Текст книги "Ромен Гари, хамелеон"

Автор книги: Мириам Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)

28

Долго петляя по Атлантике и скрываясь от немецких подлодок и бомбардировщиков, судно с французами прибыло во Фритаун, столицу Сьерра-Леоне. В порту Такоради[23]23
  В настоящее время этот город относится к Республике Гана.


[Закрыть] началась высадка. Здесь находилась крупная военная база англичан с подразделениями для сборки и технического обслуживания самолетов.

Гари, весь в белом, ступил на землю Африки, которая пятнадцать лет спустя вдохновит его на написание «Корней неба». Офицерский состав расселили в бывшей итальянской гостинице «Бонанца», обедали в «Икойи Клубе» всего за фунт стерлингов.

Первого ноября французов отвезли в довольно комфортабельном вагоне с затемненными стеклами в Катерули, где повсюду росли пальмы, а вдалеке виднелись высокие голые, каменистые холмы на берегу Гвинейского залива.

После воззвания генерала де Голля 18 июня власти Чада, Камеруна, Конго и Убанги примкнули к движению Сопротивления, тогда как Западная Африка отказывалась к нему присоединяться. Чад, Убанги-Шари[24]24
  Сейчас – Центрально-Африканская Республика.


[Закрыть], Среднее Конго[25]25
  Ныне – Республика Конго.


[Закрыть], Камерун под управлением Леклерка, Лармина и Феликса Эбуэ стали первыми свободными французскими территориями.

Настоящая военная жизнь началась 11 ноября 1940 года с торжественного построения в Апапе[26]26
  Порт в Нигерии.


[Закрыть]. Казармой с походными кроватями стал большой цех. Младший лейтенант Робер-Анри Бимон, бывший студент Версальского летного училища, писал в своем дневнике: «Аборигены ходят полностью обнаженными – только три листочка спереди и еще несколько сзади. Не слишком заманчиво». Затем всё подразделение было переведено в Букуру, 15 км от Апапы, где младший офицерский состав, к которому принадлежал и Гари де Касев, разместились в бунгало, а старшие офицеры – на двух виллах. Бимон, заведовавший интендантской службой, ходил на рынок за цыплятами стоимостью три пенса (1,25 франка) за штуку и пополнял запасы истощившейся провизии.

Пятнадцатого декабря 1940 года французы прибыли в Майдугури, где на тот момент находилось лишь несколько европейцев. Солдат поселили в только что отстроенных просторных казармах, форма состояла из каски, рубашки и шорт, а аэропорт располагался в шести километрах от города. Приехавшие до них механики уже успели смонтировать по приказу подполковника де Мармье, причем без всякой инструкции, Blenheim, доставленные на базу в Такоради в разобранном виде. Летный состав прибыл в Майдугури на четырех самолетах. Организовывать тренировочные полеты было непросто, поскольку эскадрилья «Топик» располагала лишь несколькими аппаратами моделей Westland Lysander, Dewoitine 520 и Potez 29. Вскоре были дополнительно поставлены еще двадцать восемь бомбардировщиков Blenheim IV.

Экипаж Blenheim[27]27
  Двухмоторный многоместный цельнометаллический самолет с двигателями Bristol Mercury в 840 л. с. выпускался на авиационном заводе в Бристоле. Машина оснащалась одним пулеметом «Браунинг» в носовой части и двумя – хвостовой, а также 600 кг бомб. Номинальная дальность автономного полета составляет 1900 км, но в условиях песчаной пустыни фильтры быстро засорялись, а двигатели изнашивались, что, естественно, укорачивало маршрут.


[Закрыть] состоял из пилота, штурмана-бомбардировщика и радиста-пулеметчика.

Полеты были очень тяжелыми: в первые дни несколько человек погибли. Механики работали и днем и ночью, порой не было запчастей, и их снимали с разбитых самолетов. Летчики отправлялись на задание без парашюта и спасательного оборудования, с ними отсутствовала всякая связь, а карты, которыми они пользовались, были весьма приблизительными. Самолеты Гари разбились еще на тренировочных полетах, и ему не грозило получить ранение. Экипажей было больше, чем машин. Поэтому он, как и его товарищи, большую часть времени бездельничал и разъезжал верхом в одиночестве по саванне.

На Рождество для поднятия боевого духа устроили вечер. Пели песни, читали стихи под аккордеон, а после антракта вниманию зрителей предложили скетчи. Под руководством унтер-офицера Дидье даже была поставлена музыкальная интермедия. Меню по военным временам впечатляло: тушеная говядина с овощами, жареная индейка, печеная картошка, капуста, морковь, шпинат, пудинг, десерт, кофе, алкогольные напитки. Кроме того, офицерскому составу полагались фасоль, грейпфруты, сыр и печенье. Многие добровольцы, которые из-за нехватки вооружения и запчастей были вынуждены сидеть на месте, задавались вопросом, что они здесь делают, когда их родители, возможно, умирают с голоду.

В январе 1941 года капитан Жан Астье де Вийят принял командование резервной группой бомбардировщиков № 1, в которую входили эскадрилья Blenheim, в 1940 году вылетевшая из Англии вместе с генералом де Голлем, и эскадрилья TOE 5, она же «Топик», ставшая второй эскадрильей Королевских ВВС. Первая эскадрилья находилась под командованием капитана Арно Ланже, базировалась в Форт-Лами и состояла из шести Blenheim и одного разведывательного Luciole. Второй эскадрильей командовал лейтенант де Сент-Перёз. Она базировалась в Майдугури и включала восемь Blenheim. В начале февраля подразделение переместилось к северу, в направлении Омионги, Кебира, Куфры, как воздушная поддержка войскам генерала Леклерка в противостоянии итальянцам, союзникам Гитлера. Завоевав в 1931 году пустынную Ливию, Италия теперь стремилась подчинить себе Чад, обширную зеленую, густо населенную территорию с озером.

В «Обещании на рассвете» Гари рассказывает, как однажды, маясь в Майдугури бездельем, он добился, чтобы ему поручили сопровождать самолеты, летевшие в Египет. Blenheim Гари, на котором он летел в Каир пассажиром с Робером Бимоном, чтобы освоиться, разбился в пустынной местности к северу от Лагоса. Пилот и штурман погибли, а Гари остался без единой царапины. Тридцать восемь часов пришлось ему провести в раскаленной кабине, спасаясь от насекомых и ожидая помощи. Робер Бимон весь год служил бок о бок с Гари, но не помнит этой истории. Вероятно, это миф воображения Гари, ассоциативно связанный с многочисленными авариями, унесшими жизнь не одного пилота. На самом деле разбился тогда лейтенант Кларон, а Сен-Перез и Бернар Барберон посадили самолет на «брюхо» и были вынуждены провести четверо суток в пустыне. После войны реальность и выдумка смешались, и в своих интервью Ромен Гари преподносил этот эпизод как действительно имевший с ним место. Гари восхищался Барбероном и по-настоящему с ним подружился: в эскадрилье «Топик» у Гари было только двое друзей – Поль-Жан Рокер и Бернар Барберон^{278}.

После сражения под Куфрой три Blenheim были отправлены на технический осмотр на базу в Банги. Запчасти, боеприпасы, горючее, палатки, погруженные на судно в Браззавиле, с сентября 1940 года «сердце» «Свободной Франции», были на судне доставлены в Банги прямо через джунгли, увитые лианами, по реке Конго. Старший офицерский состав разместили в небольшом домике, младших офицеров – в бунгало. На этот раз им не повезло: за несколько дней разбились четыре экипажа, а единственный выживший летчик был тяжело ранен. Пилоты с других самолетов пили, танцевали и общались с населением Чада у Шари. Африканские пейзажи Форт-Лами, Банги, река Убанги и озеро Чад станут впоследствии местом действия «Корней неба» – книги, которую можно назвать первым экологическим романом Ромена.

Гари вместе с несколькими товарищами: Робером Бимоном, Полем-Жаном Рокером, лейтенантом Гирлеманном, младшим лейтенантом Бекаром, лейтенантом Грийе и лейтенантом де Старгембергом, бывшим вице-канцлером Австрии, покинувшим страну после аншлюса, был направлен в Банги^{279} для воздушной защиты Blenheim и обеспечения безопасности. Этот город на зеленых холмах реки Убанги был столицей Убанги-Шари, в нем было довольно спокойно. Офицеры могли ходить в кино, играть на скачках в клубе «Банги Рок», получали льготные билеты в бассейн. В Банги постоянно жили французские семьи, которые охотно приглашали военных к себе на партию в бридж. Гари де Касев не входил в их круг. Он в это время наблюдал за происходящим и писал.

27 апреля 1941 года генерал де Голль прибыл в Банги на торжественное построение. Гари де Касев, который только за три дня до того стал младшим лейтенантом, с помощью трех местных девушек организовал вечер, сбор с которого должен был пойти в клуб «Банги Рок». Был приглашен и Шарль де Голль.

Спектакль «Надежда, 4° 5’ северной широты» состоял из шести картин. Единственным автором и исполнителем спектакля, «весьма напыщенного», по словам Робера Бимона, был Ромен Гари де Касев. Картины сменяли друг друга («Военные корреспонденты», «Выкуп», «Во мраке», «Пиршество воров», «Старинный замок», «Это было во Франции»), и Гари вдруг заметил, что зрители, как и Шарль де Голль, встречают спектакль ледяным равнодушием^{280}. Дурное предзнаменование! Впоследствии Ромен Гари не раз пытался покорить сцену как драматург, но, к его большому сожалению, ему это так и не удалось.

29

Почта между Европой и Африкой работала плохо. В лучшем случае письмо адресату доставлялось через несколько месяцев. Однажды Гари получил письмо от Рене Ажида: Мина Овчинская 16 февраля 1941 года скончалась от рака желудка. Рене сообщил, что мать Гари повторно положили в клинику «Сент-Антуан» на улице Обер, где Ромен в последний раз видел ее перед отъездом из Франции. Ей сделали операцию, но это не помогло. Незадолго до смерти Мина написала отчаянное послание некой Надежде, о которой ничего не известно:

Надежда! Мне тяжело! Я больше так не могу! Приезжай!

Спаси меня, милая моя! Я больше не могу так! Подохну как собака, нос в дерьме и душа не на месте (зачеркнуто) в дерьме. Забери меня с собой, милая моя^{281}.

Сильвия и Сюзанна были с ней до конца. Александр Ажид оплатил пребывание в клинике и похороны Мины. В последний путь Мину Овчинскую провожали пятеро: Белла и Эльяс Овчинские, их дочь Дина, Сильвия и Сюзанна Ажид^{282}.

30

Утром 30 июля французы получили приказ ехать в Хартум, откуда английские войска должны были вступить в захваченную итальянцами Абиссинию. Для выполнения приказа не предпринималось никаких мер. Младший лейтенант Бимон приказал своим десятерым подчиненным: «Выкручивайтесь как хотите. Каждый возьмет ящик с провизией на неделю и отвечает сам за себя».

Бимон и Касев, приписанные к первой боевой эскадрилье, называвшейся теперь Free French Flight № 1[28]28
  «Эскадрилья № 1 „Свободной Франции“».


[Закрыть], незамедлительно выехали с колонной в Хартум, где находилось их подразделение.

Из одиннадцати дней пути три они ехали по трассе Банги – Фор-Аршамбо и в результате превратились в форменных бродяг, неделю плыли на вельботе вверх по реке Шари, что течет по пескам и впадает в озеро Чад. С собой у Гари были только яблочные консервы – взять простой воды и хлеба он даже не подумал. Пришлось Бимону делиться. Им нужно было пересечь пустыню и экваториальные джунгли.

Ящики с консервами, хинином, запасы питьевой воды перевозились из Банги в Форт-Лами грузовым транспортом по трассе длиной в 1500 километров, проложенной по берегу озера Чад. Склад с провизией, горючим и ремонтные мастерские располагались на базе в Коро-Торо, где было сорок градусов. Чтобы попасть в Форт-Лами, путешественникам предстояло пересечь пустыню Джураб, представляющую собой зыбучие пески, в которых увязали грузовики.

Бимон охотился на антилоп, крокодилов, бегемотов, уток и цесарок. Это станет его лучшим воспоминанием об Африке. Гари же, напротив, кипел от возмущения и не мог смотреть, как безжалостно убивают животных.

На полпути кончилась чистая вода, пить пришлось из реки – и они заразились брюшным тифом. Бимон был привит от тифа и легко перенес болезнь. Гари из-за аллергии^{283} прививку не сделал. По воспоминаниям врача эскадрильи, румынского еврея Бернара Берко, который, смешно коверкая французские слова, перед прививкой непременно спрашивал: «Уколоть тебя или не надо?», прививка была очень болезненной. После нее Берко приходилось выталкивать пациентов во двор, чтобы они не упали без сознания у него в кабинете.

В Форт-Лами Гари познакомился с охотниками, которые похвалялись убийством газелей, антилоп и слонов, некоторые из них хвастались охотой на ланей и буйволов. Глубокое возмущение Гари впоследствии выплеснется в роман «Корни неба», где эти впечатления станут основой сюжета.

Форт-Лами находился в настоящей пустыне. Там не было ни дорог, ни улиц, ни электричества, ни водопровода. «Вместо душа мы пользовались ведром, к которому была приспособлена сетка от лейки. Наш бой по утрам наполнял большую оплетенную бутыль водой и выставлял ее на весь день на солнце, а потом переливал нагревшуюся воду в ведро»^{284}, – вспоминает Робер Бимон.

В «Обещании на рассвете» Ромен Гари рассказывает, как однажды во время бреющего полета над стадом слонов «Люсьоль», на котором он был пассажиром, задел за спину одного из животных:

отчего погиб и слон, и пилот. Пока я выбирался из-под обломков «Люсьоля», егерь изрядно отходил меня прикладом ружья; едва не убил, но его отповедь «вы не имеете права так обращаться с живым существом» еще долго звучала у меня в голове. За этот подвиг я удостоился двух недель гауптвахты…

Пилотам случалось вести самолет на бреющем полете, но Робер Бимон, который все это время был рядом с Гари, такого эпизода не помнит. Как не помнит он и истории с юной африканкой, больной проказой, на которой Гари якобы женился.

По словам подполковника Жана-Мари Пуликена, Гари, к большому удивлению своих товарищей, действительно был влюблен в молодую африканскую девушку и жил с ней в Форт-Лами. Но никто никогда не слышал, чтобы она была прокаженной.

Гари был недоволен собой. Однажды он подбрил волосы на два сантиметра, посчитав, как он объяснил Робберу Бимону, что у него недостаточно высокий лоб. Весь тот год, что они жили бок о бок, Гари никогда на рассказывал Бимону о своей семье. Большую часть времени он молчал, а на вопросы товарищей отвечал весьма уклончиво.

Летом Гари и Бимон воспользовались «самолетостопом»: британский Blenheim в три этапа доставил их до Хартума, города, стоящего на слиянии Белого и Голубого Нила. Оттуда друзья надеялись попасть на фронт в Абиссинию, но на базе Кордонз-Три под Хартумом узнали, что военные действия в Абиссинии завершены, а бомбардировочная эскадрилья «Свободной Франции» 17 августа вылетела в Сирию. В Судане Гари и Бимон посмотрели фильм в кинотеатре «Колизей», а потом на поезде доехали до конечной станции в Вади-Хальфа, что на египетской границе. На складе расположенной там базы они получили форменную одежду: две куртки цвета хаки с короткими рукавами, две поплиновые рубашки, брюки и две пары шорт – вся одежда была подогнана по фигуре. Кроме того, они купили себе замшевые ботинки на толстой каучуковой подошве, чтобы не обжечь ноги, ступая по горячему песку.

Добравшись на небольшом судне по Нилу до Асуана, путешественники еще нашли время осмотреть храм на острове Филе. В Асуане они сели на поезд до Каира и на следующий день перебрались через Суэцкий канал у Эль-Кантары, в то время как там вовсю кружили германские бомбардировщики. Так Гари и Бимон попали в Палестину, в то время являвшуюся подмандатной территорией Великобритании; далее их путь лежал в Тель-Авив, в потом – в Хайфу, где они провели целый день. После Хайфы они всю ночь тряслись в электричке, следовавшей по Иорданской долине, по плато Гауран, у горы Друзе, а 15 августа были уже в Дамаске. Независимость Сирии, объявленная в 1941 году генералом Катру, гарантировалась Великобританией после того, как войска «Свободной Франции» разгромили средиземноморский флот вишистского правительства.

После перемирия в Сен-Жан-д’Акр старые самолеты отряда «Лотарингия» были списаны и теперь стояли в ангаре в Дамаске. Это было настоящее кладбище самолетов, где не имелось ни необходимого оборудования, ни квалифицированных специалистов, но полковник Лионель де Мармье тем не менее пытался ремонтировать поврежденные машины своими средствами.

Одиннадцатого декабря 1941 года Гари сразила опасная форма брюшного тифа. На протяжении двух недель у него была страшнейшая лихорадка, и он находился между жизнью и смертью: язык покрылся язвами, открылось кровотечение, начался бред. Еще несколько недель Гари пролежал без движения в инфекционном отделении городской больницы в полубессознательном состоянии. Лечившие его врачи, капитан Гюйон и майор Винь, не гарантировали, что он выживет. К счастью, через четыре месяца, в июне 1942 года, Ромен пошел на поправку. Сначала его навестил в дамасской больнице Робер Бимон, а потом на несколько недель Гари отправили для восстановления сил в «Уинтер Палас» в Луксоре.

За время болезни Гари группа «Лотарингия» была переведена на базу Райяк, недалеко от Дамаска. Подразделение ВВС «Свободной Франции» получило от британских ВВС новые Blenheim, прибыли также новые пилоты, механики и их помощники вместо погибших. Командир «Лотарингии» генерал Вален дал двум эскадрильям названия «Мец» и «Нанси» (по просьбе лейтенант-полковника Астье де Вийята, который был родом с северо-запада Франции, где находятся оба эти города). В ноябре «Лотарингия» начала боевые действия против немецких войск маршала Роммеля на территории Ливии, которые продолжались до января 1942 года.

Пройдя медицинское обследование, Гари был признан здоровым и 9 февраля 1942 года получил приказ явиться на авиабазу в Райяке, где был назначен инструктором летчиков-наблюдателей. В гостинице «Хадри» он поселился вместе с Морисом Патюро и очень с ним подружился. Морису Патюро довелось слушать «Европейское воспитание» из уст писателя по первому рукописному варианту.

В Райяке не происходило ничего примечательного. Генерал Катру наградил аксельбантом всех пилотов эскадрильи «Лотарингия». Не хватало горючего, почти все летали на старых самолетах, и вплоть до 1942 года «Лотарингия» пребывала в бездействии.

Девятнадцатого июня 1942 года приказом майора Корнильона-Молинье Гари был временно переведен в Бейрут, в генштаб ВВС «Свободной Франции» в Западном Средиземноморье, а в сентябре 1942 года майор же представил его к повышению. Но генерал Вален по неизвестной причине выступил против, и Гари де Касев получил звание лейтенанта лишь в конце года – 15 декабря.

Двенадцатого августа 1942 года Гари де Касев был переведен во вторую эскадрилью береговой охраны «Нанси» в Райяке, базу второстепенного значения, предназначенную для технического обслуживания самолетов. Гари был присвоен номер 20^{285}. Эскадрилья только что получила четыре новых Blenheim V, на протяжении пяти месяцев Гари был прикомандирован к базе в Сен-Жан-д’Акр. Он трижды вылетал на сопровождение других самолетов и на разведку средиземноморского побережья. На одном из облетов он заметил у берегов Кипра итальянскую подводную лодку, но не мог поразить цель, потому что по неосторожности заблокировал сброс бомб. Сильно уязвленный случившимся, Гари долго не мог простить себе оплошности.

В феврале 1980 года, за несколько месяцев до самоубийства, по поручению Мишель Мишель, хранительницы музея ордена Освобождения, Гари составил короткое предисловие к каталогу экспозиции «Сопротивление, депортация и освобождение под выстрелами». В нем он рассказал о рукописях, которые нашли после войны рядом с газовыми камерами:

В Освенциме или Треблинке нет надписей на стенах. Но теперь мы знаем, что даже в Освенциме, Бельзене и Треблинке писали – да, писали. На обрывках материи, на картоне, на туалетной бумаге, и авторы были обречены на смерть. «Литературе» редко свойственна подлинная значимость, если она не написана на языке страдания. А здесь писали те, кого скоро уничтожат.

В конце предисловия Гари от руки приписал фразу, которую Мишель Мишель предложила ему изменить:

В 1942 году в Средиземном море я не сумел потопить итальянскую подлодку. Может быть, этим я спас песню, стихотворение или любовное письмо. Дожив до зрелости, я понимаю, что эта непотопленная подлодка – может быть, лучшее, что я сделал за всю жизнь.

Ромен Гари приведет это горькое заключение к более приличествующему «Товарищу освобождения» виду:

Возможно, под бомбами, которые я сбрасывал на Германию в 1940–1944 годах, погибли новый Рильке, новый Гете, новый Гельдерлин. Но если бы всё можно было переиграть, я поступил бы точно так же: ведь Гитлер заставил нас убивать. И даже самое благое дело никогда не бывает безвредным. Пусть же дьявольское сплетение человеческого и античеловеческого наконец распадется!^{286}

31

В сентябре 1942 года, после шести месяцев охоты за вражескими подлодками, ближневосточный штаб ВВС весь личный состав эскадрильи «Лотарингия» перевел в Великобританию^{287}.

Авиаторов направили в Порт-Саид, и 12 ноября 1942 года в Суэце они погрузились на «Ордунию» – жалкое, заполненное народом суденышко, которое вскоре окрестили «Ордура» (франц. «отбросы»).

На борту уже находились югославские солдаты, два генерала и двести итальянских заключенных, которые сели в Бербере (Сомали). Судно следовало рейсом Аден – Момбаса – Мадагаскар – Диего-Суарес – Таматаве, после чего на пять дней зашло в Дурбан, где высадились итальянцы. Следом за «Ордунией» шли два судна с боеприпасами. Стояла невыносимая жара, на палубах таял гудрон, но не было ни кондиционеров, ни пресной воды, чтобы помыться. По воспоминаниям Марселя Буазо, офицера эскадрильи «Эльзас», посреди всего этого хаоса сидел Ромен Гари, как и все, в одних трусах, и с постной миной писал «Европейское воспитание» в школьной тетрадке. Каждый вечер он читал Буазо сочиненное за день и интересовался его мнением. То же Ромен проделывал и с Берко^{288}. Интересно, что каждый слушатель думал, что Гари поверяет свои первые литературные опыты только ему.

Бернар Берко эмигрировал во Францию, потому что здесь признавали румынские дипломы. Работая в Париже участковым врачом-гинекологом, он заведовал теперь санчастью «Лотарингии», лечил такие обычные болезни, как насморк, бронхит, ангина, желудочно-кишечные расстройства, а также делал несложные операции. Англичане были удивлены, увидев, что Берко ставит банки, – этот терапевтический метод еще не был известен за Ла-Маншем. Берко, в свою очередь, поражался тому, что гонорея, которую ему никак не удавалось вылечить традиционными способами, полностью проходила после короткого пребывания в английском госпитале. Тогда британские коллеги показали ему пронумерованные склянки с желтым порошком – пенициллином, даже название которого было в те годы военной тайной.

Берко за словом в карман не лез. Однажды между ним и полковником Корнильон-Молине, таким же любителем перченых шуток, произошел следующий диалог:

– Ну, эскулап вы наш, чем занимались в мирное время?

– Вы же знаете, я доктор медицины. Был врачом-терапевтом, специализировался на акушерстве и гинекологии.

– Поди ж ты, и как вас занесло к летчикам? Здесь-то вы что делаете?

– Да всё то же самое, господин полковник: лечу, когда дела – п…ец^{289}.

На самом деле до Бернара Берко врачом эскадрильи был какой-то дантист.

Иногда Ромен немного рассказывал о своих отношениях с матерью, потом снова о матери, как будто за пределами круга, в котором жили они двое, вселенная была пуста и безжизненна. «Мрачный, глубоко циничный скептик», – характеризовал его Марсель Буазо.

Обогнув мыс Доброй Надежды, судно бросило якорь в Кейптауне, в Южной Африке. Семейных офицеров посадили на «Эмпресс оф Кэнада», большой лайнер водоизмещением в 20 тонн, который шел через Фритаун на Гибралтар ночью. В Гвинейском заливе, неподалеку от Фритауна, теплоход потопила итальянская подлодка.

Несмотря на темноту, некоторые смогли прыгнуть в спасательные шлюпки. Экипаж сбросил на воду несколько плотов. Расталкивая друг друга, люди торопились покинуть тонущее судно. В конце первой ночи завязалась драка: плоты были перегружены, два из них могли перевернуться, и итальянские заключенные вынули ножи. Многие в изнеможении падали с плота и тонули, их тела тут же пожирали акулы: так погиб на глазах у своей жены Сюзанны лейтенант Поль-Жан Рокер. Видя, что женщину уже некому защитить, несколько человек пытались утопить и ее, чтобы освободить место^{290}.

Сюзанна Рокер после войны вышла замуж за Грегуара Салмановица и стала одной из самых близких и дорогих подруг Ромена Гари. Он познакомился с ней в Бейруте во время операций в Восточном Средиземноморье. «Как сейчас вижу его на табурете у стойки. Он не пил и невозмутимо молчал. Сидел совершенно неподвижно, не поворачивая головы ни вправо, ни влево»^{291}.

Еще один конвойный корабль, на котором переправлялась эскадрилья «Лотарингия», был торпедирован у Дурбана.

Суда приплыли к берегам Гибралтара 25 декабря, но и здесь никак не могли зайти в порт. Шесть эскадренных миноносцев, один авианосец и девять транспортных судов присоединили к конвою. Оставшиеся в живых из эскадрильи «Лотарингия» прибыли в Глазго 31 декабря 1942 года – вся дорога заняла у них 68 дней. Одетые в шорты и рубашки с коротким рукавом люди оказались на улицах, покрытых толстым слоем снега. Их собрали на базе в Кэмберли, неподалеку от Сэндхерста, и на протяжении месяца они проходили курсы переподготовки. Всё пришлось начинать заново: перед ними стояла задача освоить пилотирование и применение в бою нового Boston III – легкого цельнометаллического четырехместного бомбардировщика, выпускаемого на предприятиях американской компании «Дуглас» и работавшего на двух двигателях Wright Cyclone мощностью в 16 000 л. с.^{292} И все же он не мог сравниться с американскими «летающими крепостями». Экипаж Boston состоял из пилота, штурмана, главного пулеметчика-радиста и второго пулеметчика. Пилот занимал место в отдельной кабине. Штурман сидел впереди и чуть ниже пилота, в защищенной плексигласом кабине в носу самолета. В его задачу входило определение местонахождения объектов, обеспечение нормального полета и прицела на бомбардировку. У него за спиной, прямо перед пулеметчиками, располагался бомбовой отсек. Второй пулеметчик лежал на животе спиной к пилоту и должен был выполнять его указания, не забывая, что то, что для пилота правая сторона, для него – левая. Пилот, штурман и пулеметчик могли переговариваться друг с другом лишь с помощью бортовой связи^{293}.

Гари выучился на штурмана, в его функции входило давать указания пилоту на последнем этапе бомбардировки, чтобы он вел самолет с учетом отклонения от курса, вызванного воздействием ветра. Кроме того, именно штурман сбрасывает бомбы.

В Королевских ВВС состав каждого экипажа оставался неизменным. Вот почему, помимо индивидуальных занятий, предусматривались и групповые с целым экипажем. Кроме самолетовождения, курсантам преподавали английский язык, знакомили их с уставом ВВС Великобритании и проводили общефизическую подготовку.

Всякого, кто прибывал в Англию с намерением вступить в ряды ВВС «Свободной Франции» или Королевских ВВС, сначала с пристрастием допрашивали в Patriotic School, чтобы узнать их истинные намерения и убедиться, что он не сотрудничает с разведкой.

В апреле 1943 года переоснащенная эскадрилья «Лотарингия» была присоединена к Королевским ВВС и введена в состав второй тактической группы, находившейся под командованием маршала авиации Кэннингема (ранее он возглавлял тактическое подразделение в Ливии{294}) и дислоцировавшейся сначала в Вест-Рейнеме, а затем в Хартфордбридже{295} (графство Гэмпшир), на аэродроме в 60 км от Лондона, рядом с Кэмберли, где располагался пункт набора и подготовки бойцов «Свободной Франции»{296}.

Английское командование высоко оценивало ум и образованность Гари, его владение славянскими языками, познания в области права, но в центре подготовки летчиков-наблюдателей в Джерби (остров Мэн), где он в течение месяца проходил курсы повышения квалификации, инструкторы сочли его «недостаточно сведущим в области собственно авиации». По результатам итоговых испытаний инструктор Р. Роджерс вынес заключение, что курсант Гари де Касев достиг среднего уровня в ориентировании по картам и управлении оборудованием – часами, компасом с измерителем дрейфа.

The officer has made a very slow start, but has had additional instruction and has been brought up average standard. Will probably feel more at home in the French Squadron[29]29
  «Курсант прогрессировал крайне медленно, но дополнительные занятия позволили ему достичь приемлемого уровня. Вероятно, будет чувствовать себя увереннее во французском подразделении». Исторический архив военно-воздушных сил (Венсенн), личное дело лейтенанта Романа Касева (военный псевдоним Гари де Касев).


[Закрыть].

Гари не был отрекомендован на руководство боевой группой, но получил положительную оценку как бомбардировщик: Knows the job and does it well[30]30
  «Знает свою работу и делает ее хорошо».


[Закрыть]. Английские инструкторы обучали французов бреющему полету для одиночных самолетов-бомбардировщиков.

Двадцать второго июля, по окончании интенсивного курса, эскадрилья «Лотарингия» была готова к бою. Ее самолеты вылетали на боевое задание и днем и ночью, осуществляя бомбардировку как на большой, так и на малой высоте.

Непосредственно перед боем механики устанавливали на борту машин бомбы, а офицер разведки давал последние указания штурманам экипажей.

Шестого сентября 1943 года эскадрилья прибыла на базу в Хартфордбридже, где были спартанские условия жизни. Авиаторов разместили в «ниссанах» – полуцилиндрических бараках из шифера, поставленных прямо на земле и напоминавших огромные бочки, которые распилили пополам. В одной из таких «комнат» жил Гари вместе с Пьером-Луи Дрейфусом (военный псевдоним – Дельмас). Из мебели у них было лишь самое необходимое: две койки, небольшой стол, два кресла, стул и дымная печка, – но зато была ванная с горячей водой! Ночи напролет Ромен сидел за столом в летной куртке и ботинках, работая над книгой, в которой видел свое завещание.

Часам к четырем утра он брал велосипед и отправлялся в столовую погреться за чашкой чая в ожидании вылета.

Гари летал в составе отрядов из 12,24 и 36 Boston, которые выступали строем по шестеро, так называемыми «боевыми ящиками» – один самолет впереди, двое чуть дальше по бокам так плотно, что почти задевали его корпусом; аналогичным образом выстраивались три самолета под ними^{297}. Все решения принимал штурман первой из 12 или 24 машин; остальные лишь следовали его указаниям вплоть до начала бомбардировки, когда командир эскадрильи по рации отдавал приказ всем боевым единицам одновременно сбросить бомбы. Эскадрилья пересекала Северное море и Ла-Манш, касаясь брюхом гребня волн. Под огнем трассирующих пуль и зенитной артиллерии самолеты у берега Франции резко взмывали ввысь над отвесными скалами Пикардии^{298}. Затем они вновь переходили на бреющий полет в 100 м над землей со скоростью 400 км/ч, чтобы избежать пеленгования и атаки вражеских истребителей. В случае поражения самолета прыгнуть с парашютом было невозможно. Самолеты, летевшие первыми, сбрасывали бомбы замедленного действия, которые взрывались приблизительно через 12 секунд после удара о землю. Остальные самолеты отряда, приблизившись к цели, взмывали на 300–400 м вверх и уже оттуда в свою очередь начинали обстрел. Потом они вновь снижались, готовясь к возвращению и постоянно меняя направление, дабы свести к минимуму возможность перехвата. Все эта операция была крайне опасной.

В начале июня 1943 года личный состав эскадрильи перевели на машины Boston N. Это был великолепный мощный двухмоторный самолет-бомбардировщик производства компании «Дуглас» серии А20 типа № А. Он был оснащен более тяжелым вооружением, прицельным устройством Mark XIV, магнитным компасом, гироскопом и мог нести до тонны бомб. Boston IV использовался главным образом для бомбардировки портовых и железнодорожных сооружений, мостов, авиабаз, складов боеприпасов, электростанций, танковых дивизий, а также складов секретного оружия – баллистических ракет «Фау-2», разработанных Вернером фон Брауном, которые были обнаружены благодаря данным разведки, действовавшей на оккупированной части Европы.