Текст книги "Пророчество королевы Севера"
Автор книги: Лара Делаж
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)
– Но ведь она мертва?!
– Ну и что? Я помню ее руки, тело, запах кожи и вкус ее губ. Она всегда со мной. Пока я жив, она тоже жива.
Варг говорил о вещах, которые она не понимала. Эда вспомнила, как он танцевал вчера.
– Этот танец, вчера, ты часто танцевал его со своей женой?
– Да.
Она снова увидела его глаза, обращенные к женщине, которую никто не видел. Его тело, которое любило призрак... Они были красивы, он и Винта.
– Как звали ее?
– Вероника, – призрак коснулся его лица. Она всегда была с ним, всегда...
Сколько нежности в его голосе! Как в голосе отца, обращенном к ней... или когда он вспоминал ее мать. Варг смотрел вперед. В его взгляде первый раз не было льда. Она все еще не могла понять.
– Извини меня... Я, наверное, кажусь глупой. Ты хочешь сказать, что уже много-много лет хранишь верность своей мертвой жене просто потому, что тебе кажется, что ты ее любишь?
– Что значит кажется? Я люблю ее, – он посмотрел на нее как на больную.
– Любви не существует, – она сказала это не совсем уверенно. – Это обман – зов плоти, запах животного...
– Если любви не существует для тебя, это не значит, что ее не существует вообще, – Варг улыбнулся только губами, в глазах сверкнул привычный лед.
Эда почувствовала смущение. Какое гадкое чувство! Он продолжал ехать рядом. Она видела, что ему больно это говорить. Эти воспоминания доставляли ему боль, она терзала его вопросами... Девушка казалась себе самой совсем другой, чем остальные люди – не способной любить... Ей захотелось исправить ситуацию, если это было возможно.
– То же самое произошло с моей матерью, – вдруг сказала она, – и сестрами... И еще со многими женщинами в доме моего отца, которого тогда тоже не оказалось рядом... А я... я все это видела... и все это помню.
Глаза Варга расширились и встретились с потемневшим взглядом Эды.
– А... ты? – похоже, он сам боялся ее ответа.
– Мать спрятала меня в комод. Я была маленькая и худенькая. Вокруг было так много женщин и детей, что никто никого больше не искал. Я все видела... не кричала, не плакала, только боялась потерять сознание. Ведь если я окажусь в забытьи, то могу выдать себя звуком, и со мной сделают то же самое... Смотрела до конца... И потом, когда мужчины ушли, я сидела в этом чертовом ящике почти сутки – без еды, без воды, боясь пошевелиться, и моча текла по моим ногам. Было жарко, смрад вскрытых кишок и мертвых тел был повсюду. А потом вошел отец...
Теперь ее собеседнику надо было находить что сказать:
– Отец... отомстил?
– Да, он отомстил. А я... заболела, мой рассудок покинул меня. Когда же спустя много дней пришла в себя, то выбросилась с высокой башни. Но боги послали друга отца, он стоял внизу и поймал меня на руки, упав и подставив свое тело, чтобы я себя не повредила – я была легкая как пушинка. Я билась и кричала, чтобы мне дали умереть. Кричала, что не хочу вырастать, не хочу быть женщиной и убью себя, потому что не позволю, чтобы когда-нибудь мужчина прикоснулся ко мне. Говорила, что всех их ненавижу, всех мужчин на свете, и никого не хочу видеть – ни отца, никого...
Они ехали молча, Варг боялся ее больше расспрашивать. Он видел маленькую девочку в углу комода, насильников, синие лица мертвых... и ее, грызущую маленький влажный кулачок, чтобы не закричать...
– Отец сказал: «Хорошо. Ты вырастешь воином. И никогда ни один мужчина не сможет взять тебя силой», – Эда посмотрела на него, и призраки прошлого вереницей пронеслись в ее глазах. – А ты? Ты отомстил?
– Нет... Меня взяли в плен... и сделали рабом.
– Сколько лет ты был в плену?
С каждой минутой этот разговор сближал их.
– Двенадцать.
– Но сейчас ты свободен. Ты не хочешь отомстить?
– За меня отомстили, – он внимательно смотрел ей в глаза.
– Кто? – она выдохнула, вдруг предчувствуя ответ.
– Ты, – Варг сказал это просто и спокойно.
– Кто?.. Кто был насильником?
– Лорд Даневан.
– Это он тебя пленил?
– Да.
– Ты не смог его одолеть? Это был честный бой?
– Нет, не смог... Бой был честный.
Эда смотрела прямо перед собой... Подумала, что он мог бы ответить, что бой был нечестным, или сказать, что отомстил – чтобы остаться сильным в ее глазах, сохранить репутацию непобедимого драага... Но он предпочел быть честным. Он был не таким, как Эрланд.
– Я благодарю тебя за предложение дружбы, – она почтительно наклонила голову. – Это хорошая цена. Я буду учить тебя, если ты поклянешься, что полностью доверишься мне. Даже тогда, когда тебе будет казаться, что я хочу твоей смерти. Когда ты будешь хотеть убить меня, если будет очень больно и тяжело... Сможешь ли ты мне довериться?
Они посмотрели друг на друга. Варг чувствовал в ней смертельную опасность... Может ли он ей верить? После того, как она так коварно ударила его, чтобы Эрланд смог без него провести военный совет?
– Тогда, когда ты вызвала меня на поединок...
– Я не вызывала тебя, ты сам напросился.
– Эда, я не дурак. Я был плененным рабом много лет, но я не дурак. Ты сделала это специально, чтобы я не смог прийти на совещание, организованное твоим другом, или кто он там тебе, Эрландом.
Девушка молчала. Она и так наговорила непозволительно много. Она почти никому не рассказывала о своем детстве, о той травме... Но и Варг много ей рассказал.
– Он не мой друг.
– Ты действовала с ним.
– Да. А теперь я действую с тобой. Но я иду своим путем. Просто нам оказалось по дороге.
– Хорошо. Ты требуешь, чтобы я доверился тебе. Но как я могу тебе верить после того случая?
Эде было стыдно на него смотреть. Как глупо, что она стала шахматной фигурой в руках Эрланда, оказалась исполнительницей его партии! В то время как он просил ее руки. И отец согласился при условии, что их брак не будет заключен против ее воли. Все, что она делала, оказалось запланированным колдуном, все шло ему на пользу...
– Клянусь тебе памятью моей матери, что этого больше не повторится. Я больше не орудие Эрланда.
– Так ты была им, его орудием?
Как он признался: «Бой был честным. Я не смог победить лорда Да-невана», – она, Эда, так бы не смогла... Сказала бы на его месте, что ее захватили обманом. Как тяжело признаваться в своих ошибках, слабостях... Девушка не смотрела ему в лицо. Ее гордость была уязвлена.
– Да. Невольно, – она вдруг вспомнила об обещании убить еще кое-кого. – Но у меня остались обязательства перед ним... невыполненные.
– Ты знаешь, что тебя называют Меч Эрланда?
– Нет... Я не в восторге от такого прозвища, – она удивленно подняла брови, но губы чуть тронула улыбка. – Хотя иметь слово «меч» в имени совсем неплохо... Правда, я всегда предпочитала саблю.
– Меч – оружие мужчины, – Варг внимательно наблюдал за ее лицом.
– Вчера, – теперь она широко улыбнулась, – два меча Валласа не смогли справиться с моими саблями.
Ее собеседник опустил глаза.
– Эда – это твое настоящее имя?
– Да. Мама дала мне его...
– Ты помнишь свою мать?
– Почти нет... Она была с севера, с Арута.
Он, кажется, начал понимать, почему она пошла с войском.
– И ты... хочешь увидеть Север?
– Да, – она снова улыбнулась.
– Ты знаешь что-то о семье своей матери?
– Только имена, – Эда покачала головой, – мамы и ее матери, моей бабушки. И еще кое-что, чего я тебе не скажу.
– Но в тебе есть южная кровь...
– Как ты догадался?
– Я слышу твой акцент, когда ты говоришь, я вижу твою кожу, волосы, глаза... Я видел тебя голой, когда ты купалась в море... В тебе перемешались Юг и Север.
– Да, мой отец южанин.
– Как твоя мать попала на юг?
Варг вдруг понял, что и так это знает, Эда могла и не отвечать.
– Ее украли торговцы рабами и продали на невольничьем рынке. Отец купил ее.
– Она любила твоего отца?
– Не думаю... она всегда была такой грустной...
– Сколько тебе было лет... тогда?
– Семь... А тебе, когда тебя взяли в плен?
– Тридцать. Сколько лет ты училась быть воином?
– Пятнадцать лет, – она посмотрела на него и повторила: – Пятнадцать лет – примерно столько же, сколько и ты. Но я научилась большему.
– Да, ты научилась большему, – Варг напряг веки и сузил глаза, как делал всегда перед битвой. – Но ты и начала раньше – у молодых всегда преимущество. И у тебя были лучшие учителя... Я согласен. Я доверюсь тебе...
Эда пустила лошадь вскачь. Он не смог больше поспевать за ней.
Поймать змею не составило труда. Эда знала их повадки. Сколько она их переловила за свою жизнь!.. Яд и отрава, и великое лекарство.
Палатка Варга была в самом центре лагеря, возле нее горел костер. Солдаты сидели вокруг и громко хохотали, слушая непристойные рассказы Двана.
– А потом она расставила руки вот так, – рассказчик показал как, присев и выпучив глаза. – И пошла на меня...
Воины снова засмеялись, даже Варг усмехнулся. Как мало надо было, чтобы их рассмешить! Когда она вступила в круг костра, выйдя из тени, смех стих моментально. Дван вытянулся струной. Эда сжимала в руках шевелящийся мешок. Сидевшие вскочили... Девушка смотрела только на Варга.
– Ты готов?
Он даже не понял, к чему надо быть готовым – так было неожиданно ее появление возле ночного костра, когда большинство солдат в лагере уже спали...
– Да, я готов, – Варг тоже встал.
Эда удовлетворено кивнула и быстрым движением выхватила из мешка извивающуюся огромную гадюку... Раздался крик, все отскочили подальше. Сжимая одной рукой шею змеи, достала кинжал и проткнула ей пасть. По лезвию ножа потек яд. Ропот изумления пронесся вокруг нее, когда она провела клинком по своей кисти и затем отбросила мертвую змею.
– Дай руку, – Эда повысила голос. – Дай руку!
На минуту Варг усомнился, что это не сон. «Доверишься ли ты мне полностью?» – прозвучали в голове ее утренние слова. «Она не хочет меня убить», – подумал он, и сам себе не поверил. Протянул руку – девушка полоснула по ней ножом, а потом прижала свой порез к его, смешав свою кровь, змеиный яд и кровь Варга.
– О, нет! – раздался голос Двана, и солдаты зашумели... Но никто не осмелился подойти к ним.
– Идем, быстро! – закричала она.
Эда гнала его всю ночь через лес, по одной ей известным тропам, как волчица загоняет раненого оленя. Уже через несколько минут, когда они углубились в чащу, он почувствовал действие яда... Кровь билась в висках, закипая на губах, сердце колотилось во всем теле, разрывая его, как огромный тяжелый колокол, все тело превратилось в боль – невероятную, горячую, чудовищную боль.
Она била его хлыстом, приговаривая: «Беги! Беги! Беги!» Он больше не мог бежать... Зачем он сделал ей это предложение? Упал, перевернулся на спину. Она схватила его за плечи: «Не смей лежать! Не смей лежать! Бегом! Яд должен перегореть в крови, иначе ты умрешь!» Ударила его сапогом в живот, попыталась поднять...
– Ты же сильный, – Эда не смогла даже оторвать его туловище от земли. – И какой же ты сильный?! Маленькая несчастная змейка оказалась сильнее тебя! Где же твоя сила? Где твоя ненависть? Вспомни Дане-вана, надругавшегося над твоей семьей! Увидь их, увидь их, увидь их...
Из всех слов на земле она смогла найти единственно правильные. Варг поднялся с ревом, она снова хлестнула его плетью.
– Беги...
Он весь превратился в боль. Ему никогда не было так больно... Остаток ночи выпал из памяти.
Варг очнулся от плеска воды. Под его головой было что-то мягкое. Поднял руку и вытащил из-под затылка размотанную чалму Эды. Сел, огляделся... Как он очутился на этой влажной от росы траве, у большого одинокого камня, на берегу лесного озера? Боли больше не было. В теле и голове пустота и какая-то непередаваемая легкость... Это ему приснилось? События сегодняшней ночи – сон? А может, он уже умер?
Водная гладь густо покрыта желтыми кувшинками. Эда плывет на спине, мерно и сильно взмахивая руками. Варг видел упругие полукруги ее грудей при каждом всплеске. Провел рукой по волосам: они совершенно мокрые. Пот, роса? Встал... Слабость разлилась по членам, слабость и легкость... Подошел к кромке воды, набрал ее в пригоршню, умылся. Голова закружилась... Он немедленно лег на спину, вытянув ноги. Все-таки он остался жив... Все вокруг заволокло туманом, зазвенело в ушах. О, боги, он слаб как младенец! Шелест травы под ногами девушки... Глаза были открыты, но ничего не видели. Она приподняла ему голову, вытерла пот со лба. Какими нежными могут быть ее руки...
– Что ты со мной сделала? – прошептали его губы.
– Я лечила тебя.
– От чего? – слова давались с трудом. – Ты почти убила меня...
– От старости, от боли в суставах, от нерассосавшихся кровоподтеков за всю твою долгую жизнь... от твоих воспоминаний...
Эда слегка похлопала его по щекам, но туман перед глазами не рассеивался. Ее пальцы пробежали у него по шее, как будто что-то выискивая, и медленно стали надавливать у основания черепа.
– Закрой глаза, – прошептала она. – Закрой глаза и расслабься.
Звон проходил, и слабость тоже. Он поднял веки. Девушка хмурилась над ним, всматриваясь в его лицо.
– Что... что не так?
– Слишком быстро... слишком быстро закончилось время действия яда... Почему? Тебя когда-нибудь раньше кусали змеи?
– Нет, – он покачал головой. Помолчал и добавил: – Когда-то давно я принимал змеиный яд.
– Встань.
Эда внимательно смотрела на него. Когда она успела надеть рубашку? Но ее ноги оставались голыми намного выше колен. Варг медленно выпрямился. Он был невероятно слаб, но голова уже не кружилась. Девушка не отрывала от него взгляда.
– Присядь.
Повиновался, по привычке положив руку на правое колено. Боли не было! Невероятно... Попытался согнуть левый локоть. Он был когда-то сломан и всегда давал о себе знать неприятной скованностью. Рука сгибалась без каких-либо ощущений. Повертел шеей... Тогда, во время поединка, она повредила ему мышцы. У него ничего не болело! Куда делись его старые травмы?
– Как ты это сделала?! – Варг смотрел на Эду почти с восторгом.
– Яд и лекарство отличаются лишь дозой, – холодно ответила она. И добавила уже более мягким тоном: – Можешь искупаться, если хочешь. От тебя запах, как от трех кабанов – диких...
Он купался, чувствуя на себе ее взгляды. Странная девушка – не стесняется своей наготы, рассматривает его... Вышел из воды, стараясь держаться к ней спиной, начал одеваться. Ни звука... Он вдруг подумал, что остался один, и резко обернулся. Нет, она сидела на камне, прищуренными глазами смотрела на него.
– Ты слишком тяжел. Тебе надо скинуть немало, прежде чем мы начнем заниматься.
– Еще две такие ночи, как сегодня... – Варг усмехнулся.
– Мы повторим яд через месяц. Чтобы быть уверенными в результате, потому что его действие закончилось слишком быстро.
– Только не надо меня больше бить ногами в живот.
– А ты не падай, беги.
– Тебе тоже давали яд, когда учили?
– Да.
И тоже гнали как зверя? Да.
– Но ты не была старой и больной. У тебя не болели суставы и не было нерассосавшихся кровоподтеков...
– Змеиный яд делает тело и ум сильными... Мышцы и сухожилия становятся эластичными.
– Зачем ты смешала вчера свою кровь с моей?
– Чтобы ты понял, что это не смертельно.
– Я... я не понял.
– Учись меня понимать, если хочешь у меня учиться.
– Ты... странная. Ты не такая, как все.
Разговор оборвался, но Эда не переставала изучающе смотреть на него.
– Почему ты принимал яд змеи?
– Чтобы меня не отравили.
– Кем ты был?
– Ты задаешь слишком много вопросов.
Она отвернулась и уставилась на воду, как будто высматривала там что-то. Варг подошел к ней и сел рядом.
– А я могу задать тебе вопрос?
– Давай.
– Лечить и убивать тебя учили в одном месте?
Да.
– Как оно называется?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – она подняла голову и сурово посмотрела на него.
– Ты всегда купаешься голой?
– Да, конечно. А что, надо купаться одетой?
Он старался не смотреть ей в глаза, когда произнес:
– Постарайся, чтобы солдаты не застали тебя одну, вот так... Они знают, что в ближнем бою ты выстоишь против двенадцати... а их может быть больше.
– Тогда... эта заварушка в казарме, когда твои драаги подрались, а ты не мог подняться... Это было сделано специально? Чтобы узнать, против скольких я могу сражаться в ближнем бою?
Да.
А если б не пришел Страшила? Что бы случилось со мной?
– Граф Бен... – он все время ее поправлял. – Ничего. Мой друг все контролировал. Просто надо было узнать твои возможности.
– Значит, ты будешь ходить со мной, – Эда нахмурила брови.
– Куда ходить?
– Купаться.
«Она что, не понимает, что мне нельзя оставлять солдат, когда ей захочется? – Варг возмутился про себя. – С другой стороны, это не так и плохо – сделать ее зависимой от меня...»
– Ты просишь охранять тебя, пока ты купаешься. Эта услуга стоит много денег. У тебя есть деньги?
– У меня есть деньги, – глаза девушки были холодны. – Но они тебе не нужны. Буду учить тебя. До восхода солнца тренируемся, потом я купаюсь, потом снова тренируемся. Так согласен?
– Согласен.
Эда вдруг опустила глаза – слишком внезапно. Уголки ее губ тронула улыбка, которой Варг у нее раньше не видел.
– И еще кое-что...
– Да?
– Ты научишь меня танцевать вриту?
Вначале он подумал, что ослышался. Девушка подняла на него глаза. Боги, она совсем ребенок...
– Зачем тебе это?
– Не знаю... – она задумалась.
– Дван сказал, что ты не умела танцевать вообще.
– Да, это правда, танцы никогда меня не привлекали... до того момента, пока я не увидела танцующим тебя. Я хочу однажды станцевать ее... с тобой.
Эда резко развернулась и ушла не оглядываясь. Варгу пришлось поторопиться, чтобы ее догнать. Они возвращались в лагерь вместе, но больше не разговаривали. Когда вышли из подлеска, лежавшие на траве солдаты вскакивали, с опаской всматриваясь в них обоих. За их спинами слышался шепот. Навстречу быстро шли Изда, Дван, Эрик, Ван.
– Скажи своим друзьям, что я не причинила тебе вреда. Хотя вряд ли они поверят...
Варг улыбнулся. Похоже, его уже похоронили... Потом вдруг опомнился и тут же закричал сердитым, громким голосом:
– Почему не собраны? Немедленно свернуть лагерь!
ПРИЗРАК МАЯКА
Бронзовый диск солнца почти исчез за горизонтом, ранние сумерки сделали тени фиолетовыми. Во дворе замка вовсю пели цикады, и было непривычно тихо после ухода солдат. Слуги убирали весь день, только к вечеру закончив работу. Насыпали даже чистый песок на открытую арену во дворе казармы.
Кавада прошла по опустевшему замку... Рыцари Арута не показывались. Ландос был болен. Скорее всего, он так и не оправится от яда, и жизнь его угаснет в течение ближайшего года. Там, на севере, у него остались жена Мира и четверо детей. Вероятно, они уже никогда не увидят отца...
Сегодня тихо отошел в мир иной раненый Изгун. Он получил удар меча в живот и так и не пришел в себя после ранения, прометался все эти дни в горячечном бреду, угасая на руках братьев и Кавады. Его тело сожгут после завтрашнего прощания и ночного бдения. Их осталось семеро – четверо мертвы, Изда ушел с армией.
Она симпатизировала правителям Арута. Они были тихи и вежливы. Атмосфера замка поменялась: бурная, безудержная жизнь сменилась спокойной и четко организованной. Все это сейчас немного напоминало армию. Эрланд был строг. Он рано поднимался и поздно ложился, был прост в быту, даже аскетичен. Кавада начала работу в качестве его секретаря и все больше и больше восхищалась его умом и образованностью.
Граф Бен проводил все время с солдатами. Последние два дня он был необыкновенно задумчив. Что-то в нем изменилось с момента захвата власти...
Кавада присела на открытой галерее, наблюдая, как тучи над морем из розовых стали оранжевыми, потом кроваво-красными, затем подернулись лиловыми перьями и наконец налились серым свинцом.
Она пришла в спальню с последним отблеском дня и обнаружила Та-риса собирающим вещи. Он уезжал на несколько дней в дальний гарнизон на западе полуострова и сейчас выбирал оружие, которое возьмет с собой. Их спальня напоминала склад. Все вещи Кавады помещались в небольшом шкафу у входа, а обмундирование Бена занимало длинные антресоли от пола до потолка – и не по одной, а по двум стенам комнаты!
Тарис больше не носил маски, когда они оставались наедине, и она уже привыкла к его лицу, как будто оно и не было обезображено. Сейчас казалось даже странным, почему она все эти годы так его боялась. Женщина сняла тесное платье и надела свободный кафтан прямо на голое тело. Погода стояла жаркая, а ведь это только начало лета!
– Ты любишь оставаться одна? – Бен стоял рядом и разглядывал ее с таким любопытством, как будто видел первый раз.
Она не нашлась, что ответить.
– Молчание тоже ответ, – Тарис наклонил голову к плечу, не отрывая от нее глаз. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты будешь делать, если меня не будет рядом?
– Ты нашел новую женщину? – Кавада сама не поняла, какие чувства она испытывает по этому поводу, и на миг задумалась. А что она чувствует? Наверное, облегчение...
Сейчас, с приходом к власти Ландоса и проведением мероприятий по восстановлению порядка в стране, она снова вспоминала Вандервилль времен Империи. Тогда можно было не бояться выходить из дома с наступлением сумерек, а люди уважали друг друга. У нее были друзья и свобода... Неужели эти времена могут вернуться? Вдруг подумала с ужасом, что привыкла страдать. Страдание составляло уже привычный фон жизни. Она настолько свыклась с постоянным унижением, с необходимостью молчать, терпеть, скрываться, что не представляла, как это – дышать полной грудью, не быть обязанной проводить с кем-то ночи...
– Ты не ответила на вопрос, – граф по-прежнему смотрел на нее.
– Что ты хочешь услышать? – она так и не научилась его понимать.
– Я хочу услышать, любишь ли ты оставаться одна...
Он никогда не задавал ей такого вопроса. Кавада прислушалась к себе. Больше всего на свете она ненавидела ложь. Ложь окружала ее последние двенадцать лет – ложь и насилие.
– Я уже забыла, что это такое... А ведь я никогда этого и не знала! Никогда не жила одна...
– Тебе бы хотелось?
– Да, – она смело посмотрела ему в глаза.
Он удовлетворенно кивнул, надел кольчугу и накинул плащ, собрал все вещи и оружие.
– У тебя скоро появится возможность, – и вышел не простившись.
Это было так странно и необычно – одиночество, тишина вокруг... Как будто наступила другая жизнь! Кавада закрыла на ночь дверь на засов и долго не могла уснуть, все прислушивалась: а не случится ли что-нибудь необыкновенное? Постель казалась холодной и непривычно большой, все было не так... Она думала, что будет наслаждаться одиночеством и тишиной, а вместо этого почему-то чувствовала себя потерянной...
Новая жизнь постепенно входила в колею. Если раньше она была почти всегда свободна днем и занята ночью, то теперь Кавада весь день работала с Эрландом, а ночью спала, совершенно уставшая от этих бесконечных бумаг и донесений. Тарис не показывался.
После тех расчетов, которые она сделала в первые дни после переворота, Кавада больше не занималась астрологией. Только перед сном поднималась в свой кабинет и по узенькой винтовой лестнице выходила на крышу. Она вытягивалась на спине на крупной черепице, уложенной с совсем небольшим уклоном, и некоторое время лежала, наблюдая, как мерцают в бездонной черной бездне звезды... Они не были чужими для нее. Каждая звезда имела имя, историю, путь, жила по строго определенным законам. Ночное небо всегда приносило покой, оно помогало унестись мыслями далеко-далеко – в мир, где нет боли, смерти, вожделения, пороков, страстей. Где царит чистота...
Но в этот раз все было по-другому. Кавада вдруг осознала, как ей не хватает Тариса. Она пугалась этих мыслей. Подумала, что жизнь ее искалечила еще больше, чем графа Бена. У него было изуродовано лицо, а у нее душа... Все те, кто заставлял ее страдать последние годы, сломали ее. И вот она уже не может жить без своих мучителей... Ей уже даже не были нужны звезды – хотелось верить, что она сейчас спустится в спальню, а там ее ждет Тарис. Но граф Бен уехал и неизвестно когда вернется, и вернется ли вообще... Снова и снова всплывали в памяти его последние слова: «Любишь ли ты оставаться одна? У тебя скоро появится возможность».
И вот она осталась одна со своими звездами, единственными друзьями... Но Кавада не чувствовала себя счастливой. Она все чаще думала, чем занят Тарис, нашел ли он для себя женщину или женщин там, где сейчас находится... Она заставляла себя смотреть на звезды, а видела перед собой его глаза. И ни Эрланд, с которым она проводила все дни, ни спокойные ночи, ни так долго ожидаемое одиночество не могли ей принести покой. Она уже смирилась с мыслью, что сошла с ума и стала настоящей идеальной жертвой – ей нравится быть жертвой, боль приносит радость...
Однажды вечером она спустилась в кабинет с идеей, что уже умерла и сама этого не заметила. Эта мысль была настолько яркой, что Кавада в нее поверила. Снова и снова искала у себя какие-то чувства и не находила их. Взяла нож для бумаги и разрезала кожу на левой руке, между большим и указательным пальцем. Смотрела, как течет кровь, как белеют края раны... Подумала, что смогла бы сейчас вот так вонзить нож в сердце и повернуть его и испугалась, что это не принесет смерти. А если она действительно стала привидением и живет среди мертвых? Вдруг почувствовала боль и обрадовалась – оказывается, она еще жива. Наложила повязку на руку и задумалась: а зачем она живет? В чем смысл ее безрадостного существования? Что именно она хочет, чего ждет?
Совсем недавно Кавада была уверена в ответе. Она желает быть с Эрландом, трудиться с ним рядом, помогать ему в его делах... Думала, что боится потерять своего Мастера и ждет каждого нового дня, чтобы войти в его кабинет, посмотреть в серо-зеленые глаза и сесть писать неважно что под его диктовку. Хочет остаться одна, чтобы ее постель наконец опустела и никто не посягал на ее тело ночью...
Она хотела так мало, и вот жизнь дала желаемое. И вдруг женщина с ужасом поняла, что ей этого не надо. Что вообще происходит с ней? Зачем все это? Неужели она сама себя не знает? Или она так потерялась в жизни, что все порывы и чувства перемешались в душе, как черты на изуродованном лице Тариса?
Никто больше не груб с нею. Никто не предъявляет ни претензий, ни упреков. Можно сказать, что ее положение даже завидно. Она стала верным секретарем Эрланда, едва ли не его правой рукой! Все относятся к ней с таким уважением и почтением... Но и этого ей не надо. А надо, чтобы там, в спальне, ждал Тарис, и пусть он возьмет ее за подбородок так, как только он умеет, и спросит: «Где ты была так поздно?»
Переписка и бумаги Эрланда занимали почти все ее время. Но и в то, что оставалось, она не могла найти себе применения. Даже рыцарям Арута больше не нужна была ее помощь. Рана Орда начала рубцеваться, противоядие уже подействовало. Только Ландос был болен, становился все более и более отрешенным, как будто медленно обрезал нити, связывающие его с жизнью...
Вечерами, растягиваясь на кровати в своей огромной и жаркой спальне, женщина впадала в странное оцепенение. Ее память начинала перебирать воспоминания... Зачем? Зачем она перелистывала книгу своей жизни? Казалось, ее прошлое полно страданий... Но вдруг она обнаружила в нем множество приятных моментов, особенно с того дня, как граф Бен освободил ее от лорда Даневана. Это было так ново и так непонятно...
Иногда Кавада представляла, как бы сложилась ее жизнь, если бы Империя осталась прежней. Отец уже нашел ей жениха, бесцветного молодого человека. Его убили в ночь переворота, когда Травалы захватили власть. Она не без труда вспомнила худую фигуру, вытянутое узкое лицо, всё в прыщах... Ее жизнь с этим юношей, скорее всего, закончилась бы, не успев начаться. Строгость, предписания, молчание, этикет... Как и жизнь ее матери: ничего интересного, необычного. Один дом, один мужчина, одни и те же соседи всю жизнь... Отец был лекарем Вандервил-ля, мать – дочерью городского булочника.
Семья жила в достатке, но родители были так скучны и скупы, что даже детство и юность не оставили особо хороших воспоминаний. Мать растила ее в строгости, Кавада начала помогать отцу с четырнадцати лет... Как и не было жизни. Что необычного, интересного случилось с ней? И вновь она с большим удивлением поняла, что все по-настоящему яркие моменты ее прошлого связаны, как ни странно, с Тарисом...
Сегодня после полудня правитель отпустил ее, и Кавада сделала то, чего не делала целую вечность – пошла к морю. Прогулялась по улицам города, пересекла рыночную площадь, где так вкусно пахло жареной рыбой, и не смогла ее купить... Забыла, что нужно взять деньги.
За городскими воротами сновали люди с повозками, полными рыбы и моллюсков, разгружали рыбацкие лодки и баркасы. Она подумала, что надо бы сказать Эрланду о плохом состоянии порта, он нуждается в ремонте. Пошла по прибрежной полосе в сторону маяка...
Волны медленно и мощно накатывались на песчаный берег. На море дул легкий бриз.
Встречный ветер непривычно холодил лицо, и тут же ему становилось тепло от солнечных лучей. Легкие туфли погружались в песок, он попадал внутрь, натирая нежную кожу. Миновала маяк, но продолжала свою прогулку, пока не обнаружила маленький пляж, со всех сторон закрытый дюнами. Ей пришло в голову искупаться, и Кавада вдруг вспомнила, что не купалась в море много лет...
Когда она возвратилась вечером в замок, в двери ее ждала записка с хитроумным росчерком. Приходил Эрланд...
Правитель, как обычно, склонился над бумагами, покрывающими весь стол. Он был один. Его лицо сильно похудело, и глубокие тени еще четче обозначили окологлазничные впадины.
– Кавада, дела Валласа занимали все мое время в последние дни. События развивались слишком стремительно, их нельзя было выпустить из рук. Но сейчас необходимо узнать, что может случиться в дальнейшем, – он немного помолчал. – Понимаешь ли ты меня?.. Сегодня вечером, когда все в замке пойдут спать... Ты поможешь мне?
Кавада почувствовала мерное биение своего сердца... Она тут же поняла, о чем говорит Эрланд: он хочет заглянуть в будущее и просит ее помочь. Не испугается ли она? Сможет ли выдержать присутствие рядом тех, кто невидим? Медленно наклонила голову в знак согласия...
– Ты знаешь горы?
– Нет.
– Мне нужен камень, черный камень... Можем ли мы отыскать проводника сегодня ночью?
Она вспомнила старый неработающий маяк, мимо которого сегодня проходила дважды.
– У моря стоит маяк, он сложен из камня. Фундамент почернел от времени и покрылся ракушками.
Эрланд встал и подошел к окну, заложив за спину руки почти таким же движением, как это всегда делал Тарис.
– Маяк... старая башня, покрытая морскими моллюсками... Нельзя, чтобы туда ступала нога человека в последнее время.
– Он не используется почти два года, там никого нет.
