Текст книги "История Первой мировой войны"

Автор книги: Максим Оськин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

26 августа началось общее русское наступление в Галиции, и первой перешла к атакам 4-я армия. Поражение австрийцев и их отход к Карпатам вызвали необходимость их поддержки. В связи с этим германское Главное командование на востоке, одержавшее победу над 1-й и 2-й армиями русского Северо-Западного фронта в Восточной Пруссии, приступило к перегруппировке на линию Средней Вислы. В свою очередь, готовясь к возобновлению операций и получив временную передышку, 4-я и 5-я русские армии также готовились к выдвижению на Вислу, в район крепости Ивангород и к Варшаве, дабы прикрыть оголившийся центр обороны и сомкнуть фланги Северо-Западного и Юго-Западного фронтов.

Выдвижение 4-й русской армии к крепости Ивангород проходило походным порядком, и потому немцы, сосредоточившие 9-ю ударную армию А. фон Макензена с помощью железнодорожной сети, получили фору во времени, а значит, и в инициативе. Утром 15 сентября австро-германцы перешли в наступление по линии Опатов – Сандомир в общем направлении на крепость Ивангород. Противником 4-й русской армии вновь становилась 1-я австрийская армия, так как немцы бросились на Варшаву, открыв Варшавско-Ивангородскую операцию.

К 22 сентября австро-германцы прижали русскую 4-ю армию генерала А. Е. Эверта к Висле у Ивангорода. В свою очередь 23 сентября части 9-й армии оставили Сандомир, а затем, вслед за 4-й армией, очистили левый берег Вислы. Удержать плацдармы русским войскам не удалось: немцы не хуже русских понимали их значение для последующих русских контратак. Гренадерский корпус генерала И. И. Мрозовского, закрепившийся на левом берегу Вислы, в двенадцати верстах южнее крепости у городка Ново-Александрия, не сумел воспользоваться поддержкой крепостной артиллерии и был с большими потерями отброшен противником на правый берег.

В ново-александрийском сражении, к сожалению, проявилась несогласованность действий родов войск Гренадерского корпуса. В общевойсковом бою артиллерия, наносившая атакующему врагу большую часть потерь, должна была по максимуму стоять на месте, дабы остановить атаки противника. Пехота же в свою очередь обязывалась удержать наседающего врага, чтобы стрелявшие до последней возможной крайности батареи покинули свои позиции, которые должны были бы быть оставлены неприятелю. В любом случае, ответственность за потерю технических средств ведения боя вполне справедливо возлагалась на пехоту. В бою 28 сентября 1914 года Гренадерский корпус генерала А. А. Мрозовского потерял семнадцать орудий, захваченных противником. В приказе по 4-й армии от 29-го числа командармом-4 генералом А. Е. Эвертом, оценивавшим результаты сражения на люблинском направлении, отмечалось, что «… потеря орудий составляет неизгладимое пятно в истории тех пехотных частей, которым была придана потерянная артиллерия».

Общие потери русских в боях перед крепостью составили до тридцати пяти тысяч человек, из которых три с половиной тысячи пришлось на долю крепостного гарнизона, а прочие – гренадеры и 3-й Кавказский корпус генерала В.А. Ирманова. После этих боев численность гренадер существенно понизилась. К 1 октября Гренадерский корпус имел в своем составе 277 офицеров, 24 104 штыка, 88 орудий, 43 пулемета. Как видим, в сравнении с началом войны корпус потерял по двадцать единиц пушек и пулеметов, а также не менее двенадцати тысяч человек. И это всего за сорок дней военных действий.

В начале октября русские предприняли несколько неудавшихся попыток переправы на западный берег Вислы. Попытки переправиться у Гуры Кальвария (2-й и 23-й армейские корпуса) и Ново-Александрии (4-я армия генерала А. Е. Эверта), чтобы заставить противника раздробить свои силы, не удались. И дело не в том, что русские не сумели переправиться в принципе, а в том, что разрозненные плацдармы могли быть легко уничтожены противником. Иначе говоря, закрепление русских корпусов 2-й армии на левом берегу Вислы означало бы, что немцы получают возможность бить русских по частям. Поэтому даже те войска, что уже сумели переправиться через Вислу, вскоре были отведены обратно, за водную преграду[170]170
  Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне 1914-1915 гг. Берлин, 1924. С. 217.


[Закрыть]. Переправившиеся было Гренадерский и 16-й армейский корпуса были отброшены обратно за Вислу. И лишь бригада 3-го Кавказского корпуса сумела удержать плацдарм у Козениц. На Козеницкий плацдарм были сосредоточены 3-й Кавказский и 17-й армейский корпуса, создавшие опору для последующего контрнаступления.

В борьбе за переправы и удержание плацдармов зачастую все решала инициатива низших командиров. Так, одна из бригад 52-й пехотной дивизии (генерал В. В. Артемьев), входившей в состав 3-го Кавказского корпуса генерала В. А. Ирманова, переправилась через Вислу к югу от Пясечно и вступила в бой. Однако южнее потерпела поражение и была отброшена за Вислу 2-я гренадерская дивизия генерала Н. Г. Ставровича, и фланг кавказских стрелков оказался оголенным. Генерал Ирманов получил приказ на отход на правый берег реки, чтобы не быть разбитым. Тем не менее комкор-3 отказался исполнить приказ, ибо был уверен в своих войсках и намеревался, наоборот, переправить на занимаемый плацдарм весь корпус. Войска 3-го Кавказского корпуса переправились на левый берег и сдержали натиск австрийцев: тем самым русская сторона получала еще один плацдарм, столь необходимый для контрнаступления[171]171
  Михеев С. Военно-исторические примеры к прикладной части тактики. М., 1921. С. 21-22.


[Закрыть].

Потерпев неудачу под Варшавой, германская 9-я армия перешла к обороне, а затем и стала отступать. Соответственно австрийцы, пытавшиеся штурмовать Ивангород, также вынуждались к отходу. Перелом в ходе Варшавско-Ивангородской операции назрел, и русские армии, включая и 4-ю армию генерала А. Е. Эверта, готовились к контрнаступлению. 6 октября немцы отошли от Варшавы, а 8 октября на фронте 4-й армии были взяты Козеницы. Погода не благоприятствовала наступающему, а отступающий все равно отступал. Так, участник войны Д. Беляев сообщает, что во время движения частей 1-й гренадерской дивизии генерала А. И. Постовского от города Ново-Александрия до намеченной переправы Гренадерского корпуса через Вислу близ устья реки Пилица «все время стояла холодная, дождливая погода. Люди на ночевках не успевали просушить одежду и обувь; увязали в грязи при совершении переходов; были значительно утомлены, благодаря чему настроение было пониженное»[172]172
  См.: Суворов А. Н. Тактика в примерах. М., 1926. С. 127.


[Закрыть]. Тем не менее наступление на столицу австрийской Польши Краков было предрешено.

Во встречных боях 10-12 октября в Козеницких лесах упорство австро-германцев было сломлено. Двое суток, и днем и ночью, без перерыва, войска противоборствующих сторон непрестанно переходили в штыковые контратаки, пытаясь вырвать инициативу. Русские Гренадерский, 3-й Кавказский, 16-й и 17-й армейские корпуса выбили противника из лесных массивов и развернулись в линию. 21 октября 4-я армия сломила сопротивление австрийцев у Кельцы и неприятель начал общий отход к Карпатам. К 25 октября 1914 года русские войска остановились примерно на линии Калиш (в руках немцев) – Ченстохов (в руках русских) – Краковские позиции (в руках австрийцев).

Главной проблемой осени 1914 года для русской стороны стали большие потери как в людях, так и в технике и боеприпасах. Новые пополнения, состоявшие пока еще из людей, некогда служивших в армии, ни в коем разе не могли заменить выбывавших из строя кадровиков. Современник так сообщает о личном составе 1-й гренадерской дивизии, начавшей свой боевой путь с неудач под Люблином в начале октября 1914 года: «…большое пополнение из запасных старшего срока службы, далеко не отличавшихся боевыми качествами и бодростью». Унтер-офицерский кадр насчитывал уже по два-три кадровых на роту в 260-270 штыков, офицеров – четыре-пять на батальон, считая и самого комбата. Помимо того, осенью начала сказываться нехватка снарядов, и в декабре русская артиллерия уже берегла боеприпасы.

По окончании ивангородских боев 4-я армия оказалась на стыке фронтов, пока еще подчиняясь Юго-Западному фронту. В конце октября 1914 года германцы начали Лодзинскую операцию, пытаясь окружить и уничтожить 2-ю русскую армию генерала С.М. Шейдемана, оборонявшуюся в Лодзи. На долю соединений 4-й армии выпала двоякая задача – противостоять 2-й австрийской армии генерала Э. фон Бём-Эрмолли и одновременно прикрывать фланг 5-й армии, брошенной на деблокаду Лодзи. Отбросив противника, 4-я армия совместно с 3-й армией генерала Р. Д. Радко-Дмитриева вступила в бои за Краковский укрепленный район, взять который русским так и не удалось. В декабре 4-я армия генерала А. Е. Эверта была отведена за Вислу, имея на противоположном берегу ряд плацдармов, в расчете на переход в наступление в кампании 1915 года.

Зиму 1915 года войска 4-й армии провели в локальных стычках с противником. В то время как главные силы Северо-Западного (Августовская и 1-я Праснышская операции) и Юго-Западного (Карпатская операция) фронтов вели широкомасштабные бои, 4-я армия по-прежнему прикрывала стык фронтов, расположившись на левом берегу Вислы, будучи отделена от врага водной преградой. Конец передышке во второй половине апреля положила Горлицкая оборонительная операция 3-й армии, в которой имевшие крайний дефицит снарядов русские были разбиты, а враг получил возможность начать наступление на всем Восточном фронте.

В высших штабах никто и не мог ожидать, что масштабы поражения 3-й армии уже в первую неделю позволят противнику приступить к развитию прорыва не только в глубину, к рубежу реки Сан, но и вширь. А. Афанасьев, служивший в 1-м гренадерском полку (1-я гренадерская дивизия), вспоминал: «Сидя в окопах, мы не знали хода операции, но гул орудийной стрельбы глухо доходил до нашего слуха, как отдаленные раскаты грома. Он был слышен круглыми сутками, особенно усиливаясь вечерами… Мы только знали, что начались серьезные и решительные бои на реке Дунаец и, несмотря на 15-верстное расстояние, мы слышали отзвуки сражения. Чувствовалось приближение какой-то развязки. По предшествовавшим сводкам и по общему настроению в окопах хотелось верить, что мы присутствуем при начале, которое должно окончиться общим переходом в наступление»[173]173
  Суворов А. Н. Тактика в примерах. М., 1926. С. 53.


[Закрыть]. Однако все вышло наоборот.

В мае 1915 года отступал уже весь Юго-Западный фронт. Пользуясь снарядным кризисом в России, австро-германцы наращивали темпы и масштабы своего наступления, вытесняя русских из Галиции и Южной Польши. Очевидец описывает отход батальона 1-й гренадерской дивизии 4-й армии (наименее прочих армий Юго-Западного фронта пострадавшей в ходе Горлицкой операции) в начале мая 1915 года следующим образом: «Прилегавшие деревни горели, создавая в огромном пламени среди полной темноты ночи неизбежные фантастические картины. По всему фронту отходивших слышалась ружейная перестрелка, то усиливаясь, то ослабевая. По деревне [Кузняки] проходили отдельные отставшие повозки, одиночные люди, догонявшие свои части, то есть тот элемент, который легко поддается всяким впечатлениям неорганизованной толпы. Достаточно было одному повозочному крикнуть, что немцы заняли Кузняки, как все повозки и отдельные люди в беспорядке с криком бросились по деревне, внося беспорядок в собиравшиеся роты. Момент был близок к ночной панике. Чтобы пресечь беспорядок в корне, командир 1-го батальона скомандовал “смирно”, после чего сразу все как бы на мгновение остановилось. Это и нужно было, чтобы энергично объявить, что первый побежавший будет здесь же расстрелян, и что никаких немцев здесь нет. Вместе с тем поперек улицы был тотчас поставлен взвод с приказанием задержать каждого оторвавшегося от своей части»[174]174
  Суворов А. Н. Тактика в примерах. М., 1926. С. 56


[Закрыть].

В середине мая 4-я армия была передана в состав Северо-Западного фронта, который теперь возглавлял бывший начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев. Видя, что неприятель проводит атаки по всему фронту и стремясь не допустить крушения своего южного фланга, главкосевзап стал перебрасывать под Люблин войска из 4-й армии, которая пока еще не подвергалась сильным ударам неприятеля. В те дни, когда австро-германцы перешли в наступление на люблинском направлении, генерал Алексеев уже успел передислоцировать сюда Гренадерский (генерал И. И. Мрозовский) и 25-й армейский (генерал А. Ф. Рагоза) корпуса. 15-й корпус был передан из 3-й армии.

К июню 1915 года 4-я армия генерала А. Е. Эверта имела в своем составе 15-й, 25-й, 36-й и Гренадерский корпуса. Когда 11-я германская армия перешла в наступление на южном фасе Северо-Западного фронта, Гренадерский и 25-й армейский корпуса были переведены на правый берег Вислы. В ходе Таневского сражения 4-я австрийская армия была отбита, но 6 июля немецкая группа генерала Р. фон Войрша прорвала фронт Гренадерского корпуса, вынудив 4-ю армию ускорить отход.

Однако русские не просто отступали, но и постоянно наносили контрудары, стараясь проводить их прежде всего против австрийцев, обладавших меньшей устойчивостью в бою, нежели немцы. Так, в ходе Вилколазской армейской операции в конце июня, предпринятой войсками 3-й и 4-й армий, австрийцы понесли тяжелое поражение на правом берегу Вислы. Наступление четырех русских корпусов – 16-й армейский (генерал В. Н. Клембовский) и Гренадерский (генерал И. И. Мрозовский) из состава 3-й армии; 9-й (генерал А. М. Драгомиров) и 15-й (генерал Ф. И. фон Торклус) армейские из состава 4-й армии – опрокинуло врага на участке между районом Красника и Вислой. Тем самым был предотвращен прорыв неприятеля в тыл русскому Северо-Западному фронту с юга. Неприятель потерял более пятидесяти тысяч человек, в том числе пленными – 297 офицеров и 22 464 солдата. Трофеями русских войск стали двадцать девять пулеметов. Ошеломленный неожиданным русским контрнаступлением противник смог возобновить наступление на люблинском направлении только через неделю. Помимо остановки врага на данном участке фронта (фронт 4-й армии), австро-германцы на время прекратили давление на измотанные войска русской 3-й армии[175]175
  Сыромятников А. Наступление и оборона в условиях позиционной войны. Лекции, Пг., 1917. С. 143-144.


[Закрыть]. Особую роль в оборонительных боях сыграл сводный отряд генерала Веселовского – 9-й и 11-й гренадерские полки и 181-й Остроленский пехотный полк.

В связи с эвакуацией Варшавы в середине лета русским армиям Северо-Западного фронта пришлось дать ряд оборонительных сражений на фасах. Эти операции – 2-й Прасныш, Шавли, Красностав и проч. – приняли характер бескомпромиссных. Отступать было нельзя, так как имущество польской столицы и эвакуированные жители медленно передвигались в эшелонах на восток. Тяжелейшие бои обескровили русскую действующую армию. В итоге некомплект личного состава на Северо-Западном фронте с 210 000 вырос до 650 000 человек[176]176
  Корольков Г. Несбывшиеся Канны. М., 1926. С. 47.


[Закрыть]. Несколько сот штыков – вот обычная картина пехотного полка летом 1915 года. По сведениям коменданта крепости Ивангород А. В. фон Шварца, к началу июля полки 1-й гренадерской дивизии насчитывали в своем составе: 1-й лейб-гренадерский Екатеринославский полк – 350 штыков, 2-й гренадерский Ростовский – 700, 3-й гренадерский Перновский – 900 штыков.

Потому и количество людей в соединениях далеко не соответствовало штатному расписанию. Так, по данным на 1 октября 1915 года боевой состав (то есть без обозников) некоторых дивизий составлял:

– 75-я пехотная дивизия – 6261 штык,

– 17-я пехотная дивизия – 7382,

– 111-я пехотная дивизия – 6814,

– 44-я пехотная дивизия – 9386,

– 3-я стрелковая дивизия – 3955,

– 48-я пехотная дивизия – 5050,

– 2-я гренадерская дивизия – 3906 чел.[177]177
  Федоров В. Эволюция стрелкового оружия. М., 1939. Ч. 2. С. 180.


[Закрыть] Нормальная численность пехотной дивизии – шестнадцать тысяч человек, а три тысячи гренадер в составе 3-й гренадерской дивизии – это даже меньше одного полнокровного полка.

В конце августа произошли крупные перемены в высшем командовании. Верховным Главнокомандующим стал сам император Николай II. Кадровые перемены затронули и 4-ю армию, и гренадер. Командарм-4 генерал А. Е. Эверт возглавил Западный фронт, образовавшийся после раздела Северо-Западного фронта на два. Армию теперь возглавил комкор-25 генерал А. Ф. Рагоза. Обратим внимание, что командармом стал человек, который с сентября 1914 года командовал и московскими гренадерами – 3-й гренадерской дивизией. Теперь под его командованием сошлись все гренадеры Москвы и столичного района.

Командир Гренадерского корпуса генерал И. И. Мрозовский 12 сентября также получил новое назначение. Он был назначен командующим войсками Московского военного округа вместо князя Ф. Ф. Юсупова, летом допустившего трехдневный массовый погром в столице и потому подлежавшего смещению. Новым командиром Гренадерского корпуса стал один из старейших русских генералов – Алексей Николаевич Куропаткин. Представляется, что о перемене командира гренадеры не особенно сожалели. Понесший большие потери (в сентябре 1915 года восемь полков корпуса насчитывали не более шести тысяч штыков) и задерганный генералом Мрозовским корпус считался небоеспособным.

Новые назначения не обошли и 25-й армейский корпус, в который входила 3-я гренадерская дивизия. После отправки А. Ф. Рагозы на пост командарма-4 новым комкором-25 стал генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов – бывший генерал-квартирмейстер Ставки первого состава при великом князе Николае Николаевиче. Именно генерал Данилов отвечал за русскую стратегию первый год войны. Можно по-разному оценивать его деятельность, очевидно одно – это был опытный и ответственный командир. После же повышения Ю. Н. Данилова в конце лета 1916 года командование 25-м корпусом примет единственный русский генерал, бежавший из плена и будущий вождь Белого движения, – генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов. 3-я гренадерская дивизия еще вкусит сладость побед и пожнет горечь поражений. Дивизии 25-го армейского корпуса осенью 1916 года примут участие в «ковельской мясорубке» армий Юго-Западного фронта, понеся большие потери, а летом 1917 года в составе Особой армии после непродолжительного сопротивления разложившихся русских войск будут отступать к линии государственной границы.

После перемены в Верховном Главнокомандовании Восточного (Русского) фронта генерал М. В. Алексеев, новый начальник штаба Верховного Главнокомандующего, сразу же приступил к формированию трех отдельных корпусов (в том числе Гренадерского корпуса под командованием генерала А. Н. Куропаткина), предназначенных в качестве общего резерва Действующей армии. В свое время генерал Куропаткин в период русско-японской войны 1904-1905 годов возглавлял русские войска в Маньчжурии и с его именем справедливо связывается общее поражение Российской империи в конфликте на Дальнем Востоке. С началом Первой мировой войны генерал Куропаткин просился на фронт, но первый Верховный Главнокомандующий – великий князь Николай Николаевич, – наотрез отказал. А. Н. Куропаткин получил свой шанс только с переменой Главковерха.

Как покажут дальнейшие события, император ошибся. Генерал А. Н. Куропаткин еще сыграет свою негативную роль в кампании 1916 года, но вот Гренадерский корпус многим ему обязан – именно Куропаткин в короткие сроки восстановил боевую мощь гренадерских дивизий. Таким образом, 12 сентября 1915 года старый полководец назначается командиром одной из самых элитных частей русской армии – Гренадерского корпуса. И именно организаторский талант и чисто человеческие качества генерала А. Н. Куропаткина позволили ему в короткие сроки восстановить боеспособность гренадер и сделать корпус одним из лучших на Западном фронте. К тому же генерал Куропаткин известен как бесталанный полководец, это правда, но ему никто и никогда не мог отказать в личной храбрости. Отвага и мужество командира всегда импонируют подчиненным, и потому в Гренадерском корпусе дух бойцов вновь поднялся на высоту.

А. Н. Куропаткин постоянно бывал в частях и подразделениях корпуса, часто посещал передовые позиции, находившиеся в зоне действия неприятельского огня, вникал в необходимые нужды личного состава, в том числе и рядового. Ежедневно, на личном автомобиле, в сопровождении небольшой свиты комкор обходил передовые окопы каждого полка по очереди. Но и по возвращении он не оставлял войск. Военный инженер В. М. Догадин, работавший под началом командира Гренадерского корпуса, вспоминал: «Возвращаясь из окопов в свой штаб, Куропаткин проверял учение полков, стоявших по деревням в резерве, заезжая в кухни, пробовал пищу»[178]178
  См.: Военно-исторический журнал, 2010, № 1. С. 76.


[Закрыть]. Практически каждый день он проводил совещания, то с офицерами, то с врачами, то со священниками, чтобы возродить боевой дух Гренадерского корпуса. И все это ему удалось, за исключением одного: боевого счастья.

С укреплением русской Действующей армии на тех рубежах, что были заняты измученными отступлением и поражениями войсками осенью 1915 года, противники перешли к позиционной борьбе. Для высших оперативно-тактических единиц, каковыми в русской армии являлись корпуса, эта зимняя борьба вылилась в попытки ударов по неприятелю с целью нанесения врагу потерь и улучшения собственного положения. Гренадерский корпус, пополненный резервистами одним из первых, также пытался получить успех в ходе частных зимних ударов.

10 января 1916 года генерал А. Н. Куропаткин впервые после 1905 года выступил в роли военачальника, пусть пока еще и несколько меньшего калибра, нежели в Маньчжурии, где он командовал армией. В этот день два гренадерских полка пытались атаковать германские позиции. При этом атака поддерживалась прожекторами. Превосходство немцев в артиллерии позволило без особого труда отразить русский удар, подавив прожектора артиллерийским огнем и отбросив гренадер в исходное положение. Кажется неверным использование прожекторов в современной войне, однако представляется, что начальник Гренадерского корпуса и не мог рассчитывать на иное, так что не следует особенно иронизировать над методикой атаки – с помощью прожекторов.

Зато А. Н. Куропаткин, обладавший талантами не полководца, а организатора, создал четкую систему восполнения потерь, чтобы не повторилось ситуации, при которой полк был слабее полнокровного батальона, а дивизия – слабее полка. Зимой 1915/16 года при некоторых перволинейных полках (и прежде всего – гренадерских) были сформированы собственные маршевые батальоны (пятые). Пользуясь наработками Куропаткина, когда он уже пошел на повышение, в июне 1916 года гренадерские дивизии сформировали собственные целые запасные полки и теперь все раненые гренадеры после излечения отправлялись именно сюда, а затем – в свои собственные части, в которых служили до ранения. В армейских же полках свои собственные запасные батальоны были введены только накануне Брусиловского прорыва.

В феврале 1916 года генерал А. Н. Куропаткин получил назначение командующим 5-й армией, откуда немедленно был перемещен на пост главнокомандующего армиями Северного фронта. Гренадерский корпус возглавил генерал-лейтенант Дмитрий Павлович Парский, остававшийся с гренадерами до лета 1917 года, когда происходила вакханалия с генеральскими назначениями. Последним до гренадер начальствованием генерала Парского было командование второочередной 55-й пехотной дивизией, которая также была сформирована Московским военным округом.

В апреле 1916 года Гренадерский корпус был передан в 3-ю армию генерала Л. В. Леша (также Западный фронт), на стык с Юго-Западным фронтом генерала А. А. Брусилова. Отвечать за стык армий – ответственное дело, а здесь – стык фронтов. Именно Гренадерский корпус стал первым на Западном фронте, который пытался оказать помощь соседней 8-й армии Юго-Западного фронта, являвшейся ударной силой в Брусиловском прорыве. Спустя неделю после начала прорыва, 31-го числа, левофланговая 3-я армия генерала Л. В. Леша произвела частный удар Гренадерским корпусом генерала Д. П. Парского на Столовичи. Потеряв до восьми тысяч человек и не получив ни подкреплений, ни поддержки соседей, корпус отошел на исходные позиции, взяв перед этим первую линию неприятельских окопов. Причина неудачи заключалась в нежелании главкозапа А. Е. Эверта тратить силы на существенную помощь соседу в ожидании перегруппировки своих армий под Барановичами, откуда предполагалось наносить главный удар.

Следующим испытанием гренадер стала Барановичская наступательная операция во второй половине июня 1916 года. Атака армий Западного фронта под Барановичами должна была стать главным ударом русских на Восточном фронте. Однако ее провал означал и крушение надежд российского военно-политического руководства на закрепление коренного перелома в войне. Но никто не может упрекнуть героически дравшиеся войска.

Для производства наступления предназначалась 4-я армия генерала А. Ф. Рагозы, в состав которой после убытия 3-й армии в состав Юго-Западного фронта был передан Гренадерский корпус. Главный удар русских наносился 9-м (генерал А. М. Драгомиров) и 25-м (генерал Ю. Н. Данилов) армейскими корпусами на участке фольварк Дробыши – Заосье. То есть 3-я гренадерская дивизия шла на острие главного удара. Прочие войска 4-й армии – Гренадерский (генерал Д. П. Парский), 10-й (генерал А. И. Березовский) и 35-й (генерал П.А. Парчевский) армейские, а также 3-й Сибирский (генерал В. О. Трофимов) и 3-й Кавказский (генерал В. А. Ирманов) корпуса – наступали для обеспечения главного удара.

К сожалению, высшие штабы не дали Гренадерскому корпусу, отдохнувшему и рвавшемуся в бой, вновь узнать вкус победы. Сначала командование Западного фронта перенесло направление решительного удара с виленского на барановичское. Теперь же принялось «тасовать» войска. Так, Гренадерский корпус должен был сосредоточиться на левом фланге предстоящего наступления. Поэтому его вывели с занимаемого участка на правом фланге, хотя гренадеры, стоявшие здесь около года, успели изучить местность и характер германской обороны. На этот участок поставили 3-й Сибирский корпус, не подумав, что гренадеры сыграли бы при ударе большую роль[179]179
  Веверн Б. В. 6-я батарея 1914-1917 гг. Париж, 1938. Т. 2. С. 150.


[Закрыть]. В итоге ни гренадеры, ни сибиряки успехов не добились.

Войска 9-го армейского корпуса должны были наступать севернее станции Барановичи, а части 10-го армейского корпуса – южнее. Для содействия 9-му корпусу 46-я пехотная дивизия генерала Н. А. Илькевича, входившая в состав 25-го армейского корпуса, наносила удар еще севернее полосы наступления частей генерала Драгомирова, а Гренадерский корпус наступал еще южнее участка, выделенного 10-му корпусу. Все подразделения 9-го, 10-го и Гренадерского корпусов были подчинены комкору-9 генералу А. М. Драгомирову: предполагалось, что данная ударная группа, атаковавшая в два эшелона (второй эшелон – Гренадерский корпус), сумеет прорвать неприятельскую оборону и развить успех. Для координации усилий войск и было образовано общее руководство группой.

В период Барановичской операции в состав Гренадерского корпуса была включена польская стрелковая бригада генерала Славочиньского в числе четырех тысяч штыков – один из первых опытов русского командования по созданию национальных воинских формирований. Однако, выдвинувшись в первую линию, польская бригада сразу дала несколько десятков дезертиров, перебежавших к австрийцам[180]180
  Капустин Н. Внезапность в позиционных операциях // Война и революция, 1926, № 7. С. 26.


[Закрыть]. Пришлось срочно выводить поляков в тыл, что не добавило согласованности действиям дивизий Гренадерского корпуса.

На рассвете 20 июня части 25-го армейского корпуса ворвались на участки, занимаемые 12-м австрийским корпусом генерала И.– Г. фон Хенриквеца. Однако несогласованность действий, обусловленная отсутствием старшего начальника непосредственно на фронте атаки, привела к тому, что 35-й корпус не смог вовремя выйти на ударные позиции, 25-й армейский корпус увлекся развитием собственного удара, а Гренадерский корпус вообще застрял на месте. В результате немцы, потеряв несколько передовых окопов, уверенно отбили все русские атаки.

Схожие итоги имели удары русских корпусов и на прочих атакуемых участках на барановичском направлении. Например, те же гренадеры сумели лишь занять передовые неприятельские окопы и закрепиться в них. Так, 19 июня 6-й гренадерский Таврический полк полковника А. Н. Суворова из состава 2-й гренадерской дивизии генерала В. Е. Скляревского, одним ударом взял деревню Якимовичи. На следующий день 7-й гренадерский Самогитский полк захватил важную высоту 88.1.

При поддержке прочих полков своих дивизии – 5-го Киевского и 8-го Московского – гренадеры сумели отразить контратаки немцев. Однако и сами дальше не продвинулись. Но даже и за это главкозап и командарм-4 благодарили гренадерские полки. Как говорилось в одном из приказов по Гренадерскому корпусу, солдаты и офицеры 2-й гренадерской дивизии, заняв важные объекты атаки, «при дружном и могучем содействии артиллерии всех калибров, доблестно и упорно отстаивают их, несмотря на громадные потери, и в высшей степени тяжелые условия обороны»[181]181
  Смаржевская И. И. Гренадеры. М., 2002. С. 72-74.


[Закрыть]. Восемьдесят тысяч человек – вот цена русской армии за неудачу Барановичской операции.

В середине июля 1916 года Гренадерский корпус был передан в состав 2-й армии Западного фронта, в которой и оставался до конца войны. Больше в крупных боях корпус не участвовал, занимая относительно спокойные участки фронта и ведя непрерывную и изматывающую окопную борьбу.

Последний шанс гренадерам представился летом 1917 года, когда Временное правительство начало подготовку к Июньскому наступлению. Разложившиеся русские соединения замитинговали и наступать отказались наотрез. Из Действующей армии доносили, что в Гренадерском корпусе «отношение к наступлению, кроме ударных батальонов, отрицательное». Вообще же отмечалось, что на всех фронтах желают наступать только ударники и казаки. Резолюции отказывавшихся от наступательной инициативы подразделений Действующей армии и тыловых частей фронта гласили, что наступление на руку только буржуазии, что война бесполезна и потому следует лишь обороняться во имя заключения скорого мира[182]182
  Войсковые комитеты действующей армии. Март 1917 г. – март 1918 г. М., 1982. С. 226.


[Закрыть]. В итоге наступление войск Западного фронта так и не состоялось. Вплоть до объявленной уже советским правительством демобилизации Гренадерский корпус прозябал в окопах, дожидаясь выхода России из войны и расформирования старых императорских полков и дивизий.