Текст книги "Пророчество королевы Севера"
Автор книги: Лара Делаж
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)
КОРОЛЕВА СЕВЕРА
Первые дни осени оказались еще горячее, чем прошедшее невиданно жаркое лето. Казалось, что от земли, как от разгоряченной лошади, поднимается пар. Черный грунт раскалился едва ли не докрасна. Но лето не было сухим. Обильные дожди поливали благодарную почву, дарующую богатый урожай. Гремели летние теплые грозы, порождая сочную зелень и колосящиеся злаки. Наливались фрукты и ягоды. Старожилы качали головой: никто не помнил такого...
Какие яркие краски! Варг смотрел на рдевшую в закатных лучах степь. Каких только цветов и оттенков не было в этом пейзаже! Казалось, никогда он еще не видел такого разноцветия природы...
– Эда, – повернулся он к рядом стоящей девушке. Наконец-то весь вечер она была рядом, и тепло ее присутствия согревало ему сердце. – Я жил за решеткой двенадцать лет, и я не уверен в моем зрении. Мне кажется, или в этом году земля нам дарит невиданные краски?
– Какие краски? – она подняла свои длинные брови.
– Вот здесь, повсюду, – он повел рукой, указывая на степь. – Такие цвета... Я раньше их не видел! Я даже не знаю им названия...
– Странно... я сама не устаю спрашивать себя в этом году: это земля Валласа так хороша, или это просто лето благоденствия – одно из таких, которые не каждому на его век выпадают? Там, где раньше я жила, говорили, что когда на людей обрушиваются времена, несущие такие блага, это предвещает рождение великих людей.
– Ты училась в ордене Ваара...
– Да.
– Ты мне расскажешь?
– Не сегодня.
– Вы готовы? – к ним подошел Ирвен.
Сегодня, в день праздника, все постарались вычистить одежду и обувь. Солдаты куда-то удалились от раскинувшегося лагеря и вернулись с несколькими блеющими баранами, упирающимися, как будто те понимали, куда их ведут.
Дита в этот день не готовила. Они с Эдой ходили купаться, а потом, уединившись в палатке императора, отослав того погулять, расчесывали и укладывали друг другу волосы. Варг никогда не видел свою подругу с другой прической, кроме как с косой. Сегодня ее волосы были заплетены особым образом, образуя корону вокруг головы. Она выглядела очень юной и очень нежной. Ему до сих пор казалось невероятным, что при такой внешности она владеет искусством убивать так совершенно... Первый раз она не в штанах, а в платье. Где, интересно, они его взяли? Неужели нашли в глубинах желтых седельных сумок Эды или шерстяного тюка с вещами Диты?
На них обеих надеты почти одинаковые длинные белые одеяния, подпоясанные темно-красными шнурами. Дита была босиком, а Эда в своих коричневых сапогах – найти туфли ей для свадьбы не представлялось возможным.
Вопреки ожиданиям, Изда не отказался провести обряд венчания по законам Севера. С помощью Ирвена они вдвоем разожгли огонь, приготовили особенные дрова и венки из трав и цветов. Странно, что мужчины Арута умеют их плести...
Баранов зарезали и сейчас крутили с подветренной стороны на медленно вращающихся вертелах целые туши, равномерно прожаривая со всех сторон. Вина в достаточном количестве не нашлось, и его щедро разбавили родниковой ледяной водой. «Тем лучше», – подумал Варг, вспомнив выпитую им бутылку.
Все солдаты обступили кругом костер, вокруг которого с песнями ходили Ирвен и Изда, как будто разговаривая с огнем. Пламя словно слушалось их: разгоралось и успокаивалось, следуя за подъемами и спадами мелодии речитатива на непонятном языке.
Впереди стояли Варг с Эдой, сзади – Дита и Дван.
– Интересно, что они говорят? – раздался шепот Диты.
– Они разговаривают с костром, – ответила через плечо, не отводя взгляда от северян, Эда. – Просят огонь провести испытание. Созданы ли мы друг для друга и не нарушим ли волю богов, если станем мужьями и женами...
– Откуда ты знаешь? – изумился Варг. – Это ведь речь народа Арута!
Девушка скосила на него глаза и едва прошевелила губами:
– Мама научила меня, когда я была совсем маленькой.
– И ты его не забыла?! Но ты ведь никогда не говорила на нем!
Это было немыслимо! Она знает язык Севера!
– Говорила! Каждый день... Каждый день, когда только было можно, я разговаривала на нем сама с собой. Мне нельзя его забыть! Мама... это она так сказала, – горячим шепотом ответила ему Эда.
– Первая пара, подойдите, – воскликнул на наречии Валласа Изда. – Перед проведением обряда позвольте огню испытать вас. Действительно ли вы созданы друг для друга, или ваш союз случаен...
Варг слышал об этом, но видеть этот северный обычай никогда не приходилось: сочетающиеся браком мужчина и женщина прыгают через высокий костер. Если не разойдутся их руки – испытание огнем пройдено. И тут он забеспокоился... А вдруг они загорятся? Вдруг вспыхнет белое платье и опалит огнем его невесту? Представить это было так страшно, что он занервничал. Краем глаза видел строгое лицо Эды, высоко поднятую голову. Она не смотрела по сторонам. Удивительно, сколько в ней величия... И она знает язык Севера!
Откуда-то из глубин памяти всплыло перед ним другое лицо: маленькая девочка со светлой головкой и синими, как небо, глазами. Они играли все вместе – он, его брат и она... Играли, хотя она была пленницей... Как ее звали? Память тяжело переворачивала страницы его жизни, не находя позабытого имени.
Эда потянула его за руку, и они побежали. Она, казалось, летела, едва касаясь земли. Варг вспомнил, как он впервые увидел ее бегущей на арене в Вандервилле – девушку-молнию, заколовшую королеву... Вспомнил, как она заставляла его худеть, и мысленно поблагодарил, что теперь он может тоже легко бегать... и прыгать.
Они так и прыгнули рука в руке и, оттолкнувшись у самого яркооранжевого пламени, пронеслись сквозь него. Огонь лизнул их, словно потрогал. Все вокруг дружно, как по команде, охнули. Слава богам, Эда осталась невредима! Она по-прежнему сжимала его руку и улыбалась своей особенной улыбкой, спокойной и нежной.
За ними прыгнули Дван и Дита. Их руки остались соединенными вместе, но рыжая шевелюра Двана чуть не воспламенилась, и сейчас он весело стряхивал с себя искры.
Ирвен попросил их огласить свои настоящие имена.
– Дэв Джур Серв Давиликюс, – произнес Варг и повернул голову в сторону своей любимой...
– Эда Дераб Тордонус, – сказала она звонким высоким голосом.
И стало так тихо, что слышно было лишь потрескивание горящих дров в костре.
– И что?.. – названная его женой обводила слегка насмешливым, горделивым взглядом испуганные, оторопевшие лица солдат вокруг. – Никто не кричит: «Слава принцессе Дравийского царства!» Почему никто не падает на колени и не присягает на верность? Мне нужна свита. Я жду...
И тут, протолкнувшись сквозь круг солдат, к ней подошли три человека – Ирвен, Эрик и Хтир – и опустились на колени. Мальчик вдруг сказал низким басом взрослого мужчины: «Мы присягаем служить тебе, королева». Его слова ни у кого не вызвали смеха.
Эда по очереди коснулась их плеч саблей, немедленно поданной кем-то из воинов сзади, и серьезно сказала:
– Вас только трое. Нет еще одного.
– Пока нет, – тяжелым голосом повторил Эрик.
Куда делись его ясные голубые глаза? Сейчас они были очень странные: зрачок расширился, совершенно закрыв радужку, белки исчезли. Варг, стоявший напротив подростка, подумал, что он похож на зверя. Изда продолжал проводить свадебный обряд и перевел внимание на вторую пару. Присягнувшие на верность его жене встали и смешались с солдатами.
Уже ночью, когда они остались одни и Варг сжимал Эду в объятиях, он задал вопрос:
– Зачем ты инициировала этот странный обряд?
– Какой обряд?
– Когда заставила присягнуть себе на верность... Чего ты ждала? А если бы никто не вышел?
– Это было бы плохо, очень плохо, – с лица Эды исчезла улыбка.
– Что это было? Откуда этот обычай?
Она задумалась, словно решала, говорить ему или нет.
– Мне нужна свита...
– Зачем?
– Как зачем? Я же королева!
– Королева чего?! – Варг приподнялся на локте, уложив ее на спину.
Этой ночью они оставили свечи зажженными на столе, которым служил застеленный картами сундук. Ее светлые глаза были видны в неярком мягком свете, разлитом вокруг.
– Королева Севера.
Варг судорожно сглотнул и вновь увидел перед собой маленькую девочку, с которой играл в детстве – девочку из Арута. Где это было? Когда это было?
– Кто тебе сказал, что ты королева Севера?
– Мама. – Эда приложила палец к его губам.
– Как звали твою мать?
– Дара...
Дара! Как же он мог забыть?! Так звали маленькую девочку, с которой они играли вместе с его братом! Он вспомнил свою первую поездку на север, в Арут, когда отец взял их с Тимуром.
– Эда, – он сам удивился тому, как взволнованно прозвучал его голос. – Твой отец отправился навстречу нам? Я тут подумал, что мне необходимо его увидеть и поговорить с ним, без свидетелей...
Анча открыла бочонок, заглянула внутрь и улыбнулась:
– Красавица-то, в прошлый раз, согласилась кровушкой своей поделиться!
– Да ты что?! – ахнул мертвец. – И что, Тимур ей разрешил?
– Да молчал, как воды в рот набрал, – хохотнул Дадыр. – Напугал ты парня.
Охотник вздохнул. Все помолчали, пока хозяйка разливала пиво в три деревянных бокала.
– Ну, давайте, ребятки... Связь установим.
Все чокнулись и выпили залпом. Дадыр крякнул, а Страж сказал: «Эх, хорошо!»
– Стой! – воскликнула Анча. – Что мы сейчас пьем? Это же кровь той красотки, что с Тимуром была?!
– Она самая!
Хозяйка замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Потом снова разлила пива из бочонка и скомандовала:
– А ну-ка, все попробовали внимательно!
Они с Дадыром долго нюхали бокал, перед тем как выпить, а Страж дегустировал маленькими глотками.
– Что скажешь, женка? – спросил женщину оборотень. – Ты у нас вампир, тебе лучше слышно.
– Простая девочка, – неуверенно сказала Анча. И тут же поправилась: – Да нет, не простая... Умница-то, красавица наша! Откуда ум у нее?.. Никак, с Безвременья кому-то еще одну возможность дали? А ты что скажешь?
Страж сделал головой резкий жест, задержался с ответом:
– Согласен с тобой. С Безвременья кто-то, чую его теперь. Как это я, только увидев ее, не понял? Стойте! Не пейте больше! Мне оставьте!
Мертвый человек вскочил, поднял бочонок и прижал его к груди, словно сокровище. Анча и Дадыр переглянулись и отодвинули от себя бокалы с недопитым пивом.
– На, возьми уж себе. Там, в стаканах, еще осталось. Нам не принципиально, а ты, может, регенерируешь немного.
– Спасибо, спасибо, – забормотал Страж, сел и выпил залпом по очереди то, что осталось в деревянных фужерах. Налил себе из бочонка. Сказал, обращаясь укоризненно к хозяйке: – Прошу тебя, если нам еще такое счастье привалит, что человек кровью своей поделится, распробуй сначала. А вдруг это кто-то после Безвременья!
Муж и жена внимательно, замерев, смотрели на мертвого человека. Он допивал пиво, закинув шею. Струя темной жидкости лилась в наполовину дырявое горло. Когда он опустил голову, оба вскричали в один голос:
– Получилось! Получилось!
– Что получилось? – с надеждой спросил Страж.
– Кожи на лице добавилось! – закричала радостным голосом женщина.
Их друг ощупывал свое лицо, потом обратил к пустым глазницам руки: на костях оказалось немного больше сухой, темной кожи, чем было до выпитого им пива.
Пес отскочил от хозяина, сел и громко, радостно пролаял:
– Вот дурак ваш Терик! От такой крови отказался!
– А Тимур что, не понимает, какое сокровище ему привалило? – Анча повела носом из стороны в сторону. Но запахов больше не было.
– Тимур со своей кровью вон справиться не может, – сурово покачал головой Дадыр. – Все в себе зверя не признает.
– И часто такое бывает, что в одной семье все люди людьми, и вдруг оборотень родится?
– Бывает, – протянул Страж. – Все реже и реже, но бывает... Ну что, отдохнули? Теперь давайте в дорогу собираться...
– Когда в путь? – спросила хозяйка.
– Да завтра, с рассветом. Вам последнюю ночку помиловаться, а мне все дыры утечные на границе запечатать. Звери с этим не справятся.
Все трое переглянулись.
– Как выходим? Все вместе?
– Уточню... Им, там, – мертвый человек поднял костяной палец, указывая наверх, – им будет проще нас разбросать по местам несения службы, чем сами будем добираться. Опять же, все от срочности зависит...
ВИНТА ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА СЕВЕР
Авир снова переложил парус. Дувший в западном направлении бриз, подгонявший его баркас к Орвилю, вдруг затих, и парус повис, громко хлопнув тяжелым полотнищем. Это было то, что рыбак не любил больше всего: потерять скорость уже на подходе домой, когда он устал, и лодка полна улова. Сейчас взойдет солнце, припечет уснувшую рыбу – и прощай, доход! Никто не захочет покупать товар, пролежавший несколько часов на жаре.
К счастью, он хороший моряк! Авир раскрыл оба паруса как крылья бабочки и пересел на корму, чтобы помочь всем своим весом темнокрасному крылу лодки наполниться еле дующим ветром. Так, бесконечно пересаживаясь и почти полностью вынося тело за борт, все время перекладывая паруса и меняя курс, ему удалось наконец добраться до порта. Но это не улучшило его настроения, а ведь каким великолепным оно было до восхода солнца!
К берегу он пристал в столице, а не в родном Орвиле, где с самого утра его ждет Винта. Ждет, выглядывая в окошко и поднося руку лодочкой к глазам, как всегда она делает, когда вглядывается вдаль против солнца. Вместо того, чтобы обнять любимую жену, вошедшую в море по колено, ему приходится тащиться в порт Вандервилля и втискиваться между большим шлюпом и роскошным южным кораблем...
Моряк, дежуривший на его высокой палубе, посмотрел на него, перегнувшись через борт. Хотя и у уроженцев Вандервилля, и у людей из Дравийского царства волосы и глаза почти всегда одинаково черные, их невозможно спутать. Южане тонки и грациозны телом, такие же утонченные у них и лица с растянутым к вискам разрезом миндалевидных глаз, довольно длинным тонким носом, изогнутым, как у хищных птиц, и маленьким ртом. Уроженцы Вандервилля отличаются крупными чертами лица: объемными, рельефными губами больших ртов, прямыми и широкими носами, круглыми глазами. Волосы местных тонкие, хоть и вьются, а у южан толсты, как в гривах у лошадей. Не спутаешь... Дозорный на корабле медленно, словно сомневаясь, вскинул руку в приветствии. Местный рыбак ответил. Раньше они вроде не здоровались...
Не все было так плохо, Авиру удалось продать улов даже с большей выгодой, чем он рассчитывал. Но впереди возвращение домой по жаре.
В небе ничто не шелохнется. Нечего и думать о возможности снова выйти в море сегодня... Перед тем как покинуть столицу, он решил перекусить в трактире у южных ворот, всегда полном моряков и разного люда, обслуживающего порт.
Рыбак взял тугую полоску белого сыра с желтыми прожилками, заказал разбавленное вино и оглянулся в поисках стула. Свободных мест в эти утренние часы было хоть отбавляй. Выбрал уединенный столик у окна, откуда открывался вид на западное побережье. Восстановленный маяк белел вдалеке.
Сыр был невкусным, слишком соленым и слишком жестким. Он задумался: оставить или доесть? Решил доесть, сказалась врожденная бережливость. Пока тщательно его прожевывал и цедил вино, к нему подсел известный всем капитан, рядом со шлюпом которого он оставил свой баркас.
Брандон тоже был выходцем из Орвиля. Крепкий и жесткий, похожий на краба и приземистым телом, и красной обветренной физиономией, и широкими клешнями-руками, он пользовался репутацией человека сурового нрава и дурного характера. Моряки не задерживались на его судне.
Авиру случалось пару раз разговаривать с Брандоном, когда он еще служил на южных воротах. Но с тех пор, как получил баркас и оставил службу, они не виделись.
– Здравия тебе, Авир, – капитан, не спрашивая позволения, поставил глиняную тарелку с тонко нарезанным вяленым мясом и кружку пенистого крепкого пива на его стол.
– И тебе здравия, – рыбак постарался не показать своего неудовольствия, разговаривать ему не хотелось, – и попутного ветра.
Подошедший намека не понял и сел напротив.
– Как рыбацкая жизнь? – поинтересовался Брандон. – Не жалеешь, что армию оставил?
– Нет, не жалею, – коротко ответил Авир, недоумевая, зачем он подсел к нему.
– Слышал, повезло тебе... Наследство получил, дом справил, баркас...
– Правильно слышал, – осторожно ответил бывший военный и понял, что надо держать ухо востро: у капитана, очевидно, есть к нему дело.
– И женился, – продолжал собеседник.
В этот раз Авир решил ничего не отвечать, ограничился кивком. Разговор не клеился. Брандон неловко кашлянул в кулак и спросил прямо:
– Не нашли мальчонку?
– Какого еще мальчонку? – поднял на него удивленные глаза рыбак.
– Как какого? Юнгу моего, которого жена твоя искала, – капитан посмотрел на Авира с таким недоумением, что тот передумал задавать уточняющий вопрос.
– Не нашли.
– Эх, – Брандон нахмурился. – Точно его этот северянин увел! У меня сомнений больше не возникает...
– Какой северянин? – осторожно спросил рыбак, стараясь не показать своего непонимания темы разговора.
– Да Ирвен, который пропал, – и, понизив голос, капитан добавил: – Только, знамо дело, не пропал он.
Ирвена Авир знал. Пока служил, часто видел принца Арута, бесконечно пропадавшего в порту. Как и сразу же вспомнил, что Ирвен и Фада не вернулись, отправившись на охоту.
– Как не пропал?
В этот раз скрыть удивление моряку не удалось, и Брандон обрадовался возможности показать свою осведомленность бывшему начальнику стражи южных ворот.
– Сбежал он, – сказал, оглядываясь и понизив голос. – На север убег.
– Зачем ему бежать, если их спустя неделю с сопровождением в Арут повезли? – удивился Авир.
– Убивать их увезли, – так же тихо, наклонившись к нему через весь стол, прошептал Брандон. – А Фада с Ирвеном ускользнули. Про Извира, охотника с Белой Горы, слышал?
– Конечно, слышал! Кто ж Извира не знает!
– Так вот, отправил граф Бен Извира по следам двух братьев с приказом убить их. И обнаружил он, что юнга мой, которого ты с Винтой разыскивал, с ним убег. Вот только, наверное, переоценил его начальник твой. Положил голову Извир, а северяне с пацаном ускользнули.
– Откуда ты это знаешь? – Авир не переставал удивляться услышанному, как и не понимал, зачем Брандон рассказывает ему все это.
– Сестра Извира сказывала. Тоже охотница она, знатная охотница... Когда был приказ найти лучшего следопыта полуострова, между ними выбирали. Но решили, что мужчина лучше будет. Ждала его сестрица, да не дождалась. Договор у них был с братцем на вырученные деньги много чего сделать. Дружны были очень. Не сомневается, что убили брата ее. Не смог он Фаду и Ирвена одолеть, иначе бы вернулся.
– А зачем ты мне это рассказываешь? – осторожно спросил рыбак.
– Так это не вы разве юнгу моего, Эрика, с Ирвеном ушедшего, разыскивали? – капитан вперил в собеседника внимательный взгляд. И споткнулся об искренность его глаз. – Ты что, ничего не знаешь?!
Притворяться, что он что-либо понимает, было бесполезно. Авир покачал головой. Брандон откинулся на спинку стула и недоверчиво посмотрел на него... Но крепкое пиво уже развязало ему язык.
– Женщина твоя, Винта, что в борделе жила много лет до тебя, разыскивала мальчонку по имени Эрик, белобрысого и синеглазого, выросшего на улицах Вандервилля. У всех спрашивала, пока наконец не прислали ее ко мне. Со мной плавал пацан последние три года. Хорошим юнгой был – умным, верным, толковым. Не парень, а клад. Думал я даже отцом его назваться, да переманил его северянин-то.
Авир почувствовал, как ему в грудь воткнули нож и повернули. Каждый раз, когда кто-то при нем упоминал имя Винты, у него сжималось сердце. Складывалось впечатление, что с женщиной, ставшей ему женой, переспали все мужчины столицы. Уже не раз схватывался рыбак в драке с подвыпившими моряками, похваляющимися, что хорошо знают прелести его милой. Засела в сердце игла. Не мог простить он своей подруге ее прошлого.
– Не говорила Винта, кто он ей, мальчонка этот?
– Как не говорила? Говорила, – Брандон наслаждался тем, что выкладывает собеседнику пикантные и неизвестные ему подробности. – Сынок полюбовника ее, из гладиаторов, который с армией ушел, а сам просил его разыскать. Пока она на след напала, этот драаг с Варгом на север двинулся... А я тебе мое мнение скажу: это ребенок их общий, Эрика и Винты твоей. Родила и отдала кому-то, как все они делают, и потерялся пацан...
Капитан продолжал пить. Авиру стало очень горько. «И зачем я с ней связался! – тоскливо подумал он. – И знал ведь, что в борделе жила... Все это знали. А согласился...»
Брандон явно наслаждался тем, что открыл рыбаку глаза на истинное положение вещей. Похоже было, что он чувствует себя едва ли не его благодетелем. Сменив тему, поговорили еще о лодках, парусах, рыбной ловле... И вдруг владелец шлюпа, уже изрядно пьяный, наклонился над столом так, что грудь коснулась столешницы, и сказал, выкатив красные глаза:
– А выгнал бы ты ее, шлюху эту, – увидел, как Авир отшатнулся от него, как что-то промелькнуло в его глазах, но продолжал: – У нас с тобой самые лучшие суда в Вандервилле. Мой шлюп самый быстрый. Твой баркас самый юркий и широкий. И мы лучше всего справляемся с делами. Мы могли бы начать работать вместе, да организовать дела так, что стали бы руководить всеми рыбаками, моряками и рыбацкими судами полуострова. Смогли бы взять дело в свои руки...
Брандон откинулся на стуле, выпятил грудь и икнул. Обвел глазами полупустой бар, пригорюнившуюся за стойкой пожилую женщину с тройным подбородком и большой бородавкой возле носа, бесцветную, наверное, и в молодости. Выглянул в окно, у которого они сидели. На дороге, ведущей в порт, происходило будничное ежедневное движение: сновали тачки, проезжали телеги, повозки, верховые, лошади, ослы...
– И выбирать, – продолжал капитан, сделав знак женщине принести еще. – Мы могли бы выбирать – не то, что предлагает нам судьба, не то, что нам готовы дать люди вокруг нас. Мы бы могли с тобой нагнуть и судьбу, и всех шлюх в борделях Вандервилля... да и Дравийского побережья! Говорят, ихние шлюхи нашим не чета, такое умеют...
У Брандона в глазах появилось мечтательное выражение. Он улыбнулся и пустил слюну в углу рта – был уже совершенно пьян.
– Пиво закончилось, – буркнула женщина, подходя к столу.
– Что это за заведение, если у вас может закончиться пиво! – заорал бычьим голосом капитан.
– Все выпили, – горько подтвердила хозяйка. – Потому как свадеб много в этом году. Вчера в Серонде три свадьбы гуляли, остатки уже туда вывезли. Сегодня к обеду привезут из Алта.
– Свадеб много... – задумался Брандон. – Свадеб много – детей в следующем году родится много... Как раз развернемся, будет кому работать потом на нас!
– Вино есть, но не самое лучшее осталось, кисляк... Водка есть, яблочная – старая, крепкая.
– Тащи водку, – приказал капитан и, не дождавшись, пока женщина уйдет, продолжал, обращаясь уже к Авиру: – А мы отдыхать будем... Сами будем выбирать... с кем нам спать... где нам жить...
Винта начала волноваться. Авир должен был приплыть утром, а его все нет и нет! Она вышла и долго смотрела на море, приложив руку козырьком ко лбу, защищаясь от солнца. Увидела застывшие, словно на льду, на зеркальной глади неподвижного моря лодки и корабли с поникшими полотнищами. «Как умерли», – подумала женщина о парусах, и сердце кольнуло предчувствие чего-то плохого. Она стала себя успокаивать, что где-то там, за бесчисленным множеством островов, так же висит мертвым мотыльком темно-вишневое крыло баркаса Авира. Что может случиться с таким прекрасным рыбаком и сильным, смелым мужчиной, как ее муж?
Винта хлопотала по хозяйству, стирала, вывешивала белье, вымыла входную дверь, хоть та и без того была чистой, и не спускала глаз с моря. Но ни облачка, ни дуновения ветра над ним...
Она ждала любимого утром, но он не приплыл и к обеду... Уже спала дневная жара, когда женщина наконец решила поесть. Вынесла ветчину с хлебом, села на пороге и продолжала выглядывать знакомый красный парус, как вдруг услышала скрип колес приближающейся телеги. Сосед, отправившийся утром в Вандервилль, вернулся, нагруженный мешками с зерном и бочками с молодым вином. Серый осел взмок, протащив тяжелую поклажу из столицы в Орвиль в полдень, в самый зной.
Винта услышала, что повозка подъехала к их дому, и повернулась поздороваться с соседом. Из нее выпрыгнул Авир. Белый клок волос над его лбом поник, глаз он не подымал, лицо было серое и злое. Женщина испуганно встала ему навстречу.
Толстый, краснощекий пожилой сосед, управляющий повозкой, в зеленом колпаке, свисающем на одно плечо, повернул осла и развернул телегу, едва ей кивнув. Муж был только в белой рубашке, вспотевшей на спине и под мышками. Куртка и кожаный мешок болтались за плечами. Винта бросилась к нему и остановилась, наткнувшись на холодный блеск глаз. Практически сразу услышала сильный запах алкоголя и испугалась, сама не зная чего.
– Что случилось, милый? С тобой все в порядке? А с баркасом? Как ты доплыл сегодня? – засыпала она его вопросами, понимая, что что-то пошло не так.
Авир отодвинул ее, как будто она была мебелью на его дороге, и зашел в дом. Бросил куртку и мешок на пол и сразу завалился на лежанку, не раздеваясь и не разуваясь. Женщина, памятуя старую истину не выяснять отношения с пьяным мужем, стащила с него сапоги и прикрыла дверь, оставив одного. Что-то подсказывало ей, что не нужно быть с ним сейчас.
В доме вся работа была переделана. Баркаса не было, и Винта захотела пойти искупаться. Повинуясь непонятному чувству, решила прогуляться сегодня вдоль моря подальше. Маленький пляж между Орвилем и Вандервиллем, отгороженный рифами от открытого моря и дюнами от любопытных глаз – идеальное место для купания в послеполуденное время! Она надела новую соломенную шляпу, висевшую у входа, и взяла подаренную Кавадой белую шаль. Вспомнила о своей бывшей хозяйке со вздохом. Пожалуй, за все бурные последние несколько лет ее жизни месяцы, проведенные в замке в роли служанки астролога, были самыми спокойными. Она восстановила в памяти ту особую атмосферу, окружающую эту красивую женщину... Как можно назвать то ощущение остановившегося времени, которое всегда пронизывало ее в присутствии этой молчаливой красавицы?
Винта перенеслась мыслями к вчерашнему гостю... Только после полудня Авир отчалил на ночную рыбалку, как со стороны леса рысью прискакал всадник в темном плаще – как будто ожидал, когда она окажется одна. Едва увидев его, сразу почувствовала гнетущее чувство, которое не отпускает ее до сих пор...
С трудом преодолевая высокие сыпучие дюны, Винта сняла туфли, но тут же их и надела – очень горячо ступать по раскаленному солнцем песку. Перебирала в памяти подробности вчерашнего разговора...
Всадник оказался самим Эрландом. В его присутствии она чувствовала себя маленькой мышкой, пойманной кошкой и загипнотизированной взглядом хищных глаз, двигалась и думала с трудом. У нее всегда после встречи с колдуном, даже когда они просто пересекались в коридорах замка, создавалось впечатление, что она полностью попадает под влияние этого могущественного, важного человека.
Винта встретила Эрланда снаружи и в дом пригласила войти жестом, потеряв дар речи, когда увидела, кто посетил ее. Сначала она подумала, что маг приехал повидать Авира. И испугалась, что их мирной жизни пришел конец. Каково же было ее удивление, когда колдун начал расспрашивать о Каваде и графе Бене!
Женщина вспомнила, что последний раз такое же гнетущее чувство – как будто она была всего лишь тряпичной куклой в руках кукольника, складывающего ее после представления в темную коробку, – она ощутила, когда ее пригласил к себе Варг и стал расспрашивать об Эде. Такие же эмоции она испытывала и при общении с Тарисом Беном. И то, что он навещал время от времени бордель, и она оказывала ему услуги довольно деликатного свойства, никак не облегчало этого состояния. В присутствии этих людей: Варга, графа Бена и Эрланда, – она не способна ничего утаить. Становилась открытой книгой, будто они выворачивали ее наизнанку и вытряхивали все из самых потаенных уголков души.
Эрланд вдруг опустил веки, когда она упомянула, как Кавада, с песком в волосах и соленым телом, однажды утром пришла к ней и попросила помочь найти дом с кошкой над дверью. Маг закрыл глаза, выслушивая их приключения, но задавал вопросы так тонко, что она воссоздала в памяти все события того странного дня: их поиски, знакомство с женой пропавшего накануне переворота начальника порта, рассказ Кавады о ее встрече с призраком... Правитель заставил ее два раза на разные лады повторить то, что узнали и увидели оказавшиеся с астрологом в тот день женщины – как она захотела вызвать духа отца и стащила у самого Эрланда его магические эликсиры...
Не смогла утаить Винта и тот факт, что на следующее утро после того памятного дня у ее госпожи оказалось рассеченно ухо и опухли щека и висок, которые несколько дней она скрывала под прической. Как и то, что граф Бен стал заметно более нежен в обращении с Кавадой после этого случая, а ее хозяйка вскоре стала брать уроки фехтования и верховой езды. И вспомнила еще, как однажды ночью Верон поднял ее из постели и отправил за Тарисом, поручив вызвать его к нему на разговор. Но поскольку Винта не имела привычки подслушивать, тут уж ей было нечего рассказать, так же как и точно указать, куда поехали граф Бен и Кавада после того, как покинули Вандервилль. Она вздохнула с облегчением, когда Эрланд вскинул на нее внимательные, строгие глаза и сказал: «Благодарю за информацию, которую ты мне предоставила», встал и вышел не прощаясь. А она налила себе воды...
Винта еще раз оглянулась, пересекая дюны. Никого – ни со стороны степи, ни со стороны Вандервилля. И за ней дорога пуста.
Купаясь, думала об отношениях с Авиром, таких пылких и искренних вначале... Что случилось с ними за последние несколько месяцев? Все, о чем можно только было мечтать, им предоставила жизнь: уютный дом, баркас, возможность зарабатывать достаточно, чтобы не нуждаться ни в чем. У них были и здоровье, и молодость, и любовь... А была ли между ними любовь?
Купальщица легла на спину, распластавшись на зеркальной глади моря, как на ковре, закрыла глаза и подставила лицо ласкающим солнечным лучам. Ей показалось, или их настигло охлаждение в отношениях? Неужели могло случиться, что Авиру больше не доставляет удовольствия ее тело? Ее густые каштановые волосы, которые он поначалу так любил, ее глаза... Он говорил, что у нее глаза как море, когда солнце стоит в зените летом в безоблачный день. Он правда стал каким-то резким, раздраженным, или ей это кажется? Эти мысли все чаще посещали и расстраивали ее, вот и сейчас она отогнала их от себя, как рой надоедливых мух... Вздохнула, открыла глаза и обернулась к берегу.
