Текст книги ""Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Маргит Сандему

сообщить о нарушении

Текущая страница: 271 (всего у книги 292 страниц)

– А не приятно ли тебе будет подарить такой нож своему другу? Для него это будет сюрпризом, не правда ли? Идем, это не далеко, время у нас есть.

Крайне растерянная, она последовала за ним. Не хотела быть невежливой, когда они решили подарить ей такую прекрасную вещь, но…

Парень сделал знак своему товарищу и что-то сказал. Сказанное им было похоже на «твоя очередь следующая», и потянул ее с собой.

Путь до конюшен был недолгим, но, когда они оказались за ними, он осмотрелся и быстро схватил ее за руки, и, глупо ухмыльнувшись, попытался поцеловать. Словно она уже была согласна!

Но это было не так. Просто Винга была слишком наивна и мало была знакома с миром, поэтому ее застали врасплох. Но ее это взбесило! А когда Винга злилась, она становилась сильной.

Она ударила его так, что раздался звон, отскочила от него и под его оскорбительные слова о дикой девке пустилась со всех ног на ярмарку.

Испуганная и злая сама на себя, она вышла прямо на мужчину, сидевшего у входа в небольшую жалкого вида палатку. Это был тот самый великолепный силач.

Заблудившись, Винга вышла сзади палаток, принадлежавших тем, кого показывали публике; силачам, бородатым дамам и другим диковинным существам. Кое-кто выглядел так, что сердце Винги сжалось от сочувствия, и она с надеждой подумала, что Хейке не появится здесь. Здесь в клетках сидели несчастные люди. Она должна что-нибудь сделать для них. Но что?

Пока она раздумывала над этим, она столкнулась с этим представительным мужчиной с огромными мускулами и карманной плоской флягой в руках.

– Но, но, – невнятно произнес он, удерживая ее в своих железных руках. – Это не тот ли лакомый кусочек, который бродит по ярмарке и мило улыбается? Весьма приятно, не правда ли? Сядь здесь ненадолго, поболтаем, или как?

О, как от него пахнет скверным самогоном! Пока он говорил, он одной рукой уложил ее на охапку сена, а другую быстро подсунул под нее и грубо стал ощупывать, ожидая, что она, как и все девушки, когда он так поступал, завизжит с хихиканьем и испуганно сдастся.

Винга чувствовала, как из глаз у нее полились слезы злости и отчаяния. Она поняла, что своими силенками здесь ей не справиться. И она закричала. Кричала дико, зовя на помощь, и он в ужасе отпустил ее.

– Какого черта, девка, чего ты орешь? Я только хотел…

Но Винга уже освободилась и пустилась бежать дальше. «Проклятая шлюха», – крикнул он ей вслед, может быть он сделал это в свою защиту?

Она чувствовала себя сильно униженной и оскорбленной. От поражения… от стыда… от… Нет, она не может найти слов для всех бушевавших в ней чувств. Она, спотыкаясь, двигалась вперед, снова не зная куда. Толкалась сама, получала в ответ толчки.

И вот… Там вдали! Тот, что идет там между ларьками, удаляясь от нее… высокая фигура Хейке в черном капюшоне.

Это, видимо, он. Он!

– Хейке!

Крик прозвучал беспомощно и безнадежно, это она поняла и сама.

Ох, весь этот шум, музыка, грохот, рев… Продираясь через толпу, она зацепилась за какой-то медный чан, попросила прощения и продолжила путь.

Теперь он исчез. О, Боже…

Нет, снова появился. Сейчас уже ближе к ней. Третий раз окликнула его по имени.

И он оглянулся. Да, это он шел к ней. Она бросилась в его объятия, прижалась головой к его груди и зарыдала без слез, не в силах произнести ни слова.

– Винга, я думал, что ты пошла домой. Я так беспокоился.

– Я заблудилась, – пропищала она.

Она прильнула к нему, почти отчаявшись, а он так крепко держал ее, словно чувствуя потребность знать, ощущать, что она находится рядом.

– Прости меня, Винга, – тихо произнес он ей на ухо. – Я был глуп.

– Нет, нет, это ты должен простить меня! Можешь забыть все, что я тебе наговорила?

– Не хочу. Твои слова помогли мне многое понять.

– Но я не имела права говорить так! Ты самый прекрасный на свете, Хейке!

Он посмотрел сверху вниз, ей в лицо.

– Что-нибудь случилось, Винга?

– Расскажу позднее.

– Хорошо. А сейчас пойдем к Нильсу. Он недалеко.

Держась за руки, они двинулись в путь. Винга глубоко вздохнула. Она нашла своего Хейке. Но воспоминания об испытанном еще не покинули ее. Еще не раз она будет вспоминать все и бичевать себя.

Они продолжали бродить по ярмарке – Нильс, Хейке и она. Нильс продолжал без умолку болтать, а Вингу радостное настроение покинуло полностью. Она возненавидела гомон, людей, украшения и до смерти боялась встретиться с кем-нибудь из тех отвратительных мужчин, которые заставили ее пережить такие неприятные минуты. Она то и дело дергала Хейке за подол плаща: «Может, пойдем домой?» И он отвечал: «Сейчас пойдем».

Но Нильс тащил их все дальше, а им не хотелось его обижать, он был милым и приятным юношей. Он был полностью ослеплен Вингой, а Хейке, давший обещание самому себе больше не ревновать, стал думать о подруге Нильса, а не о своих чувствах и произнес:

– Взгляни, Нильс, какая прекрасная шаль! Ты не хочешь купить ее для своей подруги?

Нильс, которого эти слова застали врасплох, покраснел, а Винга восхищенно воскликнула.

– У тебя есть подружка, Нильс? Ой, как чудесно! Мы должны как-нибудь увидеть ее, обещай! Хейке, мы поможем ему немного деньгами, не так ли? И он сможет выбрать что-нибудь поистине красивое.

И тут Нильс понял, что шансов у Винги он не имеет. А Хейке осознал, что он ревновал беспричинно. И все закончилось тем, что они выбрали самую красивую шаль из продававшихся (правда, не все они придерживались мнения, что эта шаль была самой красивой, но все решил вкус Нильса). Сделав покупку, они отошли от ларька.

Но тут случилось такое, что потрясло их, каждого по-своему, что заставило Вингу увидеть себя в очень неприятном зеркале. Они уже уходили с территории ярмарки, когда Нильс остановился перед маленьким ларьком, которого раньше они не видели. Над ларьком была небольшая крыша, а внутри сидела молодая женщина, по всей видимости цыганка.

– Гадалка, – сказал Нильс. – Рискнем?

– Да, – согласилась Винга. Хейке промолчал.

Женщина необыкновенной красоты заметила, что они в нерешительности, и поспешила пригласить их к себе. Они неуверенно подошли к ней, потому что не знали, сколько это будет стоить. Но когда услышали, что цена подходящая, решили попробовать. Наибольшее рвение проявлял Нильс, его и пустили к гадалке первым.

Цыганка, сверкнув невероятно красивыми, черными, как ночь, глазами, пообещала ему пять детей и счастливую жизнь. Не очень богатую, но и не бедную. Он серьезно заболеет, но переборет болезнь. Нет, жить он будет не в крупном городе. Он вернется домой, женится на любви своей молодости и… да, не связал ли он себя с лекарственными средствами в своей профессии?

Тогда они поняли, что эта женщина обладает недюжинными способностями. Она не предвещала, как обычно, долгую жизнь, темную опасную женщину и кучу денег. Цыганка знала свое дело.

– Теперь моя очередь, – сказала Винга и протянула руку. Цыганка взяла ее и долго изучала.

– Где это ты побывала? – медленно произнесла она. – Здесь тень…

– Может, я не промыла руку, – весело заявила Винга.

Женщина быстро взглянула на нее и тут же снова посмотрела вниз на руку.

– Твоя жизнь подвергалась опасности. Я имею в виду настоящую опасность. Я вижу призрак царства смерти!

– Может быть, – посерьезнев, сказала Винга. – Недавно, не так ли?

– Совсем недавно.

– Я думаю, вы можете оставить это, – прозвучал глубокий голос Хейке. – Это прошедший этап. Каково ее будущее?

Цыганка сосредоточилась и сказала:

– Я вижу борьбу, жестокий бой со злым человеком. Чем он закончится, не могу сказать, но у тебя будет долгая жизнь, девочка моя. Родишь одного ребенка. Брак твой будет полон любви. Будет печаль, но и много радости. Должна сказать, что твоя рука, хотя и исключительно выразительна, но не показывает твоего супруга, и всего я не понимаю.

Она отпустила руку Винги. Та с удовольствием послушала бы цыганку еще, но ей стало немного страшно, и она отказалась от такого намерения.

– Ну а теперь Хейке, – воскликнул Нильс.

– Не хочу гадать, – быстро сказал он. Женщина подняла на него взгляд. Выражение ее лица было трудно описать.

– Все же давай я тебе погадаю. Это может оказаться интересным. Не глядя на твою руку, я вижу, что твоя судьба соединится с судьбой этой девочки.

Оба стоявших рядом кивнули в знак согласия головами.

– Итак! Давай руку, это не опасно.

Хейке кусал губы. Но, немного подумав, протянул руку. Весьма нерешительно.

Цыганка взяла ее. Они увидели, как ее лицо медленно стало бледнеть. Затем она осторожно и решительно загнула пальцы Хейке в кулак.

– Тебе гадать я не буду, – тихо произнесла она.

– Да, я знал, – ответил Хейке.

– Что? – испуганно воскликнула Винга. – Его ожидает плохое?

Цыганка серьезно посмотрела на нее.

– Это не касается его будущего. Но могу сказать, что его линия жизни… бесконечна! И это только лишь малая часть того, что я увидела!

Хейке упрямо смотрел в красивые черные глаза.

– Жизнь у тебя была трудной, – тихо сказал он. – Ты потеряла любимого мужа и ребенка. Страдания твои были ужасны, тебя гоняли с места на место.

Женщина, не отворачиваясь, смотрела на него.

– А мое будущее?

Хейке не изучал ее руки, ни разу не дотронулся до нее. Но Винга поняла, что они родственные души и что им не нужно прикасаться друг к другу.

– Ты снова выйдешь замуж. Но муж будет недобр к тебе, и ты его оставишь. Потом ты встретишь того, с кем разделишь свою жизнь. У тебя будут новые дети, но ты никогда не забудешь того, кого потеряла.

– А счастье?

Хейке грустно улыбнулся.

– Ты сама знаешь, что такое счастье. Это нечто такое, чего ты не можешь положить в карман и вытащить, когда ты пожелаешь им воспользоваться. У тебя будут в жизни и хорошие времена и плохие.

Она наклонила голову в знак согласия.

– Я не буду спрашивать, сколько я проживу, мне это известно. Но незнакомец… Ты на опасном пути.

– Знаю. Это моя судьба.

Цыганка поняла его. Нет, она не возьмет с них денег. Она долго смотрела им вослед, когда они уходили. Все трое были задумчивы, покидая ярмарку.

– Какая фантастически красивая женщина! – воскликнул Нильс.

– Да, – рассеянно ответил Хейке. – Самая красивая из всех, которых я встречал.

Ах! Его слова поразили, словно копьем, сердце Винги. Она бросила на него взгляд и увидела, как далеко он был в своих мыслях. На губах его играла легкая улыбка, и она вспомнила внутреннее взаимопонимание между ним и этой женщиной. Вингу охватило безудержное желание вернуться и разрезать ее на мелкие куски. В животе у нее появилась тупая боль, ей показалось, что она превратилась в жалкую, неопытную девчонку, бледную, бесцветную. Худую, нудную и посредственную, хуже которой не найти. Она готова была заплакать от отчаяния.

Хейке ничего не замечал, в мыслях, по всей вероятности, он снова был с той красавицей. Винга скрипела зубами, и у нее появилось огромное желание столкнуть его на проезжую часть улицы, в воду или куда угодно!

Нильс все время пытался разгадать загадку, почему женщина отказалась гадать Хейке, и все время говорил без умолку. Это ужасно раздражало.

Ох, как огорчилась Винга! Она чувствовала себя так, будто над ее головой нависла ужасная черная туча. Никогда она не выглядела такой мрачной, она это и сама понимала.

А потом ей стало вдруг еще хуже. Она ругала себя, перебирая собственные слабости.

Что сделал Хейке?

Ничего иного, кроме того, что совершила она. Он выразил восхищение красотой женщины.

Она сама недавно, стоя за кирпичной стеной, читала ему нотацию о том, что имеет право восхищаться красивым мужчиной! И Хейке не должен ревновать ее. Это ее само собой разумеющееся право!

Это было до того, как она сама испытала настоящую ревность. Как сильно она может воздействовать на человека. Теперь Винга поняла это.

– О-о-х, – громко застонала она.

Хейке наконец обратил внимание на ее присутствие.

– Что случилось, ты заболела?

– Да! – пожаловалась она. – Болит грешная душа!

– Это не плохо! А вот и наши лошади. Здесь наши дороги расходятся, Нильс. Спасибо за все.

Все были едины во мнении, что день прошел прекрасно и что они должны в ближайшее время повторить такой выезд. Следует сказать, что на долю Винги редко выпадали более тяжелые дни, но она надела на свое лицо маску веселости и упорно удерживала ее, когда они выезжали в карете из города.

Сейчас она закрыла лицо руками и горько расплакалась.

– Винга! Ты должна рассказать, что случилось с тобой сегодня?

Она шмыгала носом и пыталась вытереть слезы, но они снова лились по лицу. День клонился к вечеру, и воздух уже не был таким теплым. Простая карета Хейке была не защищена от дождя и ветра, и Винга начала мерзнуть. Чувствовала себя несчастной.

– Дело в том, что с глаз моих упали шоры и я увидела себя в неблаговидном свете.

– То же самое случилось и со мной!

– Что ты говоришь? Ах, Хейке, может ли жизнь быть столь сложной?

– Сейчас, мне кажется, ты должна рассказать все с самого начала. Что привело тебя к таким тяжелым мыслям?

– Нет, сначала расскажи ты! Почему ты так мрачен? Он вздохнул.

– Потому что ты была абсолютно права в своих обвинениях. Я представлял, что поступаю великодушно и могу отказаться от тебя во имя твоего счастья, но оказалось, что это не в моих силах. Я был нелогичен и стал ревновать. Все, что ты мне высказала, оказалось для меня необыкновенно полезным, и это жжет меня, причиняет боль, Винга! Какую огромную боль! Она снова вытерла слезы.

– У меня не было права читать тебе такие нотации. Абсолютно никакого, теперь я это осознаю. После того, что случилось со мной.

– Теперь ты должна облегчить свою душу. Что случилось?

Винга рассказала о тех отвратительных встречах с мужчинами, которые ей казались такими прекрасными. Красота их обманчива! Хейке был сильно взволнован ее рассказом, так как Винга ничего не скрыла.

– Да, сегодня я получила первый урок, – всхлипнула она. – Опасно быть открытым, естественным и непосредственным человеком. Нельзя улыбаться любому мужчине и верить, что все они так же милы, как Хейке.

– Уф, не называй меня милым! Это звучит так, как будто я прирученное животное.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Да. Но для тебя урок был горьким и трагичным, поскольку как раз твоя непосредственность – самое прекрасное, что есть в тебе! Жаль, очень жаль, что так случилось! Но ты права, таков мир.

– А потом я получила второй урок, и он был жестоким!

Она замолчала, проглотив слюну.

– Ну? – сказал Хейке.

– Ты… Она ведь красива, не правда ли?

– Кто?

– Ты сказал, что она самая красивая на свете. Красивейшая женщина из всех, которых ты видел.

Хейке надолго замолчал. Слышался только стук лошадиных копыт, скрип колес, когда они наезжали на камни, да всхлипывания Винги.

Наконец он положил руку на ее плечи.

– Ты приревновала?

– Дико, необыкновенно! Я готова была убить вас обоих!

– Этого делать не стоит. Полагаю, что понимаю твой второй урок. Ревностью управлять или сдерживать ее трудно.

– Истинная правда. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Я не слышал никакого вопроса.

– Да? Она самая красивая на свете? Ты влюбился в нее? Почувствовал с ней единство душ, какого ты никогда не испытывал?

– Ой, ой! Слишком много для одного раза! Должен ли я спросить тебя о том же самом, об этом Адонисе с железными руками?

– Забудь о нем и отвечай!

– Она очень красива. Разве ты не любуешься, глядя на прекрасных мужчин, так же как восхищаешься чудесным ландшафтом или замечательной картиной? Именно этим она была для меня. Нет, я не влюбился в нее, но… да, я почувствовал сильную духовную общность с ней. В ясновидении. Ты довольна?

– Ты еще долгое время шел, как очарованный.

– Я не был очарован. Размышлял лишь над тем, что она сказала.

– Хорошо! Я удовлетворена. И прошу отчаянно простить меня за все те глупости, что я тебе наговорила там у стены…

– В целом это было не глупо. Наоборот разумно. Ты заставила меня многое понять.

– А мой опыт научил меня быть осторожной.

– Как так?

– Не показывать своего восхищения другими. Думать, прежде чем сказать.

– Жаль, действительно жаль, если ты начнешь так поступать.

– Я вынуждена! Хуже того, я извлекла и другое из моих встреч с этими парнями.

– О чем ты говоришь?

– Мне стало противно… как это называется? Эротика?

– Ужасно красивое выражение! Ты имеешь в виду половую жизнь?

– Да, если ты предпочитаешь использовать половник вместо чайной ложки.

– Но, Винга, этого не должно случиться! Чтобы ты получила отвращение к этому. Подумай только о тех прекрасных минутах, когда мы осенью будем вместе.

Она склонила голову.

– Осенью! До этого еще целый век. А впрочем, все к лучшему. Потому что сейчас я не хочу. Эти идиоты разрушили все во мне.

У Хейке напряглись скулы. Затем он сказал:

– Хорошо, может быть сегодня ты переночуешь у меня? Я не хочу отпускать тебя одну в Элистранд до той поры, пока не выгоним Снивеля и всю его свору.

Она взглянула на него своими огромными глазами.

– Но ведь тогда мне придется уехать из поместья!

– Да нет же, я перееду в Элистранд и буду находиться там, пока твоя жизнь в опасности. Но сегодня мы туда не поедем. Хочешь побыть у меня? Осмелишься? У меня всего лишь одна комната, где я сплю.

Она попыталась осторожно улыбнуться.

– Таким образом, тебе придется делить комнату со мной? Зная, что я не нападу на тебя?

– Винга!

Она придвинулась к нему, улеглась спать, уткнув голову в его колени.

– Спасибо. С удовольствием переночую у тебя. С большим удовольствием!

Тут она зевнула и потянулась.

– Уф, Хейке, поездка в город сопровождалась огромным моральным унижением.

Он улыбнулся и ласково погладил ее пухлые щеки.

– Именно. Но об этом поговорим позднее, не так ли?

– М-м-м, – пробормотала Винга. Сказать что-либо больше у нее не хватило смелости.

А Хейке тихо вздохнул. Он уже давно начал раскаиваться, что сам установил предел в восемнадцать лет. Но если Винга сейчас почувствовала отвращение к любви, то что может произойти?

Он внес ее на руках в свой домик и положил на кровать. Затем тщательно загородил и запер окна. После этого улегся на постели рядом с нею, ведь у него была только одна кровать. Но достаточно широкая. Хейке долго лежал, опершись на локти, и в темноте рассматривал ее прекрасные черты. «Бог мой, как я люблю эту девушку, – думал он. – И я чуть было не оттолкнул ее от себя! Больше не буду знакомить ее с молодыми людьми. Они недостойны ее, не понимают ее своеобразия, ее благородства».

Конечно он знал, что страстно желает ее, тем более, что она сейчас так близко! Но он находился в таком возвышенном душевном состоянии, что ему и в голову не приходило тронуть ее. Винга же обычно ненавидела то, что он обращается с ней, как с богиней.

Но сейчас она и сама не испытывает желания. И к ней нельзя прикасаться.

Кроме того, у него есть время, он подождет.

«Но не очень долго», – думал он.

8

Судья Снивель вернулся домой после недельного пребывания в Сарпсборге.

Он не похудел, не стал стройнее по сравнению с прошлым годом, когда вынужден был признать, что его племянник проиграл судебный процесс против несносной девчонки из Элистранда! Этой маленькой дряни, одолеть которую не удалось. Но в один прекрасный день он с ней покончит. Уничтожит ее. И будет один господствовать в Гростенсхольмском уезде. Почему-то жители уезда испытывают какую-то поразительную любовь к этой противной распутнице. Они… они смотрят на нее и почти осмеливаются не слушаться его, судью Снивеля, потому что за ними стоит эта девка! Потомок Людей Льда, упаси Бог!

Но он прекрасно понимал, что не на девчонку полагаются они, а на того, кто стоит за ней. Тот ужасный урод, который где-то скрывается, и Снивель не может его найти.

Судья вылез из кареты, ему пришлось почти выталкивать себя из нее. Дверцы у кареты узки, надо их переделать.

Все вокруг было не так, как раньше.

Он был недоволен и зол после езды в карете и не стал мягче от того, что лошадей вместо конюха принял садовник.

– А где этот проклятый бездельник? – рыкнул Снивель. – Он что, места своего не знает?

– Он сбежал, ваша милость, – выдавил из себя работник, от испуга у него стучали зубы, те немногие, что еще остались во рту.

– Сбежал? Как сбежал? – прошипел Снивель и уставился своим жестким взглядом на слугу. Тот в ужасе оглянулся.

– Не знаю, милостивый господин.

Даже ребенок понял бы, что он лжет. Но Снивель счел не нужным препираться с глупым лентяем, он только фыркнул и вошел в дом.

Там его встретила одна лишь экономка. Глаза у нее покраснели.

– Где гофмейстер? Не говори только, что он тоже сбежал!

– Да, милостивый государь, – присела в книксене экономка. – Они отказались от работы, несколько человек.

Лицо Снивеля начало багроветь.

– Что, черт возьми, здесь случилось? Все сбежали? Или… – У него родилось подозрение. – Или их подкупили? Может, Элистранд?

– Нет, господин. В Гростенсхольме происходит такое… Здесь оставаться страшно.

– Страшно? Что ты, черт возьми, имеешь в виду, баба? Выкладывай!

– Люди встречаются с такими вещами, господин. Конюх был первым. Он видел, что в стойле сидел маленький человечек и смеялся над ним. А на следующий день… на следующий день на полу конюшни кишмя кишели призраки.

На секунду бедной экономке показалось, что господина Снивеля хватит удар, лицо его стало почти черным, глаза вытаращились, а жилы надулись.

– Самая большая глупость, которую я слышал за всю жизнь! Призраки! И он в это поверил?

– Не только он, господин. Гофмейстеру не стало покоя от… от существа женского пола. Он утверждал, что оно было бесцеремонным. А одна из девушек, работавших на кухне…

– Не хочу больше ничего слышать, – рявкнул судья и, широко шагая, направился в гостиную. – Распорядись, чтобы подавали обед! Сначала принеси графин вина! И перестань болтать чепуху!

Когда она уже отправилась выполнять поручение, он крикнул ей вслед:

– У меня должен быть гофмейстер. Скажи Ларсену, что он будет выполнять эту работу. У него в голове кое-что есть, а не только опилки, как у других. А может и он «убежал»?

– Нет, Ларсен пока еще на месте. Я передам ему.

Ларсен до сих пор был камердинером и правой рукой судьи, тем, кто содержал в порядке его бумаги и заботился о том, чтобы в поездках у Снивеля было все необходимое. Это был молчаливый человек, не обладавший фантазией, но отличавшийся крепким здоровьем и здравомыслием. Он был небольшого роста со светлыми волосами, не достигший еще среднего возраста. Когда он вошел, судья сказал:

– Ага, вот и Ларсен, – и налил себе бокал вина. – Тебе сказали о моем желании. Теперь ты будешь гофмейстером. Будешь отвечать за все в доме. Управляющий будет нести ответственность за хозяйство в поместье.

– Управляющий уехал, милостивый господин.

Снивель застыл на месте с бокалом в руках.

– Что? Уехал?

– Вместе с семьей, милостивый господин. Он утверждал, что видел, как на коньке крыши сидело привидение и пяткой стучало по крыше. Бред, конечно. Я позволил себе нанять нового управляющего. Он прибудет завтра.

– Хм. Хорошо, Ларсен! А у тебя не было видений?

– Нет, господин, – ответил серьезно бледный человек. – Все это пустая болтовня, чтобы запугать народ.

– Конечно! Какой-то дьявол стоит за этими глупыми слухами. Для того лишь, чтобы досадить мне.

Снивель опустошил бокал, наполнил его снова и продолжил:

– Но сейчас, когда ты стал гофмейстером, ты должен найти человека, который будет выполнять твои прежние обязанности.

– Я один справлюсь с той и другой работой, милостивый господин судья, – сказал Ларсен, будучи карьеристом и не желая иметь конкурентов в получении милостей от Снивеля.

– Один? Попробуй некоторое время, а там посмотрим. Сколько идиотов сбежало?

– Гофмейстер и управляющий с семьей, конюх и второй кучер, две молодые кухарки и один парень, работавший тоже на кухне. Повариха думает об отъезде, но я договорился с ней, что она временно останется.

– Да, ей уезжать нельзя! Никто так не умеет жарить грудинку, как она! Все?

– Еще несколько женщин. Но таких, которых заменить легко.

– Никто из… моих людей?

– Никто. Они же живут, побаиваясь за свою жизнь.

Люди Снивеля – это его охрана. Он посылал их попытаться разделаться с Вингой и другими его противниками. А врагов у него было много.

– Отлично! Хорошо, что кто-то еще сохранил разум.

– Хуже обстоят дела в самом доме, ваша милость. Никто не осмеливается подниматься на чердак. Утверждают, что там поселились привидения, – с презрением закончил Ларсен.

– Идиотские шуточки, – взревел Снивель и так ударил кулаком по столу, что расплескалось вино. Ларсен тут же вытер стол. – Раньше никогда не было разговоров о призраках в Гростенсхольме. Кто же затуманил мозги дуракам?

Он замолчал. Смотреть друг на друга они избегали. Внезапно они вспомнили то, что говорилось о Гростенсхольме времен Ингрид и Ульвхедина. О тех удивительных событиях, которые происходили здесь.

Но над этим можно было только смеяться. Суеверные люди любят фантазировать.

Ларсен сухо и трезво сказал:

– Думаю, что мы можем плюнуть на всю эту блажь, милостивый господин судья. Она не имеет никакого значения. Гораздо важнее то…

– Что?

– Говорят, что в доме молодой фрекен Тарк в Элистранде появился еще один человек. Этот… таинственный Линд из рода Людей Льда живет сейчас там.

Снивель приподнялся, тяжело навис над столом, опершись пальцами о столешницу. Глаза зловеще заблестели.

– Ну-с! Наконец-то он выполз из своей потайной норы! Это хорошая новость, Ларсен! Мы его быстро схватим. Ты не пригласишь моих людей?

Ларсен исчез. Снивель снова уселся и задумчиво стал пить вино. Он даже не заметил, что обед уже на столе – как обычно несколько блюд. Снивель приучил свой желудок перемалывать зараз большие порции. Это можно было видеть и по нему, хотя он уже и самой природой был создан весьма крупным.

Итак, Хейке Линд из рода Людей Льда наконец объявился! Снивель совершенно не сомневался в том, что именно он все время стоял за спиной маленькой гадкой девки из Элистранда. Спасал ее от разорения, поддерживал ее во все трудные моменты. Иначе расправиться с ней не представляло бы труда.

Проклятое чудовище! Он – семя Сатаны, но Снивель не боится его. Такое доброе безобидное существо, на которое страшно смотреть. Мухи не убьет, а тем более судью! С ним надо покончить как можно быстрей!

В гостиную нерешительно вошли трое мужчин. Одеты они были довольно хорошо, но стоило только взглянуть на их лица и сразу становилось понятно, что они не из лучших детей Господа Бога. Удивительно, как точно характер находит отражение в выражении лица. Он может быть отражен в той или иной вульгарной, незначительной черте, в манере открывать рот или расчесывать волосы или в любом другом. Один из этих троих обладал столь явно грубой внешностью, поведением, что не оставалось никакого сомнения в том, что он из себя представляет. Двое других выглядели лучше и могли скрыть свою профессию: уничтожение многочисленных недругов Снивеля.

Он отобрал их из преступников в процессе своих судейских обязанностей. Спас им шкуру от беспощадного суда, требуя от них взамен помощи для себя. Если они попытаются сбежать, то у него есть документы, где описаны их злодеяния. В Норвегии им покоя не будет. У Снивеля везде связи, и они знают, что тут же будут снова схвачены.

– Я полагаю, вы слышали о госте в Элистранде?

– Да, – пробормотали они. – Слышали.

– Узнайте обо всех его поездках, всех перемещениях! Конечно, он спит вместе с девчонкой, – как он мог позволить себе такое сейчас, – но он иногда и выходит из дома.

– Нет, господин, он спит в своем доме. Небольшом домике во дворе. Это сообщил нам наш осведомитель.

Снивель свирепо уставился на них.

– Ну! Тогда сожгите этот дом. Сегодня ночью, он и удрать снова не сможет.

– Ничего не получится, милостивый господин судья. После нашей предыдущей попытки они на каждую ночь выставляют теперь противопожарных охранников. И собак, которые бегают свободно по двору.

– Хм. Тогда скажите своему осведомителю, чтобы он узнал, когда он выезжает, и пусть он вам сообщит об этом заблаговременно.

– Хорошо, господин судья. Короткий процесс?

– Очень короткий. И спрячьте труп!

– Будет сделано, господин судья.

– И вы помните, что должны покончить с девчонкой, быстро, как только появится возможность?

– Конечно.

– Отлично! Я хочу, чтобы в моем уезде было спокойно.

Они повернулись, чтобы уйти.

– Подождите, – крикнул Снивель, вышел из-за стола и подошел к ним. Но не близко. Он хотел держать их на расстоянии. По крайней мере, по двум причинам.

Посмотрел им жестоко в глаза, словно хотел устрашить их на всякий случай.

– Я приехал домой и услышал, что почти половина прислуги сбежала из-за слухов о привидениях! Вы что-нибудь заметили?

Они изобразили на своих лицах презрительные мины.

– Ерунда! – сказал один из них.

Снивель хотел было рявкнуть: «Не разговаривать таким тоном в моем доме!» Однако сдержался. Раздражать их нет смысла. Платил им, разумеется, хорошо, это он должен делать, ибо игра стоила свеч. Но доверять не доверял.

Снивель отпустил их.

Сам же сел и глубоко задумался, как будто винные пары дали ему тему для раздумий.

Итак, Хейке Линд осмелился появиться здесь в уезде! В той части души Снивеля, где должна находиться совесть, что-то неприятно зашевелилось. Но совесть он задавил в себе давно. Неудовлетворенность, скорее всего, была вызвана тем, что он почувствовал появление угрозы. Он мог кричать сколько угодно, что Гростенсхольм принадлежит ему, он и кричал так всегда и везде и даже сам поверил в это, но факт остается фактом: законного владельца зовут Хейке Линд из рода Людей Льда. Утверждения Снивеля о том, что он располагает письмом от матери деда Хейке, Ингрид Линд, является блефом, это понимали все, кто знал Ингрид. В письме якобы было сказано, что, если в течение трех лет не объявится законный наследник, Гростенсхольм переходит к судье в качестве вознаграждения по иску. А судью в это время звали Снивель. Он может владеть поместьем по своему усмотрению.

Ничего подобного Ингрид не писала. Хейке, этот неизвестный наследник, объявился спустя четыре с половиной года после ее смерти. Сейчас он требовал восстановления своих прав. Снивель возмущенно фыркнул. Хейке из рода Людей Льда, скотина, выполз откуда-то из подземелья, где иначе он мог находиться? Выродок Дьявола! Неужели он еще раз осмелится вступить в борьбу с назначенным королем судьей? Он и эта дерзкая девка из Элистранда? Один раз им удалось выиграть. Но тогда они выступили против слабака Сёренсена, племянника Снивеля. Снивель вынужден был даже прогнать его, потому что он стал настоящим бременем. Хорошо, теперь он наказан и думать о нем не стоит. Сам же судья чуть было не оказался в одной с ним шайке. Спасибо, что адвокат Людей Льда Менгер смертельно заболел и больше не может строить козни против Снивеля! Но где же он сейчас, этот Менгер? Люди Снивеля пытались разыскать его повсюду, чтобы обезопасить, но он словно сквозь землю провалился.