Текст книги "Пророчество королевы Севера"
Автор книги: Лара Делаж
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)
Там, рядом с ее брошенным на песок платьем, сидел человек. Винта очень испугалась. Первой мыслью было – бежать. Но она тут же овладела собой. Куда ей бежать? Плыть в море? От берега? И она же нагая! Ее одежда лежит рядом с незнакомцем...
Откуда он взялся?! Словно вырос из-под земли! Мелькнула дурацкая мысль, что он может ее обокрасть. На минуту эта идея развеселила ее. Что у нее красть? У нее ничего нет... кроме нее самой. И тут она поняла – это насильник! Он изнасилует ее! Возьмет силой ее все еще молодое и привлекательное для стольких мужчин тело. И эта догадка вселила ужас, как будто она никогда не жила в борделе, как будто никто никогда ее не касался, кроме любимого Авира.
Женщина растерянно оглянулась: скоро зайдет солнце... Деваться ей некуда. Вся одежда осталась там, на берегу, рядом с сидящей фигурой. Человек заметил, что она его увидела, он следил за ней...
Выбора не было. Винта вышла из моря, обхватив руками грудь и чувствуя, что краснеет так, как никогда не краснела – не только лицом, но и грудью, и плечами. Она не могла заставить себя поднять глаза на незнакомца, уже приготовившись к самому худшему. «Лишь бы не убил!» – подумала она.
Купальщица медленно, словно ступая по горячим угольям, приближалась к своим оставленным вещам и, соответственно, к человеку, усевшемуся рядом с ними. Вот, наконец, она увидела его ноги, обутые в хорошие, добротные низкие сапоги – скорее для долгой ходьбы, чем для верховой езды. И... эта обувь была необыкновенно маленького размера! Осторожно скользнула взглядом по толстым, несмотря на жаркое начало осени, дорожным брюкам и кожаной грубой куртке... и выше, к лицу. Это была женщина! Маленькая, хрупкая женщина, одетая в грубую мужскую одежду. Из-под шляпы с узкими полями и коротким оранжевым птичьим пером, небрежно засунутым за ленту, стягивающую слишком большую для головы тулью, выбивались темно-красные волосы. И в тот момент, как увидела ее глаза, спокойные и странно блестящие, она поняла, что незнакомка не может причинить ей вреда!
– А я тут мимо иду, – словно оправдываясь, сказала путница. – И заблудилась. Не знаю, куда дальше идти: туда?.. или туда?
Она махнула одной рукой в сторону Орвиля, а другой в сторону Ван-дервилля.
– А куда ты идешь? – спросила Винта, одеваясь. Она распустила волосы, чтобы они высохли на солнце. Хотя, вероятно, оно зайдет раньше, чем они станут сухими.
– На север.
– Север – там... А ты что, сама идешь? И не боишься? – Винта вы-тарашила глаза и растерянно огляделась: к ее вещам вели только одни следы, ее самой. – Откуда ты пришла?
– Оттуда, – незнакомка снова махнула рукой, теперь в неопределенном направлении. – Ты не хочешь составить мне компанию? Проводить меня на север?
Рыбачка удивленно на нее уставилась. Это что, шутка?!
– Ты что?! У меня семья! Муж! Дом! И что я там забыла?
– Навстречу армии я иду, – со вздохом, как будто сама идея этого похода ей совершенно не нравилась, призналась странница.
– Какой армии? Которой Изда командует?
– Изда армией уже не командует, – деловито объяснила ей женщина. – Варг объявил себя последним императором.
Эта сногсшибательная новость почему-то совсем не удивила Винту, но она сочла нужным уточнить:
– Каким императором? Молодым? Чью семью вырезал покойный лорд Даневан?
– Им самым, – кивнула ее собеседница, не отводя от нее внимательных зеленоватых глаз.
– Откуда ты знаешь? – решила усомниться в правдивости случайной собеседницы рыбачка.
– Об этом уже все знают. Ну... или скоро узнают.
– А Изда? – с тревогой спросила она, вспомнив его утонченные манеры и точеные черты лица. – Он жив?
– Изда жив... На положении пленника он.
Винта не стала переспрашивать, откуда эта женщина знает армейские новости.
– А Эда? Ты знаешь, что случилось с девушкой-воином?
– Она стала женой... императора.
Винта вспомнила, как южанка уверяла, что вернется через год, но подруга не будет ее ждать, потому что предпочитает мужчин. Вдруг коротко хихикнула: оказывается, Эда тоже предпочитает мужчин. Она вспомнила другого своего любовника, бывшего гладиатора.
– Ты всех знаешь? У Варга... ой... у императора был друг, когда он был гладиатором, его звали Эрик.
– Эрик? Знаю, как же его не знать.
Винту снова не удивило, что незнакомка знает и Эрика.
– А с ним что?
– Убили его.
У нее вдруг сжалось сердце...
– Он сына искал... Не успел его увидеть.
– Увидит еще, – успокоила ее незнакомка. – Никто ни от кого никуда не девается... Ну что, идешь со мной? Туда сейчас все сходятся.
– Кто все? – неожиданно для себя поинтересовалась Винта, в этот раз не начав даже возмущаться от повторного странного предложения.
– Сын Эрика, последний принц Арута, Кавада, Тимур и Терик.
– Кто такие Тимур и Терик?
Путница задержалась с ответом:
– Придет время, узнаешь.
Теперь только до Винты дошло, что новости, рассказываемые этой странной женщиной, проверить невозможно и совершенно неоткуда узнать.
– Откуда ты все это знаешь? – наконец удивилась она. – Кто тебе рассказал?
– Сорока на хвосте принесла, – спокойно сказала собеседница. – А ты знаешь, где мне на ночлег можно устроиться, чтобы никто не беспокоил?
Винте вначале показалось правильным, если она пригласит незнакомку переночевать у них с Авиром. Но потом, поразмыслив, решила отправить ее в Вандервилль.
– Я знаю одно спокойное место, – подумав, сказала она. – Только боюсь, что оно тебя смутит...
– Ну? Говори, не бойся.
– Это... бордель.
– Хорошее место, – неожиданно согласилась странница, – веселое. Рассказывай, как добраться.
И когда ей рыбачка объяснила дорогу, добавила:
– Ну, смотри, решишь присоединиться, приходи к утру, завтра и отправимся.
Винта молча выслушала очередное предложение, подумав, что эта манера приглашать ее с собой начала беспокоить. Женщина, словно почувствовав раздражение собеседницы, повернулась и пошла, оставляя глубокие следы в белом песке. И тут Винта решила ее окликнуть:
– Эй! Как тебя зовут? И кто ты?
Путница оглянулась, не останавливаясь и не замедлив шага, и бросила через плечо:
– Анча... Вампир я.
Винта вошла в дом, когда солнце уже закатилось. Всю дорогу назад она вспоминала странную женщину и ее глупую шутку в ответ на вопрос кто она. Авир, недавно проснувшийся, уже протрезвевший и злой, сидел за столом. Перед ним стояла большая кружка с колодезной водой.
– Куда ходила? – спросил раздраженно, насупившись.
– Купаться, – робко ответила Винта, боясь чего-то, чего сама не знала. Что с ним случилось?
– Сама или с полюбовником?
Этот вопрос причинил ей боль. Она вспомнила, как ее допрашивал вчера Эрланд. Но с Авиром она не чувствовала себя бедной маленькой пойманной мышкой. Винта была хозяйкой здесь, в доме. Ее руки вымыли и вычистили каждый уголок. Она, так же как и он, если не больше, трудилась все эти несколько месяцев, что они жили вместе. В конце концов, они прошли обряд венчания, и жрец назвал их мужем и женой!
– Что с тобой случилось, а? – с тревогой обратилась она к мужу. – Что вообще происходит в последнее время, ты мне можешь объяснить? Почему ты такой раздраженный и недовольный?
Авир моргнул глазами, перевел их на стол. Его лоб вдруг разгладился, а потом лицо вновь сложилось в гримасу, на этот раз трагическую.
– Что случилось?! Да мне каждый встречный, буквально каждый напоминает, что ты годы в столичном борделе провела! С тобой все мужчины полуострова от мала до велика переспали...
– Не все! – вдруг выпалила Винта и сама себя выругала за эту уже произнесенную глупость.
Авир вскочил и бросился к ней, схватил за плечи:
– Не все? А сколько?! Сто? Триста? Тысяча?
– Я... не считала, – ей вдруг стало страшно, что он ее сейчас побьет, столько в его голосе и глазах было ярости и злобы. И добавила: – Но ты же знал! Ты же с самого начала знал, что я жила в борделе!
– Знал, – муж ослабил хватку и оттолкнул ее, вернулся на свое место за столом, уронив голову на скрещенные руки. – Да не знал, что все знают...
– Авир, – Винта почувствовала, что слезы наполняют глаза и начинают катиться по щекам. – А какая вообще разница, сколько у меня мужчин было? Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Я не могла выжить по-другому.
– Молчи! – мужчина стукнул ладонью по столу так, что тот содрогнулся. – Многие женщины одни остались – и с детьми, и с родителями старыми! У тебя никого не было, сама себе была хозяйкой. В борделе только ты из всего Орвиля очутилась!
Винта зажгла свечу... Да, он был прав! Он был тысячу раз прав! Но она не чувствовала себя виноватой перед ним.
– А что, было бы лучше, если бы я работала прачкой? Или возила тачки в порту? Или нанялась работать в поле? Чтобы я надорвалась раньше времени, заболела и умерла? И в тридцать лет выглядела на шестьдесят? Работала даром весь день напролет, а горькие вечера проводила в трактире, так же, но только бесплатно, раздавая истощенное, замученное непосильной работой тело всем, кому оно покажется привлекательным после трех кружек пива? Было бы лучше, если бы от постоянного горя я потеряла все чувства, и моя душа умерла?
– Что такое ты тут нагородила? – Авир растерялся. – Те женщины, о которых ты говоришь, они порядочные, а ты шлюха!
– Нет, – теперь кричала Винта. – Они точно такие же, как и я! И нет никакой разницы, кому женщина и как отдается! Если она спит с разными мужчинами даром, потому что надеется, что кто-то наконец-то ее полюбит и заберет с собой, она такая же потаскуха, как и те, кто продает свое тело в публичном доме! Да еще и дура в придачу... Если она живет с мужем, которого не любит, только потому, что он ее обеспечивает – даже если она знала только одного мужчину в своей жизни, – она такая же шлюха, как и те женщины, которые зарабатывают себе на жизнь в борделе! Даже последние, может быть, лучше, потому что они не врут и не притворяются каждую минуту! Они продают свое тело, а твои так называемые порядочные женщины продают свою душу! И многие из них уже не могут никого любить, ни своих единственных мужей, ни детей, потому что они любят только себя. Даже себя они не любят, потому что их нет, они пустые внутри. Их нет, а есть только внешнее благополучие! И они любят только свое благополучие! А я, пусть и была шлюхой, но сохранила способность любить всей душой, и я готова жизнь отдать за любовь! И я люблю тебя! Но только ты, похоже, меня вовсе не любишь...
Она расплакалась. Авир ненавидел женские слезы.
– А мне? Мне, ты думаешь, легко?! Мне все, все говорят: «Твоя жена – бывшая шлюха», как будто специально!
– Да, специально! – Винта говорила уже через сотрясающие ее рыдания. – Специально! Потому что завидуют! Потому что их жены – скукоженные, бесцветные, никогда не надевавшие яркие платья и не знающие, что такое радость плотской любви, амбарные крысы! А я могу не только доставить радость в постели, но и ее получить! А им завидно! Завидно, что мы проводим ночи, доставляя друг другу наслаждение, а их овцы с вытянутыми мордами только кровь из них сосут! Их порядочные женщины! Нет порядочных женщин, я тебе скажу – в том смысле, в каком ты это понимаешь! Я, может, за всю жизнь встретила только одну порядочную женщину... Нет, двух... Но только вторая тоже отдавала свое тело нелюбимым мужчинам, как и я.
– И кто же эти две порядочные женщины? – спросил Авир ехидным голосом, просто чтобы скрыть свое смущение. Похоже, Винта разошлась не на шутку.
– Одна – Эда. Та, которую называют Мечом Эрланда. Она порядочная женщина, потому что не нуждается в мужчинах вообще! – Винта вдруг замешкалась. Потом закончила, уже на пониженных тонах: – А просто подходит и берет... И еще она не врет. Она не говорит правду, но она не врет.
– А вторая?
– Вторая – Кавада, моя госпожа...
– Кавада! – расхохотался Авир. И с вызовом в голосе добавил: – Кавада такая же блядь, как и вы все! Только высокого класса, которая спала с королем, главнокомандующим и начальником гарнизона столицы.
– Не смей называть мою госпожу блядью! – вдруг взвизгнула, вскочив, Винта. – Ей жизнь не оставила другого выхода, чтобы выжить! Ты не принес столько пользы этому многострадальному миру, сколько принесла госпожа Кавада! И не смей говорить ни одного плохого слова про нее! Это самый честный человек, которого я встретила в своей жизни! Если уж на то пошло, ты тоже... блядь!
– Я?! – взревел Авир, сжав над ней кулаки.
– Да! – кричала ему Винта. Она уже не могла сдержаться. У нее в душе пылало пламя негодования – не за себя, за свою госпожу, которую посмел оскорбить этот человек. – Да! Потому что тебе приказали, и ты пошел в армию! И в какую армию!.. Ты был в полку Даневана, который уничтожил Тареш! Среди тех, кто прокатился по земле как нежить, не разбирая, кого вы убиваете – женщин, детей, стариков или воинов. Скольких убил ты?! Ты! И зачем?! Чтобы не умереть самому?! Последний драаг Вандервилля сражался, чтобы не погибнуть. И он лучше тебя! Потому что ты убивал не затем, чтобы выжить, а потому, что тебе за это платили! Ты предпочел убивать, а не рыбачить, или даже скрываться в лесах, как это делали десятки и сотни мужчин! Назови мне цену, цену своей мелкой жизни! Не назовешь?! Я назову ее тебе! Цена твоей ничтожной жизни не превышает цены твоего улова за сегодняшнюю ночь!
Винта выкрикивала эти слова, уже совершенно не понимая, что говорит. Авир молчал. Совсем стемнело, и в свете свечи она увидела, как искажается его лицо тенями и гримасой, как наливаются глаза кровью, поднимаются кулаки, напрягаются вены на крепкой шее... И поняла, что он ее сейчас убьет. С визгом выскочила из дома и бросилась бежать. Она мчалась по берегу, словно за ней гнались волки, боясь оглянуться. Бежала, слыша за собой тяжелый топот мужских ног. Казалось, никогда она не бегала так быстро. Припустила изо всех сил. Подняла юбку выше колен и летела, едва касаясь песка, по прибрежной полосе, освещенной ярким звездным небом.
Винта слышала, что тот, кто преследует сзади, ее догоняет. Она уже чувствовала за спиной его шумное дыхание. Вдруг он споткнулся и выругался. Она все бежала и бежала, пока не поняла, что никого за ней больше нет – только тогда оглянулась. Авир сидел вдали на песке у воды, освещенный луной, подняв ногу. Наверное, наступил на острую раковину или сброшенный панцирь краба...
Женщина с облегчением перевела дыхание. Она чувствовала гордость, что сумела защитить свою госпожу. Винта не сомневалась, что из этой битвы вышла победителем. И Авир признал это! Иначе бы он не потерял над собой контроль от бешенства, иначе он бы не захотел ее убить...
Она не замечала, что плачет. Нельзя останавливаться, ни в коем случае нельзя останавливаться! Винта нисколько не колебалась, что теперь будет делать: пойдет в бордель и присоединится к этой странной женщине, которую встретила несколько часов назад, к Анче. И они двинутся на север, навстречу армии. И там она снова будет служить госпоже Каваде... или Эде, или... Изде.
СТРЕЛА
Утром, после свадьбы, Изда сидел, по обыкновению наблюдая за поднимающимся солнцем. Варг присел неподалеку, кашлянул. Рыцарь не произнес ни слова, даже головы не повернул.
– Спасибо...
– За что ты меня благодаришь? – Изда по-прежнему не шевелился.
– Что свадебный обряд вчера провел. Не любишь ведь ты меня...
– А какое отношение имеет проведение обряда к любви к тебе? – северянин пожал худыми плечами. – Союз двоих всегда улучшает каждого из создавших семью.
– Или ухудшает...
– Ухудшает тогда, когда люди друг для друга не созданы. А вы прошли испытание огнем, – наконец Изда перевел на собеседника внимательные глаза.
– Мне Эда тоже так говорит, – заметил Варг и сел совсем рядом с рыцарем, тоже расматривая диск восходящего солнца. – Почему солнце сегодня красное?
– Да не красное, нормальное... Тебе красным кажется?
– Да...
– Плохая примета, – Изда снова посмотрел на него. – То, что ты сделал в Монатаване, не пройдет тебе даром.
– Что значит «не пройдет»?
– Не имеет права человек распоряжаться жизнью тех, кто не угрожает его жизни и благополучию его семьи.
– В Монатаван сошлись мои враги.
– Нет, – покачал головой рыцарь. – В Монатаван сошлись те, кто не хотел снова все потерять – как тогда, когда пришел к власти Травал. Твоей жизни и жизни твоей женщины никто не угрожал.
– Не вижу смысла об этом больше вспоминать. – Варг сцепил пальцы так, что хрустнули суставы.
– Как хочешь. Но красное солнце видишь только ты...
– Я не о солнце пришел поговорить. Мы продолжаем поход. Сейчас будем двигаться на север. По идее, нужно взять под охрану тебя и брата твоего...
– Ну так и бери, – в голосе Изды не было никаких эмоций, словно не о нем шла речь.
– Не хочу.
– А если мы убежим?
– А вы убежите?
– Ирвен, если помнишь, твоей жене на верность присягнул. Данное слово на севере ценится дороже жизни.
– Он присягнул. Но не ты.
– Не знаю, зачем мне бежать... Мои братья живы? Плохое предчувствие у нас было. И Ирвен подтвердил: непонятно, кому мы там у вас нужны и зачем.
– Не знаю, Изда, – Варг посмотрел ему в глаза. – Эрланд всем заправлял в Вандервилле. И сейчас, похоже, тоже. Никаких новостей оттуда нет. Меня он тоже не жаловал... Да и не пожалует.
Сказал и опустил голову. Сегодня утром Эда уговаривала его повернуть навстречу отправившимся в путь шаху и его предполагаемому брату, назвавшемуся Эрландом, чтобы принять испытание и утвердиться в статусе императора. Но он решил дойти до границ Арута и только потом вернуться на юг, в столицу. Чувствовал, что колдун враг ему. А теперь, когда он женился на Эде, тем более...
– Не знаю, Изда, – снова повторил Варг. – Никаких вестей касательно твоих братьев у меня нет.
Рыцарь кивнул, словно в подтверждение каким-то своим мыслям:
– Как получишь известия, какие бы они ни были, скажешь мне? А я клянусь до новостей о них, которые выйдут из твоих уст, не предпринимать никаких попыток к бегству.
– Ваше слово ценится дороже жизни, – Варг устремил свой взгляд, который никто не мог выдержать, на рыцаря.
– Да, – спокойно, не опуская глаз, произнес принц Севера. – Мое слово я ценю превыше моей жизни. Жизнь начинается и заканчивается, а слова иногда живут дольше нас.
– Хорошо, – император снова посмотрел на солнце. Оно больше не казалось ему красным. – Тогда до известий о твоих братьях охраны у вас не будет. Езжайте со всеми, в цепи...
– Поклянись, что как только что-то узнаешь, скажешь мне.
– Клянусь...
– Ты из Тареша... У вас тоже крепки понятия о чести. Но горячие вы, яростные...
– О чем ты говоришь?
– Я хочу верить, что ты сдержишь слово, – Изда вздохнул. – Хочу верить, что в этот раз ум победит сердце.
– Я сдержу его.
Принц протянул ему руку, и Варг крепко пожал ее, почувствовав, как северянин задержал его ладонь в своей.
– Я верю тебе... Тебя полюбила женщина Севера.
– Она полукровка. Ее мать северянка, а отец южанин.
Изда отрицательно покачал головой.
– В шахе течет древняя кровь выходцев из Арута. На выходе с большой земли в давние времена старый правящий род разделился на две ветви: одна – Давикулюсы, а другая стала править Дравией. Так что она больше чем наполовину северянка.
Варг оставил бывшего командующего без охраны, но оглядывался весь день. Изда ехал слева от замыкающих в войске. Справа, так же в отдалении, стелилась иноходью рыжая кобыла Эды, а за ней в один ряд держались присягнувшие ей вчера на верность. Он все время ожидал, что они поменяют свое расположение, и хотел проследить, кто оставит его жену первым. Но Хтир, Ирвен и Эрик не меняли свой порядок, а император, все время возвращающийся к ним взглядом, просмотрел всадников, замаячивших на горизонте со стороны юга. И первым их увидел дозорный: пятеро верховых, приближающихся нестройной группой к войску.
Сначала Варг не придал значения этой новости – подумал, что замеченные путники продолжат свой путь, обогнув случайно встреченную ими армию. Но всадники повернули в сторону идущих на восток солдат. У него даже появилась мысль, что это ожидаемые Эдой со дня на день ее отец и Эрланд со слугами, но эта идея тоже никуда не годилась. Тем более у них не было возможности догнать их так быстро. Он не приказал замедлить шаг, лишь сам поменял свою позицию, поехав со стороны приближающейся группы. Уже можно было рассмотреть впереди едущего высокого мужчину на большом красивом коне. Он не хотел верить очевидному, не мог надеяться на это... Эда догнала его.
– Это твой брат, граф Бен, – она внимательно посмотрела на него, замотанная в свои вечные ткани. Сегодня на ней была оливковая чалма и такого же цвета шарф. – Ты его не встречаешь?
Варг не мог скрыть радости на лице, разворачивая лошадь. Он видел, что Тарис пустил своего жеребца, которого он тоже уже мог хорошо разглядеть – лошадей с такой статью было немного в Валласе, – галопом по направлению к нему.
Эда наблюдала, как ее муж и высокий всадник обнялись среди поля и поехали вместе к тем четверым, что держались позади. Они были одного роста, и их лошади издалека были похожи. Если бы она не знала, кто в чем одет, она не могла бы их различить на таком расстоянии.
Ее свита находилась неподалеку – в достаточном отдалении, чтобы не слышать, о чем она разговаривает с императором, но на таком расстоянии, которое можно легко преодолеть в случае внезапного нападения.
– Вы знакомы с графом Беном? – она поравнялась с ними.
Ей ответил Хтир:
– Да. С ним также министр Верон... Это он меня послал к тебе, госпожа.
– Для чего? – Эда удивленно подняла брови.
– Тебя убить...
– Зачем? – она подъехала к нему вплотную.
– Если ты получишь приказ уничтожить императора.
– И что побудило тебя присягнуть мне на верность, в таком случае? – Эда подумала, что надо получше узнать этих людей.
– Твоя любовь к нему.
– Объясни...
– Я был рабом... Господин Верон дал мне вольную и освободил меня при условии, что я буду следить, чтобы человеку, известному под именем Варг, никто не навредил.
– И ты решил, что если ты присягнешь на верность мне, это позволит тебе контролировать меня еще лучше?
– Нет. То, что ты появилась в Валласе, явилось причиной моего освобождения. Теперь, когда я понял, что ты не причинишь ему вреда, я решил отдать тебе мою жизнь. Она принадлежит тебе по праву.
Всадники, приехавшие с графом Беном, держались обособленно. Кавада приняла совершенно бесполый вид: похудевшая, с короткими черными волосами, торчащими из-под мятой мужской шляпы, которую отдал ей в вечное пользование Зог.
Верон, тоже сильно похудевший и загоревший, стал неузнаваем, будто скинул десять лет. Эда сделала круг вокруг них, лишь только они подъехали к основной цепи войска. Объехала карьером, не проронив ни слова и не задержавшись ни на минуту, закутанная в оливковые шелка так, что только глаза сверкали, стройная и прямая. И тут же отъехала и больше не приближалась до конца дня. Ее свита держалась за ней как приклеенная.
Варг и Бен шли рысью рядом вдали от всех, не останавливаясь до вечернего привала. Наконец-то никто не мог их слышать... Наконец-то никто им не мешал...
– Пора завершать дневной марш, – Тарис посмотрел на клонившееся к горизонту солнце. – Хорошо, что мы все успели обсудить. Ты уверен, что шах вскоре приедет? С ним точно будет Эрланд?
– Так она мне сказала.
– Это будет удобный случай... – граф перевел глаза на брата.
– Какой удобный случай? – лошадь Варга споткнулась, или он сильно натянул поводья?
– Взять власть. И устранить других... претендентов на власть.
– Ты... предлагаешь их пленить?
Бен посмотрел на него насмешливо:
– Ты всегда был нерешителен и медлителен, а я – слишком порывист. Вместе нам будет легко, мы уравновесим друг друга. Нет, я не предлагаю их пленить, я предлагаю их убить. Вандервилль никто не будет защищать. Армия шаха, обезглавленная, не будет сражаться. Южане уберутся восвояси, и Дравийское царство погрузится в смуту, длительную междоусобную войну за главенство в стране, которая окажется без правителя. А Империя Давикулюсов наконец лишится извечного врага.
И заодно мы устраним этого... Эрланда. Он не назвал себя с самого начала, не называет себя и сейчас. Если он действительно наш брат, то он сам выбрал судьбу тогда, когда сбежал из дома. Он себя убил еще тогда. И приговор, вынесенный ему им самим, наконец получит возможность воплотиться в жизнь. Мы спустимся в Вандервилль с войском и прогоним тех дравийцев, которые не уберутся сами, когда поймут, что остались без предводителя. Затем просто сядем на место, которое освободится – оно и сейчас, по сути, пустует...
Сопротивление сторонников Травалов сломлено. Дорога на Арут свободна. Осталось несколько поместий, которые склонят колени перед кем угодно. Граница фактически принадлежит мне. Хотя мы дойдем до Севера... Ты дойдешь, чтобы собрать людей и отправить их на восстановление Тареша. Мы не будем ссориться. Я сяду на востоке и восстановлю Вирсандию. Вандервилль будет главным городом Валласа. А ты останешься с Эдой. Пусть она будет королевой Севера, а ты его королем.
Наконец-то этот край получит настоящих правителей. Войско мы поделим так, чтобы у тебя было достаточно людей, чтобы поработить Арут. Сопротивления там не будет – там некому сопротивляться...
К ним направлялся Дван. Он придержал коня, чтобы они могли договорить.
– Останавливаемся на ночлег?
– Да, – Варг кивнул ему и развернул лошадь. Он прошел рысью вдоль подтягивающихся пеших солдат и замешкался, куда вначале направить коня: к одинокой всаднице на рыжей кобыле, за которой на отдалении ехала ее свита, или к рыцарю в черном камзоле на серой лошади, идущему отдельно от всех. Повернул к нему, пересек войско позади обоза с восседающей на нем Дитой, поравнялся с Издой.
– Я поклялся сообщить известия о твоих братьях, оставшихся в Ван-дервилле, – император обвел взглядом местность, где они остановятся на ночь. Полустепь примыкала к лесу, высившемуся стеной за петляющей неширокой речкой, несущей бурные воды вдоль дороги, по которой растянулись солдаты. Он избегал встречаться взглядом с северянином. – Они мертвы.
– Кто убил их? – последний принц Севера внимательно смотрел ему в лицо.
Варг заставил себя взглянуть на него. Изда хорошо владел собой. Ни взгляд, ни голос его не изменились.
– Кто убил их? – он повторил свой вопрос. – Ты дал слово... Скажи мне.
– Их убил Тимур Давикулюс.
– Тимур Давикулюс... Твой брат?!
– Да.
– Твой брат-близнец? Он жив! Кто он?
– Он скрывался все эти годы, пока его считали пропавшим, под именем графа Бена.
Изда посмотрел на солнце.
– А что с Ландосом? – его голос по-прежнему не менялся, как и выражение его лица.
– Когда мой брат покинул столицу, он был жив, – поскольку наступило молчание, Варг спросил: – Ты будешь мстить?
Последний принц Севера перевел на него взгляд:
– На это я не обещал тебе отвечать...
Он не стал больше задерживаться. То, что было нужно, сказано... Повернул коня и подъехал к Эде.
– Сегодня и впредь с нами будет мой брат и его женщина. Я помню, что вы с ней недолюбливали друг друга. Она тебе не сделала ничего плохого. Постарайся быть вежливой с ней, как она всегда была вежлива с тобой.
– А что, я должна теперь с ней общаться? – Эда вопросительно вскинула брови. – Она что, жена ему? Она простая наложница!
– Абсолютно не имеет значения, кто она. Я прошу... требую, чтобы ты держала себя с ней в рамках приличия... и с моим братом. Сегодня ты вела себя вызывающе. Я видел, как ты сделала круг вокруг них, даже не поздоровавшись, – его голос был холоден.
Варг смотрел на нее, но она чувствовала, что он не с ней...
– Ты его любишь, своего брата...
– Ты ревнуешь?
– Мне он не нравится, – серьезно сказала Эда. – Я нахожу его опасным. И я тебя тоже прошу, будь добр укоротить его язык. Я больше не буду терпеть его предложений лечь с ним в постель. Говорят, что он переспал едва ли не со всеми женщинами столицы. Ты как будто пытаешься убедить себя, что это не его зовут Страшилой.
– Тот, кого ты назвала Страшилой, мой брат. – Варг нахмурился. – Потрудись быть вежливой с ним. Он не будет тебе больше делать никаких недостойных предложений, я тоже этого не буду терпеть – это я тебе гарантирую.
Его голос был непривычно суров, и Эда почувствовала укол ревности.
– Твой брат мог тебя освободить в любой день из тех двенадцати лет, когда ты месил ногами выпущенные кишки на арене и не мог помочиться не на глазах у полсотни народу! – она ответила с еще большим вызовом.
Ее муж прищурил глаза, обведенные черным из-за пыли, поднимающейся из-под копыт и сапог весь день на сухой дороге.
– Мой брат был оставлен мною умирать ночью в степи, голым и изуродованным... Ему было за что мстить...
– И теперь ты мстишь мне. За что?! – Эда не сдержала боли в голосе. И добавила: – Что с тобой случилось, что ты так изменился за полдня?! О чем вы говорили?
– Извини, – Варг сдержал коня и заставил его встать рядом с ее кобылой. – Извини... Так много всего случилось... мы так много друг другу рассказали...
– И где теперь мое место в твоей жизни?
– Твое место не изменилось. Но у меня есть и дела с моим братом...
– Против моего отца? – Эда внимательно смотрела на него.
Он не хотел встречаться с ней взглядом.
– Твой отец приплыл в чужую страну – в Империю, на часть которой он претендовал всегда. В страну, которую он уже разделил с твоим... Эрландом.
– Варг, – серьезно сказала Эда, – давай не будем отдаляться друг от друга только потому, что рядом с тобой теперь твой брат. Ты ведь это уже прошел... с первой женой.
Наконец он остановил на ней взгляд. Его глаза были холодны как лед.
– Не отдаляйся, – Варг пришпорил лошадь и оставил ее одну. Догнал Двана. – Приставь охрану к Изде и Ирвену, немедленно – двух человек к каждому, которые не будут с них спускать глаз ни днем, ни ночью.
Он не стал больше задерживаться. Приказ был отдан...
Когда Варг отъехал, Эда почувствовала ярость. Ярость, что изменила себе – забыла, что она воин. Позволила себе из-за внезапной слабости после взятия Монатавана помыслить, что она может быть создана для того, чтобы любить мужчину и рожать ему детей. Она заставила себя доехать вместе с войском до места ночевки. Оглянулась: за пригорком начинался низкий подлесок, переходящий в лес. Этот лес тянулся полосой от дороги, по которой шло войско. Она знала карты, которыми покрывали сундук в палатке ее мужа. Если она поедет на северо-запад, то в два раза сократит путь, который проделает войско, чтобы достичь Севера по проложенной широкой дороге...
Ее отец выехал навстречу армии. Эда вспомнила слова Варга: «Мне надо поговорить с твоим отцом наедине». Ну что ж, пусть они поговорят – император Дэв Серв Давикулюс и шах Дравийского царства Вок-тир Дераб Тордонус. У них, очевидно, найдется много общих тем... к примеру, о женщинах, в которых течет кровь Севера.
