Текст книги "Лекции по общей психологии"

Автор книги: Лев Ительсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 58 страниц)

Значит, на уровне образного отражения «знание» объективных свойств вещи, закрепленное перцептивным эталоном, заключается в предвидении того, какие изменения ощущений от вещи должны возникнуть при определенном изменении условий ее восприятия, т.е. в ответ на определенные перцептивные действия по отношению к этой вещи.

Отсюда видно, что перцептивный эталон выступает не просто как «картинка», с которой сравниваются данные ощущений. Он играет также роль регулятора перцептивного поведения. Мозг не ждет полной информации о вещи. Получив с помощью перцептивных действий первые случайные сообщения об окружающем мире, он как бы «сходу» пытается догадаться, «о чем идет речь», т.е. с какими категориями вещей столкнулся. Такая «догадка» и есть активация подходящих эталонов. Затем идет «проверка догадки». Совершаются соответствующие обследующие и ориентирующие перцептивные действия. Если для одного из опробованных эталонов возникающие ответные ощущения совпадают с ожидаемыми, то «догадка» подкрепляется. Этот перцептивный «эталон» начинает «работать». Поступающие ощущения организуются в рамках соответствующей ему модели. Яркой иллюстрацией этого могут служить так называемые «двойные изображения».

Например, в рисунке 24 мы можем увидеть молодую женщину или старуху. Можем поочередно увидеть то женщину, то старуху. Исходные зрительные ощущения в обоих случаях одинаковые. Восприятие (т.е. что мы видим) определяется только тем, в рамках какой модели эти ощущения организуются. При этом чрезвычайно важно обратить внимание на тот факт, что мы не можем увидеть в рисунке одновременно и молодую женщину и старуху, сколько бы ни старались. Когда одна из моделей «выбрана» мозгом, «работает» только она. На этом же примере можно продемонстрировать, как идет отыскание подходящей перцептивной модели. Если кто-то, например, никак не может увидеть старухи в рисунке, достаточно показать ему: «Смотри, вот нос, вот глаз...» И восприятие возникает. Человек начинает видеть профиль старухи. Отсюда видно, что выбор и активация подходящей перцептивной модели идут через обнаружение определенных отличительных признаков, входящих в эту модель, т.е. через отыскание сенсорных эталонов определенных объективных свойств соответствующей вещи.

Исходный выбор подходящих эталонов протекает в условиях неопределенности. Ведь те же изменения ощущений могут быть вызваны разными причинами. А сходное свойство может иметься у разных категорий вещей. Поэтому выбор подходящей модели идет сначала на основе вероятностных оценок, определяемых опытом. Так, если весь мир вокруг нас завертелся, вероятнее всего, что кружимся мы сами. Для бедного трусоватого Вани из пушкинского стихотворения наиболее вероятной на кладбище была встреча с вурдалаком. И восприятие послушно организовало в этот образ зрительные и слуховые ощущения, «поданные» ему в темноте собакой, которая на могиле глодала кость. Лабораторные эксперименты на влияние установки и ожидания, описанные выше, убедительно подтверждают эту зависимость организации восприятия от исходного вероятностного прогноза.

Приведем только один пример. Это – известная иллюзия Шарпантье, тщательно исследованная советским

психологом Узнадзе. Человеку дают два шара, резко отличающихся по размерам. Они сделаны из одного материала, но имеют одинаковый вес (в меньший шар незаметно вставлен кусочек свинца). Хотя вес шаров одинаков, но человек, который их взял, отчетливо чувствует, что маленький шар тяжелее.

Почему? Глаз сообщил мозгу, что шары, по-видимо-му, из одинакового материала. Отсюда наиболее вероятный прогноз – больший шар должен быть тяжелее. Соответственно, мышцы руки, в которую кладут крупный шар, заранее напрягаются сильнее. Поэтому руке легче его удержать. Отсюда ощущение, что шар легче. Описанный опыт еще раз подтверждает также кинесте-зический характер обратной перцептивной афферентации.

Мозг как бы играет с миром в «угадайку!». В быстротекущем хаосе ощущений, в искаженных, неполных и зашумленных сообщениях органов чувств он улавливает намеки на определенные объективные свойства и структуры реальности. Сопоставляя эти чувственные данные с имеющимися эталонами реальности, он мгновенно взвешивает и оценивает, с какими категориями вещей (или явлений) вероятнее всего имеет дело. Сразу реагирует ответными командами мышцам и рецепторам для проверки своей «гипотезы». По результатам этой проверки отвергает гипотезу и ищет добавочной информации, или же, удостоверившись, что гипотеза верна, организует поступающие ощущения в образ соответствующего реального предмета. Таким образом,

, восприятие функционирует как «саморегулирующийся процесс поиска и переработки информации, детерминированный задачами живой системы, обладающий механизмом обратной связи и подстраивающийся к особенностям исследуемого объекта». (В.П. Зинченко).

Чем быстрее протекают эти процессы, чем меньшим количеством ориентиров обходится мозг, чтобы верно угадать и отобразить реальность, тем быстрее может организм правильно реагировать на окружающий мир, тем больше у него шансов на выигрыш в жестокой игре, которая именуется борьбой за существование.

Теперь нам понятно, почему такую важную роль в переработке сенсорной информации играет использование ее избыточности. Мозг нетерпелив, потому что

его подгоняет стремительно меняющийся мир. Использование избыточности информации – главное оружие в борьбе мозга за быстродействие. Ведь избыточность информации означает возможность по ее «кусочку» угадать все остальное. Это позволяет резко сокращать количество информации, которую нужно переработать, чтобы принять правильное решение. Умному и намека достаточно! Чем умнее, т.е. чем выше организован мозг, тем меньше намеков нужно ему, чтобы правильно воспроизвести и отразить важные черты реальности.

Главный способ, которым мозг обеспечивает такую избыточность текущей информации – это накопление опыта и формирование «про запас» все более общих эталонов и моделей важных для индивида свойств реальности.

Мы уже видели, как сенсорные эталоны и перцептивные модели сокращают количество сенсорной информации, требующей переработки. Достаточно уловить несколько опознавательных признаков вещи, как мозг все остальное о ней уже «знает». Именно поэтому, по-видимому, мозг выделяет в качестве эталонов наиболее простые и закономерные конфигурации (круг, квадрат, треугольник и т.д.). Поскольку они закономерны, можно уже по небольшому кусочку предсказать, какова вся фигура.

На более высоком уровне эта избыточность обеспечивается осмысленностью восприятия. Достаточно по нескольким признакам угадать, что за вещь перед нами, как большинство ее свойств можно с высокой вероятностью предсказать, т.е. угадать. Именно этим объясняется тот факт, что знакомые вещи воспринимаются намного быстрее, чем незнакомые, «бессмысленные». Пример этого мы видим в чтении, где «фигуры» букв и даже целых слов угадываются буквально «с ходу». Полное восприятие бессмысленного сборища тех же элементов, из каких состоит, например, написанное слово или число, требует в несколько раз больше времени.

Это свойство восприятия, его «торопливость», его предвосхищающий характер доказывается многими наблюдениями и опытами. Оно проявляется, в частности, в том, что мы просто не замечаем того, чего не Понимаем, а также остаемся буквально слепы ко многим несущественным деталям и особенностям того, что видим. И обратно, мы зачастую вписываем в воспринимаемые объекты то, что от них ожидаем, видим их не такими, как они есть, а такими, как им полагается быть согласно нашему опыту и моделям реальности. Самый элементарный пример этого то, как мы не замечаем ошибок в написанном тексте. Восприятие видит слово таким, как оно должно быть, а не как действительно написано.

Нетрудно заметить, что изложенная гипотеза подмечает многие важные стороны механизмов восприятия. Они очень далеки от наивной теории «картинок», передаваемых в мозг. Восприятие оказывается не пассивным отпечатком, а активным процессом, в ходе которого формируются и используются чувственные структурные модели объектов, соответствующие задачам поведения. Этот процесс возникает во взаимодействии организма со средой. Он обеспечивает регулирование поведения в соответствии с объективными свойствами реальности. Он включает в себя и специальную внешнюю активность организма – перцептивные реакции, действия, поведение; и внутреннюю активность: сравнение, отбор, оценку, предвидение, организацию и т.д.

Но есть в изложенной теории и существенный дефект. Восприятия сводятся ею только к автоматическому перцептивному поведению и переработке сенсорной информации мозгом на основе индивидуального опыта организма. Возможно, что это верно или почти верно для животных. Но для человека отличительной чертой его активности является не простое приспособление к среде, а активное преобразование среды – сознательная продуктивная деятельность, направляемая общественными целями и осуществляемая способами, которые выработаны обществом.

Соответственно, и перцептивное поведение принимает у человека форму перцептивной деятельности. Перцептивные реакции приобретают у него характер сознательных целенаправленных перцептивных действий (наблюдения, опознавания, исследования, сопоставления и т.д.). Наконец, сенсорные эталоны и перцептивные модели отражают у человека результаты общественного опыта. Они классифицируют действительность в категориях общественного опыта, ориентируют и регулируют деятельность человека в соответствии с человеческими способами воздействия на мир, человеческими целями и ценностями. Такими категориями, организующими человеческое восприятие, становятся перцептивные эталоны качества, количества, размера, формы, веса, цвета, упругости и т.д., выработанные опытом человечества и закрепляемые словом. Эту решающую особенность перцептивных процессов у человека выявила и подчеркнула советская психология, выдвинув новую теорию восприятия как перцептивной деятельности.

Откуда же берутся сами сенсорные эталоны и перцептивные модели?

На этот вопрос в психологии тоже предлагаются разные ответы. Гештальтисты считают, что такие сенсорные эталоны основных свойств и структур реальности являются врожденными. Они, так сказать, «встроены» в мозг. Вернее, мозг так устроен, что автоматически организует поток ощущений в структуры, соответствующие свойствам реальности. Той же точки зрения придерживается Гибсон.

Целый ряд факторов как будто подкрепляют эту точку зрения. К ним относятся, например, оптико-геометрические иллюзии. Некоторые из таких иллюзий показаны на рисунках 25—28. Фактически одинаковые отрезки (круги, фигуры) воспринимаются на них как неодинаковые. Исследования показывают, что эти иллюзии возникают у всех людей, независимо от возраста, вида культуры, характера опыта и обучения. Они сохраняются и тогда, когда человек знает, что его восприятие не соответствует действительности. Они не устраняются никакими проверками или обучением. С помощью метода условных рефлексов установлено, что эти иллюзии имеют место и у животных. Единственным объяснением всех этих фактов может быть только то, что в указанных иллюзиях проявляются врожденные особенности строения и работы анализаторов. О том же свидетельствуют, по-видимому, факты врожденного узнавания животными некоторых жизненно важных для них объектов. Например, паническая реакция едва вылупившихся цыплят на движущийся контур хищной птицы; новорожденных обезьян – на чучело змеи и т.п.

•••

Рис. 27

Прямые микроэлектродные исследования тоже подтверждают, как мы видели, что от сетчатки до третичных зрительных полей на всех ступенях идет не просто передача, а переработка чувственной информации, происходят автоматический анализ и выделение некоторых структурных черт ощущений. В частности, у человека были обнаружены среди зрительных нейронов специальные детекторы прямых, кривизны, наклонов отрезков, движения и т.д. Как работает один из таких нейронов – детектор прямых углов? Чем ближе положение отрезка к вертикали, тем сильнее возбуждается этот нейрон.

Максимум возбуждения возникает при вертикальном положении отрезка. Аналогично работают и детекторы других метрических или топологических свойств изображения. Таким образом, происходят автоматическое выявление и регистрация этих свойств изображения.

Исследования советских физиологов обнаружили, что информация об основных категориях перцептивных свойств объекта – его форме, размере и окраске тоже автоматически разносится по разным каналам и, по-видимому, поступает в различные сенсорные поля. Польский физиолог Конорский утверждает, что на разные категории перцептивных объектов реагируют различные участки зрительных полей в височных и теменных областях коры. То же относится и к слуховым, тактильным и другим восприятиям.

Косвенным доказательством этого могут служить некоторые дан-ные психопатологии. Например, встречаются больные с так называемой словесной глухотой. Такие люди свободно распознают любые звуки, кроме речевых. Вместо речи они слышат какое-то смутное бормотание. По-видимому, такое явление можно объяснить только тем, что построение речевых образов возникает в каких-то специальных особых зонах коры.

Однако ясно, что врожденные эталоны и модели могут иметься у мозга лишь для таких свойств и объектов реальности, с которыми организм сталкивается в течение многих тысячелетий, необходимых для формирования наследуемых мозговых структур. Но ведь человек сталкивается в жизни с множеством сложных объектов, которые не встречались в опыте его далеких (да и недавних) предков, например, автомобилями, вертолетами, телевизорами, машинами и т.п. Общественная практика непрерывно создает огромное количество совершенно новых вещей. И все-таки человек их легко узнает и верно воспринимает. Значит, у человека имеются для них соответствующие перцептивные модели. Для них у мозга явно не может быть врожденных структур. Следовательно, соответствующие нервные структуры и перцептивные модели приобретаются на основе опыта, путем научения.

То же относится и к таким коренным феноменам как, например, константность восприятия. Мы видели, что правильное восприятие размера (и удаленности) предметов часто основывается на знании типичных «истинных» размеров соответствующих предметов. А для многих вещей такое «знание», т.е. эталоны константности, тоже формируется только из опыта. Это ярко иллюстрируется наблюдениями Тернбалла над племенем пигмеев в Африке. Вот некоторые из этих наблюдений, как их излагает Конорский: «Молодой и смышленый проводник Тернбалла был из племени, обитавшего в джунглях. Очутившись впервые в жизни на открытой местности, куда его доставили на автомобиле, и увидев издалека стадо буйволов, он спросил: «Как называются эти насекомые?» Когда же ему сказали, что это буйволы, он наотрез отказался поверить и решил, что его просто разыгрывают. Автомобиль подъезжал ближе, размеры животных на его глазах увеличились; решив, что это не иначе, как колдовство, он крайне испугался.

Исследования советских психологов экспериментально доказали, что сенсорные эталоны перцептивных свойств, действительно, могут формироваться путем научения (А.В. Запорожец, JT.A. Венгер, З.М. Богуслов-ская, А.Г. Рузская, Т.К. Мухина и др.), показали, что дошкольники научаются константному и верному восприятию геометрических форм только в результате определенной ориентировочно-исследовательской деятельности над разнообразными образцами этих фигур. То же самое было доказано JI.A. Венгером относительно восприятия цвета детьми, а Т.К. Мухиной относительно формирования у детей восприятия музыкальных тонов.

Наконец, исследования советских психологов показали главное – что эти перцептивные эталоны не являются случайными продуктами личного опыта человека.

Они являются продуктами общественной практики человечества. Они «внедряются» в мозг ребенка через обучение, общение со взрослыми и прежде всего с помощью речи (слова есть только для таких свойств, которые значимы в общественной практике).

В общем, по-видимому, противоречие между гипотезой врожденных и гипотезой приобретаемых перцептивных структур является мнимым. Как физиологические, так и психологические исследования последних десятилетий показывают, что переработка сенсорных данных в восприятия является многоступенчатым процессом. Она начинается уже в рецепторах (on– и off– нейроны, процессы адаптации и аккомодации и др.). Она продолжается в первичных сенсорных полях, где выделяются элементарные перцептивные признаки на основе врожденных сенсорных эталонов. Следующей ступенью служат вторичные сенсорные поля (в затылочной и теменной области), где по этим признакам определяются элементарные целостные структуры реальности на основе перцептивных моделей, в основном, по-видимому, тоже врожденных. (Это подтверждается, в частности, тем, что слепорожденные, после операции, вернувшей им зрение, сразу воспринимают в зрительном поле определенные фигуры, хотя не могут еще отождествить их с определенными вещами.) Наконец, третичные, четвертичные и другие сенсорные поля высших порядков, тесно связанные с ассоциативными гностическими (в височной и лобной областях) полями. Здесь, по-видимому, формируются путем научения сенсорные эталоны и перцептивные модели сложных образов.

Следует отметить, что путь «снизу-вверх» всегда замыкается в мозгу путем «сверху-вниз», т.е. обратной эфферентацией. С ее помощью высшие эталоны и модели, отражающие опыт общества и личный опыт индивида, организуют работу низших перцептивных областей в соответствии с задачами и содержанием деятельности человека.

Формирование предметного, структурного, атрибутивного и целостного отражения реальности, т.е. восприятия, путем работы всех этих механизмов и представляет собой перцептивный процесс. Он включает, как мы видели, следующие звенья и операции: раздражения рецепторов – извлечение из них сенсорной информации – выделение определенных ее признаков – сличе-

449

15 Зак. 2143 ние их с имеющимися эталонами – выбор наиболее вероятного эталонного образа – настройку рецепторов и исследовательские действия по проверке соответствия предполагаемому эталону – сравнение изменений ощущения, возникающих в результате этих действий, с предсказаниями эталона – при рассогласовании поиск дополнительной информации и новые выборы, при согласовании – принятие решения и организация чувственных данных в структуру соответствующей модели.

Сам перцептивный процесс является, как мы видели, многоступенчатым. Это означает, что формирование образа проходит определенные фазы по мере накопления информации об объекте. На каждой фазе актуализируется некоторая система эталонов, из которых осуществляется выбор, т.е. имеют место все перечисленные выше звенья.

Так, например, советский психолог Б.Ф. Ломов показал, что процесс формирования зрительного образа проходит четыре основные фазы.

«На первой фазе в перцептивном образе отражаются положение фигуры в поле зрения относительно основных координат пространства, ее общие размеры и пропорции, а также основной цветовой тон.

На второй фазе имеет место отражение наиболее резких перепадов контура фигуры, а также ее основных (наиболее крупных) деталей; здесь происходит уточнение цветовых характеристик фигуры.

На третьей фазе происходит различение мелких деталей фигуры и уточнение выявленных ранее признаков».

На четвертой фазе завершается формирование адекватного образа и осуществляется его проверка.

Степень полноты перцептивного образа на каждой фазе определяется различительными возможностями (разрешающей способностью) анализатора в данных условиях.

Доказательство такой стадийности восприятия дают эксперименты на восприятие незнакомых объектов, например, при разной их удаленности (изменяется разрешающая способность анализаторов) или сокращением времени демонстрации (обрывается развертывание процесса). В обоих случаях наблюдаются именно описанные результаты. Например, у самых удаленных объектов воспринимаются лишь их положение, общий размер, пропорции и цветовой тон. При приближении начинают восприниматься контур и крупные детали. Еще ближе – воспринимаются уже и мелкие детали и т.д.

Разные фазы перцептивного процесса проявляются в различных формах восприятия. К ним относятся: обнаружение, узнавание (опознание), различение (распознавание), отображение, осмысливание. Тахистоскопи-ческие эксперименты, которые мы описывали ранее, свидетельствуют о том, что эти формы восприятия, по-видимому, соответствуют различным уровням перцептивной деятельности и зависят от количества сенсорной информации, полученной от объекта. Действительно, мы видели, что обнаружение возникает при более коротких экспозициях, чем узнавание, узнавание – при более коротких, чем различение и т.д. Вместе с тем, они тесно переплетены. Например, попытки осмысливания сопровождают любую форму восприятия у человека. В свою очередь, каждый следующий уровень включает предыдущие (например, в различение входит и узнавание и т.п.).

Мы видели также, что любые формы восприятия осуществляются с помощью специальной перцептивной деятельности. Эта перцептивная деятельность складывается из системы перцептивных действий.

Именно с помощью этих перцептивных действий осуществляется сбор разнообразной чувственной информации о предмете, необходимой для построения образа, соответствующего объективным свойствам предмета и задачам деятельности. К таким перцептивным действиям относятся, в частности, рассмотрение объекта в разных аспектах, обследование его контуров и различных участков, центрирование и фиксация наиболее информативных и значимых участков, включение в сбор информации различных рецепторов и кинестезических ощущений и др.

Откуда же берутся, как возникают сами перцептивные операции и перцептивные действия?

Исследования советских психологов показали, что эти действия возникают из предметной деятельности, которой должно руководить восприятие. Сначала вся сенсорная информация поступает как «побочный продукт» при хватании, перемещениях младенца и т.д. Здесь образуются первые связи между кинестезическими ощущениями и зрительными (слуховыми, тактильными), т.н. «предэталоны», дающие информацию об объективных свойствах вещей (их удаленности, форме и т.д.). Следующий этап – предметные операции «наложения», «примеривания», «проб», которые дают как бы шкалу сравнения предмета с предметом по определенным объективным свойствам (размеру, совпадению контура и т.п.). Далее возникает продуктивная деятельность (рисование, лепка, изготовление, сборка, разборка и т.п.). В ней предметные действия сопоставляются уже с представлением, образом в голове (Л.А. Венгер).

Вторая ступень, которую мы тоже видели, это – замена предметных практических действий перцептивными. Теперь уже выделяется особый вид деятельности, направленной специально на получение чувственной информации о предмете. Соответственно, складывается новая система эталонов, связывающая объективные свойства вещей с определенными сенсорными результатами их перцептивного обследования.

Сначала такие перцептивные действия только воспроизводят соответствующие предметные действия. Например, вместо ощупывания рукой, контуры предмета обводят глазом. Затем, по мере формирования соответствующих сенсорных эталонов, двигательная часть перцептивных действий все более свертывается, сокращается. У мозга появляются эталоны укрупненных целостных признаков, которые отражают не отдельные свойства предметов, а отличительные структурные признаки определенных категорий вещей. Мозг поднимается от запоминания свойств отдельных элементов вещи к запоминанию свойств структуры вещи в целом. Вместо опознания предмета путем постепенного обследования и перебора его признаков, возникает как бы мгновенное опознание вещи по одному целостному признаку – ее структуре.

На этом этапе внешняя моторная деятельность как бы исчезает. Возникает ложное впечатление, что «картинка» предмета прямо передается в мозг. Но это не так. Тщательные исследования восприятия изображений, неподвижных относительно сетчатюг (В.А. Зинченко), показали, что и здесь имеют обследующие действия, фиксации на значимых, наиболее информативных участках изображения и т.д. Только эти действия происходят в своеобразной форме «движения внимания» по объекту.

Иными словами, на рассматриваемом этапе перцептивные действия интериоризуются, превращаются в идеальные, психические действия.

Здесь как будто возникает противоречие. Мы ведь видели, что «опредмечивание» и «объективация» чувственного образа осуществляются с помощью кинесте-зических эталонов. А в данном случае как будто нет никаких движений. Откуда же берется мышечная обратная афферентация, нужная для переработки чувственных данных в перцептивный образ?

Исследования восприятия стабилизированных изображений и коротких тахистоскопических демонстраций обнаружили удивительную вещь. Оказалось, что различные формы глазодвигательных движений возникают и в этих случаях. Но появляются они не во время восприятия, а после исчезновения объекта из поля зрения. Что же обследует глаз в этом случае, когда перед ним уже ничего нет? По-видимому, здесь происходит обследование изображения, поступившего в мозг. Глаз как бы смотрит внутрь, заглядывает в мозг и снимает из него запечатленную в нем сенсорную информацию.

Такие движения получили наименование викарных перцептивных действий (В.А. Зинченко). Возможно, что в этих викарных действиях мы имеем тот способ, с помощью которого материализуются в движениях эталонные образы, хранимые мозгом, т.е. двигательный код перцептивных моделей. Если это так, то в викарных действиях мы имеем механизм обратной афферентации рецепторов, тот механизм, с помощью которого в данные органы чувств вписываются «знания» мозга, тот механизм, с помощью которого происходит организация поступающих ощущений в рамках известных категорий вещей, а также очистка сенсорной информации от помех и искажений.

ЛЕКЦИЯ XVII

предметно-действенное мышление

Переработка информации на ступени восприятий.

Сенсо-моторный интеллект. Его структуры и развитие

В прошлой лекции мы узнали, что представляют собой восприятия и как происходит отражение с их помощью внешнего мира. При этом мы рассматривали перцептивные процессы как бы изнутри, интересовались их собственной структурой и результатами.

Теперь взглянем на те же процессы с другой точки зрения, так сказать, извне. Зададимся вопросом, как влияет появление этого нового способа отражения реальности на всю структуру психической деятельности человека и его поведения.

Мы уже видели, что чувственный образ, рисуемый восприятием, очень далек от той мозаики возбуждений, которую дают органы чувств. Этот образ в форме чувственных переживаний кодирует определенные объективные свойства и отношения реального мира.

Как же происходит этот прорыв к объективным структурам и отношениям самих вещей сквозь случайные переливчатые сочетания цветных пятен, звучаний, прикосновений, запахов, которые обрушивают на мозг наши органы ощущений?

Мы уже видели, что на уровне перцептивного отражения это достигается при помощи специальных сенсорных эталонов и перцептивных моделей, которые закрепляют в мозге общие типовые структуры и отношения реальности. Так, например, мы установили, что мозг, по-видимому, располагает какими-то схемами и эталонными признаками возможных расположений вещей в пространстве вокруг нас. Мы установили, что мозг имеет какие-то обобщенные модели некоторых основных форм, встречающихся у вещей (прямая, кривая, круг, прямоугольник и т.д.) и располагает какими-то эталонными признаками этих фигур. Далее, мы видели, что в мозге хранятся схемы и эталоны некоторых общих типов возможных свойств (отношений) вещей, а также модели типовых отношений (структур) этих свойств в отдельных классах вещей (яблоки, дома и т.п.). Наконец, мозг располагает, по-видимому, какими-то схемами типовых возможных отношений вещей и явлений во времени (последовательность, совместность, причинность и т.д.).

«Прорыв к реальности» достигается тем, что мозг сопоставляет поступающие чувственные данные с этими, закрепленными в нем, знаниями об объективных свойствах и структурах вещей. По каким-то эталонным признакам этих чувственных данных мозг относит их к той или иной категории реальных отношений. Таким образом, он обнаруживает у вещей-стимулов соответствующие объективные свойства, располагает их в пространстве, «организует» их «фигуру», отделяет их, классифицирует и опознает.

Знаменитый швейцарский психолог Пиаже назвал этот процесс ассимиляцией (т.е. уподоблением, усвоением). Мозг осваивает реальность, включая поступающие от нее сигналы в подходящие схемы (модели) реальности, которыми располагает.

Ясно, что появление у мозга таких схем, моделей и эталонов реальности не может не изменить существенным образом всю структуру мозговых связей и психической деятельности.

Например, нетрудно увидеть, что ощущение красного цвета, как сигнал разевать рот, и то же самое ощущение как знак определенных свойств поверхности вещи – это совсем разные вещи. Они различаются по значению; в первом случае оно является чисто биологическим, во втором – познавательным. Они отличаются по степени общности. Цвет как сигнал для разевания рта имеет значение только в определенной ситуации – голода и кормления птенца. Цвет как знак свойства поверхности имеет значение в любых ситуациях, где индивид сталкивается с окрашенными вещами. Наконец, то же самое ощущение цвета отличается и по широте системы связей, в которую он входит. Цвет-сигнал входит лишь в систему связей пища-кормление. Цвет-знак входит во множество систем связей, отображающих возможные структуры и отношения вещей (ведь самые разные вещи могут иметь цвет).

Описанная структура связей настолько отличается от тех, с какими мы встречались на рефлекторном уровне отражения, что ей присваивается особое название. Совокупность обобщенных взаимосвязанных схем, которые отражают возможные отношения реальности, моделей, которые отражают возможные структуры предметов, эталонов, которые отражают опознавательные признаки этих структур и отношений, называют интеллектом.

Интеллект, в отличие от рефлекса, представляет собой нервно-психическое закрепление не только организации действий индивида по отношению к внешнему миру, но и самой организации этого внешнего мира, в котором действует индивид. Таким образом, интеллект – это отражение общих структур и отношений реальности в структурах нервных связей, а значит и структурах психической деятельности.