Текст книги "Тавриз туманный"

Автор книги: Мамед Саид Ордубади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 74 страниц)

______________ * Довга – национальное блюдо.

Набат-ханум умолкла, она не могла больше говорить. Казалось еще слово, и слезы, подступившие к горлу, полились бы ручьем. Теперь мне легче было рассказать ей то, зачем я позвал ее, она сама подготовила для этого почву.

– Я очень хорошо знаю вашего мужа, – заговорил я. – Поэтому-то я и побеспокоил вас. К сожалению, в наших рядах таких немало. Вы сами сказали, ваш муж лгун, но этого мало. Он предатель. Он собирается изменить своему народу, выдать демократов губернатору. Не знаю, сумеете ли вы помочь нам предотвратить несчастье, нависшее над нами. Мы нуждаемся в вашей помощи. Я полагаю, что вы не откажете нам в ней.

Лицо Набат-ханум осветилось радостью.

– Я давно хотела отблагодарить вас за вашу заботу и доброту, но не находила возможности и меня мучила совесть. Теперь представился счастливый случай быть вам полезной. Одновременно я выполню и свой долг перед родиной. Скажите, что я должна делать?

– Прежде всего мы должны иметь возможность проверить его бумаги, письма. Вы должны устроить нам это.

– Я готова, но подскажите мне, как.

– Этой ночью вы откроете двери и пропустите наших товарищей в его комнату. Ваш родной брат Парвиз будет с ними. Они проверят только его переписку. Не бойтесь, ничего оттуда они не возьмут. Нас интересуют его дела, а деньги его и ценности нам не нужны. Сумеете вы выполнить это первое задание?

– Думаю, что да. Я могу вам показать место, куда он кладет ключи от своего сундука.

– Есть ли у вас дома слуга или служанка?

– Никого, кроме его матери и больной жены. Обе они спят в одной комнате, а я – в другой. Его спальня расположена между этими двумя комнатами. В семь часов вечера двери дома запираются.

– По вечерам у вас бывают чужие?

– Нет, к нам никто не приходит. Он не любит гостей, ведь их надо хоть стаканом чаю угостить!

– Когда наши товарищи должны явиться к вам?

– В одиннадцать часов все в доме уже спят. Я открою ворота и буду их ждать. Вы тоже придете?

– Нет. Будут Парвиз, Тутунчи-оглы и Гасан-ага.

Мы условились обо всех подробностях. Я обещал ей вырвать ее из когтей этого ужасного человека. На прощание она крепко пожала мне руку и вышла из комнаты.

ОБЫСК В ДОМЕ РЗАБАЛЫ

Первым во двор Рзабалы пробрался Парвиз, за ним – Тутунчи-оглы и Гасан-ага. Все вокруг было погружено, в темноту: лампы в комнатах были потушены, а дворы в Тавризе никогда не освещаются. У дверей дома они заметили какой-то силуэт. Пристально вглядевшись, Парвиз догадался, что это Набат-ханум, и окликнул ее:

– Набат, это ты?

Из темноты донеслось:

– Да, идите скорее. – И она тихонько пошла вперед, осторожно ступая своими маленькими ножками, обутыми в мягкие войлочные башмаки. Движения ее тела, скованные смущением и страхом, легкая дрожь в голосе выдавали ее волнение. Ей было холодно, в эту декабрьскую ночь немудрено было замерзнуть, и она зябко куталась в шаль. Парвиз и его товарищи неслышно двигались вслед за Набат-ханум.

Набат вошла в переднюю, потом в маленькую комнату и прошептала:

– Извините, я не одета...

– Тут посторонних нет. Ты всех знаешь, это наши товарищи, – ответил Парвиз еле слышно.

Набат-ханум осторожно заперла с наружной стороны дверь в комнату, где спали мать и старшая жена Рзабалы, потом обратилась к Парвизу:

– Идите за мной!

Они прошли в дверь налево, в спальню хозяина. Ставни на них были предусмотрительно закрыты. Теперь что бы ни произошло в комнате – во дворе никто ничего не увидит и не услышит. Набат-ханум зажгла лампу. Парвиз и его товарищи тщательно проверили все бумаги, лежащие на столе. В маленькой книжке "Бивайи Тебриз" они обнаружили копии двух писем, которые еще в 1909 году были адресованы контрреволюционной организации "Исламие".

В первом письме говорилось:

"Господин Шуджаи-Низам-Шукрюлла-хан!

Оборонительные мероприятия Саттар-хана и Багир-хана заключаются в следующем: от Хиябана до Аджи-чая, от Багмеше до Шешгилана, через улицу Мирза-Джавада и площадь Сахибульамр по направлению к Дивичи вплоть да Саман-майдана во всех проходах вырыты окопы и расставлены пушки. В этом районе люди Саттар-хана мобилизовали все население и возвели около двухсот баррикад. Каждую охраняют человек двадцать. Время от времени они меняются.

Молельня Сеид-Ибрагима и переулок Алиг-Эйранчи совершенно свободны. С этого незащищенного места можно атаковать врага. Нет укреплений и на улице Лекляр. Если наступать отсюда, занять и разгромить Амрахиз, центр Саттар-хана, будет нетрудно.

Ваш преданный раб Рзабала".

Было совершенно ясно, что Рзабала шпионит с давних пор. Еще в 1909 году он выдавал планы тавризских революционеров командованию правительственных войск. Теперь, читая эти письма, мы вспоминали, что, действительно, правительственные войска наступали через эти незащищенные и легко уязвимые участки нашей обороны.

Парвиз быстренько переписал текст первого письма и начал читать второе, адресованное Сардар-Нусрет-Рагимхану.

"Господин Сардар-Нусрет!

Всевышний свидетель, как торжественно ваш покорный раб и его семья отпраздновали день вашего вступления в Тавриз. Мне от души жаль, что я не отдал жизнь, защищая вас и правительство шахиншаха. Мой дом, мое богатство, моя семья находятся в районе действий революционеров. В этом наше несчастье. Они отбирают у купцов все их деньги и расходуют на содержание своих отрядов. Чтобы избежать разорения, я примкнул к демократам. И таких, как я, сотни.

Вам известно, что противников революции демократы незамедлительно казнят. Поэтому мы и пикнуть не можем. Женщина, которая вручит вам это письмо, передаст вам также две бутылки доброго вина. Да рассыплюсь я прахом у ваших ног, я готов выполнить все, что ваше превосходительство мне прикажет.

Преданный ваш слуга Рзабала".

Теперь нужно было найти ответ на эти письма. Тутунчи-оглы быстро перелистал все книги, лежавшие на столе. Набат-ханум помогала ему. В ящике они нашли свидетельство о первом и втором браке Рзабалы. Набат-ханум в недоумении пожала плечами:

– Давно этого документа нигде не было. Чтобы не платить по кебину, он его спрятал, – и она положила свидетельство обратно в ящик.

Найденные в письменном столе бумаги проливали свет на гнусную деятельность этого предателя. В то время, когда Мухбириссалтане был правителем Тавриза, Рзабала был его тайным агентом и погубил немало людей. Но мы не нашли ни одного документа, который свидетельствовал бы о его связях с Гаджи-Самед-ханом пли царским консулом. Очевидно, этот человек, считая борьбу против революции своей большой заслугой перед отечеством, не любил русофила Гаджи-Самед-хана и не вступал с ним в контакт.

Потом Набат-ханум, достав откуда-то из тайника ключи, открыла большие сундуки. Среди хранившихся там бумаг Парвиз обнаружил удостоверение, выданное Рзабале Рагим-ханом. В нем было сказано:

"Господин Рзабала Шишгиланлы, истинный мусульманин и честный человек, искренне предан правительству и народу. Как противник революции он находится под нашим покровительством. Командованию войск рекомендуется ни в коем случае не беспокоить господина Шишгиланлы.

Сардар-Нусрет Рагим-хан".

Из письма Рзабалы, адресованного Эйнуддовле, было ясно, что в свое время он составил список руководителей революционного движения и всех тех, кто работал на пользу революции, сочувствовал ей. Мы нашли и этот список:

"Господин Эйнуддовле!

Посылаю вам список революционеров, дежурящих на баррикадах. Это все безбожники, люди бесчестные и вероломные.

На баррикадах Хиябан, Багмеше и Маралан главарями являются Ага-Мир-Ашум и его сын Ага-Мир-Магомед, Наиб-Таги (Бала Таги), Наиб-Джалил, Кербалай-Сеид-Гусейн, Чавуш Ага-Гасан (знаменитый сумасшедший). Мараланлы Наиб-Гусейн-хан, Кербалай-Газма-Фарраш-баши, Гаджи-Гусейн-Аллаф, Наиб-Мохаммед (гаситель извести), Мохаммед-Ага-Наджаф, Мохаммед-Али-Солтан, Джафар-хан Гарабаглари, Ага-Мир-Гусейн, Мирабдулла-оглы, Мир-Керим-ага, Гаджи-ага, Ага-Гусейн (три брата), Ага-Али Карабаглы, Ага-Сеид-Гусейн Адъютант-баши, Гусейн-Багбан.

Военный штаб Саттар-хана состоит из следующих революционеров: Али Мусье, Фарадж-Ага, Абдулла Кавказлы, Гаджи-Ага (сын Али Мусье), Мешади-Мир-Таги, Мирзэ Алекпер Нахичеванлы, Махмуд-Эминутуджар.

Выражая свою преданность и высокое уважение господину Эйнуддовле, обещаю дополнительно сообщить, как только узнаю, имена других революционеров и их обязанности.

Верный ваш раб Рзабала".

В этой же папке лежало совершенно свежее письмо Сардар-Рашида.

"Господин Рзабала!

В списке лиц, верных государству и правительству, значится и ваше высокочтимое имя. Много лет, с 1907 и до 1911 года, вы оказывали государству и народу неоценимые услуги. Мы хорошо знаем причину вашего трехлетнего бездействия. Прошу учесть, что теперь судьбы страны в руках, истинного и верного сына Ирана. Сейчас и вам надлежит приступить к исполнению своих обязанностей и не отказать правительству в помощи.

Если вы, господин Рзабала, располагаете временем, нам небесполезно было бы встретиться и совместно определить круг ваших обязанностей.

Ваш доброжелатель Сардар-Рашид".

Чтобы установить, встретился ли Рзабала с Сардар-Рашидом, Парвиз взял его фотокарточку. Потом мы решили показать ее Махру: если он был у губернатора, она должна узнать его.

Последним в руки наших товарищей попало пространное, но незаконченное письмо Рзабалы, неопровержимо доказывающее его измену.

"Светлейшему Сардар-Рашиду, хозяину нашей жизни, гордости страны и народа!

Мой покойный отец и дед всю свою жизнь посвятили служению его величеству шахиншаху, стоящему во главе иранского государства. Наша семья всегда и во всем была верна и предана правительству.

В последние годы, в годы смуты и хаоса, когда враги трона и государства направляли свою деятельность на свержение существующего в стране строя, я тоже не сидел сложа руки. Не обращая внимания на опасность, грозящую моей жизни, я не останавливался ни перед чем. У меня есть множество веских документов, свидетельствующих о моей активной помощи государству. Если я, во время пребывания Гаджи-Самед-хана у власти, бездействовал, это опять-таки объясняется моей любовью к шахиншаху, правительству и народу Ирана.

Приход к власти вашего превосходительства, вручение судеб Азербайджана в вашем лице верному сыну Ирана, меня обрадовали и воодушевили. Я готов исполнить любое желание вашего превосходительства и в меру моих скромных возможностей выполнять обязанности, которые вы изволите на меня возложить.

Хотел бы также довести до сведения моего высокого покровителя, что не по доброй воле вступил я в демократическую партию. Я и еще несколько купцов вступили в нее по высочайшему повелению наследника престола Мохаммед-Али-шаха, когда он находился в Тавризе.

Сейчас положение в партии таково. Революционная группа, организованная под видом полиции в 1911 году и возглавляемая Амир Хешеметом, вместе с ним вынуждена была оставить пределы Ирана. После их ухода была организована новая группа демократов. Она действует и сейчас. Все прокламации и листовки составляются и распространяются ее членами. Возглавляет ее некто Абульгасан-бек, приехавший с Кавказа. Он достал иранский паспорт и легально живет в Тавризе под видом иранского купца. С ним заодно работает русская девушка, сотрудница консульства. Она снимает копии с секретных документов, прибывающих в адрес консула, и передает их Абульгасан-беку. Со времени восстания Саттар-хана этот человек переворачивает все в Иране вверх дном. Ему удалось втереться в доверие Гаджи-Самед-хана и консула, поэтому его группа продолжает действовать безнаказанно, располагает большими запасами оружия и денежными средствами. Если удача будет мне сопутствовать, с божьей помощью в ближайшие дни я составлю список всех демократов, узнаю, где находится их штаб-квартира, разведаю количество и местонахождение их вооруженных сил и все это предложу вниманию вашего превосходительства..."

Письмо закончено не было. Списка демократов Рзабала еще не успел составить, очевидно, ему помешала поездка в Кавкан.

СУД

Пока Рзабала не вернулся, нужно было решить, как поступить с ним. В противном случае он, приехав из Кавкана, мог все подготовленные им материалы передать Сардар-Рашиду, а это было бы окончательной гибелью для нас. Но прежде, чем принять какое-нибудь решение, нужно было выяснить, встретился ли он с Сардар-Рашидом до отъезда из Тавриза и успел ли рассказать ему что-нибудь? Если да – необходимо принимать срочные меры по спасению членов партии, если еще нет – нужно немедленно уничтожить этого предателя.

С этой целью я пригласил к себе Махру. Она не замедлила прийти, но предупредила, что торопится. Не дав слово вымолвить, она заговорила первая:

– Я принесла новые сведения.

– Какие?

– После банкета у консула Сардар-Рашид изменил свою политику. Он даже по-другому, более дружелюбно начал говорить о вас.

– Что ж, может быть, он стал ко мне хорошо относиться?

Махру улыбнулась.

– Разве можно этого ждать от такого низкого человека? Было бы странно, если бы он к кому-нибудь хорошо относился. Но он разрешит вам свободно бывать в его доме. Вот, что он мне сказал, вернувшись с банкета: "Можешь продолжать встречаться с Асадом, но при одном условии: ты должна следить, кто бывает у Абульгасан-бека и сообщать мне. Если ты хорошо выполнишь это поручение, при первом же удобном случае я разрешу тебе выйти за Асада замуж". Видите, какие замыслы у этого дьявола? Вам теперь надо быть максимально осторожным. Помните, Сардар-Рашид опасный и хитрый враг. Он ищет случая, чтобы уничтожить вас.

– Я вам очень обязан, Махру-ханум!

– Не называйте меня так. Не забывайте, что меня с вами объединяет не только дружба, но и важные тайны. Мы с вами товарищи по борьбе. Вы можете дать мне любое поручение. Для революции, для торжества наших идей и победы народа, я выполню любое задание, невзирая ни на какие опасности. Я отлично знаю, во имя чего мы все боремся. Я это поняла еще в 1911 году. Я тогда поверила вам и теперь вижу, что не ошиблась. И с Асадом меня связывает не только любовь, но и общность идеалов. Мы идем одной дорогой.

– Это единственная верная дорога. Навсегда войдут в историю Ирана имена таких женщин, как вы. Все жертвы, которые вы приносите, не напрасны. Придет время, и они дадут ценные всходы. Отдельные личности не будут больше вершить судьбы миллионов. Цари и шахи, которые для сохранения своих корон, проливают кровь ни в чем не повинных людей, предстанут перед судом народа, который сам станет хозяином своей судьбы. Это время недалеко. Продолжайте идти по избранному вами пути. На нем вы обретете удовлетворение и радость освобождения из цепких когтей таких кровопийц, развратников и предателей, как Сардар-Рашид и ему подобные. Хотите ли вы, Махру-ханум, чтобы настал этот день?

– Хочу, еще как хочу!

– А если так, партия дает вам ответственное задание: следите за всеми действиями Сардар-Рашида.

– Я это делаю всегда. Я снимаю копии со всех его бумаг, которые имеют отношение к нам.

– Тут не трудно допустить ошибку. Какой-нибудь нужный документ вы можете пропустить, подумаете, что он не имеет значения. Поэтому лучше переписывайте все подряд. Кроме того, постарайтесь узнавать имена всех, кого он вызывает к себе, хотя бы по самому незначительному делу. Было бы хорошо, если бы вы могли следить, какие он дает им поручения. Вы должны войти к нему в доверие, чтобы он не сомневался в вас, даже если он заметит, что вы и прочли какую-либо из его бумаг. Все это требует большой осторожности.

– То, о чем вы говорите, не представляет для меня никаких трудностей. Я всегда могу заходить в его кабинет при нем и без него, потому что он старается, чтобы я постоянно находилась рядом с ним. Он без меня стакана чаю не выпьет, не сядет за стол. Он мой пленник, в этом можете быть уверены.

Махру-ханум умолкла, но я видел, что она чем-то озабочена, что-то не договаривает. Я решил помочь ей.

– Махру-ханум, кажется, вы еще что-то хотите сказать мне?

– Да, дорогой брат, но я не осмеливаюсь начать, и в то же время не говорить об этом нельзя. Я вам сказала, что Сардар-Рашид изменил политику. Он мило отзывается о вас, а на самом деле готовит на вас и Асада покушение.

– Почему? Не потому ли, что ему стало известно о нашей революционной деятельности?

– Нет, об этом он ничего не знает.

– Тогда почему же он хочет уничтожить нас?

– Причина – неожиданный уход Ираиды от него. Он раздобыл в консульстве адрес ее матери и послал ей письмо. На днях получен ответ. В нем говорится, что Ираида в Тавризе. Виновником ее бегства он считает вас. Он страшно зол и поэтому поручил мне следить за вами и за всеми, кто бывает у вас. Умоляю вас, будьте осторожны. Сардар-Рашид вынашивает гнусные планы. Он задумал убить вас, а потом овладеть Ниной. После банкета у консула он рассвирепел еще больше. Он говорит, что вы оскорбили его, не оказали ему должного уважения как губернатору, обращались с ним как с обыкновенным человеком. Вы выражали свое недовольство по поводу его отношения ко мне, не так ли?

– Это верно, Махру-баджи!

– Вернувшись из консульства, он вызвал меня к себе. Он был зол, кричал на меня за то, что я рассказала вам об этом. Я уверила его, что это не я, а Ираида. Тогда он дал мне понять, что ее больше нет в живых. "Я уничтожу Абульгасан-бека, а его Нина станет моей женой", – оказал он.

– Пусть попробует. Что касается осторожности, то мы осторожны всегда, во всех случаях. А если таких друзей, как вы, у нас будет больше, мы непременно победим. А пока хочу спросить, бывает ли этот человек у Сардар-Рашида? – и я показал ей фотокарточку Рзабалы.

Махру внимательно посмотрела фото и вернула мне.

– Нет. Этот человек ни разу не переступал порог нашего дома.

– А знаете ли вы, что Сардар-Рашид написал ему большое письмо? Нет? Как же так? Если все, о чем там говорится, осуществится, мы будем истреблены, с этими словами я показал ей копию письма. Она внимательно прочла его.

– Очень может быть, что он написал его в мое отсутствие или в канцелярии. Во всяком случае надо быть очень и очень осторожными.

Махру-ханум повторила свое обещание помогать нам во всем, простилась и ушла. Я задумался. Мне было как-то грустно. Не то, чтобы я испугался, я понимал, что Сардар-Рашид не добьется своей цели. Если бы ему даже и удалось уничтожить меня, все равно Нина никогда не выйдет замуж за этого ничтожного человека. Я хорошо знал это. Она не была легкомысленна и корыстолюбива. Тем не менее рассказ Махру испортил мне настроение. Сардар-Рашид избрал не новый метод расправы со мной. Это была самая гнусная форма предательства, коварства и низости. Я еще раз убедился, что суровая беспощадная борьба с Сардар-Рашидом неизбежна. Другого исхода нет. Вызов брошен.

Послышался стук в ворота. Наверно, это Набат-ханум, она должна была прийти. Я постарался стряхнуть тяжесть назойливых мыслей. Прошло две-три минуты. Открылась дверь, в комнату вошла Набат. Она сняла чадру, положила на диван, пожала мне руку, села рядом со мною. Под глазами у нее залегли синие тени – след бессонной ночи и глубокой печали. Мне стало жаль ее.

– Набат-ханум! Тысячу раз прошу извинить, что ночью пришлось потревожить вас. Я по глазам вижу, как вы устали, как издерганы ваши нервы. Но все же простите нас.

– Не стоит говорить об этом. Я была бы безмерно счастлива, если бы могла принести хоть какую-нибудь пользу.

– Конечно, вы уже знаете, что в результате вчерашнего обыска, мы напали на след и нашли весьма важные документы. Но прежде, чем говорить об их содержании, я хотел бы сказать вам вот что, я убедительно прошу вас ничего не скрывать. Учтите, в решении вопроса, который я хочу обсудить с вами, ваше мнение и ваше желание будут играть огромную роль.

– Даю вам слово, ничего утаивать от вас я не стану. Если бы я хотела сделать это, я никогда не впустила бы в дом ваших товарищей.

– Очень хорошо. Известно ли вам, что ваш муж шпион и предатель своего народа?

– Теперь я уже знаю это. Все документы были найдены и прочитаны при мне.

– В таком случае скажите откровенно, хотите ли вы от него избавиться?

– О боже! Это единственная моя мечта, мысль об этом не покидает меня ни днем, ни ночью

– Но подумайте, не причинит ли вам боль его заключение в тюрьму или даже смерть?

– Если он умрет, я смогу, наконец, вздохнуть свободно. Но с тем, чтобы посадить его под арест, я не согласна. По-моему, этого мало. Так и моя свобода не будет гарантирована, да и вашему делу он сумеет повредить, как только выберется из-за решетки.

– Проверьте свои чувства как следует, дорогая Набат-ханум. Решается судьба человека. Если его смерть принесет вам горе, скажите об этом откровенно, не стесняйтесь.

– Я терплю от него адские муки, а народу от него один вред. Это не человек, а ничтожество. Даже воды, воздуха и солнца жалко для него. У него нет никакого права на жизнь. Это мое последнее слово. Если освободите меня от этого коварного и жестокого человека, я никогда не забуду вас, вечно буду за вас молиться.

– Когда он должен приехать?

– Сегодня вечером.

– Договоримся так. Когда он придет, скажите ему, что его вызывали на какое-то очень важное совещание и просили явиться немедленно, как только он появится.

– Но ведь он спросит куда? Или он знает?

– Вы ему скажете, что посланный просил передать: "Пусть Рзабала изволит прийти по адресу 4-5". Если вдруг почему-либо он откажется, улучите момент, выйдите на улицу и перед воротами положите один камень на другой. Сможете это сделать?

– Конечно. Я в точности выполню ваше поручение.

Набат-ханум попрощалась и ушла. Я был уверен, что Рзабала придет, ведь ему было дано срочное задание выведать все о нас.

Когда Рзабала вошел, в комнате, кроме меня и Тутунчи-оглы, никого не было... Четверо наших товарищей сидели за стеной. Была полночь. У порога он остановился и удивленно огляделся.

– А где же остальные?

– Сейчас все придут. Вы поторопились.

– Полчаса назад я приехал из Кавкана. Набат-ханум передала мне, что надо идти на совещание Я только успел положить хурджин и сейчас же поспешил сюда. Ничего, подожду. Я прекрасно понимаю, совещание необходимо, ведь переживаемый нами момент очень сложный и ответственный. Было бы очень хорошо если мы собирались бы почаще. Сказать по правде, – дорогие товарищи, мне кажется, необходимо проанализировать свои старые ошибки, сделать выводы. По-моему, в Тавризе сейчас не менее ста демократов, а на совещаниях больше десяти-пятнадцати мы никогда не видим. Как вы находите, не нужно ли призвать товарищей к порядку? По-моему, нужно и должно.

– Вы правы, Рзабала! Именно по этому вопросу мы и побеспокоили вас. С вас и начнем

Рзабала заметно побледнел, почувствовав что-то неладное.

– А разве ага меня не знает?

– Знаю, да, видно, недостаточно.

– Что ж, если так, извините, я уйду. Нечего мне тут делать. Если ага меня в чем-нибудь подозревает, я больше не буду посещать собрания. С какой радости, раз мне не доверяют!

Он поднялся, собираясь уйти. Но я резким тоном приказал ему сесть.

– Если ты хочешь жить, расскажи всю правду!

Рзабала понял, что попал в ловушку и надо как-то выкручиваться. Он попытался взять себя в руки и перешел в атаку.

– Да соображаете ли вы, что делаете?

– Соображаю, и очень хорошо. Ты арестован. Пока ты не расскажешь о всех преступлениях, о своей измене и предательствах – ты отсюда не выйдешь. Заруби себе это на носу.

– Знаешь ли ты, что стоит мне только моргнуть и карамеликлинцы и шешгиланцы волоса на твоей голове не оставят?! Знаешь ты это или нет? Как смеешь ты так обращаться со мной?

– Я ничего против не имею. Сначала ты расскажи о своих изменах, а потом пусть карамеликлинские и шешгиланские смельчаки оставят меня лысым.

– Не понимаю, чего вы от меня хотите, в каких изменах я должен признаваться?

– Со времени правления Мохаммед-Али-шаха и по сегодняшний день ты доносил, предавал наших товарищей, причинял этим непоправимый вред тавризской революции. Выкладывай все!

– Не стыдно ли тебе, моему товарищу по оружию, приписывать мне предательство и измену? И это в награду за мою многолетнюю службу народу?

– В качестве представителя рабочих и неимущих Тавриза предаю тебя суду, – сказав это, я крикнул: – Войдите сюда! В дверях появились Парвиз, Гулу-заде, Шафи и Гасан-ага. Когда они сели, я продолжал:

– Рзабала Гаджи-Гусейнгулу-оглы, сорока пяти лет, купец, семейный, обвиняется в шпионаже.

Рзабала снова вскочил.

– Таких шуток я не люблю. И вас судьями не признаю! Если надо меня судить, в стране есть правительство и его суд! Понятно вам?

И возмущенный, он направился к двери, но Тутунчи-оглы, приставив дуло маузера к его груди, приказал ему сесть. Рзабала, увидев, что дело приняло серьезный оборот, повиновался. Он трясся, как в лихорадке.

– Это не суд шариата или правительства. Здесь заседает революционный суд. Если бы тебя обвиняло правительство, революционный комитет выступил бы на твою защиту. А теперь ты должен ответить нам. Расскажи о своей шпионской деятельности, когда Мохаммед-Али-шах был наследником престола и жил в Тавризе, расскажи о своем вероломстве. Но предупреждаю: говори правду, не криви душой! Скольких товарищей ты предал?

– Странные вы люди! О чем я должен говорить, если я ничего не знаю? продолжал упорствовать Рзабала.

Я достал из папки письмо и прочел:

"Властелину наших душ, его величеству Мохаммед-Али-Мирзе!

Согласно вашему высочайшему повелению, я вступил в демократическую партию. Сообщаю вам, что в последние дни демократы усиленно призывают народ послать телеграмму его величеству Музаффериддин-шаху и просить у него разрешения на организацию Энджумена*. Это движение возглавляет Мир-Гашим. Он подстрекает народ запереться в английском консульстве или засесть в бест в мечети Самсон.

______________ * Энджумен – палата депутатов.

Демократы агитируют также за изгнание из Тавриза Мирзы-Кязим-аги и мучтеида Мирзы-Гасан-аги, сопротивляющихся организации Энджумена. Жду ваших дальнейших указаний.

Рзабала Шешгиланлы".

– Теперь скажи суду, писал ли ты это письмо Мохаммед-Али-Мирзе?

– Где вы его взяли?

– На твоем письменном столе.

– Да, я писал.

– Вспомни теперь, когда народ изгнал из Тавриза Мирза-Гасан-агу и Мирза-Кязим-агу, зачем тебе понадобилось ехать в Гызылджа Мейданы к Мирзе-Керим-аге?

– Я ездил, чтобы купить у него хлеб.

– Можешь ты это доказать?

– Да, могу!

– А письмо Мирзы-Керим-аги к тебе? Что в нем было написано?

– Какое письмо?

– А вот послушай, я зачитаю его.

"Уважаемый господин Рзабала!

Сведения, которые вам удастся раздобыть, и письма передавайте через Гаджи-Сеид-Язды и мучтеида Гаджи-Мирза-Асадуллу. Они работают на пользу государства и величия ислама.

Имам Джума Керим".

– Теперь скажи суду, являются ли контрреволюционерами люди, названные в письме?

– Да.

– Поддерживаешь ли ты с ними связь?

– Да.

– Когда в доме Гаджи-Мохаммед-хана Сартиба в армянском квартале открылся Энджумен, ты вместе с другими купцами и именитыми людьми поклялся на коране быть верным маршруте* и народу. И ты поклялся первым. Правда это или нет?

______________ * Маршрута – конституция.

– Да.

– Почему ты изменил своей клятве?

– После этого я не совершал никакой измены.

– Ты говоришь правду?

– Клянусь своими убеждениями, это правда.

– Врешь! Первого числа месяца мохеррем 1325 года, когда толпы людей ходили по улицам и читали синазан, злодейской пулей был сражен член Энджумена Гаджи-Мирза-Гасан Милани. Кто организовал это преступление?

– Не знаю!

– Если ты об этом ничего не знаешь, зачем писал ты Мохаммед-Али-шаху такое письмо:

"Светлейший! Ваш преданный раб и верный слуга исполнил ваш приказ. Член Энджумена Гаджи-Мирза-Гасан Милани убит.

Рза".

Опустив голову, Рзабала молчал.

– В контрреволюционной организации "Исламие" ты состоял?

– Да.

Я показал ему еще несколько изобличающих его документов. Он понял, что никакие проволочки ему не помогут: он пойман с поличным, и признался, что все время был ярым контрреволюционером, что находился в тесной связи с Рагим-ханом, его сыном Беюк-ханом, Эйнуддовле, Низа-мульмульком и Ферманферма и из ставки Саттар-хана посылал им шпионские сведения. Ему больше ничего не оставалось, как взывать к милости революционного суда. Он упал на колени, бил себя кулаком в грудь, клялся и молил о прошении.

Я задал ему еще два-три вопроса:

– Список демократов ты дал Сардар-Рашиду?

– Нет.

– Хотел дать?

– Да, собирался.

– Кто еще занимался шпионажем заодно с тобой?

– Разве мало в Тавризе контрреволюционеров?

– Я спрашиваю у тебя о шпионах-демократах. Скажу яснее: кто из тех, кто работает с нами, стал на путь измены и предательства, как ты?

– Джорабчи Мешади-Мугим и Ага-Гулам Шабустари. Эти два человека действуют активно. Больше я никого не знаю.

– Теперь ты должен ответить еще на один вопрос. В начале 1909 года снабжение революционеров продовольствием было поручено тебе. Сколько денег ты тогда прикарманил?

– Я не украл ни одного шаи. Я зарабатывал. Разве другие тогда не зарабатывали?

– Тогда были тяжелые времена для партии. Каждый выполнял какие-то обязанности. Не так ли? Разве не использовал ты дело, порученное тебе революционным комитетом, в личных выгодах?

– Тогда я заработал двадцать пять тысяч туманов. Если вы считаете это злоупотреблением, я могу их вернуть.

– Хватит. Все совершенно ясно. Кто хочет высказаться по поводу предательства и измены Рзабалы делу революции и народа?

Тутунчи-оглы встал.

– Мы всегда боремся с врагами открыто. Некоторых мы давно простили, потому что они осознали свои ошибки, поняли, что шли по неправильному пути Нам не раз приходилось встречаться в боях с несознательными людьми, которые не в состоянии были понять, на чьей стороне правда, и поэтому выступали против революции. Но есть у нас враги, которые, как червь, точат партию изнутри. Разоблачить их очень трудно. В дни сражений у нас не было возможности с ними бороться. Сотни жертв – результат их предательской деятельности. Из-за измены таких ублюдков, как Рзабала и Мушми, наших товарищей, преданных народу и революции, резали, как овец, в домах дивичинских контрреволюционеров. Эти заядлые враги проникли в наши ряды под маской демократов. Их нельзя равнять с теми, кто борется против нас по несознательности. Это махровые контрреволюционеры. Поэтому-то с ними не может быть мира, нет им пощады. Мириться с ними – значит, самим стать врагами революции, которой мы посвятили всю свою жизнь. Смерть изменникам и предателям! Никакой пощады шпионам!

Все присутствовавшие на этом заседании потребовали для Рзабалы смертной казни.

Он понял, что с ним не шутят и за предательство ему придется заплатить жизнью. Упал на колени, предлагал все свое состояние, все, что у него только есть. Чуть не плача, он говорил: