Текст книги "Леди удачи. Все пути…"

Автор книги: Марина Белоцерковская

Соавторы: Оксана Балазанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Глава 66

Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже.

Следствие II закона Чизлхолма

Джоанне не спалось. Мучили кошмары. То снился ей монастырский казначей, примеряющий окровавленную шапку Мономаха. То видела она на дыбе Филата с лицом Нэда. То чудилась ей гигантская птица, тяжело и неотвратимо падающая вниз со страшной высоты, и, уже потом, глядящие в душу из груды безжизненных переломанных перьев, синие глаза Блада. Когда очередной раз Джоанна подскочила с коротким воплем, небо за окном светлело.

«Слава Богу! – подумала она. – Уже рассвет…»

Едва слышный скрип заставил девушку насторожиться. Звук шел сверху. Подняв голову, она увидела, что в потолке, почти над самой головой безмятежно спящей Ксави появилась щель. Джоанна схватила пистолет. Щель медленно расширялась – открывался люк. В проёме появились две руки, сжимающие что-то темное. Джоанна метнулась к подруге и рывком сдернула ее с кровати. В ту же секунду на подушку Ксави свалился огромный жернов.

Мари сонно хлопнула глазами.

– Дождик пошел, – сообщила она. – Кирпичи на голову валятся…

Джоанна выстрелила в люк. Наверху простучали быстрые шаги. Джоанна подтащила к отверстию в потолке стол.

– На чердак! Живо! – заорала она.

Сон с Ксави как ветром сдуло.

На чердаке было пусто. Лишь шуршали по углам мыши, да поскрипывал на ветру ставень подслеповатого оконца. Подруги кинулись к окну. Внизу, по небольшому лужку к опушке леса бежал человек, путаясь в длинных полах рясы. Джоанна прицелилась.

– Стреляй! – подпрыгивала от нетерпения Ксави. – Стреляй же, Джо! Уйдет, с-собака!!!

Но в тот момент, когда палец Джоанны нажал курок, человек в рясе вильнул в сторону и растворился в густом утреннем тумане.

* * *

– Скорей! – торопила Ксави подругу. – У нас мало времени. В Москву до полудня надо успеть!

– Да погоди ты! – отмахнулась Джоанна, привстав в стременах и вглядываясь в редкий подлесок. – Обоз вчера стоял где-то здесь… Ага! Вот следы колес. Телеги, видно, на ночь передвинулись поближе к жилью. Точно! Во-он они. Видишь?

Ксави вместо ответа пришпорила коня.

Над поляной висел густой храп. И только у бледного угасающего уже костерка сидел, пригорюнившись, мужичок в заплатанном армячишке и худых лаптях. На стук копыт он обернулся и округлившимися глазами уставился на всадников.

Джоанна, соскочив с коня, перевела дыхание.

– Где Филат Жердя?

– Ходют и ходют… – вновь пригорюнился мужичок. – К Филату да к Филату…

– Кто ходит?!

– То чернец какой-то, то вот вы…

– Какой чернец? – настороженно глянула Джоанна на мужика.

– Хто ж его ведает? В рясе.

– Где он?!! – заорала Ксави.

– Монах?

– Филат!!! – в один голос рявкнули подруги, отчего бедный мужичонка подпрыгнул.

– Т-там, – протянул он слегка дрожащий перст, – у той ольхи корявой, в телеге. Спит.

В три прыжка преодолев расстояние от костра до корявой ольхи, подруги склонились над дощатой развалюхой и, ахнув, застыли. На соломе ничком лежал Филат. Голова его была как-то странно свёрнута набок. Широко открытые тусклые глаза смотрели в небо, рот был распахнут в беззвучном крике.

– Вот и начал действовать наш казначей, – угрюмо пробормотала Ксави. – Оперативно…

– Профессионально сработано, – Джоанна сглотнула комок в горле. – Да-а, Мари! Похоже, противник у нас достойный.

– Что же теперь делать?

– Сначала надо сообщить о гибели Филата его товарищам. А то опять попадем в подозреваемые, как в Париже. А потом – в Москву!

* * *

– Все нормальные люди тут бы спешились, – ворчала Ксави, то и дело пригибаясь к шее коня, чтобы ветки не били по лицу. – Только тебе приспичило продираться верхом через эти заросли.

– Считай, что мне облом! – огрызнулась Джоанна. – Тут тех зарослей – три дерева в четыре ряда! Сейчас я все брошу и буду слезать с лошади! Да вон и тракт уже виден, еще мин у́…

Договорить она не успела. Что-то свистнуло, и конь Джоанны, жалобно заржав, рухнул, едва не придавив хозяйку. Через мгновение конь Ксави взвился на дыбы и, сбросив всадницу, ринулся сквозь перелесок, ломая ветви.

– Ох, ни фига!!! – возмутилась было Мари, перекатившись подальше от бьющейся в агонии лошади. Но Джоанна зажала ей рот:

– Цыц! Умри!

Ксави послушно распростерлась на траве и весьма натуралистически изобразила «хладный труп».

Через несколько минут Джоанна решилась приподнять голову. В лесу было тихо. Пели птицы, утреннее солнце било сквозь молодую изумрудную листву. Ничто не предвещало беды. Прячась за мертвым конем, Джоанна огляделась. Негустой перелесок отлично просматривался. Засады не было – тут она могла дать голову на отсечение. Но не божьим же громом поразило лошадей? Конечно, нет. В шее коня торчит короткая тяжелая стрела. А ну-ка!..

– Ксави! – шепнула Джоанна.

«Труп» приоткрыл глаз.

– Ползи сюда.

– Ага!

Ксави завозилась. Потом чертыхнулась:

– А, дьявол! Веревок тут накидали!..

– Веревок?!

Несколько секунд подруги недоуменно смотрели друг на друга, потом схватили тонкую бечеву, натянутую поперек тропинки, и бросились к противоположным ее концам.

Пригибаясь, как под артобстрелом, Джоанна перебежала тропинку и замерла. На ствол осины был накрепко прилажен самострел – нечто вроде арбалета.

Длинный замысловатый ряд терминов военно-морского диалекта, донесшийся с другой стороны тропинки, говорил о том, что Ксави сделала аналогичную находку.

– Ну, кэп, и что теперь? – Мари подошла к мертвой лошади. – Не успеваем мы в Москву.

Джоанна коротко глянула на солнце, стоявшее уже довольно высоко, потом вытащила кошелек и задумчиво взвесила его на ладони.

– Если мы очень поспешим… И если где-нибудь на тракте есть постоялый двор… И если там есть лошади…

– И если по дороге не развешано еще штук двадцать самострелов…

– И это тоже, – согласилась Джоанна и быстрым шагом направилась в сторону едва заметной из-за стволов дороги.

Ксави догнала ее. Некоторое время девушки шли молча. Потом Мари искоса глянула на подругу и хмыкнула. Та подняла вопросительный взгляд.

– Да так, я просто подумала, – потерла нос Ксави, – что тебя давно пора сжечь, как ведьму… Это ж надо так проинтуичить! Если бы мы с тобой послушались меня и шли пешком, эти стрелы аккуратненько просверлили бы нам мозги. А лишняя дырка в голове нам сейчас ни к чему. Правда?

– Я никак не могу понять, – Джоанна остановилась и еще раз глянула на солнце, – зачем казначею книга? Для кого он так старается? Ведь людей убивать – это не игрушки! Это серьезно!

– Слушай! – дернула ее Ксави. – Ты совершенно права. Только время уже поджимает. Давай, мы пофилософствуем на эту тему потом. Когда снимем с колокольни этого Монгольфье!

Глава 67

Нет, не перепились еще богатыри на земле Русской!

– Гляди-тко! Ужель и правда-то полетит?

– Летают птицы божии и ангелы. А всё иное – от лукавого.

– Господь покарает. Сказано же, «Богу – богово»!

Толпа у колокольни росла, густела. Среди любопытных были люди всех сословий: и дворяне, и бояре, и солдаты в новеньких немецких мундирах, и купцы русские и иноземные, и дворовый люд, и селяне, оказавшиеся на Москве по делам. Были тут и гости заморские, и пастыри духовные, и бабы с малыми ребятишками. Подъехал в возке золоченом и царский родственник князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский.

Одобрительным гулом встретила толпа мастера. Маленький, тонкий, как церковная свечка, мужичок нес осторожно, словно склеенный из яичной скорлупы, удивительный аппарат. Треугольный каркас аппарата был аккуратно сколочен из сосновых досок и обтянут тонкой холстиной, расписанной цветами и диковинными птицами. У самой лестницы изобретатель низко, в пояс, поклонился люду, поправил русый чуб и, сверкнув из-под лохматых бровей неожиданно черными цыганистыми глазами, полез вверх. Толпа безмолвно следила за ним.

Вдруг громкое ржание заставило зрителей обернуться. С визгом шарахнулись женщины, и на площадь перед колокольней вынеслись на взмыленных конях два отрока. Волосы и одежда их были серыми от пыли, лица покрыты грязью и п о́том.

– Где он!!! – выдохнул один, слетая с коня.

– Кто?

– Да летун же!!!

– Вон! – несколько рук услужливо указали на колокольню, где на слепяще-голубом фоне неба отчетливо выделялся маленький черный силуэт.

– Слезай, идиот!!! – заорал отрок так громко, что рядом отшатнулись. – Слезай, убьешься!!!

Фигурка на колокольне наклонилась.

– Слезай!!! – уже в два голоса закричали незнакомцы.

Над головой изобретателя затрепетал большой четкий треугольник.

– Не смей!!! – не помня себя от отчаяния, Джоанна и Ксави бросились к лестнице.

Человечек истово перекрестился и шагнул…

* * *

Тугая струя воздуха ударила в крылья, поддержала, подняла.

– Лечу! – задохнулся от счастья Маркел. – Пресвятая Богородица, лечу!

Значит, не зря! Не зря просил денег у князя пресветлого! Не зря лесину выбирал, проверял каждую досочку на цвет, на вкус, на запах! Не зря перебрал все холсты в дому, загонял свою бабу чуть не до смерти, пока выбрал тот единственный: тонкий, шелковистый! Не зря работал от зари до зари! Вот оно! Лечу!!!

– Лечу-у-у!!! – закричал было Маркел, но крик застыл у него на губах. Порыв ветра подхватил легкий аппарат. Земля качнулась, ушла куда-то вниз и вбок, потом вдруг возникла прямо над головой и рванулась навстречу…

* * *

Невнятный говор, пьяное всхлипывание в углу, унылая перебранка за соседним столом, почти неразличимом в тусклом свете масляных плошек, были нереальны и зыбки, как во сне.

Ксави скрипнула зубами, тряхнула спутанной копной волос и, залпом допив кружку, со стуком опустила ее на почерневший дубовый стол.

– Кабатчик! Еще кружку, ленивая скотина!

– Четыре… – меланхолично произнесла Джоанна, гипнотизируя штоф зеленого стекла, стоящий перед ней.

Ксави развернулась и, с некоторым трудом сфокусировав мрачный взгляд на подруге, с подозрением спросила:

– Ты о чем?

– О кружке, – сообщила штофу Джоанна и печально добавила: – Еще две – и ты начнешь бить морды.

– А ты?..

– А я – тебе помогать, – всё так же печально сказала Джоанна и допила свою порцию.

– Скажи, Джо, – свистящим шепотом произнесла Ксави, наваливаясь грудью на стол, – тебе никогда не хотелось все это бросить, а? Ты посмотри, кому мы тут нужны? Ему, что ли?! – она мотнула головой в сторону мужика, прикорнувшего на краю их стола. – Или вот этим?! – Мари с ненавистью уставилась на пьянствующую компанию напротив. – Ты послушай этих купчиков! Ораторы!.. Носители прогресса, мать их!

Джоанна обратила темный взор на группу, вызвавшую гнев Ксави. За соседним столом под одобрительный гогот товарищей философствовал белобрысый мужичок:

– Эта… не дадено Господом и всё тута… И не рыпайся, значит… А не то, ежели всяк полезет… эта… как бес его… Коли б хотел Господь, чтоб… эта… тварь человеческая того… дак он бы сразу ей, то ись, нам… эта… крылья… А так что же получается?.. – и он, не найдя подходящих к случаю выражений, для убедительности взмахнул своей кружкой, выплеснув ее содержимое на сидящих рядом.

– Ересь всё! – рявкнул вдруг косматый мужик рядом с оратором и хлопнул широкой ладонью по столу, заставив подпрыгнуть собутыльников. – Ересь всё и богохульство! Гнать таких надобно, дабы глум и срам не творили! Да крылья-то ему переломать, чтоб неповадно было!

– Дак он же уже вроде… тово… с крыльями-то… – растерянно сказал белобрысый.

– И правильно, – так же быстро успокоился косматый купец. – Туды ему и дорога, стервецу!

– Видишь, видишь, – свирепо зашептала Ксави, – это ж мразь беспробудная! Болото бездонное! Что мы можем изменить?

– А ты и не должна ничего менять, – темнея лицом и не отрывая яростных глаз от соседнего стола произнесла Джоанна. – Ты хроноразведчик, а не мессия. Наблюдатель, а не Баба Яга в тылу врага. И поэтому ты будешь сидеть и слушать, и молчать в тряпочку.

Между тем разговор за столом купцов продолжался.

– Братцы, а как он хряснулся, а?! – в восторге вылез еще молодой, но уже начинающий лысеть парень. – Как он, а?! И куды дурак полез? Тоже голубь, гы-гы!

– Так ты говоришь, в тряпочку?.. Не Баба Яга, говоришь? – медленно воздвигаясь, прошипела Мари. – Наблюдатель, говоришь?! – уже в полный голос рявкнула она и распрямилась с силой вырвавшейся из башенных часов стальной пружины. – Эй, ты! Пентюх плешивый, тебе говорю!

Парень недоумевающе обернулся.

– Ты чо? Чаво ты, а? – растерянно бормотал он, с испугом глядя в бешенные зрачки Ксави.

– А ничаво! – ласково прошипела та, мягко, но крепко беря трезвеющего на глазах «пентюха» за грудки. – Ты у меня щас тоже приобщишься к племени голубиному!

И зеленые искры ее глаз сменились в изумленном мозгу плешивого калейдоскопом разноцветных кругов. Полет, которым завершилась краткая, но содержательная беседа с Мари, оказался его последним впечатлением за сегодняшний вечер.

– Извини, Джо, но я не… – начала Ксави, поворачиваясь к подруге. Фраза осталась незаконченной, ибо косматый купец, увидев сквозь винные пары нанесенный их компании урон, взревел:

– Ах, ты, бесовское отродье! Наших бить?! – и замахнулся кулаком, в сравнении с которым кувалда явно проигрывала. – Да я…

Намерения космача все же остались невыясненными. В воздухе что-то мелькнуло, громила икнул и, сложившись пополам, рухнул под стол. Над ним стояла Джоанна и дула на пальцы.

– Черт, как по бревну врезала! – поморщилась она.

– А как же насчет мессии? – съехидничала Мари.

– Что поделаешь, – пожала плечами Джоанна, – Тор предполагает, а Бог распо…

Удар сбоку заставил ее перелететь через скамью и грохнуться на соседнюю компанию. Это один из купцов решил внести свою лепту в воскресное развлечение. Пока Джоанна, мотая головой, поднималась, Ксави, издав вопль, сделавший бы честь любому павиану, с восторгом рванулась в сечу. Джоанна, не теряя времени, пришла к ней на помощь. Вскоре в битву был вовлечен весь кабак. Посетители дрались с полной самоотдачей. Время от времени из гущи драки вылетал то один, то другой неудачливый боец, но, отдышавшись и схватив что-нибудь тяжелое, снова самозабвенно кидался в свалку. Белобрысый купчик, в очередной раз выпав из боя, утер кровь с носа и, беспомощно оглянувшись в поисках оружия, заметил в углу с кружкой браги сутулого темнолицего инока в мешковатой рясе.

– Слышь, отче, не серчай, я сей час возверну… – тяжело пыхтя, ухватился за кружку белобрысый.

– Не трожь, – негромко сказал сутулый и сжал запястье белобрысого. Рука купчика словно попала в стальной капкан. Без видимых усилий монах отвел руку белобрысого в сторону и легонько толкнул его. Купец отлетел на несколько шагов и ошалело замигал, глядя на чернеца. А тот поднялся и, легко раздвигая дерущихся, неспешно двинулся к центру битвы – туда, где взметывались светлые кудри Ксави и темные – Джоанны.

– Джо, ты как? – окликнула подругу Мари, впечатывая кулак в ухо особо назойливого «собеседника».

– Как белье в стиральной машине, – отозвалась та, предварительно послав в нокаут своего визави.

– По-моему, на сегодня хватит. Давай закругляться.

– Да, пожалуй, развлечений достаточно, – и Джоанна сделала пируэт с легкостью тореадора, пропускающего мимо себя быка. – До Измайловского еще час скакать.

– Тогда еще парочку на закуску и… А ты куда лезешь, чудак? Тебе еще рано за холодное оружие браться, – и Ксави, левой рукой выхватив у замахнувшегося на нее парня оловянную кружку, правой придала ему достаточное ускорение для мягкой посадки на ближайший стол.

Джоанна, двумя приемами айкидо расчистив дорогу к дверям, оглянулась на подругу:

– Ксави, давай… – и тут ее взгляд зафиксировал среди бешенной круговерти мгновенный блеск стали за спиной Мари.

– Сзади!!! – крикнула она, понимая, что опаздывает.

Мари мгновенно обернулась, и сутулый монах отшатнулся, роняя нож, вывернутый из его рук резким поворотом Ксави. Камзол на правом плече Мари быстро начал темнеть. Лицо ее исказилось, но кружка в левой руке взлетела и безошибочно опустилась на голову негодяя. Тот покачнулся и мешком свалился под ноги дерущимся. Ксави, зажимая рукой плечо, перепрыгнула через него и бросилась к Джоанне. Вместе они выскочили во двор, и вскоре два всадника мчались по вечерним улицам Москвы к заставе.

Глава 68

Сегодня в нашем эфире такая же фигня, как всегда!

радиостудия «Останки»

– И не шипи, как гадюка! – Джоанна строго глянула в посеревшее от боли лицо Ксави и затянула узел повязки. – Всё! Еще немного протянешь. Лет так пятьдесят-шестьдесят. Если не будешь под ножики соваться без толку.

Ксави с грустью глянула на тугой кокон, скрывший правое плечо, и вздохнула:

– Эх, мало получил, гад! Левой бить тоже можно, но не то!

– Ничего, – усмехнулась Джоанна, – ему хватило. Небось решил, что на него потолок обрушился. Ретроградная амнезия обеспечена…

– Чего-о? – подняла брови Мари.

– Память ему отшибла, вот чего! Надень камзол, а то видик у тебя, как у Риголетты. Только горб сбоку.

– Издевайся-издевайся, – прищурилась Ксави. – Я б на тебя посмотрела, как бы ты там без меня справилась.

– Так же, как и с тобой. Незаменимых людей нет! – изрекла Джоанна, отскакивая подальше на всякий случай. И вовремя. Тяжелый подсвечник просвистел мимо самого ее носа и что есть силы впечатался в стену светлицы у самого прикрытого резными ставенками зеркала. Зеркало угрожающе покачнулось и свалилось на пол, рассыпавшись мелкими осколками. Джоанна вздохнула:

– В следующий раз целься в потолок. Грохоту столько же, а ущерба не в пример меньше.

Ксави открыла было рот, чтобы достойно ответить, но тут дверь светлицы распахнулась, и на пороге, строго хмуря пушистые брови, возникла Наталья Алексеевна.

– Пошто шумите? – царевна перевела взгляд на осколки зеркала и покачала головой: – Зерцало венецьянское, подарок Петрушин раскололи. Нехорошо!

– А это не мы! – честно соврала Мари.

– А кто же?

– Барабашка! – глаза Ксави были наивны и чисты, как у новорожденного. – Полтергейст. Домовой, по-вашему!

Наталья Алексеевна с подозрением посмотрела на невинную физиономию Мари и усмехнулась:

– А вот возьмем вашего домового, да плетьми на конюшне, чтоб не врал, да зеркала не бил…

– Он больше не будет! – вступилась за подругу Джоанна. – Он нечаянно…

– Ну, хорошо! – неожиданно смягчилась Наталья Алексеевна. – Надо бы промолчать, не сказать… Но уж ладно! Гости к вам приехали. От Петеньки…

Царевне показалось, что по горнице пронесся вихрь. Подруги, едва не застряв в дверях, слетели вниз по лестнице, и через несколько секунд ошеломленная Наталья увидела, как обе девушки с радостным воплем повисли на шеях у смуглого, худощавого, длинноносого молодого человека и большого бело-рыжего пса.

* * *

– Как видите, девочки, помощи вам от нас здесь мало. Неизвестны ни год рождения, ни год смерти вашего казначея. Вообще загадочная личность: откуда пришел, куда ушел – никаких сведений. Единственный достоверный факт – что он существовал. Есть, правда, один, хм… источник, – Тор подвигал бровями, – сомневаюсь только, что он вам поможет. Существует легенда о так называемом «черном монахе». Будто бы появляется он в самые темные ночи, стонет и плачет… ну, там всякие красивости. Подобные легенды широко распространены по всей Европе, но есть тут интересный момент: в нашем случае московские летописи конца XVIII века упоминают имя «черного монаха» – Амвросий, – Лисицын опять приподнял брови и вопросительно взглянул на девушек, сидящих у стола в своей горнице. – Боюсь, это все же немного не то, что вам нужно.

– Интересно, в ваших московских летописях ничего не говорится о двух молодых и красивых дамах-призраках с бледными, но вдохновенными лицами? Причем, что любопытно, стонать и плакать они начали уже в 1703 году в мае месяце, – Люська тоже вздернула брови и изобразила вопрос на своей ехидной физиономии.

– Сейчас у одного молодого призрака с вдохновенным лицом будут маленькие неприятности с далеко идущими последствиями, – пробормотала Женька. – Торий Васильевич, а как насчет плана монастыря?

– План есть, но, к сожалению, только середины XIX века. За это время там было многое перестроено. Вот, взгляните. Не знаю, право, что он вам даст. На всякий случай, особо на него не полагайтесь.

Девушки вгляделись в экраны на браслетах. Перекинувшись парой фраз, они разочарованно вздохнули:

– Да, уже сейчас видно, что есть отличия. Ладно, будем выкручиваться на месте.

– Поосторожнее там, девочки, – тревога не сходила с лица Тора. – Между прочим, вы точно уверены, что злополучная страница из «Юного техника» уничтожена?

– Совершенно точно, Торий Васильевич. Два дня назад на площади устроили публичное аутодафе по указанию Ромодановского, где сожгли «бесовские орудия» – дельтаплан и чертежи…

– Ну, тогда ладно. Да. Так вот… Надо вам сказать… – Лисицын потер пальцем переносицу. – В одной из летописей упоминается о каком-то пожаре в Егорьевском монастыре. Судя по формулировке, ничего существенного, но все же будьте осторожны. Дело в том, что дата пожара указана завтрашняя.

– То есть как? – глаза Люськи округлились. – 21 мая 19.?! Они что, будущее, того?..

Тор, опешив, глянул на ее экран:

– Нет, разумеется, май 1703 года!..

– А-а, – успокоилась Люся, – тогда еще ничего. А то сплошная мистика: привидения, предсказания… Того и гляди, прилетит ворона и каркнет человеческим голосом…

– Чтоб ты свою родную маму не узнал, чучело ненасытное! – раздался возмущенный голос, и дверь резко распахнулась.

Девушки дернулись от неожиданности и, дружно, как марионетки, обернувшись на голос, одновременно спрятали руки с браслетами за спину.

В горнице появился Жак, размахивая чем-то пестрым и окровавленным:

– Нет, вы полюбуйтесь! – потряс он своей ношей. – Фидель меня доведет до того, что я посажу его на цепь и заклею ему пасть смолой! Он опять охотился на фазанов! И ладно бы чьих-то там… Расскажи я кому-нибудь во Франции, что мой пес ворует птицу у российского царя, мне же не поверят! И ладно бы ел, скотина!.. – тут Жак заметил остановившиеся взоры подруг и немного притормозил: – Что-нибудь случилось? – поскольку реакции не последовало, он вгляделся в лица девушек и полушепотом спросил: – С вами все в порядке?

– «Поймать негодяя и расстрелять на рассвете»… – деревянным голосом произнесла Ксави и без паузы добавила: – Вас понял. Конец связи.

– Аналогично, – произнесла Джоанна и легко поднялась с места. Проходя мимо Жака, она похлопала его по спине. – А насчет смолы – это неплохая идея! Только хозяину она тоже не помешала бы.

– Да и насчет цепи надо подумать, – мстительно добавила Мари и, глядя в пространство, вздохнула: – А говорят, есть такие люди, которые стучат прежде, чем войти в комнату к дамам…

– Ой! – уши Ренара вспыхнули, и он жалобно произнес: – Вы же сами сказали прийти после обеда. А сейчас уже одиннадцать пробило [122]122
  До 1704 г. в России отсчет времени велся по солнцу – часы заводили на рассвете и останавливали на закате. 11 часов дня 20 мая 1703 г. соответствует 14.50.


[Закрыть]…

– Одиннадцать? – оживилась Джоанна. – Так у нас же еще куча дел! За мной!

– Куда? – Жак забыл про птицу в руке.

– Как куда? Разбираться с Крошкой и фазаном. Уж кого-то из них придется съесть, это точно!