Текст книги "Венец на двоих (СИ)"
Автор книги: Лариса Куролесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 50 страниц)
Глава 25
Вежливый стук в дверь оторвал Ильтеру от просмотра бумаг, и она могла только порадоваться этому. С тех пор, как кольцо осады замкнулось вокруг столицы Эрнодара, работы у нее прибавилось, а спать она почти перестала, с большим трудом урывая два – три часа по утрам, когда заканчивалась традиционная королевская «прогулка» внутри высоких стен. Защитники города должны были каждый день видеть ее величество – Ильтера сама так решила и полагала, что Дорнан ее бы одобрил. Правда, в последнее время, судя по узам, он был ею не слишком доволен, но королева надеялась, что к возвращению мужа придумает какое‑нибудь достойное оправдание для всех поступков, которые он может счесть неподобающими.
В очередной докладной записке канцлер Дирайли сухо излагал свои соображения по поводу подземных сточных каналов. Кажется, некоторые из них засорились, и для их прочистки необходимо выслать людей за стены столицы. В предыдущей говорилось о том, что накануне ночью несколько неизвестных пытались разграбить и поджечь продовольственный склад, устроенный на севере. К счастью, на месте вовремя оказались бойцы ополчения, которые воспрепятствовали диверсии. Правда, люди Бейрана Уорена слегка перестарались, поскольку всех, кого застали на месте преступления, немедленно прикончили, не озаботившись допросом. Подоспевшей гвардии осталось лишь любоваться на трупы.
– Войдите, – Ильтера с радостью подняла голову от бумаг, которыми был завален ее письменный стол.
– Приветствую ваше величество! – Маралин Истан, помявшийся на пороге, в конце концов все же решился войти в кабинет, но при этом шагал с таким видом, словно не совсем понимал, зачем он вообще здесь оказался.
– И я тебя, мастер маг, – королева решительно отодвинула письменный прибор. – Давай без церемоний, Маралин. Хочешь чаю или вина?
– Нет, спасибо, – маг торопливо помотал головой. – Спасибо, что согласилась меня принять.
– Хм… – вообще‑то Ильтера не могла припомнить, чтобы ей докладывали о прибытии мастера Истана, но после того, как она ухитрилась отправить большую часть дворцовой челяди прочь из столицы, слуги сбивались с ног и порой просто не успевали выполнить все свои обязанности.
Впрочем, это было и к лучшему: война и осада – не лучшее время для соблюдения придворных церемоний. Гвардейцы пропускали в королевский кабинет без доклада лишь ограниченное число людей – в основном тех, кого знали в лицо. Других оценивали по степени их опасности и обязательно испрашивали у ее величества позволения впустить. Никто подозрительный не попал бы на прием к Ильтере даже в случае, если бы стал штурмовать дворец с оружием в руках.
Согласно специальному распоряжению ее величества, к ней в любое время дня и ночи должны были впускать с докладами канцлера Дирайли, Микара Рохнея как главу лекарей, оставшихся в столице, Маралина Истана, который считался официальным главой чародеев, полковника Тари, возглавлявшего армейский гарнизон, и Эчиелле, чей статус она не стала уточнять, а капитан Дигс, к счастью, слишком уставал, чтобы интересоваться чем‑то, что не входило в его компетенцию. Правда, для этого Тайрису пришлось отказаться от своей обычной маскировки, и он, входя во дворец, лишь предпринимал некоторые усилия к тому, чтобы спрятать цвет глаз и немного исказить черты лица – чтобы не очень походить на племянницу, если их кто‑нибудь увидит рядом. Он по – прежнему категорически противился тому, чтобы открыть свое имя, хотя Тера полагала, что в сложившихся обстоятельствах это уже мало кого будет волновать. Но Тайрис неизменно отговаривался какими‑то туманными обещаниями и какой‑то заключенной сделкой, а вдаваться в подробности у королевы не было времени и желания. Вот когда осада закончится, ей предстоит серьезный разговор с дядюшкой. Если, конечно, им обоим суждено пережить это противостояние с превосходящими силами противника.
– Что ты хотел, Маралин? – Ильтера потерла виски – кажется, к ней возвращалась головная боль, которая каждый вечер накидывалась на нее с новой силой.
– У меня плохие новости, – помрачневший Истан по привычке потирал руки и отводил глаза. – Среди наших я нашел двоих… шпионов. Прошу прощения, что пришел с этим к вашему величеству, а не к Эчиелле, но он бывает… излишне жесток.
Королева скрестила руки на груди, надеясь, что на лице никак не отразилось то, как тревожно екнуло ее сердце. Тайрис предупреждал ее о том, что рано или поздно в столице обнаружатся те, кому платят Дома Стелл и Игрен, но она надеялась, что чародеев среди них не окажется. Ей всегда казалось, что достаточно поддерживать хорошие отношения со своими коллегами по цеху – и они, по крайней мере, ответят ей взаимностью.
– Ты уверен? – свой спокойный голос она услышала словно со стороны.
– К сожалению, да, – Маралин кинул на нее осторожный взгляд исподлобья. – У меня были сомнения, но вчера я имел возможность их развеять. Мне очень жаль, ваше величество!
Краем сознания Ильтера отметила, что за дни осады большинство старых друзей научилось обращаться к ней полным титулом, и теперь они уже настолько привыкли к этому, что не переходили на более легкий тон даже наедине. Вероятно, Дорнан будет доволен, когда вернется… Если вернется… Потянувшись к нему через связывающие их узы, Тера убедилась, что он жив и здоров, собран и холоден. Наверное, ей следовало ответить на одно из его писем, но у королевы всегда находился повод отложить важное послание «на потом». Вот и сейчас на ее столе скопилось слишком много бумаг, которые требовали безотлагательного внимания… Ну ладно, ладно, если быть честной с самой собой, то ей просто не хочется общаться с мужем посредством магически отправленных писем, которые еще неизвестно кто может прочитать!
– Что ты советуешь сделать со шпионами, мастер Истан? – вздохнула королева.
Если отправить предателей в тюрьму, то придется выделить кого‑нибудь из людей для их конвоирования и охраны, а у нее каждый человек на счету! Может, ей еще и лично сидеть под дверьми камер, следя, чтобы помощники мятежников не сбежали?!
– На усмотрение вашего величества, – чародей поклонился. – Предыдущих троих Эчиелле приказал выпороть и выставил из города…
– Предыдущих троих? – в голосе Ильтеры прорезались сердитые нотки, и Маралин облизнул губы кончиком языка.
– Я думал… думал, что Эчиелле доложил о них, – казалось, с каждым словом маг все больше и больше хотел оказаться где‑нибудь подальше от королевского кабинета.
Ильтера вперила в него суровый взгляд. Она назначила его главой над чародеями только потому, что Тайрис категорически и недвусмысленно отказался от этой высокой чести. Но до сих пор ей казалось, что Истан прекрасно справляется со своими обязанностями, и он пользовался заслуженным уважением среди других чародеев, задержавшихся в столице.
– Мне казалось, что это ты должен был доложить о них, – тоном, способным заморозить полноводную реку, проговорила королева.
– Эчиелле… он сказал, что мне не следует тревожить ваше величество по пустякам, тем более что вы почти не отдыхаете, – с мужеством отчаяния забормотал Маралин. – И мы… многие из нас с ним согласны. Он сказал, что мы и сами можем решить некоторые незначительные вопросы с предателями! А те трое… Эчиелле сказал, что мы проявляем милосердие, отправляя их к своим!
Милосердие и Тайрис настолько не вязались друг с другом, что Ильтера сильно сомневалась в том, что он проявил такое сочувствие к предателям. Скорее он подозревал, что в стане «своих» им рады не будут, поэтому просто свалил проблему с себя на Канара с Далларой. Глядя на нервничающего Маралина Истана, королева подумала, что, наверное, Эчиелле по – своему прав. И в том, что они без ее вмешательства могут решить вопросы со шпионами, – тоже. Пока она не знала, что ее предают чародеи, Тере спалось спокойнее, если можно так выразиться. В этом было что‑то малодушное, но она, пожалуй, могла поблагодарить Тайриса за проявленную заботу и за то, что позволил ей приятно заблуждаться относительно коллег.
– Почему на этот раз ты решил обратиться ко мне, а не к Эчиелле? – более спокойным тоном осведомилась Ильтера.
– Ваше величество, его уже несколько дней никто не может найти, – Истан судорожно сглотнул. – Я боюсь, что он… покинул столицу…
Она сморгнула от неожиданности и уставилась на чародея таким взглядом, что тот невольно поежился, тревожно переступив с ноги на ногу. Тайрис пропал? Его не могут найти? Эчиелле был мастером маскировки, однако вряд ли сейчас стал бы играть в эти игры. Сколько она уже его не видела? На мгновение задумавшись, Ильтера поняла, что дядя не наносил ей визитов уже около четырех дней. Куда он делся, когда он так нужен?..
Зато теперь, по крайней мере, становилось понятно, почему Истан так нервничает. Его беспокоили не столько шпионы – с ними он, вероятно, поступил бы так же, как Тайрис, – сколько исчезновение Эчиелле, который несмотря на формальности все же был негласным лидером и одним из наиболее сильных чародеев столицы. Кроме того, все знали, что он приближен ко двору, поэтому Маралин не мог не волноваться, как королева отреагирует на то, что ее любимец сбежал из города. Он, конечно, не подозревал Эчиелле в измене – до такого бы никто не додумался! – но, видимо, опасался, что ее величество от неприятных вестей впадет в бешенство и начнет швырять в него какими‑нибудь неприятными заклинаниями. Судя по тому, что Тайрис отсутствует уже довольно долго, глава столичных магов и так тянул до последнего, надеясь на его возвращение.
– Мастер Истан, я предлагаю вам впредь поступать со шпионами так же, как это делал Эчиелле, – Ильтера постаралась сказать это спокойно, насколько возможно. – Что же касается его самого, то я в курсе его отлучки. Просто он должен вернуться со дня на день, и я полагала, что он уже снова в столице.
– Как прикажете, ваше величество, – у чародея явно гора с плеч свалилась – он, кажется, и не надеялся уцелеть после сегодняшнего доклада. – Прошу вашего позволения удалиться.
Дверь за Маралином закрылась с несколько неподобающей поспешностью: он, похоже, еще не до конца поверил, что избежал королевского гнева. Но Ильтера это едва заметила. Уставившись в полированную столешницу перед собой, она старалась унять непрошеную дрожь в руках.
В тот последний раз, когда они виделись, Тайрис как раз вскользь коснулся темы предателей. Разумеется, он не стал посвящать ее в тонкости наказания шпионов (он даже о них не упомянул), однако сам предмет разговора был странным. У нее сложилось впечатление, что он говорил скорее о тех двоих магах, которых они с Ильтерой выслеживали, прежде чем едва не попали в ловушку. По мнению Тайриса, эта парочка все еще находилась где‑то в столице, хотя лично она в этом сомневалась. Из Эрнодара уже сбежали все, кто хоть в малейшей мере опасался за свою шкуру и не был готов драться, а тех чародеев она склонна была относить как раз к такой категории, тем более что одним из них уже занимался на свой лад Джесала Бларер.
Помнится, она в категоричной форме запретила Эчиелле даже думать о том, чтобы возобновить свои поиски или слежку. У нее было столько неотложных дел, что она как‑то полагала, что и Тайрису есть чем заняться. Он был, разумеется, недоволен (как и всегда, когда полагал, что им пытаются командовать), но Ильтере казалось, что в конце концов он с ней согласился.
Теперь, правда, она уже не была так в этом уверена. Если Эчиелле послушался и не стал выслеживать предателей, то куда он пропал? Маралин мог сколько угодно подозревать коллегу в любых гадостях, но она была совершенно уверена: Тайрис не предал и не сбежал. Чувство чести у него оказалось таким же острым, как и у нее самой. Она всегда полагала, что обязана им Майриту ан’Койру, но в последнее время стала склоняться к тому, что отчасти это было свойственно и ее семье, которой она привыкла стыдиться. Тайрис несколько раз обмолвился и о старшем брате – ее отце, и она не услышала в его голосе осуждения по отношению к Орвину, лишь горечь, как будто с ним поступили несправедливо. Она надеялась, что когда‑нибудь, если им суждено пережить эту осаду, Эчиелле расскажет ей что‑нибудь об отце. Раньше ей не хотелось даже говорить о нем, но по мере общения с Тайрисом рождалось желание узнать семью ближе. Он упоминал о своем младшем брате Асторе и матери – леди Морн, которая приходится ей родной бабушкой. Насколько Тера поняла, они все еще живы.
Но раз Тайрис не предал и не сбежал из столицы, спасаясь, значит, с ним что‑то случилось. Ильтера зябко поежилась, хотя в кабинете было тепло благодаря натопленному камину. Мало ей беспокойства за мужа и столицу, теперь еще и Эчиелле пропал! И главное – она никого не может попросить найти его! Истан не пришел бы к ней, если бы розыски с помощью чар дали хоть какой‑то результат. Что же до гвардейцев, то их работа и вовсе будет бесполезна: Тайрис может замаскироваться так, что они, пройдя в двух шагах от него, даже не подумают, что он рядом. У него нет поводов прятаться, но никто не предугадает мыслей Эчиелле. Кажется, несмотря на военное время, у него остались секреты и от Теры.
Несколько раз глубоко вздохнув, королева снова решительно придвинула к себе бумаги. Она ничего не могла сделать – только сидеть и волноваться. Значит, нужно занять себя тем, что пока ей по – настоящему подвластно. Например, продовольственными складами и сточными каналами. Перекладывая листы с докладами, она, по крайней мере, могла отвлечься от мрачных мыслей.
Два обрывка бумаги, исписанные неровным почерком человека, явно не привыкшего держать в руках письменный прибор, поведали Ильтере о том, что ополчение получает плату вовремя и нижайше просит прощения за излишнюю кровожадность. Она почти улыбнулась, представив, как Бейран Уорен сосредоточенно выводит эти строчки, пытаясь попутно решить, правильно ли пишет доклад. Ополчение оказалось удивительно полезным и преданным лично ее величеству. Она часто встречала на улице этих людей с суровыми лицами. Ополченцы, казалось, смущались, когда ее величество обращалась к ним лично, а она старательно запоминала их имена. Бойцы сражаются лучше, если знают, что правители заботятся о каждом из них.
Забавно и странно было видеть вчерашних забияк и бандитов патрулирующими улицы, но они держали город в кулаке гораздо крепче, чем это получилось бы у гвардии, несмотря на всю суровость капитана Дигса. Солдаты педантично соблюдали законы Эрнодара, а ополченцы оказались скоры на расправу и мало задумывались о последствиях, поэтому любители наживы быстро уяснили, что, попытавшись мародерствовать, они могут с легкостью лишиться не только свободы, но и головы. На два – три случая «превышения полномочий» патрулями Бейрана Уорена Ильтера благоразумно закрыла глаза. Потом, когда осаду снимут, их нужно будет привести к присяге и растолковать границы полномочий, но пока королева вполне радовалась тому, что мародеры и грабители не лютовали на улицах столицы.
Людей, кстати, осталось на удивление много. Несмотря на то, что Канар Стелл сдержал слово, и все желающие вышли из столицы через северные ворота, большинство жителей решили задержаться. Они продолжали вести привычный образ жизни, как будто до сих пор не могли поверить в то, что город осажден. Ильтера надеялась, что ей удастся не допустить голода, но она не рассчитывала кормить столь большое количество людей. Ополченцы Бейрана Уорена совершенно правы: тех, кто покушается на продуктовые склады, лучше убивать на месте, чтобы остальные злоумышленники трижды задумались, стоит ли рисковать ради туманной перспективы получения каких‑то благ от Домов Стелл и Игрен, если в опасной близости по улицам ходят десятки добровольцев, не отягощенных излишней совестливостью, с тяжелыми дубинками, острыми клинками и крайне скверными характерами.
Отложив отчет мастера Уорена, Ильтера на мгновение задумалась. А что, если поручить ему и его людям поиски Эчиелле? В конце концов, Тайрис и Бейран – друзья, хотя трудно представить себе других настолько непохожих персонажей. А гордящийся своей новой королевской службой Уорен, несомненно, сделает все возможное для того, чтобы не только угодить ее величеству, но и помочь приятелю. Кроме того, он каким‑то образом узнавал Эчиелле даже под маской и – что гораздо более ценно – точно знал его в лицо. Несколько раз во время официальных аудиенций Ильтера ловила на себе задумчивый взгляд бывшего головореза: он как будто всякий раз сильно удивлялся поразительному сходству королевы и чародея. Скорее всего, он подозревал некую родственную связь, но Тера полагала, что о своих умозаключениях Бейран никому не расскажет.
За прошедшие дни она привыкла полагаться на небольшую группу людей, и Уорен, как ни странно, прочно вошел в их число. Порой Ильтера задумывалась, как она объяснит мужу наличие новичков на государственной службе и оригинальные замашки их командира. Но эти вопросы следовало решать поступательно, а пока у нее были и более насущные проблемы. Она надеялась, что на ее месте Дорнан поступил бы точно так же, опираясь на тех, кто оказался под рукой. Будь в распоряжении королевы гарнизон раз в пять побольше, она бы, может, и отказалась от помощи ополченцев. Но мечты всегда остаются мечтами, а жить приходится в реальности.
Она успела проверить еще десяток донесений разной степени срочности и завизировать несколько документов, требующих подписи королевы, когда в дверь снова постучали. Один из гвардейцев караула доложил о том, что ее величество желает видеть посетительница, по поводу которой у них нет никаких распоряжений.
– Пусть войдет, – распорядилась Ильтера.
В эти дни королевский дворец превратился почти в проходной двор. Одновременно с предложением покинуть столицу Тера объявила о том, что любой из оставшихся жителей в период осады может напрямую обратиться к королеве с любыми своими нуждами. С тех пор в отведенное время во дворец потянулся ручеек просителей. Кто‑то из купцов просил послабления в налогах, кто‑то жаловался на соседей или шумные солдатские компании, отдыхавшие в тавернах после окончания своих смен, кто‑то интересовался новостями с границы. Большинство из просителей даже не ожидали от ее величества решения своих проблем, они просто хотели рассказывать потом детям и внукам, как во время осады посещали кабинет Ильтеры ан’Койр и разговаривали лично с ней.
В основном среди просителей были женщины – мужчины все же понимали, что не годится отрывать Теру от работы. Если она оказывалась слишком загружена или в это время выслушивала устные доклады канцлера Дирайли, гвардейцы отправляли дам восвояси, порекомендовав им прийти на следующий день. Просительницы уходили, даже не пытаясь настоять на своих правах, что лишний раз подтверждало: ничего срочного или по – настоящему нужного им обсуждать с ее величеством не требуется. Посетителей с каждым днем становилось все меньше, но Ильтера старалась по возможности принять всех.
Гвардеец кивнул и посторонился, придерживая дверь перед гостьей. Королева удивленно вскинула брови: как правило, даже оставшиеся в городе купчихи не производили на ее охрану такого впечатления, чтобы к ним относились с подобным почтением! Но вошедшая в кабинет женщина отличалась благородной осанкой и несла себя так, словно это Ильтера пришла к ней на прием, а не наоборот.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, посетительница откинула капюшон плаща, до сих пор скрывавший лицо, и королева изумилась во второй раз. Она хорошо знала эту женщину, поскольку видела ее множество раз, хотя и редко обращала на нее внимание. В королевском кабинете стояла одна из приближенных Даллары Игрен – кажется, горничная ее дочери. Или не горничная, а кто‑то из младших членов Дома? Эту молодую женщину обычно видели вместе с Менестой Игрен, но, похоже, она была чем‑то большим, чем просто служанкой.
– Приветствую ваше величество! – гостья присела в изысканном реверансе.
– Приветствую, – Ильтера быстро справилась с удивлением. – Назови свое имя и дело, которое привело тебя сюда.
– Меня зовут Эллевия Игрен, ваше величество, – молодая женщина снова присела и на мгновение заколебалась, словно не знала, с чего начать.
Значит, все‑таки Игрен! Вероятно, какая‑нибудь дальняя родственница, пригретая Далларой специально для того, чтобы ухаживать за ее прекрасной дочуркой! Ильтера невольно ощутила укол жалости по отношению к той, которая, будучи сама достаточно высокородной, вынуждена ходить следом за капризной девчонкой в качестве ее компаньонки. Сейчас Эллевия выглядела не так заносчиво и самоуверенно, как обычно, когда Тера видела ее в обществе Даллары и Менесты. Вероятно, она вынуждена была вести себя подобным образом в обществе покровительниц.
– Рада приветствовать тебя, Эллевия, – улыбнулась Ильтера. – Здесь ты можешь говорить свободно, не опасаясь того, что сказанное выйдет за пределы этого кабинета.
Женщина без всякой необходимости разглаживала свою юбку и не поднимала глаз. Интересно, каким образом ей удалось пройти в город? Внутрь осажденной столицы гвардейцы и солдаты никого не допускали, и вряд ли они сделали исключение даже для дамы. Тера беспокойно поджала губы. Если Эллевия каким‑то образом проникла в Эрнодар, минуя стражу, то тем же путем могут пройти и другие. Было бы крайне неприятно обнаружить однажды утром, что несколько сотен людей Даллары или Канара уже внутри, и сопротивление на стенах фактически не имеет смысла.
– Если леди Даллара узнает о том, что я была здесь, она меня в живых не оставит, – спокойным и почти будничным тоном произнесла Эллевия. – Я прошу… покровительства вашего величества, если вы… когда осада будет снята.
«Если вы одержите верх», – вероятно, гостья хотела сказать именно так. Ильтера с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Она надеялась, что неожиданная посетительница пришла все же не для того, чтобы поторговаться с ней. Простое покровительство от королевы, трон под которой качается от любого дуновения ветра, – слишком незначительное требование для девицы Дома Игрен, пусть даже она и относится к какой‑нибудь дальней ветви рода. Стоило ли пробираться в осажденную столицу, чтобы попросить о таком пустяке, если пока гораздо более вероятным выглядит вариант, что Канар и Даллара добьются своего и возьмут Эрнодар если не приступом, то измором?
– Все, кто поддержит корону сейчас, будут пользоваться ее покровительством в дальнейшем, – твердо ответила Ильтера. – Ты нуждаешься в крове и приюте? Ты… окончательно покинула леди Даллару?
– Не тревожьтесь, ваше величество, о том ходе, которым я пробралась в столицу, знаю только я, – Эллевия верно истолковала незаданный вопрос, повисший в воздухе. – Когда‑то мне показал его один человек, хорошо знающий город, но я ни с кем не делилась этой информацией. Я ушла из палаток Дома Игрен, потому что не намерена больше оставаться на той стороне! Леди Даллара хочет трона для Менесты, и это неправильно!
В ее голосе неожиданно прозвучали страстные нотки, и Ильтера невольно поверила в искренность собеседницы. Она умела чувствовать ложь и точно знала, что сейчас Эллевия говорит правду. Эта леди Игрен действительно считала неправильным, если королевой Эрнодара станет юная Менеста. Похоже, и сама бойкая барышня, и ее мамаша достаточно досадили неожиданной визитерше. Тера задумчиво кивнула.
– Если хочешь, тебя разместят во дворце, – Ильтера жестом предложила собеседнице присесть, однако та яростно замотала головой с таким шокированным видом, словно ей указали на трон в качестве табурета.
– Благодарю ваше величество за доброту, – Эллевия потупилась, – но я предпочитаю вернуться в свою комнату в доме леди Даллары. Там сейчас никого нет, но, насколько я знаю, он не разграблен. Прошу прощения, что я отвергаю ваше предложение, но мне хотелось бы сейчас находиться в том месте, к которому я привыкла.
– Конечно, – кивнула Тера. – Ты можешь оставаться там, где предпочитаешь, при условии, что не вернешься… к осаждающим.
Она действительно могла понять эту решительную женщину, которая вынуждена была отвергнуть все то, чем жила еще несколько дней назад. Разумеется, ей нужно на что‑то опереться – пусть хотя бы привычная небольшая комнатка в чужом доме!
– Ваше величество может быть совершенно спокойна – я никогда не вернусь к леди Игрен, – Эллевия выпрямилась, и глаза ее гневно сверкнули. – Мне, вероятно, должно быть стыдно так говорить о ней, но я ее ненавижу! Она много лет оказывала мне покровительство, однако я полагаю, что заслуживаю большего!
В ее голосе прозвучала сдержанная гордость, и Ильтера снова понимающе кивнула.
– Можешь считать, что твое прошение удовлетворено: отныне ты под покровительством короны, – почти торжественно произнесла чародейка.
– Это не все, о чем я хотела говорить сегодня с вашим величеством, – Эллевия глубоко вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. – Я знаю, что ситуация почти отчаянная, но еще есть способ выбраться из Эрнодара. Ваше величество, надеюсь, вы не расцените мое предложение как дерзость! Но, если вдруг все обернется плохо, знайте, что с моей помощью вы можете в любой момент выйти из города так, чтобы снаружи этого никто не заметил! Скажите только слово – и мы… я выведу вас из окружения, чтобы вы могли уехать к побережью или на юг… к его величеству!
Тера снова внимательно всмотрелась в лицо Эллевии. У леди Игрен в глазах полыхала решимость, но королева неожиданно усомнилась в ее искренности. Зачем этой молодой женщине понадобилось покровительство той, которая вот – вот лишится трона, если она сама же предлагает покинуть город и сдаться? Может, этот шаг придуман Далларой, чтобы удалить королеву из столицы и сломить решимость защитников? Ведь не может же Эллевия действительно рассчитывать, что, увидев ее величество, эрнодарская армия, запертая в Альтиене, воспрянет духом настолько, что разобьет сначала равианцев и паданонгцев, а затем и отвоюет Эрнодар у мятежников, не остановившись даже для отдыха? Молодая женщина не выглядела такой уж дурочкой, которая бы могла всерьез рассчитывать на подобное решение всех проблем.
Кроме того, Ильтере не понравилось «мы», проскочившее в реплике Эллевии вместо «я». Получается, она пробралась в город не одна и действует тоже, скорее всего, вместе с кем‑то. Значит, у нее по столице уже разгуливают, как минимум, два человека, которые еще вчера были во вражеском лагере. Да и о таинственном ходе, которым Эллевия попала в Эрнодар и которым, видимо, предлагалось воспользоваться Тере в случае, если она согласится бежать, знала уже не только леди Игрен. Все это не могло не настораживать королеву. Может быть, стоит надавить на неожиданную союзницу и вынудить ее открыть место пресловутого «хода»?
– Спасибо, Эллевия, – она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно, а улыбка казалась искренней. – Пока о том, чтобы покинуть столицу, не может идти и речи. Здесь люди, которые, как отныне и ты, находятся под моим покровительством, и я не могу их оставить на милость победителей. Я обдумаю твое предложение, но ничего не обещаю, кроме того, что не забуду о том, что в это трудное для всех нас время ты проявила столь выдающуюся верность трону. Полагаю, что по возвращении его величества тебя ждет награда.
Если Эллевия и в самом деле решила оставить Дом Игрен, чтобы продемонстрировать лояльность Дому Койр, Дорнан действительно будет доволен. Ильтера от души надеялась, что так и окажется, но полностью отринуть подозрения не могла. Впрочем, похоже, леди Игрен и не ожидала, что ей сразу поверят. Она снова без всякой нужды разгладила юбку и присела в безупречном реверансе.
– Если я понадоблюсь вашему величеству, то вы сможете найти меня в столичном доме леди Даллары, – с достоинством произнесла она. – Прошу вашего позволения удалиться!
– Еще раз благодарю и надеюсь еще не раз увидеть тебя в лучшее время, – Ильтера слегка склонила голову, позволяя Эллевии уйти.
Когда дверь за ней закрылась, Ильтера выждала несколько долгих мгновений, чтобы сразу не вскочить со стула. Дав Эллевии Игрен время удалиться по коридору, королева сама вышла к гвардейцам.
– Срочно найдите капитана Дигса и пришлите ко мне, – распорядилась она.
К счастью, в карауле у ее кабинета стояло аж семеро гвардейцев, так что один из них тут же помчался по коридору в том же направлении, куда ушла и Эллевия. Ильтера проводила его взглядом, нетерпеливо покусывая губы, и снова закрыла за собой дверь кабинета.
Попытавшись сесть за бумаги в ожидании капитана, королева быстро убедилась, что не может сосредоточиться ни на одном из документов. Она с трудом удерживалась, чтобы не начать мерить кабинет шагами, прогуливаясь из угла в угол, но все же заставила себя остаться на месте. Капитану незачем видеть нервничающую королеву, хотя она и подозревала, что Мортон Дигс едва ли не лучше всех в столице осведомлен о том, вовремя ли ее величество поела, сколько спала и как себя чувствует. Попробуй‑ка скрыть что‑нибудь от бдительного охранника, когда его люди чуть ли не ночуют в твоей спальне, а распорядительница дворца докладывает ему даже о малейших колебаниях королевского настроения!
Она бы не удивилась, даже если бы он был в курсе ее головной боли, которая в последнее время возникала все чаще. Ильтера готовила себе травяные отвары, но они лишь ненадолго отодвигали неприятные ощущения, чтобы потом те накинулись на нее с новой силой. Сама королева прекрасно знала, почему ей не помогает обычное лечение: уставший от постоянного напряжения организм требовал отдыха, который она пока не могла себе позволить. Бесполезно уговаривать собственную голову не болеть, если ей не хватает элементарного сна!..
Нужно установить негласное наблюдение за городской резиденцией Дома Игрен. Она не хотела обидеть Эллевию, особенно если та искренне предложила свою помощь, но озаботиться своей безопасностью тоже не помешает. Тера надеялась, что у капитана найдется пара человек «негвардейской» внешности. Она бы попросила о патрулировании окрестностей дома Даллары и Бейрана Уорена, но опасалась, что его люди изрядно напугают молодую женщину. Возможно, она действительно предложила помощь от всей души, а королеве сейчас нужна была любая поддержка. А тот, кого она, кроме себя, включила в понятие «мы», мог оказаться тем же самым человеком, который показал ей таинственный ход. Кстати, надо все‑таки узнать у Эллевии, где именно он расположен, чтобы поставить рядом охрану…
Нервничать королеве пришлось недолго: капитан Дигс как раз закончил очередной объезд одного из районов столицы (он взял за правило каждый день наведываться в один из них, решая, какой именно, только утром – так было проще поддерживать порядок) и прибыл в кабинет ее величества. Он, правда, чувствовал себя не лучшим образом, поскольку не успел сменить дорожную одежду и испачканные сапоги, однако приказ Ильтеры прибыть немедленно выполнил со всем возможным рвением, хотя и недовольно переминался с ноги на ногу, стараясь не встать на узорчатый ковер.
