно.

   "Неужто уломал чертяка?! – вылезая из кустов, немного удивился Боря. – А как же Гоги? Доцент носатый?.."

   "Хватит отвлекаться на ерунду, – прозвучал в общей голове командирский голос генерала. – Давай, шагай к подъезду и оборачиваться не забывай".

   Огромный как медведь с пивным пузом Косолапов застыл в дверном проеме. Рыжеватые брови Коли хмуро сошлись на переносице, глаза исследовали, выпущенное первым из лифта Завьяловское тело. Косой, разумеется, заметил, что с другом что-то не так. Не совсем в порядке... И касается это отнюдь не одежды. Не коротковатых вислозадых треников и отстойной олимпийки. А фигуры в целом: Завянь двигался как-то иначе, глядел не привычно, головой крутил, как будто за ним собачья стая гонится... Трусил, что ли...

   – Борь, ты как? – спросил Коля хмуро. – В поряде?

   Еще не зная, кто конкретно им поможет, компания договорилась: никого из посторонних в ситуацию посвящать нельзя. Борис любил друзей и не хотел, чтоб им стирали память.

   Иннокентий мрачно кивнул. Прошел мимо Косого в квартиру, дождался, пока тот пропустит Зою и непосредственно Завьялова в генеральском облике.

   – Коль, я тебе ничего рассказывать не буду, – строго, в первую очередь предупредил стилист Косолапова. – Тут – меньше знаешь, легче спишь.

   – А у меня сон крепкий. Не беспокойся. – Не согласился Колян, в упор разглядывая уже Зою. О том, что в пропаже наследницы Карповских миллионов обвиняют его друга, Косолапов знал: все средства массовой информации о том трубили. Но все же..., воочию увидеть перед собою суть переполоха... Поморщился трагически: – Что, Боря, – конкретно влип, бродяга?

   Глаза, управляемые стилистом, юркнули на генеральское лицо, как будто спросили: "Что в этом случае ответить?! Какой текст будет правильным?!" Увлеченный лицезрением красотки Коля эти переглядки, слава богу, не заметил. Капустин уверенно сказал, как было раньше уговорено:

   – Косолапов. Я тебя в свои проблемы втягивать не хочу. Оставь мне ключи от хаты и отваливай.

   – Чего-о-о?! – разворачиваясь к другу всем телом, выпучился байкер. – Ты чо, Завянь?! С пальмы рухнул, мозжечок отбил?! Какой "отваливай"?! Я тебе...

   – Коля, – с истинно Завьяловской интонацией выговорил Иннокентий, – затухни. Давай ключи и отваливай. Я рыбок покормлю.

   Косолапов ошалело поглядел на появившуюся в просторной прихожей черноволосую Раечку с осиной талией:

   – Не ты видала, а... Ты видала?! – косолаповское рычание набирало обороты и демонстрацию: – Он, видишь ли, меня впутывать не хочет!! У него типа – проблемы!! Завянь!! А когда под мою "беху" мотоциклист на трассе залетел?! Когда мне в "Трех свинках" два ребра сломали и зубы выбили?! Кому я первому позвонил, а?! Кто первым ко мне всегда подрывался?! Кто за меня перед всеми мазу держал?!

   К подобному отпору компания была готова.

   Скромно стоя в уголке у одежной вешалки, Завьялов наблюдал, как лицо Иннокентия пошло какими-то волнами, исказилось...

   – Прекрати давить!! – почти что взвизгнул Кеша. – Ты ничего не понимаешь!! Ты д о л ж е н уйти!! Для твоей же безопасности!!

   Последнее предупреждение стилист добавил зря: забылся видимо. Колян не просто озверел, а зверски разобиделся. Встал в наполеоновскую позу, скрестив поверх пуза могучие татуированные руки, и гордо выдал:

   – Еще одно слово. И я тебя в аквариуме притоплю. – Повернулся к ветреной медсестричке, дал команду: – Раечка, бери девушку и на кухню. Мужики проголодались. Пиво в холодильнике. Сейчас состоится разговор не для детских ушек, шлепайте отсюда.

   Завьялов мысленно закатил глаза к потолку. Чего-то подобного он, в принципе, и ожидал. С Коляном н у ж н о посидеть. Поговорить. На этот случай был заготовлен иезуитски хитрый финт – ответная обида, выход на авансцену рассудочного дядюшки из Конотопа.

   Приветливо улыбающаяся Раечка подхватила Зою под руку – пойдемте, пойдемте, пускай мужчины поговорят, – увлекла ее к холодильнику с застоявшимся пивом и скудными (консервированными) закусками, сухариками, чипсами. Капустин воспроизвел лицом выражение "ненавижу ссориться по пустякам", проговорил заранее условленную фразу:

   – Не буду обижать тебя, Колян... Тебе все Михаил Борисович скажет, иначе подеремся.

   Конотопский Михаил Борисович выбрался из угла за вешалкой и, практически не глядя на надутого, набычившегося Косолапова, двинулся к гостиной, украшенной огромным аквариумом с экзотическими зубастыми рыбинами.

   Сел в глубокое кожаное кресло цвета и фактуры мягкого океанического песка. Ногу на ногу закинул, спокойно поглядел, как недовольно сопящий Коля усаживается напротив на диван и смотрит исподлобья, кулаки пудовые оглаживает.

   Некоторое время два приятеля глядели друг на друга. Генерал Потапов упрятался в глубь личной сущности, позволив выступить вперед Завянь. Иннокентий на цыпочках двинулся к удобствам. Его жена и так куда-то исчезла...

   Друзья глядели в упор. Как будто искали бреши и лазейки в обороне. Как будто принюхиваясь, наподобие двух волкодавов перед дракой.

   Первым не выдержал Косолапов. Его брови дрогнули, приподнялись... Удивленное выражение на секунду промелькнуло на лице. Николай улавливал, но не мог понять – что в этот мужике его привлекает?! что кажется знакомым? близким. Родным насквозь, до самой печени!

   – А Райка меня в тот вечер сама в "Ладье" нашла, – выдал Косолапов неожиданно. Словно конотопский дядюшка мог что-то знать о ветреной больничной медсестричке и проигранной лав-стори!

   Смущенно поскреб заросший подбородок, хмыкнул.

   Борис удивленно вытянул губы. Ах вот оно что. Рая..., черноволосая девушка на крыльце, та самая, что сообщила "Борису Михайловичу" в какую сторону прошли к стоянке Зоя и ее охранник?.. Завьялову тогда брюнетка показалась смутно знакомой, но сосредотачиваться было некогда – лицо почему-то никак не монтировалось непосредственно с "Ладьей"...

   Неожиданно из самого нутра выступил носитель Константинович с вопросом:

   – Коля, – прищурился на Косолапова, – а ты назначал Раисе свидание в "Золотой Ладье"?

   Влюбленный байкер не сразу воткнулся в суть возникшего интереса, слегка оторопел, потом пожал плечами:

   – Не помню... Да какая разница! Тут главное – она меня с а м а нашла! Прикинь, Борисыч, я ее пять дней штурмовал, как Измаил...

   Влюбленный Коля продолжал, скажем прямо – хвастать; в общей генеральской голове разыгрывался форменный кошмар! Лев Константинович на фантастической скорости задействовал совсем не одряхлевшие аналитические возможности мозговых извилин!

   "Боря, это – ОН!!! – вопил контрразведчик. – Это он, я его вычислил!! Гляди, где Кешка и Жюли, у нас атас – циклоп нашелся!!"

   Тело старого разведчика уже неловко, коряво выползало из низкого мягкого кресла, Потапов материл все мебельные новомодности, хватался за проваливающиеся подлокотники...

   "Лев Константиныч!! Ты уверен?!" – орал внутри Завьялов.

   "Включи мозги! Раиса из той же больницы, где нас меняли-перепутывали! Она каким-то образом узнала, где будет Косолапов вечером! Она – из будущего!!"

   Внутренний диалог и поднимание из кресла заняли не более пяти секунд. Лев Константинович наконец-то встал прямо, сделал шаг в сторону кухни, где девчушки якобы пиво пили и сухарики грызли...

   На едва обозначенном пороге гостиной, под арочным сводом, показался бледный до зелени Капустин. Глаза стилиста выпучились до невероятности, серо-фиолетовые губы прошептали:

   – Борис Михайлович, Лев Константинович... Платон нашелся.

   – Он в Рае? – быстро, тихо и без внешней паники уточнил Потапов.

   – Угу, – очумело кивнул Иннокентий. – Они там..., я туда... попить..., а они там на интерлингве. Между собой.

   Лев Константинович моментально выхватил из-за спины пистолет, и осторожно, как кот на мягких лапах выскочил из гостиной, пролетел по небольшому коридору – приложил ухо к щелке приоткрытой двери!

   На кухне тихо, напряженно спорили две женщины на непонятном языке. Один голос явно принадлежал Миранде-Зое, внезапно ее собеседница гортанно вскрикнула, раздался шум, испуганное собачье тявканье!

   – Жюли-и-и!!! – заголосил Капустин и превратился в тигра! Оттолкнул от двери подслушивающее генеральское тело, ворвался на кухню!...

   Немая сцена.

   В углу забилась под стол трясущаяся собачонка, к ней нагибалась Рая...

   Да так и застыла. С растопыренными пальцами, согнутой спиной.

   – Не смей ее трогать! – завопил стилист. – Не смей дотрагиваться до моей жены, урод!!

   Губы медсестрички хищно выгнулись, медленно, не отводя взгляда от завьяловского тела, она распрямилась... Увидела, что позади Иннокентия застыл Потапов с нацеленным на нее пистолетом...

   Реакция циклопа Платона была стремительной и неожиданной.

   Уйдя из зоны обстрела, спрятавшись за Иннокентием, женщина, подвластная мужчине, схватила, лежащую на столе дамскую сумочку...

   Мгновение! И в руке Раисы скальпель.

   Мгновение! И острая сталь прижата к горлу Зои!

   "Она ее убьет", – как-то через чур спокойно произнес Потапов, и Завьялов понял – так оно и будет. Террорист из будущего пришел исправить настоящее. Для этого достаточно убить кого-то из двоих: Завьялова или вероятную мать его потенциальных близнецов.

   Прикрываясь Зоей, Платон-Раиса обхватил ее одной рукой, прижал к себе, прищурился:

   – Дайте нам уйти. Если не пропустите – она умрет.

   Странно низкий, замогильный голос сочился из привередливо подкрашенных женских губ. Миловидное и мягкое лицо Раисы как будто перекраивалось, обретало жесткие черты... Словно изнутри глубокого пруда, из темного омута на поверхность выплывал мужчина.

   – Рай. Ты чо?

   Удивленный голос Косолапова прозвучал в кухне неожиданно и странно. Как реплика героя, перепутавшего выходы на сцену, да и спектакли в целом. Его огромное тело отражалось в ночном кухонном окне: растрепанный байкер хлопал глазами, протягивал вперед руку, как бы прося любимую одуматься...

   – Заткнись, – уголки губ Рисы брезгливо опустились. – Надоел. Заткнись и спрячься.

   – Чего?!?! – Косой пошел вперед...

   – Стоять!! – одновременно завопили и генерал, и террорист, и Боря. Продолжил только Завьялов: – Коля стой. Она ее убьет. Потом все объясню.

   Борис попятился, наткнулся спиной на объемный косолаповский живот и вжал приятеля в стену:

   – Не вмешивайся, Коля. Пускай уходят. Платон, мы вам препятствовать не будем.

   – Освободите нам проход!! – заорал Платон из тела Раи. – Все в комнату! Кто дернется – порежу!!

   Получалось так, что камикадзе захотел еще пожить. Платон мог бы тут же, не сходя с места перерезать горло Зои Карповой. История была бы уже изменена – бесповоротно.

   Но он решил пожить.

   И для этого, чтобы уйти, ему понадобился заложник. Драгоценный и неповторимый.

   Борис втолкнул Косолапова в гостиную, Иннокентий бросился под стол, схватил жену и быстро, задом наперед и на карачках, убрался по тому же адресу.

   Платон-Раиса медленно вышел из кухни. Остановился напротив арочного входа в гостиную, хмыкнул:

   – Если кто пойдет за нами – она умрет. Косолапов, где ключи от входной двери?

   Косой упрямо засопел, притертый к стенке генеральским телом. Лицо Раисы неузнаваемо исказилось в бешенстве:

   – Ну!! Где?! Я повторять не буду!!

   – Скажи ей, Коля, – обреченно выдавил Завьялов. – Пускай уходят.

   – На тумбе. В прихожей.

   Если бы Коляна не прижимали так крепко, он – Завьялов это чувствовал – набросился бы на Раису разъяренным вепрем, со словами "сдохни, гадина, и будь что будет!!". По генеральской спине колотилось неистовое байкерское сердце! Грудь разрывалась от желания допрыгнуть до предательницы и разорвать ее на части голыми руками!

   – Спокойно, Коля, – произнес Завьялов, наблюдая, как медленно, не отводя глаз от трех застывших мужиков, женщины пятилась вглубь полутемного коридора к входной двери.

   В глазах Миранды стоял смертельный ужас. На запредельной глубине зрачков тлела истерическая искорка Зоиного страха.

   Завянь на секунду смежил веки, как будто говоря – держись, любимая, я тебя выручу. Я не прощаюсь, обещаю...

   Платон-Раиса, прежде чем совсем исчезнуть в темной кишке коридора, оставил лицо на свету, усмехнулся и проговорил:

   – Хочу сделать вам подарок, господа современники. Закон Шустова-Макмануса – полная туфта. Знаю, что вы пытаетесь связаться с департаментом... Можете им передать – я работал на Окинаве в шустовском центре..., так что... Желаю здравствовать. Надеюсь, больше не увидимся.

   В прихожей тихо звякнули ключи. Негромко хлопнула тяжелая стальная дверь.

   Замок закрылся на два оборота.

   – Коля, где еще ключи?! – тут же завопил Завьялов.

   – Да я откуда знаю!! – в той же манере разошелся друг. – Одни у Коромыслова, где запасные я не знаю!!

   "До завтра можем проискать, – глубокомысленно произнес до жути невозмутимый старый смершевец и быстро повел свое тело в прихожую. Присел на корточки перед замком, разочарованно дунул в скважину: – Засада, мать ее... Замок отличный, с таким – провозимся".

   – Коля, найди мне шпильку, гвоздь, пинцет... Что угодно тонкое и металлическое! Быстро!

   Хозяйственный Косолапов уверенно вытянул на себя длинный ящик тумбы. Из ящика посыпались всяческие, явно позабытые Юриными подружками, заколки, шпильки, даже щипчики...

   Генерал быстро копался в ворохе тонюсеньких железок. Неподалеку тихонько поскуливала перепуганная Жюли на руках у мужа. Над согбенной спиной военного пенсионера гремел очумелый косолаповский бас:

   – Что происходит, парни?! Почему вы Райку "Платоном" обзывали?! Чо за байда?!

   По сути дела Косолапов обращался к Иннокентию, но ему ответил конотопский дядя Миша:

   – Все разговоры после. Сейчас нам надо максимально быстро выйти из квартиры.

   "Зачем?! – безнадежно провыл Завянь. – Что это изменит?! Они уже ушли!! Мы – не догоним!!"

   – Коля, – подбираясь уже ко внутренностям замка, пробормотал Потапов, – Раиса водит машину? Вы приехали сюда на твоей машине. Где ключи?

   – У меня, – растерянно похлопав по карманам, сказал Косой.

   "Приятное известие. Подозреваю, что Платон не умеет водить наши допотопные автомобили, – не отвлекаясь от шпильки и распрямленной заколки, буркнул генерал. – Если у Платона..., то есть у Раи есть в кармане мобильный телефон, они могут вызвать такси... Доставка транспорта по адресу займет достаточное время. Они будут где-то дожидаться... Мы может успеть, Бориска!"

   Растерянный, потный и красный Косолапов терзал вопросами стилиста:

   – Завянь, ты чо молчишь?! Что происходит?! Райка – сумасшедшая, да?!

   Даже стоя на самом краю, вплотную наблюдая за предательством, влюбленный мужик надеется на чудо! Его не обманули – помешались! Пусть страшно, пусть жестоко..., но может быть все-таки – временно?

   Ведь было так чудесно! Еще полчаса назад: его целовали, в глаза заглядывали, лепетали нежности...

   Косолапов реально – клочками! – рвал на себе волосы!

   Борису было жаль приятеля – невероятно! Но пожалеть, сказать хоть что-то он не мог. Боялся помещать Льву Константиновичу, ковырявшему сложный современный замок, боялся взять под управление хотя бы речевые центры – отвлечь и помешать.

   А Константиныч центрами воспользовался:

   – Иннокентий, – вращая в пальцах шпильку, обратился к Капустину, – о чем говорили Миранда и Платон?

   Кеша не успел ответить, взревел Косой:

   – Какие на хрен "Миранда" и "Платон"?!?! Завянь, почему этот хрыч тебя-то "Иннокентием" зовет?!

   – Уф, – громко выдохнул Потапов. Твердо зафиксировал в скважине заколку и шпильку, встал прямо и, пальцами одной руки схватив Косого за кадык, впечатал его в шкаф: – Заткнись, Коля. Все вопросы – позже. – Отпустил байкерское горло, вновь присел перед замком. – Иннокентий. Говори по-чесноку. Косолапов уже в теме. Все равно твои циклоны в его мозгах поковыряются.

   Стилист кивнул согласно, послушно забубнил:

   – Они говорили о том, как Платон очутился в теле Рае...

   – Об этом после, – перебил Лев Константинович. – Платон сказал что-нибудь о месте, куда они предположительно поехали?

   – Нет.

   – Паршиво. Что там за закон такой – Шустова-Макмануса? Почему он вдруг туфтовый? В двух словах.

   – В двух слова, – тягуче сглотнув, послушался Иннокентий: – Закон гласит: "В процессе разъединения, лишенное носителя тело и интеллект погибают практически одновременно".

   "Ты что-нибудь понял, Боря?" – пробурчал Потапов, плавно вращая шпильку по часовой стрелке. Для старательности закусив кончик языка.

   "Мы как разговаривали с Кешей... О том, что будет, если будущее измениться и он там вовсе не родиться... Иннокентий мне сказал, что тело, лишенное носителя интеллекта протянет в вегетативном состоянии какое-то время..., потом умрет. Я потом спросил, что в происходит в обратном случае с интеллектом, куда он девается – умирает-исчезает или продолжает жить в другом носителе? Капустин сказал, что гибель тела и интеллекта происходит практически одновременно, типа, это как-то связано".

   "Понятно, – кивнул Лев Константинович. – Платон нам намекнул, что готов продолжить жизнь в чужом теле до конца его времен. Даже после изменения будущего, его интеллект не испариться сам собой из тела Раи". Замок негромко чавкнул, генерал потянул на себя дверную ручку:

   – Порядок. Выдвигаемся.

   В хорошо освещенном фонарями дворе шумели под ветром деревья. Завьялов, Иннокентий и разъяренный байкер разделились, минут десять побегали по территории. Заглянули в каждый темный угол, обшарили все детские качели-карусели, кустами пошуршали...

   Террористы испарились как их и не было.

   Мужики собрались у подъезда. Иннокентий держал на руках трясущуюся жену. Генерал Потапов засунул руки в карманы брюк, угрюмо зябко ежился под ветром. Косой глядел на них уже заинтересованно. Но благо – успокоено.

   "Что будем делать, Константиныч?"

   "Ума не приложу, – признался контрразведчик. – Они могли уйти из двора в любую сторону. Поймать такси на проспекте или вызвать машину по адресу... Райка здесь давно вокруг Косого трется... Наверняка узнала, где расположены аптеки-магазины, так что по адресу определиться легко... Эх! Нам бы только отправную точку их отъезда разыскать!"

   "А может быть пойдем по следу?"

   "В смысле?"

   "В смысле – Жюли".

   Генерал направил взгляд на собачонку в старом рукаве (шикарный прикид для светских вечеринок рачительные беглецы припрятали вместе с англицким костюмом). Мадам Капустина выглядела неважно. Недавний испуг – можно представить, что испытало крошечное существо, когда к нему потянулись кошмарно агромадные руки настроенного на убийство диверсанта! – еще продолжал потряхивать тщедушное тельце. Потапов жалостливо сморщился:

   "Ты думаешь, она – потянет?"

   "А ты спроси. У нее и нюха-то может не оказаться. – Вздохнул: – Какая из Жози собака..."

   Виктор Николаевич Полуянов вышел на балкон перекурить.

   Жена по обыкновению утащила пепельницу. Унесла на кухню – вытряхнуть и вымыть. А вернуть на место позабыла.

   Но время позднее, ночное и возвращаться на кухню уже лень. Виктор Николаевич стыдливо стряхивал пепел с четвертого этажа. Когда прикончил сигарету до окурка, опустил голову вниз, поглядеть: не опозориться ли перед аккуратными соседями, соря окурком на газон?

   Внизу разыгрывалась уморительное зрелище. По узкой пешеходной дорожке, водя носом по асфальту, быстро перебирала паучьими лапками смехотворная собачка. Полуянов ее вначале даже за оборзевшую по ночному времени крысу принял!

   За собачкой, как привязанные топали три мужика. При чем – по росту. Вначале шел невысокий пожилой субъект в костюме и матово поблескивающих штиблетах. За ним – бугай пузатый в черной кожанке. Замыкал шествие амбал в коротких вислых трениках.

   Шеи у троицы напряженные. З н а ч и т е л ь н ы е.

   Умора. Три конкретных мужика выгуливают шавку-паучка.

   Или – шавка их выгуливает? подумал Полуянов. Вон как крадутся, шеи вытянув...

   Жюли не подвела. Не взирая на негодующее Кешино фырканье в ответ на предложение "взять след" – попробовала: повела. И с каждым метром все уверенней.

   Завянь переговаривался с генералом, уже невероятно заинтригованный Колян на пятки наступал. (Едва конотопский дядя Миша – в натуре! – заговорил с собакой, у Косого мозги повернулись так, что приключение с Раисой показалось хилым бредом на фоне остальных событий!) Немного разобиженный за жену, вынужденную нюхать оплеванный московский асфальт, Иннокентий потерянно брел следом. Маленько поражался непритязательности своей мадам. Корил себя за взявшиеся непонятно откуда фанаберии.

   Длинный светлый двор закончился. Жози уверенно свернула на неухоженную тропку между деревьев и кустов. "Порядок, – сообщил Завьялов. – Я здесь бывал. За этим домом магазин, где есть стоянка для такси. Платон повел Миранду кратчайшим путем. Оттуда, я уверен, они – уехали".

   Жози-Жюли вприпрыжку выбежала на освященный пятачок перед магазином, где на пустой парковке дремал таксомотор с желтым кубиком на крыше. Подбежала к обочине, покрутилась на одном месте и села, повернув разумную мордочку по ходу движения автомобилей, которых впрочем, на дороге почти не было.

   "Константиныч, позволь мне самому с таксистом потолковать, – сказал Завьялов, – шоферы на одной точке все до единого знакомы, я знаю что сказать", – и тут же получил бразды правления над телом. Подошел к водительской дверце дешевой белой иномарки и стукнул пальцем по стеклу:

   – Привет, братан, – озабоченно сказал, приоткрывшему окно шоферу. – У нас тут, типа, не хилая проблемка образовалась... Другана две клофелинщицы опоили. Все бабки и рыжье под чистую из квартиры вынесли, шалавы! Мы их на полчаса оставили, за "шампунью" сгоняли. Пришли назад, а Мишка уже в отключке. Ты тут двух девок не видал, а? Одна черненькая в юбке, другая беленькая в джинсах.

   Водила оживился. Кошмар любого мужика: нарваться на клофелинщицу и не дай бог, кони двинуть! – тут же вызвал солидарность.

   – Беленькая в джинсах, черненькая в юбке? – скинув дрему, подобрался водитель. Вышел из машины и как-то очень странно обрадовался: – А я-то смотрю... – шлепнул себя по бедрам: – Во б..ди! Стою тут, понимаешь ли, битый час! Загораю! А эти моромойки – шасть на проспект и голосуют!

   – Короче, братан, короче! – взмолился Завьялов. – Ты видел, какая машина увезла девчонок?!

   – Ну. Видел, – став серьезным, кивнул разочарованный возможными клиентками шофер. – Я тут стоял...

   – Короче, брат!

   Шофер прищурился:

   – Синий Форд "Мондео". Номера московские. На заднем бампере – вмятина.