Текст книги "Лекции по общей психологии"

Автор книги: Лев Ительсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 58 страниц)

Решение задачи найдено самостоятельно и выполнено правильно за 9 минут.

Опыты эти проводились у нас в лаборатории B.C. Ивашкиным. Нетрудно заметить, что и здесь решение достигается путем проб, с помощью которых проверяются разные варианты решения и накопляется информация о свойствах, взаимном расположении и функциях деталей звонка.

Но это уже задача, очень близкая к жизни. Наладчики и ремонтники, техники и конструкторы повседневно сталкиваются с такого рода задачами в своей деятельности. Например, перед наладчиком встает такая задача. Резец дробит обрабатываемую поверхность детали. В чем дело? Решение достигается перебором возможных причин: вибрация детали в патроне; вибрация резца или резцедержателя; тугой и рывками ход суппорта; зазор в подшипниках шпинделя; зазор в направляющих суппорта и пр. Наладчик проверяет каждый из этих вариантов, сопоставляя с характером дефектов детали, а затем практически на станке.

Исследования психологов показали, что в решении такого рода задач наладчиками и ремонтниками наблюдаются те же две основных стратегии, что при угадывании числа. Цри этом упорядочение перебора производится обычно в соответствии с частотой проверяемых вариантов в практике, т.е. начинают с наиболее частых причин данного дефекта, затем переходят к более редким и т.д.

И ученый нередко решает свои задачи аналогичным путем, выясняя, как природа отвечает на его предположения.

Примерно так же решают задачи и играют начинающие и очень плохие шахматисты: «А что если я пойду пешкой? Он меня съест. А я ему сделаю шах.» и т.д.

В общем, значения данных, подходящие для решения задачи, в принципе могут быть обнаружены просто перебором различных свойств объектов и отношений, которые входят в условия задачи. Причем эти свойства и отношения могут выявляться как теоретически – анализом значений соответствующих данных задач, так и практически – выяснением этих значений через эксперимент.

Однако в любых случаях этот путь поиска в данных задачи значений, подходящих для ее решения, посредством перебора – плохой и не очень «умный» путь решения задач.

Дело в том, что у каждого объекта в принципе можно выявить бесчисленное множество свойств и отношений. Причем, в большинстве случаев «на лбу» у объекта не написано, какие из этих свойств и отношений имеют значение для решения данной задачи. В школе и в учебных задачах – это еще не так заметно, потому что там, как правило, задачи искусственные. В них специально выделены только те данные, которые имеют значения для задачи.

В жизни это не так. Уже в такой предельно упрощенной и формальной модели жизненной борьбы, как шахматы, попытки достижения цели игры путем перебора и проверки возможных решений сталкиваются с неисчислимостью возможных вариантов. Этот путь практически становится невозможен или заведомо неэффективен. Решение таких задач путем перебора оказывается не под силу даже электронным вычислительным машинам, совершающим миллионы операций в секунду. Тем более сказанное относится, по-видимому, к сложным содержательным задачам, которые ставят перед человеком жизнь, его трудовая и творческая деятельность.

Но человек-то справляется ведь с такими задачами. Правда, одним людям это удается лучше, другим – хуже. И не с любой задачей каждый справится. Но все-таки, худо-бедно, с каким-то средним уровнем познавательных и практических жизненных и трудовых задач все мы в общем справляемся.

Как же это удается человеку? Первый простейший ответ, который здесь приходит на ум: значит что-то есть у человека, чего нет у электронных машин. Дана ему, так сказать, некая способность решать задачу, сразу уз-ревая значение ее данных, без мучительных проб и перебора.

Именно такой ответ на рассматриваемую проблему предложили гештальт-психологи.

Способность сразу непосредственно усматривать в ус-ловиях задачи значения, необходимые для ее решения,

гештальтисты назвали инсайтом. По-другому инсайт можно определить как способность усматривать отношение и свойства данных, имеющих решающее значение для задачи.

Существует ли в действительности у человека такая способность? Похоже, что да! Простейшим примером может служить случай, который наблюдал психолог Вертгеймер.

В одном опыте пятилетнему ребенку он дал задачу: определить площадь параллелограмма (рис. 40).

Испытуемая знала, как определяется площадь прямоугольника (произведение длины двух смежных сторон). Она решала задачу следующим образом (Протокол опыта, рис. 41):

«Не знаю, как это сделать». После минуты молчания указывает на левую область, отмеченную штриховкой: «Это здесь не хорошо...». Затем, указывая на область справа: «И здесь не хорошо». Неуверенно говорит: «Я могла бы здесь исправить... но». Вдруг восклицает: «Можно взять ножницы? Что плохо там, как раз то, что надо, здесь. Подходит». Она берет ножницы, разрезает по вертикали и прикладывает левый край к правому.

Задача решена правильно. Если перевести это решение в геометрические и алгебраические понятия, то оно означает, что площадь параллелограмма равна произведению его основания на высоту. Но ребенок не знает еще этих понятий. Он решает задачу не посредством их, а прямым преобразованием формы фигуры, т.е. перестройкой зрительной структуры исходных данных.

Здесь же, по мнению Вертгеймера, заключался ответ на вопрос, как происходит, в чем заключается «усмотрение».

Оно заключается в такой перестройке (переструкту-рировании) данных, благодаря которой обнаруживаются их свойства и отношения, важные для решения задачи.

Само решение Вертгеймер понимал в том духе, как ребенок у него решил задачу с параллелограммом. Решение – это перестройка данных, благодаря которой на передний план выступают отношения, существенные для решения задачи. Эта перестройка достигается изменением подхода к данным, переменой терминов, в которых описывается и интерпретируется ситуация, сменой принципов, на которых основываются гипотезы о путях решения.

Так, например, задача: «Решите устно, чему равняется полторы трети от ста», оказывается трудна и для взрослых. Между тем, достаточно перестроить исходные данные, заметив, что полтора равно 3/2, как задача решается сразу:

. – = – ; 100– -L = 50. 3 2’ 2

Это – хороший пример результатов, к которым приводит простая смена терминов, описывающих ситуацию (3/2 вместо полтора), и изменение благодаря этому используемых значений.

Примером изменения подхода может служить мгновенное решение шестилетним ГаусСом следующей задачи: Найти сумму всех чисел натурального типа от 1 до 100. В то время как остальные школьники решали ее последовательным сложением (1+2=3; 3+3=6; 6+4=10; 10+5=15 и т.д.), Гаусс заметил общую закономерность: сумма симметричных чисел равна 101 (1 + 100=101; 2+99=101; 3+98= 101 и т.д.). Отсюда сразу вытекает решение: (100х101):2=5050.

А вот как решаются задачи, данные на рис. 36, 37 (см. рис. 42, 43).

В случае с точками следует отказаться от мысли, что все линии должны проходить в пространстве, ограниченном точками. В случае же со спичками надо отказаться от идеи, что полученные квадраты должны быть равны и находиться рядом (т.е. здесь надо освободиться от предвзятых требований, которые не содержатся в условиях, а являются «привнесенными» значениями слов «провести через» и «три квадрата»).

Нетрудно увидеть, что в обоих случаях для решения достаточно изменить принцип решения.

О том же говорит исследование мышления шахматистов. Оно показывает, что хорошие шахматисты видят не отдельные фигуры, а позицию в целом, как некоторое сочетание признаков, свойств и возможностей. И отсюда исходят в решении задачи.

Каждому человеку по собственному опыту знакомо переживание такого озарения, когда вдруг «все становится на свои места», делается «отчетливо видно», в чем суть задачи и как следует действовать. Понятие инсай-та и описывает это психологическое переживание.

Несомненно, такое переживание бывает и участвует в решении задач. Но объяснять им что-либо очень трудно, так как само оно нуждается в объяснении. И прежде всего требует объяснения главный пункт: как человек обнаруживает свойства и отношения данных, нужные для решения задачи, и откуда он узнает, что именно эти свойства имеют решающее значение?

Определенный шаг вперед в разрешении этой проблемы позволяют сделать эксперименты и выводы психолога Дункера. Дункер давал испытуемым самые разные задачи следующих типов:

1. Практические задачи.

а) Задача с Х-лучами. Как применить Х-лучи, которые при большой интенсивности разрушают живые ткани, чтобы излечить человека от внутренней раковой опухоли (например, в желудке)?

б) Задача о маятнике. Колебания маятника должны быть строго периодичны. Время одного отклонения зависит среди прочего от длины маятника, а последняя, в свою очередь, зависит от температуры. Нагревание вызывает расширение, а остывание – сжатие, хотя у разных материалов в разной степени. Таким образом, каждое изменение температуры будет изменять длину маятника. Но часы должны идти абсолютно точно. Как можно этого достичь?

2. Математические задачи.

а) Задача о 13. Почему все шестизначные числа вида 276276, 591591, 112112 делятся на 13?

б) Задача о высотах. Если основания всех трех высот в треугольнике соединить отрезками, то получится треугольник, вершины которого лежат на этих основаниях. Почему эти вершины делят стороны этого треугольника пополам?

в) Чему равна площадь квадрата, в который вписан круг радиусом в 2 см?

3. Задачи механические или «инструментальные».

а) Задача с буравчиком. Надо подвесить рядом три веревки на деревянном карнизе под потолком («для эксперимента по восприятию пространства»). Испытуемому предлагается использовать для этой цели любые из лежащих перед ним предметов, в числе которых есть два коротких крюка с нарезкой и буравчик.

б) Задача с ящиком. На двери надо поместить на высоте глаз рядом три маленьких свечки (для «экспериментов со зрением»). На столе среди прочих вещей лежит три маленьких коробочки величиной со спичечную, различающихся по цвету.

Решая задачи, испытуемый одновременно «думает вслух», так что экспериментатор в какой-то степени может следить за ходом его мысли (или, по крайней мере, за сознаванием им хода своей мысли).

Вот для примера типичный протокол хода решения одним из испытуемых задачи об Х-лучах:

«1. Пустить лучи через пищевод.

2. Сделать здоровые ткани нечувствительными к лучам путем введения химических веществ.

3. Путем операции вывести желудок наружу.

4. Надо уменьшить интенсивность лучей, когда они проходят через здоровые ткани, например, (можно так?) полностью включить лучи лишь тогда, когда они достигнут опухоли. (Экспериментатор: неверное представление, лучи – не шприц).

5. Взять что-либо неорганическое (не пропускающее лучей) и защитить таким образом здоровые стенки желудка. (Экспериментатор: надо защитить не только стенки желудка).

6. Что-нибудь одно: или лучи должны пройти внутрь, или желудок должен быть снаружи. Может быть, можно изменить местоположение желудка? Но как? Путем давления? Нет.

7. Ввести (в полость живота) трубочку? (Экспериментатор: что, вообще говоря, делают, когда надо вызвать каким-либо агентом на определенном месте такое действие, которое надо избежать на пути, ведущем к этому месту?)

8. Нейтрализуют действие на этом пути. Я все время стараюсь это сделать.

13. Стойте... Широкий и слабый пучок света пропустить через линзу таким образом, чтобы опухоль оказалась в фокусе... под сильным действием лучей».

Из протокола видно, что решение не достигается одним внезапным «озарением», а идет через целый ряд попыток. С другой стороны, видно, что все эти попытки не представляют собой слепых случайных проб. Каждая из них представляет вариант решения, опирающийся подспудно на какие-то подразумеваемые свойства исходных данных. Например, первое решение основано на предположении, что пищевод прямо впадает в желудок. Второе решение предполагает, что есть вещества, которые могут изолировать живые ткани от лучей. Четвертое решение подразумевает, что лучи можно включать и выключать по пути их следования.

Нетрудно заметить, что здесь работает тот же механизм включения и использования наших дополнительных знаний о свойствах объектов, участвующих в задаче. Только эти «знания» ошибочны. Отсюда ошибки в решениях.

При этом выявляются, вычленяются такие свойства, отношения и операции, которые могут быть использованы для решения данной задачи. Но вычленение определенных свойств, отношений и операций – это анализ. Таким образом, в состав решения задач входит не только усмотрение свойств целого (синтез), но и процессы анализа. Анализа чего?

Во-первых, анализа искомого, т.е. цели, с точки зрения того, какими оно свойствами обладает. В ходе этого анализа человек пытается ответить на вопросы: «Что собственно требуется?», «Каким должен быть искомый результат?», «Что делают в подобных случаях?» и т.д.

Навстречу ему идет анализ ситуации, анализ исходных данных. Он направлен на выявление свойств, отвечающих требованиям задачи, и свойств, противоречащих этим требованиям. (Дункер называет их «элементами материала».)

Таким образом, мышление в ходе решения задач выступает не просто как мысленное экспериментирование, идеальные пробы и ошибки, и не как чистое «озарение». Оно представляет собой сознательный анализ ситуации, осмысливание данных задачи, выяснение их значения и целенаправленные попытки соответственно использовать те или иные свойства этих данных для получения требуемого результата, для достижения цели.

Итоги всей этой деятельности зависят, по-видимому, от двух факторов. Прежде всего – от того, истинны или ложны значения, приписываемые данным задачи, т.е. отражают ли они подлинные свойства соответствующих объектов. Примером ошибок, которые возникают из нарушений этого условия, могут быть неверные решения задачи с Х-лучами (например, когда считают пищевод трубой, прямо ведущей в желудок и т.п.).

Но этой истинности недостаточно. Значения должны быть еще подходящими для решения данной задачи. Примером, когда это условие нарушается, может служить следующий опыт, проведенный у нас в лаборатории B.C. Ивашкиным.

Испытуемым ставилась задача: «Пользуясь масштабной линейкой, измерьте с наибольшей точностью диаметр данной проволоки».

Испытуемым дается линейка с ценой деления в 1 мм и отрезок медной проволоки длиною около 1 м и диаметром в 0,6 мм.

При этом делается замечание: «Существует способ, с помощью которого, пользуясь только линейкой, можно измерить диаметр проволоки с точностью до сотых и даже тысячных долей миллиметра. Постарайтесь найти этот способ».

Оптимальное решение задачи состоит в следующем: надо, начиная от любого деления линейки, намотать на нее несколько десятков витков проволоки, затем уплотнить их и произвести отсчет длины намотки. Длину намотки разделить на число витков.

Решение этой задачи без помощи экспериментатора было найдено только тремя испытуемыми. Остальные испытуемые, сделав несколько неудачных попыток, уже на 5-й – 8-й минуте отказались продолжать поиски решения.

Здесь испытуемый не сочиняет чепухи, вроде пищевода, впадающего в желудок, или лучей, включаемых в желудке. Линейкой действительно мерят, прикладывая ее к объекту. Только вся беда в том, что длина здесь не причем, а ширину прикладыванием поперек проволоки не измеришь. Испытуемый придает значение не тем свойствам, которые ведут к решению задачи.

А почему? Потому что эти свойства привычны. Они прочно связаны в обыденной жизни с данными вещами как их значения. Помните? «Вот это – стул. На нем сидят. Вот это – стол. За ним едят.» А вот это – линейка. Ее прикладывают к вещи, которую мерят...

И здесь мы получаем ответ на вопрос, откуда берутся те свойства и отношения, которые анализ добывает из условий задачи и ее требований. Эти свойства черпаются из привычных значений, которыми наполняют вещи человеческая общественная практика, обучение, наконец, язык.

Именно это делало очень трудным для большинства людей, например, решение задачи с буравчиком. В ней надо «догадаться» использовать буравчик в качестве третьего крюка, привинтив его к карнизу, и задача решена. Но для этого надо перешагнуть через привычное значение буравчика, закрепленное за ним в практике.

Аналогичные трудности наблюдались, когда в задачах от испытуемых требовалось использовать коробку в качестве платформы, плоскогубцы в качестве ножек для столика, маятник стенных часов как молот, а скрепки – как крючки (разогнув).

Опыты другого психолога (Майера) показали, что состоятельно и обратное положение. Если какие-то свойства и способы действия уже использовались человеком в его опыте, то задачи на сборку, конструирование и необычное использование свойств вещей решаются легче.

Между прочим, очень интересен тот факт, что шизофреники решают такие задачи, требующие привлечения и учета непривычных свойств объекта (как задача Секейля со свечой на весах) лучше, чем нормальные люди.

Это связано, по-видимому, как раз с тем, что у шизофреников, как мы видели, расшатан механизм «здравого» смысла, т.е. привычных значений и критериев практики, на которых такие значения основываются.

Как же происходят анализ ситуации (материала), анализ цели и выявление их значений, важных для решения задачи? Рассмотрим это на конкретном примере решения задачи «о двух пачках мороженого». Оно складывается из приблизительно следующих рассуждений.

Анализ данных. 1) Обе пачки содержат по 100 гр. Значит, мороженого в обеих пачках одинаковое количество.

2) Мороженое заполняет обе пачки полностью, т.е. весь их объем. Значит, объем обеих пачек одинаков. 3) Значит, пачки различаются только формой.

Анализ цели. 1) Мороженое тает быстрее, если пачка получает больше тепла за то же время. Значит, надо определить, в какой пачке мороженое получит за то же время больше тепла. 2) Количество поступающего тепла зависит от поверхности пачки.

Анализ операций. 1) Надо сравнить поверхность обеих пачек. Устанавливаем – при равных объемах куб имеет большую поверхность, чем цилиндр. 2) Значит в кубической пачке мороженое получит больше тепла. Устанавливаем – при равной массе (100 г) в кубической коробке мороженое растает быстрее (подразумевается – при всех прочих равных условиях).

Можно заметить, что процесс анализа и выявления новых значений осуществляется внешне в виде словесной переформулировки условий и требований задачи до тех пор, пока между ними не обнаружится связь.

Но почему вообще разные формулировки могут быть приложены к тем же самым условиям и требованиям, к тем же самым объектам и ситуациям? Потому что объекты и ситуации при этом остаются те же. Но каждое новое их определение, каждая новая их формулировка указывает на какие-то новые свойства этих объектов и ситуации, характеризует их в каком-то новом отношении.

Так, например, при анализе данных в «задаче о двух пачках мороженого» сведения о том, что в каждой пачке имеется по 100 г мороженого, переформулируются в указание, что мороженого в обеих пачках одинаковое количество. Указание, что обе пачки полны, переводится в формулировку, что оно заполняет весь объем пачек.

Нетрудно заметить, что факты при этих переформулировках сохраняются. Но изменяются их значения. Так, сведения о весе мороженого (100 г) переводятся в информацию о количестве вещества. Сведения о том, как заполнены пачки, переводятся в термины объема вещества и т.д.

Таким образом, с лингвистической точки зрения возможность переформулировки основывается на смене коннотатов слов при сохранении их денотатов. А с точки зрения характеристики объектов мы имеем при переформулировках изменение интенцальных значений при сохранении тех же экстенциальных значений.

Нетрудно заметить, что в данном случае переформулировки заменяют определенные конкретные свойства данных объектов и ситуаций их более обобщенными категориальными характеристиками. Свойства конкретных данных формулируются в обобщенном виде. И где-то они достигают такой степени общности, что относятся к одной категории и поэтому уже могут сравниваться и связываться.

Так, например, конкретные данные типа: 100 грамм, наполненная пачка, мороженое – не связываются и не сопоставляются. Но когда их переводят в общие категории количества вещества и объема, к ним становятся приложимы наши общие знания о соотношениях количеств и объемов вещества. (В данном случае знание, что у одинаковых веществ при тех же условиях одинаковое количество вещества имеет одинаковый объем.)

Далее, тем же способом, таяние переформулируется в более общих категориях теплопоглощения и количества тепла, конкретная форма пачек – в общей категории поверхности и т.д. Применительно к ним используются общие знания о зависимости поглощения тепла от поверхности; таяния – от количества тепла и т.д. И так до тех пор, пока не сведем условия и требования задачи к общим категориям и на этой основе устанавливаем отношения, которые существуют между данным и искомым.

Вот это отношение между данным и искомым, связь между условиями и требованиями называется «основным отношением» задачи (C.JI. Рубинштейн). Отыскание его и составляет решение задачи. Когда оно найдено, остается только подставить конкретные данные объектов, фигурирующих в условиях, чтобы получить ответ.

Например, дана следующая задача: «Когда токарь-скоростник Б. повысил скорость резания чугуна на 1690 м/сек, то время на обработку детали сократилось с 25 до 2,5 минут. Какой скорости резания он добился?

Что мы делаем, решая ее? Во-первых, обобщим данные, отбрасывая в них конкретные черты (что речь идет о чугуне, о токаре, о детали и т.д.). Остаются лишь категории, общие для условий и вопроса задачи, а именно, величины: «скорость (резания)» и «время (обработки)». Этому служит замена их символами V и /.

Собираем, что известно из условий об искомом:

а) что это – скорость;

б) что она на 1690 м/сек больше, чем исходная (v=v₂ – 1690).

Теперь устанавливаем основное отношение задачи. Это – отношение между скоростью резания (v) и временем обработки детали (/). Оно является отношением обратной пропорциональности (чем быстрее резание, тем меньше времени уходит на обработку каждой детали).

Достаточно это обнаружить, чтобы стало ясно решение задачи. Пользуясь принятым в алгебре способом выражения отношения обратной пропорциональности, записываем:

*2 _ _gL *1 *2 *

Теперь остается подставить только конкретные данные из условий задачи

2,5 1690

25 ’

чтобы получить ответ: токарь Б. добился скорости 1820 м/сек.

Как же происходит отыскание основного отношения задачи?

Мы уже видели, что практически этот поиск может протекать в трех формах:

1) путем последовательного испробования различных свойств исходных данных и различных их связей с искомым через идеальное или практическое экспериментирование;

2) путем одновременного схватывания отношений, исходных данных и требований задачи через наглядное или смысловое моделирование ее структуры в целом;

3) путем последовательного анализа условий и требований задачи в свете их обобщения связей и отношений.

Первый путь соответствует тому способу решения задач, который получил наименование метода проб и ошибок. Второй путь соответствует инсайту. Третий путь – это решение задач методом рассуждения.

Нетрудно заметить, что рассмотренные способы решения отображают ступени все более глубокого проникновения в связи и отношения условий и требований задачи и все более полного их осознавания. Например, слепой перебор явно имеет место в том случае, когда отношения условий задачи и ее требований не сознаются и не обнаружены (не отражены) психикой. Ин-сайт имеет место, когда основное отношение задачи каким-то образом обнаружено, отражено, промоделировано «в голове», но еще не сознано самим человеком. Наконец, рассуждение и последовательный анализ имеют место, когда само отображение основных отношений задачи, их обнаружение и моделирование происходят через и с помощью их осознавания (а значит, речевой реализации).

Рассмотренные процессы определенным образом организованы и сочетаются по-разному в ходе решения задачи. Соответственно, сама интеллектуальная деятельность по решению задачи распадается на более или менее отчетливые или смазанные, самостоятельные или слитные, развернутые или свернутые компоненты.

Каждый из таких компонентов можно охарактеризовать двояко: (а) исходя из внешних наблюдаемых результатов – тогда мы будем называть его этапом решения задачи, (б) исходя из составляющих его внутренних процессов переработки информации – тогда мы будем называть его фазой интеллектуальной деятельности.

По-видимому, не требует особых доказательств, что первым или исходным звеном в цепочке рассматриваемых компонентов является возникновение проблемной ситуации. Проблемная ситуация возникает тогда, когда привычных автоматических действий и навыков оказывается недостаточно для осмысливания ситуации или целесообразного действия в ней. Это может произойти, потому что неясно, как можно достичь в данных условиях поставленной цели. (Например, задачи с образованием 3-х квадратов из 9-ти отниманием спичек, задача Секейя и др.). Это может случиться, потому что неясно, с какими объектами мы имеем дело, или каковы их свойства (пример – задача Дункера с Х-лучами). Это может получиться из-за того, что нам непонятны причины происшедших событий или возникших обстоятельств (например: задача с лилипутом).

В общем можно сказать, что проблемная ситуация имеет место везде, где неочевидны какие-то связи и отношения вещей, явлений, их значений, между ними имеет место «пробел», разрыв. В таких случаях, когда связь «очам не видна», человек вынужден включать второе «зрение ума», т.е. решать задачу умо-зрительно, с помощью усмотрения неочевидных связей разумом, заполняя пробелы и связывая разорванное путем деятельности мышления.

С точки зрения внутренних состояний, возникновение проблемной ситуации сигнализируется общим ощущением, что «что-то не так», чувством тревоги, неизвестности, неожиданности, непонятности происходящего, или предлагаемой ситуации, или имеющейся информации и т.д. Именно это общее смутное чувство дает толчок к вступлению в игру деятельности мышления, выделяет ситуацию, которой ему следует заняться.

Мышление начинает анализировать ситуацию, расчленяет в ней, хотя бы предварительно, и формулирует известное и неизвестное, данное и искомое, определяет, что о них известно. В результате такой деятельности формулируется задача в собственном смысле слова. С субъективной стороны определенные данные задачи выступают как условия умственной деятельности, а ее требование (что надо выяснить, узнать, доказать, вычислить и т.д.) выступает как цель этой умственной деятельности. Определение этой цели, т.е. постановка вопроса, и придает смысл условиям задачи, ставит их в определенные отношения. Именно вопрос определяет, для чего даны те или иные условия, что надо делать с этими данными, в каком направлении их анализировать. Короче, именно формулировка задачи представляет собой осмысливание проблемы, наполнение проблемной ситуации определенным значением.

Так, например, 9 точек, данных в задаче на рис. 36, сами по себе не имеют никакого смысла. Они приобретают определенное значение лишь в сочетании с требованием провести через них определенным образом ломаную линию.

Это иллюстрируется примерами больных с поражениями лобных отделов мозга, «ведающих» смыслом.

Такому больному дается задача: «Хозяйка за 5 дней тратит 6 литров керосина. Сколько литров она потратит за 30 дней?» Больной правильно повторяет ее.

– Расскажите, как вы будете решать задачу.

– Что же ее решать... ведь все известно... ведь все известно. Узнавать здесь нечего. (А. Лурия). (По-види-мому, отсюда ясно, почему, чем человек тупее, тем для него меньше на свете проблем.)

Когда задача сформулирована, осуществляется анализ задачи, который включает, как мы видели, анализ данных (условий) и анализ цели (требований). С субъективной стороны этот анализ представляет ориентировку в условиях. Она включает, как мы тоже видели, извлечение информации о свойствах и отношениях данных и искомого и сопоставление их друг с другом.

Иногда, если обнаруженные свойства достаточны, чтобы отнести задачу к известному типу, для которого есть стандартный способ решения, собственно мыслительная деятельность на этом кончается. Далее в дело уже вступают навыки, и вообще все действия можно передать машине.

Если же такого стандартного способа человеку не известно, деятельность мышления продолжается. Из тех предварительных характеристик неизвестного, которые получены в результате анализа задачи, формулируется предположение, гипотеза о том, каким, по-видимому, должно быть решение. С субъективной стороны это выступает как частичное предвосхищение человеком характера решения (антиципация). Ничего удивительного в таком предвосхищении нет. Оно становится возможным, потому что данные связаны с искомым определенными отношениями. Чем больше мы узнаем об этих отношениях (с помощью анализа, обобщения и сравнения данных и искомого), тем полнее мы определяем искомое (пока не «загоним его совсем в угол»).

От того, сколько таких косвенных данных о характер искомого мы заметили, нашли, смогли собрать к данному моменту, зависят правильность, отчетливость, полнота и отдаленность нашего предвосхищения.

Но каким бы оно ни было, именно это предвосхищение характера требуемого результата является основой для оценки условий, отбора из них тех или иных сторон и свойств и главное – для формирования предположения о способах достижения решения. С субъективной стороны – это выступает как наметка общей программы решения (стратегии) и последовательности конкретных операций, которые обеспечивают эту программу (тактики).

В зависимости от того, как далеко заходит наше предвосхищение, насколько оно полно и правильно, будут находиться полнота, правильность и «дальнобойность» нашей программы.

Если у нас предвосхищение результата очень смутно и туманно, или слишком общо, решение идет путем направленного перебора. (Пример, задача с угадыванием задуманного числа с вопросами «больше?», «меньше?».)

Если предвосхищение простирается не более чем на результаты одной-двух операций, то имеем решение путем проб и ошибок. (Пример, как играет начинающий шахматист.)

Если предвосхищение простирается на характер самого конечного результата, но недостаточно полно, то программа является сначала обобщенной и уточняется по ходу решения. Мы имеем путь последовательного анализа.

Наконец, если характер основного отношения, а значит и характер искомого, усматриваются в какой-то момент целиком, мы имеем сразу «озарение» о всей программе решения, т.е. решение принимает форму инсайта.