Текст книги ""Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Маргит Сандему

сообщить о нарушении

Текущая страница: 202 (всего у книги 292 страниц)

– Факел! – простонал Ировар. – Факел… Он умирает!

– Шира, – прошептал Вассар. Парень разрыдался.

Сармик закрыл лицо руками.

Медленно, с глубоким презрением, Map поднял вверх факел.

Шира очнулась на болотистой земле. Ветки отпустили ее, в лесу было тихо. Она приподнялась, опершись на локоть, и с ужасом увидела, что мягкий мох окрасился ее кровью. Она всхлипнула от страха. Шира осторожно села и принялась рвать на куски свою сорочку. Но ее пугало то, что окружало ее, она встала на ноги и, продолжая рвать ткань, заковыляла по направлению к слабому бледному пламени факела.

Она всхлипывала и сопела, вне себя от одиночества и страха. Рана сильно кровоточила. С отчаянием, граничащим с ужасом, она видела, как кровавое пятно расползается. Слезы слепили ее, она плакала громко, не сдерживаясь. Она не знала, что ее спасло, но стремилась к свету факела, как к своему единственному утешению и надежде.

Проход оказался слишком тесным, она не могла перевязать рану, находясь в нем. Ей надо было либо остаться, либо идти несмотря ни на что. Вспоминая старую пословицу: «Знаешь, что имеешь, но не знаешь, что получишь», она решила остаться.

В лесу было совершенно тихо. Бормотание голосов стихло, с деревьев больше не капало. Зал выполнил свою задачу.

Перевязать саму себя – не самое простое дело, но Шире удалось соорудить что-то вроде повязки из тех лоскутов ткани, которые у нее были – полосок короткой сорочки. Потом она вытерла слезы, глубоко и решительно вздохнула и поползла по проходу.

Когда раздался звук гонга, находящиеся во внешней пещере вытерли пот со лба. Даниэль пробормотал: «Спасибо, Map», и получил вместо ответа разъяренное проклятие.

Шира пыталась понять, в чем состоит ее новое задание. Вокруг было довольно темно, но в сумерках виднелись тени. Она определила, что там было озеро, которое уходило далеко в темноту, краев его видно не было. Вода в нем была мутной, темно-пурпурного, почти черного цвета.

– Ну-ну, уж плавать-то я умею, – вздохнула Шира.

Она была очень подавлена теперь, настолько измотанная, что мало на что могла реагировать. Хотя она и знала, что безразличие притупляет способность концентрироваться, сил собраться у нее уже не было.

– Шира из Нора! – крикнул голос.

– Да, я слушаю, – устало пробормотала она.

– Ты стоишь сейчас перед озером ненависти. Здесь ты встретишься со своими собственными отрицательными чувствами, такими как ненависть, отвращение, неприязнь, различные виды антипатии.

– Ух, – сказала Шира довольно неуважительно. – Это уже было на мосту зла. Начинаете повторяться?

– Нет, – отвечал голос терпеливо. – Злоба, подлость, гнев, нетерпимость и жажда мести – объективные чувства, они не возникают просто так. Антипатии – такие, как ненависть или неприязнь, – фундаментальные чувства, ты не властна над ними, они появляются сами по себе.

– И за это я должна быть наказана? – заметила она безрадостно.

Голос немного помолчал, но потом вернулся, он стал строже.

– Куда делась твоя покорность, Шира? Не думаешь ли ты, что без проблем выдержишь сейчас это испытание только потому, что зал высокомерия уже остался позади?

Она спрятала лицо в ладонях.

– Я устала! И я так хочу есть!

– Ну, конечно. Садись. Мы не собираемся докучать тебе больше, чем требуется. Еду ты не получишь, потому что это означало бы слишком облегчить твой путь, и чтобы ты не подумала, что мы готовим тебе ловушку, мы не дадим тебе и воды. Но кое в чем мы тебе поможем. Закрой глаза и не открывай, пока я тебе не прикажу.

Она повиновалась. Перед выходом из стены была узкая полоска песка. Тут она и уселась, плотно зажмурив глаза. Она услышала неуклюжие шаги около себя, но смогла подавить свое любопытство. Наконец голос крикнул.

– Можешь снова открыть глаза!

Разумеется, Шира была разочарована, обнаружив лишь кусочек льда со скалы, но она едва ли могла рассчитывать на что-то большее. Поэтому она прокричала «спасибо» и принялась сосать льдинку. И когда последний тоненький кусочек растаял у нее на языке, она действительно почувствовала себя гораздо бодрее, теперь она лучше могла противостоять новым трудностям.

– А теперь продолжи путь, Шира! Смотри, факел опять зажегся.

– Кажется, что до него довольно далеко, – немного подавленно сказала она.

– Я думаю, тебя не должно это смущать. Но ты встретишь всех тех людей, к которым испытывала отрицательные чувства. Они попытаются затащить тебя на глубину, а оттуда тебе никогда не выбраться.

– Не припомню, чтобы я кого-то ненавидела.

– Не будь слишком уверена! Помни: здесь проявляются и самые слабые формы неприязни. Но встречи с Мило ты избежишь, с ним на своем пути ты уже покончила.

– Ах, да, на мосту, где я встретила всех, кого обидела. – Потом Шира задумчиво проговорила. – Вот уж не ожидала, что это озеро будет символизировать ненависть. Оно больше похоже на – как это называется? Вожделение. Потому что оно темно-красное. Жаль, что это не озеро вожделения. Потому что тогда я с легкостью преодолела бы его. Если этому стоит сейчас радоваться…

Она услышала, как обладатель голоса улыбнулся.

– Вожделение само по себе – не такое плохое чувство. Оно отвратительно лишь тогда, когда причиняет боль другим, например, когда изменяешь супругу или что-то в этом роде, но тогда оно переходит в разряд преступлений, и за него наказывают в жарком зале преступлений, который ты прошла с блеском.

– Понятно.

Она поправила повязку, озабоченная тем, как много крови потеряла, и осторожно вошла в темную воду. В плотной воде было нелегко двигаться. Она легла на воду и поплыла.

Вода не была ни горячей, ни холодной, а как бы враждебной, она словно бы отталкивала. Это было то же самое, что зарываться в плотную темную грязь. Но ни на коже, ни на одежде ее не оставалось ни капли. Это была как бы вода, но не кровь, как она решила вначале. Она не знала, что это было.

Шира довольно легко достигла глубины, но когда была примерно в середине пути, увидела две головы над водой, приближающиеся к ней. Два человека быстро и целеустремленно плыли прямо ей наперерез. Она узнала их. Эту парочку она просто не переносила, потому что они плохо обращались со своими животными. Она рассказала об этом, и дело разбиралось на совете в Норе. Этих двоих обязали обращаться с животными правильно, и с тех пор они не упускали случая, чтобы хоть как-то досадить Шире.

– Это несправедливо, – прокричала она в своды пещеры. – Что, разве животных никто не должен защищать?

Когда она попыталась ускользнуть от двух преследователей, вода как будто уплотнилась, превратилась в кашу, Шира не могла сдвинуться с места.

Они были уже совсем рядом и без особых церемоний попытались затащить ее под воду. Она отпрянула. Беззвучная борьба с этими плодами фантазии какое-то время продолжалась, но Шира все ближе продвигалась к своей цели, факелу, и они быстро сдались. Как она и предполагала, то, что она защищала животных, стало смягчающим обстоятельством. Они исчезли во мраке. Она с облегчением продолжала путь. Теперь она больше не знала никого еще, кто бы ей не нравился. И внезапно она стала, задыхаясь, ловить ртом воздух в последней отчаянной попытке дышать. Пара сильных рук снизу обхватила ее вокруг талии и неумолимо потянула под воду.

– Смотрите! – закричал Вассар. – Он снова гаснет!

– Map! Map! – прокричал Сармик. – Ты что, не слышишь? Подними факел!

Они с удивлением глядели на Мара. Он стоял абсолютно неподвижно, как каменное изваяние, они даже не могли понять, дышит ли он.

– Он в трансе! – удивленно воскликнул Ировар. – Смотрите, его как будто здесь и нет!

– Да, но я вижу кое-что другое, – медленно произнес Даниэль. – Посмотрите на эту улыбку!

Все посмотрели и содрогнулись. На лице Мара сияла злобная улыбка радости.

– Теперь дела у Ширы совсем плохи, – тихо сказал Вассар. – Потому что он теперь там!

9

Руки, не знающие жалости, продолжали держать Ширу под водой. Она отчаянно боролась, пытаясь задержать в легких воздух как можно дольше. Удивительное озеро внезапно стало холодным, поэтому она давно поняла, кто этот сильный и безжалостный враг – это мог быть только Map, и это было чудовищно неправильно и несправедливо. Вообще-то, ей не дано было испытывать такие сильные чувства, как ненависть или любовь к другому человеку, но с Маром все было иначе. О нем она забыла. Он был ей равным, хотя и был ее абсолютной противоположностью, к нему можно было испытывать сколько угодно отвращения. И она делала это с горячностью, удивившей ее саму. В легких у Ширы почти уже не осталось воздуха, голова ее кружилась. Она сделала отчаянную попытку освободиться от причиняющей ей боль железной хватки, она попыталась поднять голову, вдавленную в плечи, но все напрасно!

Спасение пришло неожиданно. Внезапно она ощутила песчаную отмель у себя под ногами, еще минута, и она стояла в воде по шею. Шира перевела дух, она дышала глубоко, всхлипывая.

Map отпустил ее. Глаза его горели негасимой ненавистью.

– Тебе помогают, – прокричал он яростно, снова пытаясь ее схватить, на этот раз – за руки, и его пальцы впились ей в плечи. – Эти четверо ведут нечестную игру!

– Нет, честную, – отвечала она, задыхаясь. Она заметила, что ее рана вновь открылась, но ничего не могла с этим поделать. – Это не их заслуга. Это из-за моей благодарности тебе за то, что ты держал факел, освещая мой трудный путь.

Глаза его сузились. На лице отразилось чувство горького бессилия. Казалось, он хотел попробовать затянуть ее под воду снова, но сила ее отвращения к нему ослабла в тот самый миг, когда она вспомнила, что он – ее факельщик. Спасение пришло именно тогда. Он нырнул в воду и исчез. Дрожа всем телом, Шира поплыла на свет и выбралась на берег.

Факельщик снова зашевелился. Пламя со звуком глухого взрыва рванулось к потолку и осветило усталые лица людей. Даниэль пытливо смотрел на Мара, который встретил теперь его взгляд. Он попытался прочесть на лице демона, что же произошло, но все, что ему удалось увидеть, – это глубоко запавшие глаза, почерневшие от усталости. Морщины вокруг рта говорили о невероятной самодисциплине. Даниэль мог лишь догадываться, чего это стоило Мару – стоять здесь без отдыха и пищи уже двое суток. Сам Даниэль, да и другие все-таки сумели поспать. Они не ели, но пока еще могли обходиться без пищи. Ведь у них был корень. «Проклятый корень», – подумал Даниэль. Был ли он пьян, или же пережил это на самом деле? Он даже не пытался разобраться в этом, он был слишком измотан, слишком устал и слишком растерян. Один раз Даниэль вышел из пещеры, но природа снаружи была настолько пугающей, что не вдохновляла на новые вылазки. Дрожа, Даниэль поплотнее завернулся в свою теплую куртку и уселся поудобнее.

Сармик сел рядом с ним.

– Сколько же уже времени прошло! Бедная девочка!

Отдохнув немного на берегу, Шира была готова продолжить путь. Она все еще мерзла после встречи с Маром, от которого исходил смертельный холод. Она дрожала, ничто еще не волновало ее так, как последняя встреча. Теперь ей предстояло с большим трудом пройти на коленях по новому проходу – он был чрезвычайно низок. И Шира с облегчением вздохнула, только когда смогла выпрямиться снова. Хотя особой логики тут не было – ведь проходы между пещерами были единственным местом, где она чувствовала себя в безопасности. «Интересно, слышали ли они гонг», – подумала она. Да, конечно. Считают ли они удары? Сама она давно уже сбилась со счета.

Шира остановилась, войдя в маленькую, узкую и высокую шахту. Остановилась? Нет, она просто не могла больше сделать ни шага. Зал, или как его теперь следовало называть, был всего в пару локтей длиной и шириной.

– Мне надо карабкаться вверх? – крикнула она.

– Нет, стой там, где стоишь. Выход откроется вовремя. Если ты тогда все еще будешь в состоянии выйти.

– Я могу здесь умереть? – спросила она.

– Еще бы! Ты не смотрела, что там в углу за тобой?

И правда, она что-то заметила, когда вошла…

– О, – присвистнула она. Там были человеческие кости.

– В чем состояло его преступление? – спросила она.

– В равнодушии ко всему, что не касалось его самого. Это склеп эгоизма и равнодушия.

– Нет, это несправедливо, – запальчиво сказала Шира. – Как, по-вашему, я могу справиться с этим?

– Это испытание не случайно относится к числу последних, – мягко произнес голос. – Понимаю, что ты имеешь в виду. В доброте нет ничего особо захватывающего, поэтому тому, кто стремился быть исключительно привлекательным, легко споткнуться о порог занудства.

– Да, а кроме того, вы лишили меня способности испытывать более или менее глубокие чувства по отношению к другим. А ведь это почти равнодушие, правда? Уже не говоря о том огромном грузе, который я всегда ощущала, все время взвешивая, как я себя веду и что я делаю. Хочешь или не хочешь, а будешь занят собой.

– Риск есть. Теперь вопрос в том, считали ли другие тебя скучной, или живой и интересной. Поскольку занудство и равнодушие, а это то же самое, что и эгоизм, относятся к худшим человеческим качествам, они лежат почти в самой глубине твоего путешествия в душу. Но ты и сама не вполне справедлива. Верно, мы забрали у тебя способность любить и ненавидеть, но не отняли способность проявлять сострадание. Если ты так думала до сих пор, ты все поняла неверно, и тогда у тебя мало шансов. Но ведь ты проявляла хоть немного интереса к другим?

– Надеюсь, – уязвленно ответила Шира. – Ну, что? Когда начнется испытание?

– Оно уже началось. Осмотрись по сторонам и увидишь сама!

Шира осмотрела свинцово-серые стены, но ничего не обнаружила. Тогда она посмотрела наверх и вскрикнула. Потолок стал намного ниже, и с глубоким страхом в сердце она почувствовала, что и дышать стало труднее.

«Смерть от удушья!» – с ужасом подумала она. Да, верно. В символическом смысле не было ничего необычного в том, чтобы быть задушенной занудством и собственным равнодушием к людям.

Вновь раздался голос:

– Выход откроется через определенное время. Если ты здесь продержишься, значит, ты выдержала испытание. Если нет, то, значит, твое занудство и эгоизм оказались настолько сильными, что задушили тебя.

Шира решительно уселась на землю. Она ничего не могла сделать, чтобы помешать тому, что могло произойти. Здесь речь шла лишь о том, что думали о ней другие. Время шло. Медленно, медленно опускался потолок, воздух становился все тяжелее, и его уже нельзя было больше назвать воздухом, это был лишь недостаток кислорода. Шира дышала через нос, вдыхая как можно меньше, она сидела совершенно неподвижно, чтобы не тратить больше воздуха, чем это было необходимо. Но ее легкие почти разрывались, она ощущала дикую потребность вдохнуть в себя одним мощным вдохом весь воздух мира, в ушах ее звенело и гремело, зрение ухудшилось.

Как долго это будет продолжаться? Она на секунду потеряла голову и нетерпеливо забарабанила по стене, разумеется, без толку. Нет, так не пойдет. Она лишь попусту расходует силы. Теперь потолок был почти у нее на голове. Она старалась не смотреть на человеческие кости рядом, упрямо смотрела поверх них, она была уже так измотана, что почти теряла сознание.

В голове стучало и стучало. Мысли потеряли ясность. Она забыла, что дышать надо экономно, одним всхлипывающим вдохом втянула в себя не существующий воздух и распласталась на полу, чтобы потолок не раздавил ее.

И вдруг с хлопком приоткрылось отверстие. В него хлынул свежий воздух, она выползла почти в обморочном состоянии, хватая ртом воздух, полумертвая… Отверстие закрылось за нею, прозвучал удар гонга. Шира лежала в проходе. Она не станет продолжать. С нее довольно!

– Шира из Нора! – прокричал ей голос.

– Помолчи, – кратко ответила она. Там засмеялись.

– Выходи, я слышу, в тебе еще теплится жизнь.

– Пока еще теплится. Иду, иду, – пробормотала она брюзгливо и выползла из прохода. Там царила полная темнота. – Ладно! А здесь что?

– Шира! Ты справилась с восьмью заданиями. Теперь тебе осталось только два.

– Два? А разве залов не одиннадцать?

– Последний – это не испытание. Тогда у тебя все трудности останутся позади. Если ты до него доберешься. Потому что два последних испытания – самые худшие.

– Огромное спасибо! – сказала Шира. – Самое лучшее – на сладкое?

– Неудивительно, что ты справилась с испытанием в склепе занудства, – приглушенно рассмеялся голос. – С темпераментом у тебя явно все в порядке!

– Спасибо! Так в чем заключается два последних испытания?

– Первое: физическая сила. Сюда входит и выносливость.

Шира застонала:

– И вы устроили его для меня сейчас, когда я совершенно измотана, когда у меня рана, из-за которой я все время теряю кровь, когда я почти уже не могу бороться?

– В том-то и суть, что ты должна быть усталой. Усталой до смерти, когда уже не понимаешь, что говоришь или делаешь. Ведь ты не понимаешь?

– Нет, я признаю, что я бессовестная и невежливая. Мой здравый смысл скоро меня покинет. Голос онемел.

– Ой-ой, – наконец произнес он. – Это плохо! Потому что последнее испытание касается твоей душевной силы, твоего рассудка.

– О! – произнесла Шира с содроганием, – но разве этого уже не было?

– Ты имеешь в виду силу духовного сопротивления? Нет, это не одно и то же. Там ты, если помнишь, подвергалась искушению, и ты с ним справилась. А на этот раз все будет гораздо хуже. Однажды ты встретила людей, которых обидела сознательно. А сейчас тебе придется встретиться с теми, кого ты ранила неосознанно. Это настолько страшно, что рассудок может не выдержать.

– Нет, но это уже ни в какие рамки не лезет! – воскликнула Шира возмущенно. – Ранила неосознанно! Вы заходите слишком далеко! Если это главный камень преткновения на пути, то до источника никому не добраться!

– Но ведь это последнее испытание, – признал голос. – Потому что оно совершенно явно худшее. Помнишь, что духи сказали твоему деду? Что тот, кто достиг источника, хочет умереть. Сама увидишь, если доберешься. Но сначала тебе надо пройти этот зал. Я оставлю тебя сейчас, потому что у тебя все равно будет компания. Запомни: все будет зависеть от твоей физической силы и выносливости.

И она осталась одна. Одна в гнетущей темноте. Медленно вдали зажегся факел. Шира сделала шаг о темноту. Тут же из темноты послышались монотонные, грохочущие удары в барабан. Темные и глухие, они раздавались в такт с ударами ее сердца. Почва под ногами была твердая, и она не понимала, с чем ей надо будет бороться. Темноты она не боялась. Не боялась и монотонных барабанов, отражавших биение ее собственного пульса. И это почти самый худший зал? За этим должно стоять что-то большее…

И вдруг она сразу поняла, что больше не одна. Голос сказал, что у нее будет компания. Да, здесь кто-то был. Кто-то, двигавшийся в темноте перед ней. Она услышала дыхание. И низкий, рокочущий смех. Это не был дружелюбный или приветливый смех. Это был кто-то, кто с нетерпением ждал схватку и радовался ей. Кто был уверен в победе…

Шира стояла тихо в темноте. Ее глаза смотрели то туда, то сюда, она принюхивалась и прислушивалась.

Не было слышно ничего, только барабаны и приглушенное дыхание. Кто-то, как и она, ждал в кромешной тьме. Вот! Ее глаза расширились, она задыхалась, она забыла, как дышать.

В темноте зажглись два маленьких зеленых пляшущих пламени. Мягкий смех дал ей понять, что Шама заметил ее испуг. Находящиеся в пещере у входа внезапно вскочили.

– Что произошло? – тихо спросил Сармик.

– Не знаю, – ответил Ировар. – Я думаю, Map кого-то заметил сейчас и насторожился.

– Да, – пробормотал Даниэль. – У меня волосы дыбом встают от дурных предчувствий.

– Интересно, где сейчас Шира? – спросил Вассар. – Ничего хорошего ждать не приходится.

Они снова осторожно опустились на землю и продолжали ждать, по-прежнему оставаясь настороже.

– Разве я не говорил, что мы снова встретимся, Шира, мой прекраснейший цветок? – рассмеялся Шама.

– У меня много поручений, и одно из них – преграждать путь к источнику с чистой водой.

Шира догадывалась, что он питает к ней слабость – хотя и в извращенной, злобной форме. Она должна попытаться воспользоваться этим. Она только не знала, как это сделать.

– Шама, я очень устала и серьезно ранена, – произнесла она, пытаясь апеллировать к его покровительским инстинктам. – Я уже больше не могу.

– Тем лучше для меня. Мне будет легче тебя поймать.

Нет, не получилось. Как и Map, Шама состоял из качеств только одного рода. Плохих. Единственный способ переманить его на свою сторону – это стать его слугой. Но Шира не хотела это предлагать. Тогда она все равно бы проиграла! Она прекрасно понимала, почему пропал голос. Кому бы он ни принадлежал, это существо не могло бы хорошо чувствовать себя рядом с этим чудовищем из подземного мира.

Но, кстати, Шама не имел никакого отношения к земле. Его домом была гора. Может быть, даже эта пещера? Нет, это не могло быть здесь – слишком близко к источнику. Ведь это был источник надежды, нечто прямо противоположное тому, что олицетворял собой Шама.

– Борьба между нами, – спросила она, – в чем она будет заключаться?

– Мы будем играть в кошки-мышки, – ответил он своим глубоким, мелодичным голосом. – Ты попытаешься добраться до отблеска факела, я буду стараться тебя схватить. Очень просто, правда?

– А что произойдет, если тебе удастся меня схватить?

– Тогда ты станешь моей добычей. Помни: ты уже давно моя законная добыча. Если бы не этот проклятый свет вокруг твоего лба!.. Но здесь это роли не играет, понимаешь ли. Здесь у меня есть право убить тебя.

«О, Map, – подумала Шира. – Теперь все будет зависеть от того, будешь ли ты мне светить до конца. И я вынуждена полагаться на тебя, того, кто так меня ненавидит!»

– Ты готова, – спросил Шама.

– Нет, погоди! – в панике воскликнула Шира. – Мне… мне надо поправить повязку.

– Глупости! Пытаешься выиграть время? А не боишься ли ты, часом?

Неужели она должна терпеть все это?

– Теперь я готова, – сказала Шира ясным голосом.

Барабанная дробь стала чаще и громче. Она уже не думала, что это ее собственный пульс, отражающий всю глубину ее страха, но Шама отметил это с восторгом. Сейчас он выпрямился во весь свой огромный рост, и Шира поняла, что до этого он сидел. Она и забыла, какой он огромный. Сейчас она также получила представление о громадных размерах пещеры. «Хорошо, что глаза у него светятся, – подумала она. – По крайней мере, я знаю, где он».

Она хорошенько нацелилась на отблеск факела и устремилась налево. Только бы ей удалось обойти Шаму… Факел, факел, какой слабый свет! Вот он!

Вдруг Map бросил факел. Он полетел вниз.

– Что ты делаешь? С ума сошел? – воскликнул Вассар. – А как же Шира?

– Она мне не хозяйка!

Все бросились к нему. Сармик попытался остановить Мара, собравшегося спрыгнуть с каменной плиты, но тот грубо оттолкнул его. Факел покатился в угол, и Даниэль быстро поднял его. Вассар кричал в отчаянии:

– Ведь она же почти дошла! Ты не можешь все сейчас взять и разрушить!

– Поднимайся, Map! – попросил Ировар. – Прошу тебя, ради моей внучки. Ради всех. Ради всего Таран-гая!

– Ради всего мира, – добавил Даниэль. Люди Льда, на которых лежит проклятие, могут распространиться по миру, а если Тенгель Злой вырвется на свободу… Map, ради всего святого, почему?..

Map с искаженным лицом стоял, не шелохнувшись. Даниэль попытался протянуть ему факел, но он не захотел его брать.

– Map, ответь мне честно, – сказал Сармик спокойно. – В чем дело?

Map стряхнул с себя Даниэля и Вассара, как щенков. Он с горечью прокричал, шипя:

– Я не могу служить сразу нескольким господам! Я не полезу больше наверх! Придется ей обойтись своими силами.

Они переглянулись.

– Нескольким господам? – переспросил Ировар. – Скажи, это имеет какое-то отношение к Шаме?

– Я так думаю. Мне, во всяком случае, был отдан приказ держаться в стороне.

– О, боги! – простонал Сармик. – Это конец! Мы не сможем заставить Мара, если Шама даст ему другой приказ.

– Боюсь, что Шира обречена, – тяжело вздохнул Ировар. – У Шамы есть преимущество, потому что в прошлый раз она заключила с ним соглашение.

Вассар попробовал еще раз.

– Map, Шире нужна помощь. Попытайся!

– Нет. Не могу и не хочу.

– Не стоит, Вассар, – пробормотал Ировар поспешно. – Ведь Map полностью подчиняется Шаме. Шире придется действовать в одиночку, как бы тяжело ни было сознавать это.

Даниэль почти рыдал от бессилия.

– Мы не можем предать ее, не можем! Ведь она боролась так долго! Неужели вы не понимаете, какой одинокой и горькой была ее борьба? И предать ее сейчас, когда она так близка к цели! Map, скотина, сделай же что-нибудь!

Но Map упрямо стоял, повернувшись спиной к стене. Его глаза горели, сухие от усталости. Не в состоянии ничего поделать, они смотрели, как он вытащил нож, чтобы держать их на расстоянии.

Разумеется, Шама тут же отразил ее выпад. Лишь в последнюю секунду Шире удалось ускользнуть из его рук. Она поискала глазами факел, но не нашла. Его загораживал Шама! Нет, все не так просто. О, что же ей теперь делать?

Шама тихо засмеялся.

– Ты забываешь о том, кто твой факельщик. Мой самый верный слуга. Он получил приказ держаться в стороне. Так что, только ты и я, Шира!

– Ты действуешь бесчестными методами! – крикнула она возмущенно. – Ведь было же условлено, что я должна идти за светом. Ты сам это сказал.

– Я говорю, что захочу.

Она проворно ускользнула от него. Оказалось, что ей была дана странная способность чувствовать, когда его руки приближаются к ней, это была как будто звуковая волна. Шира была глубоко потрясена, узнав, что Map отвернулся от нее. Лишь сейчас она поняла, как много значила его помощь. Сейчас ее предприятие стало абсолютно безнадежным. Она могла предположить, что проход в следующий зал еще меньше, чем предыдущий, так как они все время постепенно уменьшались в размерах. А как же она сможет найти этот выход в огромной пещере? Особенно, когда Шама делает все, чтобы загнать ее на середину? Он играл с ней так, как ему хотелось, она понимала это. И она понимала еще одно: он мог видеть в темноте. Его атаки были просчитаны в совершенстве.

Но сдаваться Шира не собиралась. Молчаливая борьба продолжалась, она уже не знала, длилась ли она минуты или часы. Ее измотали безуспешные попытки вырваться, нервы были напряжены до предела, она снова ободрала локти и коленки о стену пещеры, напрасно пытаясь отыскать хоть самое малюсенькое отверстие. Она уже давно утратила способность ориентироваться, она могла сейчас находиться как снова в начале пути, так и у цели.

Шама забавлялся. Он улыбался, слыша, как ее сердце бьется все чаще и чаще – это отразилось в частой россыпи барабанной дроби. Он смеялся над ее учащенным, со всхлипами дыханием, он играл с ней, касаясь ее то там, то сям своими пальцами, дотрагиваясь до наиболее чувствительных мест на ее теле, и радовался, когда она в ужасе отскакивала. Но если он думал, что это станет для нее какой-то эротической игрой, то он ошибался. Шире не дано было испытывать подобные чувства. В таком случае он делал это для собственного удовольствия, и через какое-то время прекратил эту игру, чтобы самому не терять лицо. Она была живучая, Шира! Приятно было иметь дело с таким достойным противником! Будет еще приятнее ее сломить. Долго это продолжаться уже не могло: ее сердце долго не выдержит. И тогда она станет его добычей. Наконец-то! Победа над духами станет величайшим его триумфом!

Вне себя от отчаяния Ировар в последний раз обратился к Мару. Все они по очереди попытались держать факел, но единственным результатом было лишь то, что каждый раз, когда кто-то из них брал факел в руки, пламя почти совсем умирало. Map не реагировал на их мольбы, он был угрюм от недосыпания, с ним было опасно иметь дело. С горящими глазами он стоял, прислонившись к стене, и выбрасывал вперед руку с ножом, если они подходили ближе. Однажды он почти ударил ножом Даниэля, когда тот попытался заставить его взять факел. Даниэль увернулся, но они были потрясены – они поняли, что Map никогда больше не возьмет факел.

Сейчас и они уже не знали, что с Широй. Может быть, они уже несколько дней сидят здесь и ждут, а она, мертвая, лежит там внутри.

О, этот Map!

Опять наступила ночь. Они уже не могли говорить, подавленные и отчаявшиеся, они окружили Мара, умоляя его взять факел, но лицо его оставалось таким же холодным и непроницаемым.

И вдруг Вассар негромко вскрикнул; он стоял ближе всех к выходу. Они повернулись туда.

В ночной тьме в пещеру проник слабый луч света. Все попятились. Таран-гайцы склонились в глубоком поклоне.

Вошли четверо духов. Молча, они прошли мимо людей и остановились перед Маром, который с искаженным злобой лицом вжался в скалу.

– Возьми факел! – тихо и угрожающе произнес Дух Земли.

Map покачал головой.

– Шира умирает, – сказала женщина. – Ее сердце не выдержит больше. Ты можешь ее спасти.

– Вы не повелеваете мной. Я слушаюсь только Шаму.

Даниэль понимал не все. Но он видел четыре фигуры, которые, угрожая, окружили Мара, он отвечал им упрямо и резко.

– Шама действует нечестными способами, – сказал Повелитель Воды. – Он лишил Ширу ее единственного шанса, твоего факела. Это позволяет нам пойти против него. Поднимись на камень!

– Нет!

В пещере повисла зловещая тишина. Повелительница Воздуха обернулась и движением руки приказала людям отойти в безопасный угол пещеры. Даниэль пошел вместе со всеми, он испытывал глубокое почтение к удивительным природным силам Таран-гая.

Теперь Map остался один на один с четырьмя стихиями. Повелительница Воздуха подняла руку. Снаружи, из ночной тьмы ворвался шторм, воющий ураган, который со всей силы обрушился на Мара. Map закрыл лицо руками, защищаясь, он вжался в стену и отчаянной попытке сохранить верность Шаме. Движение сделал и Повелитель Воды. Из бурлящего колодца вырвалась вода, она затопила ту часть пещеры, где стоял Map, она могла утопить его. Повелитель Земли в коричневой накидке, тот, кто никогда не открывал свое лицо, поднял вверх руку, и стены задрожали и оттолкнули от себя Мара. В пещеру проник оползень, жидкая глина и грязь, которые смешались с бурлящей водой и вытолкнули Мара на середину пещеры. Вокруг него рокотал ураган, а Повелитель Огня схватил факел, огонь в котором разгорелся с невыносимой, слепящей силой. Ураган вынудил Мара, лицо которого было обожжено, почти задушенного землей и насквозь промокшего, снова взобраться на камень, а Повелитель Огня злобно сунул ему в руку факел.

– Подними его! – вскричал Огонь громовым голосом. Map стоял, шатаясь, закрывая рукой искаженное, горящее лицо. Вода и глина откатились назад, а ураган утих. Побежденный болью и унижением, Map поднял вверх факел.

– Так и держи его! – предупредил Повелитель Воды с красивыми, игривыми глазами. – Мы останемся здесь, пока Шира в пещере Шамы.