Текст книги "Лекции по общей психологии"

Автор книги: Лев Ительсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 58 страниц)

Наконец, Маркс, совершив великий переворот в философии, показал, что эта противоречивость абстрактных понятий вызвана тем, что они отрывают друг от друга и отдельно отражают неразрывные противоположные стороны реального движения и развития вещей и явлений. Возьмем для примера такие понятия, как действие и противодействие, причину и следствие, новое и старое, возникновение и гибель, жизнь и смерть. Абстрактно они противоположны. Но в реальном движении и развитии вещей и явлений обозначаемые ими стороны неразрывно связаны и переходят друг в друга. Действие А выступает для В как противодействие и обратно. Всякая причина является следствием каких-то других причин, а всякое следствие порождает новые следствия, т.е. само становится причиной. Аналогично любое новое станет когда-то старым, а все старое было когда-то ново. Возникновение любой вещи, организма, общества, звезды, галактики означает вместе гибель того, из чего они возникли, и обратно. Сама жизнь есть непрерывное умирание клеток, организмов, поколений. Но это умирание есть и непрерывное рождение новых клеток, новых организмов, новых поколений.

Надо сказать, что эта особенность концептуального (понятийного) отражения реальности мало кого беспокоила многие тысячелетия, кроме философов. Но вот с начала XX века, когда наука начала исследовать систему своих теоретических понятий, с этим их свойством вплотную столкнулись ученые. Сначала это были математики, которые вдруг к своему ужасу обнаружили, что их основные понятия и прославленная безупречная логика иногда приводят к противоречиям. Примером может служить одно из основных понятий математики «множество». Противоречие, к которому оно приводит, это так называемый парадокс Рассела.

Он формулируется следующим образом: Дано множество (А) всех множеств, которые не включают в себя самих себя. Каким оно будет? Предположим, что оно является множеством, которое не включает себя. Тогда оно должно входить в число тех множеств, которые включает, т.е. быть множеством, включающим себя. Предположим теперь, что оно относится к множествам, которые включают себя. Тогда по определению он не может входить в число множеств, которые включают себя. Итак, в обоих случаях мы приходим к противоречию.

Наверное, некоторым из вас трудно следить за всеми этими хитросплетениями абстрактных рассуждений. Поэтому проиллюстрируем суть парадокса на более конкретном его воплощении. В городе Xимеется один единственный парикмахер, который бреет всех, кто не бреется сам. (Это конкретный пример множества всех множеств, которые не включают себя.) Ну, а как обстоит дело с самим парикмахером? Предположим, он бреется сам. Тогда он относится к числу тех, кого он не должен брить. Предположим, что он не бреется сам. Тогда он относится к числу тех, кого должен брить.

Прошло еще несколько десятилетий, и с той же трудностью столкнулись физики. Оказалось, что их фундаментальные понятия «волна» и «частица», «непрерывность» и «прерывность (дискретность)», «причинность» и «случайность», «явление» и «наблюдение» каждое в отдельности приводят к противоречиям и с логикой и с опытом.

Великий физик современности Нильс Бор показал, что и эти противоречия вытекают из односторонности абстрактных понятий. Нельзя спрашивать об электроне «Волна или частица?», потому что таких раздельных свойств у него нет. Только единство этих двух противоположных понятий отображает действительное реальное свойство электрона.

Это положение Бор назвал принципом дополнительности. Он гласит (блестяще подтверждая марксистскую диалектику): всякое истинно глубокое явление природы требует для своего определения по крайней мере двух взаимоисключающих дополнительных понятий.

Сегодня становится все яснее, что это относится, по-видимому, к любым абстрактным понятиям, которыми оперирует наука. Так, например, в психологической теории такими взаимно дополнительными понятиями являются, по-видимому, анализ и синтез, сравнение и обобщение, абстрактное и конкретное, отношение и свойство, форма и содержание, субъективное и объективное и др. Они не обозначают разных свойств или процессов, а отражают разные стороны того же свойства и разные законы того же процесса, выступают как учеты отдельных сторон движения.

Значит, понятия устроены таким образом, что только совместно могут отражать определенные стороны действительности. Неверно представлять себе дело так, будто каждое абстрактное понятие отражает одну какую-то связь или сторону реальности. Одно понятие само по себе, как мы видели, и соответствует и не соответствует реальности. Оно образовано путем идеализации, с помощью предельного перехода. Фактически вещи и явления никогда не бывают такими, как их изображают понятия. Надо обязательно учесть и то, что мешает вещам стать такими, как требует от них идеальное понятие, т. е. надо отразить также противоположные тенденции, направления в развитии и движении вещей. Этому и служат дополнительные понятия.

Так, например, само понятие «масса инерции» ничего реального не означает, потому что во вселенной нет тел, на которые не воздействовало бы никаких сил. Оно приобретает смысл, когда его соотносят с «силой», которой тело «сопротивляется». В свою очередь само по себе понятие «силы» ничего реального не означает. Оно определяется как «причина изменения движения» и приобретает смысл только в отношении к изменению количества движения.

Отсюда видно, что «масса инерции» и «сила» являются дополнительными понятиями. Они оба относятся к реальному явлению изменения движения тел. Одно образовано выделением в чистом виде аспекта «появления у тел ускорения», а другое – аспекта «сопротивления тел ускорению». Вот это мысленное разложение реального факта изменения движения на два противоположных аспекта и закреплено в дополнительных по нятиях «массы» и «силы». Соотношение между нимг реальных телах и устанавливается вторым законом ) г тона.

Практическое разделение этих аспектов, их отдельное существование у реальных тел так же невозможно, как отделение выпуклости дуги снаружи от ее вогнутости внутри, как отрыв приближения бегуна на прямой к финишу – от его удаления со старта, как разделение энергии, несущей ракету вперед – от энергии газов, рвущихся из сопла назад.

Отсюда видно, что фактические свойства действительности и ее реальные законы отражаются только сочетанием и соотношениями соответствующих дополнительных понятий. Отдельное понятие не соотносимо с реальностью. Реальные законы и явления отражаются лишь соотношениями понятий. Так, например, понятия «массы инерции», «силы», «ускорения» соотносятся с реальным движением через второй закон Ньютона (Р=та).

Это означает, что реальное предметное содержание понятия получают только в системе. Иными словами, в отличие от значений, объем и содержание отдельного понятия принципиально не могут быть установлены остенсивно, т.е. указанием на соответствующие понятию реальные объекты, потому что таких объектов не существует.

Так, например, значение «стол» можно выяснить, указав на соответствующие вещи: «Вот это – стол. И вот это – стол. А это – не стол». Но нет такой вещи, в которую можно ткнуть пальцем и сказать: «Вот это – «масса», а это – «инерция» и это – «инерция», а вот это —не «инерция». Что такое «инерция», нельзя увидеть, а можно только понять. Это можно только объяснить, т.е. раскрыть через соотнесение с другими понятиями.

Это различие понял уже тридцать веков тому назад древнегреческий философ Сократ й с завидным упорством пытался внедрить в умы современников. Как рассказывает Платон, его ученик, Сократ ловил своих сограждан везде, где мог: на улицах, на площади, на рынке и приставал к ним с вопросами вроде: «Скажи мне, высокочтимый и мудрый Антиох, что такое красота?», или «Что такое справедливость?», или «Что такое добродетель? и т.п.

Польщенный собеседник начинал с воодушевлением объяснять. Но Сократ постепенно наводящими («со-критическими») вопросами загонял того в угол, пока «мудрый Антиох» не обнаруживал, что он может толь* ко привести примеры красивой лошади, красивой женщины, красивой картины, добродетельного человека, справедливого поступка. Но не может определить, что такое «красота», «добродетель», «справедливость».

Говоря современным языком, сограждане Сократа знали значения этих слов, но не имели соответствующих понятий. Сократ утешал их тем, что и он сам не знает. Но все же так надоел, что сограждане отправили его на тот свет, так и не разобравшись в понятиях красоты, добра и справедливости. Люди вообще почему-то плохо переносят, когда им доказывают, что они не имеют именно этих понятий. Впрочем, по-видимому, у сограждан Сократа были и более веские причины.

Итак, содержание понятия и его объем могут быть установлены только через соотнесение, связывание его с другими понятиями. Понятие обретает свой смысл только в системе понятий. Эта черта концептуального отражения так и называется системностью понятий.

Установление отношений понятий, т.е. их связей, называется суждением. Следовательно, объем и содержание понятия раскрываются и выражаются в суждениях.

Какие же собственные связи понятий могут устанавливаться суждениями?

Главные случаи здесь такие:

1. Суждение может отрицать связь между данными понятиями. Например, «изменение движения системы в целом не может быть следствием действия внутренних сил», «дельфины не рыбы», «флогистон не существует» и т.п. В этом случае между понятиями устанавливается отношение несовместимости, т.е. полной несовместимости в определенном отношении. Несоот-носимость эта может иметь характер дополнительности. Тогда говорят об отношении противоположности (контрастности) понятий. (Пример: «Электрон выступает как волна или частица».) Но она (несовместимость) может иметь и характер простого отрицания. Тогда говорят об отношении противоречивости (контрадиктор-ности) понятий. (Пример: «натуральное число является или четным или нечетным.)

2. Суждение может утверждать связь между данными понятиями. В этом случае между понятиями будет

иметь место отношение совместимости, т.е. соотносимое™ в определенных отношениях.

Эта совместимость, в свою очередь, может быть полной, т.е. одно понятие всегда может быть заменено другим. Установление такого отношения понятий называют определением (например, «масса инерции есть величина, пропорциональная ускорению, которое тело получает под действием данной силы»). Само устанавливаемое при этом отношение понятий называется равнозначностью.

Однако, совместимость понятий, устанавливаемая суждением, может быть и неполной, т.е. в одних случаях данные понятия выступают как взаимозаменимые, а в других нет. Пример такого отношения: «Движение тела может быть равномерным или ускоренным (движением)».

Здесь понятия «равномерное движение», – «ускоренное движение» оба можно заменить понятием «движение». Но каждым из них не всегда можно заменять понятие движения. В одних случаях можно заменять понятие «движение» понятием «равномерное», а в других – понятием «ускоренное». Такое отношение понятий называют подчинением (субординацией) понятий. Понятия «ускоренное движение» и понятия «равномерное движение» подчинены понятию «движение».

Подчиненное понятие называют видом, а подчиняющее – родом. Установление между понятиями отношения вида к роду называют обобщением, а установление отношения рода к виду – ограничением. (Примеры. Обобщение: «Вещество и поле – формы материи». Ограничение: «К рациональным числам относятся натуральные числа».)

Когда устанавливается отношение к одному роду нескольких видов, то такое отношение называется соподчинением (координацией) понятий. (Пример: «Масса, сила, скорость, ускорение, количество движения, импульс, координаты и траектория – характеристики механического движения тел».) Установление такого отношения понятий в суждении называется делением понятия (родового).

Наконец, совместимость понятий может быть частичной «в обе стороны». Такое отношение называют «перекрещиванием понятий». (Пример: «Некоторые четные числа делятся на 3».)

Из всего сказанного видно, что структура суждений уже иная, чем высказываний. В высказываниях содержание упорядочивается по категориям «деятель», «действие (состояние)», «объект действия» и т.д. В суждениях содержание упорядочивается по линиям: понятие – приписываемое ему содержание – отношение между ними. Поэтому общую форму суждений можно записать так: (S—P или SRP). Первое понятие называют субъектом, второе (Р) – предикатом, а третий элемент (R) – связкой или отношением.

Формально это можно описать, обозначив раскрываемые понятия малыми латинскими буквами в скобках. Приписываемое содержание (признаки) обозначим большой буквой перед скобкой. Например, суждение: «четные числа (а) делятся на два (Р)» можно изобразить так: Р(а).

Тогда суждения существования будут изображаться: Р. Суждения свойства: Р(а). Суждения отношения: Р(а,Ь) и т.д.

Значения по объему могут выражаться специальными приставками – кванторами. Для всеобщих суждений – это квантор у (все), для частных 3 (некоторые).

Например, «все положительные числа больше отрицательных»:

у(а,Ь)Р(а,Ь).

Отсюда, кстати, еще раз видно, что характер, объем и истинность отношения понятий в суждении не содержатся в самих понятиях, а обусловливаются их связью, т.е. формой суждения. Потому-то их можно выразить отдельно, независимо от содержания понятий, из которых состоит суждение.

Подробным анализом этих отношений между понятиями, формулировкой правил для установления таких отношений и т.д. занимается логика.

Нас же здесь интересует другая сторона дела: психологическая суть этих отношений. Нетрудно заметить, что они соответствуют определенным отношениям множеств и операциям над ними. Так, например, несовместимость понятий носит тот же характер, что и исключение множеств. Равнозначность понятий отвечает тождеству, т.е. совпадению множеств; подчинение —включению, перекрещивание – частичному совпадению.

Однако здесь, на абстрактном уровне, мы имеем дело не с множествами реальных элементов, а с понятиями, т.е. идеальными объектами. Они, как мы видели, единичны и неделимы. Поэтому они не могут совпадать, включаться друг в друга и т.п. Соответствующие отношения реальных множеств отражаются на этом уровне как отношение равнозначности, рода и вида, противоречия, противоположности и т.д.

Итак, отношения понятий, устанавливаемые в суждениях, суть идеальные отражения определенных реальных отношений, существующих между множествами. Здесь, на теоретическом уровне, они выступают как отношения значений (равнозначность, противоречивость и т.д.), а не как отношения элементов множеств (совпадение, включение и т.д.).

До сих пор мы оставались строго в рамках абстрактного уровня и рассматривали только возможные отношения самих понятий в суждениях. Но установление некоторого отношения понятий представляет лишь средство, чтобы выразить определенные закономерности действительности, определенные реальные отношения свойств у вещей и явлений.

Таким образом, суждение относится уже к действительности. Оно может утверждать или отрицать действительные или, наоборот, несуществующие связи вещей и явлений. Эти возможные отношения суждения к реальности закрепляются в понятиях его истинности или ложности (двузначная логика), истинности – ложности – неопределенности (трехзначная логика), разных степеней вероятности истинности или ложности (многозначная логика) и т.д.

Далее в суждении закрепляется еще определенная дополнительная информация о характере утверждаемых (отрицаемых) им реальных связей и закономерностей, отношений и свойств.

Во-первых, это – информация о характере самого утверждения (отрицания). Просто допускаются (отвергаются) в нем данные свойства (или связь) объектов как возможные («существование жизни на Марсе возможно»), или фиксируются как существующие («вода образуется соединением двух молекул водорода и одной – кислорода»), или постулируются как необходимые («сумма углов треугольника в эвклидовой геометрии равна 180°»). Соответственно, по модальности суждения могут быть подразделены на суждения возможности, суждения действительности и необходимости.

Во-вторых, суждение содержит дополнительную информацию о характере утверждаемых (отрицаемых) связей. А именно, известно ли о них только то, что они существуют. Или известно, что они являются свойствами определенных объектов. Или утверждается (отрицается), что они представляют отношения объектов. Этот признак называют экзистенциальной характеристикой суждений. С точки зрения этого признака суждения, как мы видим, можно подразделить на: а) суждения существования («трансцендентные числа существуют»), б) суждения свойства («трансцендентные числа не могут быть выражены конечной последовательностью цифр»), в) суждения отношения («падение напряжения на любом участке в цепи постоянного тока пропорционально сопротивлению этого участка»).

Далее, в суждении может содержаться информация о реальном объеме утверждаемой связи: относится она ко всем объектам, подпадающим под данные понятия, или только к части их. По этому признаку суждения можно подразделить на частные («некоторые металлы тяжелее воды») и общие («все металлы электропроводны»).

Мы и здесь не будем вдаваться во всякие дотошные подробности, которые исследуют логики, а отметим только два общих важнейших психологических фактора.

1. При связывании понятий в суждениях не только раскрывается содержание и объем понятий, но и их отношение к реальности.

2, При связывании определенных понятий в суждениях возникает новая информация, которой нет в самих этих понятиях. Это, в частности, информация о соотношении данных понятий, об отношении их к реальности, об отношениях реальных объектов, подпадающих подданные понятия и т.д. Указанная информация содержится в концептуальных отношениях, истинностных, модальных, экзистенциальных и объемных характеристиках суждений. Так как этой информации нет в составляющих понятиях, ее можно рассматривать как собственные формальные значения суждений, которые выражаются определенными сочетаниями, связями понятий, а не в самих понятиях.

Как же отображаются, фиксируются, реализуются понятия практически? В чем они выражаются?

Чтобы ответить на этот вопрос, проследим все опять с самого начала. Формирование понятий, как мы видели, начинается с исследования отношений значений. Но значения – это не вещи. Самостоятельно существуют и закрепляются они только в словах.

Соответственно, отношения значений закрепляются в определенных сочетаниях (отношениях) слов. Когда определенные отношения значений закрепляются в понятии, тем самым происходит выделение строго определенного сочетания слов, выражающего это отношение значений. (Такое строго определенное сочетание слов называют определением понятия.)

Затем такое строго определенное сочетание слов заменяется одним языковым знаком. Это – языковой знак более высокого уровня, чем слова, так как он обозначает уже некоторое определенное сочетание слов (т.е. знаков предыдущего уровня). Такой языковой знак называют термином.

Таким образом, термины выступают как языковые знаки второго порядка (или «второго яруса»). Они означают определенные сочетания («отмеченные кортежи») знаков первого порядка, т.е. слов. Здесь мы встречаем опять все тот же общий закон иерархического перекодирования: знаки более высокого кода обозначают определенные сочетания знаков предыдущего яруса.

Такой языковой знак второго порядка – термин – обозначает уже определенные понятия. Его денотатом являются не сами вещи, а определенное отношение значений. Его содержание раскрывается не через фактические примеры, т.е. связь с вещами, а через определение, т.е. связь со значениями и другими понятиями.

Главная тонкость и основное затруднение здесь заключаются в том, что термины внешне «выглядят» так же, как «обычные» слова, а иногда и совпадают по звучанию с теми или иными словами обыденного языка. И все-таки, при всем внешнем сходстве, это, как говорится, «совсем другой нарзан».

Так, например, слово «свет» может служить и как обычное слово и как термин. В первом случае его значение (коннотат) раскрывается для человека в примерах или образах объектов и ситуаций, имеющих это свойство (например, горящая лампочка, солнце, сияющие витрины и т.п.)* Во втором случае его содержание составляет определенное отношение понятий, которое раскрывается через определенное словосочетание («интервал электромагнитных волн с частотой 0,4-0,8 мк»).

Значения слов фиксируют эмпирический конкретный уровень отражения. Содержания терминов фиксируют теоретический абстрактный уровень отражения. Разница эта возникла вместе с появлением современной науки. Вот как формулировал ее еще Ньютон применительно, например, к категории времени: «Абсолютное, истинное, математическое время, само по себе и по самой своей сущности, безо всякого отношения к чему-либо внешнему протекает равномерно и иначе называется длительностью. Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения мера продолжительности, употребляемая в обычной жизни вместо истинного математического времени, как-то: час, день, месяц, год».

Примерно так же можно сказать практически о любом научном термине, выражающем абстрактное понятие, в отличие от тождественного слова, выражающего обыденное значение, как-то: «сила», «масса», «вещество», «теплота», «число», «множество», «жизнь» т.д.

Это внешнее совпадение языковых знаков, глубоко различных по своей природе, давно уже служит источником немалых бед. Одна из них имеет место, когда термины принимают за однозвучные с ними знакомые слова. Тогда у человека возникает обманчивое ощущение знания и понимания того, о чем он в действительности не имеет ни малейшего понятия. Это очень помогает уверенности суждений. Так возникает воинствующее невежество, из века в век наносившее неисчислимые беды людям на их и без того нелегком пути познания.

Противоположная беда рождается от чрезмерной учености, когда абстрактные научные понятия принимают за полные копии самой реальности. Тогда уже абсолютно пренебрежительно относятся к живым свидетельствам фактов, считая, что они «неистинны», а только кажущиеся. Мы видели, что в такую ошибку впал даже сам великий Ньютон, провозгласив идеальное «мыслимое» время истинным, пренебрежительно отбросив реальное время, измеряемое движением, как кажущееся. Понадобился гений Эйнштейна, чтобы поправить эту ошибку гениального Ньютона.

Впрочем, Ньютон сам глубоко сомневался в абсолютной справедливости своих понятий. А вот там, где действуют личности калибром поменьше, из такой ошибки возникают ученая самоуверенность и непререкаемый апломб. Потому что абсолютная вера в истинность только абстрактных понятий позволяет чихать на их противоречие реальности, считая все это «кажущимся». Так возникает другая злобная химера, сопровождавшая каждый шаг человеческой мысли вперед и терзавшая его носителей – воинствующий догматизм.

Все сказанное относится и к самой психологической науке, которой эти химеры принесли немало горестей (и психологам тоже), от замены в ней науки пустой и развязной болтовней на уровне жизненного опыта толковой домохозяйки – до замены всей реальной сложности духовной и практической деятельности человека схематическим функционированием нескольких тощих абстракций.

Спасение науки, и с нею человеческого познания мира, от двух этих одинаково унылых «исходов в пустоту» требует, по-видимому, обязательного возвращения от абстракций к реальному миру в его фактических свойствах и закономерностях. Но, вместе с тем, это возвращение должно происходить на уровне обобщенных знаний о мире, достигнутых и закрепленных в абстрактных понятиях.

Как Одиссею надо вернуться на родную землю Итаку, откуда он когда-то отправился в далекие страны, познание должно в конце концов возвратиться к реальности. Но из своих дальних и необычных странствий в других мирах оно вернется иным – холоднее и суше, но бесконечно более мудрым и понимающим.

Но к этой новой странице Одиссеи человеческого духа мы перейдем с вами в следующей лекции.

ЛЕКЦИЯ XXIV

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

Переработка информации на ступени понятий. Объяснение. Модель. Теория. Операции и структуры теоретического мышления. Разум

Одиссей возвращается на свою родину Итаку. Познание возвращается из идеальных миров, которые оно создало, к живой реальности, которая его породила. Но оно далеко ушло в своих странствиях. Из этой высокой холодной дали еле различимы смутные очертания реального мира. А пока человеческий дух парит в призрачной сфере абстрактных законов и отвлеченных отношений, освобожденных от вещей и оторванных друг от друга, идеализированных и взятых в своих предельно чистых проявлениях.

В каждом из понятий, приобретенных человечеством на этом пути, сконденсирована огромная информация о связях определенных свойств предметов и явлений, о законах их изменений и взаимных зависимостях. В понятиях отражены уже не просто фактические свойства и отношения вещей или явлений, а зафиксированы общие способы порождения определенных свойств и отношений, закреплены законы определенного взаимодействия и изменения вещей и явлений.

Нетрудно понять, какое огромное значение имеет такая информация для регулирования целенаправленной деятельности людей, для целесообразного преобразования ими окружающего мира, для создания в нем желаемых свойств и отношений путем организации соответствующих взаимодействий между соответствующими вещами.

Для этого нужно только одно – уметь практически использовать информацию, закрепленную в понятиях, для решения задач осуществляемой деятельности, предвидения ее близких и отдаленных последствий и нахождения оптимальных путей и средств к достижению ее целей. Иными словами, надо уметь прилагать абстрактные понятия к конкретным ситуациям реальности.

Одиссею надо преодолеть свой обратный путь на родину...

Было время, когда человечеству, упоенному открытием нового орудия познания – понятий, этот путь от них к реальности казался совсем простым и коротким. Понятия просто отождествили с реальностью, считая, что непосредственно воспринимаемое многообразие мира – это просто иллюзия, обман чувств, а подлинный мир, каков он есть, подлинная сущность мира открываются лишь в понятиях. При этом одни (идеалисты) прямо считали понятия сущностью реального мира, другие считали, что в них выражена эта сущность (рационалисты). Но всем им представлялось, что достаточно найти верное понятие и мы сразу «поймем» этот мир, увидим его таким, каков он есть.

Однако последующее развитие науки показало, что этот обратный путь от понятий к реальным вещам, явлениям и процессам не менее сложен, труден и противоречив. Попробуем, например, приложить понятие «массы инерции» как причины равномерного прямолинейного движения тела к объяснению или расчету равномерного движения электровоза с составом на прямолинейном участке пути. Сразу окажется, что это понятие прямо здесь неприменимо. Чтобы поддерживать равномерное движение состава, к нему, как будто вопреки первому закону Ньютона, надо все время прилагать силу – тягу электровоза.

Итак, в игру надо вводить еще понятие силы. Причина этого в том, что равномерному инерциальному движению поезда мешают силы трения, сопротивления воздуха и др. Они «стремятся» замедлить движение поезда, т.е. создают отрицательное ускорение. Сила тяги, создавая положительное ускорение, должна скомпенсировать им отрицательное. Итак, в игру вступают понятия «ускорение» и «противодействие», т.е. второй и третий законы Ньютона.

Чтобы высчитать эти противодействия, надо ввести понятия трения и коэффициента трения и др. Но таковые зависят от характера трущихся поверхностей и величины давления, прижимающего их друг к другу. Последнее определяется весом поезда и количеством колес (точек соприкосновения с путем).

Сила тяги электровоза, в свою очередь «расходуется по двум направлениям»: на «отталкивание» от дороги и на преодоление «сопротивления» поезда. (Понятие параллелограмма сил.) Эта сила тяги возникает из превращения электрической энергии, передаваемой по проводникам, в механическую работу электродвигателя – через электромагнитную индукцию, вызывающую движение проводника (ротора) в магнитном поле (статора).

И так далее. И так далее. И так далее.

Попытка использовать определенное понятие для объяснения одного реального процесса и управления им потянула друг за другом все новые и новые и новые понятия и отраженные в них законы. Только совместное использование всех этих понятий, только учет всех этих законов вместе позволили приблизиться к реальности. Путь от понятия к реальным вещам, явлениям, процессам оказался не прямой магистралью: «понятие – соответствующий ему объект». Этот путь оказался кружным, опосредованным, пролегающим через систему понятий, привлекаемых на помощь, чтобы объединенными силами справиться со своевольной сумятицей фактов, уловить их порядок, загнать их в клетку необходимых взаимных связей и закономерных изменений.

Причина этого кроется, с одной стороны, в устройстве нашей вселенной, а с другой стороны – в устройстве наших понятий о ней. В нашей вселенной все вещи, явления и процессы связаны неисчислимыми отношениями и взаимодействиями, находятся в бесконечном круговороте развития, изменения, возникновения, исчезновения, взаимных переходов и превращений.

В.И. Ленин поясняет картину мира таким образным сравнением: «Река и капли в этой реке. Положение каждой капли, ее отношение к другим; ее связь с другими; направление ее движения; скорость; линия движения – прямая, кривая, круглая ets. – вверх, вниз. Сумма движений. Понятия как учеты отдельных сторон движения, отдельных капель («вещей»), отдельных «струй» ets.» (Философские тетради, Госполитиздат, М., 1947, стр. 122).

Каждое понятие отражает («учитывает») поэтому только какие-то некоторые из бесчисленных связей и отношений реальных вещей, явлений и процессов. «Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов ets., каковые понятия, законы ets. (мышление, наука – «логическая идея») и охватывают условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы... Человек не может охватить – отразить – отобразить природы всей, полностью, ее «непосредственной цельности», он может лишь вечно приближаться к этому, создавая абстракции, понятия, законы, научную картину мира и т.д. и т.п.» («Философские тетради», Госполитиздат, М., 1947, стр. 157).