Текст книги "Леди удачи. Все пути…"

Автор книги: Марина Белоцерковская

Соавторы: Оксана Балазанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Нет! – твердо сказала Джоанна. – Быстрее это не будет. Мы все остаемся здесь и начинаем действовать сразу по нескольким направлениям. Маркиз будет отсутствовать еще дня три. За это время мы должны успеть – нас же четверо…

За окном послышался басовитый лай. Лицо Ксави осветилось улыбкой:

– Пятеро!

Глава 25

Независимо от того, куда вы едете, это в гору и против ветра.

(правило езды на велосипеде)

В этот декабрьский день покой парижских ювелиров был порядком нарушен. Какие-то молодые люди последовательно обходили всех мастеров, когда-либо имевших дело с королевским двором. Чего они хотели? Мастер Перрен усмехался: должно быть, сумасшедшие, собирающие языческие амулеты. Ведь в Индии язычники живут, не правда ли? Папаша Жюстэ с воодушевлением размахивал руками: нет-нет, это скрытые миллионеры! Они приехали с Востока и хотят скупить все драгоценности французской короны. Андре де Сиз презрительно пожимал плечами – неужели не видно, что юнцы ищут, кому подороже заложить фамильные бриллианты. Соломон Гирш, оглядываясь, шептал: «Это помощники Картуша! Как, вы не слышали? Это разбойник без чести и совести. Недавно объявился в Париже. И что же – уже не одна дама плачет о своих сережках и уже не один кавалер покупает новые часы!».

До Жермена Комплантье эти слухи еще не дошли. Он был слишком стар, чтобы бегать, словно досужая кумушка, по соседям и собирать сплетни. Да и не к лицу это мастеру его ранга, ювелиру, которому сам Людовик-Солнце заказывал перстни для очередной фаворитки. Поэтому, когда в его дверь деликатно постучали, старый мастер не предчувствовал ничего дурного.

Сонная служанка проводила гостей в кабинет месье Жермена, где хозяин как раз прощался со своим клиентом. Посетитель был таких же преклонных лет, но в отличие от ювелира, походившего на маленького сухонького сверчка, был прямым, высоким, совершенно седым стариком. Гость, опираясь на трость, украшенную лентами, направлялся к дверям.

– Не беспокойтесь, месье Шарль, ожерелье для вашей племянницы будет легким, как крылышки стрекоз, – мурлыкал ювелир, слегка касаясь пальцами локтя заказчика, – и изящным, как то платье, что надевала ваша Золушка в канун своего бала! – он захихикал, довольный сравнением.

– Неужто мастер увлекается подобной литературой? – усмехнулся гость.

Ювелир всплеснул сухими ручками:

– Святая Дева, я слежу за всеми произведениями месье Шарля! Я помню, как великий Кольбер восхищался вашей поэмой! Он тогда сказал: «Вот настоящий французский поэт, не вгоняющий своих современников в сон нудными псевдоримскими параллелями. Запомните, Комплантье, – сказал он, – Шарль Перро – это имя останется в веках!».

– Так значит, вам понравилась моя последняя книга? Я думал, меня съедят заживо собратья по перу. Сейчас они вспомнили, что я не только литератор, но и юрист. Крючкотвор! – в улыбке старого поэта сквозила горечь.

– Ах, месье Шарль, не обращайте внимания на завистников! Лучше посмотрите, как радуются ребятишки «Сказкам матушки Гусыни»!

– Спасибо на добром слове, месье Жермен, – с достоинством склонил седую голову Перро. – Так я жду ожерелье. Софи давно мечтала о таком.

– Разве я не понимаю! Конфирмация [31]31
  Конфирмация – католический обряд первого причастия, совершеннолетия.


[Закрыть]бывает не каждый день!

Наконец маэстро Комплантье, все еще кланяясь, закрыл за Перро дверь и повернулся к посетителям, терпеливо дожидавшимся своей очереди.

– Прошу, – он сделал приглашающий жест рукой, незаметно оценивая гостей – двоих совсем юных изящных молодых людей и третьего, постарше и повыше ростом. – Чем могу?..

– Месье Комплантье, – начал тот, что пониже с прямым взглядом темных глаз, – у нас несколько щекотливое дело. Не могли бы вы уделить нам немного внимания?

– Это мое ремесло, господа. Присаживайтесь, – пригласил ювелир, опускаясь в кресло у окна.

Юноши поблагодарили. Двое сели. Третий – рослый крепкий молодой человек с высоким чистым лбом и светлыми прямыми волосами прислонился к шкафу за спинами своих товарищей.

– Слушаю вас, – острый взгляд ювелира обратился к темноволосому гостю, безошибочно определив вожака этой компании.

– Месье, дело в том, что наш недавно умерший отец оставил несколько алмазов, вывезенных с Востока. Перед смертью он поставил условие: в течение года эти драгоценности должны находиться в семейном алтаре, украшая собой дароносицу. Должен оговориться, что сама дароносица не представляет собой какой-либо ценности. По прошествии года нам позволено вынуть камни и поделить их между наследниками. Но нас беспокоит сохранность семейного достояния. Целый год алмазы будут находиться у всех на виду! Поэтому нам пришло в голову обратиться к вам за помощью. Месье Комплантье, не могли бы вы изготовить копии этих камней с тем, чтобы они заняли место настоящих, которые тем временем будут скрыты в глубине алтаря? – юноша замолчал, и три пары глаз с ожиданием устремились на старого ювелира.

Тот не торопился с ответом. Раз и навсегда Комплантье взял себе за правило не верить ни одной истории, рассказанной в этом кабинете. И чаще всего оказывался прав.

– Камни у вас с собой? – не отвечая прямо, прошелестел он.

Посетители радостно переглянулись.

– Разумеется, нет. Мы не рискнули носить с собой такую ценность, не заручившись сначала вашим согласием, – ответил оживившийся темноволосый. – А копии действительно будут неотличимы от настоящих?

– Могу предложить вам неплохие копии из мармарошского алмаза [32]32
  Горный хрусталь.


[Закрыть], – равнодушно поглядев в окно, произнес старик.

Лицо собеседника вытянулось.

– Но нам сказали, что вы делаете стразы, неотличимые от настоящих! – горячо воскликнул юнец со светлыми кудрями и беспокойным взглядом зеленоватых глаз.

– Вас ввели в заблуждение. Таких стразов не умеет делать никто, – ювелир встал, давая понять, что разговор окончен.

– Но, может быть, вы знаете кого-нибудь, кто мог бы… – не сдавались гости. – Может, кто-то из ваших учеников?..

– У меня никогда не было учеников! И нигде не было и нет мастера, способного создать искусственный алмаз! – прервал фразу старик и нетерпеливо открыл дверь. – Ничем не могу помочь господам!

Обескураженные посетители вышли на улицу.

– Ну, что делать будем? – спросила Джоанна, плотнее запахивая плащ от студеного декабрьского ветра.

– Должна же быть какая-то ниточка! – в сердцах воскликнула Ксави.

– Но если он сказал правду, у нас нет никакого выхода. Мы обошли всех ювелиров, имевших дело с Кольбером.

– Он солгал! – неожиданно вступил в разговор до сих пор молчавший Том.

– Солгал?

– По словам Дени де Сигоня, который предоставил мне список ювелиров, у Жермена Комплантье был любимый ученик, которому прочили блестящее будущее. К сожалению, он умер молодым при довольно странных обстоятельствах. Кроме того, Дени не знал подробностей – прошло около двадцати лет, но до сих пор при дворе ходят смутные слухи о каком-то «Жераре-весельчаке, сумевшем надуть великого Кольбера». А ученика звали Жераром Саррю.

– Том, ты чудо! Это все меняет! – Джоанна изумленно глядела на невозмутимого Шеффилда. – А ну-ка, пошли!

С этими словами она развернулась и быстрым шагом направилась к двери ювелира. Ее спутники бросились следом.

На энергичный стук выглянула служанка. Недоуменно посмотрев на возбужденных гостей, она отступила в сторону. Молодые люди ринулись вверх по лестнице.

Услыхав шум за спиной, маленький ювелир недовольно оглянулся.

– Простите, месье! – напористо начала Джоанна. – Не могли бы вы рассказать о своем ученике Жераре и его кончине?

Реакция на эти слова была столь неожиданной, что гости буквально шарахнулись. Месье Жермен, побагровев, ухватил двумя руками со стола бронзовый чернильный прибор, изображающий «Похищение Европы», и, потрясая им над головой, затопал ногами и закричал, брызжа слюной:

– Во-о-он!!! Оставьте меня в покое! Нет на мне его крови, нет! Богу вызов кинул! Земной кесарь покарал его! Не я! Убирайтесь! Вон отсюда!!!

Толкая друг друга, друзья скатились по лестнице мимо перепуганной служанки и, только оказавшись на углу, отдышались.

– Он! – категорически заявила Ксави.

– Точно он! – подтвердила Джоанна. – Ладно. Пошли домой – разберемся.

* * *

Дома, уютно расположившись у камина, четверка, а если быть точным, то – пятерка, ибо Крошка возлежал здесь же на ковре, держала совет.

– Значит, так. Восстанавливая события прошлого, можно сказать, что, во-первых, ученик у ювелира был.

– Тонкое замечание, – ехидно вставила Ксави, почесывая Крошку за огромным и мягким, как варежка, ухом.

– Прошу не перебивать оратора. Вам слово будет предоставлено позже. Итак, во-вторых, ученик создал что-то уникальное. Иначе слова: «Бросил вызов Богу» понять нельзя.

– Соперничающее с природой, – вставил замечание Том.

– Именно, – подняла палец Джоанна. – Третье: умер Жерар не своей смертью…

– Но убил его не Комплантье, учти, – вмешалась Мари.

– Убил не он, но комплекс вины его тяготит, ты тоже учти. Теперь четвертое: убил «кесарь». Кто может быть «кесарем»? Людовик? Кольбер?

– Думаю, Кольбер. Финансы были в его руках и реальная власть тоже.

– Не обязательно одно вытекает из другого, но примем как гипотезу. Если вспомнить те слухи, о которых говорил Том, похоже, Жерар хорошо подшутил над министром. Сделал несколько копий?

– А может, всучил Кольберу фальшивку вместо алмаза?

– Ну, тут гадать, я думаю, бессмысленно. Надо бы как-нибудь уточнить.

– Ювелир нам теперь вряд ли дверь откроет, – повертела головой Ксави.

– Тогда сделаем так. Том через де Сигоня попробует выяснить поподробнее эту историю. Мы с тобой, Мари, двинем вечером к ювелиру снова и попробуем припереть его к стенке нашими догадками.

– Блефануть?! Скажем, что добыли документы, которые его уличают! – Ксави, как всегда, загорелась возможностью кого-то разыграть.

– Попробуем. Чем черт не шутит. А ты, Том, приходи прямо к Комплантье.

* * *

Едва Джоанна и Мари вышли на улицу, как мокрый снег сразу залепил им лица. Закашлявшись, Ксави сдавленным голосом просипела:

– Погодка, черт побери! Хороший хозяин Крошку не выгонит.

– Поэтому выгнали тебя! – голос Джоанны звучал приглушенно, – она так прижала подбородок к груди, что воротник закрыл ей лицо почти наполовину.

Склоняясь под злым ветром, они добрели до дома ювелира. Выбивая зубами дробь, Джоанна с трудом выпростала из-под плаща руку и постучала. Ответа не было. Приплясывая под хлесткими порывами ветра, Ксави не выдержала:

– Да, что они там. спят, что ли? Одиннадцатый час всего! – и с этими словами лягнула дверь. Та без сопротивления отворилась с легким скрипом.

Джоанна и Мари замерли перед темным проемом, забыв о холоде. Переглянувшись, они осторожно вошли. Задрав голову, Ксави возвысила голос:

– Алло, есть кто дома?

Не услышав ответа, они поднялись по лестнице. Тишина им очень не нравилась. Остановившись перед дверью кабинета, Джоанна еще раз постучала, в то время как Мари стояла к ней спиной, держа под наблюдением вход. Секунду помедлив, Джоанна нажала на ручку и отворила дверь. Кабинет был пуст. На полу разбросаны бумаги. ящики бюро выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты. У ножки стола валялся запомнившийся девушкам чернильный прибор. Ксави ступила вперед, наклонилась, чтобы поднять бронзовую чернильницу, и замерла в этой неудобной позе: за столом, почти съехав с кресла на пол, лежал маленький скорчившийся ювелир.

– Джоанна! – шепотом позвала Мари.

– Черт! Этого нам не хватало! – Джоанна попыталась отодвинуть кресло. – А ну, помоги. Может, жив еще?

Вдвоем они отодвинули кресло и приподняли старика. Но уже по весу безвольного тела девушки поняли, что опоздали с помощью. На виске старого мастера запеклась кровь.

– Мы тут не поможем. Пора сматывать удочки, – не отрывая глаз от сморщенного личика, проговорила Ксави.

– Надо хоть бумаги глянуть. Вдруг что-то важное! – Джоанна окинула взглядом беспорядок в комнате.

– Ты что! На это неделя потребуется!

– Ну, давай хоть это возьмем – видно, что старая, – с этими словами Джоанна подняла толстую, сшитую грубыми нитками, обтрепанную тетрадь.

– Слушай, а ведь его вот этим шандарахнули! – взвешивая на руке «Похищение Европы», в раздумье проговорила Мари. – Вон и кровь на морде быка…

Джоанна открыла рот для ответа, но застыла, услышав скрип входной двери.

– Черт! Застукали! – прошипела сквозь зубы она. – Ходу!

Джоанна бросилась к окну, пытаясь открыть просевшие дубовые рамы. В отчаянии она повернулась к Ксави. Та стояла посреди комнаты с широко раскрытыми глазами, сжимая в руках чернильницу. На лестнице послышались шаги. Мари очнулась от оцепенения, размахнулась «Европой» и, со звоном высадив оконное стекло, нырнула в проем. Следом за ней ящерицей скользнула Джоанна.

Упав в сугроб на крыше соседнего маленького домика, девушки вскочили и бросились бежать, уже не слыша криков в оставленной ими комнате. Задыхаясь, они спешили прочь от несчастного маленького ювелира с проломленным черепом и удивлялись отсутствию погони, не подозревая, что их преследователи теряли время у окна, пытаясь протиснуться в отверстие, которое было слишком узко для них.

* * *

Ворвавшись домой, подруги без сил прислонились к стене по обе стороны двери. Нэд, сидящий у камина с Крошкой, отогревал промокшие ноги, протянув их к самому огню. Увидев безмолвно глядящих на него девушек, он встревоженно вскочил:

– Что?!

– Нэд, спокойно! Мы, кажется, вляпались! – ровным голосом сказала Джоанна.

– Если эта старая образина-служанка запомнила наши рожи – мы окажемся кандидатами на виселицу, – подтвердила Мари.

Волверстон переводил непонимающий взор с одной на другую. Потом спросил:

– А это вам зачем? – и указал на руки Ксави.

Та опустила взгляд. Ее брови удивленно вздернулись.

– Ч-черт! А я думаю, почему мне так тяжело бежать?! – и Мари швырнула в кресло «Похищение Европы», которое, оказывается, всё это время не выпускала из рук.

Джоанна несколько секунд молча глядела на нее, потом неожиданно захохотала, съехала по косяку вниз и продолжала хохотать, сидя на полу.

Ксави укоризненно глянула на нее, потом махнула рукой и тоже засмеялась.

Глава 26

Если Фортуна повернулась к тебе спиной, можешь делать за ее спиной всё, что угодно.

Форе в ярости метался по кабинету. Все неприятности свалились ему на голову сразу: внезапный отъезд маркиза де Торси как раз тогда, когда он, Флориньи, привез ценнейший документ, способный повернуть все военные действия и поставить на колени надменную Англию; неудачное свидание с очаровательной графиней Жаннет (воспоминание об этом сих пор жгло виконта и заливало его лицо краской стыда). Но последняя капля в ливне неудач – это, конечно, появление в Париже сэра Томаса Шеффилда. У Форе были причины опасаться этого англичанина: там, в тайнике, лежало кое-что, отчего виконту несдобровать ни во Франции, ни в Англии, узнай об этом Шеффилд.

Флориньи нагнулся над камином, покопался там и извлек из золы длинную жестяную коробку. Сдув с крышки пепел, он вытер руки и осторожно открыл ее. Тут хранились самые ценные бумаги. Вот счета герцога Орлеанского, молодого повесы, достойного сына своего беспутного отца – Филиппа. Вот расписка маркиза де Торси… Форе плотоядно ухмыльнулся. Слабым местом всесильного министра был его брат Луи-Франсуа. Он состоял в числе заговорщиков, чьи полные огня и ненависти к августейшему монарху собрания проходили в подвале одного из домов на улице Старой Бойни. Торси знал о заговоре, но, опасаясь предать брата, молчал. Знал об этом и Флориньи, но тоже не спешил проявлять патриотизм. Куда выгодней держать государственного секретаря на коротком поводке: намекать, не утверждая; как бы невзначай называть чье-нибудь имя или адрес и видеть, как бледнеет изящный маркиз, племянник великого Кольбера. Виконт понимал, что играет с огнем, однако балансировал над пропастью, искусно обходя провалы и трещины. И расписка – доказательство тому.

Вот пресловутое письмо герцогини Мальборо. Крайне неосторожное письмо. Оно должно сделать жизнь Форе безбедной года на два, на три. А вот и…

Холодный пот прошиб виконта. Той самой слегка помятой, уже пожелтевшей бумаги, которую Форе боялся, как собственной смерти, но не отдавая себе отчета, зачем-то бережно хранил; той бумаги, где печатями алели кровавые пятна, не было!

Трясущимися руками Флориньи вытряхнул содержимое коробки на стол. Расписка, вексель, письмо… Письмо, расписка, вексель… Зубы виконта выбивали нервную дробь. Кто?! Кто?!! Еще вчера он клал письмо герцогини в тайник и – Форе мог дать голову на отсечение – все было на месте. Кому была нужна эта бумага? Ведь здесь лежат куда более ценные документы. Кто мог знать о существовании письма, кроме самого Флориньи и еще одного человека… Того, чья кровь запечатала бумагу… Дорого бы Шеффилд отдал за этот клочок… Шеффилд?!

Форе без сил опустился в кресло. Беспорядочные мысли кометами носились в его воспаленном мозгу. Усилием воли виконт подавил безотчетный ужас и попытался рассуждать здраво:

– Да, единственный человек, которому нужна эта бумага, – без сомнения, Том Шеффилд. Но знать о письме он не мог. И все же бумага исчезла. Случайность? Может, она просто утеряна? Нет. Только не из этого тайника, не из плотно закрытой коробки. Предположим, ее взял Шеффилд. Но каким образом? В дом виконта Томас не приходил. Но… Ведь он – секретарь мадемуазель Дюпре… Жаннет… Нет, не может быть!

Флориньи вскочил и зашагал по кабинету.

– Хорошо. Все-таки предположим, что письмо взял Шеффилд, Жаннет, кто-то еще… Но зачем проникать в дом, рискуя быть схваченным, и искать в тайнике бумагу, о которой никому ничего не известно? Скорее всего, на нее наткнулись случайно, когда искали что-то другое. Что?

Виконт подошел к столу.

– Что могли искать злоумышленники? Расписку? Она цела. Вексель? Вот он. Письмо? Не тронуто. Что же они искали? Что?

Виконт взял в руки узкий конверт, запечатанный зеленым сургучом с гербом дома Мальборо. Не помят, не надорван, печать на месте, на просвет видна сложенная бумага. Что же искали грабители?! Письмо жгло виконту руки. Еще в начале своей карьеры тайного агента Форе взял за правило никогда не вскрывать документ, предназначенный для передачи. Иначе не оберешься неприятностей: могут обвинить в подлоге, в мошенничестве, а то и просто уничтожить, как лишнего свидетеля. Вот почему Флориньи не мог заставить себя распечатать конверт. Но все нити тянулись сюда, к этому письму…

Почти не осознавая своих действий, Форе сжал бумагу. Послышался легкий треск. Виконт вздрогнул и взглянул на письмо. Хрупкая печать герцогини была сломана! Флориньи витиевато выругался, но не удержался от соблазна и, вынув документ, развернул его… Чистая бумага!!!

Форе едва не потерял сознание. Однако теперь мысли его быстро пришли в порядок – сказался опыт тайного агента. Вот теперь кое-что прорисовывается! Скорее всего, герцогиня, обнаружив пропажу, отправила своих людей в Париж. Один из шпионов, вероятно, Шеффилд. А, вскрыв тайник, он в поисках письма Мальборо наткнулся на этот, весьма заинтересовавший его документ! Вот оно что! Стоп! Но как они попали в дом? Внизу охрана, на окнах решетки… Разве что по крыше… О, Господи! Конечно!!! Дымоход камина!!! – Флориньи схватился за голову. – Надо что-то делать! В руках у проходимцев бумаги, в которых его благосостояние, честь… жизнь, наконец! Торси нет в Париже! Ч-черт! Но ничего. Далеко шпионы уйти не могли. Надо бежать в полицию. Маркиз д'Аржансон, приятель Форе, перетряхнет весь Париж!

* * *

– Где лейтенант д'Аржансон?! – заорал виконт де Флориньи, ворвавшись в комиссариат.

Флегматичный сержант, методично втыкавший нож в столешницу, неохотно оторвался от своего увлекательного занятия.

– Комиссара вызвали на улицу Четырех Ветров к ювелиру Комплантье. Убит хозяин. Если хотите, идите туда.

Форе чертыхнулся и исчез в промозглой декабрьской ночи.

* * *

Томас Шеффилд, весело насвистывая, шел к дому Комплантье. Сейчас они прижмут ювелира к стенке, ибо Том узнал нечто такое, отчего старику не отпереться. По слухам, упорно ходившим между самыми информированными людьми Франции – секретарями знатных особ, старый мастер унаследовал от погибшего ученика-сироты Жерара Саррю крупную сумму денег, около трехсот тысяч экю. И еще сто тысяч он получил лично от Кольбера. После чего Комплантье выгнал всех учеников и всю челядь, кроме старой служанки и кухарки, и с тех пор жил нелюдимо, как сыч. Не дают покоя старику сто тысяч сребренников! Теперь-то он все расскажет!

Уже подходя к дому ювелира, Том заметил метнувшуюся в дверь темную фигуру. Шеффилд стал более осторожным – мало ли кто шастает по ночам! Тихо приоткрыв незапертую дверь, он проскользнул в маленькую комнатку, служившую ювелиру приемной. За дверью в кабинете было шумно. Слышался женский голос, прерываемый всхлипываниями:

– Да, месье комиссар, это они, больше некому. Мой бедный хозяин никому не сделал зла. И никогда не повышал голоса. А сегодня так кричал! Боже мой! Если бы я знала! Я бы ни за что их не впустила!!! – заголосила женщина.

– Как они выглядели? Опишите их!

Том вздрогнул, ибо услышал хорошо знакомый голос – голос Форе-Флориньи.

– Да-да, месье дворянин! Два совсем молоденьких мальчика, один с темными волосами, второй – блондин. Им лет по шестнадцать-семнадцать. И с ними высокий молодой человек лет двадцати пяти. Я его запомнила. У него очень иностранный выговор. Такое приятное лицо, светлые прямые волосы и светлые глаза. И еще родинка, как зернышко, на левом виске над самой бровью.

– Томас Шеффилд!!! – воскликнул Форе.

Том вжался в стенку.

– Маркиз, я, кажется, знаю убийц! – продолжал Флориньи. – Они не только лишили жизни несчастного старика, они к тому же ограбили меня. Собственно, за этим я к вам и пришел. Но это еще тоже не всё. Они английские шпионы!

– Что вам о них известно? – прогремел раскат баса.

– Очень немного. Я хорошо знаю Томаса Шеффилда, могу его без труда узнать. А вот его спутников, а думаю… вернее, спутниц… я почти не знаю. Мне только известно, что темноволосую мошенницу зовут мадемуазель Дюпре, Жанна Дюпре, и она выдает себя за знатную даму. И еще она как-то обмолвилась, что у нее есть то ли подруга, то ли камеристка.

– Что ж, месье де Флориньи, я подниму на ноги всю полицию Парижа. Надеюсь, уже через час мы узнаем, где обитает эта Дюпре. Можете идти домой.

– Нет, лейтенант. Я пойду с вами. Мне необходимо лично удостовериться, что птички попадут в силок.

Том решил больше не терять времени и понесся домой.

* * *

Хлопнула входная дверь. Нэд, Джоанна и Ксави, давно одетые и готовые к выходу, удивленно подняли глаза на всклокоченного бледного Тома, который, прислонясь к стене, судорожно глотал воздух.

– Ну?! – выдохнула Джоанна.

– Через полчаса-час… здесь будет полиция… и Флориньи!.. Ему все известно!..

– Бежим! – заорала Ксави, хватая саквояж и злополучный чернильный прибор.

– И не лень тебе таскать такую тяжесть? – поинтересовалась Джоанна.

– Лень, – призналась Мари. – Но бросать тоже жалко. Я уже с ним сроднилась. Опять же, не хватало улики оставлять. Хорош трепаться! Бежим, скорее!

– Стой, торопыга! – придержал ее Волверстон. – Куда бежать? Первый же караул накроет.

– А что, лучше сидеть и ждать, пока сюда придут? – продолжала сопротивляться Ксави.

Джоанна нервно заходила по комнате. Вдруг она остановилась и рассмеялась. Все удивленно посмотрели на нее, а Мари даже со вздохом сожаления покрутила пальцем у виска.

– Томми! Говоришь, Флориньи с полицией собираются к нам в гости? А мы… нанесем визит ему!

Том ахнул, Нэд вытаращил глаза, а Ксави расхохоталась:

– Вот уж где он нас точно не додумается искать! Ну и голова у нашего капитана! – и, покрутив пальцем у другого виска, объяснила: – Это я беру свои слова обратно.

– Постой! – перебил ее Шеффилд. – А как мы к нему попадем?

– Попадем! – беспечно махнула рукой Мари. – Первый раз, что ли, в окна лазить?!

– А охрана?

– В такую погоду? Щас! – хихикнула Ксави.

* * *

Пробираясь самыми темными переулками, друзья, наконец, вышли прямо к дому Флориньи. Джоанна, прикинув в уме расположение комнат, уверенно показала на угловое окно второго этажа:

– Это спальня. Видите, нет решеток.

Тотчас просвистела веревка с грузиком – плод длительной тренировки и особой гордости Нэда – и плотно обмоталась вокруг лепной химеры над окном. Нэд подергал веревку.

– Прочно. Можно лезть, – и полез первым.

Окно, на их счастье оказалось незапертым, и друзья легко, как кошки, проскользнули в спальню.

– Вот теперь можно и обсудить наше положение, – запрыгнув на мягкую кровать, сказала Мари. – Итак. Что мы имеем на сегодняшний день? Всю команду в сборе – раз; письмо герцогини – два; какие-то записи покойного ювелира – три, и еще эту дурацкую «Европу», которую я оставлю себе на память из принципа – столько таскать! Что мы имеем еще? Этого индюка Форе и всю парижскую полицию, наступающую нам на пятки, а также словесный портрет нашего милейшего Тома, известный отныне каждой собаке гэ Парижа и его окрестностей. И наконец, чего мы не имеем? Не имеем мы транспортных и прочих средств, чтобы спокойно добраться до Лондона; не имеем надежного прикрытия, документов и легенды; не имеем хотя бы приблизительного плана дальнейших действий; а главное, абсолютно не имеем времени.

– Насчет времени ты права, – пробормотала Джоанна, задумчиво глядя на развалившегося в кресле Волверстона, – а что касается остального, погоди. Что-нибудь смозгуем.

– Джо, а может, это сгодится? – Нэд извлек из-за пазухи бумагу с большой красной печатью. – Помнишь, я у этого крысенкаотобрал?

– Ну-ка, ну-ка… «Пропуск… виконт Форе де Флориньи… не чинить препятствий…» И печать самого де Торси! Ну, Нэд! Умница! – воскликнула Джоанна. – То, что доктор прописал! Пропуск всюду, как дозиметристам!

– Кому? – округлил глаза Том.

Ксави фыркнула. Джоанна же, не обратив внимание ни на удивленного Шеффилда, ни на веселящуюся подругу, продолжала генерировать идеи:

– Нэд, ты, как наименее щепетильный, влезь в шкаф и попытайся отыскать хозяйский парик. Должен же быть запасной? Мы с Мари спрячемся. Крошка… А где Крошка?

– Не беспокойся, – покачивая ногой, заметила Ксави, – Крошка – парень воспитанный. Сидит под окном, изображает памятник на собственной могиле.

– Мрак-то какой! – поморщилась Джоанна. – Ладно. Крошка сидит под окном, Нэд – в шкафу, мы – под кроватью, а ты, Томми…

* * *

Старый лакей Симон видел уже третий сон, когда из спальни виконта донесся нетерпеливый звонок колокольчика. Симон зажег свечу и как был – в ночной сорочке и колпаке, – зевая и кряхтя поплелся наверх. Хозяин сидел в кресле, склонившись над романом. Кудри белокурого парика закрывали лицо.

– Карету к крыльцу! – приказал виконт. – Я еду в Версаль!

Сонный камердинер молча поклонился и вышел. Вскоре он появился опять.

– Ваша милость, карета подана.

– Хорошо. Вы свободны. Можете идти.

Лакей снова поклонился и пошел досыпать.

Спустя пять минут группа из четырех человек с большой собакой садилась в черную дорожную карету. Мужчина в пышном светлом парике кинул кучеру:

– В Кале. И поживее – мои друзья очень спешат.

Кучер кивнул и тронул лошадей.

На заставе Сен-Дени путь карете преградил полицейский наряд.

– Кто такие? Куда?

Вместо ответа рука в перчатке ткнула в нос полицейскому капитану бумагу. В свете факела тяжело качнулась большая красная печать маркиза де Торси. Полицейский приподнял шляпу:

– О, виконт де Флориньи! Счастливого пути, месье! – и обратился к страже: – Пропустить!

* * *

А в это время Александр де Флориньи, отчаянно ругаясь, стоял посреди пустой комнаты на улице Де Дё Порт. Полицейские методично переворачивали стулья и столы, открывали дверцы шкафов в тщетной попытке найти беглецов.

– Их нигде нет! – подошел к Форе один из полицейских. – Что прикажете делать дальше, месье?

Месье лихорадочно соображал. Что может делать шпион, добывший искомый документ? Только спешить отвезти его. Итак, скорее всего, беглецов следует искать на пути в Англию.

– Лейтенант! Необходимо перекрыть все выезды из Парижа, особенно в сторону Амьена и Кале.

– Выезды перекрыты еще час назад.

– Отлично! В таком случае, я забегу домой и через полчаса буду ждать вас у заставы Сен-Дени.

* * *

На громкий стук дверь особняка открыл старый слуга и при виде хозяина попятился от изумления.

– Ваша милость! Что случилось? Вы же час назад уехали в Версаль!

Настала очередь удивиться Флориньи:

– Я?! В Версаль?! Симон, вы спите?

– Нет, месье. Вы вызвали меня к себе и приказали подать к крыльцу карету. Что я и сделал.

Флориньи оттолкнул камердинера и бросился наверх. В кабинете было пусто и холодно. Виконт, чертыхнувшись, распахнул дверь в спальню и оторопел.

Покрывало на широченной постели было смято. Кресло еще хранило очертания чьего-то грузного тела. Из приоткрытой дверцы шкафа свисал рукав сорочки. Распахнутая створка окна хлопала на ветру. А к подушке тонким стилетом была приколота записка. Сорвав ее, Флориньи прочел:

«Мы еще встретимся с тобой, убийца!

Сэр Томас Шеффилд.»

Виконт застонал и, резко обернувшись, увидел в дверях растерянного Симона.

– Коня!!! – заорал он.

Через несколько минут всадник миновал заставу Сен-Дени. Мчался он столь бешеным галопом, что полицейские не успели остановить его и только изумленно поглядели вслед.