355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Ительсон » Лекции по общей психологии » Текст книги (страница 22)
Лекции по общей психологии
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 03:10

Текст книги "Лекции по общей психологии"


Автор книги: Лев Ительсон


Жанр:

   

Психология


сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 58 страниц)

Разные теории эмоций, существующие в психологии, по-разному, оценивают каждую из этих трех возможностей.

Так, одна группа теорий, опирающаяся на работы психологов Джемса и Ланге, считает правильным первый ответ. По их мнению, восприятие обстановки непосредственно вызывает соответствующие изменения в организме и телесные действия, а эти изменения и действия ощущаются как эмоции. Сам Джемс так обосновывает свою теорию: «Здравый смысл говорит: мы потеряли свое имущество, огорчены и плачем; мы встречаем медведя, пугаемся и убегаем; нас оскорбил противник, мы приходим в ярость и бросаемся на него. Защищаемая здесь гипотеза утверждает, однако, что эта последовательность ошибочна, что одно психическое состояние не может быть непосредственно вызвано другим; что между ними сначала должно наступить телесное изменение (подчеркнуто мной – Л.И.) и что поэтому следует утверждать, мы печальны, потому что мы плачем, сердимся, потому что деремся, испуганы, потому что дрожим».

Переведя высказывания Джемса на современный язык (а он писал это в 1920 г.), суть его теории можно сформулировать так: сигнал о событии, имеющем значение для организма, вызывает в нем ответные реакции. Эти реакции организма отражаются психикой, как эмоциональное переживание. Так, например, вид медведя – сигнал опасности. Организм реагирует на него повышением кровяного давления, учащением сердцебиения, дрожью, бегством и т.д. Эти изменения в организме переживаются нами как чувство страха, т.е. в форме эмоции. Таким образом, эмоция выступает в роли информатора психики о состояниях организма.

Нетрудно заметить, что это утверждение Джемса подтверждается многими фактами, о которых мы говорили раньше (например, опыты с электростимуляцией и химическим воздействием на центры эмоций и вегетативную нервную систему). Оно близко к условно-рефлекторному пониманию поведения (раздражитель-сигнал – ответное поведение организма – реакция). Наконец, в аргументации Джемса содержится чрезвычайно важное утверждение, что психические переживания не могут непосредственно порождать друг друга, а только через телесные. Так, например, восприятие медведя не может вызывать переживание страха. Нужно чтобы в организме наступили физиологические состояния, которые переживаются психикой как чувство страха.

Если мы с этим не согласимся, то придется рассматривать психические явления (ощущения, эмоции) как самостоятельные, которые могут существовать сами по себе, вызывать друг друга, как причина вызывает следствие и т.д. Но ведь психические явления существуют только как отражения материальных. Они – только код, которым выражается информация об определенных материальных процессах в нервной системе и в – организме. Значит, чтобы появилось такое психическое переживание, как эмоция, надо, чтобы в организме протекали какие-то материальные («телесные») процессы, которые это переживание отражает.

Этот важнейший принцип следует хорошо запомнить: любые психические явления представляют переживания каких-то материальных процессов в организме; поэтому психические явления могут возникать и реализовываться только через определенную деятельность организма. Стоит хоть на шаг отступить от этого принципа, и мы рано или поздно должны будем принять призрачный мир самостоятельной, нематериальной души, в котором бродят существующие сами по себе ощущения, чувства, мысли, желания и т.д.

Существуют и прямые эксперименты, подтверждающие идею Джемса. Если в беседе с человеком, к которому мы совсем не испытываем ненависти, начать «разыгрывать» гнев – повышать голос, кричать, размахивать кулаками, то постепенно может действительно возникнуть эмоция гнева, злобы, ярости. Точно так же, «разогревая» себя через внешние выразительные действия, можно впасть в подлинную печаль, возбудить в себе радостный подъем и т.п. На этом основаны некоторые методы тренировки актеров. На этом же основано доведение себя до исступления, огромного эмоционального подъема или, наоборот, полной отрешенности с помощью танцев, ритуалов, специальных поз в разных религиозных сектах (и некоторых современных танцах!).

Всего этого, однако, еще далеко недостаточно, чтобы принять теорию Джемса-Ланге вполне. Приведенные подкрепляющие факты и соображения свидетельствуют лишь об одном: теория Джемса-Ланге верно подмечает и подчеркивает, что материальной основой эмоциональных переживаний являются физиологические состояния и экспрессивные действия организма.

Но теория эта никак не объясняет, для чего нужны эмоции. Она даже не объясняет форму, в которой протекают эмоциональные переживания. Действительно, мы видели, что и тревога, и гнев, и ярость, и страх вызывают в общем сходные физиологические сдвиги. Почему же они переживаются по-разному? Если же виной тому выразительные движения, то непонятно, почему у китайца и у европейца одинаковое движение (поднимание бровей) переживаются по-разному: у одного – в форме негодования, у другого – в форме удивления.

Все дело в том, что у Джемса происходит подтасовка. Эмоциональные переживания кодируют жизнедеятельность организма. Это верно. Но Джемс отсюда делает вывод: эмоциональные переживания отражают жизнедеятельность организма. А это уже неверно. Это все равно, что утверждать, будто буквы отражают смысл слова. Нет, они только кодируют звуки, из которых состоит слово!

Одной из попыток преодолеть указанные ошибки теории Джемса-Ланге представляют так называемые активационные теории (Шеррингтон, Линдслей, Юнг, Маккарди, Мэгун и др.). Эти теории принимают вторую точку зрения (эмоциональные центры – часовые, поднимающие тревогу).

Основанием для нее служат прежде всего данные об участии симпатической нервной системы в возникновении эмоций. Напомним, главные изменения в организме, регистрируемые при появлении эмоций: увеличение или уменьшение против нормы сердечного ритма, дыхания, кровяного давления, обмена и т.д. Физиологии известно, что все эти изменения вызываются, главным образом, необычно высокой или низкой активацией симпатической системы. Но физиологии также известно, что симпатическая нервная система – это тот отдел, который помогает организму справляться с перегрузками, повышенной деятельностью, неблагоприятными условиями. Например, тормозится пищеварение – организм должен действовать, обороняться, проявлять активность. Выбрасывается адреналин – соответственно повышается кровяной обмен, сахар выбрасывается в кровь, создается запас энергии для действия. Отсюда, как мы говорим, у разгневанного человека появляется сверхчеловеческая сила, или как будто крылья вырастают от радости, то есть происходит увеличение энергетических ресурсов организма. Повышается свертываемость крови – тоже понятно. Если в борьбе будет нанесено ранение, кровь быстрее свернется и меньше будут последствия этой травмы. Как видите, описанные реакции организма носят явно выраженный подготовительный характер к борьбе, к действию.

Отсюда вытекает вывод: эмоция, активизируя или подавляя симпатическую систему, подготовляет организм к предстоящей борьбе за существование. Или, наоборот, когда угроза исчезла, подготовляет организм к нормализации его жизнедеятельности. Так бегун волнуется перед стартом. Если мы замерим его газообмен, кровяное давление, сахар в крови и т.д., то увидим, что они на таком уровне, как будто он уже бежит. Эмоция, возбудив симпатическую систему, заранее подготовила его организм к предстоящей нагрузке. Таким образом, эмоция выступает как усилитель. Слабые сигналы угрозы или удовлетворения из внешнего мира и организма она поднимает до такого высокого уровня, что они потрясают весь организм, изменяют всю его жизнедеятельность. Благодаря этому механизм эмоций позволяет предвосхищать предстоящие события и условия жизнедеятельности и заранее подготовлять к ним организм.

Особенное подкрепление эта теория получила после открытия ретикулярной формации мозга в 50-х годах нашего века (см. лекцию XII). Как вы еще, надеюсь, помните, эта сетчатая формация находится в стволовой части мозга, где скрещиваются связи между всеми крупными отделами головного мозга. К ней же идут «отводы» от афферентных и эфферентных нервов, соединяющих мозг со всеми участками организма. Надеюсь, вы также помните, что эта ретикулярная формация играет в деятельности мозга роль своеобразного фильтра и усилителя. Чтобы определенные участки мозга начали реагировать на сигналы, поступающие из внешнего мира и организма, эти сигналы должны быть усилены ретикулярной формацией (т.е. возбудить ее и вызвать ее ответные импульсы). Чтобы команды мозга были выполнены организмом, они тоже должны «получить санкцию» ретикулярной формации и быть усилены ею.

Так был найден в мозгу сам «орган», осуществляющий активацию. Прямые опыты показали, что электрическое раздражение ретикулярной формации порождает точно такую же электроэнцефалограмму, как при эмоции (бета-ритмы). Более того, они вызывают повышение эмоционального возбуждения и соответствующие выразительные движения, а также сдвиги в функциях организма.

Открытия, связанные с активационной теорией, как видим, очень важны. Они приближают нас к пониманию биологического назначения эмоций – подготовлять организм к предстоящим условиям жизнедеятельности и приспособлять его жизнедеятельность к этим условиям. Факты, собранные этой теорией, показывают, что на уровне эмоций действует тот же общий принцип работы психики: она обеспечивает приспособление организма к внешнему миру путем предвосхищения предстоящих изменений условий жизнедеятельности и упреждающей подготовки к ним. На данном уровне отражения одним из средств такого реагирования на будущее оказываются эмоции.

Однако, при всех достоинствах, теория активации тоже имеет немало недостатков. Прежде всего она не объясняет, откуда «знает» ретикулярная формация о предстоящих изменениях условий жизнедеятельности. Далее, она не объясняет, как ретикулярная формация «выбирает», какие упреждающие состояния усилить. Эмоции выступают в этой теории только как средства включения и усиления определенных реакций. Но неясно остается, как выбираются сами эмоции. Наконец, активация или дезактивация организма ретикулярной формацией носит в этой теории генеральный, общий характер. Поэтому теория активации не может объяснить качества, т.е. разнообразие эмоциональных переживаний.

Где же искать ответы на эти вопросы? Для этого зададимся сначала вопросом – от чего зависят различия эмоций. По-видимому, они зависят от характера раздражителей, на которые реагирует организм. Одни из них сигнализируют о текущих состояниях организма: происходящем удовлетворении острой потребности, или полной удовлетворенности основных потребностей, или, наоборот, об их неудовлетворенности. Соответственно, это переживается как удовольствие, наслаждение, или как комфорт, спокойствие, или как неудовольствие, страдание. Другие раздражители сигнализируют о возможности или невозможности удовлетворения важных потребностей. Это, соответственно переживается как восторг, радость, оптимизм, или, наоборот, подавленность, печаль, отчаяние, горе. Третьи сигнализируют об угрозе нормальной жизнедеятельности. В этом случае возникают переживания возбуждения, гнева, ярости, или, наоборот, тревоги, страхи и т.д.

Значит, при помощи эмоций раздражители, действующие на нервную систему, превращаются в сигналы наступивших или назревающих специфических изменений в жизнедеятельности организма. Эмоции выступают как форма текущего или опережающего отражения характера воздействий среды на жизнедеятельность индивида. Онн (эмоции) в форме специфических субъективных переживаний кодируют значения определенных ситуаций внешнего мира для жизнедеятельности человека. Так мы выходим за пределы самого реагирующего организма к его взаимодействию с окружающим миром.

Здесь уже не обойдешься одной вегетативной нервной системой, ретикулярной формацией, центрами удовольствия-неудовольствия и внутренними состояниями организма. Чтобы различать внешние раздражители, узнавать их, связывать с соответствующими реакциями, мозг должен уметь отражать объективные свойства (признаки) этих раздражителей. На первом уровне отражательной деятельности, который мы сейчас рассматриваем, это достигается, как мы знаем, с помощью ощущений.

Значит, связь между физическими свойствами вещей и их биологическими значениями должна выступать в психике как связь между ощущениями и эмоциями. Имеется ли в действительности такая связь? Да, наблюдения и эксперимент свидетельствуют, что имеется!

Так, например, ощущение сладкого одновременно сопровождается переживанием приятного. Скребущий звук сопровождается у некоторых людей неприятным чувством, со всеми его вегетативными проявлениями («мурашки» по коже, мышечное напряжение и т.п.). Красный цвет возбуждает, зеленый успокаивает, а синий угнетает настроение. Ласковые прикосновения приятны, а некоторым доставляет удовольствие щекотание. Если взять более высокие, человеческие проявления эмоций, то увидим, что одни сочетания красок или звуков переживаются, как приятные, другие, как неприятные; одни из них вызывают радость, подъем; другие – тревогу, страх; третьи – успокоение и т.д.

При этом эмоция не «сопровождает» ощущения, не «следует за ним», а как бы «окрашивает» сами ощущения, «пронизывает» их. Эмоция не «возникает в связи с ощущениями», а сами ощущения переживаются как эмоциональные – приятные или неприятные, пугающие или радующие, тревожащие или успокаивающие.

Такая специфическая форма эмоциональных переживаний носит наименование аффективного тона ощущений. Аффективный тон ощущений представляет переживания, отличающиеся от настроений.

Мы видели, что настроения диффузны и непредметны. Они не связаны с какими-нибудь конкретными раздражителями и неопределенны: характеризуются лишь качеством, интенсивностью и длительностью. Аффективные тона ощущений связаны уже с определенными конкретными раздражителями. Они переживаются, пока действуют эти раздражители. Их качество и интенсивность зависят от качества и интенсивности раздражителя.

Если настроения дают общий эмоциональный фон «мироощущения», то аффективные тона составляют как бы эмоциональные качества ощущений, получаемых от мира. В них как бы переживается оценка той ситуации, в которой находится человек. Поэтому, если настроения обращены «вовнутрь», аффективные тона ощущений обращены «вовне». Настроения, так сказать, сообщают, насколько хорошо обстоят дела в самом человеке. Аффективные тона ощущений сообщают, насколько хорошо для человека обстоят дела в окружающем его мире.

При этом аффективные тона еще тоже непредметны. Они оценивают ощущения от вещей, а не сами вещи. Так, когда мы испытываем удовольствие от музыки, это переживание направлено на сами звуковые ощущения, а не на музыкальные инструменты или музыкантов. Сравните, насколько это отличается, например, от удовольствия музыканта, получившего редкую скрипку, когда чувство вызывается именно самим предметом, а не ощущениями, получаемыми от него.

Модальности аффективных тонов такие же, как у настроений: приятно-неприятно. Но так как они связаны с внешним миром, добавляются, по-видимому, еще две модальности: привлекательность-непривлекательность. Приятные раздражители «влекут к себе», а неприятные – отталкивают.

Соответственно, кроме известных нам видов эмоций, в аффективных тонах добавляются еще такие как симпатия (притяжение), отвращение, интерес, ожидание и т.п. Но в общем, по-видимому, качества аффективных тонов те же, что мы рассматривали (тревога, страх, беспокойство, печаль, радость, комфорт и т.д.). И классификация видов эмоциональных переживаний, данная для настроений, годится и для аффективных тонов.

Так же как настроения, аффективные тона имеют определенную интенсивность и длительность. Но, в отличие от настроений, они связаны с определенными раздражениями извне. Поэтому интенсивность и длительность аффективных тонов связаны со свойствами стимула. С этой точки зрения, внешним раздражителям могут быть приписаны определенные эмоциональные характеристики.

Во-первых, не все стимулы вызывают аффективные переживания. Так, например, не насыщены обычно никаким аффективным тоном привычные звуки уличного движения за окном, привычная окраска окружающих домов, привычные действия и т.п. С этой точки зрения можно подразделить и раздражители на эмоци-огенные и нейтральные. Не случайно, по-видимому, во всех примерах эмоционально нейтральных стимулов приходилось добавлять слова «обычный», «привычный». Любой неожиданный раздражитель является, как правило, эмоциональным. Он вызывает ощущения, окрашенные аффективным тоном (хотя бы, например, интереса, ожидания и т.п.).

Во-вторых, аффективные переживания, вызванные разными раздражителями, могут различаться по устойчивости и интенсивности. Например, удовольствие от хорошей музыки может длиться часами, а удовольствие от сладкого торта быстро исчерпывается или переходит в отвращение. Аналогично, с интенсивностью: острый запах сыра может вызвать лишь легкое отвращение, а запах гниющей падали быть непереносимым. В соответствии с указанным различием эмоциогенность раздражителей может варьировать от поверхностной до глубокой.

Как же возникают аффективные тона ощущений?

Ответ на этот вопрос пытаются дать, так называемые, таламические теории эмоций (Кеннон, Хед, Берд и др.). С точки зрения этих теорий, «специфическое качество эмоций добавляется к простому ощущению, когда возбуждаются таламические процессы» (Кэннон). Представить это можно следующим образом. Возбуждения от рецепторов сначала поступают в таламус. Если они нейтральные, то они беспрепятственно идут даль>-ше в кору. Если же они эмоциональные, то они возбуждают таламус. Это таламическое возбуждение идет вниз *– на нервную систему, порождая выразительные движения, и вверх – в кору, где переживается как эмоциональный тон, добавляясь к ощущениям. То же относится к информации о выполненной реакции и ее результатах. Если соответствующие раздражения эмоциональны, то они возбуждают таламус. И тогда оценка результатов действия приобретает эмоциональный оттенок. Вот откуда разнообразие эмоций. Вегетативные реакции однообразны для самых разных эмоций. Но выразительные движения специфичны для каждой из них.

Возникает вопрос, а чем определяется эмоциогенность раздражителя? Кэннон отвечает: она может быть врожденной или приобретенной. При врожденной срабатывает безусловный рефлекс. Нервная система устроена так, что данный раздражитель возбуждает соответствующие центры таламуса. Так, например, определенные раздражители (запах самки) или раздражение определенных участков тела автоматически вызывают у животных возбуждение центра половых эмоций в таламусе.

При приобретенной эмоциогенности срабатывает условный рефлекс. В этом случае возбуждение проходит в кору полушарий, а кора посылает импульсы соответствующих возбуждений в таламус, который, «просыпаясь», шлет обратно в кору эмоцию. Почему? Потому что в коре образовалась соответствующая временная связь этого стимула с возбуждением таламуса. Так индивид научается, какими чувствами реагировать на какие раздражители. Например, изучение показало, что дети не боятся змей. Страх перед змеями и мышами у детей формируется через наблюдения за реакцией родителей, через научение, через страшные сказки и т.п. Точно так же некоторые страхи перед громом, молнией, темной комнатой у одних детей формируются, у других – нет. Аналогично, для положительных переживаний. Например, вряд ли вы сочтете за деликатес лошадиную колбасу, или сушеных мух, или раковины слизняков. Между тем, лошадиная колбаса была деликатесом (т.е. вызывала приятный аффективный тон) у татар, сушеные мухи – китайцев, устрицы и лягушки – для французов.

Как видим, данная теория делает еще шаг вперед. Она рассматривает эмоции как результат взаимодействия коры с таламусом и объясняет разнообразие эмоциональных переживаний. При этом кора выступает как орган отражения свойств внешнего мира. Она – носитель оценок стимулов и программ поведения, накопленных путем обучения. Таламус выступает как носитель врожденных программ общих приспособительных реакций организма. Он – орган непосредственной оценки воздействий внешнего мира, а также состояний организма и прямой реакции на них. Общий характер их взаимодействия, по Кэннону, заключается в антагонизме: кора тормозит таламус, и обратно. В общем, приобретенные знания и программы поведения доминируют над древними, врожденными отношениями к миру и реакциями. Последние прорываются только тогда, когда кора не может справиться с ситуацией. Например, когда ей «неизвестно как действовать» (нет опыта и соответствующих программ), или предпринимаемые действия не дают эффекта (программы негодны, мир изменился и т.п.). Но зато, когда бразды правления взял таламус, летят кувырком все приобретенные корой значения и нормы действия. Так, например, мы теряемся, впадаем в панику, приходим в ярость, когда встречаем непреодолимую угрозу (нет программ действия), или когда все наши усилия не достигают цели (имеющиеся программы неэффективны). Поэтому, когда могущественная эмоция ослепляет человека, он совершает дикие и бессмысленные действия: плачет, бьется в судорогах, душит обидчика, впадает в окаменение (возвращение к древним формам реагирования).

Приведенные примеры говорят о том, что в таламической теории имеется зерно истины. О том же говорят и некоторые экспериментальные факты. Например, кошки, у которых удалена кора полушарий, проявляют повышенную возбудимость, частые вспышки ярости и страха по малейшим поводам и т.п. Кроме того, есть данные, что центры, заведующие внешним выражением эмоций, действительно расположены в таламусе.

Однако, есть факты и против этой теории. Во-пер-вых, основная масса центров удовольствия и наказания расположена, как мы уже знаем, не в таламусе (они есть в гипоталамусе, мозжечке и многих других отделах). Во-вторых, опять-таки не таламус, а гипоталамус оказывает главное влияние на вегетативную нервную систему. Таламус же «заведует» максимум некоторыми выразительными движениями. Так что фактически дело обстоит намного сложнее, и в формирование эмоции вносят свой вклад все отделы мозга.

Но главное – другое. Из всех этих теорий неясно, почему возникают эмоции и для чего они нужны. Вспомним универсальную схему поведения живых организмов, с которой мы начали наш курс (см. лекцию II). Свойства внешнего мира отражаются психикой. В соответствии с этими свойствами выбираются программы ответного поведения. Оно осуществляется. Психика отражает и оценивает результаты. Полезные свойства отмечаются и полезные действия закрепляются, вредные и безразличные отбрасываются. Так формируются все более правильные картины реальности и все более эффективные программы поведения.

А причем тут эмоции?

Некоторые ученые так и отвечают – не причем! Так, например, американские психологи Хебб и Ходж, французские Клапаред и Жане прямо говорят, что эмоции – это просто нарушение нормальной нервной активности в коре. Они возникают, когда у животного или человека нет готовых программ реагирования на данную ситуацию. Тогда происходит бессмысленный разряд энергии, который дезорганизует действия и мышление. Эмоция выглядит здесь, как жест отчаяния, которым реагируем мозг на непонятную, неожиданную или безвыходную ситуацию, в которой он не знает, как действовать. Она представляет собой врожденную реакцию на неразрешимый конфликт между тем, что человек знает и может и тем, чего от него требует жизнь.

Теории такого рода можно назвать конфликтными теориями эмоций.

В советской психологической науке такую теорию развивает П.В. Симонов. Однако, он не делает отсюда пессимистического вывода, что эмоции не нужны или бесполезны. По мнению Симонова, эмоция как раз помогает организму выходить из таких, казалось бы, безвыходных положений. Он пишет: «Существует притча о двух лягушках, попавших в банку со сметаной. Одна из лягушек, убедившись, что выбраться из банки невозможно, прекратила сопротивление и погибла. Другая продолжала биться, хотя се прыжки и казались бессмысленными. Под ударами лягушачьих лапок сметана постепенно загустела, превратилась в комок твердого масла. Лягушка влезла на него и ... выпрыгнула из банки».

Эта маленькая сказка, – говорит Симонов, – иллюстрирует две самые характерные черты эмоционального напряжения. Эмоция возникает при недостатке сведений, необходимых для достижения цели. Замещая, компенсируя этот недостаток, она обеспечивает продолжение действий, способствует поиску новой информации и тем самым повышает надежность живой системы. Исходя из цели действий, Симонов объясняет и разнообразие эмоций. Например, когда цель – обладание каким-то предметом, а информации о способах достижения цели не хватает, возникают эмоции беспокойства, печали, горя, отчаяния. Когда цель – избегание или защита, то в тех же условиях возникают настороженность, тревога, страх, паника и т.д. Положительные эмоции возникают, по Симонову, при избытке информации. Например, не ожидал человек большого выигрыша, а выиграл в лотерею «Волгу». Здесь цель – обладание, а информации больше, чем надо. Результат: восторг, счастье, радость!

По-видимому, многое в этих наблюдениях верно. Привычное, обыденное, стереотипное действие, действительно, протекает обычно без эмоций. Но из-за чего? Из-за достаточности информации или просто, потому что оно осуществляется автоматически при минимальном участии сознания. Неясно и с положительными эмоциями. Как, например, понять «избыток информации» о средствах достижения цели у счастливого обладателя «Волги»? А если бы он точно знал, что выиграет «Волгу», то он бы не радовался?

Но главные неясности конфликтных теорий не в этом. Главное в том, что все они опускают механизм эмоций ниже условно-рефлекторного уровня и даже ниже инстинктивного уровня. Нет необходимой информации или нет подходящих программ, а действовать надо – вот тогда и включаются эмоции. Эмоции выступают, таким образом, как самые древние, неспециализированные формы инстинктивного поведения. Получается, что стоит лишь образоваться специальному инстинкту или навыку, которые обеспечат целесообразное поведение, как эмоция становится ненужной, лишней, вредной.

Почему же такая сверхдревняя форма реагирования сохраняется и процветает у современного человека? Почему развитие культуры не сокращает, а наоборот, расширяет и обогащает палитру человеческих эмоций? Почему без страсти, без богатства чувств немыслима полноценная человеческая личность?

Все дело в том, что почти все существующие теории эмоций останавливаются где-то в самом начале пути. Теория Джемса-Ланге показывает, что эмоции отражают состояния организма. И на этом останавливается. Теории активации добавляет, что эмоции способствуют мобилизации сил организма для предстоящих действий, или наоборот, переключению организма на нормальную деятельность. Таламические теории доказывают, что эта эмоциональная мобилизация (или демобилизация) организма контролируется корой полушарий. Конфликтные теории разъясняют, что контроль этот выражается в использовании эмоциональных реакций, когда кора не может сама справиться с ситуацией (нет нужного времени, или знаний, или программ действия). Информационная теория объясняет, что эти эмоциональные реакции обеспечивают продолжение деятельности и поиск информации в ситуациях, неразрешимых имеющимся способам.

Ну, а дальше? Итак, мозг убедился, что ситуация для него неразрешима. Таламус включил эмоциональные реакции. Эти реакции мобилизовали организм. Мобилизованный организм начал отчаянно действовать по древним программам бегства или атаки, овладения или успокоения, поиска или замирания. Действуя таким образом, он наткнулся или не наткнулся на решение задачи, т.е. собрал определенную информацию о новой ситуации, с которой ранее не встречался. А дальше?

Мы с вами знаем, что именно дальше происходит самое главное. Полезные, удачные действия, которые способствуют достижению данной цели в данной ситуации, закрепляются. Вредные и бесполезные отсеиваются. Отличительные признаки ситуации выделяются, запоминаются и связываются с соответствующим поведением, т.е. превращаются в сигналы (см. лекции II и IV).

Как же различает психика полезные, вредные и нейтральные свойства вещей? Мы знаем уже, что такими индикаторами служат переживания удовольствия-стра-дания-безразличия. Если ощущения сообщают о собственных объективных свойствах вещей, то модальности аффективного тона ощущений сообщают о значениях этих объективных свойств (вещей) для организма. Итак, вывод первый: с помощью эмоциональных переживаний психика оценивает и классифицирует свойства вещей по их значению для жизнедеятельности организма.

Удовольствие и страдание могут быть связаны с удовлетворением или неудовлетворением различных нужд организма. Мы видели, что в зависимости от того, какие именно нужды удовлетворяются (не удовлетворяются), изменяется качество эмоциональных переживаний. Например, угроза жизнедеятельности организма переживается как страх, удовлетворение половой потребности – как сексуальное наслаждение и т.д. Отсюда второй вывод: качество аффективных тонов сообщает

о том, для каких целей (нужд) организма имеют значение данные объективные свойства вещей.

Мы знаем, что действия, которые осуществляет организм, тоже отражаются в коре в форме проприоцеп-тивных ощущений (мышечных, положения, движения, органических и т.д.). Результатами этих действий являются изменения окружающего мира и состояний организма. Эти изменения могут быть полезны или вредны для жизнедеятельности организма. Соответственно, проприоцептивные ощущения приобретают определенный аффективный тон, т.е. переживаются как приятные или неприятные, сопровождаются страхом, или яростью, или радостью и т.д. Отсюда вывод третий: эмоциональные переживания осуществляют также оценку и классификацию действий, совершаемых индивидом, по значению их результатов для его жизнедеятельности.

Наши три вывода позволяют понять, что отражают эмоциональные переживания, т.е. о чем они сообщают.

Следующий вопрос, в какой форме происходит это отражение? На него мы тоже получили уже ответ. Оно происходит в форме эмоциональных модальностей и качеств субъективных переживаний. При этом модальности эмоций кодируют значение раздражителя и ответных действий для жизнедеятельности индивида в целом. А качества эмоций кодируют значения раздражителя и ответных действий для отдельных сторон жизнедеятельности организма (определенных его нужд, потребностей, целей).


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю