Текст книги "История Первой мировой войны"

Автор книги: Максим Оськин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 52 страниц)

Зимняя кампания 1915 года: Августов и Карпаты

На совещании с главнокомандующими фронтов в Седлеце 16-17 ноября великий князь Николай Николаевич все же решился дать вверенным ему войскам передышку и отдал директиву об отходе обоих фронтов к Висле. Главнокомандующие фронтами не согласились с Верховным Главнокомандующим, настаивая на возобновлении наступления. Однако если главкоюз генерал Н. И. Иванов собирался и дальше драться за Краков, то главкосевзап генерал Н. В. Рузский, доказывая, что австрийцы и без того надломлены, предлагал двигаться на немцев, чтобы разбить нашего главного противника.

Выбор главного направления означал, что другой фронт будет вынужден перейти к временной обороне, так как оставшиеся людские резервы и вооружение, каковых для снабжения обоих действующих фронтов не хватало, пойдут в основную группировку. На совещании в Брест-Литовске 30 ноября Верховный Главнокомандующий предложил командованиям фронтов самим договориться о выборе направления главного удара, однако ни Иванов, ни Рузский не желали поступиться своими планами. В конечном счете великий князь Николай Николаевич принял наихудший вариант: компромиссный.

Юго-Западный фронт должен был продолжить наступление на Краков и в Карпаты с целью захвата горных перевалов и подготовки выхода русских армий на венгерскую равнину. Тем временем Северо-Западный фронт продолжал считать возможным наступление в Силезию, а его 10-я армия готовилась к атаке Восточной Пруссии. Этим решением силы и средства вновь разбрасывались по расходящимся направлениям, что в условиях прогрессирующей нехватки боеприпасов грозило затормозить обе операции как раз тогда, когда понадобится их развитие до решительного успеха. Как справедливо отмечал генерал-квартирмейстер Северо-Западного фронта генерал М. Д. Бонч-Бруевич, «из отсутствия руководящей идеи войны, из недостатка твердости в постановке ближайшей ее задачи и из разнородности решений на фронтах – вытекали колебания Ставки в сосредоточении сил и в распределении их между фронтами; все это в значительной мере покоилось на многократных требованиях и просьбах фронтов осуществить такое сосредоточение сил, которое удовлетворяло бы решению, принятому фронтом… Ставка занималась соглашательством этих противоречивых решений»[118]118
  Бонч-Бруевич М. Д. Потеря нами Галиции в 1915 году. Часть 1: Через Карпаты в Венгрию зимою 1915 года. М., 1920. С. 17-18.


[Закрыть].

4 января 1915 года на совещании генерал-квартирмейстера Ставки генерала Ю. Н. Данилова и главкосевзапа генерала Н. В. Рузского в Седлеце было твердо решено наступать в Восточную Пруссию. Для решения этой задачи формировалась новая 12-я армия, а к русско-германской границе в Литву притягивалось семь кавалерийских дивизий. Хотя вооружения и боеприпасов, равно как и обученных пополнений, не хватало, тем не менее в Ставке были полны оптимизма и уверенности в своих силах. Чем вызывался такой оптимизм, непонятно: начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич постоянно сносился с военным министром и знал о трудностях снабжения, пополнения, развертывания промышленных мощностей. Но великий князь Николай Николаевич не желал слушать осторожничавших генералов: 5 января он утвердил решение о наступлении 10-й армии в Восточную Пруссию (несмотря на то, что 12-я армия еще не успела сформироваться), а 11-го января армии Юго-Западного фронта перешли в общее наступление в Карпатах.

В свою очередь германское главное командование Восточного фронта сумело настоять на проведении решительных операций зимой 1915 года на восточно-прусском направлении. Дело в том, что Гинденбург и Людендорф требовали переноса усилий на Восточный фронт, чтобы сначала разбить русских, а потом уже бросить все силы на запад. Новый начальник германского Генерального штаба генерал Э. Фалькенгайн, сменивший на этом посту Х. Мольтке-младшего после поражения в битве на Марне, помня плачевный опыт наполеоновской Великой армии, растаявшей на русских просторах, намеревался перенести максимум усилий на запад и добить англо-французов. Однако необходимость помочь австрийцам перевесила в решении германского императора Вильгельма II. Это решение в тех обстоятельствах являлось совершенно правильным: бросать союзника было никак нельзя. Следовало лишь максимально точно рассчитать варианты наступления в кампании 1915 года.

В то же время французы на западе держались довольно пассивно. Поэтому Гинденбург, чтобы предупредить русских в наступлении и вырвать инициативу, получает разрешение на проведение зимних операций на востоке. Противник сумел сосредоточить значительные силы и обрушиться на русскую 10-ю армию силами двух своих армий. Это наступление немцев получило наименование Августовской операции. В ней приняли участие 10-я русская армия Северо-Западного фронта генерала Ф. В. Сиверса, имевшая в своем составе до ста двадцати тысяч штыков и сабель. Со стороны германцев – 8-я армия генерала О. фон Белова и 10-я армия генерала Г. фон Эйхгорна, общей численностью до двухсот тысяч человек.

Германское командование, опять-таки предупреждая русское наступление (как под Варшавой-Ивангородом и Лодзью), намеревалось смять русских и выйти на железнодорожные пути вплоть до Бреста, отрезав Польшу. Задачу немцев облегчало и то обстоятельство, что русская 10-я армия, занявшая позиционный фронт, не закрепилась на своем правом фланге, примыкавшем к Балтийскому морю. Первоначальной целью немцев ставился охват русской 10-й армии в лесистом районе г. Августов.

25 января немцы перешли в общее наступление против обоих русских флангов, стремясь осуществить излюбленный в германской армии двойной охват: 10-я армия с севера, 8-я армия – с юга. Ударная группа генерала К. фон Лицмана из 8-й армии сразу же сбила русских с занимаемых позиций, заходя в тыл русской армии. А 26 января стала наступать вся 10-я армия генерала Эйхгорна, вклиниваясь между русскими корпусами, широко разбросанными по фронту. Уже на следующий день русские, осознав опасность положения, начали постепенный отход.

Русские корпуса располагались цепью в одну линию с юга на север, поэтому противник, сковывая каждый русский корпус по фронту и наступая с фланга, мог бить русских по частям. Вержболовская группа, костяк которой составлял 3-й армейский корпус генерала Епанчина, попала под первый удар немцев и, будучи отброшена в ковенском направлении, продолжила отступление, забыв про остальные корпуса. Генерал Н.А. Епанчин умудрился сразу же потерять практически всю артиллерию и не сделал волевой попытки к остановке беспорядочного отступления, предпочитая бежать вместе с войсками.

Когда войска генерала Епанчина беспорядочно отступали к крепости Ковно, следующий за ним 20-й армейский корпус генерала П. И. Булгакова был вынужден задержать отход ввиду того, что центральная группа – 26-й корпус генерала Радкевича и 3-й Сибирский корпус генерала Гернгросса – сделала попытку контрудара. Как только выяснилось, что из наступательной инициативы ничего не выйдет, командарм-10 генерал Ф. В. Сиверс, памятуя о Самсонове, чей центр также наступал, пока фланги бежали, отдал приказ об общем отступлении.

Русские отступали в направлении на юго-восток и восток, на линию рек Неман и Бобр. 8-я германская армия не сумела добиться столь впечатляющих успехов, как 10-я. Отчасти потому, что на ее фланге стояла русская 12-я армия генерала Плеве. Но не мог же противник знать, что главкосевзап генерал Н. В. Рузский запретил генералу П. А. Плеве наступать. Поэтому немцы были вынуждены частью сил прикрыться от русской 12-й армии, а затем и двинуться на нее, начав Праснышское сражение. Это позволило большей части войск русской 10-й армии вырваться из кольца. Теперь Э. Людендорф, выпустив из кольца основную массу русских, мог рассчитывать лишь на окружение русского 20-го армейского корпуса, который отходил последним и не успел выйти из обозначившегося «мешка».

1 февраля 10-я германская армия генерала Эйхгорна замкнула кольцо вокруг русского 20-го корпуса. Русские отчаянно дрались в окружении целых восемь дней: остатки 20-го армейского корпуса пытались пробиться через семь пехотных и две кавалерийских дивизии противника, отчаянно бросаясь на пулеметы и орудия. Голодные, недосыпавшие солдаты и офицеры 27-й, 28-й, 29-й и 53-й пехотных дивизий пытались пробиться к своим, слыша канонаду русских отрядов, шедших на помощь со стороны Гродно. Ночью 8 февраля, расстреляв последние боеприпасы и взорвав артиллерию, чтобы она не досталась немцам, 20-й корпус пошел в штыки на пулеметы. Только восемь тысяч человек из двадцати пяти попало в плен к немцам под Липском. Остальные навсегда остались в Августовских лесах.

Между тем уцелевшие части русских заняли прочную оборону на реке Бобр между крепостями Гродно и Осовец, наглухо преградив врагу дорогу на юго-восток, в тыл «Польскому балкону». Общие потери армии в Августовской операции составили пятьдесят шесть тысяч человек и сто восемьдесят пять орудий. Гинденбург не сумел достичь ни оперативной цели (уничтожение всей русской 10-й армии), ни тем более стратегической (выход к Бресту). Весь немецкий успех ограничился тактикой: оттеснение русских подальше от Восточной Пруссии и окружение одного русского корпуса.

Как водится, германская пропаганда превознесла этот довольно скромный успех до небес, говоря о ста пятидесяти тысячах только пленных русских. Но уже в феврале, в ходе 2-й Праснышской операции противник был вновь отброшен на государственную границу в Восточную Пруссию, а русские сумели, наконец, похоронить героев, предпочитавших умирать, но не сдаваться. Вскоре после поражения в Августовских лесах генерал Н. В. Рузский под благовидным предлогом был отстранен от командования армиями Северо-Западного фронта, и его место занял начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев.

Даже после поражения 10-й армии в Августовской операции в январе 1915 года и временном переходе к обороне на всех фронтах главнокомандующий армиями (3-я, 8-я, 11-я, 9-я) Юго-Западного фронта генерал Н. И. Иванов использовал эти события в своих интересах. В феврале на крайнем левом фланге Юго-Западного фронта формируется новая 9-я армия, получившая задачу наступать на направлении Мармарош – Сигет Теперь, после разгрома в Августовских лесах, Ставка окончательно отказалась от идеи овладения Восточной Пруссией и перенесла основные усилия в Карпаты.

Документы отчетливо показывают нам, что и генерал Иванов, и Ставка желали наступать и наступали, вне зависимости от намерений противника: Верховный Главнокомандующий был за наступление в принципе, а главкоюз Иванов обещал успех. Опять-таки наступление в северных Карпатах действительно предрешало судьбу осажденной еще осенью 1914 года крепости Перемышль и вдобавок выводило русские армии на Среднюю Вислу. Но ведь генерал Н. И. Иванов, во-первых, наступал всем фронтом, изматывая все без исключения армии своего фронта в горных боях, а, во-вторых, вскоре перенес наступательные усилия на юг, что было вообще бессмысленно при создавшейся обстановке. Кроме того, наступление в Южных Карпатах подставило под удар фланги правофланговой 3-й армии, занимавшей участок в Северных Карпатах и на фронте Горлице – Тарнов, откуда неприятель и начнет свое наступление весной 1915 года.

С 10 января русские армии Юго-Западного фронта бросились вперед. В тяжелейших горных боях, где требовалось драться за каждую высоту и каждый блокгауз, были израсходованы последние запасы боеприпасов и потрачены последние человеческие резервы, которые были подготовлены в зиму 1915 года. Русские войска сумели пробиться через важнейшие перевалы и к весне уже были готовы бросить в Венгрию свою кавалерию, однако немцы перебросили свои войска на наиболее опасные направления, сцементировав австрийскую оборону, и сумели остановить русские армии на самом пороге Венгрии. А развивать успех было уже нечем: за три с небольшим месяца боев потери армий Юго-Западного фронта достигли миллиона человек, немногим меньше потеряли и австро-германцы.

6 марта Верховный Главнокомандующий согласился с идеей генерала Иванова о том, что обход краковского укрепленного района выгоднее производить не с севера, а с юга, через Будапешт, для чего требовалось условие занятия Карпат. Помимо прочего, великий князь Николай Николаевич надеялся привлечь к выступлению на стороне Антанты выжидавшую в пассивном нейтралитете Румынию. При этом Ставка не задавалась оценкой степени боеспособности румынской армии: главным считалось какое-то дополнительное число штыков.

23 марта генерал Н. И. Иванов отдал директиву по армиям фронта, в которой указывал: «В настоящее время ближайшими нашими задачами будут: переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника». В то же самое время австро-германцы уже готовились перейти в контрнаступление от Кракова. Перенос усилий на левый (южный) фланг фронта предопределил поражение на правом (северном) фланге под Горлице-Тарновом в апреле 1915 года, ибо лучшие силы и средства отправлялись на участок, наименее доступный для массовых действий (а значит, и для использования численного перевеса) и наиболее отдаленный от места предстоящего прорыва противником русского фронта. Даже при условии наличия достаточного числа оружия и боеприпасов поражение 3-й армии становилось неизбежным уже в силу расположения войск Юго-Западного фронта, когда все армии, кроме 3-й, втягивались в горы и не могли совершать быстрых перегруппировок.

Штаб Юго-Западного фронта намеревался вытеснить неприятеля с горных перевалов и занять исходное положение для выхода на венгерскую равнину. Желая нанести австрийцам решительное поражение, а заодно и облегчить положение правофланговой 3-й армии, генерал Иванов перенес основные усилия на свой левый фланг, куда после капитуляции крепости Перемышль (сто двадцать тысяч австрийцев оказалось в русском плену) 9 марта была переброшена вся Блокадная армия, получившая наименование 11-й армии. Штаб фронта планировал одним ударом с юга на север последовательно сбить войска врага с Карпат и затем двинуться на Будапешт и Вену.

Этот маневр был самым удобным и напрашивающимся вариантом. Однако такая операция требует как достаточного количества войск, так и соответствующей техники с боеприпасами. Ни того, ни другого зимой 1914/15 года генерал Н. И. Иванов не имел. А потому подобный маневр вдоль Карпат, только наоборот – с севера на юг, – предпримут уже немцы в ходе Горлицкой операции в апреле-мае 1915 года. Последнее отчаянное фронтальное наступление, предписанное директивой 23 марта, постепенно выдыхалось, и на ряде участков измотанные и понесшие большие потери войска вынуждены были переходить к обороне.

Разбирая операции армий Юго-Западного фронта зимой-летом 1915 года. М. Д. Бонч-Бруевич считает, что Карпатская операция и неизбежно вытекавшее из нее Горлицкое поражение в конечном итоге обратились в разгром большей части вооруженных сил Российской империи. По его мнению, основными причинами такого поворота вещей стали следующие причины:

1) отсутствие определенного и твердо проводимого в жизнь оперативного плана у Верховного Главнокомандующего;

2) искание замысла Карпатской операции не в стратегической обстановке на всем театре военных действий, а в политических соображениях относительно привлечения на сторону Антанты до того нейтральных государств – Румынии и Италии – без достаточного взвешивания значения их вступления в войну;

3) недостаток решимости у Верховного Главнокомандующего на своевременный отказ от дальнейшего развития Карпатской операции и резкое изменение плана действий;

4) неизменное давление западных союзников на русскую стратегию;

5) неопределенность союзнических обязательств русской армии в отношении развития и ведения ее операций;

6) пренебрежение интересами России в угоду осуществления «фантастических оперативных планов» и «сверхсоюзнических» обязательств;

7) полководческая неспособность генерала Н. И. Иванова и расточительное расходование людского материала командованием Юго-Западного фронта в период проведения Карпатской операции.

В конечном счете, по мнению Бонч-Бруевича, Карпатская операция «привела к разгрому лучшей половины всей действующей русской армии, которая надолго после нее лишилась наступательного порыва»[119]119
  Бонч-Бруевич М. Д. Потеря Галиции в 1915 году. Часть 2: Катастрофа в 3-й армии. М.-Л., 1926. С. 6-7.


[Закрыть].

Наступление армий Юго-Западного фронта в Карпатах имело два главных негатива: вывело из строя до миллиона человек и во многом уничтожило последние запасы боеприпасов, оставшихся от довоенного ресурса[120]120
  Оськин М. В. Штурм Карпат. Зима 1915 года. М., Цейхгауз, 2007


[Закрыть]. Враг понес не меньшие потери, но это были австрийцы. Германская сила осталась накануне решающего контрнаступления в целости. Теперь русские армии были практически беззащитны перед вооруженным до зубов врагом, подготовившим только для контрудара по русскому Юго-Западному фронту свыше миллиона снарядов.

Горлицкий прорыв

Целью Карпатской наступательной операции, фактически захлебнувшейся к апрелю, но на отдельных участках (9-я армия) продолжавшейся вплоть до германского наступления под Горлице-Тарновом, ставилось создание благоприятных условий по выводу Австро-Венгрии из войны. Предполагаемый переход весной 1915 года в решительное наступление совершенно оправдывал эту цель со стратегической точки зрения. Однако материальные возможности (подготовленные пополнения и запас вооружения и боеприпасов, отсутствовавшие в России к этому времени) не соответствовали военно-политическим устремлениям русской Ставки. Результатом планирования русского Верховного Главнокомандования стали незавершенность Карпатской операции, перерасход вооружения и боеприпасов, огромные потери, понесенные в сражениях за горные перевалы, а противник получил благоприятные условия для своего контрнаступления против войск русского Юго-Западного фронта.

Согласно замыслу командующего фронтом, главные силы 3-й армии были прикованы к Мезо-Лаборчскому направлению, к своему левому флангу. На краковском направлении стояли слабые заслоны, так как прикрыть все сразу не хватало сил: резервы шли на левое крыло фронта. Самым лучшим выходом для генерала Н. И. Иванова стал бы отход армий фронта с Дунайца и Карпат за реку Сан. Однако это означало бы признать свою некомпетентность и необходимость перехода к стратегической обороне.

В то же время основные усилия стран Центрального блока в кампании 1915 года переносились на восток. Угроза поражения Австро-Венгрии, усугубившаяся решимостью Италии выступить на стороне Антанты, и застывший позиционный фронт на Западе вынуждали австро-германцев ударить на Восточном фронте. Согласно плану нового (после смещения генерала Х. Мольтке-младшего) начальника германского Генерального штаба генерала Э. фон Фалькенгайна, прорыв Русского фронта должен был иметь крупный успех на австрийском участке фронта. В перспективе наступление могло получить продолжение, чтобы положить начало разгрому русских в кампании 1915 года. Назревавший в русских армиях тяжелейший кризис вооружения не был секретом для германского командования.

Все было за нанесение мощного удара на востоке. Теперь следовало выбрать место прорыва. Был предложен вариант удара встык между русскими 3-й и 4-й армиями Юго-Западного фронта, между Верхней Вислой и подножием Бескидского хребта в районе Горлице. В случае успеха австро-германцы получали возможность оттеснить 4-ю армию в Польшу, а прочие русские армии выбить из Карпат и далее – из Галиции.

Предназначенная для прорыва русского фронта 11-я армия генерала А. фон Макензена формировалась из войск, переброшенных с Западного фронта, где союзники предпочитали бездействовать, пока русские гибнут. Из Франции прибыли двенадцать дивизий, в том числе гвардейский корпус[121]121
  Прорыв русского Карпатского фронта у Горлице-Тарнова в 1915 г. СПб., 1921. С. 21-22.


[Закрыть]. В течение нескольких недель ударная группировка, находясь в резерве, готовилась к наступлению. В 11-ю армию генерала Макензена также были включены четыре пехотные и одна кавалерийская дивизия австрийцев. 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда, располагавшаяся севернее, была подчинена Макензену в оперативном отношении. Находившаяся южнее 3-я австрийская армия генерала Бороевича также подчинялась Макензену.

Русская 3-я армия генерала Р. Д. Радко-Дмитриева имела на фронте Горлице-Тарнов 9-й и 10-й армейские корпуса, в резерве стояла лишь кавалерия: 7-я, 16-я, 3-я Кавказская, 3-я Донская казачья дивизии. Общая численность войск 3-й армии, стоявших по реке Дунаец, исчислялась в двести шестьдесят тысяч человек при 100 пулеметах, 141 легком и 4 тяжелых орудиях. Общее же соотношение сил (соотношение артиллерийских средств ведения боя (снарядов) – примерно один к пятнадцати) на фронте всей 3-й армии было:

– австро-германцы: 360 000 штыков и сабель, 1272 легких и 334 тяжелых орудия, 660 пулеметов;

– русские – 219 000 штыков и сабель, 675 легких и 4 тяжелых орудия, 600 пулеметов.

Немцы тщательно готовили место прорыва русского фронта. Помимо общих стратегических соображений (стык фронтов и «зависшее» положение правого фланга 3-й армии), на участке под Горлице можно было сосредоточить массу тяжелой артиллерии, чтобы максимально облегчить производство прорыва. Войска получали минометы и тяжелую артиллерию, переброска которых шла десять дней. В ночь с 14 на 15 апреля германские части заменили австрийцев, занимавших позиции против места предполагавшегося прорыва. Располагавшаяся в Восточной Пруссии группировка, чтобы ввести неприятеля в заблуждение, ударом на Шавли притянула к себе русские резервы.

В ночь с 18 на 19 апреля германцы приступили к пристрелке, выявляя скрытые батареи 3-й русской армии. С шести до десяти часов утра 19 апреля началась артиллерийская подготовка: тонны металла, выпущенные из полутора сотен тяжелых орудий, сносили русские окопы. За четыре часа артподготовки под Горлице немцы выпустили семьсот тысяч снарядов из того миллиона, что был заготовлен германской промышленностью специально для этой операции[122]122
  Павлович М. Мировая война 1914-1918 гг. и грядущие войны. Л., 1925. С. 63.


[Закрыть]. На фронте прорыва (10-й армейский корпус генерала Протопопова) германцы имели превосходство в живой силе в два раза, в легкой и гаубичной артиллерии в четыре с половиной раза, в тяжелой артиллерии в сорок раз (сто пятьдесят девять орудий против четырех), абсолютное превосходство в минометах (девяносто шесть против нуля). Кроме того, из двух русских 42-линейных пушек (два других тяжелых орудия были 6-дюймовыми гаубицами) одна в самом начале сражения лопнула от изношенности ствола[123]123
  Горлицкая операция. Сборник документов империалистической войны. М., 1941. С. 12.


[Закрыть].

Тем не менее русские войска до вечера дрались на первой линии обороны, производя непрестанные контратаки. Но силы были уж слишком неравны. К вечеру первого дня немцами было взято в плен до семнадцати тысяч человек, а русских резервов так и не появилось. Решающим козырем в руках неприятеля стало количество боеприпасов: дневной расход снарядов в русских войсках был установлен в десять выстрелов на гаубичную батарею. В это же время противник располагал практически неограниченным количеством снарядов, засыпая русские позиции смертоносным металлом. Немецкая пехота шла в атаку лишь после шквала огня и стали, сметавшего русских защитников в их плохо укрепленных окопах.

День 20 апреля прошел в боях за вторую оборонительную линию. 21-го числа атаки противника возобновились с новой силой. В этот же день у командарма-3 был последний шанс оторваться от наседающего врага и отступить на позиции по реке Сан. Это сберегало живую силу 3-й армии и позволяло стянуть резервы для организации контрманевра. Однако Ставка и штаб фронта требовали от Радко-Дмитриева наступления на ударную германскую группировку.

В боях 21 и 22 апреля сопротивление русских было сломлено, и враг, заняв все три линии оборонительной полосы, бросился вперед, достигнув реки Вислока. Опрокидывая правое крыло 3-й армии, германская группировка Макензена выходила на операционные линии 3-й и 8-й русских армий, отрезая их от тыла. 27 апреля отчаянная контратака 21-го армейского корпуса генерала Я. Ф. Шкинского удержала прогнувшийся правый фланг 3-й армии, но корпус был практически уничтожен.

Отчаянно контратаковали и прочие русские корпуса – 12-й и 24-й. Герой Порт-Артура генерал Ирманов лично водил свой 3-й Кавказский корпус в контратаки. Но все было тщетно, и с 28-го числа русские без серьезных боев откатились за Сан. 30-го числа немцы подошли к фортам Перемышля, удерживаемым частями 8-й армии. А 4 мая в Горлице, среди своих победоносных войск, побывал сам германский кайзер Вильгельм II.

Директивой от 28 апреля великий князь Николай Николаевич определил линию рек Сан и Днестр как крайний рубеж отхода. Только теперь армии Юго-Западного фронта получили оборонительную задачу, как то и соответствовало материальным возможностям русских. В свою очередь на совещании в Плеске 29 апреля германское верховное командование постановило производством мощного удара на Ярослав превратить прорыв из оперативного в стратегический. Наступление австро-германцев в Галицию было предрешено.

В ночь на 6 мая Радко-Дмитриев в последний раз попытался удержаться перед Макензеном: контрнаступление войсками Сводного корпуса (из остатков бывших армейских корпусов), поддержанное соседними армиями, провалилось, и 3-я армия откатилась за реку Сан. Противник был вынужден приостановить наступление, но неудача свалила командарма. На следующий день «не оправдавший надежд Ставки» генерал Р.Д. Радко-Дмитриев был заменен генералом Л. В. Лешем.

Ген. А. фон Макензен, разбив 3-ю русскую армию, столь же методично перешел к поражению 8-й русской армии генерала А.А. Брусилова, имевшей приказ удерживать крепость Перемышль. В целом германский прорыв под Горлице одним махом лишил русских всех успехов, достигнутых в ходе тяжелейшей Карпатской операции. Русские еще стояли в горах, а между тем Макензен старался выйти на русские линии сообщения, чтобы без особых боев понизить способность армий Юго-Западного фронта к сопротивлению.

Командарм-8 заблаговременно отослал в тыл свои обозы и склады, узнав о прорыве немцев под Горлице. Поэтому Брусилов в принципе успевал отойти в Галицию.

Но 11-я и 9-я армии задержались и для их спасения и выигрыша времени 8-й армии пришлось встать грудью на пути продвижения «Фаланги Макензена». Прикрывавшая стык 8-й и 11-й армий 4-я стрелковая Железная дивизия генерала А. И. Деникина приняла неравный бой. Одиннадцать дней генерал Деникин держался в Перемышле, не имея снарядов и практически не получая подкреплений. В боях за Перемышль погиб изобретатель миномета, порт-артурец генерал Л. Н. Гобято. Только прибытие последних резервов Ставки 5-го Кавказского корпуса, позволило русским отбить атаки противника.

Развалины крепости Перемышль в ночь на 22 мая были оставлены частями 8-й армии. В начале июня австро-германцы заняли Рава-Русскую, перерезав рокадную железнодорожную магистраль Варшава – Миколаев. 9-го числа войска 8-й армии оставили Львов, отойдя за реку Западный Буг. Противник вновь освободил завоеванную русскими в 1914 году Галицию.

Выходом русских армий из пределов Галиции закончилась Горлицкая операция и последовавший за ней отход русских в направлении Киевского военного округа. За два месяца австро-германцы, уничтожая артиллерийским огнем сопротивление русских, отняли то, что было занято армиями Юго-Западного фронта в 1914-м – начале 1915 года. Потери русских армий были просто громадными: более трехсот тысяч человек и около трехсот пятидесяти орудий. Некоторые современники даже считали, что прорыв на Дунайце и последовавшее за ним отступление предрешили исход войны для России[124]124
  Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М., 1986. С. 577.


[Закрыть].

Теперь противник и с севера, и с юга глубоко охватил русскую Польшу, все еще удерживаемую армиями Северо-Западного фронта. Группа Макензена на юге и восточнопрусская группировка на севере готовились к осуществлению грандиозных «Канн»: окружению нескольких русских армий, продолжавших обороняться на Средней Висле. Для производства такого маневра на Восточный фронт шли и шли эшелоны с подкреплениями, перебрасываемыми из Франции, где англо-французы перешли к стратегической обороне, не желая выручать своего русского союзника. Только к маю на Восточный фронт германским командованием было переброшено девяносто пехотных и пятьдесят четыре кавалерийских полка.