Текст книги "Венец на двоих (СИ)"
Автор книги: Лариса Куролесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 50 страниц)
Глава 28
Рассвет окутал землю теплым розовым цветом, и первые солнечные лучи, отражаясь от стен Альтиены, с почтительной робостью постепенно подбирались к сапогам мужчины, сидящего на траве под деревом, на котором уже распускались ослепительно белые цветы. Воин в простой синей куртке с вышитой чашей на левой стороне груди на мгновение оторвался от заточки меча и хмуро посмотрел на солнечное пятно у своих ног. Взгляд его ледяных глаз мог бы заморозить что угодно, однако лучики, не дрогнув, храбро продолжили свое продвижение, переползая на носок вычищенного сапога.
Дорнан ан’Койр вздохнул и вернулся к своему занятию. Оселок легко скользил вдоль острого лезвия, лишь изредка издавая неприятный звук, словно недоумевал: зачем его заставляют выполнять бессмысленную работу? Тогда король перехватывал его поудобнее и продолжал водить вдоль клинка. Оселок покорно подчинялся.
Пока руки занимались привычным монотонным делом, голова тоже отдыхала после напряженного труда. У Дорнана было такое чувство, что стоит отложить меч в сторону – и через несколько минут он разъяренным вепрем помчится по улицам крепости, сметая все на своем пути. Расположившиеся неподалеку солдаты поглядывали на короля с опаской, как будто понимали, что он близок к срыву. Встретившись с ними взглядом, ан’Койр даже не старался выдавить из себя подобие улыбки. Они торопливо отводили глаза, и он возвращался к заточке своего меча.
«Его величество не в лучшем расположении духа», – нечто подобное он краем уха услышал накануне, когда Эталинф Джинес общался с кем‑то из своих вассалов. Это было крайне осторожное выражение нынешних чувств Дорнана. Пожалуй, худшего «расположения духа» он и припомнить за собой не мог. И причина такого состояния имела не только лицо, но и имя – Ильтера ан’Койр, милостью небес королева Эрнодара!
Глупая женщина! Отчаянная, отважная, восхитительная, прекрасная и смелая, но глупая! Едва подумав о Тере, Дорнан едва не зарычал, к счастью, сдержавшись, чтобы еще больше не напугать окружающих. Он и так выглядел достаточно устрашающе. Может, стоит выйти в таком виде к равианской и паданонгской армиям – и они сбегут, убоявшись жуткого вида эрнодарского короля?.. С момента известия о том, что ее величество не ушла из осажденной столицы, Дорнан ан’Койр был готов грызть железо и плеваться гвоздями. Неудивительно, что солдаты отводили взгляды, встретившись с ним глазами даже случайно! Он буквально кипел, еле сдерживая ярость. Эта упрямая девчонка, его жена, она должна была уйти из столицы, пока у нее была такая возможность!
Отец бы, наверное, сказал, что поздно сетовать на случившееся, если ничего не можешь изменить! Но Дорнан продолжал злиться, уже не совсем понимая, сердится ли на жену или на себя. Перед лицом Отца – Неба он поклялся при свидетелях, что будет беречь и защищать ее, а вместо этого оказался заперт в крепости, пока Ильтера там, в столице! Он не мог находиться в двух местах одновременно, и его долг заставлял оставаться в Альтиене, среди людей, нуждающихся в его помощи и командовании. Но сердце разрывалось на части, устремляясь на север, в столицу. Отец – Небо, зачем ты создал эту упрямую женщину? Чтобы он, Дорнан, сошел с ума от бессильной ярости и беспокойства за нее?..
Хуже всего было то, что он постоянно чувствовал свернутый клубок эмоций где‑то в глубине своего сознания. Точнее, это было прекрасно. Чудесно. Великолепно. Восхитительно. Он точно знал, что его жена пока жива. И, наверное, радовался бы, если бы этот клубок не был настолько переполнен усталостью. Судя по всему, Ильтера буквально с ног валилась, чем рождала в душе своего мужа новые приступы злости. Ну хорошо, эта упрямица скорее откусит себе язык, чем признается, что утомилась! Но чем занимаются в это время все остальные – они что, вымерли там, в столице?! Капитан Дигс, полковник Тари, Маралин Истан, которого Тера назначила главой эрнодарских магов на время осады, командир ополчения, имя которого пока осталось для Дорнана неизвестным, Сора Талит или, в конце концов, этот мерзавец, к которому ее величество изволит бегать от мужа ночами – куда все они смотрят?! Попадись Дорнану хоть один из этих защитничков – он бы живо пожалел, что так халатно относится к своим обязанностям!
Ильтера по – прежнему ничего не писала лично мужу, отделываясь краткими сообщениями о том, как идут дела в столице. Он бы заподозрил Коранну Морн в том, что та не доносит до него все послания, если бы несколько раз они не приходили прямо при нем – свитки с донесениями появлялись в воздухе. Всегда знакомый почерк Теры – и ни одного лишнего слова! В скупых строчках только информация, что отбито несколько атак, погибло столько‑то солдат и ополченцев (откуда вообще в Эрнодаре взялось ополчение?!), столько‑то отличившихся ее величество собирается наградить из королевской казны… И ни словечка мужу!
Дорнан осторожно отложил оселок, словно тот был сделан из хрупкого стекла. Если не держать себя в руках, он скорее всего швырнет инструмент, да и меч, пожалуй, тоже! Потом отправится к себе и напишет Ильтере письмо, и заставит Коранну Морн отправить его немедленно! Там он скажет… О, он найдет, что сказать! Что его жена – несносное чудовище! Что она не слушается приказов и не понимает опасности! Что она заслуживает того, чтобы с нее шкуру спустили, и, если столица переживет осаду, ее муж лично собирается этим заняться! Что она – самое лучшее, что случилось в его жизни, и не имеет права бездумно рисковать собой! Ох!.. Дорнан уже брался за перо, но каждый раз откладывал его и разрывал написанное – когда он перечитывал собственные строки, у него складывалось впечатление, что они чуть ли не визжат. Король должен держать себя в руках, а не биться в истерике, словно перепуганная девчонка!
Нахмурившись, он мысленно потянулся к жене. Раз у тебя недостаточно ума и осторожности, чтобы вовремя сбежать, то хотя бы отправляйся отдыхать, пока не загнала себя насмерть, глупая женщина! Особенно после предыдущей безумной ночки! Знала бы ты, каких сил это стоило пережить твоему мужу! Дорнан сомневался, что Ильтера послушалась бы его, даже если бы он был рядом. Но мысль о том, что он может дотянуться до нее через все это расстояние, хоть немного примиряла его с действительностью. Иногда ему казалось, что она тоже легко касается его, словно проверяя, как он себя чувствует. В такие моменты он старался донести до нее свое недовольство, но почему‑то не сомневался, что Ильтера это попросту игнорирует. Она вообще умела делать вид, что все, что ей не нравится, ее не касается!
Дорнан кинул хмурый взгляд на солнечное пятно, добравшееся уже до его колена. Прошлой ночью он вообще не спал. Сначала, вечером, комок эмоций, наконец‑то, ненадолго успокоился. Его жена немного отдохнула, позволив и мужу слегка расслабиться… Но в конечном итоге все это оказалось лишь затишьем перед настоящей бурей. Ночью, когда Дорнан обходил альтиенские посты, его буквально подбросил шквал эмоций, бушующим потоком хлынувший от Ильтеры. Решимость, злость, ярость, боль, испуг и снова решимость – чувства ходили по кругу, грозя разорвать несчастную королевскую голову на куски. Раньше он никогда так остро не ощущал Теру, как будто она разом отбросила все заслоны, не имея сил или не желая тратить их на то, чтобы загородить от него свои эмоции. Бросив все на свете и изрядно испугав пограничников, которые сопровождали его при обходе, Дорнан бегом помчался к штабу.
Коранна Морн, как обычно, была в своем крошечном кабинете, который ей выделили как руководителю чародеев. Король вломился к ней без стука, но она и бровью не повела, продолжая читать какое‑то донесение и лишь бросив на него неодобрительный взгляд, способный остановить даже быка. Кажется, почтенная бабушка его жены не одобряла чудовищных манер зятя, но его это мало интересовало!
– Что… там… происходит?! – не успев отдышаться, заорал он не своим голосом, чувствуя, как в эмоциональном клубке от Ильтеры сходятся вместе отчаяние и решимость.
– Где? – хладнокровно переспросила Коранна, подняв голову.
– В столице! – рявкнул Дорнан. – Что там с моей женой?!
– Как вы уже знаете, сегодня Дома Стелл и Игрен применили осадные орудия. Южная стена была близка к падению, однако в конце концов защитникам удалось выдавить мятежников за стены столицы, – чародейка легким движением руки подтолкнула по столу донесение, пришедшее днем. – Если вашему величеству угодно перечитать, то…
– Не днем! – взять себя в руки Дорнану стоило немалого труда. – Что там происходит сейчас?!
– Вашему величеству, вероятно, известно больше, чем мне, – взгляд Коранны сделался тяжелым. – Дневное донесение было последней вестью, полученной из столицы.
Дорнан рухнул на табурет напротив леди Морн и вцепился руками в столешницу, чтобы не схватиться за собственную голову. В висках стучали усталость, решимость, боль – все они принадлежали не ему, а Ильтере! Глядя на него, Коранна молча налила из кувшина воды в стакан. Дорнан выпил его залпом, забыв даже поблагодарить. Ему понадобилось немного времени, чтобы отдышаться.
– Ты очень спокойна, – заметил он, поставив стакан обратно на стол.
– От того, что я начну рвать на себе волосы, ничего не изменится, – сухо заметила Коранна. – Если ваше величество полагает, что мне наплевать на Ильтеру, то это заблуждение. Но я не могу помочь девочке, и на этот раз ей придется справиться самой. Мое место здесь, да и ваше тоже. Если с ней что‑то случится, вы первым узнаете… – она на мгновение остановилась, как будто у нее перехватило дыхание. – Вам бы лучше отдохнуть, ваше величество, пока есть такая возможность, – тем же ровным тоном закончила чародейка, глядя на него прямым и почти суровым взглядом.
Дорнан сглотнул. Отдохнуть? С тем, что творится у него в голове?.. Это казалось совершенно немыслимым – как если бы он решил вздремнуть, пока по затылку лупит огромный молот. Однако он откланялся и отправился назад – туда, где бросил сопровождавших его лордов пограничных Домов. Переплетение чувств в собственной голове сияло ярким маяком, но ан’Койр старался отрешиться от него. Она пока жива – и это главное. Что бы там ни случилось, утром наверняка найдется хоть кто‑то, кто пошлет ему донесение! Отец – Небо и три богини, пусть с Ильтерой все будет хорошо!
Но Коранна Морн права: его место – в стенах Альтиены, рядом с армией и пограничниками. Ее спокойствие заставило его устыдиться. Разумеется, чародейка не меньше него волновалась за Ильтеру, но держала себя в руках, понимая, что отчаяние на ее лице лишь повредит их общему делу, а внучке ничем не поможет. Ему тоже следовало спокойно принимать неизбежное, а если он не в силах этого сделать, запереться в собственной спальне и бросаться на стены в гордом одиночестве, чтобы не пугать окружающих.
От него было мало толку при осмотре позиций, но Дорнан не сомневался, что все в порядке – пограничники хорошо знали свое дело. Меряя шагами внутренние посты в крепости, ан’Койр действовал почти по привычке – ему было слишком трудно справиться с ураганом в собственной голове. Казалось, эмоции жены в любой момент могли буквально снести его с ног. Дорнану пришлось приложить немало усилий, чтобы не сорваться с места и не попытаться буквально прорубить себе дорогу к столице. Он бы, наверное, мог преодолеть этот путь и без коня, просто бегом!
Наконец, когда Манниари уже закатилась за горизонт, уступая место первым солнечным лучам, эмоции Ильтеры затопила решимость, и Дорнан внутренне похолодел. В таком состоянии она могла сделать все, что угодно! Он бы не удивился, если бы узнал, что прямо сейчас его жена возглавляет какую‑нибудь безумную атаку или самолично бросается на вражеские копья! И рядом, конечно же, не найдется никого, кто бы посмел остановить ее! Остолопы! Безумцы! Дорнан чуть ли не закричал в голос. Когда он до них доберется, они сами помчатся от него к палачу и будут умолять, чтобы их поскорее обезглавили!
Несколько минут томительного ожидания, показавшиеся ему вечностью, наполненной муками, – и решимость сменилась усталостью, которая и ан’Койра заставила обмякнуть, словно тряпичную куклу. И тут же эмоции померкли, словно Ильтера наконец‑то спохватилась и решила спрятать их от мужа. Тогда‑то он и обнаружил, что сидит у стены и методично затачивает меч, которым уже и так можно было без особого труда побриться. И злится на жену. Если она и сейчас не напишет ему, не сочтет нужным объясниться, то Дорнан просто не в силах выдумать, что он с ней сделает, когда в следующий раз увидит!..
– Ваше величество! Ваше величество! – один из молодых солдат несся вниз по улице с головокружительной скоростью.
Дорнан вскочил прежде, чем парнишка с размаху налетел на него.
– Леди Коранна послала меня за вами! – выпалил едва успевший остановиться пограничник. – Она только что получила вести из столицы! Осада снята!
– Что? – не теряя времени и не обращая внимания на загомонивших гвардейцев, ан’Койр быстро направился вверх по улице к штабу. – Ты уверен?
– Леди Коранна получила письмо от ее величества! – задыхаясь от бега и эмоций, парень тем не менее просто сиял. – Она говорит, что осада закончилась сегодня на рассвете!
Послание от Ильтеры! Значит, ее спокойствие объясняется тем, что она победила?.. Но как это возможно?.. Дорнан снова почти бежал к штабу. Коранна Морн ждала его в дверях, на ее лице играла понимающая улыбка, словно она хотела сказать: ну вот, я же говорила, что в конце концов все будет хорошо! Король не успел даже поприветствовать ее, когда чародейка сунула ему в руки бумагу, исписанную знакомым округлым почерком Теры. Развернув листок, Дорнан впился глазами в послание, чувствуя, как сердце в груди замирает.
«Приветствую ваше величество и желаю ему долгих лет здоровья и процветания! – слишком официальное начало всегда заставляло ан’Койра хмуриться, но он не мог упрекнуть жену в отсутствии уважения к собственному титулу, хотя сам предпочел бы обращение „дорогой муж“ или даже по имени, что, конечно, могло удивить окружающих, но ему лично было бы очень приятно! – Счастлива сообщить, что несколько часов назад со столицы Эрнодара снята осада, а остатки войск мятежных Домов Стелл и Игрен сдались в плен, уповая на милость короны. С помощью Отца – Неба и трех богинь Дом Койр одержал победу, за которую его будут славить потомки, а имя его главы навсегда останется в летописях. Ваша покорная супруга Ильтера ан’Койр».
Он дважды пробежал глазами послание, прежде чем оторваться от созерцания скупого приветствия, и с трудом сдержался, чтобы не сжать официальное письмо в кулаке. «Поздравляю, мы победили, твое имя останется в летописях…» И это все? Он чуть с ума не сошел от беспокойства, а она отделывается от него сухими фразами и оборотами, которыми бы похвалился иной профессиональный писец? Дорнан ан’Койр мысленно потянулся к усталому клубочку эмоций, не совсем, правда, представляя, что именно хочет донести до «покорной супруги», но вдруг увидел, что Коранна протягивает ему еще один затейливо сложенный листок.
– Ее величество очень устала, поэтому ее второе послание немного запоздало, и я успела отослать к вам гонца еще до его получения, – в глубоких изумрудных глазах чародейки плескалось веселье. – Полагаю, здесь вы найдете что‑нибудь более… личное.
Глубоко вздохнув, Дорнан взял листок. Наверное, не следует удивляться тому, что все окружающие в курсе: он ждет письма. А ее величеству надо бы уши надрать за то, что она пересылает почту через Коранну! Помнится, когда Ильтера вызвала его к постели умирающего Майрита, она направила послание прямо к нему, хотя само оно было написано Коттаром Лонком. В конце концов, мужчина имеет право лично получать какие‑то весточки от законной жены, или нет?! Коранна Морн слегка прикусила губу – видимо, чтобы не рассмеяться. Наградив ее хмурым взглядом, Дорнан отошел на шаг и слегка отвернулся, чтобы личное послание нельзя было прочесть сбоку.
Он медленно развернул сложенную записку, как будто та могла неожиданно броситься и покусать его. Дорнан одновременно очень хотел прочесть, что ему написала Тера, но и боялся этого. С нее станется сообщить ему, например, что она бы не справилась без человека, который сейчас рядом с ней. Несмотря ни на что, король был совершенно уверен, что не желает знать имени своего счастливого соперника. Пусть лучше останется неизвестным – это хотя бы не так больно! Он от души надеялся, что Ильтера тоже это понимает.
«Дорнан! Я знаю, что ты сердишься на меня, но извиняться не собираюсь – я поступила так, как должна была! – король невольно улыбнулся: вот это действительно похоже на его жену – атака вместо извинений! – Единственное, за что прошу прощения, – это вчерашняя ночь, но мне нужна была каждая капля чар для обороны, так что я не могла разбрасываться на маскировку.
У нас большие потери, однако, столица устояла. Солдаты и ополчение уже приступили к работе над разрушенными стенами, и надеюсь, что мы справимся менее чем за месяц. За это время я также надеюсь завербовать в королевскую армию людей, которые раньше принадлежали Домам Стелл и Игрен. Вряд ли на это стоит очень рассчитывать, но после одного чуда мы вправе ожидать и второго, и многие здесь вполне могут послужить короне, особенно если пообещать им прощение участия в мятеже. Разумеется, Канара, Роэрана, Пейлевара Игрена и Даллары это не касается – их судьбу придется решать тебе, а я к ним и палкой не прикоснусь.
Если ты сможешь еще сдерживать врагов, Эрнодар будет готов их встретить. Если Альтиена падет, отступайте к столице. С помощью Отца – Неба и трех богинь мы по – прежнему рассчитываем победить. Надеюсь также, что ты, Эталинф и Коранна помните о том, что я надеюсь увидеть своего мужа живым и здоровым. Постарайся меня не разочаровать!
Ильтера».
Да, это послание как раз в стиле ее величества! Острые атаки, безапелляционные приказы, лишь слегка припудренные вежливостью, и просвечивающая в каждой строчке уверенность в том, что без нее‑то уж точно муж не разберется, что ему делать, где держаться и куда и когда отступать! Но вместо того, чтобы рассердиться, Дорнан обнаружил, что счастливо (и, наверное, глупо!) улыбается. Она защищалась и нападала, но все‑таки продолжала заботиться о нем! Если бы не было того, другого, король мог бы подумать, что в их венценосном семействе все хорошо.
Ладно, сейчас он не может позволить себе тяжелые размышления! Главное – Эрнодар каким‑то чудом устоял, войска мятежников сдались в плен (от его жены, конечно, подробностей не дождешься!), а Ильтера ан’Койр жива и здорова. Пока этого вполне достаточно, чтобы «расположение духа» его величества вплотную приблизилось к «лучшему». Раз его жена справилась в столице, то и ему не к лицу бежать от опасности. Еще не успев поднять глаз от письма Теры, Дорнан уже знал, что должен разобраться с равианской и паданонгской армиями, не допустив их дальнейшего продвижения вглубь Эрнодара.
Далекие удары возвестили о том, что генерал Вейрес по обыкновению приступил к применению осадных орудий. Лайн утверждал, что его влиятельный родственник пойдет на приступ сегодня же, но пока ничто не указывало на то, что он прав, тем более что после его памятной разведки с попыткой применить чары прошло уже два дня, и лорд Джинес, кажется, мог в кои‑то веки торжествовать победу над леди Коранной, которая оказалась неправа, поддержав молодого равианца. Впрочем, тот продолжал упрямо повторять, что Торалис Вейрес вот – вот пойдет на приступ. Но маги по – прежнему поддерживали защиту стен Альтиены, равианские войска стояли там же, где и накануне. Люди, которым обещали атаки еще вчера, устали ждать. Лишь Коранна Морн продолжала упрямо настаивать, что ее человеку виднее, когда его дядюшка – прославленный полководец – начнет штурмовать крепость.
Но правда заключалась в том, что эрнодарская армия может просидеть в Альтиене еще месяцы, так ничего и не дождавшись, пока не закончится провизия и не начнутся болезни, от которых сейчас их оберегали лекари и чародеи. Коранна рассчитывала на помощь своего сына, который должен был привести магов с побережья, но пока от него никаких известий не было. Дорнан уже начал подумывать, не решил ли младший брат Орвина Морна сбежать, чтобы избежать встречи с королем. Впрочем, семейный темперамент, столь ярко проявлявшийся в родных бабушке и внучке, вряд ли позволил бы ему так поступить. Если ан’Койр хоть немного разбирается в людях, то любой из Морнов скорее руку себе отгрызет, чем позволит хоть кому‑то предположить, что он чего‑нибудь боится.
– Миледи, с побережья по – прежнему никаких вестей? – Дорнан обернулся к Коранне.
Чародейка отрицательно покачала головой, ее лицо мгновенно стало непроницаемым. Прекрасно поддерживая внешнее спокойствие, она, казалось, пряталась за ним от любого внешнего воздействия, словно за щитом. Дорнан решительно шагнул к ней. В последние дни леди Морн практически открыто избегала короля – если не считать, разумеется, прошлой ночи, когда он вломился в ее кабинет почти в невменяемом состоянии. Она по – прежнему занималась магами и принимала почту, отправленную чародейскими способами, но, стоило ей оказаться в непосредственной близости от Дорнана ан’Койра, как у Коранны находилась сотня неотложных дел, не позволявшая задержаться и на мгновение.
Но сейчас, кажется, известие о победе в столице заставило ее слегка потерять бдительность. Пожалуй, впервые перед Дорнаном стояла не несгибаемая чародейка, негласно возглавлявшая значительные силы пограничных магов и обладавшая авторитетом, превосходящим некоторых глав эрнодарских Домов, а просто пожилая женщина, испытывавшая облегчение от того, что близкий ей человек, наконец‑то, в относительной безопасности. Ан’Койра неожиданно уколола совесть: наверняка, его поведение накануне доставило Коранне немало неприятных минут. А она ведь в отличие от него даже не знала, что Ильтера хотя бы жива, пока внучка не прислала весточку!
– Миледи, мне по – прежнему нужны некоторые ответы, – Дорнан решительно шагнул к чародейке. – Где мы можем поговорить без свидетелей?
Леди Морн с притворным удивлением вскинула бровь и наградила зятя очередным неодобрительным взглядом. Но на этот раз он стоял прямо напротив входа, и, чтобы удалиться по важным и срочным делам, его пришлось бы отодвинуть. Тяжело вздохнув, Коранна повернулась в дверях.
– Идемте в мой кабинет, ваше величество, – проворчала она и направилась к лестнице, не дожидаясь гостя.
Дорнан ухитрился перегнать ее только у дверей, чтобы придержать створку, пока Коранна Морн чинно преодолевала порог. Вежливо поблагодарив, чародейка устроилась на собственном стуле и кивнула королю на табурет напротив стола.
– Я внимательно слушаю ваше величество, – Коранна церемонно склонила голову.
– Я бы с большим удовольствием внимательно послушал тебя, – парировал Дорнан. – Если у моего отца остались долги, я бы хотел выплатить их сам.
– Майрит сделал для нашей семьи гораздо больше того, на что я смела бы надеяться, – осторожно произнесла чародейка. – Боюсь, что частью нашей сделки было и то, что все мои знания никуда не пойдут дальше меня.
– Могу дать слово, что от меня их точно никто не получит, – сухо проговорил король. – Тебя это удовлетворит? Или у леди Морн есть основания сомневаться в крепости обещаний ан’Койров?
Коранна устало улыбнулась и покачала головой.
– Поверьте, ваше величество, то, что я знаю, вам может только навредить. Если хотите знать, при заключении этой сделки Майрит отдельно оговорил, что никто из нас никогда не раскроет правды именно вам.
– Отец не мог со мной так поступить! – возразил Дорнан. – В последние годы мы не были близки, и в этом моя вина. Но я никогда не поверю, что отец хотел утаить от меня что‑то важное!
– Я тоже думаю, что Майрит просто собирался лично рассказать вам об истинном положении вещей, – Коранна изящным, почти кокетливым движением поправила заплетенную косу. – Но он не хотел, чтобы это сделал кто‑то из нас, поэтому и заставил поклясться. Думаю, что, уезжая из столицы в Тейллер, вы еще не были готовы узнать истину, а потом… Потом неожиданно оказалось, что уже слишком поздно.
– Я уважаю чужие клятвы, но думаю, что ты все же могла бы ответить на некоторые мои вопросы, – не сдавался Дорнан.
– Вот поэтому я и говорю, что внимательно слушаю ваше величество, – уголки губ Коранны снова тронула улыбка. – Я готова рассказать все, что не затронет мою клятву.
– Хорошо, – Дорнан на мгновение задумался. – Ты знаешь, кто на самом деле поднял мятеж, инициативу которого приписывают Орвину Морну?
– Динора ан’Койр, – без колебаний ответила чародейка.
– Зачем? – поразился король.
– Она хотела трона для своего старшего брата Канара, – твердо произнесла Коранна. – Гейрин, их отец, отказался бы от такого подношения, но к тому времени он был уже мертв, а Канар только – только стал главой Дома Стелл.
– Отдать корону брату, отняв ее у законного мужа и сына? – Дорнан нахмурился. – Но это бессмысленно!
– Боюсь, что нет, – пожилая женщина покачала головой. – Я не могу объяснить, но у Диноры были к тому веские основания.
– Легко говорить так о женщине, которая уже давно ушла к Отцу – Небу, – лицо короля окаменело. – Ты очерняешь память моей матери, желая обелить своего сына!
– Ваша мать… Она бы сказала вам то же самое, что и я, – Коранна спокойно встретила его суровый взгляд. – Королева организовала мятеж. Мой сын пытался остановить ее, но было несколько самонадеянно с его стороны действовать в одиночку. Динора погибла от его руки, а Орвина убил Канар Стелл, прикрывавший сестру.
– Это не может быть правдой! – взорвался Дорнан.
Он плохо помнил свою мать, однако поведение королевы, если она действительно стала сердцем мятежа, заставляло усомниться в ее душевном здравии. Динора ан’Койр была не слишком хорошей матерью, но она не могла оказаться сумасшедшей! Интриговать против собственного сына – это слишком даже для Дома Стелл, к которому она принадлежала до свадьбы!
– После смерти Диноры и Орвина Майрит оказался перед трудным выбором, – безжалостно продолжала Коранна, словно не услышав Дорнана. – Он мог открыть правду, которая бы спровоцировала гражданскую войну. Или скрыть ее так глубоко, чтобы никто и никогда не докопался до истины, и сохранить мир и честные имена большинства участников тех событий ценой памяти о моем сыне.
Она на мгновение замолчала, как будто собираясь с мыслями. Дорнану оставалось сжать зубы и надеяться, что его пылающий от негодования взгляд не прожжет в леди Коранне дыру. Но ей, очевидно, было все равно, что король думает по поводу ее высказываний. Он уже начинал жалеть о том, что все‑таки загнал леди Морн в угол и потребовал от нее ответов.
– Прошу прощения, ваше величество, но раз вы хотели узнать правду, то вам придется выслушать именно то, что я скажу, – чародейка словно прочитала его неприятные мысли. – Я еще не сошла с ума и не заговариваюсь. Если у вас достанет упорства и терпения дослушать до конца, я буду говорить. Если нет, вам лучше уйти отсюда и навсегда забыть об этой малоприятной беседе.
Опершись руками на столешницу, Дорнан смерил Коранну Морн тяжелым взглядом. Он действительно мог бы уйти сейчас и в душе считать, что пожилая женщина, при крайне неприятных обстоятельствах потерявшая одного из сыновей, выжила из ума и пытается внушить абсурдные вещи не столько даже окружающим, сколько самой себе. Но как быть с необъяснимым поведением его собственного отца? Майрит точно не был сумасшедшим, но он сознательно позволил Морнам уцелеть. Дорнан уже неоднократно мысленно «примерял» на себя отцовское поведение. Если бы какой‑то мерзавец убил его жену, ан’Койр разорвал бы на куски его самого и все его окружение! Даже если Майрит не любил Динору или она, скажем, изменяла ему (какая до боли знакомая ситуация!), король, сохраняя лицо, все же должен был покарать весь Дом, породивший убийцу! Почему он этого не сделал? Почему при его попустительстве Коранна с двумя сыновьями осталась в Эрнодаре, лишь потеряв право пребывать в столице? Почему потом ко двору попала дочь Орвина Морна?
Эти и многие другие вопросы так и останутся без ответов, если Дорнан сейчас поднимется и уйдет. Он бы мог спросить Канара Стелла – еще одного участника тех давних событий, но как быть уверенным, что человек, поднявший мятеж против короны, скажет правду? Осада столицы, снятая лишь сейчас, была еще одной занозой сомнения в душе Дорнана ан’Койра. Если Канар смог предать своего короля и близкого родственника, возможно, его сестра действительно оказалась причастна к тому давнему мятежу?.. Дорнану никогда не узнать правды, если он откажется слышать то, что ему неприятно. Призвав на помощь все свое хладнокровие, он принял решение.
– Я готов выслушать тебя, чародейка, – он надеялся, что голос его прозвучал не слишком холодно.
– Очень хорошо, – Коранна снова смерила его придирчивым взглядом, словно коня, на которого собиралась сделать ставку на скачках. – Канар объявил, что Орвин – убийца. Мне пришлось сдаться его людям, чтобы дать Тайрису и Астору – двоим моим сыновьям – время скрыться. К счастью, новоявленный лорд Стелл ничего не успел сделать, поскольку гвардейцы перехватили меня еще по пути. Меня отправили в королевскую тюрьму, но тем же вечером ко мне пришел Майрит и предложил сделку. Он принял решение скрыть правду ради… вашего величества, и я могла это понять. Король честно сказал, что в любом случае поступит по – своему, но не хочет причинить Дому Морн еще большего зла. Но ему требовалось заткнуть рот Канару – тот не стал бы молчать, если бы хоть тень подозрения пала на его сестру. А Майрит надеялся избежать войны и защищал своего сына. Я его понимала и хотела в свою очередь защитить своих.
Она немного помедлила, переводя дыхание. Опустив взгляд, Дорнан увидел, что ее тонкие пальцы подрагивают, как если бы Коранне было тяжело говорить или она нервничала, боясь сказать слишком много.
– Как я уже сказала, отец вашего величества предложил мне сделку, – сухо продолжила чародейка. – Он сказал, что мертвым уже не помочь и нужно думать о живых, и я была с ним согласна. Окажись я одна, до последнего дралась бы за имя Орвина и сделала бы все, чтобы Эрнодар узнал правду! Но, кроме старшего сына, у меня еще двое. Тайрису тогда было всего семнадцать, Астору – четырнадцать. Кроме них, имелась и беременная Риддина – я больше всего боялась за то, как она перенесет смерть Орвина, и, как показали дальнейшие события, не зря. Тогда я согласилась на сделку с вашим отцом. Обменяла честное имя старшего сына на жизнь остального Дома, хотя он официально прекратил свое существование. Майрит запретил нам появляться в столице, и это должно было скорее уберечь мою семью от Канара, нежели Эрнодар – от нас. Земли, принадлежавшие Дому Морн, перешли под управление лорда Джинеса. Эталинф тогда только – только стал главой, но Майрит был уверен в его порядочности и не ошибся. Пожалуй, я бы сама не смогла так успешно управлять землями, как это получилось у Джинеса.
