Текст книги "Леди удачи. Все пути…"

Автор книги: Марина Белоцерковская

Соавторы: Оксана Балазанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Глава 22

Совесть у человека находилась, видимо, в хвосте.

– Ну-ну! – Мари влетела в комнату и рухнула в кресло. – Давай, Джеймс Бонд, доклада́й о результатах разведки!

– Сейчас, – Джоанна сосредоточенно рылась в ящике стола. – Где-то тут был ключ от саквояжа, ты не видела?

Ксави, подпрыгивая от нетерпения, фыркнула:

– Зачем тебе ключ? Он же и так открыт. Рассказывай!

– Да? – Джоанна удивленно подняла голову. – Ага! И правда.

Игнорируя страдания Мари, она подошла к саквояжу, открыла его и вынула блокнот.

– Иди сюда. Смотри. Вот, в первом приближении, план его дома: холл, гостиная… А вот тут, в гостиной, за картиной потайная дверь. Наверное, в кабинет.

– Откуда ты знаешь? – Ксави воззрилась на подругу.

– Он показал мне в окне какую-то пустяковину, и пока я добросовестно ее разглядывала, прошел в эту дверь и вернулся.

– У тебя глаза на затылке? – осведомилась Мари.

– Почти, – рассмеялась Джоанна и, вынув из-за корсажа платок, расправила его. Внутри лежало маленькое зеркальце. – Но учти, – продолжала она, – это – потайная дверь, а есть еще нормальный путь в кабинет. Отсюда, – она ткнула карандашом в план, – из спальни. Я там побывала…

– В спальне? – хитро прищурилась Ксави.

– В кабинете, идиотка! – огрызнулась Джоанна. – Слушай сюда! Есть мысль, что бумаги свои он хранит именно там. Понимаешь, весь дом у Флориньи, как конфетная коробка: лепнина, позолота, рюшечки-фамбарушечки. А кабинет – сама строгость и изящество. Ничего лишнего. Никаких загогулинок. Стены обшиты деревом до самого верха. Шкаф, большой стол, два кресла. На столе стаканчик с перьями, чернильница, шкатулка для бумаг. И всё. Да, еще в кабинете есть камин, но он не топится. Виконт посетовал, мол, дымоход забит. Дальше. В доме полно слуг. Рожи тупые до чрезвычайности. Есть подозрение, что это охрана, и охрана неслабая. У входа тоже лбы торчат. На окнах решетки. Впрочем, вру! Решетки на окнах кабинета, гостиной и холла. А вот в спальне окна чистые.

– Боится, небось, спросонья небо в клеточку увидеть.

– Возможно. Мой план таков: этот Флориньи, мышь белая, раскатал губу и пригласил меня вечерком в Булонский лес. Кататься. Я пококетничала в меру и согласилась. Завтра мы встречаемся в пять часов вечера у церкви Сен-Сюльпис и отправляемся на прогулку. А вы с Томом в это время забираетесь к виконту и обшариваете всё, до чего доберетесь. Даю вам часа три. Не больше.

– А охрана?

– Ксави! Ты ли это?.. К тому же, думаю, эти дубы не больно празднуют виконта. Ну, в общем, не тебя мне учить.

– Это-то всё ничего… – протянула Мари. – Только есть один аспект… Говорят, Флориньи – бабник жуткий…

– Да? – Джоанна задумчиво нахмурилась. – Хм… Палка о двух концах. С одной стороны, надо бы задержать его, как можно дольше, а с другой, – вляпаться не хочется… Хотя… Стоп! Есть идея! Достаточно безумная, чтобы быть реальной. Слушай!..

* * *

Экипаж медленно катил по Булонскому лесу. Ранние осенние сумерки окутывали аллеи и просеки, тьма сгущалась, и, казалось, деревья подступали всё ближе и ближе к тропинке.

Джоанна, глупо хихикая над плоскими, как блин под паровозом, остротами виконта, украдкой поглядывала на часы. Уже семь. Еще бы часок – и можно давать отбой. Ах, как хочется врезать этому крысенку по его остренькой похотливой физиономии! Масляные глазки так и шныряют по глубокому декольте Джоанны, руки Форе то и дело оказываются на ее колене или талии. Да и разговоры соответствуют. А в интересах дела надо жеманничать, кокетничать, изображать этакую провинциалочку из серии: «И хочется, и колется, и мама не велит». Поговорили уже и о театре, и о балах, и о королевских фаворитках. Гос-споди, чем бы его еще занять?!

– Жаннет, душечка! – Флориньи снова обнял ее за талию. – Неужели вы никогда не путешествовали по Стране Любовных Утех? Не прогуливались Аллеей Томных Вздохов? Не видели Дворца Страстных Признаний? О, Жаннет, позвольте мне быть вашим проводником!

«Гидом буду!», – мысленно хихикнула Джоанна, внутренне содрогаясь от подобной перспективы, но вслух манерно протянула:

– Ах, оставьте, гадкий мальчик!

– Жаннет! – неожиданно для своей дохлой комплекции виконт так сжал девушку в обьятиях, что косточки ее корсета жалобно хрустнули.

– Твою мать! – сквозь зубы прошипела Джоанна, но, памятуя о своей роли, беспомощно затрепыхалась и смущенно зашептала:

– Нет! Нет! О, нет!

– Жаннет! – виконт продолжал атаку.

«Та-ак! – Джоанна поняла, что ситуация начинает выходить из-под контроля. – Придется вырубить клиента. На оставшийся час».

Она уже сжала кулак, но вдруг где-то сзади, за каретой раздались крики, топот, свист. Флориньи отпрянул от Джоанны, как от кобры, и уставился в оконце.

– Боже мой! – простонал он и, высунувшись, заорал кучеру: – Гони! Гони!

Джоанна тоже с любопытством глянула в оконце. Карету преследовала толпа оборванцев самого живописного вида. Впереди всех несся одноглазый огненно-рыжий гигант. Не успел кучер даже занести хлыст, как орущая толпа захлестнула экипаж.

* * *

– Кажется, это он, – Ксави одним глазом, как ворона в мосол, заглянула в дымоход.

– Так он же забит! – воззрился на нее Том. – Джо ведь говорила…

– Говорила – не говорила, – бурчала Мари, обвязывая веревку вокруг трубы. – Свободен – пролезем, забит – прочистим. Все равно это единственный путь в дом. Видел, какие гробы у дверей стоят?

– Видел, – понуро согласился Шеффилд.

– Вперед! Да пригнись, а то торчишь на крыше, как колокольня, – Ксави схватилась за веревку и нырнула в дымоход. Снизу, как из колодца, гулко прозвучал ее голос: – Если тут чем и забито, то только моей персоной. Лезь, Томми!

– Ну, что ж, – Мари окинула одобрительным взглядом строгую обстановку, – ничего кабинетик. Скромно, но со вкусом. Том, сними-ка башмаки, золу развозишь по полу, – и Мари, тоже скинув обувь, ступила на паркет. – Так. Стол. Большой. С ящиками. Панели деревянные. Пол. Что еще?

Том занялся ящиками стола. Ксави стояла посреди кабинета, заложив руки за спину, и размышляла:

– Куда может деть ценные бумаги хороший шпион? Или прячет в тайник, или оставляет на самом видном месте. Тайниками займемся потом, а сейчас осмотрим все видные места. Перья как перья. Стаканчик пуст. Чернильница доверху залита. Шкатулка. Ну-ка, ну-ка! – Мари открыла крышку. – Хм! Обычный джентльменский набор: локоны, медальоны, любовные писульки. Хотя… – она недрогнувшей рукой вывалила безделушки на стол и, аккуратно приподняв сукно, еще раз встряхнула шкатулку. На стол легли бумаги, занимавшие, по-видимому, основной объем ящичка.

– Ага! – Ксави самодовольно ухмыльнулась и схватила бумаги. – Расписка… счет… вексель… донос… еще донос… еще вексель… Тьфу! Грязь какая! – она брезгливо тряхнула пальцами и, поспешно сложив бумаги и побрякушки, придала шкатулке первозданный вид и положение.

– Ничего-ничего! Отсутствие результата – тоже результат! – подбодрила себя Мари. – Том, что у тебя?

– Сущие пустяки, – отозвался Шеффилд. – Куча каких-то расписок, донесений, даже чужие любовные письма. Я пересмотрел всё.

– Постой-ка, – Ксави выдвинула ящик, пробежала длинными чуткими пальцами по всем пазам и щелочкам. – Тайника нет. Ладно. Ну-ка, Томми, простучи панели тихонько!

Мари задумчиво уставилась в переплет окна. Сгущались сумерки. Как там Джо? Ксави снова медленно повела взгляд по кабинету. Стол. Кресла. Шкаф. Камин… Камин?!

– Том! – вскрикнула Мари, бросаясь к камину. – Я поняла! Я знаю! Дымоход, говоришь, забит, да? – схватив каминные щипцы, она начала осторожно ворошить золу. – Нету… Нету… И тут нету… Ага, есть! – Ксави извлекла из сизо-черного порошка узкую металлическую коробочку.

– О, Господи! – Том завороженно глядел, как перемазанные сажей пальцы Мари открывают потайную шкатулку. Она была полна бумаг.

* * *

– Глянь-ка, Рыжий! Какая дичь!

Джоанна, с глаз которой только что сняли повязку, отшатнулась от факела, чадящего у самого ее лица. Отвратительная рожа кривлялась и дышала смертоубийственной композицией перегара, гнилых зубов и чеснока прямо ей в нос. Едва не задохнувшись от подобного парфюмерного изыска, Джоанна закашлялась и попыталась оттолкнуть его источник. Тот заржал:

– Но, но, птичка! Не трепыхайся. А то перышки помнешь.

– Оставь мамзель в покое, Прыщ! Займись лучше господинчиком, – прозвучал хриплый голос, и над Джоанной склонился тот самый одноглазый великан. – Ишь какая! – в его тоне сквозило искреннее восхищение.

– Где мы? – осмелилась спросить та.

– У меня в гостях, – осклабился Рыжий.

– Как вы смеете!.. – возмутился Флориньи.

– Кто это там голосишко подает? – рявкнул одноглазый. – Ты, что ль, петух придворный?

– Что-о! – виконт схватился было за шпагу, но железные ручищи великана перехватили узкую кисть Форе и, вырвав оружие, переломили клинок, словно соломинку.

– Боже правый! – Флориньи в ужасе посмотрел на обломки. – Вы подлец, сударь! – взвизгнул он.

Рыжий окинул жалостливым взглядом тщедушную фигуру виконта и неторопливо обернулся:

– Прыщ, ну-ка, заткни ему глотку, мне тут с дамочкой потолковать надо.

– Что вам угодно? – поинтересовалась Джоанна, снова краем глаза глянув на часы. Уже четверть девятого. Порядок!

– Ничего особенного. Деньги, драгоценности. А может, и кое-что еще! – он пощекотал девушке подбородок и мерзко захихикал.

Джоанну передернуло от отвращения. Рыжий окинул плотоядным взглядом ее стройную фигурку и, хмыкнув, подошел к Форе.

– А ну, хлыщ, раскошеливайся, если не хочешь, чтобы мы тут тебя порешили, а девку твою… – он добавил пару эпитетов и глаголов, не оставлявших сомнений в чистоте намерений и изысканности воспитания говорившего. – Ну!

Флориньи дернул было руку к ножнам, но вспомнив об участи, постигшей его шпагу, только вздохнул.

– Ну! – повторил бандит и, вынув из-за голенища длинный нож, задумчиво поиграл им у самого лица виконта.

Тот уставился на тускло блестевшее лезвие и, признав право сильного, стал молча вынимать кошелек, часы, снимать кольца с пальцев и пряжки с башмаков. Толпа бандитов заливалась хохотом:

– А кружева-то, кружева! Точно баба!

– Со штанов пуговицы срежь. Алмазы, небось? Гы-ы!

– Камзол сюда давай! Мой поизносился.

– Прекратить! – рявкнул Рыжий. – Всё?

– Да. И извольте оставить нас в покое!

– А это что? – одноглазый поднял с пола бумагу с большой красной печатью.

– Это? О, Боже! Отдайте! Это пропуск. Именной пропуск, подписанный государственным секретарем! Зачем он вам? Отдайте!

– И впрямь незачем, – загоготал верзила и сунул бумагу себе за пазуху. – Иди, министер! Отпустите его, парни!

– А-а, она? – Форе глянул на Джоанну.

– Она? Не-е, месье, эта дичь от тебя уже улетела! – гнусно ухмыльнулся Рыжий и, подойдя к девушке, дернул ленту на ее корсаже. – Теперь это наша добыча!

– Александр! – вскрикнула Джоанна.

– Иди-иди! – бросил через плечо бандит. – А то хуже будет, – и снова поиграл ножом.

– Не смейте! – дернулся виконт, но несколько пар сильных рук бесцеремонно развернули его и толкнули к выходу.

Флориньи, втянув голову в плечи, побрел к экипажу. За его спиной раздался отчаянный крик:

– Виконт! Не-е-ет!!! – и сочный звук поцелуя.

* * *

Ксави тщательно вытерла платком дрожащие от волнения пальцы и прикоснулась к бумагам. После недолгих поисков она вытащила узкий конверт, запечатанный гербом Мальборо.

– Бежим? – осторожно спросил Том.

– Э, нет, дружок! – промурлыкала Мари. – Нам пара дней форы не повредит. Сейчас мы сделаем «куклу», выражаясь по фене. Печать цела – значит, уважаемый де Флориньи не имеет дурной привычки читать чужие письма. И это не может не радовать. Ах, как все-таки славно, что милейшая герцогиня пользуется таким новомодным изобретением, как конверт! Сейчас мы его… – бормотала она, совершая при этом странные для Тома приготовления.

Откуда-то появились на свет божий фарфоровое блюдце, крохотный белый кубик и маленькая реторта с распаянным носиком и жидкостью внутри. Ксави положила кубик на тарелочку и поднесла к нему свечу. Кубик загорелся ровным синим пламенем. На кубик Мари поставила реторту. Жидкость быстро закипела, из носика начала бить струя пара. Ксави осторожно отпарила печать и вскрыла конверт. Пробежав глазами документ, она удовлетворенно хмыкнула и спрятала его за пазуху. Затем девушка взяла чистый лист бумаги, положила в конверт и аккуратно запечатала его с помощью пара, после чего тщательно уничтожила все следы своих манипуляций.

– Вот! – гордо провозгласила она, оглядывая конверт со всех сторон. – Теперь маркиз де Торси получит кучу ценных сведений! Клади письмо на место и пошли. Том! Да, что с тобой?!

Шеффилд, с белым, как полотно, лицом смотрел в какую-то слегка помятую бумагу. Руки его тряслись.

– Томми! Там, что, указана дата твоей смерти? Клади на место письмо и эту бумаженцию! Время истекает!

Том, словно очнувшись, взял у Мари письмо и, положив его в жестянку, аккуратно закопал ее в холодной золе камина. Бумагу, так потрясшую его, Шеффилд спрятал за пазуху.

– Том!!! Ты что делаешь?! – возмутилась Ксави. – Мы должны оставить все, как было!

– В этом документе моя жизнь! – глухо сказал Шеффилд. – И отнять его у меня можно только вместе с жизнью!

Мари пожала плечами:

– Ладно. Как хочешь, – и прислушалась: – Экипаж! Быстро лезь наверх!

И, заровняв следы на золе, Ксави скользнула в дымоход.

* * *

Три мрачные фигуры сидели у камина в большом красном доме на улице Де Дё Порт. Том, не отрываясь, глядел в похищенную у Флориньи бумагу, Джоанна прилаживала на себе оторванные ленты корсажа, а Ксави, качая ногой, задумчиво смотрела на пламя.

– Ну, так что же там произошло с бедной скромной девушкой, которую коварный обольститель собирался завлечь в свои сети? – подняла голову Мари.

– Спроси лучше, что произошло с бедным коварным обольстителем при встрече с упомянутой скромной девушкой! – фыркнула Джоанна.

– Ну-ну!.. – Ксави вновь уставилась в огонь.

Тут дверь заскрипела, распахнулась, и на пороге возник одноглазый рыжий бандит. Он снял черную повязку и огненный парик и широко улыбнулся:

– Как ты, Джо? Всё в порядке?

Джоанна порывисто поднялась, подошла к Нэду и наотмашь влепила ему звучную пощечину.

Волверстон попятился.

– Джоан! Ты чего?! Ксави, чего она? – Нэд повернулся к Мари, но та, прищурив глаза, холодно и прицельно отвесила ему оплеуху по другой щеке.

– Понял! – обреченно вздохнул Волверстон. – Перестарался. Но я же не хотел!

– Х-ха! Если б ты еще хотел!.. – хмыкнула Ксави.

Глава 23

Из рецензии: «При перепечатке обязательна ссылка на Колыму».

Дни шли. Ньюгет жил своей жизнью. Питер метался по камере. Его деятельная душа томилась в этих четырех стенах. Книг Бладу больше не приносили. Да и вряд ли он мог сейчас приняться за чтение.

Через неделю подобного времяпрепровождения в жизнь Питера было внесено разнообразие. Вечером того дня за дверью послышались голоса. Дверь со скрипом отворилась, и в полутемную камеру Блада ввели новичка. Пока он осматривался, стражник сменил догоравшую свечу на столе другой и, что-то неразборчиво буркнув, захлопнул дверь.

Вновь прибывший, невысокий человек средних лет, откинул темные волосы со лба, улыбнулся и, слегка поклонившись сидевшему на лежанке Питеру, сказал:

– Позвольте представиться, сэр. Меня зовут Дэниель. Просто Дэн. Я литератор, пострадавший от наших неумных властей, заподозривших крамолу в моих неудачных опусах. А впрочем, правильно заподозривших! – махнул он рукой и подошел к столу. – Вы разрешите? – взялся гость рукой за табурет.

– Мои хоромы к вашим услугам, – повел рукой Блад. Улыбчивый гость пришелся ему по душе.

– Вы давно здесь? – товарищ по несчастью прочно уселся на табурет.

– Около месяца, – неохотно ответил Питер.

– Если не секрет, за что?

– Выручил друга. А помогать друзьям, будучи губернатором, у нас небезопасно, – горько усмехнулся Блад.

– О, вы губернатор! – протянул Дэн. – Не думал, что пути сильных мира сего могут пересекаться в подобных уютных местечках с судьбами столь незначительных особ, как я!

Питер усмехнулся уголком губ:

– Значительность, незначительность… Какая чушь! Блестящая сатира «незначительного» литератора порой стоит куда больше, чем все губернаторы Вест-Индии! Взять хотя бы эту остроумнейшую вещицу… э-э-э… «Чистокровный англичанин», кажется…

– Вы читали мою сатиру?! – изумился Дэн. – Но она только недавно была напечатана! Вы интересуетесь подобными вещами?!

– Так вы – автор «Чистокровного англичанина»?! – Питер оживился. – Вы великолепно пишете, сэр! Вы словно прочитали мои мысли. Только талантов литературных мне не дано.

Тема разговора заинтересовала обоих, и уже через полчаса было похоже, что в камере сидят старые друзья. Когда же литератор упомянул о своем участии в восстании герцога Монмута [27]27
  Монмут Джеймс Скотт (1649–1685) – побочный сын английского короля Карла II. В 1685 году пытался захватить трон, занимаемый Яковом II, но был взят в плен и казнен.


[Закрыть], Блад ввязался в горячий спор, доказывая бесплодность подобных выступлений, со ссылкой на собственный опыт.

Время пролетело незаметно. Когда новые друзья опомнились, в оконце уже заглядывал серый рассвет.

– Послушайте, сэр, – с сочувствием обратился к Питеру Дэн, – я вряд ли задержусь здесь надолго. Друзья вытащат меня отсюда. Правда, вчера судебный исполнитель намекнул, что мне грозит позорный столб, но ведь это не эшафот. Едва я выберусь из этой норы, – он окинул взглядом холодные стены камеры и задумчиво тронул большую бородавку на подбородке, – я подниму кампанию в вашу защиту. Слава Богу, в Англии еще немало честных людей!

Блад скептически покачал головой:

– К сожалению, мне дали всего месяц. И он уже подходит к концу. Вы вряд ли успеете. Вот если только… – он замолчал, задумавшись.

– Что? – умные внимательные глаза литератора устремились на нового приятеля.

– Если вам удастся, – медленно начал Питер, – связаться каким-то образом с некими особами, которые вот-вот должны прибыть в Лондон…

– Я разыщу их! – решительно перебил Дэн. – Что им передать?

– Опишите место нашего заточения как можно подробнее. Только, ради Бога, – Блад взял Дэниеля за руку, – уговорите их ничего не предпринимать, пока они не свяжутся со мной!

Глава 24

Не привыкнешь – подохнешь,

Не подохнешь – привыкнешь!

М. Жванецкий

– Который час, Мари? – голос Джоанны выдавал ее нетерпение.

– Еще полчаса, – ответила та из глубины кресла, продолжая полировать ногти о замшевое голенище сапога, обтягивающего ее стройную ногу.

– Том еще не вернулся?

– Нет, разумеется. Мы же сами попросили его не торопиться с возвращением, – удивленно взглянула Ксави на подругу. – Зачем он тебе понадобился?

– Да нет, я так. Время медленно тянется.

– Это уж точно. Вещи собраны, так что, кроме сеанса связи, в ближайшее время развлечений не предвидится, – Ксави отставила руку и полюбовалась блеском ногтей. Потом вздохнула: – Пообедать, что ли?

– Ты ж недавно из-за стола! – удивилась Джоанна. – У тебя яма желудка открылась?

– Нужно же как-то время убить.

Джоанна хмыкнула:

– По твоей милости время скончается от ожирения!

– Не преувеличивай. Лучше предложи что-нибудь умное.

– Ну, хоть «Зеркало» к связи подготовь, что ли.

– А что его готовить? Вот оно, в полной готовности, – Мари откинула манжет на левом запястье, открыв узкий золотой браслет с плоским обсидиановым [28]28
  Обсидиан (вулканическое стекло) – полупрозрачный минерал темно-коричневого цвета с мерцающим переливчатым отблеском золотистого тона.


[Закрыть]кабошоном [29]29
  Кабошон – камень, обработанный гладкой шлифовкой. Верхней части придается округлая форма, нижней – плоская или слабовыпуклая.


[Закрыть], – так же, как и твое, кстати.

Джоанна машинально погладила свой браслет сквозь тонкую ткань рукава. Действительно, новая модификация этого удивительного аппарата не нуждалась в настройке. А впрочем, если бы и появилась такая необходимость, разведчики все равно не смогли бы даже заглянуть внутрь обсидианового диска, мягко мерцающего в неверном свете свечей золотистыми искрами.

Оставшиеся до сеанса минуты тянулись в полном молчании. Из-за ставен доносился пьяный голос, терзающий один и тот же куплет фривольной песенки. Где-то прогремели по булыжникам колеса кареты. Послышался плеск воды, песня прервалась. Певец, похоже, нашедший приют в сточной канаве, уныло поминал имена всех святых, добавляя к ним нелестные эпитеты.

Неожиданно послышался короткий и нежный хрустальный звон. Джоанна резко выпрямилась в кресле и отдернула рукав. Некоторое время «Зеркало» оставалось темным, и только усиливающееся покалывание кожи под кабошоном указывало на то, что Центр вышел на связь.

Наконец в черной глубине кабошона среди золотистых искр проявилось лицо Лисицына.

– Тор! – в один голос обрадованно воскликнули подруги.

* * *

Когда на панели, занимающей всю стену Центральной Рубки, мягко засветились два овальных экрана и из них глянули радостно улыбающиеся девичьи лица, у Тория Васильевича отлегло от сердца. Все полтора месяца, прошедшие с последнего сеанса, он боялся увидеть матовую пустоту экрана: это означало бы, что связь с посланцами утеряна. Импульсивные характеры этих девчонок внушали Лисицыну больше опасений, чем весь штат Центра, включая вспомогательные службы. Но привычная ехидная Люськина и мягкая Женькина улыбки доказывали, что неприятности отсрочены еще на месяц. В глубине сознания Тора окончательно укрепилась мысль, что разведка должна быть прекращена как можно скорее. Дольше нервы его не выдержат.

После сумбурных и радостных приветствий Лисицын приступил к делу:

– Ну, девицы-красавицы, докладывайте о ваших успехах.

Подруги переглянулись.

– Торий Васильевич, у нас, к сожалению, ограничено время, так что мы кратенько, ладно? – подозрительно деловито произнесла Женя.

Руководитель Центра, поймав уплывающий за край экрана блудливый взор Люськи, насторожился:

– У вас неприятности?

– Ни в коем случае! Просто скоро вернется Шеффилд. Мы о нем докладывали, помните? – Женька смотрела с экрана прямым и открытым взглядом.

– Это тот, которого вы подобрали в колумбийских джунглях? – уточнил Лисицын, пытаясь разглядеть неискренность в чистых глазах Женьки и совершенно наивных – Люськи. Именно эта наивность и внушала ему больше всего сомнений.

– Так точно. Излагаю последние события. Используя связи Томаса Шеффилда, происходящего из старинного английского рода, мы проникли в окружение герцогини Мальборо, которая обратила на нас внимание и нашла возможным дать нам поручение во Франции…

– Стоп! Разве Франция не находится с Англией в состоянии войны?

– Торий Васильевич! Это же восемнадцатый век! Военные – воюют, а жизнь идет своим чередом. По крайней мере, границы еще открыты. Так вот. Использовав наше «французское» прошлое, мы познакомились с маркизом де Торси…

– Министром иностранных дел? Это еще зачем?!

– Дело в том, что нам было поручено, – Женя осторожно подбирала слова, – найти письмо герцогини Мальборо, адресованное Евгению Савойскому, которое похитил тайный агент маркиза. И мы с Волверстоном и Томом…

– Подождите. А почему, собственно, Шеффилд до сих пор с вами? Ведь, как я понимаю, вы уже во Франции? – Тор с видом инквизитора глянул на Женьку и успел заметить, как на левом экране лицо Люськи вдруг уплыло в сторону, а вместо него появилось изображение края ковра и каминных щипцов. – Что случилось?

– Ничего. Пятка зачесалась.

– Дело в том, шеф, – вклинилась Женя, не давая прерваться линии повествования, – что Шеффилд сейчас совершенно свободен от каких-либо обязанностей и, питая искреннюю симпатию к нам, с удовольствием вызвался сопровождать нас в странствиях… Тор, ну, ведь хороший парень никогда не помешает в подобных делах!

– Хороший парень, может, и не помешает… Только смотрите, поаккуратнее там со своими чувствами, – нахмурился Лисицын.

Люська хихикнула:

– А ей Томасы не нравятся!

Сердитый взгляд Женьки, метнувшийся за рамку экрана, предназначался, очевидно, шутнице.

– Ну, ладно, продолжайте! – милостиво разрешил руководитель Центра.

– В общем, письмо уже у нас в руках. Собираемся отбывать в обратный путь.

– Скажите честно, вам ничего не угрожает? – Торий Васильевич пытливо всмотрелся в лица разведчиц.

– Ни в коем случае! – горячо запротестовала Женька.

– Все тихо, как зимой в Гаграх! – подтвердила Люська.

– Ну, коли так… – Лисицын секунду помедлил, – тогда придется вам задержаться во Франции еще на некоторое время. Есть небольшое задание.

При этих словах Люська опять исчезла с экрана.

– Да что там у вас! – теряя терпение, воскликнул Тор.

Изображение на левом экране какое-то время подрагивало. Потом на нем появились оконные бархатные занавеси, сменившиеся розеткой на потолке, из которой под углом свисала люстра. Люстра качнулась, приняла горизонтальное положение и исчезла. На экране вновь было лицо Люськи. Она невозмутимо улыбалась.

– Кто-то постучал. Но теперь уже все в порядке.

– А ну-ка, покажите мне комнату! – потребовал Тор. – Что-то вы крутите!

– Пожалуйста, – равнодушно ответила Женька, и изображение на ее экране медленно поплыло.

Перед взором руководителя Центра прошла вся полутемная комната с ее старомодными креслами, двумя кофрами в углу, бюро, и тому подобными обыденными предметами. Посторонних в комнате не наблюдалось.

– Достаточно, – неохотно сказал Лисицын. – Приступим к делу. Итак, если вы помните, месяца четыре назад в Зауральске при ремонте городской больницы был обнаружен тайник, содержащий коллекцию драгоценностей из четырнадцати предметов. Среди прочих уникальных изделий был найден алмаз в пятьдесят три с половиной карата, ограненный в виде «двойной розы» и оправленный в серебро. Специалисты после квалифицированной экспертизы дали заключение, что алмаз из Зауральского клада идентичен знаменитому алмазу «Санси», последнее достоверное упоминание о котором относится к 1913 году. Тогда он принадлежал семье уральских промышленников Демидовых. Существовало мнение, что до последнего времени камень находился в частной коллекции семьи Астор в Англии. Сообщение о находке попало в зарубежную печать, и вот около месяца назад английские власти обратились к нам с просьбой установить подлинность «нашего» алмаза. Попросту говоря, нас подозревали в фальсификации. Была затронута наша честь. И тогда академик Арбелян из Института ядерной физики предложил установить возраст и время огранки камня, используя методику, основанную на радиоизотопном распаде. Ну, технические подробности вам ни к чему. Суть же в том… Короче говоря, камень оказался искусной имитацией «Санси»… Но! Имитацией семнадцатого века! Периода, когда еще не умели создавать стразы подобного качества. Заинтересовавшись феноменом, мы уговорили Асторов (что стоило Арбеляну пары десятков седых волос) подвергнуть экспертизе и английский камень. И что же вы думаете?

– Фальшивка?! – ахнула увлеченная рассказом Люська.

– Точно! – Тор был так же захвачен загадочной историей, как и его аудитория. – И, что характерно, тоже семнадцатого века! Причем, время огранки датируется довольно точно – 1670–1680 годы. Документально установлено, что камень принадлежал тогда Людовику XIV. Делами его в то время заправлял Жан-Батист Кольбер – генеральный контролер финансов. После смерти всесильного министра в 1683 году в его бумагах были найдены счета ювелиров. К сожалению, не все имена ювелиров удалось установить. И, что самое обидное, нет имени ювелира, получившего в 1681 году от Кольбера 260 тысяч экю.

– Ого! – Женька вскинула брови.

– Вот именно – ого! Можно лишь предположить, что это был уникальный заказ. Но какой? Кому? Этим вы и займетесь. Если вы хотя бы установите существование человека, способного в те годы создавать подобные подделки, это будет великолепно! Ну, а если – чем черт не шутит – вам удастся узнать местонахождение настоящего «Санси»!.. – Лисицын развел руками.

– Узнаем! – Люська порывисто вскочила, энергично взмахнув рукой, отчего ее изображение в очередной раз исчезло с экрана. – Найдем!

– Постараемся, – более осторожно подтвердила Женька и обратилась к подруге: – Сядь, Ксави, и не маши крыльями, а то в «Зеркале» вместо тебя сплошной шабаш ведьм…

В этот момент раздался стук в дверь. Торий Васильевич, собиравшийся что-то сказать, замер. На его экранах Женька с Люськой дружно повернули головы. Затем послышался мягкий голос:

– Девушки, я договорился: завтра в шесть утра на заставе Сен-Дени будет ждать карета.

– Ой, Том!.. Понимаешь, мы, кажется, должны остаться, – в голосе Жени звучало искреннее огорчение. – Ненадолго, совсем ненадолго!

– Остаться? – недоумение сквозило в словах вошедшего. – Но что произошло? А как же капи..?

– Мы все тебе объясним через несколько минут, – прервал его голос Люськи. – Томми, я тебя умоляю, попроси, чтобы нам принесли чего-нибудь перекусить. А то у меня живот к спине прилип от голода. Ладно?

Ее голос был столь ласков, что Тор не удержался от улыбки. После нескольких слов, которых руководитель Центра не разобрал, дверь хлопнула, и подруги вновь обратились к экранам.

– Ну-с, что вы теперь будете делать с вашим «хорошим парнем»? – ехидно осведомился их начальник.

– Не извольте беспокоиться, шеф, – Люська самоуверенно вздернула подбородок. – Это наши заботы!

– Ну-ну. «Побачим» – сказал слепой, – проворчал Лисицын. – Ну, что ж, девочки, удачи! Ни пуха, ни пера!

– К черту! – единогласно послали шефа те и еще с полминуты с легкой грустью наблюдали, как в их обсидиановых «Зеркалах» тает изображение руководителя Центра. Потом посмотрели друг на друга и синхронно вздохнули.

* * *

– Хорошо, что он не начал допытываться, как и зачем мы попали к Мальборо, – помолчав, сказала Джоанна. – А ты тоже хороша! Подмигивать ей приспичило, видите ли!

– Так я ж «Зеркало» поворачивала перед тем, как подмигнуть. Откуда я знала, что ты брешешь не хуже меня?

– Могла бы сообразить! Еще не хватало, чтобы из-за наших личных дел нас отозвали обратно.

– Ну, ладно. Что будем врать Тому? – спросила Ксави.

– Да-а, – протянула Джоанна и сосредоточенно свела брови на переносице, – что врать Тому… Что врать Тому… Что врать…

– Может, сказать, что алмаз нужен для выкупа Блада? – предложила Мари.

– Ты еще скажи, что этот мифический алмаз пригодится для оплаты проезда! – фыркнула Джоанна.

– Ну, тогда… Во! Что Форе нас застукал и теперь шантажирует, требуя достать алмаз…

– Ты что, Тома за идиота принимаешь?! – взорвалась, не дослушав, Джоанна.

– Тогда придумай что-нибудь сама! – тоже взорвалась Ксави.

Поссориться окончательно они не успели, потому что вернулся Том. Он взглянул на двух надувшихся подруг, глядящих друг на друга с видом бойцовых петухов.

– Ну, а теперь, может, вы все же объясните, в чем дело? – потребовал Шеффилд с тревогой.

– Понимаешь, Том, – вздохнула Джоанна, – мы не можем объяснить тебе причины нашего поступка, а врать не хочется. Поверь, по-другому не получается…

– Слушай, Джоанна, – против обыкновения серьезно поглядела на подругу Ксави, – у меня предложение. Только не торопись высказываться, не дослушав! Я предлагаю вам с Томом отправляться в шесть утра с заставы Сен-Дени в Англию, а я останусь… Подожди! – пресекла она возражения Джоанны. – Я останусь с Нэдом здесь. Пойми, вы должны торопиться к герцогине. Там Питер! Но и здесь кто-то должен остаться.