Текст книги "Венец на двоих (СИ)"
Автор книги: Лариса Куролесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 50 страниц)
– Эчиелле!
– Молодец, малышка, быстро учишься! – прохрипел он.
Лежащий перед ней мужчина почти лишился чувств, и магическая маска соскользнула с его лица. Стиснув зубы, чтобы не застонать от боли, он выглядел так, словно неимоверно зол на самого себя. На вид ему было около сорока пяти лет. Левую его щеку наискосок от виска к подбородку пересекал тонкий шрам, казавшийся еще белее на напряженном бледном лице. Черные волосы украшала россыпь седины на висках, прямой нос орлиным клювом нависал над тонкими губами, искусанными, чтобы не закричать. Такого человека легко узнаешь, встретив один раз, но все же Ильтера не понимала, почему он носит столь тщательно сплетенную иллюзию, – она была почти уверена, что никогда раньше не видела лица Эчиелле. Почти – потому что в нем все же проскальзывало что‑то неуловимо знакомое, как будто легко скользящее по грани рассудка. И лишь когда он поднял на нее сердитые глаза, драгоценными камнями блеснувшие в неверном свете лун, королева вдруг все поняла. Неожиданное узнавание прошило ее, словно удар молнии.
– Отец – Небо и три богини! – пораженно выдохнула Тера, от неожиданности даже отступив на шаг. – Не может этого быть!
Глава 19
Каким бы быстрым ни был их марш, Дорнан ан’Койр кожей чувствовал, что они опаздывают. Уходящая зима неохотно отпускала Эрнодар, но с каждым днем становилось все теплее. Король вел свое небольшое войско к границе, надеясь, что успеет еще до того, как холода окончательно отступят. Замерзшие болота, цепь которых разделяла соседние государства, считались гораздо более коварным врагом, нежели те же топи, когда с них сойдет лед. И Дорнан полагал, что сейчас не столько силы пограничных Домов и скромные солдатские гарнизоны сдерживали напор нападающих, сколько именно эти ледяные «стражи», в ловушки которых боялись попасть равианские военачальники.
– Конница – спешиться! – коротко скомандовал король и первым спрыгнул с седла.
Он по – прежнему вел свое небольшое войско, растянутое в несколько колонн. В его распоряжении имелось полторы тысячи конных гвардейцев и тысяча солдат. Во время дневных переходов его люди часть пути проводили в седлах, а часть – бежали рядом со своими лошадьми, держа их в поводу. Это помогало сберечь силы коней и передвигаться достаточно быстро. Дорнан останавливал колонну, лишь когда ночь становилась настолько темной, что ехать верхом было уже опасно. Кроме того, солдатам требовался отдых, и король не имел права требовать от них столько же, сколько от себя.
Сам он почти не спал с тех пор, как они покинули столицу. Еще не забытая рыцарская закалка позволяла Дорнану обходиться минимальным отдыхом, поэтому днем он возглавлял колонну, а ночью обходил костры, у которых грелись гвардейцы и солдаты, проверял дозорных и принимал доклады разведчиков. Большинство из них к концу первой же недели марша он уже знал по имени и в лицо. Если некоторое время они еще немного скованно чувствовали себя во время «королевских посещений», то вскоре Дорнан стал уже для них «своим».
Несмотря на то, что эрнодарцы, кажется, искренне надеялись на победу, ан’Койр рассматривал свое небольшое войско со смешанными чувствами. Он знал, что может рассчитывать на этих людей, но их было слишком мало. Растянутые вдоль границ части армии дали бы ему столько же солдат. Если повезет, откликнувшись на призыв, они и успеют стянуть силы к южной границе – тогда в распоряжении Дорнана окажется подкрепление. Пограничные Дома в силах выставить в лучшем случае еще тысячи две бойцов, в основном это будет пехота, копейщики и, возможно, лучники. Там также имеется некоторое количество чародеев, но вряд ли достаточно для хорошей защиты.
Судя по разведданным, поступавшим от пограничников, равианская армия, расквартированная в одном дневном переходе от границы, насчитывала более пятнадцати тысяч бойцов. Это означало более чем двукратный перевес сил, даже если упорно держаться за самые оптимистичные надежды. Если же им придется драться лишь тем составом, что сейчас видел ан’Койр, на каждого из его людей придется по пять – шесть противников. И даже пограничники не слишком изменят ситуацию. Вряд ли стоит рассчитывать, что равианцы бросят в бой необученных желторотых юнцов, которых с легкостью разобьет регулярная армия Эрнодара, подкрепленная королевской гвардией. Вероятно, им предстоит сражаться с бойцами, которые достаточно опытны, чтобы даже при численном равенстве сомневаться в исходе войны. Дорнан знал, что это будет трудное противостояние, и не мог не думать о том, что множество людей, едущих сейчас с ним, погибнет, а те, кому повезет выжить, будут до конца жизни считать себя счастливчиками. Порой ему казалось, что сама смерть едет позади него в седле.
Оставалось надеяться, что к королевскому войску успеют присоединиться силы ведущих Домов Эрнодара. Все они откликнулись на призыв (через несколько дней после его отъезда Ильтера прислала магическое послание с полным списком всех ответивших) и клятвенно заверили корону, что их воины вот – вот выступают в поход. Но Дорнан сомневался, что они будут так уж торопиться. А если до них дойдут сведения о том, что эрнодарская армия терпит поражение или ее серьезно теснит неприятель, военачальники Домов, скорее всего, предпочтут развернуть свои силы назад и ускоренным темпом направятся защищать владения своих лордов.
Сразу после выезда из столицы армия Эрнодара имела более бодрый вид – в основном из‑за пяти тысяч воинов в мундирах цветов Дома Стелл. Канар, исполняющий долг перед государством, с откровенной насмешкой смотрел на королевских гвардейцев и солдат. Даже его сверкающий драгоценными накладками мундир, больше подходящий для парада, чем для войны, представлял собой разительный контраст по сравнению с простой рыцарской курткой Дорнана ан’Койра. Впрочем, король на это и внимания не обратил – ему слишком была нужна поддержка вельможного родственника. Пусть хоть голым едет или в перьях – лишь бы в нужный момент его воины оказались на поле брани.
Но практически все силы Канара оказались представлены пехотой, которая отстала от гвардейских конников на первом же дневном переходе. По правде говоря, их перегнал даже фуражный обоз, который двигался несравнимо медленней конницы. Каждый из гвардейцев и солдат имел при себе необходимый минимум припасов, поэтому король рассчитывал, что они продержатся без обоза до самой границы, а там уж и фуражиры догонят армию. Несмотря на то, что время поджимало, когда командир арьергарда доложил его величеству, что люди Дома Стелл отстают, Дорнану пришлось тоже задержаться. Распорядившись о том, чтобы его заменили во главе колонны, он поскакал вдоль растянувшейся «змеи» своей армии назад – туда, где четкими шеренгами с величественной неторопливостью, словно они прогуливались по плацу, стремясь произвести впечатление на дам, маршировала «парадная» пехота Канара, держа копья под одинаковым, четко выверенным углом.
– Мы должны двигаться быстрее, – после краткого приветствия заметил Дорнан главе Дома Стелл.
– Я ответил на призыв короля и выполняю свой долг перед Эрнодаром, – с холодным спокойствием отозвался Канар, – но в мои намерения не входит измотать моих людей еще до боя, чтобы угодить вашему величеству!
– Прикажи своим людям хотя бы ненадолго перейти на маршевый шаг, – в глазах Дорнана сверкнула сталь. – От них не будет толку, если нам придется принимать бой уже не на границе, а посередине Эрнодара!
– От них не будет толку, если они слишком устанут, чтобы драться, – отрезал Канар. – Войска Дома Стелл придут так быстро, как смогут. Конница вашего величества пусть выдвигается вперед, а мы поддержим вас, когда придет время.
– Ты именно так намерен исполнить закон, под которым поставил свою подпись? – в тон ему проговорил ан’Койр.
– Все, что в моих силах, уже сделано, – королевский родственник величественно выпрямился в седле. – Даже Майрит не мог бы требовать от меня большего!
«А ты – и подавно!» – конец реплики повис в воздухе, но Дорнан почувствовал себя так, словно услышал его. Канар Стелл, как и всегда, считал свой Дом выше королевского. Бросив еще один взгляд на стройные ряды размеренно шагающей пехоты, ан’Койр развернул коня.
– Увидимся на границе! – бросил он, пуская Альни в галоп.
На следующий день солдаты Дома Стелл уже окончательно отстали от верховой колонны. Еще неделю Дорнан немного сдерживал ход войска, надеясь, что Канар одумается и нагонит его. Потом махнул рукой на поддержку Дома Стелл – она оказалась скорее показной, чем настоящей. Вскоре командир арьергарда перестал ежевечерне докладывать королю, что сил союзного Дома по – прежнему не видно. Рассчитывать на Канара Стелла не приходилось – его пехота, кажется, делала все, чтобы «не успеть» к границе вовремя. Дорнан даже поймал себя на том, что не удивится, если его чудесный родственник, едва колонна верховых скрылась за горизонтом, развернул своих людей назад.
Донесения с границы с каждым днем становились все более тревожными. Ан’Койр регулярно получал от разведчиков послания, переданные магическим способом. Большинство из донесений было подписано Эталинфом Джинесом, главой Дома Джинес. Даже при обычной сдержанности воина, уже больше шести десятков лет защищающего границу, в этих кратких записках сквозило беспокойство. А там, где несгибаемый лорд Эталинф испытывал беспокойство, человек менее сдержанный, вероятно, уже метался бы в неконтролируемой панике или пытался покончить с собой, прыгнув с какой‑нибудь крепостной стены…
– Конница – в седла! – сопровождая отрывистый приказ, изо рта вырвалось облачко пара – последний привет уходящей зимы.
Белоснежный жеребец повел ушами, слегка повернув голову в сторону всадника, и Дорнан, подобрав поводья, немного придержал его бег, позволяя распоряжению растечься вдоль растянувшейся колонны. Слишком долго ждать не пришлось, и вскоре войско снова пошло экономной рысью, сберегающей силы лошадей. Король с самого начала задал ровный темп, и, каким бы жестким он ни казался, это помогало одновременно быстро передвигаться и не вымотать людей, что бы там ни говорил глава Дома Стелл! Первые несколько дней ан’Койр еще порой слышал чьи‑то сетования на то, что верхом они бы быстрее поспели к границе. Но более опытные ветераны объясняли тем, кто еще не участвовал в военных кампаниях: добраться до места боя на усталых лошадях или – того хуже! – загнать животных – значит, потерпеть верное поражение от врага. Вскоре, поймав темп движения, недовольные затихли, и больше ропота Дорнан не слышал.
– Ваше величество, впереди верховой! – один из полковников столичного гарнизона подтянулся к коню Дорнана слева и легко примерил ход своего жеребца к размашистой поступи Альни.
– Что говорит разведка? – сколько ан’Койр ни просил об обратном, военачальники так и обращались к нему, полностью титулуя.
– На нем цвета Дома Джинес, – доложил воин. – Из оружия заплечный меч и кавалерийский лук.
– Конница – стоять! – рявкнул Дорнан. – Полковник, возьми двоих своих людей и следуйте за мной.
Четыре коня ровной рысью выехали из строя и поскакали навстречу черной точке, быстро приближающейся по дороге. Король скорее почувствовал, чем увидел, как напряглись гвардейцы за его спиной. Сейчас все ожидали дурных вестей – и каждая из них могла стать первым шагом к тому, что Эрнодар прекратит свое существование в нынешнем виде.
Одинокий всадник быстро приближался, и четверо встречающих по сигналу Дорнана остановились. Двое из них оказались по обе стороны от короля, а полковник – чуть впереди и слева. Солдаты намеревались защищать правителя, если неизвестный одиночка замыслил покушение.
– Это женщина, – без удивления, просто констатируя факт, произнес кто‑то из солдат, когда мчащийся по дороге конь приблизился настолько, что можно было уже разглядеть седока.
Дорнан ан’Койр оперся о луку седла, разглядывая всадницу. Из‑под меховой шапки выбивались длинные светлые пряди волос, лицо скорее можно было назвать миловидным, чем красивым. Она казалась невысокой даже в седле, но меч, рукоять которого возвышалась над правым плечом молодой женщины, говорил о том, что перед ними опытный боец, роста которого вполне хватает для битвы. Подъезжая к группе встречающих ее воинов, всадница сменила галоп на легкую рысь, а чуть позже и вовсе осадила коня – ширококостного могучего и крепкого жеребца, с которым, пожалуй, не каждый мужчина бы справился.
– Я буду говорить с милостью небес королем Эрнодара! – громко и отчетливо заявила женщина.
– Говори, я слушаю тебя, – Дорнан слегка тронул коня коленями, выезжая из‑за спины полковника, который что‑то недовольно проворчал о лишнем риске.
– Приветствую ваше величество! – всадница с неожиданной грацией поклонилась в седле. – Я Карадейл из Дома Джинес. Лорд Эталинф посылает вам пожелания здравствовать и править долго и просит присоединиться к нему и его людям на берегу Тарренады. Сегодня утром равианцы нарушили границу к востоку от наших владений, и войска Дома Джинес выступили им навстречу.
– Ты поедешь с нами? – Дорнан уже разворачивал коня, когда Карадейл пустила своего жеребца рядом.
– Покажу короткую дорогу, – женщина стянула с головы шапку и тряхнула волосами. – Дед послал меня проводить вас.
Ага, значит, это одна из внучек Эталинфа – Ильтера, кажется, упоминала, что у пожилого вдового лорда четверо детей и чуть ли не с десяток внуков, не говоря уже о многочисленных невестках и зятьях… При воспоминании о разговорах с женой сердце дрогнуло, и Дорнан мысленно выбранил себя. Пора заканчивать вздыхать о несбыточном – сейчас у него имелись и более насущные проблемы. Касательно той же Ильтеры, она будет в гораздо большей безопасности, если ему удастся каким‑то чудом отбить захватчиков назад в Равиану. Или, по крайней мере, спасется, если все обернется совсем худо. Дорнан надеялся, что у ее возлюбленного, кем бы он ни был, достанет смелости и ума схватить королеву в охапку и увезти из ставшей слишком опасной столицы…
– Тарренада течет южнее нашего пути? – уточнил он, погоняя всхрапнувшего Альни. – Далеко до нее отсюда?
– Три дневных перехода, ваше величество, – без лишнего подобострастия, спокойно произнесла Карадейл.
– Мы преодолеем дорогу за два, – король взмахнул рукой, жестом приказывая конной колонне следовать за ним и разворачиваясь в нужном направлении.
– Сколько у вас людей? – женщина говорила ровно, но руки ее сжимали поводья коня с несколько избыточной силой.
– Две с половиной тысячи, – заметив удивленный взгляд собеседницы, Дорнан поерзал в седле. – Следом за нами идет лорд Стелл со своим гарнизоном, но он… немного отстал.
– Если он не поторопится, то успеет только на наши похороны, – сухо заметила Карадейл. – Ближайшие Дома извещены о вторжении, но им понадобится время, чтобы достичь Тарренады. Если нам не удастся остановить равианцев там, то придется отступать до самой Альтиены – ближние форты их не удержат.
Альтиена – это почти в центре Эрнодара, гвардейцы и солдаты Дорнана миновали крепость – форт несколько дней назад. Отступить туда – значит, отдать на поживу неприятелю едва ли не пятую часть государства и вплотную приблизиться к тому, чтобы отступить от кейнтаровых копей. Но Карадейл из Дома Джинес разбиралась в пограничных реалиях, похоже, гораздо лучше, чем Дорнан ан’Койр. Если она утверждает, что ближние форты не удержат врага, то скорее всего услышала об этом от деда, а в словах Эталинфа никто бы не позволил себе усомниться. Отец – Небо и три богини, король и понятия не имеет о том, что творится у него в государстве, если отъехать на десяток дневных переходов от столицы! Хорошенький же правитель достался Эрнодару в такое трудное время!
– Много ли воинов у Дома Джинес? – ровным тоном поинтересовался Дорнан.
– Семьсот бойцов, из них более пятисот уже участвовали в пограничных операциях, – с оттенком гордости проговорила Карадейл. – И восемнадцать магов.
Действительно, для пограничного Дома им было чем гордиться. Пятьсот обученных ветеранов, уже узнавших вкус побед и горечь поражений! А остальные двести – вероятно, мальчишки, которые еще и бриться не помышляют. На границе взрослели рано и в первые боевые вылазки уходили уже лет в шестнадцать – семнадцать. А во время войны – порой еще и раньше. Судя по всему, Дом Джинес перед лицом опасности собрал всех, кого мог. Почему‑то Дорнан был уверен, что, встреться в чистом поле семьсот бойцов – пограничников с пятью тысячами образцовой пехоты лорда Стелла, перевес оказался бы не на стороне последних.
И, конечно же, маги. Должно быть, их содержание обходилось Дому Джинес в небольшое состояние – чародеи, вынужденные участвовать в пограничных боях, дорого просили за свои услуги. Восемнадцать магов – достаточно, чтобы отбить нападение на владения Дома, если вдруг равианцам вздумается их атаковать. Но слишком мало, чтобы удержать всю границу. Чародеи, использующие свою силу, устают больше, чем простые воины. А оставшись без прикрытия магии, они так же, как и все, уязвимы для мечей и стрел неприятеля.
– Велико ли подкрепление, которое лорд Эталинф ожидает от других Домов? – Дорнан с легкостью поймал привычный ритм, и Карадейл быстро подстроилась под него, оказавшись рядом с королем во главе колонны.
– Около тысячи бойцов, – вздохнула женщина. – Может быть, полторы. И два десятка чародеев. Они были предупреждены и поторопятся, но вряд ли смогут прибыть быстро.
Она снова искоса взглянула на ан’Койра. Разумеется, король должен сам лучше всех своих лордов знать, какие Дома и сколько подкрепления ему предоставят! Дорнан надеялся, что его лицо выглядит не слишком окаменевшим. Он чувствовал себя так, словно ему нужно было отбросить равианцев в одиночку.
– А Тера… то есть ее величество – да хранят ее Отец – Небо и три богини! – не вышлет нам магической поддержки из столицы? Или вы ведете с собой чародеев? – осторожно спросила Карадейл.
– Моя жена послала вызовы всем, до кого могла дотянуться, – сухо отрезал Дорнан. – Но чародеев в столице почти не осталось, а от побережья до границы путь долгий.
– Да, вероятно, лорд Стелл со своими людьми доберется даже раньше, – молодая женщина сжала поводья коня и замолчала…
– …Тарренада, ваше величество! – в голосе Карадейл Джинес слышалось благоговение, и любой, увидевший реку, мигом понял бы, почему.
Полноводная и широкая Тарренада катила свои воды с запада на восток, начинаясь в предгорьях и быстро расширяясь в долине. Паромы, переправлявшие людей с одного берега на другой, издалека казались на удивление маленькими, словно плоты, наскоро сколоченные детям на потеху. Сколько ни пытались строить через нее мостов – река каждую весну подмывала их, словно говорила людям, что не потерпит никаких оков. Тарренада также славилась тем, что никогда не замерзала, и в любое время года вид с холмов на реку заставлял на мгновение задержать дыхание, проникнувшись красотой и величественностью момента.
И даже сейчас, когда сразу за рекой, на южном берегу, расположились многочисленные палатки и воинские биваки, Дорнан не мог удержаться от восхищенного вздоха. Последний отрезок пути гвардейцы преодолели бегом, постепенно наращивая темп, причем часть дороги пришлось проделать ночью, сократив время для сна. Но король сдержал свое слово, уложившись в два дневных перехода – вечером второго дня они уже были на берегу Тарренады. Карадейл Джинес, не сдержавшись, с гиканьем погнала коня к паромам, привязанным на этом берегу реки. Охранявшие их бойцы приветствовали ее бодрыми криками.
Дорнан ступил на паром одним из первых, ведя в поводу коня. Каждый из крепких больших «плотов» оказался сбит из толстых бревен, но быстрое течение то и дело грозило столкнуть их вниз, лишь крепкие веревки как‑то удерживали на правильном курсе. Паромами правили по шесть человек, работавшие привычно и ловко. Вскоре королевские гвардейцы уже спускались по перекинутым трапам на другой стороне Тарренады.
Поднявшийся ветер на секунду развернул высоко поднятое на древке знамя, и изображенный на нем герб блеснул серебром даже в сумерках. Дорнану не требовалось второго взгляда на штандарт. Ястреб в серебристом круге – герб его Дома, правящего рода Эрнодара. Что бы ни случилось, пограничники хранили верность тому королю, который принял их клятвы. В мирное время Дома ходили в разведку или патрулировали границу под собственными знаменами, в дни объявленной войны они переставали принадлежать к частным владениям и становились просто эрнодарцами – верными подданными Дома Койр. Забавно, что «верноподданный» лорд Канар Стелл выступил из столицы под собственным знаменем. Дорнан обвел глазами настороженно смотрящих на него людей. Верности в любом из них было больше, чем во всех главах придворных Домов, вместе взятых.
Пока гвардейцы сходили с паромов, которые тут же отправлялись в обратный путь, чтобы продолжить переправу, над берегом висело неловкое молчание. Король в простом рыцарском облачении, видимо, вызвал у большинства бойцов смешанные чувства. Наконец, ряды воинов расступились, пропуская вперед Эталинфа Джинеса.
– Приветствую ваше величество! – его поклон был не слишком глубок, однако поднятое знамя значило для Дорнана гораздо больше, чем любые знаки почтения, оказанные ему лично. – Рад вас видеть.
– Лорд Джинес, ты оказываешь мне честь, – ан’Койр с трудом удержался от того, чтобы не ответить пожилому бойцу таким же поклоном.
– Идемте, ваше величество. Карадейл, распорядись, чтобы о королевском коне позаботились, – распорядился Эталинф, слегка обернувшись к внучке.
Несмотря на преклонный возраст, двигался глава Дома Джинес так, словно в любой момент мог пуститься в пляс и протанцевать полночи без малейших признаков усталости. Дорнану не пришлось умерять шага, когда он рядом с Эталинфом направился вглубь лагеря. Впрочем, идти им пришлось недолго (лагерь вообще показался королю очень маленьким) – лишь до знамени, рядом с которым стояла широкая белая палатка, больше похожая на небольшой походный шатер. Откинув полог, Джинес, не воспользовавшись правом хозяина, вежливо пропустил короля вперед.
В палатке было тепло благодаря трем расставленным по периметру жаровням, в которых потрескивали угли. Пол покрывал темно – серый толстый ковер, в качестве стола здесь стоял деревянный сундук, а стульев – ровные чурбачки, порубленные, судя по всему, из одного бревна. Постелью лорду Эталинфу, который, кажется, и ночевал в командной палатке, судя по всему, служил темный тюфяк, отодвинутый подальше. Дорнан знал даже рыцарских предводителей (а Тейллер традиционно славился своим аскетизмом), которые старались обеспечить себя в походах большим комфортом, нежели Джинес.
– Садитесь, ваше величество, – глава Дома кивнул в сторону импровизированных «стульев» и устроился на одном из них лишь после того, как сел Дорнан. – Мы ждали вас только завтра к вечеру, но, кажется, вы вовремя. Сегодня мои разведчики донесли, что равианцы меняют походное построение на боевое. Вероятно, они будут атаковать нас уже завтра днем. Войска Дома Джинес в вашем распоряжении.
– Лорд Эталинф, где ты планировал принять бой? – в обычных обстоятельствах Дорнан бы непременно сначала поинтересовался здоровьем собеседника и его семьи, да и сам Джинес не перешел бы так быстро к больному вопросу.
– Немного южнее расположена долина Аррин, – пожилой воин одобрительно кивнул, словно и не ждал от короля положенных «вежливостей». – С севера и северо – запада над ней нависают довольно крутые холмы – это хорошая позиция для лучников и магов. Если мы расположимся там, равианцам придется атаковать снизу вверх – не самый лучший вариант. Правда, там они могут обойти нас с флангов и взять в клещи. Можем ли мы расположить войско таким образом, чтобы защититься и не позволить им это проделать, ваше величество?
– Вы интересуетесь, сколько людей я привел? – устало уточнил Дорнан. – Со мной две с половиной тысячи конницы – столичные гвардейцы и часть регулярного гарнизона.
Эталинф Джинес задумчиво пожевал губами и тяжело вздохнул. Слова тут, пожалуй, и не требовались – мужчины слишком хорошо понимали, что вступать в бой с такими силами против врага, который превосходит едва ли не впятеро, – почти верная смерть.
– Я рассчитываю на то, что в течение пяти дней подтянутся войска других пограничных Домов, – наконец, тяжело произнес Джинес. – Но многого ожидать не приходится – помимо основной армии, в пограничье замечено еще несколько отдельных частей равианцев. С одной стороны, Дома вынуждены оставить людей для защиты своих владений – хотя бы для того, чтобы дать время уйти женщинам и детям. С другой – бойцов у них не слишком много, и даже одиночные сотенные отряды врага могут серьезно затруднить их продвижение по направлению к нашим силам. Мы надеялись в основном на чародеев, но их, как оказалось, у нас не так уж много.
– На выходе из столицы нас сопровождала пехота Дома Стелл – пять тысяч человек, возглавляемых лично лордом Канаром, – без особой уверенности в голосе проговорил Дорнан. – Они отстали от нас на марше.
– На вашем месте, ваше величество, я бы не слишком рассчитывал на пехоту Стеллов, – Эталинф усмехнулся, но в голосе его звучала горечь. – Надеюсь, вас это не обидит, но и успехи лично лорда Канара слегка… гм… преувеличены. Вот его отец, Гейрин Стелл, и в самом деле был выдающимся полководцем – мне в молодости довелось служить под его началом. К несчастью, слава его распространилась и на старшего сына. Хотя, возможно, я и несправедлив: ведь на долю Канара не выпало столько военных кампаний, в скольких довелось участвовать его отцу, и он себя еще покажет…
– Что, крашеный петух опять возомнил себя великим полководцем? – от низкого и хрипловатого женского голоса, прозвучавшего снаружи, у Дорнана аж мурашки по спине побежали.
Он стремительно обернулся и поднялся, на мгновение опередив лорда Джинеса. Полог опустился следом за женщиной, вошедшей в палатку. Она была высока и стройна, и Дорнан поначалу решил, что она примерно его лет, – но ровно до того момента, пока дама не откинула с головы капюшон плаща. Совершенно седые волосы оказались уложены вокруг головы затейливой косой, на лице виднелись морщины, однако зоркие глаза, блеснувшие зеленым огнем, смотрели по – молодому задорно, азартно и как‑то отчаянно. Одета женщина была в мужские штаны и куртку, на ногах – высокие сапоги, какие носят в коннице. Что‑то неуловимое в ее лице, осанке и манере держать себя показалось Дорнану знакомым.
– Ну что, Эталинф, представишь меня его величеству? – поинтересовалась женщина, развязывая тесемки плаща.
– У нас разговор не для посторонних ушей! – неожиданно сурово рявкнул глава Дома Джинес. – Подожди снаружи, женщина, я выслушаю твой доклад позже!
Дорнан посмотрел на него с удивлением. Он полагал, что лорда Эталинфа нужно серьезно рассердить, чтобы он принялся обращаться с дамой в подобной манере.
– Срочные вести есть срочные вести, милорд, – мягко проговорила дама и, откинув плащ, без приглашения уселась на один из «табуретов». – Я не стала бы тревожить тебя по пустякам. Кроме того, я уже слишком стара, чтобы прятаться, да и лагерь у тебя не настолько велик, чтобы меня невозможно было отыскать, если захочется.
– Мне казалось, я запретил тебе участвовать в разведке! – Джинес сдвинул брови, лицо его потемнело от гнева.
– Мне тоже так показалось, и я нахожу это крайне невежливым с твоей стороны. Напоминаю на всякий случай, что я не получаю жалование от Дома Джинес и не обязана подчиняться твоим приказам и запретам, – отрезала женщина. – Как и все эрнодарцы, я служу королю, пока у меня на то сил хватает! Ты, кстати, наконец, представишь меня, или мне придется назваться самой? И, может, вы, мужчины, оба сядете, чтобы мне не нужно было напрягать свою старую шею, пытаясь заглянуть вам в глаза?
Эталинф Джинес глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться. Дорнан, усаживаясь на свой «табурет», слегка приподнял бровь. Кажется, давно овдовевшего лорда с этой женщиной связывали достаточно теплые отношения, чтобы он беспокоился о ней, а она позволяла себе слегка его поддразнивать. От мысли о том, что они с Ильтерой после свадьбы, должно быть, частенько так же смотрелись со стороны, сердце снова дрогнуло, но ан’Койр тут же мысленно себя одернул.
– Ваше величество, позвольте представить вам леди Коранну Морн, – мрачно произнес лорд Джинес, опускаясь на деревянный чурбачок так осторожно, словно вот – вот готовился вскочить с него. – Леди Коранна, познакомься с милостью небес королем Эрнодара – Дорнаном ан’Койром.
– Ничто не доставит мне большего удовольствия! – женщина улыбнулась и тряхнула головой, кинув на ошарашенного короля удовлетворенный взгляд.
– Леди… Морн? – хрипло переспросил Дорнан.
– Мать Орвина Морна, – невозмутимо уточнила Коранна. – А законной супруге вашего величества я прихожусь родной бабкой, если вы еще не поняли.
Судя по заплясавшим в глазах озорным огонькам, ситуация ее скорее забавляла, чем пугала. В отличие от Коранны Морн лорд Эталинф выглядел так, словно ожидал, что король вот – вот набросится на леди, и готов был защищать ее – пусть даже ценой своей жизни и чести. Интересы государя стояли выше интересов Дома Джинес, однако интересы леди Морн, кажется, вознеслись вообще на недосягаемую высоту.
Ну что ж, неудивительно, что пожилая женщина показалась Дорнану смутно знакомой. Сейчас, глядя на нее, он отметил, что черты лица делают ее схожей с внучкой. Не говоря уже об изумрудных глазах – насколько он помнил, это было характерной особенностью и придворного мага Орвина Морна. Интересно, унаследуют ли ее их с Ильтерой дети, или их глаза будут похожи на зимнее голубое небо, как у него самого и Майрита?.. Ох, да приди в себя, глупец! Какие дети? Твоя жена предпочитает коротать ночи в постели другого мужчины, и тебе повезет, если официально признанные наследники будут смотреть на мир, по крайней мере, зелеными глазами, а не какими‑нибудь карими или серыми!..
– Рад знакомству, леди Коранна, – Дорнан склонил голову.
– Точнее, его возобновлению, – по – прежнему спокойно поправила его собеседница. – Мы уже встречались с вашим величеством – правда, тогда вы были всего лишь принцем, причем очень юным.
– Госпожа осталась столь же красивой женщиной, как и прежде, и я удивляюсь, что не узнал ее сразу, – несмотря на сложность ситуации, ан’Койр все‑таки ухитрился сделать даме витиеватый комплимент.
Несколько секунд Коранна смотрела на него – кажется, ему удалось привести ее в замешательство, – а потом вдруг рассмеялась. Лорд Джинес немного расслабился, хотя по – прежнему смотрел на короля с легкой опаской.
