Текст книги "Венец на двоих (СИ)"
Автор книги: Лариса Куролесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц)
– Ваше величество! – Сора нашлась первой, присела в глубоком реверансе и, покачнувшись, едва не упала, Дорнан успел, шагнув вперед, подхватить ее под руку. – Простите…
– Не за что, – король торопливо помог пожилой женщине подняться. – Что случилось, почему во дворце пусто?
– Все здесь, ваше величество, – Сора растерянно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и подняла взгляд на государя. – Я… Я не знаю, что произошло, но почему‑то все спят! Это чудовищно, это как будто какое‑то проклятие!
– Спят? – Дорнан боялся поверить собственным ушам. – Просто спят?
Не умерли, не задыхаются, не бьются в конвульсиях, а всего лишь крепко заснули? Словно в ответ на заданный вопрос из общей комнаты прислуги донеслись рулады чьего‑то могучего храпа, а вскоре к ним присоединилось «подпевающее» похрапывание еще нескольких любителей крепкого сна. От облегчения Дорнан и сам едва не упал, успев вовремя опереться на стену. Заглянув в комнату, он увидел поразительную картину: на лавках и на полу сидя и вповалку расположилась чуть ли не сотня людей, которые вполне спокойно спали в разных позах.
– Сора! – по коридору бежала Ильтера в домашнем платье, волосы в беспорядке, в руках – какие‑то мешочки с травами. – Хвала Отцу – Небу и трем богиням, жива!
– Ваше величество, простите меня! – в глазах пожилой распорядительницы появились слезы. – Я пыталась их разбудить, но у меня не получается. Не знаю, что случилось, но это ужасно!
– Они все спят, – констатировала подбежавшая Тера, войдя в общую комнату и осмотрев нескольких слуг. – Госпожа Талит, прекрати извиняться, скажи лучше: как давно они заснули?
– Не помню, – краснея, прошептала Сора. – Вчера вечером мы все праздновали, и я тоже выпила немного вина, а после него почувствовала себя удивительно сонной и ушла в кухню. А проснулась только недавно с ужасной слабостью и головной болью и тут же попыталась растолкать кого‑нибудь из этих бездельников…
– Так, все понятно, – прервала ее объяснения Ильтера и бросила на мужа многозначительный взгляд. – Успокойся, Сора, ты ни в чем не виновата, да и остальных тоже не стоит обвинять, когда они проснутся. Считай, что сегодня его величество дает прислуге полдня отдыха. Только, если возможно, попроси кухарку заняться завтраком. Когда она проснется, разумеется.
Его величество скептически вздернул левую бровь, но распоряжение королевы не отменил. Сора Талит, присев в еще одном реверансе, на этот раз более удачном, принялась бормотать извинения и обещания, что она немедленно отправится будить поваров и поварят, чтобы они начинали готовить. Не дослушав ее сбивчивых объяснений, Ильтера вопросительно посмотрела на мужа. Дорнан молча кивнул в ответ на незаданный вопрос, и они в полном согласии направились к боковой лестнице, которая должна была привести их прямо в комнаты королевской стражи.
– Ты думаешь, в вино подмешали что‑то усыпляющее? – вполголоса поинтересовался король, подавая жене руку, пока она, подобрав подол платья, спускалась по неудобным ступенькам.
– Судя по скорости эффекта и длительности действия, это лиеннат, сонная трава, – Тера вежливо приняла предложенную помощь, хотя гораздо быстрее шла бы, если бы ей не пришлось осторожно опираться на пошатывающегося от слабости мужа. – Нашим любителям королевского вина ничего не грозит, кроме небольшой головной боли сразу после пробуждения. Скоро они начнут просыпаться.
– Кто мог добавить в вино эту гадость? – это был даже не вопрос, а скорее начало размышлений вслух.
– Кто угодно, – Тера пожала плечами. – Поскольку лиеннат не опасна, ее настой мог смело влить в бочку даже тот, кто позже собирался выпить вина вместе со всеми. Мне лично гораздо более интересно другое.
– Что именно? – Дорнан остановился перед дверью в коридор, ведущий в комнаты стражи.
– Если все спят и, очевидно, проспали целую ночь, от кого Даллара Игрен могла узнать, что тебя пытались отравить, – холодно улыбнувшись, пояснила Ильтера. – Получается, что этим загадочным человеком может быть только тот, кто собственноручно подменил кусок мыла в королевской купальне. Или же милейшая Даллара получила сведения из какого‑то другого источника…
Дорнан промолчал, распахивая дверь перед женой. Ясно высказанный Ильтерой намек на то, что его бывшая любовница могла быть сама причастна к покушению на него, королю не понравился. Он собирался позже поподробнее расспросить Даллару о человеке, от которого она услышала весть о том, что Дорнан якобы погиб, и очень надеялся получить его подробное описание.
– Судя по всему, здесь то же самое, что и наверху, – пробормотала Ильтера, сделав несколько шагов по коридору.
Король был вынужден с ней согласиться. Почти из всех комнат пристройки – казармы доносился дружный храп. Выходит, что и гвардейцев перед сном угостили вином с «добавкой». Приоткрытая дверь в дежурную комнату, где ожидали очередного развода караульные, продемонстрировала королю и королеве яркую картину: трое стражей в форме королевских цветов с праздничными нашивками на груди и рукавах, дружно храпя, растянулись вокруг столика, на котором, видимо, играли в кости. Похоже, сон сморил их неожиданно, прямо во время очередного броска, они так и не успели закончить и определить победителя.
– Кажется, вчера мы стали королем и королевой сонного Эрнодара, – прокомментировал Дорнан.
– Хорошо, что сонного, а не мертвого, – Тера прикрыла дверь караулки. – Постой, а где те трое гвардейцев, которые стояли на карауле у спальни, когда мы туда пришли?
Дорнан неуверенно посмотрел в конец коридора, где находился кабинет Коттара Лонка, главы королевской охраны. Накануне после празднования коронации и свадьбы за дверью опочивальни он стоял, сияя от радости и гордости, в сопровождении двух таких же довольных гвардейцев. Ильтера права: в казарменном помещении могли уснуть все те, кто угощался вином, но троица, стоящая на карауле, должна была этого избежать. Потом же, когда их в положенное время не пришли сменить, Коттар скорее всего озаботился бы таким вопиющим нарушением правил и спустился бы лично отчитать нерадивых подчиненных. И даже обнаружив, что все они заснули, Лонк ни за что не оставил бы апартаменты короля и королевы без охраны, в крайнем случае оставшись там хотя бы в одиночестве!
– На Коттара это не похоже, – словно вторя его мыслям, проговорила Ильтера и решительно направилась по коридору к кабинету главы королевских телохранителей.
Дорнану оставалось только последовать за ней. За закрытой дверью было тихо, и его охватило плохое предчувствие. Подняв руку, король постучал, но ответа не получил. Осторожно толкнув дверь, Дорнан шагнул внутрь и резко остановился. За его спиной по – девичьи испуганно ахнула Ильтера.
Прямо напротив двери в комнате главы гвардейцев стоял невысокий столик, который сейчас был опрокинут на пол, рядом на потертом красном коврике расплылось темное пятно из лежащей на боку чернильницы, валялись очиненные перья для письма. А сверху в прикрепленной к одной из балок потолка петле, смастеренной из гвардейского пояса с идеально начищенной бляхой, сверкавшей королевским гербом, покачивалось человеческое тело с посиневшим лицом. Спросить у Коттара Лонка, по какой причине у королевской спальни не было выставлено достойного караула, оказалось невозможным – он не пережил прошедшей ночи.
Несколько секунд у Дорнана ушло на то, чтобы собраться с мыслями. Зрелище повешенного Коттара настолько его поразило, что первым порывом было попытаться открыть глаза и проснуться. Больше всего происходящее походило на ночной кошмар. Но, несколько раз крепко зажмурившись, он убедился, что не спит. Главный королевский телохранитель в полном праздничном обмундировании, еще вчера выглядевший бодрым, веселым и здоровым, мерно раскачивался в петле, словно воплощение победы смерти, которую удалось отогнать этой ночью от королевской опочивальни.
– Надо обрезать ремень и уложить Коттара на пол, – прошептала Ильтера, осторожно прикоснувшись к плечу мужа. – Когда все проснутся, его не должны увидеть таким…
Все еще не до конца веря в то, что все это наяву, Дорнан тем не менее перевернул упавший столик и поднялся на него. От тела Коттара пахло смертью и, хотя милостью небес король Эрнодара неоднократно видел покойников, а недавно похоронил и собственного отца, его замутило. Он разрезал ремень поясным ножом, и тяжелое тело капитана гвардейской стражи буквально рухнуло на него, едва не опрокинув вместе со столиком. Тем не менее Дорнану удалось спуститься с неудобной подставки и трясущимися от напряжения руками осторожно уложить мертвеца на пол. Затем он принялся дрожащими пальцами расстегивать пряжку ремня, туго затянутого на горле Коттара.
– Что с ним могло случиться? – сглотнув, почти простонала Ильтера. – Как это произошло?
– Вряд ли теперь он нам ответит, – заметил Дорнан, выпрямляясь с куском пояса в руках.
Его жена осторожно обошла лежащее на полу тело и принялась осматривать пол вокруг.
– Ты что‑то ищешь? – король все еще не мог поверить в происходящее.
– Предсмертную записку, – пояснила девушка. – Коттар был педантом и любил порядок в делах. Я ни за что не поверю, что он ушел просто так, не оставив никаких объяснений.
С этим нельзя было не согласиться, и Дорнан присоединился к поискам. Не обращая внимания на покойника, они обшарили весь кабинет. Но под столиком, который пришлось снова перевернуть, обнаружился только список фамилий гвардейцев, которых начальник охраны планировал задействовать во время посольского приема. Ровный почерк Коттара Лонка обрывался на полуслове, как будто его что‑то отвлекло от составления документа. Кроме того, нашлось и некоторое количество чистой писчей бумаги, но больше никаких записей в кабинете не оказалось.
– Получается, что Коттар составлял список, а потом вдруг встал и, не закрыв чернильницу, полез на стол и стал мастерить петлю из собственного ремня? – предположил Дорнан. – Как будто он внезапно сошел с ума!
– Зная его, можно сказать точно: даже если бы Коттар действительно был не в себе, он бы как‑нибудь дал об этом знать, – Ильтера еще раз осторожно осмотрелась. – Написал бы, например, что ему мерещатся призраки или в воздухе постоянно пахнет дымом. У него была привычка фиксировать все до мелочей. Уверена: если в архиве порыться в записях капитана Лонка, мы там обнаружим педантичное перечисление каждой мелочи, которая за день случалась во дворце еще при Майрите. Ни за что на свете не поверю, что он настолько потерял разум, чтобы не оставить записки!
Это тоже было чистой правдой. Даже в детских и подростковых воспоминаниях Дорнана главный королевский телохранитель всегда все записывал. Такая привычка доставила мальчишке – принцу немало хлопот, ведь никакая шалость не могла пройти мимо внимания бдительного Коттара. Одно время, пока Лонк не начал тренировать его владеть мечом, Дорнан даже подозревал, что отец держит въедливого и дотошного начальника охраны специально для того, чтобы следить за ним, мальчишкой, любившим похулиганить.
Ильтера права: даже в состоянии полного помутнения рассудка Коттар вряд ли изменил бы своим принципам. Он наверняка записал бы, что с ним происходит, попытался как‑то объяснить свой уход, если бы он был добровольным. Дорнан еще раз обошел рабочий столик, зачем‑то осмотрел чернильницу, перебрал готовые к письму перья, остро заточенные, как и любил Коттар. В груди было больно от пустоты, в мыслях царило недоумение, вытеснив все остальные идеи. Мучительно хотелось заглянуть в мертвые глаза и спросить: почему?
Вдруг Ильтера, которая, казалось, тоже бесцельно бродила по кабинету Коттара, как‑то странно насторожилась и даже слегка принюхалась, как собака, взявшая след. Бесцеремонно отодвинув мужа, она еще раз прошла по периметру небольшого кабинета, поднялась на цыпочки у дальней стены, выходившей на улицу, и повернулась к Дорнану с растерянным выражением лица.
– Что, еще чего‑то не хватает? – мрачно поинтересовался король.
– Наоборот, есть то, чего быть не должно, – ответила чародейка, задумчиво осматриваясь. – Совсем недавно здесь колдовали.
– Это не отголосок твоего собственного чародейства? – нахмурился Дорнан. – Ты вроде бы говорила, что что‑то делала с водой?..
– Слишком далеко, я ночью была довольно усталой и не могла бы использовать столько магии, чтобы ее отголоски оказались через несколько часов в другом крыле дворца, – Ильтера еще раз обошла кабинет. – Здесь поработал очень сильный чародей.
– Как и во время пожара во дворце? – Дорнан внимательно посмотрел на жену.
– И как на месте гибели Гейлана Торрана, который по заданию Коттара искал ювелира, изготовившего кольцо, – в тон ему произнесла Тера.
На несколько минут в комнате повисло неприятное молчание. Король и королева смотрели друг на друга, пытаясь в полной мере осознать положение. Дорнан ощутил, как по спине пробежали мурашки. Крайне неприятно убедиться в том, что где‑то рядом с тобой, очевидно, находится чародей, который не слишком доброжелателен по отношению к обитателям королевского дворца и к тебе лично.
– Чародей может заставить человека повеситься? – ледяным тоном поинтересовался король.
– Вполне вероятно, хотя лично я не пробовала, и у меня, пожалуй, недостало бы практики, – огрызнулась Ильтера, наклоняясь к телу начальника дворцовой охраны. – Только вот Коттар, кажется, не повесился.
– Что? – Дорнан растерянно приподнял брови.
– У него на шее под следом от ремня тонкая борозда, – пояснила девушка, задумчиво разглядывая покойника. – Коттара сначала удушили чем‑то более узким, а затем подвесили в петле.
– Чтобы окружающие подумали, что он сам себя убил? – постаравшись забыть, что перед ним мертвое тело человека, который с детства участвовал в его воспитании и обучении, ан’Койр присел на корточки рядом с ним.
– Для этого все проделано слишком топорно, – Тера поморщилась. – Скорее для того, чтобы кто‑нибудь поскорее заметил эту двойную борозду и сделал вывод, что Коттара убили.
– Кому и для чего это может понадобиться? – недоверчиво поинтересовался Дорнан.
– Во – первых, тому, кто уже убил Гейлана Торрана, – Ильтера выпрямилась и прошла по кабинету, как будто движение помогало ей рассуждать. – Во – вторых, смерть Коттара может быть и частью более крупного плана.
– Какого? – ан’Койр тоже встал, убедившись, что его жена права и на шее покойника действительно имеется более тонкая борозда под полосой, оставленной ремнем.
– Подумай сам: ночью от яда погибает король, у спальни почему‑то не дежурит охрана, а утром находят убитого капитана дворцовой стражи… – Ильтера сделала паузу, внимательно посмотрев на мужа. – Заметь, что Лонка, скорее всего, удушили сзади, а он не славился излишней доверчивостью, то есть человек, который это проделал, должен быть ему хорошо знаком… Ты знаешь многих людей, которых Коттар спокойно пустил бы себе за спину, продолжая непринужденно составлять списки гвардейцев? Какие выводы можно сделать из всего этого?
Дорнан молчал, с нарастающим раздражением размышляя о том, что говорила его жена. Если бы Ильтера не спасла его от смерти этой ночью, то, несомненно, именно она бы выглядела в глазах придворных наиболее подозрительной личностью. Во – первых, у нее был легкий и законный доступ и в спальню, и в купальню. Во – вторых, все знали, что одна из ее бабок – та, что по линии матери, – была травницей, так что ядовитый отвар королеве приготовить легче легкого, так же как и сонное зелье, подсыпанное в вино для слуг и охраны. В – третьих, она имела право отослать охрану прочь под каким‑нибудь предлогом – ее бы наверняка послушались. Наконец, в – четвертых, Ильтера – одна из тех немногих людей, которым Коттар Лонк доверял безоговорочно. Окажись она у него за спиной, капитан бы и не подумал ничего заподозрить! И она спокойно могла пройти и в казармы…
Убийством главного королевского телохранителя вообще могли быть достигнуты сразу две цели: с одной стороны, королева попадала в круг подозреваемых (и даже возглавляла бы его!), а с другой – никто уже не подтвердил бы, что она не выходила ночью из спальни. Хотя даже если бы нашлись свидетели, неотлучно торчавшие за дверью королевских апартаментов, все равно Ильтера ан’Койр оставалась бы подозрительной, ведь она чародейка, причем считается одной из сильнейших в столице. Да и происхождение ее благонадежным не назовешь…
Милостью небес король Эрнодара вдруг ощутил давно забытую неприязнь к Орвину Морну: надо же было не только самому найти бесславную смерть, но и попутно бросить тень на всех своих родственников! Сколько еще за грехи отца будет расплачиваться его дочь, которой и на свете не было, когда он погиб?! Подумал – и тут же смутился: вероятно, именно так и рассуждал Майрит, когда брал во дворец на воспитание маленькую девочку. Вероятно, он понимал, что только королевская опека сможет стать ей надежным щитом и позволит хотя бы дорасти до того времени, когда малышка сможет сама защищаться. Если бы Дорнан понял это раньше, все было бы совсем по – другому!
Впрочем, он и сейчас устыдился своих мыслей. Разумеется, Ильтера ни в чем не виновата, но вспоминать Морна лишь потому, что он бросил тень на дочь, – верх неприличия. От рук колдуна погибла королева и мать Дорнана – вот о чем нельзя забывать! Его имя было под запретом еще при жизни Майрита (хотя воспитанница его носила фамилию своего отца, и никто не смел попенять ей на это), и теперешний король не собирался менять этих традиций. Только он никому не позволит называть свою жену «Морновым отродьем»… Если сможет, конечно…
– По лицу вижу, что ты начал думать примерно в том же ключе, в каком мыслил бы любой человек, расследующий это не слишком запутанное преступление, – Ильтера криво усмехнулась. – Никто не может подтвердить, что я не выходила ночью из спальни.
– Ошибаешься, – твердо заявил Дорнан. – Я могу это заявить со всей определенностью.
– Большую часть первой брачной ночи ты провел без сознания! – отрезала королева. – Так что самым лучшим свидетелем тебя не назовешь…
– Раз ты знаешь, сколько я был без сознания, значит, никуда не отлучалась, – парировал он. – И вообще, речь сейчас не обо мне, а о Коттаре! Поскольку я жив, убивать Лонка, чтобы скрыть свои распоряжения и прочие махинации, у тебя не было причин!
– Надеюсь, ты не останешься одиноким в этих мыслях, – мрачно проговорила Ильтера. – Боюсь, даже королевские аргументы не для всех станут определяющими!
Ну да, судя по тому, как Даллара с дочерью ворвалась в королевскую спальню, ей было бы гораздо удобнее хоть в чем‑то обвинить супругу правителя. Действительно, кто мог сказать ей о том, что Дорнана ночью пытались убить?
– Ва… ваше величество! – они с Ильтерой одновременно повернулись к двери, и король поймал себя на том, что по привычке тянется к поясу за оружием, но отдернул руку.
В проеме стоял изрядно всклокоченный и в помятом парадном мундире сержант Дигс, оторопело переводивший взгляд с короля на чародейку, затем – на покойника, лежащего на полу, и обратно. Картина, видимо, выглядела настолько нереальной, что он сомневался, проснулся ли он или еще спит. Его вполне можно было понять: очнуться утром с тяжелой головой и увидеть над покойником (который просто обязан быть живым!) двоих людей, которым уж точно тут не место, – большое испытание для служаки, больше всего на свете, кажется, уважающего порядок! Как будто мало было ему вчерашнего дня, когда он узнал в короле одного из лучших своих работников!
Выпрямившись, Ильтера шагнула к Дигсу, но заговорить не успела – Дорнан ее опередил.
– Сержант, ты пил вино? – поинтересовался он, стараясь, чтобы в голосе не звучали нотки обвинения.
– Как вы и приказали, ваше величество! – вытянувшись во весь свой скромный рост, зычным голосом отрапортовал Дигс. – Капитан Лонк… – он кинул еще один недоверчивый взгляд на лежащее на полу тело. – Он вчера передал нам ваше приказание как следует отметить коронацию и свадьбу!
– Мое приказание? – Дорнан несколько секунд помолчал, пытаясь как‑то упорядочить полученную информацию. – Я, по – твоему, приказал своей страже напиться до беспамятства?
– Н – нет, ваше величество, – по лицу сержанта предательски разлился красный румянец. – Но я не понимаю, что случилось… Мы с напарником должны были первыми менять караул у ваших апартаментов, поэтому выпили всего по несколько глотков, а потом…
– А потом вас неожиданно потянуло в сон, – пришла на помощь Ильтера.
– Это позор для меня, ваше величество, – пробормотал Дигс. – Это позор для гвардии! Даже если нас всех повесить на Дворцовой площади, это будет недостаточным наказанием за подобный проступок. Ничего удивительного, что Коттар… что капитан… что мастер Лонк…
В наблюдательности Мортону Дигсу не откажешь: он успел заметить не только снятое тело с посиневшим лицом, но и кусок ремня, свисающий с балки. Бедняга, наверное, подумал, что его непосредственный руководитель, обнаружив всю охрану спящей, не выдержал позора и решил уйти из жизни, чтобы наутро не смотреть в глаза королю, которого подвел.
– Мастера Лонка убили, Мортон, – с ледяным спокойствием произнесла Ильтера. – Кто‑то задушил его, а потом подвесил на собственном ремне.
Низкорослый сержант от шока попытался встать еще прямее и, казалось, стал немного выше. У него было такое лицо, как будто он сомневался в собственном рассудке, но ответить королеве Дигс не посмел, только судорожно сглотнул.
– Нужно растолкать всех гвардейцев, сержант, – Дорнан покосился на жену: она что, действительно производит такое завораживающее впечатление на всех без исключения военных? – Объясни им, что случилось, но пока закрой дверь и никого не впускай в кабинет Коттара. Позже придут лекари и жрецы – они знают, что необходимо делать…
– Как прикажете, ваше величество! – снова зычно гаркнул служака, получив, наконец, внятное распоряжение, которому нужно строго следовать.
Ильтера направилась к дверям, и Мортон Дигс посторонился, чтобы пропустить королеву. Дорнан последовал за женой. Гвардейцы, которым, судя по всему, совесть не позволила выпить столько же вина, сколько употребили слуги, уже постепенно просыпались и выходили в коридор, потирая кто лоб, кто – затылок. Увидев в помещениях для стражи короля и королеву, они пораженно застывали, как будто не могли поверить своим глазам. Чародейка молча проходила мимо них, погруженная в какие‑то свои мысли, Дорнан с мрачным лицом следовал за ней.
– Слава королю! – рявкнул закрывший дверь в кабинет Коттара Мортон Дигс, отчаянно пытаясь хоть как‑то привести гвардию в чувство. – Слава королеве!
– Слава! – моментально среагировали стражники, сообразив, что правители Эрнодара им не снятся, и вытягиваясь в стандартной «караульной» стойке.
– И вот еще что, Дигс! – уже дойдя до двери, ведущей к лестнице, Дорнан повернулся к сержанту.
– Да, ваше величество? – тот как‑то судорожно сглотнул.
Если бы не прошедшая ночь и не покойник, лежащий в одной из комнат стражи, Дорнан, наверное, рассмеялся бы. В глазах Мортона Дигса отразилась четкая мысль: ну, вот и все! Король, видимо, вспомнил, кто нещадно нагружал его на разборе завалов дворца, и теперь выставит противного сержанта подальше от государственной службы. Наверное, Дигс уже мысленно представлял, как будет просить перевести его хотя бы куда‑нибудь на границу, по крайней мере, не выгоняя в позорную отставку, после которой ему останется только повторить поступок Коттара Лонка…
– С этого дня ты повышен до капитана и назначен главой дворцовой стражи и личной королевской охраны, – громко, чтобы это слышали все гвардейцы, отчеканил король. – Официальный приказ я подпишу сегодня же. К исполнению своих новых обязанностей можешь приступать немедленно. После того, как лекари и жрецы сделают все, что необходимо, выбери себе кабинет из имеющихся комнат и забери и прочитай документы, подготовленные капитаном Лонком. Все ясно?
– Как прикажете, ваше величество! – выдохнул Мортон Дигс.
Дорнан затруднился бы сказать, кто больше шокирован – сам сержант, ожидавший скорее публичной порки, нежели столь высокой чести, или гвардейцы, последние сорок лет служившие под началом Коттара Лонка и еще не знавшие, что их бессменный руководитель мертв. Но, по крайней мере, в полномочиях Дигса никто и не подумал усомниться. Махнув рукой и не дожидаясь очередной «славы», милостью небес король Эрнодара вышел из помещений стражи и, чувствуя себя бесконечно усталым, медленно пошел вверх по лестнице.
