Текст книги "Ромен Гари, хамелеон"

Автор книги: Мириам Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 51 страниц)

В беседе с Джамалем Джин старалась подражать негритянскому акценту, а он называл ее белой дурой. Звоня ему по телефону, она представлялась кодовым именем – Ализой или Аретой, потому что знала, что все их разговоры прослушиваются агентами ФБР. Если Джамаль не успевал в конце разговора бросить трубку, она на прощание говорила ему: Power![86]86
  «Власть чернокожим!»


[Закрыть]

С самого начала Гари понимал, в какую катастрофу выльется тесное общение Джин с «черными пантерами», но все попытки образумить мать своего сына встречались враждебно.

Тем не менее роман «Белая собака» увидел свет: эта жестокая, трагическая притча, частично автобиографическая, в 1970 году печаталась частями в журнале «Лайф», потом вышла отдельным изданием в World Publishing Company и, наконец, в том же году была опубликована издательством «Галлимар». В этой книге Гари соединил то, что он на личном опыте узнал о движениях в защиту прав чернокожих, и печальную историю подобранной им немецкой овчарки Батьки.

Таких собак, как Батька, американские негры называли white dog, «белый пес», поскольку он был специально обучен кинологами из американской полиции нападать на чернокожих. Он жил у отставного полицейского, а когда машина хозяина вдруг загорелась, сбежал. Сэнди привел Батьку к Гари, и тот очень скоро начал считать пса членом семьи. Это была добрая и общительная собака, за исключением тех случаев, когда в дом приходил кто-нибудь с черным цветом кожи. Тогда Батька начинал яростно лаять, брызгая слюной, набрасывался на посетителя, вцеплялся в него зубами и крепко держал. Гари, чувствуя, что не может ни оставить такую собаку, ни выбросить ее на улицу, вздумал «перевоспитать» Батьку. Дм этого он отдал его Джеку Каррутерсу, который держал частный зоопарк в Сан-Фернандо Вэлли. Его дрессированные питомцы выступали актерами в кино. Но Кис, молодой чернокожий служащий Каррутерса, решил самым садистским образом, так сказать, «промыть Батьке мозги», чтобы потом с его помощью поквитаться с белыми.

Гари до того раздражала святая простота Джин, которая приносила одни неприятности, что он стремился от нее отдалиться. Благодаря Роберту Ланцу ему удалось выйти на связь с журналом «Трэвел энд Лэжер», который поручил ему написать серию репортажей об Азии: его путь лежал в Гонолулу, Манилу, Гонконг, Калькутту, Тегеран, Гуам, Пномпень и Ангкор-Ват. Уезжая, Гари грустил из-за того, что приходилось расставаться с любимцами: сиамской кошкой Май, собаками Сэнди и Батькой. Из путешествия он привез подробные записи. Во время пребывания в Иране у Гари родился замысел детективного романа «Головы Стефани»^{596}, который он опубликует несколько лет спустя под псевдонимом Шайтан Богат.

Через два дня после возвращения Гари в Париж Джин сообщила ему, что ночью звонили родители. Ее восемнадцатилетний брат Дэвид Аллен вместе со своим другом погиб в автомобильной катастрофе неподалеку от Маршаллтауна, не справившись с управлением. Гари поехал на похороны. В тот момент все двадцать тысяч жителей Маршаллтауна были обеспокоены и еще одним «печальным» событием: одна девушка из хорошей семьи вышла замуж за чернокожего. Гари пишет, что провокации ради заявил друзьям Сибергов, будто бы у него, когда он в 1941 году сражался в Африке, была жена-негритянка, которая родила ему сына, а тот, когда вырос, вступил в Коммунистическую партию Франции. «Провокация – мой любимый вид необходимой обороны».

Четвертого апреля 1968 года, через три дня после похорон, Джин и Ромен вернулись в Вашингтон, где Джин ждали на съемках фильма «Маятник». По пути в аэропорт они услышали по радио в такси, что в Мемфисе был убит пастор Мартин Лютер Кинг, глава Ассоциации по защите прав цветных, в которой Джин состояла с четырнадцати лет^{597}. Немедленной реакцией на это событие стала волна беспорядков. Администрация гостиницы «Хилтон», где остановились Джин с Роменом, уже не гарантировала безупречного сервиса. На следующий день горели семьсот жилых домов и магазинов, вплоть до подступов к Белому дому. В городе был введен комендантский час. Съемочная группа, в которую входила и Джин, находилась в опасности. Оператору удалось на скорую руку отснять несколько сцен на Лафайет-сквер, после чего съемки были продолжены на студии «Коламбия Пикчерс» в Лос-Анджелесе. Джин и Гари сняли комфортабельную виллу недалеко от города, в Колдуотер Кэнион.

В конце апреля Гари получил приглашение от Роберта Кеннеди, который устроил себе несколько дней каникул в предвыборной борьбе с Маккарти и решил несколько дней провести на пляже Малибу у Джона Франкенхаймера. Помимо нескольких членов предвыборного штаба Кеннеди, там были два его советника, Дик Гудвин и Питер Сэлинджер с женой Николь, астронавт Джон Гленн, Энджи Дикинсон, а также Алан Джей Лернер и Уоррен Битти с супругами.

Джин была ровесницей студентов, устраивавших акции протеста против войны во Вьетнаме и державших университетские кампусы на осадном положении. Она была покорена обаянием и общительностью Роберта Кеннеди, полной противоположности его брата Джона. Однажды на пляже, когда он выходил из воды, Джин подошла к нему и заговорила о положении чернокожих в Америке, выразив надежду, что он им поможет, в частности, примет двоих лидеров «черных пантер». Роберт Кеннеди пообещал выполнить ее просьбу, сразу, впрочем, оговорившись, что идея образования государства чернокожих внутри США кажется ему бредовой. Он по-отечески посоветовал Джин держаться от всего этого подальше.

Гари писал, что в тот день у него было предчувствие, что Роберта Кеннеди убьют, так что он даже поинтересовался, принимает ли тот меры по обеспечению своей безопасности. Кеннеди ответил, что надежного способа защиты во время предвыборной кампании не существует, а потому он больше полагается на удачу, хотя и не сомневается, что на него готовится покушение.

72

В 1968 году во Франции разразились студенческие волнения. Гари, устав от митингов и будучи не в состоянии положить конец связи Джин и Хакима Джамаля, решил на какое-то время вернуться в Париж.

Перед отъездом он провел час на псарне с Батькой, которого хотел увезти с собой во Францию, когда у Джин закончатся съемки Paint Your Wagon – они начались за месяц до того и проходили в Орегоне. Потом он зашел на митинг, проходивший в Крентоне недалеко от аэропорта, попрощаться с Джин. В тот момент, когда он вошел, Джин убеждала присутствующих, что у тех, кто хочет заставить ее подписать манифест, ничего не выйдет. О ее интимных связях с Хакимом Джамалем и Реймондом «Масаем Хьюиттом», министром образования «черных пантер»^{598}, теперь были известно всем. Несмотря на все свои щедроты, в глазах участников движения она уже не пользовалась доверием. Дороти Джамаль приказала мужу порвать с Джин Сиберг. Она публично обвинила Джин в том, что та украла у нее мужа и теперь с ним развлекается – не в трущобах Комптона или Уотса, а в модных ресторанах бульвара Уилшир.

Лидеры «пантер» не гнушались и шантажировать свою благодетельницу. Гари был прав, полагая, что за этим движением стоит ФБР. У него сердце разрывалось при виде того, как они используют Джин^{599}. «Как проще всего контролировать политическое движение? – вопрошал он читателя в „Белой собаке“. – Создать это движение!»^{600}

Со своей стороны, Джин, хотя и была увлечена Джамалем, не теряла способности здраво воспринимать сложившуюся ситуацию. Она с уважением относилась к Хьюи Ньютону и говорила, что «блэк маслим» Хаким – романтик, слабо разбирается в политике и верит в миф сторонников грубой силы, будто бы оружие решает всё.

Ромен расстался с Джин:

Я чувствую себя заплаканной женой рыцаря, собравшегося в крестовый поход. Но для Джин лучше, чтобы меня здесь не было. Когда вы женаты на женщине, которая моложе вас на несколько веков, разница в возрасте воспринимается ужасно. Не считая, что в багаже у меня Вольтер и Ларошфуко.

С грехам пополам мне удается дотащить свою печаль до аэропорта и погрузить ее в самолет.

В нью-йоркском аэропорту Кеннеди Гари встретил агент ФБР и любезно с ним побеседовал, а потом его на машине подвезли к трапу самолета.

Гари прибыл в Париж как раз тогда, когда студенты возводили баррикады в Латинском квартале. Он посвятил вторую часть «Белой собаки» событиям мая 1968 года. Он пишет, что если бы в то же самое время не было войны во Вьетнаме, ввода в Чехословакию советских войск[87]87
  На самом деле это были войска стран Варшавского договора, что, конечно, сути дела не меняет.


[Закрыть], беспорядков в США, голода и войны в Биафре, то «революция парижских студентов поразительно напоминала бы бунт мышей, забравшихся в головку сыра»^{601}.

Латинский квартал. Париж, май 1968.

Бывшему участнику французского Сопротивления, чудом выжившему на войне, майские события шестьдесят восьмого казались баловством. В Уотсе супермаркеты грабили негры, а в Париже их жгли студенты.

Тридцатого мая ему позвонил друг и сказал, что «по Елисейским Полям пройдет последнее каре „Свободной Франции“». Гари относился к Шарлю де Голлю с прежним почтением и остался безраздельно ему верен.

Шарль де Голль. Май 1968.

Год спустя, в мае 1969-го, «правоверный голлист» Гари опубликует в американском иллюстрированном журнале «Лайф» прекрасную статью под названием «Моему генералу: прощайте, я Вас люблю и ненавижу»^{602}, написанную по случаю отставки де Голля после того, как на референдуме 52,5 процента французов сказали «нет» предложенному им проекту «регионализации» и реформированию Сената.

Шестого июня 1968 года Джин позвонила Ромену и сказала, что боится ночевать у себя дома – ей угрожают по телефону: «В следующий раз, шлюха, наступит твоя очередь. Будешь знать, как соваться не в свое дело, you white bitch[88]88
  «Ты, белая шлюха».


[Закрыть]^{603}». У нее сняли колесо с машины, отравили двух кошек. Джин попросилась пожить у своего приятеля Пэтона Прайса в Студио Сити. К Прайсу она приехала совершенно напуганная: «Они в меня стреляли!» Она умоляла его спрятать ее машину в своем саду. Кроме того, Джин отдала Прайсу на сохранение загадочный пакет, который, уезжая утром, забыла взять обратно. Прайс с женой решили посмотреть, что там, и обнаружили розовую мужскую рубашку, запачканную кровью.

Гари сел на первый же рейс до Лос-Анджелеса. Май, его любимая сиамская кошка, умерла 7 июня у него на глазах. Они с Джин похоронили ее под эвкалиптом на Чероки-лейн. Гари немедленно поделился горькой новостью с Мальро, который тоже обожал кошек Вскоре за Май последовал Батька, «белая» собака, ставшая «черной», потому что чернокожий парень, который должен был его лечить, вместо этого научил бросаться на белых. Когда Гари привел Батьку домой, тот кинулся на него и сильно укусил. Новоявленный хозяин торжествовал. Батька, узнав в человеке, которого только что укусил, Гари, убежал в город, а полицейским показалось, что собака бешеная, и они пытались задавить ее машиной. Пес умер от истощения у двери виллы в Колдуотер Кэнион. Джин долго держала на руках его труп.

Ромен вернулся во Францию один и две недели лежал в клинике, пройдя в том числе курс лечения сном.

73

В июне 1968 года Джин Сиберг вместе со своей секретаршей Сесилией Альварес вылетели в Бейкер, провинциальный городок в штате Орегон, где должны были проходить съемки фильма Paint Your Wagon. В Бейкере они остановились на комфортабельной вилле, окруженной садом.

Декорации к фильму выполнял Джон Траскотт. В состав съемочной группы входили двести пятьдесят человек, не считая множества статистов, почти все из которых были хиппи, а некоторые – наркоманами. Поскольку Бейкер – город уединенный, актеров каждое утро доставляли на съемочную площадку вертолетом.

Фильм был музыкальный, и Джин пришлось разучивать под руководством Элиота Дениэла специально написанные для нее песни. Но когда началась запись, оказалось, что Джин не умеет петь – ее было решено продублировать. В бесконечно тянувшихся перерывах между съемками отдельных сцен Ли Марвин вливал в себя стакан за стаканом, а Джин играла в карты или болтала со статистами. Некоторые из них даже потом заявлялись к ней на виллу, а она их кормила, разрешала воспользоваться ванной и постирать белье, и за это получила прозвище Мать-настоятельница.

Романтическая натура Джин Сиберг требовала любви, и она увлеклась Клинтом Иствудом, решив, что это взаимно. Однако Иствуд совсем не собирался разводиться с женой, которая, кстати, была его импресарио. Скоро об их романе узнали все. Джин была убеждена, что такой мужчина, как Иствуд, понравится ее родителям. Она публично дала понять, что намерена оставить Ромена Гари, которому исполнилось уже пятьдесят пять. Более того, она прямо призналась в одном из интервью, что любит Клинта Иствуда и уверена, что ради нее он разведется.

Гари был в США в августе по поводу выхода в издательстве World Publishing Company «Пляски Чингиз-Хаима» (The Dance of Genghis Cohn). В Америке эта книга имела большой успех. Диего провел несколько дней с матерью, а вскоре и Ромен, дав интервью нескольким нью-йоркским репортерам, приехал к ним в Бейкер.

Узнав, что Джин на глазах у всех изменяет ему с Клинтом Иствудом, Гари, следуя примеру почитаемого им Пушкина, рано утром на кухне у Джошуа Лернера вызвал своего соперника на дуэль. Ромен был крепкого сложения и был не против подраться. Но Иствуд не желал умирать или получить под глаз синяк из-за какой-то интрижки. Он просто ушел, и Гари вернулся домой. 17 сентября новость подхватили газеты. Когда у Гари попросили прокомментировать эту ситуацию, он подтвердил, что намерен разорвать отношения с Джин, а затем и развестись с ней.

Клинт Иствуд оставил Джин: их роман продлился всего лишь месяц. Съемки пришлось срочно переносить в студию, потому что в Орегоне пошел снег. Сталкиваясь с Джин в коридоре, Иствуд делал вид, что не знает ее. Это было страшным унижением. Вместе с Евгенией и Диего она вернулась в Колдуотер Кэнион, свой шикарный особняк с бассейном и парком. Уезжая, Джин оставила в нем ужасный беспорядок и грязь.

Во время своего недолгого пребывания в Париже Джин отправила Ромену письмо – он отправился работать в Пуэрто-Андре, забрав с собой кошек Биппо и Брюно. Она писала, что материал, отснятый для фильма, хорош, но вставать каждое утро и идти на студию для нее a pain in the tokhes[89]89
  Слово вошло в американский вариант английского языка из идиша (на иврите – takhat).


[Закрыть], дословно – «боль в заднице». Джин потребовала, чтобы в сценах, где ее героиня появляется в обнаженном виде, снималась дублерша. Она устала быть актрисой и хотела бы сменить профессию. В письме она застенчиво спрашивала мужа, как он намерен поступить, хотя и понимала, что «ничего не попишешь». Джин писала, что чувствует себя истерзанной и опустошенной, но старается держаться. Она каждый день плакала, ее душили воспоминания и угрызения совести. «Ромен, если сможешь, прости, что я заставила тебя страдать. Я понимаю, что сказать это проще, чем сделать». Она отказалась от участия в движении «черных пантер», и это тоже не давало ей покоя. Те, кому Джин когда-то помогла, теперь ее ненавидели и выставляли на посмешище. Собственное здоровье также доставляло беспокойство: ей оперировали грудь, но киста обнаружилась и в другой.

На новогодние праздники Ромен вернулся в Париж вместе с Диего и Джин. Теперь он обращался с ней не как с женой, а как с приемной дочерью.

Проконсультировавшись у адвокатов, Джин и Ромен урегулировали некоторые практические стороны развода. Большая квартира на рю дю Бак была поделена на две изолированные части, между которыми проходил длинный коридор. Диего остался жить с Евгенией на антресолях.

24 января 1969 года, к большому возмущению Гари, в квартире появился Хаким Джамаль. Стоило ему открыть рот, и Джин не могла оторвать от него завороженного взгляда. Джамаль заявлял, что необходимо уничтожить всех белых. Джин дала ему еще денег и представила друзьям. Он уехал обратно в Детройт, где во время митинга убил полицейского. Адвокату удалось добиться освобождения подозреваемого под предлогом процессуальных нарушений. Джин помогла Джамалю тайно бежать во Францию, а потом пригласила его жить в Симаррон, принадлежавший Гари. Наконец они вместе на несколько дней уехали в Марокко. Гари был в отчаянии и злился, что не в силах что-либо изменить. Напрасно он предупреждал Джин, чтобы она была осторожнее. Вернувшись в Париж, она вновь впала в депрессию, и Гари пришлось показать ее врачу.

Джин утверждала, что ее преследуют, и не ошибалась. За нее следили из ФБР: проверяли состояние ее банковских счетов, прослушивали телефонные разговоры и терпеливо ждали, когда можно будет переходить к действию. Пройдя курс лечения в больнице, Джин выглядела вполне здоровой и отправилась в Лос-Анджелес на съемки высокобюджетного голливудского фильма «Аэропорт», который снимал Джордж Ситон. Кроме Джин, в нем были заняты Дин Мартин, Джордж Кеннеди, Хелен Хейс, Морин Стэплтон, Жаклин Биссет, Ван Хефлин, Берт Ланкастер и Дэна Уинтер. Этот фильм стал вершиной актерской карьеры Джин Сиберг и одновременно последним американским фильмом, в котором она снялась. Ей причиталось 150 тысяч долларов плюс по тысяче долларов в неделю на покрытие расходов на протяжении четырех месяцев. В ее распоряжении был лимузин. Но, несмотря на всё это, Джин чувствовала себя не на месте. По сравнению с приключениями, в которые ее втянули Хаким Джамаль и Масай Хьюитт (она опять начала с ними встречаться после съемок), актерская жизнь казалась ей абсолютно пресной. Она ненавидела свою героиню, скучала на съемочной площадке и даже не пыталась это скрывать, а в перерывах между съемками большую часть времени проводила у себя в уборной в обществе парикмахера и визажиста.

Джин целиком охватил революционный жар. В глазах «пантер» она стала персоной нон грата, но по-прежнему позволяла Джамалю себя использовать. Он же думал, как от нее избавиться, не потеряв при этом ее щедрых даров. Джин продолжала переводить деньги на счет «черных пантер». Средства шли на автомобили и оружие. Тогда сотрудник ФБР Дж. К. Мур, ответственный за расследование деятельности экстремистских группировок, решил обратить на нее более пристальное внимание. Таможенные службы аэропортов получили указание проверять багаж Джин Сиберг. Ее фотография и личные данные были предоставлены всем европейским организациям, сотрудничающим с ФБР.

В 1969 году Хаким Джамаль получил приглашение от некой лондонской организации, потому что ее руководители думали, что он занимался финансированием строительства школ для бостонских чернокожих детей. В Лондоне ему предложили написать книгу воспоминаний и представили издателю Андре Дойчу. Джамаль познакомился с дочерью депутата британского парламента Гейл Энн Бенсон и стал ее любовником. Ей было двадцать пять лет, она недавно развелась с мужем и страдала от депрессии. Она влюбилась в Джамаля и по его просьбе стала называть себя Хейл Кимга – это имя составлено из букв имен «Гейл» и «Хаким».

Джамаль в свою очередь взбунтовался против «благодетельницы» Джин Сиберг, обвинив ее в том, что она за ним шпионит, эксплуатирует и готова предать в любой момент. Какое-то время он провел с Гейл в Марокко, потом жил в Лондоне у Ванессы Редгрейв и наконец вернулся в Штаты. Хаким Джамаль, когда-то бывший просто Аланом Доналдсоном, а теперь возомнивший себя богом, убедил Гейл, что все белые люди – исчадие ада. Она возненавидела свой цвет кожи и постриглась под мальчика. За этим последовали уроки арабского языка и чтение Корана.

74

Девятого июня 1969 года Джин вылетела в Рим, где должна была сниматься во франко-итальянском фильме Dead of Summer («Убитый летом») режиссера Нело Ризи. В какой роли? В роли шизофренички, вышедшей замуж за человека много старше ее, которого она и убьет.

ФБР сообщило своим агентам в Европе о ее отъезде. Она летела парижским рейсом TWA № 840, под именем Джин Гари; в Риме для нее был забронирован номер в гостинице «Эксельсиор».

Часть съемок прошла в Марокко, в Агадире. Условия были ужасные. На некоторое время Джин пришлось вернуться в Париж; ей была сделана операция. Съемочная группа ждала ее в Риме, где в конце лета фильм был закончен. В Париже она познакомилась с чернокожим писателем Джеймсом Болдуином^{604}, противником взглядов «черных пантер». По его мнению, и белые, и черные – просто люди люди, и точка.

В Риме Джин поселилась на вилле с удивительной историей: по легенде, именно здесь Ричард Бартон поддался чарам Элизабет Тейлор. Но без Ромена, который окружал ее отеческой заботой, Джин чувствовала себя потерянной. Она влюбилась в чернокожего танцора Кабу, весьма неглупого юношу, с которым Гари познакомился в Париже и которого очень любил. Историю Кабы он опишет в «Белой собаке». На несколько дней к Джин приезжали родители и Диего с Евгенией. Эдварда и Дороти Сиберг ничуть не впечатляли красоты Вечного города, и они целыми днями играли в домино, сожалея, что не могут поговорить с внуком, который не знает английского. Фильм «Убитый летом» был назван лучшим на международном кинофестивале в Сан-Себастьяне.

Из Рима Джин вместе с Роменом, Диего и Евгенией отправилась на Майорку. Покой Симаррона и душевная теплота Гари заставили ее пожалеть о намерении развестись.

Дороти Джамаль преследовала Джин угрозами, переполненными ненавистью. Ромен Гари отправил ей телеграмму, в которой просил немедленно прекратить травлю жены, Джамаль же, оставшись без гроша, предлагал Джин пожениться. Та категорически отказалась, но была убеждена, что является официальным представителем «черных пантер» в Европе^{605}.

В июле 1969 года Джин вернулась в Париж, где ей сделали еще одну операцию на груди. Гари в это время оставался на Майорке, но отправил телеграмму в издательство «Галлимар», в которой просил послать в клинику «Артманн» в Нейи, где лежала Джин, две дюжины роз. Оставшись после выписки одна в квартире на рю дю Бак, она начала пить и злоупотреблять успокоительными средствами.

В кинотеатрах США фильм Paint Your Wagon с треском провалился. Критики были не слишком высокого мнения о картине, а особенно о Джин Сиберг, которой, на их взгляд, явно не хватало таланта и профессионализма. Они утверждали, что Сиберг не умеет ни петь, ни танцевать, ни даже естественно двигаться. За ней признавали только ее красоту. Это был закат актерской карьеры Джин в Штатах.

В Мексике ей еще предстояло сняться в посредственном вестерне Macho Callahan, договор об участии в котором был подписан до выхода на экраны Paint Your Wagon. За эту роль Джин должны были заплатить 100 тысяч долларов. В пару Сиберг продюсер Мартин Шут и режиссер Бернард Ковальски пригласили Дэвида Янсена, которого знали в основном по телесериалам.

Джин приехала в Мексику 2 декабря 1969 года вместе с Сесилией Альварес. Вскоре съемки прервали на новогодние каникулы, и Джин на два дня уехала в Маршаллтаун встретить Рождество с родными. Агенты ФБР из бюро в Омахе следили за ней даже там и выяснили, что она звонила в главный штаб «черных пантер» и в очередной раз обещала послать им денег.

На новогодней вечеринке Джин познакомилась с писателем Карлосом Фуэнтесом. Он сопроводил ее в Дуранго, городок в центре Мексики, где планировалось снимать вторую часть фильма. Их роман продолжался два месяца в лишенном всяческих удобств доме, на глазах у молчаливой Сесилии Альварес, настоящего профессионала, а по совместительству массажистки и компаньонки Джин. Фуэнтес заметил, что Джин по ночам встает с постели и долго сидит у окна, глядя на луну, словно молится ей, как язычница. Кроме того, она страдала фобиями: например, требовала, чтобы дверь из спальни в ванную всегда была закрыта, иначе ее начинал мучить страх. Каждую ночь Фуэнтес слышал, как она идет в гостиную и говорит сама с собой совершенно неузнаваемым голосом. Однажды, когда Джин встала ночью, Карлос решил последовать за ней и услышал, что она ведет странную беседу с неизвестным, как он понял из разговора – чернокожим, который плохо с ней обращается, потому что она белая. В ответ Хаким Джамаль – Джин имела в виду именно его – осыпал ее оскорблениями. Похоже, ей это нравится.

На официальном ужине, организованном властями Дуранго, губернатор городка посоветовал Фуэнтесу предупредить Джин, чтобы та вела себя осторожнее. Теперь она не только поддерживала движение за права чернокожих, но и встречалась с молодым мексиканским революционером Карлосом Наваррой, который участвовал в студенческих беспорядках. Джин укрывала у себя мятежников, которым грозил арест – специально пришлось выслать отряд военных парашютистов. Она дала отставку Фуэнтесу и бросилась в объятия Карлоса Наварры, планировавшего между тем убить кого-нибудь из властей. Своего нового любовника Джин представляла знакомым под прозвищем el Gato – Кот. Вернувшись в Париж, она узнала, что беременна, и, не зная, как поступить, решила довериться Гари, хотя и боялась его реакции. Он сидел дома: Евгении пришлось поехать в Барселону, а у Диего была ангина. Джин нашла его у постели сына в крайне тревожном состоянии: он молча смотрел на Диего со слезами на глазах. Против ее ожидания, он всячески советовал Джин сохранить ребенка. По документам они всё еще муж и жена, на этот раз ей не придется скрывать беременность.